Текст книги "Следующая станция"

Автор книги: Петр Добрянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4. «Ласточкино Гнездо»

Добравшись до дверей банка, Кайлеб, к своему великому огорчению, обнаружил их закрытыми. Дернув ручку несколько раз взад и вперед, она так и не поддалась ему. Отойдя на пару шагов от здания, он увидел, как в окне показалась чья-то голова. Окно возле двери распахнулось, и пожилого вида человек с редеющими седыми волосами высунулся наружу и глянул на Чейза.

– Чего вы хотели, сэр? – спросил старик.

– Мне бы хотелось получить расчет из вашего банкирского дома.

– Вы видно не местный, сэр?

– Да. Я только вчера прибыл на остров.

– По средам в нашем банке проводиться сверка и поэтому банк закрыт до завтрашнего дня. Приходите завтра и вам будут рады.

– Я понимаю, но может быть есть какой-то способ, исполнить мои желания сегодня?

– Нет, нет, нет и еще раз нет. Сегодня вами никто не займется, приходите завтра, сэр. Всего доброго.

Произнеся последнюю фразу, старик начал закрывать окно. Чейз пытался остановить его, но попытки были тщетными, окно было закрыто, а сам человек скрылся из поля зрения.

Кайлеб прикусил губу и хлопнул себя по ногам. «Что ж поделать?» – подумал он. Вытянув остаток наличности из кармана, он принялся за подсчеты. Быстро закончив с этим не трудным делом, он рассчитал, что денег ему хватит на приличный обед в каком-нибудь кафе, так же у него должно остаться на перевозчика к дому и обратно в город. Чейз не очень хотел ехать в еще большую глушь и, осмотревшись, он пошел на поиски заведения, где ему должны подать обед.

За время, что Кайлеб провел в кафе, погода очень поменялась. С востока подул сильный ветер, принеся с собой огромные дождевые тучи. Когда он вышел на улицу, по крышам домов уже барабанили маленькие капли начинающегося ливня. Подняв ворот своего пальто и натянув до ушей свой котелок, он быстрыми шагами направился к большой дороге в поисках извозчика.

Выбравшись на главную улицу, он застал город в полном запустении. В Лондоне, когда на город спускались сумерки, улицы не становились безлюдными, поэтому Кайлеб был сильно удивлен, что до сих пор не горят уличные фонари, которых собственно и не было толком. Дождь становился все сильнее, а солнце уже было на горизонте. После недолгой заминки, он решил направиться в ту сторону, где стояло «Ласточкино Гнездо» и встретить по пути кэб.

Продолжая идти по улице, он свесил голову, чтобы капли не хлестали его по лицу. Изредка он все же поднимал голову, чтобы посмотреть, не видно ли по близости кэба или какого-нибудь другого средства передвижения, но пройдя окраину небольшого городка и выйдя на большую дорогу, он так его и не встретил. Чейз все дальше углублялся в просторы острова, и с каждым шагом его туфли становились все грязнее и грязнее.

Огромные куски глины словно приклеивались к его подошве, он всеми способами пытался с этим бороться, но как бы не старался орудовать подобранной им палкой, глина снова налипала на его обувь. Плюнув на глину, он швырнул палку куда-то во тьму и пошел дальше, не смотря на все трудности.

Тем временем дождь окончательно перешел в ливень, а ветер в самый настоящий шторм. Где-то вдалеке Чейз услышал шум волн, разбивающихся о скалы и загребающих гальку в свои глубины, когда те возвращались обратно в морскую бездну. Его пальто настолько промокло, что все вещи, которые были на нем, стали сырыми. Ветер был холодный и Кайлеб стал все больше и больше дрожать. Приложив кулаки к губам, он пытался согреть их своим дыханием, но холодные капли дождя вновь превращали их в десяток ледышек и Чейз, оставив эту мысль, просто перестал обращать на руки внимание.

Когда вдалеке показался небольшой желтый огонек, Кайлеб обрадовался и, на его лице чуть видно показалась слабая улыбка. Он уже мысленно представлял, как перейдя порог дома, разденется, возьмет большой шерстяной плед, протянет к камину свои окоченевшие ноги, а в руках у него будет стаканчик хорошего бренди. Он настолько увлекся, что не заметил, как потерял равновесие и на очередном подъеме он поскользнулся на размокшей глине и упал лицом в грязь.

