Текст книги "Свободные люди (СИ)"
Автор книги: Pinna Diaboli
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
========== Пролог ==========
Каждый из нас сталкивается с некоторыми трудностями в своей жизни. Они могут быть простыми мелочами, вроде неудачно постиранной рубашки, а могут и стать серьезным ударом, как если бы вы потеряли дорогого вам человека. Те, о ком стоит говорить, столкнулись с самой ужасной версией событий. Семнадцатилетние девчонки и мальчишки попали на настоящую войну: жестокую, страшную, кровавую и беспощадную. Что может сделать ребенок, оказавшись лицом к лицу со свирепым врагом, который готов разорвать тебя в клочья с безумной улыбкой на губах? Вот именно, что ничего. Тем не менее простые подростки, которые отличаются от всех нас только волшебными палочками в руках, смогли кое-что сделать. Общими усилиями они повергли Зло. Сражайся каждый из них в одиночку – никто бы не выжил. Только общими усилиями Гарри Поттер, его армия и тайные агенты «Ордена Феникса» смогли свергнуть Тома Реддла с его трона, стоящего на костях. Но хотели ли эти дети этого? Стремились ли стать героями и прочувствовать на себе все эти тяготы? Ответы на эти вопросы не нужны, даже тугодум сможет сразу дать на них ответ.
В магической Британии каждому младенцу известна история о великих бойцах, ныне почивших или все еще живущих среди нас, приходящих в себя после самой большой «мясорубки» в истории мира магов. Но никто из восхищающихся подвигом не знает, каково это. Ни один человек, взросл он или мал, не задумывался: «А отчего это дети пошли воевать?». Это был их долг, долг перед родиной, семьями, школой, перед самими собой. Кто если не они? Взрослые маги сидели по своим норкам поджав хвосты, министр магии не реагировал на происходящее, только пытался успокоить граждан. «Чертов либерал!» – выплевывал в сердцах кто-то из немногих магов, кто не только осмелился выйти из своего убежища, но и рвался в бой, шел в первой шеренге, будучи готовым по сигналу броситься на врага, как какой-нибудь маггл, махая кулаками, выбивая зубы и ломая конечности.
Долг – единственное, что всех держало. Молодые люди были связаны по рукам и ногам, некоторые буквально. Ходили слухи, что Светлая сторона не такая уж и светлая. Некоторые клялись, будто слышали или видели, как допрашивают авроры под «Веритасерумом» своих же бойцов, как гражданских морочат и сажают в камеры, чтобы они сидели себе там в мире иллюзий, думая, что все хорошо и лучше быть не может. Возможно, такое и случалось, военное время – непредсказуемая вещь. Теперь в камерах никого не держали, если и держали вообще, не допрашивали и не пытали военных пленных. Казалось бы, теперь бывшие герои свободны, но так только кажется. На всех все еще давит это незримое чувство ответственности. Окружающие ожидают от них определенных действий и никаких других. Это все надоело парню по имени Драко Малфой. Он не герой войны, скорее предатель Темной стороны, но от него тоже много чего ожидают: мать, которая слегка не в себе, заваливает расспросами по типу: «Когда вернется Люциус?». Отец сидит в Азкабане и мечтает о том, как сын удачно женится, восстановит былой статус и влияние семьи, а после приструнит Фаджа или Кингсли, черт их там знает, кто сейчас министр, и глупые стражи порядка, не понявшие кого они здесь держали, тотчас же выпустят Люциуса к семье. Малфой старший спал и видел все это, безумно гордился сыном. Но Драко все это не нужно, он не хотел. Этот мальчишка никому ничего не должен. Не его забота заниматься этим, для молодых должна существовать лишь одна цель – жить и радоваться жизни. Им ни к чему все эти тяготы, оставьте их старикам, они уже отжили свой век, пусть теперь уступят место новому поколению прежде, чем оно сгниет в земле, так и не увидев всей прелести этого мира.
В один день нынешний Лорд рода Малфоев не выдержал, он просто пропал. Пропал далеко и надолго. Но почему бы нам не вернуться к началу истории и не узнать все с самого начала? Или не с самого. У автора нет цели повторять события той жестокой борьбы между мнимыми Тьмой и Светом, поэтому начнем немногим позже после этой бойни.
