Текст книги "Смертельное ожидание (СИ)"
Автор книги: persona non grata
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Я не умру. Обещаю. Если ты обещаешь не ходить, – вправе ли он раздавать подобные заверения? Нет. Но кто сказал, что все должно быть честно?..
– Тогда дай слово во всем мне подчиняться. Пить воду, будить меня, когда я скажу, и съешь весь суп, каким бы противным он ни был! – рявкает она.
Ох, этот раунд вроде бы остается за ним. Теперь главное – следить за Китнисс, не позволяя уйти на Пир.
– Даю слово. Суп готов?
– Сейчас принесу, – она возвращается, держа в руках ту же импровизированную тарелку – банку из-под бульона. Пит ест с энтузиазмом, на который только способен, потом с усердием выскребает банку и долго нахваливает стряпню Китнисс. Ему и правда чудится, что это самый вкусный деликатес на свете – еда, приготовленная любимой…
– Выпей таблетки, – протягивая очередную дозу жаропонижающего, просит Китнисс. И снова он послушно выполняет ее просьбу, – Пойду сполосну банку, скоро вернусь. У Пита хватает сил только чтобы кивнуть, его уже вовсю снова лихорадит и трясет.
Возвращается она довольно быстро и не с пустыми руками.
– Вот тебе десерт. Я нашла еще немного ягод дальше по ручью.
Есть не хочется, но он обещал. Пит берет в рот первую ложку, проглатывает и хмурится. Вкус какой-то странный.
– Что-то очень уж сладко.
– Конечно. Это сахарные ягоды. Мама варит из них джем. Ты что, их никогда не ел? – говорит девушка, запихивая ему в рот следующую ложку. Только почему-то кажется, что она снова говорит слишком быстро. Слишком торопливо.
– Нет… – отвечает он озадаченно. – Но вкус знакомый. Сахарные ягоды?
Еще ложка. И еще одна. Последняя.
– Ну, на рынке они редко бывают. Растут только в лесу, – в этот раз она бьет все рекорды по скороговоркам…
– Сладкие, как сироп, – произносит он с полным ртом. – Сироп!
Глаза Пита расширяются, когда он понимает, в чем дело. Она его провела. Он глядит на нее с укором, все еще надеясь на то, что Китнисс опровергнет его догадку.
Только веки тяжелеют и наливаются свинцом прозапас.
Нет. Не спать. Не спать. Не спа…
Комментарий к 4.
Хотелось закончить одной главой, но она выходила слишком большой. А потому решила разделить на две…
Клятвенно заверяю, что следующая глава – последняя.
Возможно, придется-таки поменять размер на миди:)
Жду Ваших мнений и комментариев. Понимаю, что диалоги повторяют канон, но уж очень не хотелось его переиначивать. Но зато канон разбавлен мыслями и чувствами Пита.
========== 5. ==========
Комментарий к 5.
Вот и последняя глава в этой работе…
Думаю, все помнят момент, когда Китнисс после Пира в пещере приходит в себя и спрашивает, долго ли она была без сознания.
Одна единственная фраза Пита, брошенная невзначай – “Точно не знаю. Я проснулся вчера вечером, а ты лежишь рядом в жуткой луже крови.”
Что кроется за этой фразой?.. Мне всегда было интересно, каково было Пекарю обнаружить Китнисс в луже крови… Эти эмоции я постаралась передать в последней главе.
Остальное – канон, с вкраплениями моей бурной фантазии…
Как вышло, судить Вам.
Кап.
Кап.
Кап.
Кап.
Звук постепенно врывается в сознание, слегка потрепанное, но живое. И тут Пит понимает…
Что-то не так…
Боль…
Она как будто вышла из игры и, капитулировав, отползла прочь.
Пит открывает глаза – вокруг царит полумрак под руку с тишиной, такой зловещей и грозной, что хочется громко крикнуть, лишь бы нарушить ее стойкое равновесие.
И среди мертвого безмолвия лишь…
Кап.
Кап.
Кап.
Кап.
Вода льется с потолка, ручейками стекает по кривым стенам и находит приют на полу.
Всполохи молний освещают часть пещеры. Вот рюкзак, вот бутылки с водой, а совсем рядом с ним валяется какой-то шприц…
Воспоминания проносятся перед глазами, как кадры в кино.
Объявление Темплсмита.
Обещание не ходить на пир.
Сахарные ягоды.
Сироп.
