Текст книги "Простые случайности (СИ)"

Автор книги: Pink bra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

А уж как заинтересовались моей персоной все те, кто в тот момент находился в столовой, я и описать не могу!

– Лейтенант Ларни Иска, – громко представился я. Демонстрировать, как я напуган, и как трепещет от страха моя омежья сущность, я не планировал.

– Первый помощник адмирала Торгик Гар, – назвался мне самый главный альфа среди присутствующих и пригласил за стол.

Пока закусывали, альфа молчал. Но только я закончил ужин, как он начал разговор:

– У нас устаревшие сведения о положении омег в Империи? Я вижу, вы военный и в офицерском чине.

– На самом деле я техник. После окончания Академии всем выпускникам присваивается звание, – честно ответил я.

– А про омег? – спросил кто-то со стороны.

– Я родился и вырос на Анланте. У нас омег не так притесняют, как в остальных частях империи. Но моя служба на военном звездолете все же исключение из правил. Тем не менее отношение к омегам настолько неоднозначное, что я предпочел сбежать.

– Насчет вашего положения я сообщу после, когда отыщем адмирала, – еще раз напомнил мне первый помощник, лично сопроводив до выделенной каюты. – Кроме того, наш безопасник настаивает на том, чтобы медики подтвердили ваш омежий пол. Отсутствие запаха делает вас похожим на землян.

К медикам я сходил и сообщил, что у меня специальная инъекция. Те просканировали мой организм и через пару минут сообщили всем заинтересованным лицам, что я омега. На том меня и отпустили. Мало того, даже запирать в каюте не стали. Я свободно прогулялся по коридору. Послушал комплименты от альф Федерации. Огрызнулся и решил, что не стоит у них перед глазами маячить.

Еще сутки ничего не происходило. Звездолет летел к какому-то маяку. С Алексеем я тоже не виделся. Разве что в столовой встречал землянина. Он сидел за столом с первым помощником адмирала. Тот продолжал выспрашивать меня об учебе, службе и прочих вещах. В целом, федералы были дружелюбны.

Но на следующий день ситуация резко изменилась. Прежде всего, меня перевели в аналог тюрьмы. А потом отвели на допрос к главе службы безопасности.

– Итак, лейтенант, сообщите, с какой целью вы проникли на наш звездолет? – начал спрашивать безопасник.

Мыслей, кроме той, что с головой не дружил и само собой получилось, у меня не было. Примерно так и проблеял.

– Какая миссия у землянина Алексея? – продолжил задавать вопросы альфа.

– Вот уж не в курсе, – пожал я плечами.

– Землянин предпринял попытку побега и угона корабля, – вклинился в наш разговор Торгик Гар, что тоже присутствовал на допросе.

– Попытку?

– Да, навыков не хватило запустить двигатели, – подтвердил безопасник.

– Ну, это точно без меня, – хмыкнул я. – Если бы я принимал участие в побеге, то вы такими вопросами не задавались бы.

– Но твой друг… – начал первый помощник.

– Эй! Я этого парня знаю несколько суток и то только потому, что сидели в одной камере. Не стоит мне приписывать дружбу с ним.

– Отведите омегу в его каюту, – отдал команду Торгик Гар. – Найдем адмирала, продолжим допрос.

Безопасник хотел возразить, но не осмелился перечить начальству.

Я же потом предавался размышлениям, чего землянину на звездолете не сиделось? Почему решил удрать? Они же союзники, друзья. В общем, объяснение такому поведению не нашел. Так и продолжал сидеть в каюте, что мне подобрали. Какой-то альфа приносил закуски и дико извинялся за то, что в общую столовую согласно распоряжению главы службы безопасности меня не выпускают.

Не очень-то и хотелось.

Зато на третьи сутки моего пребывания на звездолете произошли какие-то изменения. Слышались шум и беготня по коридорам. Потом оказалось, что встреча с адмиралом, наконец, состоялась. Команда пребывала в восторге от такого события. Но и про меня не забыли. В кают-компанию позвали.