Итак.
4-го апреля 1999 года…
========== Часть 1 ==========
Светловолосый юноша стоял напротив огромного окна и без особого интереса смотрел на сад, начинающий постепенно расцветать с приходом весны. Он наслаждался не видом, его взгляд был пустым, парень был погружен глубоко в свои мысли. Кто знает, сколько он так простоял? Пару минут или, быть может, пару часов? Это не столь важно, потому что когда его дума была окончена, а все доводы расставлены по полочкам, серые глаза стали смотреть более осознанно.
Драко заметил, как с ветки вишневого дерева вспорхнул небольшой зяблик и устремился куда-то вверх, улетел прямо в небо. Хорошо им, птицам, могут лететь куда захотят и когда захотят, чего не дано людям. Каждый человек скован обязанностями, привязан к какому-то месту, томится в собственном доме, как в клетке. Может Драко тоже хотел бы выпорхнуть прямо из отцовского кабинета и лететь, лететь, лететь так долго и далеко, насколько хватит сил. Но есть ли у него такая возможность? А может и есть.
Развернувшись на каблуках, юный Лорд Малфой покинул затхлую комнату с документами и направился быстрыми шагами в свои покои. Идти быстро стало для него привычкой, не хотелось смотреть на частично восстановленную обстановку особняка и вспоминать все, что здесь происходило и всех, кто здесь был. Как только дверь собственной спальни за ним захлопнулась, Драко облегченно выдохнул, хотя в этом вздохе читалась и горечь. Это помещение когда-то было для него убежищем и тюрьмой одновременно, в те времена, когда попадаться на глаза Темному Лорду или кому-то из Пожирателей было равносильно смерти. Весь его дом был пропитан отголосками этого ужасного прошлого, находиться здесь было противно и просто тяжело.
Руки непроизвольно потянулись к шкафу, сами по себе. Платяные дверцы распахнулись, Драко оглядел содержимое: рубашки, брюки, мантии и несколько пар туфель – ничего необычного. Но искал глазами парень не свою одежду, а сумку. Самую обычную сумку, напоминающую по виду маггловскую, но с чарами расширения. Все еще повинуясь какому-то непонятному порыву, руки вцепились в нее. Сумка была пуста, Драко стоял в ступоре и смотрел на кожаную темно-коричневую поклажу в своих руках. И вдруг резко бросился к шкафу, стал пихать в безразмерную котомку все, что попадется под руку, не разбирая предметов и тряпок, комкая их и остервенело заталкивая внутрь. Когда закончился запал, Драко тупо уставился на сумку, тяжело дышал, запыхавшись от резких и быстрых движений, перебежек по комнате. Он смотрел на нее долго, а потом в порыве ярости с силой швырнул куда-то в угол. Парень вышел из своей комнаты, сновал по дому, пытался найти себе хоть какое-то занятие, чтобы ни о чем не думать. Но ничего не находил.
Так проходил день за днем. Драко всегда порывался все бросить и уехать далеко-далеко, забыть о прошлой жизни, начать все с чистого листа, но никогда не мог себе этого позволить. Бросить мать – невозможно. Ему казалось, даже если он уедет, то тут же вернется, так и не покинув пределов страны, совесть сожрет. Тот спешный и остервенелый сбор сумки был самой дальней точкой, куда он только заходил. Ранее юноша только думал о том, чтобы избавиться от бремени главы семьи, чистокровного мага, бывшего Пожирателя, в конце концов. В тот раз он впервые действовал решительно,и все-таки струсил, не уехал.
Когда, когда, когда все это закончится? С каждым днем психологическое состояние все ухудшалось, потому что приближался День Победы над Темным Лордом. Май из-за этого самый отвратительный месяц года. Это был праздник, на котором Драко были не рады, в этот день все вообще были не рады его существованию, хотя он и был героем войны. Парень предпочитал до и после праздника не высовываться из дома.
