Текст книги "Лабиринт (СИ)"

Автор книги: Паутина чувств

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

========== Потеря ==========

Альбина, проводив Валеру и не почувствовав улучшения самочувствия, решила ненадолго прилечь. Она волновалась за Валеру и за то, как он отреагирует, если Хатия всё же умрет.

Тошнота все никак не отпускала, а к обеду появились тянущие боли внизу живота. Девушка решила принять обезболивающее. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, она достала ноутбук и полезла в соц.сети.

Случайно ее внимание в одной из новостных лент привлек сюжет об одном дизайнере. Она узнала Лизу. Вбив в поиск её имя и фамилию, она зашла к ней на страницу. Инстаграм Лизы пестрел свежими фотографиями из…Гамбурга. Ревность обрушилась, как лавина. Весь её поток мыслей унесло в одном направлении: Валера и Лиза сейчас в Гамбурге. Вместе.

***

Валера, до конца не осозновая суть происходящего, сел на кровать.

– Я хочу её увидеть, – проговорил он на русском.

Врач беспомощно развел руками. Немного придя в себя, Валера нашел в себе силы решить все организационные вопросы. Он решил похоронить Хатию на родине, в Грузии. Для этого надо было решить немало вопросов.

Он не знал, откуда у него взялись на это силы. Мужчина просто делал то, что должен был. Это последнее, что он мог сделать для нее.

В гостиницу он вернулся уже поздно вечером и только сейчас понял, что ничего не ел весь день. Спускаясь в ресторан отеля, он набрал Альбину.

– Аль, извини, что звоню только сейчас. Хатии не стало. Она умерла еще ночью.

Альбина не знала, как реагировать на эту новость.

– Валер, родной, держись.

– Стараюсь, – сказал он поникшим голосом, – Ты как? Тебе стало лучше?

Альбина решила ему не говорить о своем плохом самочувствии, понимая, что лишние тревоги ему ни к чему:

– Да, не переживай, мне лучше.

– Я не знаю пока, когда вернусь в Москву. Я хочу похоронить Хатию в Тбилиси, там её дом.

– Один полетишь? – не выдержала Альбина.

– Конечно, с кем же еще? – удивленно спросил Валера.

– Мало ли… Ладно, не бери в голову. Делай, что должен делать, я люблю тебя. Кстати, Валер, а в какой ты гостинице?

– В Рэдиссоне, как обычно. Ладно, Аль, береги себя, целую.

Её сердце учащенно застучало. На геолокации Лизы тоже стояла отметка этого отеля. Значит они в одном отеле. Альбина уже была уверена, что это не случайно. Накручивая себя с каждой минутой всё больше и больше, она почувствовала себя совсем плохо.

Низ живота буквально разрывался пополам, боли были очень сильные. Она вызвала скорую.

***

Валера сел за один из столиков и сделал заказ. Пустая голова практически ничего не соображала. Он сам для себя еще не осозновал, что её больше нет. Вероятно, пока он не увидит её тело – осознание не придет.

Вдруг он увидел знакомое лицо, которое приближалось к нему с улыбкой.

– Валера? Привет. Вот так встреча!

Только тогда, когда он поднял глаза, её улыбка моментально исчезла:

– Господи, Валер, что случилось? На тебе лица нет.

Он взял её за руку и усадил на свободное место.

– Лиз, извини, что выплескиваю на тебя всё это, но я должен с кем-то поговорить, иначе сойду с ума.

Он говорил долго, сбивчиво, порой сумбурно. Иногда делал паузы, а потом вновь обрушивал всё своё прошлое потоком на Лизу. Все то, что он так отчаянно прятал все эти годы, выплеснул вдруг перед человеком, с которым даже не был в близких отношениях. Валера не боялся осуждения или непонимания. Где-то в глубине души он знал, что ей он может рассказать всю неприглядную правду о себе.

Он почти не сводил с нее глаз, пока говорил. И видел в них то, что не видел ни в ком прежде – боль. Едва он смолк, она обхватила его лицо ладонями и оставила легкий поцелуй на губах. Почти невесомый, едва касаясь губ, но мужчина почувствовал утешение.

Впервые за сегодняшний день он позволил себе слезы. Она легонько обняла его и молча гладила по голове, спине. Неизвестно, сколько бы они просидели так еще, но официант принес заказ Валеры.

