Текст книги "Кошмар папаши Люциуса (СИ)"

Автор книги: Пайсано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Новые мушкетеры ==========

Старик отец любил повторять ему, что детей заводить надо пораньше и что у Малфоев седина незаметна. Вскоре после рождения сына Люциус убедился в справедливости обоих утверждений. Мать Люциуса, которая настояла на своем праве самой назвать внука, долго смотрела на младенца, потом немного удивленно взметнула бровь и произнесла «Драко». Нельзя не признать, что она угадала с именем – в мальчике было что-то огненное, несмотря на наследственную бледность. По крайней мере, когда ему было всего полгода, от первого проявления его магии в детской сгорели шторы. От второго проявления у Люциуса появились первые седые волосы: представьте себе единственного наследника древнего рода, пролетающего вниз мимо окна библиотеки на втором этаже. А потом пролетающего вверх. Пришлось подарить парню метлу. Вот только если бы всегда удавалось ее заметить, когда он в следующие разы пикировал мимо окна таким же манером…

Ах, ну конечно, с точки зрения Нарциссы это были милые детские шалости. Блэки-то через одного были буйными сумасшедшими, так что на их фоне прыгать из окна, чтобы проверить свои магические способности, – это довольно буднично. Говорят, что у Лонгботтомов даже есть такая традиция: тех, кто не прыгает сам, вышвыривают родственники. Гриффиндорцу ли бояться сотрясения мозга? Впрочем, ответ Драко на упрек отца был по-малфоевски надменным: «Я должен был полагать, что наследник Малфоев – сквиб?»

Драко был настоящим наследником Малфоев: умным, хитрым, гордым, с вечно вскинутым подбородком. Но иногда в нем вспыхивала кровь Блэков. Например, на детском утреннике в поместье Малфоев, когда семилетний Драко вытянулся струной и влепил пощечину младшему Крэббу, превосходящему его в размерах раза в два. Люциус был доволен, что Крэбб не посмел ответить, хотя объяснение с его семьей не доставило ему удовольствия, как и любая ситуация, где от него ждали оправданий. «Он мерзавец», – лаконично пояснил Драко свой поступок, когда Люциус вызвал его в свой кабинет. «Он дурак, – терпеливо пояснил Люциус. – Но дурак полезный». Драко некоторое время подумал, спокойно разглядывая гобелен за спиной отца. «Знаю, – наконец произнес Драко. – Но все равно противно». Люциус понял, что сына он не убедил. И что намного хуже, Драко подумал и предпочел очевидной пользе свои странные принципы. У наследника Малфоев появились принципы, не переводимые в денежные знаки, – с этим надо было что-то делать. Только, черт его возьми, что? Хотелось заавадить проклятого неформала Сириуса, который только что в первый раз прислал двоюродному племяннику сову, наверняка с одобрениями, но это был не выход.

Многие принципы Драко Люциус одобрял: например, те, которые побудили его сына презрительно посмотреть на младшего Уизли на приеме по случаю избрания нового министра магии. Но некоторые не одобрял категорически: уже через минуту после знакомства с Уизли Драко с неслизеринской отвагой принял бой против трех противников. Бешеная кровь Блэков на секунду оказалась полезной: двое Уизли сразу вышли из строя под действием метко пущенных ананасов. Третий ананас, брошенный с недетской силой, попал в министра магии. Кидающийся один на троих Малфой, ловко уворачивающийся Уизли – многие волшебники в этот вечер почувствовали, что их привычный мир рушится. Не говоря уже о министре магии, на которого обрушилось все содержимое стола, когда он перевернулся вместе со стулом, судорожно уцепившись за скатерть.

На вопрос отца, какого черта он полез в драку с Уизли и благословил министра магии на вступление в должность ананасом по голове, Драко ответил с привычной лаконичностью: «Я дерусь, потому что дерусь». Люциус проклял самого себя за то, что позволял сыну читать маггловские романы и подумал, что предпочел бы услышать: «Мы разошлись во мнениях по одному богословскому вопросу». К некоторым французским романистам Люциус и сам до сих пор испытывал небольшую слабость.

