Текст книги "Эмпант (СИ)"

Автор книги: Pink bra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Часть 1 ==========

Первые подозрения о том, что я не такой, как все, у меня появились лет в десять. Вернее, тогда это были лишь намеки и недоумение. Никак не мог понять, чем расстроил родителей? Почему меня передали старшему воспитателю и увезли в какой-то медицинский центр?

Хотя по возвращении я почувствовал, что мама всем довольна. Вот это свойство ощущать настроение и желания окружающих меня людей, как оказалось, и стало причиной моей очередной проверки на возможность владения телепатией.

– Глэнни, ты, как всегда, слишком придирчива, – ворчал отец за ужином. – Рэй послушен и воспитан.

– Слишком послушен, – зорко окинула меня взглядом мама.

– Его генный набор исключает любую агрессию и неповиновение, – возражал отец.

Тогда я с трудом понимал, чем им не угодил. И только через три года стал лучше разбираться в ситуации. Спасибо, что мой старший брат Истор меня просветил. Наследника и старшего ребенка в семье воспитывали несколько иначе. Брат имел не только свободу, но и учился в пансионе, а потом в корпусе.

Истор как раз закончил кадетский корпус и поступил в высшую летную академию. Но на несколько дней домой заскочил. Брат мне рассказал еще про то, что родители в очередной раз решились на суррогатное материнство. И снова ребенок родился телепатом. Секрет дальше личного врача и женщины-носительницы не ушел. Но это уже третий малыш, которого пришлось убить.

– Нам с тобой повезло, что, несмотря на все генетические преобразования, мы никаких сверхспособностей не заимели, – потрепал меня по макушке Истор.

Вот тогда я впервые задумался. То, что не телепат, я и так знал. Мысли не читаю. Но что-то во мне было другое, о чем я побоялся рассказывать даже брату. Разница в пять лет для меня казалась огромной. Истор в свои восемнадцать казался мне взрослым и серьезным. Вдруг он решит, что я порочу честь семьи?

Неоднократная проверка излучения мозга не выявила у меня склонности к телепатии, но и не обнаружила ничего другого. Подходящего слова для своих навыков я подобрать не мог. Искать информацию или у кого-то спрашивать боялся. Слишком это отличалось от того, что было принято в нашем обществе.

Проявлялись мои способности в том, что я безошибочно улавливал настроение собеседника. Пока был малышом, просто понимал. А потом интуитивно начал подстраиваться. В чем-то мама оказалась права, когда подозревала меня в скрытых способностях.

Я ведь не просто был послушным, а точно знал, каким меня хотят видеть взрослые. Именно так и вел себя. Тихий, послушный, усидчивый – «изображал» я себя в обществе мамы и основной массы учителей. Наедине с отцом позволял себе быть немного любознательным, но ненавязчивым. Брату нравилось, когда я улыбался. Так же любила мои улыбки и некую восторженность в глазах наша кухарка.

Но если в детском возрасте я интуитивно подстраивался под ощущения и пожелания окружающих меня людей, то будучи подростком, абсолютно сознательно выстраивал свою линию поведения. Даже с любимым братом я был «хамелеоном». Как-то у меня никогда не возникало мысли, насколько это этично или нет. Всю свою жизнь я только и делал, что реагировал на эмоции других людей и копировал их.

В ответ я получал тоже что-то непонятное. И если от родителей шёл общий спокойный фон, то после общения с братом меня накрывала волна тепла и нежности. Именно его эмоции я любил больше всего и «впитывал» в себя. Конечно, кухарка Нерта тоже обдавала меня волной любви, но ее волна отличалась от братской. Хотя мне это тоже нравилось.

Родителей я старался видеть как можно реже. Собственно, мы встречались на традиционных семейных ужинах в первый выходной каждой декады. Обычно это случалось летом. Поскольку я был на домашнем обучении, то в нашем столичном особняке не появлялся месяцами.