– Валер, сколько же боли и вины ты нес в себе всё это время.

– Этого так мало, Лиз. А теперь её нет.

– Нам не дано изменить наше прошлое, но мы в силах поменять будущее. Ты можешь сделать немало хороших поступков, во имя Хатии. Да, её уже не вернешь, но, Валер, дорогой, ты мог бы спасти десятки других жизней.

Его растерянный и пустой взгляд вдруг немного озарился:

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты должен продолжать жить и делать то, что в твоих силах. Сколько маленьких больных деток. У тебя есть возможности кому-то из них помочь, подарить шанс на жизнь.

Он взял её за руку:

– Знаешь, я ведь никогда даже и не думал об этом. Спасибо тебе. За понимание, за участие. Поверь, это дорогого стоит.

– Не за что. Ты хороший человек, помни это. Да, совершил ошибки, которые, увы, были фатальными. Но кто из нас не совершал их? Последствия могут быть разными. И только в твоих силах сделать так, чтобы учитывая ошибки прошлого, не совершать их в будущем.

– Я улетаю завтра в Грузию. Хатию хочу похоронить на родине.

– Хочешь я полечу с тобой?

В её глазах было столько участия и неравнодушия, что его взяла некая оторопь.

– Лиз, ты и так сделала для меня столько всего.

– Не говори глупостей. Ты мне не безразличен, и если я могу чем-то тебе помочь, то сделаю это.

Повисла пауза.

– Так, а теперь давай поешь. Остывает же.

– А ты? Я столько всего заказал, присоединяйся.

– Хорошо, помогу тебе немного, – сказала, она чуть улыбаясь.

***

Скорая везла Альбину по ночной Москве в ближайшую больницу. У нее открылось кровотечение, которое врачи пытались остановить прямо в реанимобиле. Единственное, что она успела разобрать в их диалоге – это подозрение на внематочную беременность.

Она не понимала, что с ней происходит, и только молилась про себя. Единственное желание, которое она сейчас имела – это чтобы поскорее все закончилось, и чтобы Валера был рядом. Но он был далеко, а Альбина была в отчаянии.

Скорая быстро добралась до больницы и девушку сразу увезли в операционную.

Очнулась она только на следующее утро, в палате. Оглянувшись вокруг, она увидела медсестру.

– Девушка, что со мной? – спросила она слабым голосом.

– Не переживайте, сейчас все хорошо. Врачи вовремя успели. У вас была внематочная беременность, и одна из труб лопнула.

Альбина побледнеда еще больше:

– А я смогу иметь детей?

– Поверьте, вы не первая женщина с таким случаем. При наблюдении врачей, вы обязательно станете мамой.

Медсестра старалась приободрить Альбину, но той легче не стало. Она очень хотела увидеть Валеру, прижаться к нему, спрятаться. Она достала телефон и набрала его номер:

– Валерочка, доброе утро. Ты как?

– Доброе утро, Аль. Я в аэропорту.

– Летишь в Москву? – с надеждой в голосе спросила она.

– Нет, в Грузию. С пересадками. Прямого рейса нет.

Она поняла, что он не прилетит ни сегодня, ни завтра. Говорить о себе и своем состоянии она не стала.

– У тебя все хорошо?

– Да, все нормально, – упавшим голосом сказала она.

Что-то в её интонациях заставило его насторожиться:

– Альбин, правда все хорошо? Ты ничего не скрываешь от меня?

Пауза, которая затянулась.

– Какая разница, Валер, уже ничего не поделаешь.

Она положила трубку и отключила телефон.

========== Новая вселенная ==========

Он набрал её вновь и услышал лишь автоответчик. Тревога, подобно змее, вползла в душу и стала его душить за горло. Стоя в полной растерянности, он не знал, что делать, куда бежать.

– Валер, привет. Извини, немного опоздала.

Она с тревогой посмотрела на него:

– Что случилось? На тебе лица нет.

– Альбина, – его голос дрогнул, – с ней что-то случилось. Я не знаю, что делать.

– Валер, расскажи по-порядку.

– Аля должна была лететь в Гамбург со мной, но утром ей вдруг стало плохо. Рвота, слабость, головокружение. Я решил не брать её. Потом звонил, она говорила, что чувствует себя лучше. А может специально так говорила, чтобы меня не волновать.