***

Билли «Крекер» был достаточно крупным человеком. В четырнадцать он достиг своего небольшого роста и рос с тех пор только вширь. Он не был толстым, а очень крепким малым. Из-за того, что Билл был обладателем «широкой кости» его ноги, были немного кривые, эта особенность могла бы ему помочь при езде верхом, но Билл не любил это дело, да и кто бы ему позволил. Этот мужчина также обладал неимоверной силой. В двадцать лет ему пришлось убить разъярённого быка голыми руками.

Бык вырвался из загона и пошел на Билли словно паровоз. Тот не растерялся, вовремя оглянувшись, он слегка отступил и ударил быка кулаком в голову. Тот издал предсмертный вопль и замертво упал, поднимая огромные клубы пыли.

Билл любил выпивать и выпивать много. «Пьет как рыба» – говорили местные, а за привычку закусывать свое мерзкое пойло соленым крекером, получил прозвище «Крекер». Из-за своей привычки к двадцати пяти он приобрел статус алкоголика. Его часто видели в злачных заведениях Порт-Эрин. Можно было его также найти и по дороге домой. Он мог возвращаться с очередной попойки и не в силах бороться со сном, лечь спать прямо под открытым небом.

Хозяева «Ласточкиного Гнезда» любили Билли и ценили за его трудолюбие, но из-за его любви к алкоголю могли и осудить. Старая мадам относилась к Биллу как к собственному сыну, хозяин тоже относился к нему как к родному, но, как и подобает отцу, делал старый мистер это через чур строго и даже сурово.

В этот дождливый вечер Билл исполнял мечту Чейза. Укутавшись в плед, он протянул ноги к камину, а в руках его была… Нет не стакан бренди, а целая бутылка, к тому же она была уже почти допита. В другой руке у него была трубка с достаточно большой чашей собственного изготовления. Выпуская колечки, он рассматривал пляшущие колосья огня, и время от времени подбрасывал в камин дровишек. Ничего как говориться не предвещало беды, он спокойно нежился в тепле и обдумывал свое житие и бытие, как вдруг в дверь постучали.

Билл не привык подниматься с места на первый стук. Он рассчитывал, что если очередной посетитель не услышит его шагов, то в скором времени он уйдет, оставив его в покое, поэтому после второго стука, он лишь отпил несколько глотков из бутылки и принялся вычищать свою трубку.

Стук прекратился, и Билл улыбнулся краешком губ, а затем поднес к ним трубку и выдул счищенный нагар, как вдруг он услышал стук снова, только на этот раз он исходил не от двери, а от окна напротив него.

Немного разозлившись, он все же поднялся с места и направился к источнику стука. Подойдя совсем близко, он глянул на улицу, но ничего кроме кромешной тьмы и стекающих капель по стеклу он не увидел. Немного постояв, он попытался вглядеться во мрак, но разглядеть что-либо не представлялось возможным. Когда он решил, что возможно причиной стука был ветер, а не какой-либо человек, он, было, уже стал разворачиваться. В этот момент в небе полыхнула молния и на небольшой срок озарила округу в бело-голубом свете. Билл уже почти развернулся, но периферическим зрением он уловил что-то на улице, что-то непонятное. Он опять стал вглядываться, как в окно ударила чья-то ладонь, а после последовала еще одна вспышка и Крекер невольно отшатнулся.

За окном стоял не то человек, не то невиданная образина. Вся одежда, лицо и кожа были в грязи. На его пальто нависали огромные куски глины. Волосы слиплись и были немного рыжеватыми, но больше всего ему в душу запали глаза этого человека. Они были растерянными и даже отчаянными, давным-давно в них угасло пламя жизни и каких-либо предпосылок к ее возвращению, в них не наблюдалось.

– Впусти меня! – слабым голосом проговорило чудище.

Билл не был из робкого десятка, но в этот момент, он немного трухнул. Продолжая стоять в оцепенении, он взирал на своего гостя и не знал, что ему нужно делать.

– Открой дверь! – закричала образина и Билл не вольно двинулся к двери.