Мама же, напротив, всю зиму блистала в светском обществе и редко возвращалась в усадьбу. Лично меня все устраивало. Ровный, немного безразличный фон, что исходил от учителей и воспитателей, дискомфорта не доставлял. Слуги в усадьбе были приветливы, а с кем-то из посторонних я не общался.

Впервые меня стали приглашать на те приемы, что устраивала наша семья, когда мне минуло шестнадцать лет.

С удивлением я ощутил новые эмоции, которые при этом начали исходить от мамы. Мне понадобилось немало времени, чтобы понять, что это не просто злость, а еще и зависть. Чему завидовала родительница, я долго не мог понять, пока на одном из приемов кто-то из гостей не обронил случайно фразу, что, мол, младший из Вардов необычайно хорош. И по красоте превосходит Глэнни.

Честно говоря, я до этого считал маму эталоном совершенства. Утонченные черты лица, красивые глаза чуть миндалевидной формы, мраморная безукоризненная кожа и шикарная фигура. Именно за фигурой мама следила больше всего. Никого из детей сама она не рожала. Да и все генетические преобразования проще проводить у зародыша при суррогатном материнстве.

Безусловно, на родителей я был похож, но, похоже, мне достались все лучшие черты. Правда, роста и стати отца я не получил. Но к этому родители и не стремились. В семье был наследник, который после военной карьеры будет и дальше представлять интересы Вардов.

Мне же изначально отводилась роль второго супруга в мужской паре. Учитель биологии последние года два более чем подробно просвещал меня на эту деликатную тему.

Каких-то предубеждений я не испытывал. И вообще, своего мнения на этот счет не имел. Знал, что родителей такая перспектива радует. А я привык подстраиваться под эмоции окружающих. Хотя на этих светских мероприятиях сильно уставал.

Раньше в усадьбе мне не доводилось испытывать такой эмоциональный поток. Но уже через год я перестал воспринимать близко к сердцу все эмоции. Логично рассудил, что на чужих людей мне наплевать. А вот отец должен быть доволен. На его фон и реагировал в первую очередь. Хотя искренне изумлялся тому разнообразию эмоций и фальши, что царила на этих приемах. Все эти знатные и родовитые люди мило улыбались, говорили друг другу комплименты, а внутри испытывали совершенно противоположные эмоции.

Кажется, я такого актерского мастерства достигну еще не скоро. У меня имелся специальный преподаватель, что помимо риторики как раз давал знания, как «держать лицо» на публике. При этом этикету и поведению в обществе отводилась большая часть времени. Правда, историю мне тоже давали в огромном количестве. Наш особняк проектировал один из известных дизайнеров. При проектировании было использовано сочетание древних стилей, таких, как ампир и современные космо-технологии. От меня требовали знаний в области всей истории искусств.

Оттого я мог легко поддержать беседу на тему архитектурных стилей. Честно говоря, мне самому это обилие хрустальных люстр, бра, позолоченных вензелей на потолках и прочих украшательств совсем не нравилось. Но я вежливо терпел то, что окна моей личной спальни закрывали тяжелые гардины из натуральных тканей. Не забывал похвалить маму за ее безупречный вкус, когда она появлялась в моих апартаментах.

Гостям семейства Вард нравилось беседовать со мной на тему искусства. Я же не забывал упомянуть, что у нас в особняке совсем нет роботов, а всю работу по дому выполняют живые люди. Между прочим, я как-то услышал слова управляющего, что как раз отчитывал одного слугу. Якобы месячная зарплата нашей прислуги приравнивается к годовому доходу среднего менеджера. Наша семья запросто могла позволить себе такие траты.

Но чем старше я становился, тем больше опасался, что мой секрет кто-то раскроет. Про телепатов я и смотрел, и много чего читал. Опять же преподаватель биологии не мог обойти эту тему стороной. Он и просветил меня о том, что у таких, как я «искусственников», вероятность приобретения способностей телепатии составляет более шестидесяти процентов.