Лиза задумчиво произнесла:

– Она беременна?

Судя по выражению его лица, она поняла, что озвучила то, что он сам боялся произнести вслух.

– Не знаю, Лиз. Может быть. Но что-то явно произошло, а я тут, и не могу ничем помочь. Даже просто не могу быть рядом.

– Валер, милый, не казни себя. Откуда тебе знать было.

Объявили посадку на из рейс. Лиза взяла его за руку и потянула к выходу:

– Идем. Наш рейс. Валер, послушай, она взрослая девушка, если что-то уже случилось, то ты не в силах это изменить. Похороним Хатию и вернемся в Москву.

Её спокойствие заставило его подчиниться.

***

Через десяток часов они всё же приземлились в аэропорту Тбилиси. Их уже ждала похоронная служба. И несмотря на поздний вечер, с похоронами решили не затягивать. А тем более, что Валера хотел поскорее вернуться в Москву.

Лиза была рядом и поддерживала мужчину, как могла. Он долго стоял у могилы Хатии и позволил дать волю чувствам. Она оставила его одного, дав ему возможность побыть одному и сказать последние слова у могилы Хатии.

Через какое-то время он подошел к Лизе и крепко обнял ее:

– Спасибо тебе за поддержку, за то, что рядом.

Она зарылась руками в его волосы и тихо прошептала на ухо:

– Не благодари, я всегда готова быть рядом, если ты в этом нуждаешься.

Молча они вернулись в гостиницу.

***

Альбина только к вечеру включила мобильный телефон. Она увидела много пропущенных от Валеры, смс от него. Пустота и чувство потери разрывали её изнутри. Она вновь открыла инстаграм Лизы и увидела новое фото из Тбилиси.

Слезы градом покатились из её глаз. Ревность волной накрыла разум. Она ненавидела его, её и весь мир. Звонить Валере она передумала.

Мужчина же не находил себе места в своем номере. С одной стороны сердце ныло по Хатии, с другой – он волновался за Алю. Ему пришло оповещение, что та вновь в сети. Он быстро набрал её номер, долгие гудки ожидания и, наконец, её заветное:

– Да, что хотел? – холодное и очень отстраненное.

– Боже, Аль. Я места себе не нахожу, где ты, что с тобой?

– Если б не находил, то был бы сейчас здесь, а не в Тбилиси с этой девкой.

– Аль, перестань. Лиза просто друг. Хватит ревновать. Скажи мне, что с тобой? Ты беременна? – он все же задал вопрос, который не выходил у него из головы.

– Можешь успокоится, уже нет. Внематочная беременность. Лопнула труба. Меня еле спасли.

Внутри мужчины вновь все переворачивалось.

– Господи, Аль. Я… Прости меня, я прилечу завтра, обещаю.

– Прилетай куда хочешь. Ты мне не нужен, Валер. Всё кончено.

– Не говори так, Аль…

Последняя фраза звучала в пустоту, она вновь положила трубку и отключила мобильный.

Какой-то нечеловеческий рык вырвался из его груди. Раздался стук в дверь. Он открыл и впустил Лизу к себе.

– Ну как ты?

– Лиз, не уходи, останься. Я с ума сойду один.

Они опустились на диван, и он крепко обнял девушку:

– Что с Альбиной? Ты узнал?

– Узнал. Она чуть не умерла, у нее была внематочная. Лиз, это мое проклятие. Все женщины вокруг меня…, – его голос дрожал, – Хатия умерла, Альбина едва не умерла. Мне нельзя быть ни с кем.

– Не говори глупости. В чём ты виноват с Альбиной? Это дело случая, и вины твоей нет.

Он упрямо мотал головой:

– Нет, нет. Будь она беременной от другого, было бы все хорошо, а я, видимо, обречен.

Он поднял полные боли и отчаяния глаза и посмотрел на Лизу. Пауза нарастала, её взгляд скользил по его глазам и ниже… К губам. Она сделала едва уловимое движение вперёд, и их губы встретились.

Нежный, глубокий и, при этом, нерешительный поцелуй. С каждой секундой она теряла способность нормально дышать. Горло перехватило. Сердце подпрыгнуло, больно ударило о грудную клетку и оборвалось, ухнуло куда-то вниз, замерло. Мысли рассыпались, рассеялись невесомой пылью.

