Текст книги "Где поет пересмешник (ЛП)"
Автор книги: PastelMess
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
========== Возвращение домой ==========
Ему было шестнадцать, когда он исчез.
Мальчик был на самом деле, как все, кроме того, что он родился слепым. Его родители сразу сказали, что воспитание слепого ребенка будет нелёгким, однако они всё равно любили его. Они хорошо заботились о нём, и мальчик чувствовал себя так же, как и любой другой ребенок его возраста.
Но он был одинок. В школе он сидел в специализированном для детей-инвалидов кабинете, и никто не хотел с ним разговаривать. Даже его родные сёстры и брат не хотели говорить с ним. Он понимал, что он другой. Он знал это, но просто не понимал, почему именно он.
Даже так мальчик старался быть оптимистичным. Он напоминал себе, что есть люди, которым гораздо тяжелее, чем ему.
В ночь на 17 августа 2004 года мальчик пропал.
Полиция искала какие-нибудь признаки взлома, однако он словно испарился в воздухе. Все двери были заперты, окна закрыты, и сигнализация не показала никаких сигналов или что-либо, достойное интереса. Единственной странной вещью было то, что кровать мальчика была заправлена, а его трость аккуратно лежала на подушке.
Расследование продолжалось в течение нескольких недель, но полиция ничего не нашла. Ни тропинки, которая могла направить их в нужное русло, ни доказательств, ни каких-либо других признаков слепого мальчика. Вскоре расследование подошло к концу, и родители, убитые горем, потеряли надежду когда-либо увидеть их старшего сына снова.
Город Пауэлл, штат Огайо, огорченный похищением своего жителя, запаниковал. Все семьи ставили лучшие сигнализации и прочные замки, чтобы защитить себя по максимуму, в то же время полиция была в боевой готовности. Дети больше не играли на улице, только в домах и под присмотром родителей. Ведь никто не хотел, чтобы их ребенка настигла та же учесть, что и слепого мальчика.
Прошло семь лет, прежде чем отчеты о голом и бессознательном мужчине на берегу Калифорнийского пляжа заполнили департамент полиции. Его волосы были грязные и спутанные в огромные узлы на его плечах, а большая густая борода закрывала лицо, но странной вещью было то, что его плечи и спину охватывали странные знаки. Он был немедленно доставлен в ближайшую больницу для лечения обезвоживания, голода, и нескольких рваных ран, что находились у него на теле.
В больнице сделали все, что могли, чтобы помочь человеку, но они ничего не знали о нем. Он не был в их записях, ни в записях полиции, и он едва мог заставить себя говорить, когда он, наконец, вышел из бессознательного состояния.
– Сэр? – медсестра стояла над ним, когда он проснулся. Он оглянулся, яростно моргая, пытаясь выяснить, где он был. Капельница погрузилась в его кожу, и из-за его спины послышался звук: «БИП-БИП-БИП» – его пульсометр. Он испуганно схватил одеяло на своей кровати.
– Сэр, – ее нежный голос зазвенел в его ушах снова, – Как вы себя чувствуете?
В его глазах расплывалось. Мужчина отползал к спинке кровати, и пытался выяснить, где он был, и что происходит.
– Вы можете сказать мне ваше имя?
Он негромко простонал, продолжая быстро моргать. Цвета плыли перед его глазами, сформировалась фигура, и вдруг там была она, девушка с огненно-рыжими волосами и поджатыми губами. Она выглядела молодой.
– Сэр?
– Мое… мое имя, – он продолжал смотреть на сестру. Его имя. Он не мог вспомнить своего имени, он не мог вспомнить слов, он не мог вспомнить, как говорить, только как повторять.
Она протянула руку, чтобы коснуться его руки, но он сразу же отпрянул
– НЕТ! – прокричал он, сжимая глаза, и отползая к изголовью кровати. В комнату вошел врач с двумя другими людьми, они держали его, но он не оставлял попыток выбраться.
Наконец-то он успокоился, расслабился, и его веки задрожали.
– Правильно, милый, – там был другой голос, другая медсестра, и она была старше. Она прикоснулась к верхней части его руки, как и другие медсестры, но все было хорошо. -Сделайте несколько глубоких вдохов. Все будет хорошо.
– Ладно, – повторил он, – Ладно, – медсестра продолжала гладить его руку, пока он не соскользнул обратно в беспамятство. Персонал больницы не знал, что делать. Человек не знал своего имени, едва мог говорить, и был неузнаваем. Они не знали, кем он был, и знали, что он перенес много травм. Полиция знала, что это слишком, но она разослала ориентировки по всему государству. Они необходимы, чтобы выяснить, кто этот человек, и откуда пришел.