Честно говоря, я всех тех пленников, что были на имперском звездолете, и не запомнил. Зато они меня хорошо знали. Взахлеб пересказывали слушателям, как я по громкой связи давал инструкции для побега.

Потом мы все же переместились в кабинет адмирала. Хотя наша встреча во время пыток оставила грустные воспоминания для обоих.Тот меня лично поблагодарил за спасение и удачный побег.

– Знаешь, Эрвин, а у меня разрыв шаблона, – обратился Торгик Гар к адмиралу. – Мы тут воюем за то, чтобы дать свободу бедным униженным омегам Империи. А этот маленький наглец успел половине моей команды пообещать набить морды за приставания.

– Вот именно, – кивнул адмирал. – Я тоже об этом думал, и серьезно. Наш давний конфликт, что так рьяно раздувают земляне, при ближайшем рассмотрении не стоит всех жертв.

– Вы что, и вправду, омег Империи освобождаете? – не поверил я, поскольку в школе нам давали совсем другие знания по поводу войны с федералами.

– Угу. Тебя, забитого и несчастного, которого притесняют альфы, мы и освобождаем.

– Меня альфы притесняли, – бодро заверил я.

А эти два самца заржали. А я не понял, что такого смешного сказал? Хотя все было не важно. На данный момент мне нравилось просто быть в обществе адмирала. Сидеть и вдыхать его аромат.

– Хорошо, Ларни, теперь о серьезном, – продолжил Торгик Гар. – Как ты познакомился с землянином, мы знаем. Но, наверное, ты не подозреваешь, что он и его соратник стали причиной пленения адмирала.

– Это они, что ли, так безобразно двигатели расковыряли? – уточнил я.

– Не только. Ещё сбили настройку навигатора при гиперпрыжке.

– И зачем?

– Меня решили «подарить» имперцам, – вклинился в пояснения альфа моей мечты. – Скорее всего, планировали устроить масштабный конфликт.

– Но Алексей был с вами, – возразил я.

– Во-первых, не с нами. Если помнишь, то и камеры у нас были разные. А потом, я думаю, им свои же сородичи пожертвовали ради высшей цели.

– Вы такая величина во флоте Федерации? – не верил я.

– Дело не во мне, а во множестве других факторов, – отмахнулся адмирал.

Вообще-то меня эти все политические неурядицы тоже мало волновали. Придвинулся еще чуть ближе. Вдыхал умопомрачительный аромат альфы и размышлял, будет виден под формой мой стояк, когда пойду из кабинета к себе, или нет?

Адмирал и первый помощник еще какое-то время обсуждали предательство землян. А потом решили, что меня пора отправить в каюту на отдых.

Жаль. Я бы нюхал и нюхал запах желанного самца.

========== Часть 14 ==========

– Ларни, появились настолько серьезные вопросы, что мне нужно срочно прибыть к главнокомандующему, – начал беседу адмирал на следующий день.

– Это насчет того, что омег Империи освобождать не требуется? – припомнил я сведения, что узнал накануне.

– Не только. В основном, о роли землян в войне между Империей и Федерацией.

– Последние события продемонстрировали, что они «друзья» только самим себе? – поинтересовался я.

– Между прочим, активную пропаганду о положении омег именно земляне любят проводить, – подтвердил альфа. – У нас даже в учебных частях все инструкторы из числа землян. Они молодежи очень хорошо вбивают в головы мысли о «свободе и достоинствах всех полов».

– Как будто они имперских омег лучше всех знают, – удивился я. – А сами федералы не могли давным-давно проверить информацию?

– Проверяли. Не один раз нашим дипломатам предъявляли имперских омег, которые уверяли, что живут хорошо.

– Вы им не верили?

– Земляне обычно находили доказательства о том, что омеги «подставные».

– А теперь вы встретили меня и вдруг поверили.

– Вообще-то, до нашей встречи на звездолете изначально была провокация, в результате которой я и мои парни угодили в плен. А потом сам вспомни, при каких обстоятельствах нам пришлось познакомиться.