Когда Люциус, сразу после приезда сына в Хогвартс, получил текущий список студентов, его начали томить нехорошие предчувствия. Надо же было чертовым Блэкам обязательно ввязаться в войну в полном составе и не оставить взрослого потомства! Если бы на Слизерине сейчас учился кто-нибудь из числа этих благороднейших шизофреников, обучение Драко могло бы обойтись только в несколько десятков разговоров с другом Северусом. А сейчас… Душераздирающее зрелище! Крэбб, с которым Драко до сих пор говорит с ледяной вежливостью. Женственный Забини. Пустоватая Паркинсон. Во время размышлений о том, с кем же сойдется Драко в сегодняшнем Слизерине, Люциуса в первый раз посетили недолжные мысли о вырождении чистокровных семей.

Был еще полукровка Поттер, которого Северус загнал-таки на Слизерин, этот, пожалуй, подходил по характеру, если вместо здрасте они с Драко подрались. Поттер был сейчас в фаворе, но ходили, ходили странные слухи о том, что Темный Лорд не умер… При другом характере Драко его возможная дружба с Поттером означала бы, что в случае возвращения Темного Лорда Люциусу будет чем откупиться. Но Люциусу почему-то представилось, как возродившийся Темный Лорд получает ананасом в морду, во имя родовой чести и крепкой мужской дружбы. Люциус с ужасом зажмурился.

Спустя три месяца ему показалось, что глаза лучше было не открывать. Совсем. Потому что читать письмо Драко о том, что он едет на Рождество к Поттеру в компании грязнокровки Грейнджер и второго поколения Ордена Феникса, можно было только сквозь скрежет зубовный. Если бы только Драко был таким, как его предки – со стороны отца, конечно, – Люциус бы похвалил его за беспринципность: нельзя было не признать, что Драко собирает вокруг себя лучших и наиболее удачливых. Но в руках Люциуса была неопровержимая улика, доказывающая, что Драко это просто нравится. На колдографии Драко в помятой мантии улыбался намного шире, чем положено этикетом, Поттер махал перевязанной платком рукой, и оба они обнимали смеющуюся Грейнджер. «Милому Рончику от Гермионы». Перехваченное вместе с колдографией письмо про то, что Гарри и Драко на самом деле замечательные ребята, Люциус в ярости порвал.

– А кто читал Мушкетеров?

– Я читала!

– Ну я.

– Понятно. Читали все, кроме Уизли.

– Драко, не приставай к нему.

– Грейнджер, я не пристаю к мальчикам. Ой! Ты обалдела?

– Ладно, извини.

– Я буду Арамисом, потому что всем понятно, почему.

– Думаю, Драко собирается стать после школы священником…

– Я собираюсь вас всех пережить, Поттер. Грейнджер назначим Д’Артаньяном, потому что она мелкая и постоянно нарывается. Промахнулась! Поттер будет Атосом, потому что он редко говорит и всегда думает. Поттер, на тебе теперь обязанность трахнуть татуированную шестнадцатилетнюю шлюшку и потом всю жизнь страдать.

– Малфой, я тебя позавчера предупреждала!

– Грейнджер, ты теперь Д’Артаньян, тебе жеманничать не положено.

– Мсье Арамис, перестаньте всех задирать, а то вам с шевалье Д’Артаньяном придется поменяться ролями.

– Ну а Уизли остается роль Портоса, потому что думать он все равно не умеет.

– Ах ты белобрысый!

– Мсье Портос, уймитесь, ловкость тоже не ваше достоинство. Грейнджер, вы его там получше кормите, что ли, а то он для Портоса тощий какой-то.

– Мсье Арамис, вас пора разжаловать в Рошфоры.

– Это все из-за Грейнджер, она очень симпатичненькая, когда сердится. Грейнджер, какое неуважение к книгам!

– Между тем, господа дуэлянты, нас сейчас накроют гвардейцы кардинала, то есть библиотекарша. Кстати, насчет личности кардинала есть весьма обидная для Гриффиндора идея…

– Драко, балбес, это на самом деле библиотекарша!

– Один за всех, господа! И все от одного!