На дворе стояло 2-е мая 1999 года, Драко предпочел на этот самый двор не соваться. А вот сова с охотой порхала под солнечными лучами прежде, чем залететь в распахнутое окно. На чайный столик она уронила новый выпуск «Пророка», а после того как получила плату, тут же вернулась к солнечным ваннам снаружи. Парень опустился в кресло перед столиком и лениво потянулся за газетой, чтобы не прочесть ее слишком быстро.
– Ну, надо же… – его слегка удивила первая страница. На ней красовался знаменитый Герой Британии, уворачивающийся от вспышек колдокамер с грозным выражением лица. Заголовок и статья заинтересовали Малфоя куда больше неоднозначной фотографии.
«Герой или предатель своего народа?»
«В наше издательство поступила интересная информация: Гарри Поттер покидает свой пост главы аврората на неопределенный срок. За достоверность источника ручаюсь лично, дамы и господа.
На расспросы о причинах Гарри реагировал очень резко и не захотел их комментировать. Ниже я представлю вам часть нашего быстрого диалога, когда мне едва удалось выцепить его перед исчезновением в хлопке аппарации.
– Мистер Поттер, что побудило вас отказаться от должности, ведь вы не проработали и года? – я старалась вывалить все и сразу, даже не поздоровавшись как следует.
– Мисс Скитер, я считаю, что вас это не касается, – Гарри всегда не любил интервью, работа на публику его утомляла. Что же, я его понимаю. Иногда это невероятно сложно, мои дорогие читатели.
– Вы еще так молоды, Гарри! А уже глава! Как же вы можете бросить такое престижное место? – я была крайне возмущена, ведь Гарри Поттер, наш Гарри Поттер, самый известный и сильный маг всей Британии новейшего времени, собирается уйти в тень!
– Престиж никогда для меня не имел значения, вам ли это не знать, Рита? – мне тогда очень польстило, что он звал меня по имени. Я решила, что нашла ту самую ниточку его души, которой бы смогла для общих масс добыть немного информации о волнующей всех и вся теме.
– А как же люди, мистер Поттер? Вы бросите их на произвол судьбы?
– Можно подумать, что я единственный аврор в Британии. К тому же, я еще слишком молод, как вы уже подметили. Найдутся бойцы поопытнее и сильнее меня, – его доводы были вполне логичны, но ведь людей вокруг мало интересует опытность Гарри? Ему достаточно было победить Темного Лорда и всю его армию, чтобы доказать свою аврорскую профпригодность.
– Но ваш народ хочет видеть вас!
– Они мне не принадлежат, как и я им. Меня это мало волнует, мисс Скитер, – его голос был подобен стали, а взглядом можно было убивать. Признаюсь честно: я тогда почти струсила.
– Вы хотите сказать, что не станете нам помогать? Бросите всех нас? – если идти, то уж сразу напролом, я ни за что не отступилась бы от интересующих меня вопросов.
– Я уже достаточно помог Британии, мисс Скитер. Я никому ничего не должен, дайте мне прожить хоть один день как нормальному магу, а не как незаслуженному идолу, – я перестала понимать Гарри после военных событий. Наверняка вся эта жестокость сделала с психикой мальчика что-то невообразимое. Мне его очень жаль и надеюсь, что он придет в себя.
Накануне Дня победы это для всех тяжело, поэтому не унывайте, мои дорогие! Мы будем держаться вместе и тогда точно со всем справимся!
С любовью,
Ваша Рита Скитер.»
Драко уже давно прочел статью и рассмотрел физиономию недовольного Поттера, но продолжал смотреть в это раздраженное лицо, пытаясь переварить то, что прочел. Скитер очень любит извращать слова, но после войны стала делать это реже. Можно поклясться, что так все и было. По завершении мыслительного процесса в голове Драко повис только один вопрос: «А чем я хуже Поттера?»
Дверь в спальню с грохотом распахнулась, она ударилась о стену. Лорд Малфой выхватил из угла злосчастную сумку и направился в свою лабораторию, где он варил зелья. С полочки он взял пару бутылочек и небольшой сверток, а после покинул поместье. Уже навсегда. С тех самых пор Драко Малфой считался пропавшим без вести.