Я невольно поежился, припомнив моменты пыток. И еще то, как меня принуждал к сексу полковник. Думаю, что адмирал не ребенок и сообразил, что имперский командир хотел от меня получить. И получил.

От этой мысли стало так тоскливо, что хоть плачь. Нужен ли я буду такой адмиралу? А потом следующая мысль посетила меня. Припомнил, что идеальным совпадением пары считается та, где оба партнера различают от восьмидесяти процентов запаха друг друга. Я без прибора не могу сказать наверняка, сколько ароматов распознал. Если процент ниже, то не факт, что мой запах понравится альфе. Плюс я на искусственном подавителе. В общем, можно об этом альфе помечтать и забыть.

– На основе только моей истории вам все равно не поверят, – продолжил я беседу. – Зря вы только на Эру летали с дипломатическим визитом.

– Император проживает на Эре, – возразил адмирал.

– Если бы кто-то из ваших дипломатов посетил Анланту, то вопрос об ущемлении прав омег Империи отпал бы сам собой. У моего дяди сосед по дому, омега, который своего подгулявшего мужа-альфу обычно встречает ударом в челюсть.

– В Академии на Анланте учатся омеги, – озвучил адмирал сведения, что получил от меня раньше.

– И по всему выходит, что война между Империей и Федерацией выгодна только землянам? Почему?

– А почему всегда существовали конфликты? Как в древности, так и в наше время разумные воюют за ресурсы и территории, прикрываясь лживыми лозунгами о свободах, демократии и равенстве.

– Сто двадцать пятый элемент, – кивнул я сам себе, припоминая вероятную причину конфликта.

– Именно. Земляне свои ресурсы исчерпали пару столетий назад. У них был выбор: сидеть без топлива для дальних полетов у себя на планете или попытаться его отобрать.

– Сейчас у вас столько доказательств, что пора менять ход затянувшейся войны?

– Собрано много чего. Не только по моим источникам, – подтвердил адмирал. – Оттого я обязан лететь на встречу с главнокомандующим. И вопрос, что делать с тобой?

Меня эта тема самого интересовала. Причем полет фантазии иссяк сразу, как мне сообщили, что техником на звездолет не возьмут. Помечтать о том, что адмирал воспылает ко мне любовью и женится? Мы шустро настрогаем детишек и «будем жить долго и счастливо»? Кажется, это не моя сказка. Но решение по своей судьбе я ждал.

– По пути оставим тебя на орбитальном комплексе. Позже подберем что-нибудь подходящее на Леде. Ты говорил, что работал инструктором. Пройдешь аттестацию и вполне сможешь преподавать у подростков.

Перспектива так себе. Мало того, в этой схеме отсутствовал сам адмирал. Впрочем, было бы глупо надеяться на большее, чем благодарность, выраженная подобным образом. Но я заверил, что меня все устраивает.

– Само собой, Ларни, рассказывать, что ты лейтенант, не стоит. Просто техник. Техник-имперец.

С этим я тоже согласился. И даже федеральную форму технического персонала вскоре получил. Комбинезон был великоват. Но другой одежды для омеги на борту все равно не было. Хорошо, что обувь осталась родная.

Еще раз оговорили с адмиралом, что стоит упоминать в своей биографии, а что – нет. Глава службы безопасности звездолета лично сопровождал меня на орбитальный комплекс. Звездолет улетел, а альфа продолжил сопровождение по всем инстанциям.

Безусловно, на всеобщую симпатию и любовь к имперцу я не рассчитывал. Но все равно не ожидал, что снова окажусь в заключении. Просидеть в неизвестности пришлось несколько дней. Именно отсутствие информации и было самым тягостным для моей деятельной натуры. Оттого я очень обрадовался, когда, наконец, что-то решилось.

– Имперец Ларни Иска, – начал беседу со мной чиновник, что не удосужился представиться. – Согласно тем данным, что передал нам глава службы безопасности адмиральского звездолета, ты волею случая оказался на федеральном корабле.