На следующее утро он проснулся от постоянного сигнала его кардиомонитора, который немного успокаивал его. Голову заполнили воспоминания о безупречных столах из стали, людях, нет,вещах, постоянно трогающих его, тыкающих его, колющих его-
– Милый, – это была старшая медсестра, – Как ты себя чувствуешь?
Он не мог придумать слова, и как их произносить. Вместо этого он моргнул, и заставил каплю цветов превратиться в человека. В человека. Он начал смеяться. Человека, реального человека!
– Милый? – сказала она снова, обращаясь.
Мужчина снова дернулся. Он покачал головой, и она отошла, – Извините, я не имела в ввиду,
– Ладно, – сказала она резко. Он знал это слово.
– Ты себя нормально чувствуешь?
– Да, – он кивнул.
– Ты знаешь свое имя?
Он думал над этим. Он знал, что он имел его. Он знал, что те люди никогда не называли его по имени… – Дж-Дж-Дж, – он не мог сделать это, его мозг ужасно болел.
– Оно начинается с Дж?
Он кивнул. Он знал это точно.
– Джон? Джереми? Джек?
Он три раза качает головой. Нет, нет, нет. Не так.
– Ладно, мы будем называть тебя Джей, ладно? Ты знаешь свою фамилию? – Нет, он не может вспомнить.
– Нет, – сказал он. Она снова кивнула.
– Ладно, я собираюсь убедиться, что вы получите немного еды и воды. Вас устроит?
– Да, – согласился он. Он чувствовал, как его веки слипались. Он был усталым, очень усталым в последнее время. Он не получал сна, не до, не после, нет.
– Ты можешь спать, милый. Ты можешь спать, – сказала медсестра. Он кивнул, закрыл глаза, и провалился обратно в сон.
Прошло два дня. Мужчина все время спал. Он мог вспомнить все сейчас. Он был украден, похищен из его своей кровати, и его черный мир перевернулся в яркий блестящий серебряно-голубой свет. Он не мог видеть, кто трогал его. Они хватали его, прикасались к нему, он провел каждый день голым. Ему что-то вкалывали, колют, колют, больно.
Он проснулся от нехватки воздуха. Он знал свое имя. Он вспомнил его. Джошуа.
Медсестра, не та, которую он видел раньше, просунула голову в его палату. – Сэр?
– Джошуа, – прохрипел он, слезы текли по его лицу. – Джошуа, Джошуа, Джошуа.
– Это твое имя? – спросила она. Он кивнул.
Он думал о словах на его языке, которые формировались у него в голове. Он знал, как говорить, нужно просто попробовать, нужно думать,думать, ДУМАТЬ! -Меня зовут… Джошуа.
Медсестра с трудом сглотнула и вышла из комнаты. – «Джеймс, ты захочешь прийти сюда.» Джошуа моргал, пытаясь вспомнить больше о том, кем он был. Он не мог вспомнить, кто он такой, куда он пришел.
– Сэр, вы можете сказать мне свое имя? вы помните свое имя?
– Джошуа, – он ответил энный раз, и доктор кивнул. Он много кивал. Недостаточно.
Недостаточно.
– Джошуа. Ты Джош?
Да, он Джош. Он вспомнил. – Д-да.
– Ты знаешь свою фамилию? Место рождения? Ты отсюда?
Джош хотел ответить на все эти вопросы, но не знал, мог ли он. Он не знал ни своей фамилии, ни своего места рождения, ни где он находится. Он попытался говорить.– Г-г-де-е, агх.– он замолчал. Это была сильно большая работа, его мозг просто раскалывался.
– Где мы? Ты это пытаешься сказать? – Джош кивнул. – Мы в Калифорнии, Джош. Лос-Анджелес, если быть точнее. Вы из Лос-Анджелеса?
Был ли он из Калифорнии? Он не думал так, ведь он был слишком бледным для этого. Джош добрался до своего лица и пощупал бороду. Сколько лет ему было?
Его волосы были длиннее, длиннее, чем он держал впереди. Он был уверен в этом.
Нет, он не мог быть из Калифорнии. Он покачал головой, нет. Он вспомнил холод, какое-то место, там было холодно… а так же там был зеленый… трава была зеленой и росла высоко, пока ее не срубили, это рассказывала мама. Джош застонал в отчаянии. Ему хотелось бы найти слова, чтобы рассказать врачу все это.