В то же время, 2-го мая 1999 года, Гарри Поттер читал ту же газету, закончив он швырнул ее куда-то на край стола и раздраженно фыркнул, как обиженный ребенок. В статье Скитер он такой злобный взрослый аврор со «стальным» взглядом, а на деле он не таков, и приближенные это знают. Всегда она приукрашивает, эта журналистка, и это куда больше обижало, чем то, что она пытается своими записками посеять смуту среди обывателей. На них Гарри уже давно хотел плевать, он буквально умер за всех этих разгильдяев, может он хоть теперь отдохнуть?
– Нет, ну ты видел, что она там понаписала? – Рон был крайне возмущен. – Она выставила тебя конченным негодяем прямо перед праздником!
– Спокойно, Рон. Ты же знаешь, что ее статьи никоим образом не повлияют на мою жизнь, Кингсли этого не допустит, – Гарри был абсолютно спокоен. Кажется, к нему после всех сражений пришло долгожданное умиротворение, когда уже нет сил на что-то злиться, хочется просто расслабиться.
– Гарри прав, не нужно об этом беспокоиться, – Гермиона только что вошла в гостиную с подносом, на котором стояло три чашки чая и вазочка с печеньем. – Давайте лучше поговорим о нашем отпуске.
– Я все еще не понимаю почему ты его затеяла, – Рон, как и всегда, бурчал на очередную затею своей супруги.
– Рональд Уизли, если вы не забыли, то вы должны мне медовый месяц! – ее волосы из-за злобного вскрика, будто увеличились в объеме напоминая львиную гриву. Эта черта ее внешности со школы не изменилась.
– Герми, я считаю, что это ВАШ медовый месяц. Езжайте, отдохните, я не хочу быть третьим лишним, – Гарри весьма льстило, что друзья не забыли о нем даже после помолвки, а потом и свадьбы. Тем не менее он ощущал себя весьма неловко. А кто чувствовал бы себя хорошо, если бы его лучшие друзья тащили силком на собственные молодоженские каникулы?
– Гарри, ты никогда не был и не будешь третьим лишним, – Гермиона подуспокоилась и уже уселась на мягкий диван рядом с другом. – Поехали с нами, тебе тоже нужно развеяться. В конце концов, это же не поход, где мы будем спать в одной палатке.
– Мне хоть и не нравится идея делить с кем-то внимание своей жены, но да, Гарри, тебе это не помешает. Придешь в себя, увидишь мир за пределами Британии, – хоть между этой троицей и бывают разногласия, недомолвки, но они все еще лучшие друзья, и с каждым годом их дружба крепнет. От этой умилительной картины можно было бы расплакаться, если бы Гарри был немного более сентиментальным.
– Возражения не принимаются?
– Именно! – Гермиона приобняла Гарри за плечи и воскликнула это с видом победителя. Судя по всему, Гарри Поттер, Рон и Гермиона Уизли отправляются в отпуск. О месте ни Гарри, ни Рон ничего не знали, новоиспеченная Уизли держала в секрете цель их поездки и место назначения.
Это только называлось медовым месяцем, потому что он предстоял быть долгим. Прошло некоторое время перед тем, как Рон и Гермиона смогли закончить свои дела на работе, но к тому времени уже наступила зима, отправляться не было смысла, поэтому поездку отложили на весну. Теперь уже точно, потому как Гермиона даже забронировала на два месяца вперед отель где-то в небольшом городке в Италии, отступать было некуда. Муж и жена собирались отыграться в этом отпуске за больше чем год непрерывной деятельности. Рону удалось пронюхать, что его супруга для них обоих выбила полгода оплачиваемого отпуска, что неудивительно. Помощница министра магии и героиня магической войны имела большое влияние, никто не мог ей отказать, тем более она являлась и хорошим работником, выполнявшим обязанности на недели вперед.