“Неправильно, нельзя, не надо..”– звучало в голове, но тело отказывало подчиняться разуму.

Его руки легли на её талию и теснее прижали к себе. Губы скользили вниз по шее, обнажая его потаенные желания.

К ней медленно приближалась судьба. Очень медленно. Неотвратимо. Не закричать, не спрятаться. Вот оно как бывает, когда судьба! Замри, не бунтуй, принимай. Твоё, ничьё больше.

Он её целовал. Она умирала и воскресала вновь. Перестала быть собой прежней и родилась совершенно новой, лёгкой и… Неизвестно какой. И вновь умерла. И вновь воскресла. И не было ничего, кроме его губ, его рук, кроме ощущения необратимого распада сознания, тела, души на мельчайшие частицы. Распада, превращения в ничто, и возникновения из небытия. Всё равно, что, сорвавшись в головокружительную пропасть, стремительно падать, теряя сознание и вновь возродиться.

До чего мучителен был процесс перерождения. Мучителен и прекрасен. Хотелось сидеть так вечность, не размыкая рук, не убирая губ, иссушая себя и его. Вселенная, запредельно расширившись, тем не менее, состояла всего из двух маленьких точек – её и Валеры. Ещё эта вселенная двигалась: сначала по диванчику, потом по гостиной, а затем в его спальню. И предметы теряла вселенная. Далеко вниз летели и там оставались его рубашка, её футболка, его ремень, пуговицы от рубашки, её юбка, его брюки – ненужные, мешающие детали. Вселенная должна быть в первозданном виде. Все остальное остановилось, все остальное перестало существовать. Нет времени. Нет пространства. Нулевая точка. Момент взрыва. А затем рождение новой вселенной.

– Нет, нельзя, нельзя…

Ее руки упирались в его грудь, создавая иллюзию дистанции. Разум, маленькой точкой ворвался в эту вселенную и взорвал ее изнутри, обрушив миллионами осколков к их ногам.

Тяжело дыша, он переводил свой затуманенный взгляд по её телу, которое металось по комнате, подбирая одежду, которая еще мгновение назад казалась чем-то ненужным, лишним.

– Лиз, не уходи. Остановись.

– Это неправильно… Утром ты будешь ненавидеть себя и меня…

– Я уже себя ненавижу… А тебя – ни за что…

Она приложила палец к его губам, последнее касание, оно почему-то было нестерпимо горьким…

– Прости…

Ушла.

========== Еще один шанс ==========

Дверь закрылась не просто в номере. Дверь закрылась в его душе. Луч света, который одиноко метался по закоулкам его души, вылетел в замочную скважину. Темнота.

Ища спасение и утешение на дне очередного стакана, он понял, что Лиза была права. Он не имел права на счастье и не заслуживал спасение.

“Спасибо, что ушла. Ты права, это было бы большой ошибкой. Моё болото тебя погубит, а загубленных мною судеб и так достаточно. Прощай”

Он отправил Лизе смс и почти сразу забылся сном.

Утро выдалось слишком тяжелым: похмелье, головная боль, чувство вины и безысходности. Все сбилось в одну кучу и тянуло на самое дно. Но ноги дна не ощущали, а значит – еще есть куда продолжать падать вниз.

Две рюмки коньяка вместо завтрака, чемодан, брошенный на заднее сиденье такси. Бегство – как способ выживания здесь и сейчас.

Он знал, что у них с Лизой билеты на один рейс, но он не встретил её ни в отеле, ни в зале ожидания. Вновь вина смешались с благодарностью к этой девушке. Она не полетит с ним… Она сильнее, умнее и мудрее. Он падает, но не позволит падать и ей.

***

Он шел, слегка покачиваясь, по бесконечно длинному коридору. Один пролет сменился другим, поворот и тупик. Дверь в другое отделение. Заблудился. Этот коридор, как тоннель его души, с одной лишь разницей: тут светло и белые стены. В его коридоре стены давно покрылись черной копотью, а единственный источник света, где-то посередине, под потолком – вечно моргающая тусклая лампочка, стекло которой тоже в копоти и почти не пропускает свет. Заблудился. Потерян и не найден.

– Мужчина, вы что – то ищете?

Он обернулся на голос.