Словно во сне он распахнул дверь и, через какое-то время в коридор ввалилась грязная туша, разбрасывая куски грязи на ковры и стены. Кайлеб рухнул на пол и продолжал лежать лицом в пол, пока Крекер не закрыл дверь и, опустившись на корточки, не перевернул его.

– Что с тобой стряслось, старина? – в изумлении спросил Крекер.

– Я хозяин этого дома. – проговорил Чейз.

Он начал шарить во внутреннем кармане пальто и через время вынул из него копию завещания. Передав его Биллу, Кайлеб уложил свою голову на пол и уснул.

***

Чейз проснулся на полу разваливающейся кровати, стоящей под крышей. На чердаке гулял невообразимый сквозняк, а о камине не было и речи. Открыв глаза, он почувствовал, как замерз его нос, уши и щеки, но под несколькими одеялами ему было довольно тепло. Немного подняв одеяла, он понял, что находиться лишь в нательном белье и носках, но не в своих и к тому же очень колючих.

Кайлеб сел в кровати свесив ноги, при этом водрузив на свои плечи одеяла. Он вдруг почувствовал острое недомогание, из носа ручьем текли сопли, а все тело пробивали боль и озноб, окончательным осознанием его болезни был разрывающий легкие чих и последующие шмыганья носом. Утерев нос, Чейз оглядел комнату, в которой находился. Ему показалось, что когда-то здесь было довольно неплохо. Видимо люди, что здесь жили, были верхней прослойкой среднего класса и в деньгах были не стеснены. Прикрытые старыми простынями картины, старинные часы с кукушкой, несколько медных подсвечников и разного рода бытовая утварь кричала, чтобы ее выпустили наружу, но по каким-то причинам их сунули на чердак, где в сырости и холоде они доживали свой век.

Кайлеб тяжело вздохнул, наблюдая столь трагическую картину событий. Ему пришло в голову, что он чем-то похож на все эти красивые, но, по сути, ненужные вещи, без которых можно с легкостью обойтись. Он тоже когда-то блистал в светском обществе Лондона, но что-то пошло не так и он оказался на чердаке жизни. Накрытый грязной и пыльной простыней. Кайлеб снова стал себя жалеть, но долго ему не пришлось находиться в таком состоянии, его думы были нарушены вторжением Билли. Дверь чердака слегка приоткрылась и в ней показалась громоздкая фигура средних лет.

– Вы уже встали… хозяин? – последнее слово далось ему с особой тяжестью, и Кайлеб это тут же заметил.

– Прошу, не называй меня так. Я все-таки не владелец плантации сахарного тростника и трехсот рабов.

– Тогда как к вам обращаться… сэр?

– Кайлеб Чейз. – можешь называть меня по имени или фамилии, мне без разницы. Только никаких господинов или хозяев, меня это раздражает. – Билл утвердительно кивнул, дав понять, что усвоил завет. – А как твое имя?

– Билл, Билли «Крекер», меня так называют местные, за то, что я люблю ими закусывать выпивку. – Билл улыбнулся, а за ним и Кайлеб.

– Забавно. Что ж Билл. Как ты вчера убедился, я являюсь законным хозяином данного поместья. Пока я добирался, мне сообщили, что ты был слугой у моих дяди и тети, что оставила мне наследство. Каких-либо других лиц я нанимать не собираюсь. Так что можешь быть спокоен по этому поводу.

– Да я особо и не беспокоился, мистер Чейз. Как говориться: «Свинья везде грязь найдет».

– М-м-м, я думаю, ты неправильно употребляешь эту поговорку. Тут больше подойдет другое выражение, но я не могу припомнить что-то связанное с таким случаем.

– Да это в принципе и не важно, сэр. Главное, что вы поняли смысл моих слов.

– Да, посыл я уловил. Так, Билл, мне кажется, что я простыл, блуждая по вашим злачным местам. Мне необходимо что-то горячее и бодрящее. Я был бы очень признателен тебе, если бы ты нашел где-то в закромах баночку меда и травяной чай.

– Это не составит труда. Есть ромашковый чай и цветочный мед. Правда, он уже засахарился.