========== Семнадцать в беседке, не считая собаки ==========

Заседание комиссии после первого курса сына Люциус запомнил на всю жизнь. Даже в самых страшных кошмарах он не мог представить себе грязнокровку с Гриффиндора в мантии своего сына, которая будничным тоном сообщает всем, что он для нее просто Драко, а потом еще и рассказывает, как Драко спасал одного из этих предателей Уизли. «Ой, он на меня рассердится…»

Драко действительно немного рассердился, когда услышал об этом рассказе, но в ответ на все диатрибы отца только дернул плечом и ответил: «Не вижу, почему бы одному благородному дону не помочь другому в беде.» С точки зрения родовой чести, его поступок был безупречен: помощь раненому, кем бы он ни был, всегда считалась проявлением благородства. Но Люциусу не удалось обдумать, как объяснить чересчур благородному потомку недопустимость его поведения, потому что в следующую минуту он услышал о том, что ему не стоит так реагировать на своих будущих гостей. Люциус в ярости схватился за палочку, готовый оглушить собственного сына каким-нибудь серьезным проклятием, но Драко, как всегда, играл на обострение: он просто зачитал список. От фамилии «Грейнджер» Люциус предсказуемо промахнулся. От фамилии «Уизли» ему захотелось провалиться сквозь землю. От фамилии «Лонгботтом» он даже попытался аппарировать, забыв о том, что он в Хогвартсе.

Дальнейший скандал с трудом смогли блокировать даже усовершенствованные чары неслышимости. Драко расколотил всю мебель в своей слизеринской спальне, прыгая по ней и утверждая, что не будет драться со своим отцом. Намерение обездвижить чертенка и посадить его на денек в подземелье вопреки истерике жены, чтобы подумал над своим поведением, оказалось не так-то легко реализовать – чертенок был слишком вертким. И слишком самоуверенным даже для наследника Малфоев, если он думал, что палочка ему поможет! Но Драко воспользовался палочкой в лучших семейных традициях и сорвал чары неслышимости. Люциус с неудовольствием начал возвращать мебель в первоначальное состояние – не выносить же скандал в благородном семействе на суд всей слизеринской общественности.

– Ни один из этого сброда в наш дом не войдет, – прошипел он Драко с милой улыбкой, в последний раз окидывая гостиную Слизерина фальшивым ностальгическим взглядом.

– Я либо вернусь домой с ними, либо не вернусь вообще! – черт же дернул брать жену именно из Блэков! Достаточно было посмотреть на ее чокнутого кузена, по которому Азкабан до сих пор скучает. – Дядя Сириус войдет в положение, как думаешь?

Люциус попытался аппарировать снова.

Следующие две недели были кошмаром. Нарцисса в первый раз всерьез на Люциуса обиделась, и он еще раз вспомнил ее девичью фамилию, будь она неладна. Из дома на площади Гриммо доходили очень неприятные слухи. «Дядя Сириус», чтоб его дементоры сожрали, «вошел в положение». Люциус никогда бы не поверил, что он будет сам просить жену встретиться со своим нелюбимым родственником. Но сына надо было возвращать домой, пока он не перебратался со всем Орденом Феникса.

Еще неделю разноцветная компания Драко жила в саду поместья Малфоев, опустошая плодовые деревья и каждый вечер разводя на полу беседки обычный маггловский костер. Вокруг костра сидели несколько безбашенных слизеринцев, толпа веселых гриффиндорцев, несколько ребят с Равенкло, двое, чур меня, хаффлпаффцев и большая черная собака. Компания гуляла на непонятно откуда взявшиеся галлеоны и пела недетские песни. Если бы это не попахивало шизофренией¸ Люциус бы подумал, что песням их научила собака. По крайней мере, иногда она очень музыкально подвывала. В дом наследник соглашался вступать только на условиях безоговорочной капитуляции.

За ту неделю, которую семнадцать разгильдяев и собака, вовсе не тяготясь бездомностью, провели в беседке, Люциус узнал важную тактическую истину: если тебя взяли в клещи двое Блэков, лучше сразу сдаваться, чтоб не мучиться. Ко времени вступления наследника под фамильные своды Люциус спал с лица, а у Нарциссы появилось в глазах необычное для нее пламя, которое показывало, что если сестер Блэк довести, то одна другой стоит. Наследник был немного чумаз, но держался по-королевски.