– Да, гинекологическое отделение.

– Ох, вы заблудились. Идемте, мне по пути.

Он шёл за этим, почти неземным, созданием в белом халате.

– Вот, вам туда.

Она указала ему на дверь отделения.

Неровной походкой он переступил порог и подошел к посту.

– Где лежит Альбина Джанабаева?

– 503 палата, – с интересом поглядывая на него, ответила медсестра.

Он молча кивнул головой и пошел дальше, отыскивая глазами ту дверь. 503. Замер в нерешительности. Валера знал, что пришел напрасно. Она выгонит его, как бездомную назойливую собаку. Он знал, что Альбина нуждалась в нём, ждала. И чем сильнее, тем больше будет степень её отторжения.

Открыл дверь и быстро переступил порог. Она лежала, спиной к нему. Спит или делает вид, что спит.

– Зачем ты пришел? – холодные стены, холодный голос.

Сделав пару шагов, он опустился на колени перед её кроватью. Теплая, почти горячая ладонь легла на ее плечо, прожигая сквозь тонкую ткань сорочки. Она не повернулась, лишь резко махнула рукой, пытаясь скинуть его ладонь.

Валера уткнулся носом в её спину. Она чувствовала его слезы, и в ней зарождалось раздражение:

– Знаешь, чем от тебя пахнет, Меладзе?

– Прости, я выпил…

– Нееет, это не коньяк, Валер. От тебя разит чувством вины и какой-то жалостью… Кого ты оплакиваешь? Ту, которую ты похоронил? Или нашего ребенка, которого больше нет? Или себя?

Она резко поднялась и села, обернувшись к нему.

Холодный взгляд синих глаз леденил душу.

– А может ее? Лизу свою.

Она продолжала выплескивать всю свою боль, разрушая себя до основания.

Валера поднялся с колен и надвис над нею. Она отталкивала его, била по лицу, груди. Его руки сдерживали её натиск. Он был её неизбежностью. Как приговор, который был введён в исполнение.

Крик рвался из её груди, но так и не обретал звуковую оболочку, не было сил, был только он и тепло его рук, которые плавили её лед, медленно, по капле.

Сдалась, смирилась. С ним, с собой, с обстоятельствами.

– Валер, я так ждала тебя, так нуждалась в тебе.

Каждое слово падало точно в цель. Степень вины росла в геометрической прогрессии, вытесняя все прочие чувства и эмоции.

– Знаю, знаю, маленькая, прости. Я не должен был улетать от тебя, оставлять одну. Позволь мне остаться с тобой, не прогоняй.

“Вернулся, он мой, мой… И ничей больше… Только мой, не отдам никому”.

– Ты с ней спал?

– Нет, – сжал чуть крепче, боясь, что она не поверит.

– А хотел?

Он глубоко вздохнул, боясь озвучить то, что она и так знала:

– Аль, это не имеет никакого значения для нас. Для тебя и меня.

– Имеет, я не хочу быть твоим долгом.

Обняла его за шею, ища губами его губы. Он целовал, стараясь дать ей почувствовать, что она нужна, что она важна.

– Аль, давай дадим друг другу еще один шанс?

Она молчала, не зная, что ответить.

– Обещай, что ты не будешь с ней больше встречаться.

Зарылся носом в волосы, от которых пахло больничными стенами и зажмурил глаза:

– Обещаю.

========== Возвращение ==========

Он пересел на краешек её кровати, привлекая ее к своей груди. Их отношения, как тонкая ледяная пленочка на поверхности лужи в первую морозную ночь. Только дунь, и рябь воды всколыхнет её и разорвет, развеет, будто и не было.

В его кармане завибрировал телефон, который первой почувствовала Альбина.

– У тебя звонок. Ответь.

– Подождут. Не срочно.

– А вдруг…

Его нежелание отвечать разжигало в ней интерес. Он нехотя полез в карман и достал мобильник.

Валера кубарем скатился с кровати, едва она взглянула на экран. Резкий толчок от её хрупких рук заставил его опрокинуться на пол.

– Аль…

– Заткнись и уходи отсюда.

Плёночка на луже лопнула.

– Эта девка будет преследовать тебя вечно. Видимо, сильно ты ей в душу запал или уже успел продемонстрировать все свои навыки в постели? – зло шипела она.