Еще лет сто назад нашу планету сотрясали войны, причиной которых были телепаты. Сейчас правительство придерживается жесточайших правил. Пусть не совсем гуманных, но нужных. Хорошо, что исходящие излучения от телепатов легко распознают приборы. Всех новорожденных подвергают обязательной проверке.

Но случается и так, что у людей со слабыми способностями к телепатии она может проявляться позже. В подобных ситуациях они всегда могут пройти еще одну проверку в центре профилактики.

Со мной эту процедуру проделывали три раза. Первый раз при рождении, а потом еще два раза возили в центр. Когда я впервые понял, что меня могли убить там, в центре, а родители только поддержали бы это решение врачей, несколько дней не мог прийти в себя. Кажется, только брат и расстроился бы в случае моей смерти. Остальным было без разницы, жив я или мёртв.

Вернее, для моих родителей разница как раз была. У них имелись на этот счёт соответствующие планы. И пусть наша семья богата, но маме хотелось еще больше влияния, особенно в политических кругах. А отец супругу во всем поддерживал. Военная карьера Истора в эту схему вписывалась идеально.

От меня же требовалось только стать послушным мужем. Идею моей женитьбы на женщине отчего-то никогда не рассматривали. Вернее, это мама не хотела еще одну даму в семью, чтобы оставаться единственной и неповторимой. Напоминать об этом и не забывать делать комплименты маме я научился давно. Но в последнее время эмоция зависти, исходящая от мамы, преобладала.

– Не нужны ему лишние украшения, – решительно отбирала родительница все заколки, что слуга пытался закрепить у меня на волосах.

– Мальчику пойдут аквамарины, они хорошо оттеняют его глаза, – возражал наш стилист.

– Он сам себя украшает, – еле сдерживала клокочущую внутри злость мама. – Белая рубашка навыпуск, маленький бриллиант в ухо, и хватит, – припечатала госпожа Вард.

И все равно каждый раз на вечере я оказывался в центре внимания. Отчего-то все считали меня приятным собеседником. Честно говоря, многое из того, о чем беседовали на приемах, я даже не знал. Опять же интуитивно улавливал, какой ответ от меня ждут и какую эмоцию отобразить на лице.

– Ну что за милый котенок! – восхищалась мной очередная мамина приятельница. – Обязательно приезжайте всей семьей на весенний бал Правителя.

– Сыну еще рано появляться на балах, – чуть не скрипя зубами от злости, но сохраняя милую улыбку, ответила мама.

Она бы меня и из усадьбы не выпустила. Только далеко идущие планы заставляли её демонстрировать «младшенького». Но до восемнадцати лет мне всё же удавалось оставаться в тени, насколько это было возможно. Кроме тех приемов, что давала наша семья, я нигде не бывал. Даже в оперу меня не возили.

Зато грандиозный бал во дворце Правителя в преддверии Нового года пропустить мы не могли. Плюс Истор прилетел в отпуск. Его тоже решили взять на бал. Брат хоть и не испытывал на сей счет особого восторга, но пререкаться с родителями не смел.

Я же внутренне трепетал. Ощущения переполняли меня. А еще внутри жило предчувствие, что моя жизнь скоро изменится.

========== Часть 2 ==========

Бал меня ошеломил сразу и по нескольким причинам. Одно дело прием в нашем особняке, куда обычно приезжает несколько десятков «друзей», и другое – подобное скопище уважаемых, богатых и значимых личностей.

В первые минуты я был потрясен этим шквалом эмоций, что обрушились на мою голову. Казалось, я разом оглох и ослеп.

Истор, видя мое состояние, попытался отвлечь. Именно беспокойство, исходящее от брата, и помогло мне справиться с ситуацией. Мама испытывала только досаду. Досаду на то, что сейчас начнут делать комплименты, но не ей. Как ни крути, но на мероприятие такого уровня пришлось меня достойно принарядить.

Семейные драгоценности украшали мои запястья, шею, уши. Стилист разбудил меня в шесть утра, чтобы начать свои процедуры. Три помощника парикмахера и два камердинера суетились весь день, чтобы вечером предоставить меня на суд этой публике.