Все то время после разговора в мае прошлого года Гарри вел затворнический образ жизни. Он редко покидал дом на Гриммо, много читал, изучал реликвии и историю Блэков, практиковался в боевой магии в подземном тренировочном зале, который обнаружил во время своего отдыха от общественной жизни. А вот квиддич был им позабыт, как и полеты на метле. Гарри не желал покидать своего убежища, стал добровольным заложником. Леди Блэк поощряла его стремления узнать побольше. За весь этот год он вышел в свет только один раз: на большой праздник в Хогвартсе, куда его пригласили. После этого он сразу понял, что не захочет этого больше никогда, даже если вся Британия будет его уговаривать. Нет значит нет.
Конечно же его колдографии с праздника напечатали в газете. Где-то в небольшом городе, в маленьком грязном, но уютном домишке у окна, в которое врывался легкий прохладный ветерок, сидел светловолосый парень, одетый в рубашку легкого кроя и летние брюки капри песочного цвета. Он расположился в удобном плетеном кресле и с загадочной полуулыбкой смотрел в темноту ночного неба, в его руках покоилась та самая газета. Тихим расслабленным шепотом он стал говорить не кому-то, а самому себе:
– Интересный ты человек, Поттер, – он взглянул на натянуто улыбающегося бывшего аврора, смотрящего на него с первой страницы. – Меня освободил, а сам не смог вырваться, – Драко видел, как Герою магической Британии там плохо. Читать по глазам для блондина никогда не представлялось чем-то невозможным, он все видел: боль во взгляде, скованную позу, означающую, что парень не хотел бы там находиться, это нервное выражение лица. – Мне жаль, Гарри. Правда жаль, – отложив газету парень встал со своего места и скрылся в темноте дома.
Драко Малфой по правде ныне наслаждался жизнью. Она была не такой изящной, чистой, в ней не было столько комфорта, как в старой, но в ней не было и забот, обязанностей, гнета со стороны окружающих. Сначала было тяжело: нужно было избавиться от привычек высшего света и магического мира, все делать руками, что представлялось для Драко катастрофой. Он стал скрываться среди магглов с того самого дня как покинул свое поместье в последний раз. Первым делом парень направился в Лютный переулок, под оборотным зельем, конечно, и не показывая своей палочки. Там он обменял галлеоны на фунты, скрылся в таверне, где сменил одежду на более маггловскую, какая только из его одежды была похожа на не магическую, и в конце дня оказался в лондонском авиапорту. Никто не выпустит его просто так из Британии, но весьма охотно выпустят неизвестного маггла, который купил билет на самолет. Бежать из страны с чужим лицом и фальшивыми документами было опасно, но адреналин бурлил в крови, отступать было некуда и Драко улетел. Просто улетел, купил билет в один конец и помахал Англии ручкой.
Едва вдохнув знакомый теплый воздух Италии, он просветлел: тело мгновенно расслабилось, ранее всегда находясь в напряжении, глаза засверкали, а уголки губ дрогнули в улыбке. Как это было прекрасно! Он раньше бывал в этой стране, но это было так давно, по-другому. Это было с родителями, что заставило слегка погрустнеть, но Драко тут же замотал головой отгоняя эти мысли. Теперь он сам по себе, никакого прошлого, только настоящее и будущее.
Более счастливые моменты для него были только в детстве, еще до Хогвартса. Перед ним открылся целый мир возможностей, хотелось всего и сразу: хотелось наслаждаться видами, гулять, но хотелось и приключений, не безбашенных и опасных, а веселых, заставляющих бурлить кровь в венах. Адаптироваться среди магглов было сложновато, но вскоре Драко привык, разобрался что к чему, понял назначение многих не волшебных вещей, изучил быт и историю магглов, чтобы не упасть в грязь лицом. Это одна из особенностей характера, от которой он просто не смог избавиться, ведь она столько лет в нем формировалась.