– Не говори так, я не спал с ней.

– Ну так не теряй времени, иди трахни её. Она только того и ждет, вероятно.

Валера стоял, не двигаясь с места. Он не сводил с нее глаз.

– Аль, успокойся.

– Я абсолютно спокойна. А ты… Убирайся обратно в свою вонючую нору, из которой я тебя достала… Там тебе самое место, убийца. Ты убийца…

Она задыхалась от гнева, от боли, от ревности. Сердце трепетало, словно маленькая птичка в клетке, билось о грудную клетку и то и дело срывалось вниз. Спазм сжимал горло, не давая ей вздохнуть. И только глаза могли говорить все то, что не в силах был сказать организм.

Он сжался под её взглядом, пятился назад, пока спина не коснулась двери. Беспомощно нащупывая за спиной дверную ручку, он все же открыл дверь и буквально вывалился обратно в коридор.

Путь назад был проще, чем к ней. Телефон перестал подавать признаки жизни, он выкинул его в одну из мусорок, которые встретились у него на пути.

Какая-то попутка, где за щедрое вознаграждение гость из южных регионов вез его домой. Домой… В нору…

Он сразу полез в бар, где на одной из полок стояли у него разномастные бутылки и не менее разнообразные сосуды вроде рюмок, стаканов, бокалов. Взяв первую попавшуюся бутылку и стакан, он уселся на диван, наливая себе спасительную жидкость.

***

Он пропал, исчез… Кто-то к нему приходил, звонил и барабанил в дверь, но он не подавал признаков жизни.

Сколько прошло так дней, Валера не знал. Он забывался иногда сном, точнее, это были почти всегда кошмары.

Темный лес, на нем оборванная грязная рубашка, изодранные штаны, босиком. Куда он шел и главное зачем – было не понятно. Он продирался сквозь густые заросли кустарников. Ни тропинки, ни следа присутствия чего – то живого. Ни птиц, ни животных – мертвый лес, мертвая тишина, мертвая душа. Даже луна настолько пряталась в верхушках деревьев, что почти не освещала его путь. Он шел интуитивно, скорее на ощупь, куда-то вперед. Какая-то белая тень мелькнула на горизонте и почти сразу исчезла.

Может всего лишь иллюзия, но он окликнул. Гулким эхом прокатился по лесу его голос. Он все шел и шел, как вдруг внезапно чьи – то руки схватили его за рубашку, потащив назад.

– Стой, Валер, стой.

Он обернулся. Хатия. Совсем рядом. Её длинные черные локоны на ветру задевали его кожу. Длинные тонкие пальцы обхватили его лицо:

– Шемодгома…шечереб… Ме ар аданашаулебен тквен…Ме шен миквархар

Ее губы, он ожидал, что они будут холодными, неживыми. Но они были теплыми, они согревали и дарили утешение. Она растворялась в нем постепенно, пока не превратилась в легкую дымку.

***

Его будто кто-то ударил в плечо, и он открыл глаза. Тяжелые, слипшиеся. Тело затекло и ужасно болело. Он понял, что лежит на полу. Попытался встать, но тело практически не подчинялось. Почти ползком он добрался до ванны. Снимая с себя грязную одежду, он увидел тело в ссадинах, ушибах и синяках. Сквозь поросль на груди виднелась кровотачащая ссадина, которая тянулась через всю грудь и спускалась к животу.

Он открыл воду и залез в ванну. Прохладная вода покрыла его тело мурашками. Он будто просыпался от долгого сна. На губах он по-прежнему ощущал поцелуй Хатии. Словно это было воочию. Она приснилась ему впервые. За все это время. Пришла, чтобы спасти.

Выйдя из воды, он подошел к зеркалу. Щетина успела отрасти в некое подобие бороды. Бритва привела его поросль на лице в прежнее состояние.

Квартира представляла собой унылое зрелище – бутылки, поломанная мебель. Склеп. Затхлый воздух, пропитанный перегаром.

Он заказал доставку еды и начал приводить свое жилище в порядок. Искал мобильный, и вспомнил, что выкинул его в ведро.

Следующее утро началось с завтрака и свежего чистого костюма. Лицо еще выдавало следы его длительных возлияний, но он уже был похож на человека.