Мама, конечно, тоже не осталась без внимания. Но на меня потратили гораздо больше сил. Неожиданно я и сам понял, что все те генетические преобразования, которым мое тело подвергли еще в утробе суррогатной матери, действительно дали ошеломляющий результат.

– Ты прекрасен, – чуть сжимал мою руку брат, подбадривая.

Собственно, об этом говорил каждый, кто приближался к нашей семье, чтобы поприветствовать. Мама от такого внимания к моей персоне зверела. Хотя внешне продолжала мило улыбаться.

Кого-то из собеседников родителей я знал, кого-то видел впервые. Но комплименты выслушивал терпеливо. Многие выражали восхищение вполне искренне. Постепенно у меня получилось чуть абстрагироваться от этого эмоционального окружения. Вернее, я стал выискивать хоть кого-то со спокойным или скучающим фоном и прислушивался к таким людям.

Даже от эмоций Истора пытался закрыться. Любящий брат серьезно переживал за меня. Каждый раз, слушая комплимент в мой адрес, он мрачнел. Эмоций брата я не мог понять. Но пока что не было желания разбираться в этом.

Наконец, мне удалось отыскать трех или четырех людей, что стояли неподалеку. Их скучающий и откровенно равнодушный фон привлек меня больше всего. Телохранитель какого-то сноба, слуга, разливающий вино, и кто-то еще помогли мне справиться со своими эмоциями.

Жаль, что я не умел полностью отгораживаться. И вообще это свойство своего организма узнал не так давно, поэтому в полной мере пользоваться пока не научился.

Только-только я успокоился, как меня ОКАТИЛО! Такого шквала смеси восхищения, радости, нежности и чего-то еще непонятного я в жизни не испытывал. Порой от брата исходили похожие волны, но не так же сильно! Мало того, оглядеться и посмотреть, кого это я так «сразил» своей красотой, возможности так и не предоставилось. Маман узрела кого-то в противоположном конце зала и сообщила, что нам срочно нужно познакомиться до того, как объявят танцы.

– Господин сенатор, – заворковала мама, как только мы приблизились к искомому объекту.

– Лайс, просто Лайс. Я же столько раз просил называть меня по имени, – склонился перед мамой и поцеловал протянутую кисть мужчина. Отца он тоже поприветствовал. А затем ему представили и нас с братом.

Ей богу, ноздри сенатора буквально затрепетали, как только он увидел меня.

– Какой редкостный цветок вырос в вашей семье, – тут же сообщил сенатор.

Мамин фон показал раздражение. Зато отец буквально купался в эмоциях удовлетворения.

– Отчего раньше не демонстрировали своего мальчика? – продолжал выспрашивать мужчина. – Скрывать такую редкую красоту – настоящее преступление.

– Он у нас на домашнем обучении и буквально неделю назад отпраздновал восемнадцатилетние, – поведал отец.

– Право, Глэнни, я считал, что нет более совершенного существа, нежели ты, – расточал комплименты сенатор. – Но этот малыш буквально покорил меня.

– Лайс, не стоит забывать, что ты женат, и такое открытое проявление симпатии не пойдет на пользу твоему имиджу, – игривым голосом заметила мама.

Мужчина рассмеялся. Я же анализировал свои ощущения. То, что маман бесится, и так было понятно. Как же, она теперь здесь не самая красивая! Другой вопрос, что эмоций сенатора я понять не мог. Или, что вероятнее всего, никогда в жизни не «слышал» таких эмоций. Похоть, радость, удовлетворение. Но поверх всего этого что-то такое, отчего мне стало страшно. Да и волнение со стороны брата подсказывало мне, что господин не так прост и не так добродушен, как это хочет показать.

– Поскольку моя супруга осталась на Геонике, – сообщил сенатор, – то на первый танец я приглашу Рэя.

Танцевать с этим господином мне пришлось половину вечера. Пару раз меня приглашал брат и буквально «утопил» в своих переживаниях. Почему Истор так разволновался, я понять не мог. А еще мне не давали покоя те волны, что исходили от неизвестного почитателя. Настолько мощные и яркие, что перекрывали весь фон зала. Жаль, отследить в этой толпе источник не представлялось возможным.