Наверное, он мог бы написать слова в столбик. Ему нужна была ручка и клочок бумаги. Джош закрыл глаза, и пару секунд подумал о том, как ему это сказать. «Ручка» – это все, что ему нужно сказать.
– Р-р-ручка, – хмыкнул он, позвав врача, и зажмурился.
– Ручка? Вы хотите ручку? Вы можете записать слова в столбик? – он кивнул, и доктор сказал медсестре, чтобы она принесла блокнот с ручкой. Она вернулась очень быстро, и передала все предметы Джошу. Он потянулся за ручкой, но остановился на полпути. Он не помнил, был ли он левшой, или правшой.
Он попытался сначала левой рукой. Ручка чувствовалась в его руке огромной, поэтому он переложил ее в правую руку, и надавил. Его руки дрожали, когда он опустил их на бумагу, и он начал записывать воспоминания о том, где он жил. Доктор взял блокнот и опустил взгляд на неаккуратный почерк Джоша.
– Там был снег? – он посмотрел на Джоша в подтверждение. Джош кивнул. – Так, это исключает несколько штатов… там были озера? Любые водоемы? Ты помнишь общую местность?
Озера, написал Джош, многочисленные озера.
– Аманда, позвони в полицию. Посмотрите на запад, убедитесь, что они выпустили АПБ во всех тех государствах. Пусть посмотрят на заявления о пропаже людей, ведь у нас ни записей, ничего. У нас есть намек на личность этого человека, – когда медсестра вышла из комнаты, он повернулся к Джошу. – Отдохни, ладно? Мы выясним, кто ты, я обещаю.
Джош кивнул, закрыл глаза, и пошел спать.
Ему снилось большое, высокое, возвышающиеся дерево, но всего с парой листочков. Остальные покрывали землю, и представляли цвет нержавеющей стали на полу. Позади него было зелено-желто-синее закручивающиеся небо, оно утягивало в галактику со звездами. Ветер дул вокруг него, пробежал сквозь его волосы, и заставил почувствовать себя так холодно.
Все будет хорошо. Это нормально.
Думает Джош. Думает. Ты знаешь это, ты знаешь это, ты знаешь это.
Он проснулся от ужасной боли в руке. Медсестры вбежали в его комнату, огорченные его поведением, и все, что они могли сделать, это уставиться на его руку. Дерево из его сна было на ней, со всеми переливами красок. Он почувствовал боль в животе. Она всегда была там? Этого не может быть, не так ли? Нет. Нет, это не правда.
– Джош, сделай несколько длинных, глубоких вдохов. Глубоких вдохов. Вы получите это.– Он почувствовал кислородную маску, которая прислонилась к его рту, и резко вдохнул. Он вспомнил больше сейчас, он вспомнил намного больше.
Он сорвал маску. – Я знаю, кто я, я знаю, кто я!
Медсестра отступила назад и зажмурилась. – Доктор!
Он прибежал обратно. Его пальто было одето криво, и он выглядел так, словно не спал несколько дней. Может, так и было. Большинство людей может вспомнить, кем они были.
– Джошуа Дан, – он кричал, пытаясь выбраться из постели, – Меня зовут Джошуа Дан, я из Колумбуса, штат Огайо, мои родители Лаура и Билл, пожалуйста, можете вы, – он споткнулся, заломив руки в бесчисленных проводах, запутался у постели, и доктор помог ему вернуться в постель.
– Я позвоню. Сара, дай ему еще лекарства. – Медсестра кивнула и подошла к Джошу. Джош начал протестовать. Он не хотел, чтобы кто-то находился рядом с ним, он хотел домой, чтобы не оказаться за сотни километров.
– Нет! Не трогайте меня! – он отодвинулся, и попытался встать снова, -Я не хочу отдыхать! Мне нужно домой!
– Сэр, вам нужно успокоиться. Мы собираемся обратиться в полицию.
– КАК В АДУ! – он попытался выбраться из кровати, и еще две медсестры зашли в комнату. Доктор помог держать на нем маску, и мышцы Джоша расслабились.
– Это правда Джош, все в порядке, – это была та медсестра, что называла его милым. Он любил ее. Видения Джоша зашевелились, и он мог видеть двух людей в его палате. – Ты в порядке, все хорошо, мы будем здесь все завтра утром.
Джош слабо кивнул, закрыл глаза, и провалился в сон.