***

В офисе его встретили с интересом и настороженностью. Геннадий быстро пожал ему руку и увел в кабинет:

– Где ты, черт возьми, пропадал? Телефон молчит, на квартире тебя нет. Альбина меня на хер послала, едва услышала твое имя. Валер, объясни.

Он видел на его лице волнение и тревогу.

– Хатия умерла, Ген. Я летал в Грузию её хоронить. Пока был в Тбилиси, у Альбины случилась внематочная беременность. Её еле спасли, а меня не было рядом.

Гена широко раскрыл глаза и рот, думая, что сказать. Но нужных слов он подобрать не смог. Он лишь обнял друга за плечи и похлопал по спине.

– Валер, крепись. Чем я могу помочь?

– Ничем, я вернулся из запоя. Давай работать.

– А с Альбиной что?

Валера задумчиво на него посмотрел:

– Не знаю, она наверное сама захочет уйти.

Гена хмыкнул:

– Не надейся, она сегодня здесь и увольняться вроде не собирается.

========== Чужое счастье ==========

Что-то где-то ёкнуло, кольнуло, заставило учащенно забиться. Изогнутая дугой бровь уверенно ползла вверх:

– Здесь?

Их беседу прервал стук в дверь:

– Да, войдите.

Альбина зашла в его кабинет, храбро вступив на его территорию. Он вбирал её всю одним взглядом, полностью поглощая в себя.

Её решимость начала таять. Она была слишком от него зависима. Хотелось подойти, дотронуться рукой до его лица, ощутить вкус его губ. Сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

Геннадий молча переводил глазами с одного на другого, пока не догадался выйти и оставить их одних.

С его уходом молчание не нарушилось. Они все также смотрели друг на друга, боясь заговорить первым:

– Ты как? – спросил он хрипло, и тут же откашлялся.

– Хорошо. Вчера вышла на работу.

Он качнул головой:

– Как твое самочувствие? Точно всё нормально? – неподдельная тревога в его голосе автоматически выключила в ней стерву.

– Да, всё, что могли, врачи сделали.

– А ты..,– он запнулся, боясь спросить напрямую, – ты сможешь иметь детей после этого?

Её неуверенный взмах плечами и растерянный взгляд сжали его сердце.

– Аль, мне очень жаль, что так вышло. Я ненавижу себя за то, что улетел тогда.

– Валер, откуда тебе было знать… Даже я не знала о своей беременности. Даже если бы ты остался, всё равно ничем не смог бы помочь.

– Но ты нуждалась во мне

Она перевела взгляд в сторону:

– Какое теперь это имеет значение. Вышло, как вышло. Я пришла извиниться перед тобой. Наговорила тебе лишнего тогда, прости. Я правда не думаю так.

– Ты все правильно сказала. Убийца и есть.

Его голос звучал очень отстраненно. Она будто видела прежнего Валеру. Таким, каким увидела в первый раз. Закрытым, чужим, дистанцированным.

Альбина понимала, что сама его выгнала, но почему ей так вновь хотелось к нему в объятия. Он, как магнит, притягивал и, в то же время, отпугивал.

Понимая, что пауза затянулась, она, поспешно сославшись на занятость, оставила его одного.

***

Валера был приглашен на день рождение одного из давних партнеров по бизнесу. Он не очень хотел идти, но обидеть товарища не мог.

В ресторан он прибыл с опозданием, но его тут же усадили за стол и налили штрафную рюмку.

– Извини, Олег. Не пью. За рулем.

Он поздравил товарища и незаметно влился в общую беседу. В середине вечера, порядком устав от мероприятия, он уже думал, как бы поскорее слинять.

Его взгляд блуждал по стенам заведения, по соседним столикам и внезапно остановилось на знакомом силуэте. Сомнений быть не могло. Там сидела Лиза, спиной к нему. Во рту внезапно пересохло, в ушах как-то странно загудело.

Она обернулась, будто почувствовала его, и посмотрела прямо в глаза. Он встал из-за стола, уверенно направляясь к ней.

Теплая ладонь легла на её немного острое плечо:

– Я рад, что встретил тебя. Поговорим?

Она была не одна, в какой-то компании, но его это совсем не волновало. Девушка улыбнулась своим друзьям, взяла свою сумочку и ушла вместе с Валерой.

Не спрашивая её ни о чем, он посадил ее в свой автомобиль и тронул с места.