Собаку в дом все-таки не потащили, но прогнать ее из сада не удалось. Она иногда исчезала, возвращаясь, как ни странно, чище, ухоженнее и проказливее. Люциус почувствовал, что сходит с ума, потому что однажды после обеда ему приснилась собака, входящая в косметический салон и вытряхивающая из шкуры галлеоны. Когда он, проснувшись, встряхнул головой и выглянул в окно, собака сидела под окном над развернутой на земле «Прорицательской» и зевала, прикрывая рот лапой.

Люциус приказал Добби поставить на собаку магический капкан. На следующее утро он попал в него сам, выходя из спальни. Люциус прибил Добби и поставил капкан собственноручно, окружив дом магической защитой, и снова сам в него попал. В тот же вечер многие гости Малфой-мэнор могли оценить из окон библиотеки прекрасный вид: самый богатый и зловещий колдун Англии патрулировал с палочкой наизготовку кусты, намереваясь вступить с загадочной дворнягой в волшебную дуэль.

Когда Драко зашел в библиотеку, он проявил себя с лучшей Блэковской стороны и разогнал зрителей к чертовой матери, а некоторым даже дал по веселой рыжей морде. Люциус такими успехами похвастаться не смог: собака оказалась неизвестным анимагом, который в темноте подбил Люциусу глаз и закинул его палочку на крышу.

Когда Люциус нашел свою палочку и сводил с глаза синяк, смотря в зеркало, ему вновь пришла в голову страшная мысль о том, что скажет Темный Лорд, если вернется. И вслед за этим ему представилось, как черная собака подбивает глаз лорду Вольдеморту, а семнадцать сорванцов, в которых колдовской крови всего на полдюжины чистокровных магов, лупят Великого и Ужасного ранцами и заставляют его признать, что он треска. Люциус поморщился от неловкого движения собственной палочки и вдруг захохотал. Безумие Блэков, судя по всему, передавалось и воздушно-капельным путем.

– Драко! Драко, ты спишь?

– О нет, любимая!

– Малфой, прекрати! Ай!

– И пока сэр Малфой очаровывал прекрасную гостью, она наступила на Невилля.

– Лонгботтом, жаба твоя цела?

– Квакни ему, Невилль, порадуй его душеньку зеленую.

– Кто это там? Цирк не приглашали!

– Гермиона, теперь ты на меня наступила!

– Ой, Рон, прости! Люмос!

– Экспеллиармус!

– Лорд своё, а Поттер своё, как говорят в Кривом переулке.

– Где моя палочка?

– Возьми мою.

– Акцио палочка!

– Ай! Кто здесь?

– Пятнадцать, скоро все соберутся.

– Кто-нибудь мне объяснит, почему мы сидим в темноте?

– В темном-темном доме, в темной-темной комнате сидит темный-темный маг с белыми-белыми волосами…

– Эй, вы, у стены, щас как залеплю!

– Ребят, а идемте в беседку.

– Ну его, там дождь.

– И хрен бы с ним. Малфой все равно поэтому не дает свет зажигать. Сейчас костер на полу разложит.

– Мистер Бут, вы договоритесь.

– Мягколап воет…

– Ладно, постучите кто-нибудь этим соням.

– Сэр Поттер, у вас есть спички?

========== Никогда не разговаривайте с незнакомыми Блэками ==========

Люциус Малфой любил антиквариат. Особенно тот, которым спекулировал выжига Борджин – к этому антиквариату надо было еще подобрать ключик. Несколько раз Люциус бывал рад как мальчишка, когда оказывалось, что за такую на самом-то деле уникальную вещь Борджин запросил такую низкую цену. Со старым потрепанным дневником тоже пришлось повозиться, и именно когда Люциус почти его понял, дневник со стола исчез. Люциус перевернул кабинет вверх дном и отлупил Добби. Дневника не было. Люциус отлупил Добби еще раз. Досада не прошла.