– Налей в кастрюлю воды и поставь ее на огонь. Саму банку опусти в кастрюлю и прогрей ее немного. Должно помочь…

– Да знаю я. – отмахнулся Билл. – В скором времени, я все принесу, а вы пока отдыхайте.

Чейз улегся обратно в постель и, пытаясь рассмотреть щели в потолке, уснул.

Проснулся он от легкого прикосновения Билла. Немного поднявшись на локтях, он увидел перед собой яства.

Небольшой столик помещался возле кровати, за которым сидел Билл. На столе стояла банка растопленного теплого меда. В чайнике дымился горячий чай, а на рядом стоящей тарелке находилось четыре тоста.

Чейз посмотрел на все это дело, и вдруг его охватило возмущение.

– Почему только одна чашка? – спросил он грозно.

– Так…

– Живо дуй за второй чашкой!

Крекеру ничего не оставалось, как полностью повиноваться воли его хозяина (хотя его так называть не стоит).

Через две минуты Билл вернулся со второй чашкой и, усевшись на свое место, принялся наливать чай, а затем ножом размазывать мед по тостам.

– Клянусь честью, я такого отношения еще не видывал, сэр.

– Мы с тобой в одной лодке, Билл, и сильно не отличаемся друг от друга.

Билл непонимающе смотрел на Кайлеба, но подумав о том, что возможно тот слегка бредит, не придал его словам особого значения.

– Расскажи мне об обитателях этого дома.

– Что именно вы хотите знать?

– Все, что знаешь ты об этом месте и о его хозяевах.

– Хм. – Билл почесал пальцами заросший щетиной подбородок. – Думаю, стоит начать с Хозяина. Он был достаточно выдающимся человеком. Был дельцом в прямом смысле этого слова, но недостаточно дерзким, чтобы стать миллионером.

– Многообещающее начало.

– Да. Короче говоря, он был дельцом. Работал не покладая рук. Ему принадлежало несколько причалов в городе. Сколотив небольшой капитал, он стал не просто владельцем причала, а уже купил несколько лодок и стал заниматься рыбным промыслом. В конце – концов, он стал окончательным монополистом в этом предприятии. Дела шли неплохо. Видимо в этот момент он и решил, что пора построить это славное место. Я к ним попал уже после окончания строительства, как раз в тот момент, когда хозяин стал поглядывать в сторону Бирмингема.

– А что в Бирмингеме?