Про подробности побега адмирал рекомендовал не рассказывать, так что пока я слушал альфу и не вклинивался с пояснениями.

– У нас в Федерации омеги ведут себя достойно. Но если случается такая ситуация, что омега опорочил себя тем или иным действием, то его переправляют в один из Работных Домов южного материка Леды.

Слушал я альфу и еле сдерживался, чтобы не начать истерить. Меня водворяют в специальный приют для омег-преступников! Посоветоваться и что-то разузнать было не у кого. Если упомяну, что лейтенант имперского десанта, вдруг будет еще хуже? Что делают с пленными имперцами? Попадалась мне раньше информация о том, как обменивают пленников федерации на имперских.

В общем, разумных мыслей в голове не возникло, а меня уже куда-то отправили. Кроме общего перечня прегрешений, что озвучил чиновник, было и использование подавителя. В Федерации омегам строго запрещено скрывать собственный запах. И тот факт, что я имперец, роли не играло.

Когда-то давно был принят закон, и я под него попадал. Впрочем, на срок содержания это не особо влияло. «Двадцать пять лет исправительных работ в Работном Доме омег» – звучал мой приговор.

Потом были полеты, посадки, перемещение по тоннелям. Меня везли до места в течение месяца. И, наконец, переодев в ярко-красный комбинезон, передали последнему сопровождающему.

Пожилой омега зачитывал мне правила Работного Дома в течение часа (как будто я все мог запомнить). Потом, правда, пообещал, что правила эти заставят вызубрить наизусть, и передал меня медикам. Те долго не возились. Вкололи необходимые прививки, капсулу с лекарством, помогающим пережить течку, чуть подстригли, обработали в камере дезинфекции и отпустили.

Снова и снова я радовался, что имею уникальную обувь. Вдруг пригодится? Это единственное «богатство», что осталось у меня. В свои ботинки я вцепился мертвой хваткой. Впрочем, никто их отбирать и не собирался. Главное, что комбинезон красный.

Уже в самом Работном Доме я понял, как удобно, что заключенные омеги имеют такую яркую одежду: от персонала их легко отличить.

В первый же день пребывания у меня появилось множество вопросов, но спрашивать у осужденных я не рискнул. Зато персонал охотно показывал все места общего пользования. Больше всего меня потрясла спальня на сто коек.

– Убираются омеги сами, – просвещал меня сопровождающий. – Два раза в месяц у вас выходные дни. Воспитанники делят дежурства. И в какой-то выходной поочередно убирают спальню.

Не менее огромными были туалет и душевые. А столовой как таковой не оказалось. Лотки с едой выдавались специальным аппаратом. И где ты будешь поглощать закуски, никого не волновало.

На второй день у меня начиналась работа на фабрике переработки вторсырья. Я по глупости с тем закусочным лотком на работу и пошёл. Потом просто не было времени позавтракать. Когда же объявили перерыв, то своего лотка я не обнаружил. Зато с обедом поступил более разумно. Понаблюдал, как и где едят омеги, и сделал так же. В смысле, встал у стены на входе в цех, быстро съел и выкинул в утилизатор лоток.

А потом снова был тот ужас, что здесь назывался прессовкой мелких элементов из металла.

Работа была тяжелой в физическом плане и тупой одновременно. Меня прикрепили к бригаде из пяти омег. Мы должны были тележками возить вторсырье от большой кучи до специального резервуара. Заполнялся этот резервуар практически вручную. Потом старший в нашей бригаде нажимал пресс. Полученную прессованную фигуру отправляли дальше на конвейер.

Если бы все мое детство не прошло рядом с заводской свалкой, то я, может, и не имел бы претензий. А так понимал, как глупо и нерационально все то, что мы делаем.

К вечернему ужину я еле добрался. Забрал из аппарата закуску и с трудом побрел к спальному корпусу. С непривычки к физической работе мне было неимоверно тяжело. Так я не выматывался даже при частичной разборке двигателя. Дрожали руки, ныла поясница, и в целом я очень устал. Оттого даже не среагировал на вопросы, что начали задавать мне соседи.