Драко не искал себе работу или занятие, оно нашло его само. Увидев на витрине магазина походный мольберт и коробку масляных красок с кистями, он тут же нырнул в маленькое помещение, где приобрел себе эти богатства. Нарцисса Малфой очень любила рисовать, она всегда в летнее время писала цветы, пока Драко резвился где-то рядом, будучи еще ребенком. Однажды она учила сына рисовать, ему это понравилось, поэтому иногда, чтобы успокоить нервы, Драко рисовал, рисовал все, что попадется под руку: графин, стоящий на тумбе, с красиво брошенной рядом тканевой салфеткой, сад, видный из окна его спальни, предметы мебели, даже заставил пару раз эльфов попозировать ему. Тяга к живописи передалась ему от матери. И сейчас, в эти трудные времена хотелось в буквальном и переносном смыслах добавить в жизнь немного красок. В тот день, когда Драко завел своего первого друга в новой жизни, он сидел на каменном выступе перед спуском к морскому побережью и изящными движениями заполнял холст лазурной краской.
– У вас неплохо получается, – из-за спины послышался немного грубый мужской голос. Драко вздрогнул, он так увлекся процессом, что просто не ожидал услышать посторонние звуки, тем более чей-то голос. Он обернулся, чтобы посмотреть на незнакомца.
– Спасибо, – смуглый мужчина с черными вьющимися волосами доброжелательно улыбнулся в ответ.
– Вы художник? – этот незнакомец проявлял нездоровый (по мнению Драко) интерес.
– Громко сказано, скорее любитель, – этот человек располагал к себе одним видом и вежливой манерой речи, поэтому Драко покорился ему и тоже стал улыбаться.
– Для любителя у вас весьма высокий уровень, – мужчина приблизился к холсту и внимательно в него вгляделся. – И придраться не к чему.
– Мне кажется, что вы льстите, – незнакомец хохотнул и протянул руку.
– Амато Моретти, – Драко отложил кисточку и пожал ему руку.
– Др… – он хотел было назвать свое имя, но тут же осекся. – Дрейк. Просто Дрейк.
– Приятно познакомиться, Просто Дрейк, – и он тут же засмеялся своей шутке.
– Взаимно, Любимый*, – теперь Драко тоже смеялся.
– Я местный художник и буду рад пригласить такого способного юношу в свою компанию, – Амато протянул белую визитку с черным текстом: на ней были имя, адрес и номер телефона.– Приходи в любое время.
– Спасибо, – Драко рассмотрел карточку и спрятал ее в карман брюк. Моретти глянул на часы на своем запястье и сказал с извиняющимся видом:
– Прошу меня извинить, но я уже опаздываю кое-куда, – а уже разворачиваясь добавил фразу, которая затронула сердце Драко. – С нетерпением жду твоей картины, Дрейк! – после новый знакомыйДрако Дрейка скрылся в ответвлениях узких улочек.
Драко долго не решался пойти по указанному адресу, а телефона у него и вовсе не было, но, собрав волю в кулак, одним вечером он постучал в дубовую дверь дома, который выглядел побогаче, чем его нынешнее жилище. Ему открыли, с улыбкой на блондина смотрел Амато.
– Я думал, что ты уже не придешь, – он слегка удивился, но не растерял своей теплой улыбки. Мужчина пригласил Драко жестом внутрь.
Войдя Драко ахнул, изнутри дом был похож одновременно на уютную лачужку и на изысканный дом аристократа. Люди искусства весьма странные экземпляры, и он это знал, но чтобы так…
Амато прошел вместе с Драко в комнату напоминавшую студию: в углу стоял мольберт, на стуле рядом с ним ютилась палитра, тут же был и пьедестал с изящным натюрмортом на нем. Комната была большой, у дальней стены были все атрибуты художественной мастерской, у ближней же стены стоял диван, пара кресел и небольшой кофейный столик, в центре помещения был большой лакированный черный рояль. Здесь уже было несколько людей, это друзья и коллеги Моретти. Этим вечером он познакомил их со своим другом, как отозвался о Драко Амато. Они обсуждали только сегодня законченную картину Карлоса, художника с каштановыми волосами, удивительно голубыми глазами и золотистой от солнца Италии кожей. Драко было в новинку судить чье-либо творение, но ему это нравилось, потому что автор принимал критику достойно, радовался замечаниям и советам, теплел взглядом, когда несмотря на все недостатки критики говорили, что им нравится этот натюрморт на фоне пейзажной зарисовки моря.