Но все хорошее или плохое когда-нибудь заканчивается. Бал во дворце Правителя тоже подошёл к концу.

– Увы, я улетаю на Геонику через два дня, – поведал сенатор. – Но по возвращении обязательно вас навещу.

Отец что-то на прощание проворковал, и мы двинулись на выход. Наш цин ожидал на западной площадке, и с сенатором нам было не по пути.

– Какая партия, какие возможности! – продолжала восхищаться по дороге домой мама.

Причем эти эмоции были совершенно искренними. Истор же мрачнел буквально на глазах, но молчал, не вмешиваясь в обсуждения. Я же недоумевал. Помню, что меня всегда готовили к семейной жизни в качестве второго супруга для мужской пары. Сенатор уже женат. Он что, разведется с супругой?

Впрочем, отец сам все пояснил. От женитьбы никто меня не собирается отговаривать. А сенатору я достанусь в качестве любовника.

– Нужно чтобы все приличия были соблюдены, – увещевал отец. – В следующий визит господина Лайса Алени ты веди себя скромно, помни, что не должен опорочить этого мужчину.

Я? Опорочить? И как это отец себе представляет? Впрочем, покладисто покивал и выспрашивать больше ничего не стал. Зато позже имел разговор с братом.

– Ходят слухи, что сенатор садист, – сжимал кулаки Истор, мечась по моей комнате.

– В плане секса садист? – догадался я.

– Вот именно, – подтвердил брат. – А эти… – кивнул он на дверь. – Готовы отдать тебя на радость сенатору.

– И как быть? – теперь заволновался я.

– Пока не знаю, но ни в коем случае не соглашайся ни на какие предложения сенатора.

Я вообще-то и не планировал. Но совету брата внял. Истор вскоре улетел, но его напутствия я запомнил. Сам же сенатор с женой появился у нас дома только через пару месяцев.

Между прочим, супруга господина Алени была так напугана, что я еле взял себя в руки. Так и не понял, что ввергло эту красивую женщину в подобное состояние? Зато я смело отказался от нескольких предложений сенатора. Маман высказала претензии, но на мою защиту встал отец.

– Пока не подберем мужа, лучше Рею поберечь репутацию.

– Но Лайс… – картинно заломила руки родительница.

– Никуда он не денется, – остудил отец её пыл. – И пользы от такого «воздержания» больше. Нас на прием на Правительственные острова точно не пригласили бы. А так сенатору захотелось на малыша посмотреть, слюни попускать, и вот гляди – уведомление, да ещё с личной подписью Правителя.

На все эти приемы и балы меня теперь таскали каждую декаду. Я не переставал удивляться фантазии стилиста, что умудрялся к каждому выходу в люди сотворить из моего облика нечто невообразимое. Ожидаемо, мама злилась. Но предвкушала, как хорошо меня пристроит. А связи и знакомства останутся даже при условии, что мое тельце передадут сенатору.

Другой вопрос, что внешние приличия все эти «сливки общества» соблюдали. Холостой мальчик в постели у сенатора – скандал. А женатый любовник – вполне прилично. Оттого родственники озадачились поисками подходящей кандидатуры моего мужа.

Вообще-то желающих было море. Только наша семья не жаждала породниться с теми, кто находился ниже по социальной лестнице. Пару раз находились приемлемые кандидатуры. И тут же мои родители понимали, что эти мужья вряд ли захотят отпускать молодого мужа и уж точно не станут подкладывать его в постель сенатору.

Лично я был спокоен. Не внешне, а внутренне. Отчего-то свято верил, что в любовники к сенатору не попаду. Вот таким я «уродом» получился. Пусть не телепат, но порой мог предвидеть ситуацию. И волнений прилетевшего брата не разделил.

========== Часть 3 ==========

– Как хорошо, что вы еще в поисках мужа для Рэя, – сообщил брат чуть ли не с порога.