Хотя те омеги, с кем я работал в одной бригаде, сообщили любопытным, что сослали меня сюда скорее потому, что запаха нет. Подобное объяснение вполне подошло. Любопытные отстали. А я побрел в душевую. Очередь в кабинки отстоял с трудом. Но помылся. И, почти засыпая, упал на кровать.

Утренняя побудка меня не порадовала. Я совершенно не выспался. Плюс болело все тело и очень хотелось кушать. Лишнего веса я тут точно не наберу. Эти пищевые брикеты сбалансированы медиками, но голод почему-то не утоляли.

И снова был длинный день настоящей каторги. А потом следующий, и следующий.

Сближаться и предлагать дружбу никто из омег мне не спешил. А я не знал, как подойти к федералам. Так что всю информацию я подслушивал случайно. Узнал, что в выходной можно отдохнуть и где-то на чердаке поспать. Отчего не в спальне, я сразу не понял.

Зато с утра в выходной мой бригадир сообщил, что новички убирают спальню первые полгода, или пока не привозят кого-то на замену. На мое робкое замечание о том, что слышал о дежурствах, мне отвесили подзатыльник и велели работать.

Отмывал я только полы почти до обеда. Потом чистил решетки вентиляции, натирал противопыльной мастикой изголовья кроватей и делал еще много чего. Кажется, таская вторсырье, так не уставал, как в свой выходной день. И понадеялся, что после ужина смогу найти тихий уголок и отдохнуть. Как бы не так!

Оказалось, что по выходным у всех заключенных омег занятия в малых группах с психологом.

В небольшом классе нас рассадили на стульях, что стояли по кругу. Десять осужденных и один психолог начали занятие. Молоденький омега с радостью и каким-то восторгом оглядел нас. Заставил каждого представиться. И потом начал с меня.

– Ларни, расскажи, какие твои ощущения были, когда ты предлагал себя стольким альфам? – начал «работу» со мной психолог. – Испытывал ли ты душевный дискомфорт?

– Альфам? – не понял я множественного числа.

– Для тех, кто не в курсе, я сообщу, что Ларни имперец и работал в борделе на звездолете, обслуживая альф, – с трепетом в голосе начал повествование психолог.

– Эмм… – не смог я сразу подобрать достойного ответа.

– Не стоит волноваться, здесь ты все поймешь и осудишь сам себя.

– Уже осуждаю, – вполне искренне заверил я омегу.

Ох, как я себя осуждаю! И новая версия моего положения на звездолете совсем не понравилась. Оттого я попытался сообщить, что шлюхой не был.

– Хорошо, наш друг еще не готов к подобным признаниям, – не стал настаивать психолог. – Мы пока расспросим Риччи. Расскажи нам о своих переживаниях, после того как ты столкнул со смотровой площадки своего друга.

Омега начал повествование. А я все еще никак не мог отойти от шока. О себе и своем статусе я никому не рассказывал. В этот Работный Дом попал с уже сформированной биографией. Даже на орбите чиновник огласил другой вариант моего осуждения. И все сведения обо мне могли получить только со слов адмирала. Получается, это такая благодарность? Кажется, я окончательно разочаровался в альфах.

Двадцать пять лет такой каторги за то, что помог?

========== Часть 15 ==========

Техническое оснащение Работного Дома меня, как профессионала, изумляло до крайности. Причем я даже предполагал, что раньше труд на этой каторге был не в пример легче. На том участке, где я работал, имелось четыре робота, давно вышедших из строя и не выполнявших свое предназначение.

В кладовке, где хранился инвентарь для уборки спальни, тоже имелся сломанный уборщик. Если бы не опасность заражения всякими болячками, то думаю, что и роботы-уборщики в санузлах не функционировали бы.

Но в следующий свой выходной, что случился через полмесяца, я сразу надрываться с мытьем полов не стал. Разобрал робота, проверил, что и как. Забитые фильтры, сбитый прицел сканера, и, собственно, все. Без должного обслуживания угробить можно любую вещь. Так что я достал из обуви нужный инструмент. За полчаса все настроил. Залил чистящие жидкости, полировку и включил машину.