Дневник был притягателен как косичка Парвати Патил, за которую просто нельзя было не дернуть. Драко перелистал дневник, но ничего, кроме надписи «Напиши в меня» на первой странице, так и не нашел. «Паркинсон дура», – написал галантный Драко. «Какая?» – осведомился дневник. «Клиническая», – ответил Драко. «Это наследственное», – согласился дневник, начиная коварно втираться в доверие.

Но с Драко дневник пролетел как Трелони по лестнице на волшебных роликах, которые на день рождения Драко ей незаметно подарили вместо тапочек его друзья. Риддл от усердия чуть не завязался внутри дневника морским узлом, но воля этого Малфоя была ему не по зубам. Уговорить его открыть Тайную Комнату удалось, нажав на странный для Малфоев авантюризм. Удалось и обманом выпустить василиска на первую охоту, почти результативную, но последнюю.

Что должен делать нормальный слизеринец, когда ситуация вышла из-под контроля и запахло жареным? Разумеется, умывать руки и заметать следы. Если, конечно, в нем не течет кровь Блэков, у которых в таких случаях просыпается непреодолимое желание показать всем и каждому, кто в Хогвартсе хозяин. Драко взбеленился как Фенрир Грейбек в полнолуние. Драко собрал друзей. Друзья поговорили с дневником по законам военного времени, игнорируя Женевскую конвенцию. Гарри без спроса одолжил у директора антикварный ножичек. Драко пообещал Гермионе много красивых сумочек. Плакса Миртл, увидев новых мушкетеров с разрисованными углем лицами, чуть не умерла во второй раз. Василиску повезло меньше.

За нелегкие годы отцовства Люциус несчетное количество раз убедился в том, что с благороднейшей кровью Блэков передаются приступы буйного помешательства и некоторые редкие темные таланты, но возможность наложения на дневник Круциатуса он не рассматривал даже теоретически. Тетя Белла, чтоб она была здорова и подольше в Азкабане мучилась, явно передала племянничку недюжинные способности к любимому проклятию. Драко, впрочем, не очень гордился проделанной работой. Новой комиссии, на этот раз предельно узкой и состоящей из Снейпа, Люциуса Малфоя и Дамблдора, он сообщил, что палаческие заклинания ненавидит, но кто не выходит драться как мужчина и при этом оскорбляет дедушку, тот сам себе злобный Пиноккио.

По итогам заседания комиссии Люциус Малфой понял, что на тихую старость и портрет в мягких тапочках он рассчитывал зря. Любимый сыночек закруциатил копию Темного Лорда, который был скорее жив, чем мертв, истребил его любимого питомца и вышел на тропу войны. Если бы Люциусу привиделось такое пятнадцать лет назад, он бы вступил в общество трезвости. В данный момент его охватило неприличное желание вступить в Орден Феникса.

У страшного и ужасного лорда Вольдеморта, который скитался в бестелесном виде в лесах Албании, тоже вскоре наступил тяжелый день. Во-первых, хоть он был и бестелесный, ему все равно было неприятно, когда на него, то есть сквозь него, гадят птицы. А сейчас птицы летели через эти леса на юг. Во-вторых, в воздухе отчетливо пахло керосином. Этот знак судьбы Темный Лорд разгадать не смог, как не смог в свое время понять, что чистокровные роды презирали не только грязнокровок. Его они тоже, честно говоря, не очень-то жаловали. Особенно некоторые дерзкие и бесшабашные мальчишки, которые с необычным для их возраста прилежанием сидели сейчас в библиотеке благороднейшего дома Блэков. А их подружка грязнокровка в данный момент держала его судьбу на кончике пальца, с некоторым отвращением поддерживая им очередную страницу древней и темной книги. Страница перевернулась.

В сорок без малого годиков папаша Люциус понял, что еще не знает, что такое кошмар, даже несмотря на долгое личное общение с лордом Вольдемортом и тринадцать лет отцовства. Настоящий кошмар – это не когда милый сын Драко снабжает сиденье стула профессора Флитвика ежиными иголками и не когда у директора, чтоб его дементоры взяли, весь запас лимонных долек в кармане превращается в хлопушки. Это даже не когда наследник Малфоев рушит пятикурсником со своего факультета уникальный витраж в Большом Зале, вступившись за свою подружку-грязнокровку. Кошмар – это когда ничего этого не происходит. Потому что потом… на этом месте Люциусу фантазия отказывала, даже когда он принимал полкило Арманьяка для храбрости.