– Ничего хорошего! – резко воскликнул Крекер. – Хозяин не был готов к таким масштабам. Начинался век металлургии, и он глядел на новое дело, облизываясь, как кот на сметану. Он все-таки вошел в число акционеров одного из сталелитейных заводов, более того ему в конечном итоге довелось добраться до совета директоров, но на этом удача покинула его. Достигнув своего пика, он столкнулся с разного рода проблемами. Сначала на заводы повадились профсоюзы, за ними пошла волна негодования, исходящая от самих рабочих. После сами власти стали поглядывать на завод с мыслью о хорошем барыше. Когда с рабочими было покончено, и те вернулись на работу, к ним вдруг повадились разные чиновники с проверками, явно желая получить откупные. По началу от них удавалось откупиться, но со временем аппетиты этих свиней возросли, и началась небольшая война между чиновниками и воротилами металлургии. Все эти склоки дошли даже до Палаты Лордов, но те вместо того, чтобы урезонить обнаглевших чиновников, сами стали «доить», как они считали бездонную корову, под именем – завод. Последней каплей был арест одного из членов правления, по неведомой мне причине, за ним еще один и еще. Членов правления таскали по судам и тюрьмам. Их в итоге выпускали на волю, но это сильно вредило самому делу и здоровью. Всем стало ясно, что дело загнулось окончательно, и было решено распустить рабочих, а завод закрыть. Когда решили окончательно покончить с заводом, в дело ввязался некий Лорд Бэкшот, он предложил помощь членам правления. За пятьдесят один процент акций он готов был решить все проблемы с чиновниками и профсоюзами. Члены правления вновь собрались для совещания и после долгих переговоров решили, что предложение Лорда лучше, чем закрыть завод, на том и порешили. Они передали контрольный пакет Лорду Бэкшоту и понемногу стали расслабляться, похождения чиновников и профсоюзов на завод прекратились, но членов правления все также продолжали таскать по тюрьмам. Один из них скончался от инфаркта прямо в повозке. Другой угодил в тюрьму. Старый хозяин осознавал, почему так происходит и, продав за гроши те остатки акций, что были у него на руках, Лорду Бэкшоту, покинул Бирмингем и вернулся сюда. Я никогда в жизни не видел хозяина таким. Он был достаточно крепким мужчиной преклонных лет и отличался от остальной небывалой прыти и остротой ума, но теперь с ним произошли некоторые изменения. Тело его ослабело, а ум затуманился, но самое главное его глаза. Они стали пустыми, бывали времена, когда он сидел напротив камина и смотрел в стену перед собой, он мог провести за этим занятием долгие часы, он даже не шевелился, а иногда мне казалось, что он умер. В конечном итоге так и произошло. Дело в том, что в завод он вложил почти все свое состояние. При этом он продал все причалы и лодки, а компанию раздал по кускам. Все, к чему он шел всю свою жизнь, рухнуло прахом в одну секунду, в один миг. В последний день его жизни он уселся в свое кресло и, всматриваясь в стену, сидел до самого вечера, ни хозяйка, ни я его не трогали. За весь день он не съел и крошки еды, но мы были не удивлены, он уже довольно давно питался лишь одним воздухом. Перед обедом я глянул на него. Его голова свесилась на плечо, и я подумал, что он спит. Когда время подошло ко сну, хозяйка спустилась к нему и попросила его подняться, но тот не отвечал. Я стоял в дверях и наблюдал. Она слегка тряхнула его за плечо, но тот не обратил на это внимание. Затем она сильнее его колыхнула, но тот вновь не проснулся. Я стоял в дверях и переминался с ноги на ногу, уже тогда я подумал, что что-то тут не так. Хозяйка дотронулась до его щеки и ахнула. Я тут же подскочил к ней и, обхватив за талию, усадил в рядом стоящее кресло (она лишилась чувств). Подойдя к хозяину, я дотронулся до его щеки и понял, что он уже давно мертв. Щека его была словно лед, а тело уже окоченело и не разгибалось. На следующий день приехал доктор и зафиксировал смерть, а еще через день мы предали его тело земле на заднем дворе дома.

Кайлеб молча сидел и слушал рассказ Билли не перебивая его. После того как Крекер закончил, Чейз не проронил и слова. Он задумчиво всматривался в серые тучи за окном.

– Печально. – наконец выдавил он из себя. – А что с тетей?

– А что с ней?

– Я жду от тебя похожего рассказа…

Билли напрягся, прикусив нижнюю губу он сжал руки в кулаки и, выпрямившись, заерзал на стуле. Уложив сжатые кулаки на колени, он глянул на окно, а затем опустил взгляд на свои ботинки и тяжело вздохнул.

– Мадам была хорошим человеком. Она была для меня будто мать… – Билли немного замялся. – Я любил ее. – тихо произнес он. – После смерти хозяина, мадам долгое время не находила себе место и в конце концов тихо отошла во сне.

На щеке Билли появилась небольшая слеза, но он сразу же незаметно ее вытер.

– Что-то я устал, дай мне несколько часов и, думаю, со мной все будет в порядке.

– Может сделать вам грог?

– Не думаю, что это сейчас поможет, но от стаканчика горячего бренди я не откажусь.

Билли покинул комнату, через несколько минут он вернулся со стаканом бурой дымящейся жидкости. Кайлеб принял стакан и в три глотка осушил его. Слизывая с губ остатки напитка, он упал на подушку и почти сразу уснул.

Как не странно, но горячий алкоголь подействовал на Чейза положительно и на следующее утро он стоял на своих двоих перед зеркалом и был занят завязыванием галстука. После чего Кайлеб спрятал его под жилетку и надел пиджак.

Спустившись, он нашел Билла в большом зале, сидящим перед камином и раскуривая трубку.

– Доброе утро!

– Доброе утро, сэр. Я гляжу, бренди вам все-таки помог?

– Это верно. Слушай, в доме есть коляска или какое-нибудь другое средство передвижения?

– В конюшне стоит Брум и пара жеребцов.