Мама вопросительно изогнула одну бровь. Отец же поинтересовался:

– Нашел подходящий вариант?

– Более чем, – кивнул брат. – Генерал Рикей Питт. Обласкан Правителем. За последний подвиг в конфликте с эмирцами представлен к высшей награде – «Солнечной звезде».

– Что-то я смотрела по новостям, – потянулась мама к минику.

– Бывает на Земле наездами. Большую часть времени воюет и мотается по галактике, – продолжал брат рекламировать «товар».

– То, что нужно, – буквально окатил меня волной радости отец. – Все будет в рамках приличий. Пока муж воюет, сенатор вполне может «утешить» Рэя.

Моего мнения, как обычно, никто не спросил. Только любимому брату я доверял. Не так часто мы виделись в последние годы. Но именно этот человек испытывал по отношению ко мне искренние и чистые чувства.

– Как бы нам связаться с генералом? – тут же начала строить планы маман.

– Я могу передать ему приглашение на очередной ваш прием, – предложил Истор.

– Не пойдет, – отмахнулся с досадой отец. – Сенатор там тоже будет.

– Тогда возьму малыша показать ему свой звездолет, – тут же отыскал другое решение брат.

– Разве гражданских туда пускают? – усомнилась мама.

– Не пускают. Но у нас же будет праздник по случаю присвоения генералу высшей правительственной награды. Весь летный состав может пригласить своих родственников.

– Вот это удачно, – кивнул отец в мою сторону. – И мы за Рэем присмотрим, заодно будем в курсе.

Брат в душе возликовал. А я вместе с ним. Не знаю, кого он мне подыскал в качестве мужа, но побывать на настоящем звездолете было моей давней мечтой. Да что там звездолет! Я ни разу в космопорту не был. Родители с Земли не улетали, а я был «домашним ребенком». И вдруг так разом появилась возможность осуществить столько моих мечтаний!

Будущий жених, безусловно, смущал как факт. А еще я лично сомневался, что понравлюсь генералу. Пусть мне и расточали комплименты все гости нашего дома, но я-то чувствовал, как обстоят дела на самом деле. Кто-то завидовал, кто-то злился, кто-то просто лебезил перед четой Вард. Таких эмоций, что посылал мой брат, я мог бы пересчитать по пальцам… на одной руке.

Но на встречу с генералом собирался, как на бал к Правителю.

«Блистать» я начал еще в космопорту. Сослуживцы брата, узрев гостей Истора, впадали в ступор. Маман как раз таки не пыталась выпячивать свои достоинства. А вот меня принарядили. Жемчужного цвета костюм, что подчеркивал фигуру. Вышитая вручную рубашка с воротником-стоечкой. Обильные украшения из жемчуга в волосах. Серьги, браслет и прочая мишура.

К моему платиновому цвету волос белый жемчуг подходил чрезвычайно. Хотя и другие драгоценности я «умел носить».

Пока же меня волновала личность генерала. Запоздало сообразил, что мог бы поискать его изображения в сети. Отчего-то я сразу забыл, а потом было некогда.

Вот только едва наша компания зашла в то помещение, что на звездолете предназначалось для встреч и праздников, я безошибочно определил, где «жених».

Мало того, меня окатило такой волной! Кажется, я даже покачнулся. Шквал эмоций радости, ликования и восхищения буквально окутал меня. Нечто подобное я уже испытывал один раз. Но тогда не смог рассмотреть обладателя таких эмоций. И если моя интуиция не ошибается, то этот фон принадлежит одному и тому же субъекту.

– Господин генерал, позвольте представить мою семью, – демонстрировал тем временем брат хорошее воспитание.

Родители тоже поприветствовали Рикея Питта. И только я еще, как рыба, глотал ртом воздух, не в силах произнести что-то внятное.

Впрочем, от меня и не ждали чего-то особенного. В семье я считался красивой игрушкой, куклой, которую нужно наряжать и представлять публике, не заботясь о ее душевном состоянии.