И среди всех этих обломков памяти, словно Главный Дворец в Капитолии, высится лишь одна-единственная мысль, что заставляет сердце сначала пропустить удар, а затем забиться в неистово-сумасшедшем танце.
Где Китнисс?..
Кап.
Кап.
Кап.
Он вертит головой в поисках девушки и, несколько раз моргнув, замечает ее чуть поодаль, лежащую ничком.
– Китнисс! – Пит бросается к ней, рана напоминает о себе резкой болью, но он не замечая этого, дрожащей рукой проверяет пульс на её шее, но пальцы вдруг угодили во что-то липкое.
Страшная догадка стекает каплями крови по его ладони…
Нет!
Ужас вцепился в душу своими ледяными щупальцами.
– Китнисс, Китнисс, ты меня слышишь?.. – шепчет он в отчаянии, склоняет голову к ее груди, продолжая искать признаки жизни, и шептать, будто заклинание, – Нет, нет, только не это! – наконец, он улавливает тихие, но все же четкие удары ее сердца.
Жива…
Он ощупывает и осматривает Китнисс, в поисках повреждений, насколько позволяет ему тусклый свет от мелькающих в небе молний. Лицо залито кровью, похоже, у нее рана головы. Еще через несколько секунд он находит источник кровотечения – на лбу глубокий порез…
Господи…
– Китнисс, очнись… – он слегка потряс ее за плечо. Тихий стон и больше ничего. Лишь дождь продолжает накрапывать свою грустную историю.
Кап.
Кап.
Пит кинулся к рюкзаку и, отыскав в нем бинты, бросился обратно. Трясущейся рукой он, как можно аккуратнее, стер кровь с её лица и шеи, и забинтовал рану. Светлая повязка выделяется в полумраке пещеры белым пятном, на котором тут же проступают темные капли крови…
Пит снимает с нее ботинки, оказавшиеся совершенно мокрыми, и бережно закутывает ее ступни в свою куртку. Сквозь трещины в потолке так и продолжает течь вода, и он мастерит из плёнки навес над девушкой.
Кап.
Кап.
Кап.
Теперь капли дождя разбиваются о новую «крышу» с глухим стуком. Пит садится рядом с Китнисс и, поколебавшись, берет ее за руку… пальцы ее неестественно холодные, он массирует их своими. Дыхание девушки прерывистое и совсем тихое. Но ровное и… живое. Несколько раз он меняет бинты, и кровотечение в конце концов вроде как остановилось. Через большую щель время стекает вместе с водой по каменным стенам и ему кажется, что прошла целая вечность, когда же в небе зазвучали первые звуки гимна Капитолия, Пит выскользнул наружу и устремил взор в небо.
Одно единственное лицо.
Мирта.
И он искренне радуется, что это не лицо Китнисс…
***
– Пит… – ее голос такой скрипучий, будто на сухую ветку наступили.
– Привет, – шепчет он, склоняясь над ней, – Рад снова видеть твои глаза.
– Я долго была без сознания?
– Точно не знаю. Я проснулся вчера вечером, а ты лежишь рядом в жуткой луже крови. Сейчас кровотечение, кажется, прекратилось, но я бы на твоем месте не пытался вставать.
Пит подносит к ее губам бутыль, и она жадно пьет.
– Ты идешь на поправку, – замечает она.
– Еще как. Штука, которую ты мне вколола, знает свое дело. Сегодня к утру опухоль почти спала…
– Ты ел?
– Угу. Слопал три куска грусятины и только потом понял, что надо экономить. Не волнуйся, теперь я на диете.
– Все в порядке. Тебе надо есть. Я скоро пойду охотиться.
– Только не слишком скоро, ладно? Теперь моя очередь заботиться о тебе. И сейчас ты должна поесть. – Пит кормит ее кусочками мяса и изюмом, опять поит водой. Потом растирает ноги, чтобы они согрелись, снова укутывает их своей курткой и по самый подбородок застегивает спальный мешок.
– Твои ботинки и носки еще сырые. При такой погоде не скоро высохнут, – говорит он, и в этот момент слышатся раскаты грома, – Интересно, зачем это все устроили? Грозу, дождь. Точнее, для кого?
– Для Катона и Цепа, – отвечает Китнисс уверенно. – У Лисы наверняка есть где спрятаться. А Мирта… она собиралась меня мучить, но тут… – ее голос замирает на вдохе.
– Я знаю, что Мирта погибла. Видел ее вчера в небе. Ты ее убила? – он сам неприятно поражается тому, насколько буднично звучит его голос. Словно чужая смерть уже ничего не значит.