Директор Хогвартса был закаленным человеком: он пережил семь лет обучения в школе Мародеров, хотя за это время окончательно поседел. Но дети – они всегда такие непредсказуемые… Когда Альбус Дамблдор получил в подарок на Рождество «Басни барда Биддла» и увидел под сказкой о Дарах Смерти приписку: «Не бросай друга в беде! Окошечко для приема передач в Нурменгарде работает с 9 до 3», – ему стало плохо. Встречу Драко со сбившейся с истинного пути тетей он устроил без лишних вопросов.

– Не бойся, Грейнджер, не сотрется раньше времени. Ты лучше над заклинанием поработай, а то явимся туда все такие тринадцатилетние, и тетка нас раскусит, чтоб она была здорова.

– Драко, прекрати немедленно!

– Что прекрати, змея самая ответственная часть!

– Прекрати гладить меня по руке!

– Уважаемые, вы мне дадите почитать про диадему Равенкло или нет? И вообще сейчас приревную как Кровавый Барон дочь Ровены.

– Какую дочь Ровены, Гарри?

– Ну не вертись же ты! Я же не пять фунтов подделываю!

– Дайте почитать, кому говорят.

– Действительно, дайте ему почитать. А то будет как с медальоном.

– Уизли, ну кто тебе доктор, если тебя с неодушевленными предметами тянет по душам разговаривать?

– А кто об него молоток сломал?

– А кто дневник утюгом гладил?

– Знаете, ребята, а мне его жалко.

– Кого, Гермиона?

– Тома. Понимаешь, Гарри, мне кажется, он был таким несчастным…

========== Спасти рядового Риддла ==========

Лорд Вольдеморт не понимал, что есть на свете участь хуже смерти, хотя виноват в этом был тот же Дамблдор, который в свое время не допустил его к преподаванию. Беда пришла к Темному Лорду сама. В одно зимнее утро в заснеженном албанском лесу появились четверо. Один был похож на Малфоя, другой на Уизли, третий на проклятого Поттера. Четвертая была вообще ни на что не похожа, с ее-то лыжной шапочкой и бобриными зубами. Но Темного Лорда, уже замыслившего темную пакость, засекла именно она.

В следующую секунду бестелесный Темный Лорд был стащен с дерева, запихнут в старый кувшин и запечатан очень мощными для таких юнцов заклятиями – четверо хулиганов подготовились к встрече основательно. На день святого Валентина Темный Лорд был выпущен из кувшина во имя великого и светлого чувства (были бы зубы, он бы ими скрипнул) и переселен в прекрасно созданное тело младенца, крепко запеленутого и перевязанного голубенькими ленточками. Проклятая грязнокровка, с которой все и началось, кормила Великого и Ужасного молочком из сосочки и обещала отшлепать его по кругленькой попке, если он будет думать плохие вещи. Оборотень ее загрызи, неужели в таком возрасте становятся легилиментами? Младенец грязно выругался на парселтанге и тут же получил по попке – кто ж знал, что теперь такая образованная молодежь?

Тем временем его верная соратница Беллатрикс Лестранж в очередной раз пробовала головой стены Азкабана на прочность, как провинившийся домовой эльф. В первой передаче за тринадцать лет отсидки она получила уведомление о том, что племянник и его подруга выражают ей признательность за помощь следствию и просят прощения за вандализм по отношению к ее антикварной чашечке. Теперь ее властелин никогда не вознаградит ее превыше всех мечтаний! В этом, однако, она крупно ошибалась.

Спустя две недели, во время очередной прогулки в колясочке, лорд Вольдеморт почуял худое. На опушке Запретного Леса стояли три котла: с водой студеной, с водой вареной и с кипящим молоком. «Стойте, изуверы! – вскричал он на парселтанге так, что старика Арагога в центре Запретного Леса чуть не сразил инфаркт. – Биддл все наврал! Это же сказка!» Но изуверы не остановились, и Темный Лорд через минуту уже вовсю принимал водные процедуры.