–
На другой стороне США, полиция Колумбуса была немного смущена, когда им позвонили из главной больницы в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. Они едва получили АПБ*из Калифорнии, и освободили дивизию, а теперь звонят? Какие вообще могут быть проблемы?
Начальник полиции, жестокая, высокая женщина по имени Оливия Джекобс ответила на звонок. Ее глаза расширились, когда врач, по имени Джеймс, объяснил, что у них был человек в больнице, который был найден выброшенным на берег, заявляя, что он жил в Колумбусе.
– Как его зовут?
– Джошуа Дан, – сказал он, и она сразу же послала команду, чтобы те вытянули дело на пропавшего мальчика. Все в районе Колумбуса знали про слепого мальчика, который был похищен из своего дома. Она быстро пробежалась по всей информации, которую они сказали, и спросила-
– Он слепой?
– Нет
Это не может быть правдой. – Вы уверены?
– Я на сто процентов уверен. Он старше, с длинными, темно-коричневыми волосами и бородой, говорит, что его родители Лаура и Билл Дан.
Это были определенно его родители. Сколько он мог прожить в Колумбусе у родителей с одинаковыми именами. Начальник полиции решил принять удар. – Я свяжусь с его родителями. Он пропал на семь лет.
– О Боже, – прошептал Джеймс. Они обменялись еще некоторой информацией, прежде чем Джекобс повесила трубку, чтобы послать команду на поиски семьи Дана.
Они должны были работать.
–
Получив телефонный звонок, что их старший сын жив, миссис Дан залилась слезами, и они сделали все, чтобы попасть на ближайший рейс до Лос-Анджелеса. Она не могла унять дрожь; мысль увидеть их сына после семи лет разлуки казалась невероятной. Она спрашивает себя, как он будет выглядеть, как он будет действовать, что с ним случилось. Она знала, что он не будет таким, каким был раньше, но она надеялась, что он сможет вернуться к нормальной жизни.
Джош сидел в постели, когда двое незнакомых людей, оттолкнув доктора Джеймса, вошли в палату. – Кто эти люди? , -спросил он.
У женщины по щекам катились слезы, когда она подошла к его койке и села. Джош смотрел, удивляясь: кто она, и что она здесь делает; пока она не взяла его руку, и он обхватил её челюсть. Он был нежен, скользя рукой вверх, чтобы потрогать ее уши, переносицу, губы, пока он всхлипывал, и сжимал лицо матери в своих руках. Она крепко обняла его, уткнувшись в его шею, поглаживала его по спине, а он все плакал и плакал.
Вернувшись, доктор Джеймс посмотрел на мистера Дана. – Он был слеп когда он пропал, не так ли?
– Да,– прошептал он. Он тоже уселся рядом с сыном, и трое похоронили себя в групповые обнимашки на полчаса. За семь лет он ни разу не почувствовал человеческого прикосновения, ни разу за жизнь не увидел свою мать и лица своего отца. Она была потрясающей, она была абсолютно потрясающей.
Его родители не задавали никаких вопросов, и за это он был благодарен. Он понятия не имел, как бы он ответил на все их вопросы, когда он сам почти ничего не знал.
Они были с ним целый день, и послезавтра, и послепослезавтра.
– Так долго, как тебе нужно, – прошептала мать, держа его руку. Только она могла трогать его. Он доверял ей.
Джош оставался в больнице в течении нескольких недель. Парикмахер пришел к нему стричь его волосы, помог ему побриться, и после этого Джош смотрел на себя в зеркала в течение получаса. Он никогда не видел своего лица. Ни разу.
Его мама пришла в ванную через двадцать минут после того, как парикмахер ушел. Она протянула руку, чтобы коснуться плеча Джоша, который подпрыгнул, и ударился бедром о раковину. Он уставился на нее в страхе, с широко раскрытыми глазами.
– Извини, – сказала она, глядя на него. Джош сглотнул и обернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало.
– Ты можешь потрогать меня, – пробормотал он, глядя через зеркало, как его мать подошла ближе к нему. В этот раз она не трогала его.
– Я говорила тебе, что ты мой красивый маленький мальчик, – её глаза были на мокром месте.
– Мои волосы коричневые, – он засмеялся, улыбка разрослась на его лице, – А глаза карие.
– Да, они такие, – она засмеялась тоже, и Джош позволил ей обнять себя.
Он был уверен, что у его родителей много вопросов, они позволили задавать ему свои собственные.
– Какой сейчас год?