Прикинул, что в спальню до обеда точно никто не сунется. Так что вполне могу поспать, пока робот бегает и шуршит вместо меня. Проснулся я от сигнала к обеду. Помещение уже сияло чистотой.

Робота я в кладовочку отвел и поставил в уголок, поскольку не собирался кого-то просвещать на тему того, как и кто убирает. Разоблачения не опасался. В этом Доме настолько все было плохо в плане технического оснащения, что даже камер наблюдения не имелось. Только по периметру территории велось наблюдение. А что творилось внутри малого, никого не волновало. Меня это слегка беспокоило, поскольку помнил, что в этом месте содержатся преступники.

Омеги после моего памятного визита к психологу отношение из равнодушного резко поменяли на негативное. «Шлюха, имперская подстилка», – то и дело бросали мне вслед. Но каких-то активных действий никто не предпринимал.

До вечера я продолжал валяться на своей кровати, размышляя. Попал я в хреновую ситуацию и рассчитывать могу только на свои силы и знания. Прежде всего посмотрю, что с остальными роботами. Если починить хотя бы один, то уже хорошо. У нашей бригады норма за день работы – шестьдесят спрессованных форм. Техника справится с этим за пару часов. Другой вопрос, как поступит администрация в таком случае? Добавит норму?

В общем, я продолжал прикидывать насчет починки оборудования, даже когда явился на занятие к психологу.

Бодро вывалил на него свои обиды. Про то, что омеги теперь гнусно обо мне отзываются и всячески стараются напакостить. То подножку в душевой поставят, то сушилку запрут до того, как я ее посетил. И виноват в этом психолог, что рассказал всем мою историю.

Психолог «воспитательную работу» с омегами провел. Долго рассказывал, что мы здесь одна семья, и всех нужно любить, уважать и так далее. Я еле сдерживал зевоту, хотя и выспался в этот день. Проникновенная речь омеги на нашу группу никак не повлияла. И толчок в спину я получил сразу на выходе из класса.

Между прочим, ответить я мог. Курсы самообороны для техников преподавали в Академии хорошо. Другой вопрос, что в случае моего «ответа» мне ведь могут и срок добавить. Убить не убью, но покалечу. Ту руку, что меня толкнула в спину, очень хотелось сломать, и желательно в нескольких местах.

В бригаде, где я работал, отношение тоже изменилось. Теперь меня ставили все время на загрузку металла в тележку. Только успевал засыпать одному, как подходил следующий. Омеги успевали передохнуть, пока ждали загрузку. Я же все время работал захватом, выуживая металлические элементы из кучи.

Мысль починить роботов нравилась мне все больше и больше. И после ужина я мыться не пошел, а вернулся. Посмотрел, что и как. В принципе, можно было что-то собрать. Если одного робота разобрать, то этих запчастей вполне хватит даже на два.

Только времени свободного не было. Но полмесяца изнуряющей работы я протянул. Ближе к выходным почувствовал, что уже не так устаю. Организм немного привык. Или я наловчился? И роботов все равно планировал отремонтировать.

С утра в выходной день запустил уборщика в спальню, а сам поспешил в цех. Разобрал первый механизм я быстро. И почти так же быстро смог починить одного из роботов. Там-то и делов было, что заменить вышедшие из строя детали на целые.

С третьим и четвертым роботами так все легко не получилось. Прежде всего, не хватало фотоэлементов. Допустим, я мог оставить одного робота на погрузке, включив ручное управление. Но для четвертого робота тоже не хватало деталей.

В результате, я снял все, что отвечало за движение у робота на погрузке, и обеспечил маневренность четвертого экземпляра. Двигался он не так шустро, но все равно быстрее людей. И после этого я поспешил в спальню. Время приближалось к ужину. Обед пришлось пропустить, но я спешил спрятать в кладовой уборщика.