– Я звонила тебе, – тихо сказала она.

– Знаю. Я выкинул телефон в мусорку.

– Пил?

Он кивнул головой, не поворачиваясь к ней.

– Как Альбина?

– Вышла на работу, вроде все нормально. Наши с ней отношения закончены, – поспешно добавил он.

Больше она не стала задавать ему вопросов. Он припарковался возле своего дома и вышел из машины. Она за ним. Теплая ладонь сжимала ее прохладную ручку.

– Лиз, не бойся меня. Я не сделаю ничего такого, чего бы ты сама не захотела.

Его космос затягивал в себя, поглощал все живое. Не спрятаться, ни скрыться. Держаться было не за что. Только он сам, его руки, его шея, его торс.

***

– Что это было, Валер? – тихо, очень тихо, почти шёпотом, спросила Лиза. Она тяжело дышала, была вся в поту. Тело горело, исходило жаром, медленно остывало, обретая прежние формы. Мужчина вскинул голову, приподнялся немного на локтях, отклеивая себя от неё. Странно, всего пару минут назад она не чувствовала его тяжести, а сейчас ей казалось, будто не телом её к постели придавил, а многотонной каменной глыбой. Сквозь спутанные, влажные волосы он осматривал её лицо, и глаза его опять блестели странным, возбуждающим блеском, отчётливо заметным в темноте. Слушать, как тикают механические часы, стоящие на столе, как глубоко, спокойно дышит он, как гулко стучит его сердце. Гулко стучит и редко, реже, чем у неё . Если повернуть голову и уткнуться носом ему в плечо, то можно снова вбирать в себя мужской запах. Его запах, только ему присущий. Странно и удивительно. Непонятно. Естественно. Словно так и должно быть.

“Вдруг это…любовь, судьба” – пронеслось у него в голове. А потом всё померкло. Опять остались только его губы, его руки, его запах, его приятно тяжёлое тело и дивное ощущение сначала распада, потом нового рождения.

Часы на столике продолжали тикать, как ни в чём ни бывало. Отсчитывали секунды, минуты. Два мира существовали рядом, пересекались, не смешиваясь. В одном с тихим постукиванием, пощёлкиванием время шло, управляя жизнью. В другом мире времени не было. А что было? Жизнь была, спрессованная тысячекратно. Были мужчина и женщина, их свободное парение на волшебном облаке. Никого и ничего больше.

Облако вдруг показалось неудобным. “Слишком жесткий матрац” – мелькнула у нее мысль. Мелькнула и растворилась в ночной тьме. Губы, набухшие, одеревеневшие, гудели. Лиза даже шевелить ими не пыталась, как не пыталась изменить положение в усмерть намаявшегося тела. Лежала на спине, смотрела на смутно различимый потолок.

– Ты не жалеешь? – осторожно полюбопытствовал Валера. Старался придать голосу безразличную интонацию. Однако, шумное его дыхание стихло.

– О чём она должна жалеть? О дружбе, которой больше нет, которой и не было вовсе? О новых сложностях впереди? Всё так запуталось. И нет сил что-то в своей жизни решать сейчас, немедленно. Желания тоже нет. Пусть всё идёт, как идёт. Со временем, наверное, само расставится по нужным местам

***

Лиза помыла посуду, прибралась на кухне. Всю квартиру прибирать надо. Берлога натуральная… Она оделась. Было желание оставить Валере записку, удержалась-таки. Заглянула в комнату, подкралась к кровати. Он спал. Бледный. С тёмными кругами под глазами. И такой родной! Роднее не придумаешь. Еле слышно постанывал, морщил лоб. Поцеловать бы, погладить щёку. Нет, пусть спит. Она на цыпочках добралась до входной двери. И ушла. С тяжёлым сердцем. Противоречивые чувства владели ею. Тоска от того, что должна уйти. Так надо. Счастье от собственной обретённой любви. Интересный парадокс – тоскливое счастье. Счастье… Но не её, чужое, украденное…

========== Выход из лабиринта ==========

Открыв глаза он повернулся со спины на бок, туда, где должна была лежать Лиза. Никого. Холодная простыня, подушка едва смята. Быстро вскочив, попутно натягивая боксеры, он пошел на кухню. Чистота, на столе заатрак, заботливо приготовленный для него.