Из котла с кипящим молоком, куда он погружался с последними змеиными непристойностями, лорд Вольдеморт вышел обнаженным красавцем двадцати пяти лет, так что эта проклятая Грейнджер даже зарделась. В следующую секунду он получил мощнейший заряд Обливейта в башку и очухался только через час.

Очухавшийся Том Риддл не помнил ничего ни про хоркруксы, ни про черную магию, и Аваде Кедавре, которой должен был быть уничтожен последний хоркрукс во лбу Гарри, его пришлось учить заново, на паучках. Том не сдержался и заметил вслух, что ощущение знакомое, но довольно противное. Девчонка с каштановой гривой, имени которой он теперь не помнил, посмотрела на красивого блондина и победно показала ему язык.

Том даже не успел подумать, почему на зеленоглазых подростков Авада действует не так, как на паучков, когда его незнакомые знакомые приступили к допросу. С первых слов Тома их лица вытянулись, и они начали озабоченно переглядываться. Том подошел к зеркалу и с удивлением заметил, что он сильно изменился за лето.

У спасителей заблудших душ была серьезная проблема, которую они начали обсуждать, как только наложили на Тома сонные чары. Во-первых, благодаря праведной Грейнджер Том страдал провалами в памяти и напрочь не помнил издевательств над кроликами, прогулок в пещеру и прочей радости психоаналитика. Во-вторых, скорее всего, благодаря Уизли, который тряс во время Обливейта палочкой как медсестра градусником, лишь бы побыстрее закончить, Том лишился всей памяти вплоть до тринадцатилетнего возраста. Роскошный план нагрузить двадцатипятилетнего красавца галлеонами и отправить его на психологическую реабилитацию к незамужним кузинам Драко во Францию трещал по швам.

Следующая неделя в Хогвартсе была праздником: новые мушкетеры снова пропадали в библиотеке на площади Гриммо, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Том, опутанный всеми возможными сонными заклинаниями, отсыпался в бывшей спальне Регулуса Блэка за весь недосып в бестелесный период. Выход, тем не менее, не находился, и четверым авантюристам уже грозило вылететь из Хогвартса с прекрасными знаниями по продвинутой трансфигурации, но с двойками по трансфигурации за третий курс, когда в библиотеку заглянул профессор Снейп.

Снейп явился на площадь Гриммо с приятным заданием жены и друга Люциуса надрать уши Гарри и Драко, а заодно, в порядке собственной инициативы, Рону и Гермионе, и вернуть их к учебному процессу. Но на ядовитый вопрос: «И что, скажите на милость, вы здесь делаете?» – Снейпа ждал воистину развернутый ответ.

Северус Снейп был человеком героической судьбы и стоически воспринял рассказ о том, как четверо тринадцатилетних ребят перечитали двести томов по черной магии, разрушили хоркруксы Темного Лорда, съездили в выходные в Албанию, одарили Вольдеморта новым телом и отшибли ему память. Он ущипнул себя всего восемь раз и пять раз пощупал себе лоб на предмет жара. Когда Снейп окончательно понял, что это все всерьез и что от его любви к Лили Эванс ничего, кроме неприятностей, быть и не могло, он все же нашел в себе силы вернуться в свое обычное состояние и поинтересоваться, когда же эти четыре балбеса начнут заниматься его предметом.

За следующие два дня, которые ушли у него на приготовление нелегального Омолаживающего зелья, Снейп успел выместить на своих четырех помощниках все свое раздражение за прошедшие два с половиной года, хотя и чувствовал, что это ему аукнется. Но одна мысль о том, что бывший Темный Лорд, дементор его расцелуй, будет учиться у него зельеварению, наполняла профессора Снейпа мстительным вдохновением. Изучив лицо отчима, предающегося мечтам над котлом с зельем, Гарри уверенно сказал Драко, что против пока неизвестной ему части их плана папа Северус не будет возражать.