На занятиях с психологом я снова настаивал, что был техником, а не шлюхой на звездолете. На глупых омег, что донимали меня своими высказываниями, я уже не жаловался. Толку-то?

А в первый день после выходного сам сообщил бригадиру, что успел починить роботов. Еще раз напомнил, что по образованию техник. Потом запустил все, что починил накануне.

Омеги в первые минуты растерялись. А когда через пару часов была готова дневная норма, то бригадир почему-то испугался. Надсмотрщиков за нами не было. Проверка сводилась к подсчету дневной нормы. Оттого бригадир и решил, что мы можем отдыхать остальную часть дня, не демонстрируя особого рвения. К чему делать больше нормы, если за это не похвалят? С такими доводами и я согласился.

Еще три дня мы работали, вернее, наблюдали за роботами, а потом сидели и отдыхали на чердаке цехового здания. Такой режим работы мне начал нравиться. Вот только у бригадира было другое мнение.

– Ларни, тебя на сортировку пластика переводят, – сообщил омега и отвел к новому бригадиру.

Новое поле деятельности я оглядел придирчиво. И сразу понял, что механизировать процесс не смогу. Не существовало роботов, что могли эту тупую работу выполнять. Хотя физически тяжело не было. По ленте конвейера двигался обычный городской мусор. Мне нужно было успеть выхватить пластиковые емкости и кинуть в бак, что стоял рядом. Работа простая. Хотя под вечер ноги устали. Да и провонял я весь этим мусором. Сам не понял, почему так впитал весь этот запах помойки.

Тут же вечером был одарен «комплиментами» от соседей по спальне. Между прочим, омеги за место по прессовке металла уже успели подраться. Это теперь стало самой желанной работой. Мне, естественно, никто спасибо за роботов не сказал.

Это они еще не поняли, что спальню я сам не убираю. Думаю, что сразу нашли бы для меня другое занятие.

В очередной выходной психолог вечером принюхался.

– Ларни, у тебя стал ощущаться запах? – подивился он.

– Я на сортировке мусора работаю.

– Нет. Это явно твой родной, омежий запах, – пояснил психолог.

– Наши имперские блокираторы не совсем убирают запах омеги. Это в большей степени ограничение сексуального желания.

– Тебе так было противно в борделе, что ты предпочел ничего не чувствовать? – сочувствующе посмотрел на меня психолог.

А я вцепился в стул, сжав его посильнее. Где взять силы, чтобы продолжать терпеть эту тупость? Меня, кажется, физическая работа так не напрягала, как эти омеги. Одни своей непонятной злостью, вторые непробиваемой тупостью.

Между прочим, цепляться ко мне стали все больше. Те, кто работал на конвейере, так и норовили швырнуть в меня какую-нибудь вонючую гадость. Это стало любимой забавой омег на сортировке.

На эти выпады я внимания не обращал. И вообще сдерживался, как мог. Но и моему терпению настал конец.

Поводом послужило то, что у меня украли мою уникальную обувь. Я и раньше краем уха слушал, как кто-то из омег рассуждал насчет этой обуви. Мол, наверное, удобно, когда весь день стоишь у конвейера.

И вот утром я своих ботинок у кровати не нашел. И замены тоже. Похоже, предполагалось, что пойду я на работу босиком. Отыскать того, кто позаимствовал мои вещи, труда не составило.

Старший омега одной из бригад как раз похвалялся, стоя у пищевого аппарата.

– Снял и быстро вернул мне, – негромко, но четко произнес я.

– Нет. Мне нравится, удобно, – ухмыльнулся омега.

У меня же все давно накипело и появился достойный повод. Терпеть двадцать пять лет эту каторгу я не смогу. Лучше сразу оборвать.

Сразу ударил наглеца по коленям. Повезло ему, что я был босиком, и кроме ушибов от падения омега увечий не получил. Я же, не теряя времени, щелкнул зажимами и стащил обувь.

И даже обуться успел до того момента, как зрители сообразили, что случилось. В армии эти омеги, естественно, никогда не служили. И слаженности в их действиях не было.