В ночь с 11-го на 12-е июня 1999 года Драко познакомился с художником Карлосом и двумя музыкантами – Лучиано и Франко, фамилий он так и не смог запомнить, слишком подковыристые, да и не принято здесь обращаться по фамилии. Франко особенно понравился Драко, у него были такие прогрессивные взгляды на жизнь, он был приятным собеседником и просто хорошим человеком, к тому же он мастер своего дела, игра на скрипке была для этого итальянца, как глоток свежего воздуха после суток в душном помещении. А еще Франко был свободен*, его свобода сквозила в каждом движении, в каждом слове, показывая, что этот мужчина может в любой момент взять свою скрипку и уехать куда-нибудь далеко-далеко, даже не думая о том, что он здесь оставляет, ведь у него по сути нет ничего. Вот она настоящая свобода, без обязательств, тревог, лишь ощущение легкости. Такие люди не задерживаются в компаниях из вежливости или чувства долга, они просто встают и уходят, за это Драко уважал Франко.
Драко быстро сблизился с Амато и Франко, он им симпатизировал больше, чем остальным, сам не зная почему. Карлос и Лучиано тоже ему нравились, но не так сильно. Драко, он же Дрейк, усмехался своим мыслям по этому поводу, потому как вспоминал «Золотое Трио». Видимо, теперь у него есть свое «Свободное Трио».
Общение с этими людьми заставляло отпускать прошлое, Драко все реже и реже с горечью вспоминал о семье, войне, школе и родном доме, а после и вовсе перестал вспоминать, больше не искал в этой новой жизни похожести на старую, не видел ассоциаций, даже если они были очевидны. После того как Драко принес им на оценку один из своих пейзажей, он полностью погрузился в этот мир беззаботных творцов, его хвалили, почти не ругали, хотя у самого Драко было впечатление, что его смешают с грязью. Вечера оценки творчества друг друга стали для них традицией, они чередовали вечер графического искусства и музыки. Лучиано и Франко всегда выдавали такие душещипательные композиции, что хотелось просто расплакаться, едва заслышишь первую ноту. Пару раз они играли в дуэте, что производило на Драко неизгладимое впечатление. Он и сам владел игрой на фортепиано, но только лишь по вызубренной планке, казалось, что в его музыке нет чувств, как у этих двоих. Детей в аристократических семьях часто учат играть на музыкальных инструментах, но не для общего развития, а потому что так принято. Драко всегда играл по инструкции, теперь ему казалось, что он мог бы идти за своими чувствами, но рассказывать о том, что он еще и играет, своим новым друзьям не стал, не хотел опозориться.
Днем Драко писал картины, делал эскизы, просто наслаждался жизнью, вечером – собирался с друзьями-итальянцами, беседовал, пил вино, улыбался, как никогда в жизни еще не улыбался: легко и непринужденно. В выходные дни пять друзей отправлялись в бар-кафе «Ножки Нимфы», там подавали прекрасное пиво, Драко сначала отнекивался, ведь он терпеть не мог сливочное пиво, но оно оказалось совсем не таким как в магическом мире, оно было куда более приятным, его сладость не была чрезмерной, но и горьким напиток не был. Ему особенно нравился букет из винограда, яблок и тонких ноток изюма, это было весьма необычно, но так вкусно, к тому же пить его много не нужно было, чтобы захмелеть.
В «Ножках Нимфы» пятерка людей искусства зависала подолгу, они слушали смельчаков, которые решились подойти к покосившемуся пианино и исполнить что-нибудь, потом между собой либо хихикали над неумельцем, либо нахваливали, говоря что у паренька большой потенциал.
Так проходили дни Драко Малфоя, хотя скорее Дрейка, ведь Драко никогда не опустился бы до общества оборванных творцов, тем более магглов. Они шли в таком порядке до одной судьбоносной встречи в тех же «Ножках Нимфы» 1-го мая 2000 года…
Комментарий к Часть 1
1. Драко называет Амато Моретти “Любимый” в шутку (первая звездочка), так как имя “Амато” означает “Любимый”.
2. Имя “Франко” означает “Свободный”, в тексте оно встречается в буквальном переводе (вторая звездочка).