Альбус Дамблдор даже в самые темные дни войны с Вольдемортом сохранял веру в лучшее. В конце концов, говорил он себе, могло бы быть и хуже. Но когда в его кабинет вошел профессор зельеделия и шестеро подростков, четверых из которых он не смог бы забыть до гробовой доски, а еще двоих вспомнил сразу, он подумал, что хуже все-таки быть не могло. Пожалуй, хуже могло быть только зачисление Тома Риддла и Беллы Блэк на Гриффиндор… «Конфундус», – прошептал Гарри из-за плеча отчима, и это случилось. Тринадцатилетние Том и Белла радостно посмотрели друг на друга. Дамблдор подавился лимонной долькой. «Будьте здоровы, – с ядовитой заботливостью шепнул ему Снейп. – Разве не вы говорили, что любовь победит Темного Лорда?»

– Грейнджер, признай: делать уроки с Темным Лордом доставляет тебе извращенное удовольствие.

– В отличие от вас, он хотя бы учится.

– Да даже набирается ума. Хорошо хоть книги про хоркруксы из библиотеки убрали.

– Ребят, отстаньте от него, действительно.

– Ну все, Гриффиндор начал защищать своих.

– Кстати, Грейнджер: тетушка была в него дико влюблена, а из всех заклятий ей больше всего удавался Круциатус. Ты два и два сложить можешь?

– Фу, какие вы оба! Давай я теперь тебя бояться начну.

– Уизли начни бояться. Маньяк с утюгом.

– А кто молотком?..

– Ребята, тихо!

– Ну просто невозможно… Привет, Том.

– Привет, Гермиона. Привет, ребята. Вы Зелья сделали? Снейп, собака страшная, чуть не за кровью единорога послал.

– До тебя у нас профессор Квирелл был, вот кто единорогов любил странною любовью…

========== Вспомнить все ==========

Лорд Вольдеморт, земля ему пухом, как начали теперь говорить Гарри и Драко, чтобы подразнить Гермиону, навел в свое время в волшебном мире такой шухер, что про простого сироту Тома Риддла все давно забыли. Так что потерявшему память Темному Лорду даже не пришлось менять фамилию – просто сразу за парту и учись заново. Можно и без биографии, какая там у приютских биография. А что при виде Тома профессор Флитвик упал под стол, а потом вылетел из-под него шутихой и сразу принял дуэльную позицию – так это с кем на старости лет не бывает. Дедушка просто расшалился.

Зато строгая и несгибаемая профессор МакГонагалл приняла своего бывшего однокурсника необычайно тепло и с живым интересом осведомилась у Гарри, до какого возраста Тому отшибло память. Ответ о том, что память отшибло до тринадцати, обрадовал и раздосадовал Минерву МакГонагалл одновременно. Вероятно, желанием разобраться получше в состоянии памяти Тома Риддла и объяснялся тот факт, что МакГонагалл решила поговорить с Томом после уроков. Через полчаса воодушевленная МакГонагалл появилась в гриффиндорской гостиной и объявила, что в Хогвартсе что-то давненько не было Рождественского бала. Гермионе показалось, что она расслышала, как МакГонагалл, входя, пробормотала себе под нос с шотландской запальчивостью: «А вальсирует этот серцеед как всегда отменно!»

Вот с Беллой, как с потомком древнего рода, пришлось помучиться, потому что обычно готовый на любую авантюру дядя Сириус был категорически против прибавления в семействе. Он ворчал, ругался и даже гавкал, утверждая, что эта чертова девчонка доведет его до могилы. Но на очную ставку согласился.

Гарри и Драко на правах членов семьи ждали в соседней комнате и уже поспорили на десять галлеонов, смогут ли двое чистокровных Блэков выяснить свои отношения, прежде чем разнесут всю гостиную вдребезги пополам, когда услышали возглас Сириуса: «Ну же, Белла, ты можешь лучше!» – и последовавший за ним грохот. Когда друзья вломились в комнату, впопыхах разнеся заговоренную дверь такими заклинаниями, что будь рядом авроры, они бы упали в обморок, ноги дяди Сириуса торчали из рояля. Белла Блэк скромно накручивала локон на палец. «Вот это моя девочка! – прогудел из рояля дядя Сириус. – Вот это родная кровь, черт ее дери!» Вопрос появления у дяди Сириуса любимой племянницы был, похоже, уже решен.