Они успели обсудить меня. Возмутиться и, наконец, принять решение, что «имперца нужно наказать». Я к тому моменту уже отодвинулся в угол между аппаратами, застегнул обувь, проверил фиксацию манжет комбинезона и готов был дать отпор.

Опять же омеги не учли, что нападать толпой глупо. Сами себе мешались. Два человека в таком варианте было бы оптимально. Но это дурачье предпочло напасть стаей.

Вот тут я перестал их жалеть. Показал все, чему меня учили в Академии. Отбивался и наносил удары, как по учебному фильму. Не сразу, но до омег стало доходить, что я все еще на ногах, а у них на полу валяется с десяток скулящих фигур.

Носы омегам я разбивал удачно, красочно и больно. Кровь практически сразу начинала течь. Мне тоже доставалось. Но я держался. Сам понимал, что если упаду, то уже не встану. А эти забьют на смерть.

Хотя один ощутимый удар в солнечное сплетение я получил. Пока хватал воздух, пропустил удар в лицо. В последний момент чуть увернулся, но по скуле мне сильно врезал мой первый бригадир.

Крик и шум вокруг поднялся неимоверный. Орали те омеги, которым я подправил носы. Орали те, кто просто боялся крови. Подначивали сторонние наблюдатели. Но хуже стало, когда кто-то притащил обломок стула. Пока я пытался отбиться от одного настырного омеги, второй меня ударил по ногам.

«Все. Теперь все», – решил я, когда упал.

========== Часть 16 ==========

«Все. Теперь все», – решил я, когда упал. Инстинктивно скрючился в позе эмбриона, обхватив голову руками. Хотя именно по голове меньше всего били. Отчего-то омеги предпочли пинать меня ногами по бокам и заднице. В общем, как я и говорил – никакого навыка рукопашного боя.

Оттого, когда появилась охрана и кто-то из администрации, я был в сознании. А потом еще и самостоятельно приподняться смог.

Тут же был устроен допрос по поводу происшествия. То, что я оказался зачинщиком, даже не удивило. Меня же первого и увели в камеру.

Ни врача, ни какой бы то ни было помощи мне не выделили. Сам я себя кое-как осмотрел. Синяков будет много. Кажется, ребро слева не то треснуло, не то сломано. При глубоком вдохе болит. Устал, конечно. Но, в целом, вполне ничего продержался в неравном бою.

Еще три дня я, можно сказать, отдыхал. Валялся целыми днями на койке. Радовался, что на работу не гонят. Стоять у конвейера я точно не смог бы.

А на четвертый день меня отвели в административный комплекс. Скандал, оказалось, вышел знатный. Я и не ожидал, что такой шум поднимется. Думал, замнут по-тихому. Но, похоже, информация ушла за стены заведения.

Вместе с юристом, что должен был расследовать инцидент, прибыл корреспондент.

– Скажите, Ларни, как вам удалось побить шестнадцать омег? – выкрикивал он откуда-то из коридора. Ко мне корреспондента не допустили, а омеге явно хотелось получить сенсацию. – Имперские омеги выносливее и сильнее федеральных? Вы проходили специальный курс обучения? – пытался получить ответы ушлый омега.

– Ваше право не отвечать на его вопросы. Хотя я бы рекомендовал что-то сказать в своё оправдание, – пробормотал юрист, вычитывая файлы у себя на комме. – В противном случае, он сочинит такое, что ваша защита не сможет оправдать даже то, чего не было, – продолжил советовать пожилой омега.

Хм.. Корреспондент приехал за сенсацией? Сейчас я ее устрою!

– Можно официальное заявление? – уточнил я.

Пронырливый журналист тут же сообразил, что это для него разрешение, и сразу проскочил в комнату.

– Итак, ваше заявление, – включил все записывающие приборы омега. – Вы можете описать причину, побудившую вас так поступить со своими друзьями? Что вы собирались делать дальше? Насилие практикуется в империи? – засыпал меня вопросами корреспондент.