========== Часть 2 ==========
Едва Гарри, Рон и Гермиона прибыли в Италию, как в глазах у Поттера сразу зарябило: столько ярких красок, запахов и света. Такого с ним не было даже в первый день в Хогвартсе. Все вокруг его поражало: от везде растущих цветов, до морского ветра, доносящегося даже сквозь десятки улиц от моря. Ребята отправили свои вещи в отель и стали гулять: Гермиона рассказывала исторические факты, тыкая пальцем в то или иное сооружение, Рон, разинув рот, в полном изумлении смотрел на все маггловские вещи, которые видел, а в особенности на традиционный итальянский фаст-фуд, Гарри же взял на себя роль второго гида, но не такого скучного, он рассказывал другу о назначении той или иной вещи, которые сверкали на солнце в витринах магазинов. Это было невероятно, все трое были переполнены счастьем. Гермиона уже рассказывала о планах на этот уикенд, их ожидали музеи, экскурсии, самостоятельные изучения окружающей местности. Рон и Гарри хотели было взвыть, но тут девушка добавила, что не обойдется, конечно же, и без водных процедур на пляже с белым песком, без вечерних посиделок где-нибудь за кружечкой чего-нибудь крепкого. Все же Гермиона изменилась со времен школы, и это не могло не радовать.
Это был только первый день, друзья еще не успели посетить отель, а Рон уже накупил сувениров для всех, он объяснял это фразой: «Ну, а что? Не бегать же потом в последний день, не хочу тратить отпуск на поиск подарков для своих оболтусов-братьев». Но мы-то знаем, что он просто не удержался, все маггловские вещички из магазинов с памятными подарками об Италии были для него в новинку. Гарри с Гермионой на это лишь смеялись.
Ребята успели пройтись по горячему песку и промочить ноги в теплой воде, наслаждаясь при этом закатным солнцем. А после наступил вечер. Супруги пожелали пойти в отель, они были вымотаны, но вот Гарри чувствовал, что у него еще вагон энергии, она лилась через край. Он отправил друзей на заслуженный отдых, а сам желал еще немного прогуляться перед сном.
Ночные улочки еще не успели остыть после жаркого дня, было душно, но отчего-то дышалось так легко. Здесь не было фонарей, но было достаточно светло из-за огней, проникающих из окон домов, где сейчас кипела семейная жизнь простых жителей. Семья – это здорово. Гарри всегда мечтал, да и до сих пор мечтает о настоящей семье, но вот с родителями ему уже никогда не увидеться, а строить свою собственную, он пока не горит желанием. От этих мыслей парня отвлек гвалт веселых голосов, доносящихся из ближнего заведения. Похоже, оно только оживало с наступлением ночи. Гарри мельком глянул на вывеску, где красовалась полная женщина, облаченная в платье из летящих тканей. Она сидела на качелях и демонстрировала свои белые изящные ноги. Гарри прочел название – “Ножки Нимфы”, это все объясняло, весьма подходящий образ для ночного бара. Он усмехнулся названию, вывеске и прошел внутрь. Резкий запах алкоголя и жаренной пищи ударил в нос, а в ушах даже завибрировало от громкого хохота, разговоров, стука кружек о столешницы и фальшивой игры на обшарпанном пианино, которое было расписано узорами из листьев и цветов, а яркие желтые светильники слегка слепили. В помещении царила атмосфера непередаваемого южного веселья, здесь было уютно, несмотря на все эти, казалось бы, раздражающие факторы. Гарри огляделся: почти все места были заняты, кажется у барной стойки можно было приютиться, туда он и направился. Он протискивался между столиками, чуть не столкнулся с официанткой, одетой в похожее платье, что было на нимфе с вывески. Гарри подошел к стойке и собирался уже сделать заказ, как услышал знакомый голос. Это казалось невозможным: расслышать тихий, хоть и запоминающийся голос, среди всего этого шума, но ему это удалось. Гарри обернулся и увидел белую макушку, ярко выделявшуюся среди всех этих темных голов загорелых итальянцев. Сердце пропустило удар. Неужели?