– Счастлив, не ожидал… – пробормотал генерал что-то невнятное в ответ.

Тем временем к нему подошли еще визитеры, и брат отвел нас в сторонку.

Впрочем, совсем в стороне стоять не пришлось. Генерал пригласил нас потом за свой столик. Я к тому моменту чуть оклемался. Да и та волна эмоций от мужчины немного утихла. Наконец, можно было рассмотреть того, кого мне сватали (или наоборот?) Высокий и мощный, как все кадровые военные. Короткий ежик волос не давал точного представления об их цвете. Похоже, что шатен. А еще меня буквально покорили необычайного цвета глаза. Не карие. А скорее теплого, медового оттенка, они буквально искрились задором и ликованием.

Мне же оставалось только нежиться в исходящих от мужчины «лучах». По-моему, я еще никогда не был в столь комфортных условиях, как в тот обед за столом генерала.

– Ждем вас послезавтра на чашечку чая, – проворковала маман напоследок потенциальному зятю.

Я же огорчился, что не успел ни побеседовать, ни звездолет рассмотреть.

Но то, что генерал придет к нам домой с ответным визитом, меня порадовало. Родители же потом подробно расспросили у Истора, как долго команда пробудет на Земле. Какие планы у генерала, вернее, узнали то, что мог знать обычный командир отряда. Брат терпеливо всё пояснял. По всему получалось, что у нас в запасе не больше полумесяца. Как только закончится монтаж нового вооружения, звездолет улетит патрулировать границы Альянса.

– Нужно посмотреть, что сейчас в опере, и сходить, – составлял отец план по «захвату в плен» генерала.

– Рэй сожалел, что не посмотрел звездолет, – дополнил брат. – Можно намекнуть, что мы отпустим Рэя на свидание.

– Точно! – приняла очередной пункт плана мама.

И снова мне стало обидно до слез. Да почему во мне никто не видит личность?! Даже брат, что старается сделать «лучше для меня», при этом совсем не интересуясь моим мнением!

Но ждал я генерала с нетерпением. О том, что он появился в особняке, я узнал, находясь на втором этаже. Повезло. А то бы от этого шквала эмоций снова не менее часа приходил в себя. А так успел выставить что-то в голове. Стеночку или заборчик, как я его себе представлял. И, уже успокоившись, дождался слуг, что позвали меня вниз.

В гостиной маман уже вовсю щебетала, расточая свое обаяние. Между прочим, я ощутил, что делает она это вполне искренне. Вернее, явно надеется не только на легкий флирт, но и еще что-то.

Зато генерал, увидев меня, уже ни на чем или ком сосредоточиться не мог. Но идею с оперой одобрил. И на звездолет меня обещал свозить. И вообще был любезен. Не знай я наверняка, какие страсти бушуют за этим внешне спокойным фасадом, то усомнился бы в том, что понравился ему.

– Ты мог быть и поласковее, – попенял мне отец, когда потенциальный жених удалился.

– Просто не знал, о чем с ним беседовать, – оправдывался я.

– Вот именно, – недовольно поджала губы мама. – Иди и читай про конфликт с эмирцами. Чтобы подробно знал всю историю и за что там генерал получил «звезду».

– Подбери список из непонятных для тебя моментов и задай вопросы генералу при следующей встрече, – продолжил давать наставления отец.

Впрочем, их советы мне не пригодились. Оказалось, что оперу генерал посетил второй раз в жизни, и мне пришлось ему тихо рассказывать, что и как. Наши перешептывания в ложе родители восприняли благодушно. А я каждый раз обмирал, когда мужчина ненавязчиво касался моей руки или другой части тела.

А на следующий день мне была предложена экскурсия на звездолет. Вот тут вояка решил уже не терять времени, которого у него и так оказалось немного.

– Мне скоро улетать, Рэй, – начал генерал. – И я не могу не сказать о своих чувствах.

В принципе, он мог и не говорить. На словах у него получилось коряво и невнятно. Но внутренний трепет, волнение и обожание, что исходили от мужчины, я воспринимал в полной мере и даже не огораживался от этого фона.