– Нет. Цеп проломил ей голову камнем.
– Хорошо, что ты ему не попалась.
Китнисс вдруг сглатывает.
– Я попалась. Он меня отпустил, – делится она, а потом рассказывает о своей вылазке на Пир и все то, что до сих пор держала в себе, потому что он сам был слишком слаб для расспросов, а она, по всей видимости, была еще не готова пережить это заново.
Взрыв.
Боль.
Смерть Руты.
Первое убийство.
Хлеб от Одиннадцатого дистрикта.
Сердце Пита сжимается от сожаления и нежности к этой самоотверженной девушке.
– Он отпустил тебя, потому что не хотел оставаться в долгу?
– Да. Ты, возможно, не поймешь. У тебя всегда было всего вдоволь. Если бы ты жил в Шлаке, мне не пришлось бы тебе объяснять, – тихо произносит она, но слова ее, словно камни, со всего маху брошенные прямо ему в душу.
– Да и не пытайся, чего уж там. Куда мне понять своим умишком, – его слова, в свою очередь, как будто отдают горечью.
– Это как с тем хлебом. Наверное, я всегда буду тебе должна, – ее фраза разбивается о стены пещеры, осколками задев и его сердце. Долг? О чем она?..
– Ты что, про тот случай из детства? Думаю, теперь-то уж о нем можно забыть. После того как ты воскресила меня из мертвых.
– Ты ведь даже не знал меня. Мы никогда не разговаривали… И вообще, первый долг всегда самый трудный. Я бы ничего не смогла сделать, меня бы вообще не было, если бы ты мне тогда не помог. И с чего вдруг?
– Сама знаешь с чего, – он старательно отводит глаза. – Хеймитч говорил, что тебя непросто убедить.
– Хеймитч? А он тут при чем?
– Ни при чем… Так значит, Катон и Цеп, да? Наверное, будет нескромно надеяться, что они одновременно прикончат друг друга?
– Мне кажется, Цеп славный парень. В Двенадцатом он мог бы быть нашим другом, – говорит она с сожалением.
– Если так, то пусть его лучше убьет Катон, – мрачно отвечает Пит.
Но на глазах у Китнисс вдруг выступают слезы, и Пит смотрит на нее с тревогой:
– Что с тобой? Очень больно?
– Я хочу домой, Пит, – произносит она жалостливо, как ребенок.
– Ты поедешь домой. Я… обещаю. – он наклоняется и целует ее тихонько… Едва-едва касаясь губ.
– Я хочу прямо сейчас.
– Знаешь что? Ты сейчас заснешь, и тебе приснится дом. А потом оглянуться не успеешь, как будешь там на самом деле. Идет? – ему безумно хочется, чтобы ее желание исполнилось. Если бы только он мог отправить ее домой в этот же миг, как в по волшебству… Только он не Санта-Клаус, о котором ему в детстве рассказывал отец, а Арену даже с натяжкой не назовешь сказочным миром.
– Идет, – шепчет она. – Разбуди меня, если надо будет покараулить.
– Не беспокойся. Я хорошо отдохнул и здоров благодаря тебе и Хеймитчу. И потом, кто знает, сколько еще продлится… это? – ее брови удивленно ползут вверх, но вслух она ничего не говорит, а молча укладывается спать.
Пит снова садится подле нее, а дождь упрямо продолжает свою нудную песню.
Кап.
Кап.
Кап.
***
Он будит Китнисс, когда сквозь просветы между камней вновь проникает мгла. Их скудный ужин состоит из двух кусочков грусенка, нескольких кореньев и горсти сухофруктов.
– Оставим что-нибудь на завтра? – спрашивает Пит.
– Нет, давай доедим все. Мясо и так уже давно лежит, не хватало нам еще отравиться.
Китнисс делит еду на две равные части. Они стараются есть медленнее, но все равно управляются за две минуты. Желудки недовольно ворчат.
– Завтра идем на охоту, – решает она.
– От меня толку мало, – смущаясь отвечает Пит. – Я никогда раньше не охотился.
– Я буду убивать, а ты готовить. Еще ты можешь нарвать зелени и ягод.
– Хорошо бы тут рос какой-нибудь хлебный кустарник, – вздыхает он.
– Тот хлеб, что мне прислали из Одиннадцатого, был еще теплым, – мечтательно вздыхает она в ответ. – На, пожуй. – Китнисс протягивает Питу пару листиков мяты, потом бросает несколько себе в рот.