– Отлично, мне нужно посетить банк, в котором лежали деньги покойной, и ты меня отвезешь.

– Понадобиться немного времени, чтобы впрячь лошадей.

Произнеся это, Билл тут же встал с места и, набросив на себя тулуп, пошел на улицу.

***

Они медленно, но верно продвигались по размокшей дороге мимо заросших бурьяном и другими сорняками полям. Небо было затянутым, но дождь не шел. Ветер потихоньку стихал, и казалось, что буря прошла. На горизонте показался одинокий луч солнца.

Конструкция Брума не предполагала общения пассажира с кучером, поэтому Чейз прибывал в одиночестве. Билли не удалось вернуть к жизни туфли Кайлеба, и тот отдал ему сапоги старого хозяина. Они были немного больше его ноги, но в целом сидели довольно неплохо. Чейз радовался подарку, теперь его ноги не намокнут как вчера, и он не умрет от лихорадки. Задумавшись о вчерашнем дне, он вдруг вспомнил Анну Найтвуд. Ее темно-синие глаза показались перед его лицом, она слегка улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов. Мимолетное ведение улетучилось так же, как и пришло, теперь перед ним стояло грозное лицо ее отца. Сжав свои огромные ручища в кулаки, он смотрел на него из-под кустистых седых бровей. Чейз подумал, что данный господин очень тяжелый на характер и лучше с ним не шутить. Он настолько сильно погрузился в свои размышления, что не заметил, как они подъехали к дверям банка.

На этот раз человек, с которым накануне Кайлеб разговаривал через окно, стоял у входа и открывал дверь всем посетителям. Когда Кайлеб проходил мимо, он слегка дотронулся до своего цилиндра и сказал: «Приветствуем, сэр, в нашем банке», а после открыл ему дверь.

Банк не отличался не пышностью, не худостью. Стены, полы и потолок были в сдержанном деловом стиле и не внушали восхищения или каких-либо других чувств. Кайлеб нашел свободного кассира и, подойдя к нему, изложил свою нужду. Кассир какое-то время перебирал стопку дел из картотеки, а затем, вынув нужную папку, попросил Кайлеба подождать. Чейз спокойно ждал, пока кассир с папкой в руках быстрыми шагами добрался до двери управляющего, а после скрылся за ней. Через минуту, он выскочил, но уже без папки.

– Мистер Чейз?! – громко сказал он. Кайлеб повернулся к нему, с удивленным лицом. – Вас просит управляющий. – Чейз слегка кивнул головой и направился к двери. Он еще не успел дойти, как кассир уже стоял за своей стойкой и обслуживал следующего клиента.

Войдя в кабинет управляющего, он понял, где была вся роскошь, помпезность и власть. Необъятный господин сидел в кожаном кресле и туша сигару, смотрел на Кайлеба сквозь бело-голубые думы.

– Прошу. – он указал на противоположный стул и Кайлеб сел на него. – Мистер Чейз, верно?

– Верно.

– Меня зовут Марк Хафорт, управляющий…

– Зачем вы меня позвали, мистер Хафорт?

– Ценю в людях хватку, я и сам не люблю размазывать, но моя профессия предполагает такой подход к людям. В общем, мистер Чейз. На вашем счете имеется определенная сумма денег, которая была вами получена по завещанию, но…

– Всегда есть «но»!

– Действительно. – он начал стучать пальцами по столу и Кайлеба это раздражало. – Мистер Барлоу-Мартинс, был достаточно хорошим дельцом, но под конец его жизни он потерял хватку. Он был частым клиентом, не только нашего банкирского дома, но и многих других. Во время своих предприятий в Бирмингеме, он набрал долгов, чтобы дать делу хорошее обеспечение, но долговые обязательства нужно исполнять и после его смерти, в адрес мадам Барлоу-Мартинс, посыпались требования исполнить денежные обязательства. Часть она вернула, но часть еще оставалась. Я всеми силами пытался не доводить дело до судов, но она умерла, назначив вас своим приемником. Мистер Чейз. – он уложил локти на стол и подал тело вперед. – Если вы в кротчайшие сроки не исполните обязательства, начнутся судебные тяжбы, которые вытянут из вас все соки. Я подготовился к разговору и собрал для вас информацию, о количестве и размере займов, полученных вашем дядей. – он вынул бумагу из папки и передал ее Кайлебу.