– Ты согласишься стать моим мужем? – робко поинтересовался Рикей Питт.

– Да, – еле слышно произнес я в ответ. И тут же был подхвачен на руки.

– Мальчик мой, моя звезда, мое сокровище! – начал целовать мне руки мужчина.

В очередной раз меня окатило эмоциональной волной. К своему изумлению, я смог распознать не все эмоции. Мало того, продолжал искренне недоумевать. За что? Почему? Отчего он так меня обожает? Разве так бывает? И в душе у меня поднималась ответная волна безудержного счастья. В какой-то момент я не удержался и «выплеснул» её наружу. Вот только генерал оказался не готов к подобному «подарку».

Похоже, я умудрился сотворить что-то нехорошее. Неожиданно мужчина закатил глаза и стал заваливаться на бок. Я еле успел перехватить его за плечи и с трудом удержать. Но через пару секунд генерал очнулся.

– Никогда еще не был так влюблен, – продолжал мужчина делиться своими мыслями. Он даже не заметил, что отключился на какое-то время. – Просто не могу передать своих ощущений, – пояснял генерал.

В тот раз мы дальше безобидных поцелуев не дошли. Рикей поспешил отвезти меня домой, чтобы официально попросить у родителей моей руки. Я запоздало подумал, что опять звездолет не довелось посмотреть. Хотя надеялся, что еще попаду туда.

Родители, что с нетерпением ждали подобного шага от генерала, с трудом скрывали свои истинные чувства. Вели себя подчеркнуто чопорно. Впрочем, не отказали.

– Думаю, что с регистрацией тянуть не стоит, – заверил отец. – Вам скоро улетать, и пышная свадьба будет неуместна.

– Но если малыш хочет свадьбу, то я готов подождать, – возражал генерал.

– Он не хочет, – заверила мама. – Лучше несколько лишних дней в отеле на Тихоокеанском побережье, чем эта излишняя суета.

– Ты точно не хочешь пышной свадьбы? – уточнил у меня Рикей.

– Регистрации в мэрии будет вполне достаточно, – заверил я его.

– Тогда договариваемся на завтра, – огорошила нас мама.

Мне оставалось только похлопать глазами. Как они меня быстро решили пристроить!

– Возьму на себя выбор отеля, – дополнил отец.

А мы, два непосредственных участника бракосочетания, так и не нашлись с ответом. На прощание я получил почти целомудренный поцелуй в щеку и заверения, что меня любят.

Впрочем, ресторан и небольшое число гостей у нас все же были. Генерал успел привезти своего дядю, который тоже очумел от быстроты всего происходящего. Брат же среди этой кутерьмы и спешки успел мне шепнуть, что обязательно нужно рассказать мужу про сенатора.

– Генерал найдет возможность избавить тебя от этой грязи, – заверил Истор.

========== Часть 4 ==========

Делиться своими проблемами с Рикеем я не спешил. Не хотелось портить настроение нам обоим. Да еще перед первой брачной ночью.

Отель отец выбрал не скупясь. Лично я неимоверно удивился тому, как быстро родственникам удалось забронировать этот пентхаус. Обещанный океан с высоты сто десятого этажа просматривался с трудом. Так мы не за этим сюда прилетели.

Кажется, мой новоиспеченный муж скоро доведет себя до инфаркта. Я тоже волновался. Но не до такой же степени! Что творилось в душе у Рикея, я даже описать не могу. Восторженность сменялась паникой, надежда перекрывалась эмоцией отчаяния. В общем, я и не понял, в связи с чем такие метания?

– Ты такой невероятный… такой изумительный… – выцеловывал генерал каждый мой пальчик на руке, даже не пытаясь перейти к чему-то большему. – Ты самое прекрасное существо, что я встречал в своей жизни…

– И почти полностью искусственно запрограммированный, – оборвал я хвалебные речи со стороны мужа. – Генетические преобразования в соответствии с желаниями родителей.