– Да… я уж и не знаю, чем заслужить, чтобы Хеймитч нам хоть хлеба прислал.
Девушка пристально вглядывается в его лицо, а потом вдруг пододвигается ближе и, взяв руку Пита и лукаво улыбаясь, произносит:
– Наверное, он сильно поиздержался, помогая мне усыпить тебя.
– Кстати, – говорит Пит, переплетая свои пальцы с ее. – Не вздумай устроить что-нибудь подобное еще раз.
– А то что будет?
– А то… а то… – Пит не знает, что сказать. – Вот подожди только, придумаю.
– В чем проблема?
– В том, что мы оба живы. Поэтому тебе кажется, что ты поступила правильно.
– Я действительно поступила правильно.
– Нет! Не делай так, Китнисс! – Пит до боли сжимает ее ладонь, а в его голосе уже слышится неподдельный гнев. – Не умирай ради меня! Я этого не хочу! Ясно?.. – эхо разносит его отчаянье по всей пещере.
– А может, я сделала это ради себя. Тебе не приходило в голову? Может, не ты один… кто беспокоится… кто боится… – она замолкает, заплутав в своих собственных в словах и… чувствах?..
– Боится чего, Китнисс? – тихо спрашивает он, еще не веря в собственное счастье. Ее слова для него словно лучи долгожданного солнца в ненастный день… Да только подвергать себя опасности из-за него, он не позволит.
– Хеймитч просил меня не касаться этой темы, – уклончиво говорит она, и Пит понимает, что Китнисс ищет возможность избежать щекотливой темы, но он уже истолковал ее слова по-своему, и раз уж она не желает отвечать на вопрос, есть лишь единственный способ проверить, правильно ли он ее понял.
– Тогда мне придется догадываться самому, – говорит он, придвигаясь ближе.
Впервые они целуются по-настоящему. Никто из них не мучается от боли, не обессилен и не лежит без сознания. Их губы не горят от лихорадки и не немеют от холода.
Этот поцелуй… настоящий.
Пит чувствует ее смятение и… Ему хотелось бы целовать ее вечность, но увы… сейчас не время и не место…
– Кажется, у тебя опять кровь. Иди ложись. И вообще уже пора спать, – дрожащим голосом произносит он.
А сам себе обещает…
У нас ещё все впереди…
Теперь он и правда верит, что удача на их стороне.
Если на Играх вообще может идти речь об удаче…
Китнисс надевает носки и заставляет Пита надеть куртку. Он совсем замерз, промозглый холод пробирает насквозь.
– Я дежурю первой, – настаивает она.
– Хорошо, но только если ты согласишься тоже залезть в спальный мешок, иначе совсем околеешь! – он был готов встретиться с яростным сопротивлением, но вопреки его ожиданиям, она не спорит.
И вот уже Пит подсовывает ей под голову свою руку и обнимает, ему хочется защитить Китнисс… даже во сне.
Ее близость пьянит и распаляет кровь, словно шампанское, что они пили после Индивидуального показа, отмечая маленькую победу трибутки из Двенадцатого. Он прижимает ее к себе еще сильнее, боясь, что это лишь игры разума, а он все также продолжает лежать у реки, измученный и изможденный.
И почти мертвый…
Постепенно сон проникает в его сознание и уже вовсю хозяйничает, даря новые мечты…
Они играют на Луговине.
Светловолосая девочка с серыми глазами танцует.
Голубоглазый малыш с темными локонами пытается ее догнать.
Пит и Китнисс стоят чуть поодаль и улыбаются.
Ее рука в его руке.
Они как будто счастливы.
– Я люблю тебя, Китнисс…
– И я тебя люблю…
Кап.
Кап.
Кап.
Реальность вырывает его из мира грёз оглушительной дробью дождя, который по воле распорядителей, кажется, будет лить вечно. Он лежит не шевелясь, боясь нарушить покой той, что дороже всего на свете и вслушивается в небесную какофонию: хохочет гром, переплетаясь с ветром, и тонет в рыданиях дождя.
Пит думает о своем сновидении и осознает вдруг, что впервые его сон кажется не просто заманчивым, но и безумно… правильным?.. Именно так.
А еще… возможным. И не только в царстве Морфея, но и в настоящей жизни…
А может, я сделала это ради себя. Тебе не приходило в голову? Может, не ты один… кто беспокоится… кто боится…
Ее слова навсегда засели в его голове. И поселились в сердце. Он ей нужен. И никаких сомнений.
Кап.
Кап.
Кап.