Глянув на документ, он увидел много строчек с цифрами, датами и наименованием учреждений. В конце листа был подведен итог, печальный шестизначный итог. Кайлеб опустил бумагу на стол и посмотрел на управляющего.

– Есть еще один документ, мистер Чейз. – он вынул новую бумагу и передал ее Кайлебу.

Две бумаги были схожи между собой, но различия были. Появилась новая колонка, а итог увеличился. Дополнительная колонка показывала комиссию банка за уплату обязательств.

– Если сделать это прямо сейчас, на вас не посыплются иски. Сумма, находящаяся на вашем счете, покроет все без остатка, включая комиссию. – управляющий отдал еще одну бумажку, где вырисовывалось конечное сальдо.

– Семьсот пятьдесят восемь фунтов. – с грустью в голосе произнес Кайлеб, когда увидел остаток по счету, после уплаты всех долгов.

– Да, сэр. Что ж, я ненавижу быть кому-то должен. Забирайте деньги, а остаток выдайте мне.

Чейз покинул кабинет управляющего и занялся подписанием различных согласий, о передаче денежных средств. После он получил в кассе ту скудную сумму денег, что осталась и, выйдя из банка в подавленном настроении, сел в Брум и так сидел, пока Билли не спросил направление. Получив указание ехать домой, Билли запрыгнул на козлы и помчал в сторону особняка.

***

По возвращению в особняк Кайлеб уселся в кресло, стоящее напротив почти погасшего камина. Он потерял много времени в банке, и теперь дело клонилось к ночи. Красный диск солнца спускался все ниже и ниже, и теперь находясь чуть выше линии горизонта, он позволял глядеть на него без опаски. Чейз вынул из кармана те, как он теперь считал, гроши, полученные в банке и, схватившись за голову, тер их пальцами.

Билли разобрался с лошадьми и, войдя в комнату, он встал в дверях, облокотившись о дверной косяк, стал глядеть на своего господина.

– Как прошло, сэр? – спросил он через минуту.

Кайлеб убрал руку и посмотрел на Билли злобным взглядом, затем он выдохнул, и злоба отступила.

– Это все, что у нас осталось. Больше денег нет, я не уверен, что этого хватит для покупки угля на зиму.

– С этим все в порядке, сэр. Мадам заранее подготовилась к зиме. Нам хватит до следующего февраля.

– Может проблема с углем и решена, но остается масса других проблем. Нам нужна провизия и материалы для ремонта дома, если тот вздумает развалиться.

– На счет дома тоже не беспокойтесь. Ему, конечно, требуется уход. – Крекер оглядел комнату. – Но в целом он еще нам послужит. С едой тоже пока нет проблем, на эти деньги, что вы держите, мы можем очень долго жить.

– А когда они закончатся?! Что тогда?!

– А может к тому времени нас с вами уже и в живых не будет, кто знает? То, что будет завтра, будет завтра, а мы с вами живем здесь и сейчас.

– Хватит философствовать. Лучше скажи мне, в этом доме найдется несколько бутылок с выпивкой?

– С этим тоже нет проблем. Я могу заглянуть в погреб и посмотреть что-нибудь для вас.

– Тогда отправляйся в погреб и принеси, что посчитаешь нужным. – отмахнулся Кайлеб.

Билл очень скоро вернулся, с двумя бутылками ирландского виски. Он, было, потянулся к стакану, но Чейз остановил его на полпути. Выхватив бутылку из рук Крекера, он схватился зубами за пробку, вытянул ее и выплюнул в камин, а после сделал несколько больших глотков.

– Вторая бутылка для тебя, старина. – сказал он, вытирая губы.

Крекер был этому несказанно рад. Подбросив несколько пален в камин, он плеснул немного виски туда.

– Угостим наш домик, вы не против? – произнес Билли с улыбкой на лице.

Они пили до самого утра и уснули в тех креслах, в которых сидели всю ночь. Наутро у них было страшное похмелье, от которого они отходили несколько дней, потому как на тех двух бутылках, собутыльники не закончили.