– Две тысячи одиннадцатый, – его отец выглядел обнадеживающе. И Джош надеялся, что он мог быть слишком обнадеживающим.
– Как долго меня не было?
– Семь лет, – мягко сказала его мать.
– Сколько… сколько мне лет?
– Двадцать четыре, – Джош моргнул. Ему было двадцать четыре года. Последний раз, когда он касался человека, был семь лет назад.
После этого он перестал задавать вопросы.
Однажды, двое мужчин в черных костюмах пришли в его палату. Они объяснили, что они агенты ФБР, расследующие дело Джоша.
Оба мужчины представились, но Джош не слушал. Они смотрели на него, будто он был не более чем объектом. Он предположил, что это так. Они здесь были только для получения информации, ведь не спросишь его, как он.
– У вас есть информация, про ваших похитителей? Один из мужчин имел темную кожу и усы. Он не показывал ни каких эмоций, что заставляло Джоша чувствовать себя не комфортно. Вещи, которые касались его все больше, было темно, но когда он мог увидеть мельком, их лица всегда были размыты, и не показывали человеческих эмоций; это имело смысл, потому, что они не были людьми.
– Я… агх…– он смотрел между родителями, которые велели ему продолжать. – Я не знаю как они выглядели.
– Они? – спросил второй агент. Он был бледнее бледного, с обвисшей кожей и залысинами. – Там было несколько человек?
– Да, – он кивнул. – Они выглядели как вы и я, но я не мог видеть их лица.
– Что вы имеете в виду? – ставит под сомнение первое. – Они выглядели как вы и я?
– Они выглядели как люди, – сказал Джош прямо, не понимая, что от него хотят. Оба мужчины переглянулись.
– Мистер Дан, вы хотите сказать, что ваши похитители не были людьми?
– Я не знаю.
– Вы помните, где вы были? Вы были в машине, или самолете?
– В самолете, я думаю, я чувствовал, как мы летели. Джош обшарил свои мысли, и попытался вспомнить, что произошло. – Я не мог видеть, все было черным.
Второй агент что-то записывал в блокнот. – Вы были слепы на момент похищения, не так ли?
– Да, – Джош кивнул, – Я был. Я не мог видеть. Но иногда, я начал видеть цвета. Он показал на руку. – Вот, что я увидел.
Агенты наклонились, чтобы изучить вытатуированное дерево на руке Джоша. Они смотрели холодно. – Сэр, вы сделали эту татуировку?
– Нет, она появилась на моей руке, – сказал он без всякого сарказма. Второй агент снова что-то писал в своем блокноте.
– Ваше окружение, как оно ощущалось?
– Оно было холодным, словно все было сделано из металла. Они… они много трогали меня, – Джош замолчал и посмотрел на свои руки.
– Как ты сбежал? Вас нашли голым на пляже.
– Я думаю, что этого достаточно на сегодня, – его отец встал, и уставился на агентов спокойным и собранным взглядом, – Мой сын должен отдохнуть.
Первый выдавил из себя улыбку. – Спасибо за ваше время, Джош. Позвоните, когда захотите поговорить. У вас есть наш номер, – второй встал, собрал их вещи, и они вышли за дверь. Мистер Дан сел на кровати, а миссис Дан, потянулась за рукой сына.
– Ты в порядке, детка?
– Я в порядке, – заверил он родителей. Он мог почувствовать их глаза на своей татуированной руке, поэтому он поднял ее, чтобы они смогли рассмотреть ее лучше. Рукав остановился на его запястье и пошел далеко к плечу, где было яркое солнце и галактика с множеством звезд позади него. – Я не набил эту татуировку, – пообещал он, -Ты веришь мне?
Прошло пару секунд, прежде чем его матери удалось криво улыбнуться. – Конечно, мы верим тебе.
– Я собираюсь пойти выпить кофе, – пробормотал его отец, прежде чем он встал и быстро вышел из комнаты. Джош уставился на открытую дверь, пока свет плясал по уголкам его глаз. Это было очень очевидно, его родители не верили ему.
Когда Джош повернулся и посмотрел на мать, она смотрела на него, со слезами, катившимися по ее щекам. Она протянула руку, чтобы прикоснуться его щеки, и он зажмурился, когда ее холодные пальцы медленно проделывали свой путь к его шее, плечам и спине. Он знал, что она смотрела на его многочисленные шрамы и странные знаки, которые покрывали всю спину. Это должно было выглядеть так, будто он был подкаблучником, но он знал, что это не так. Были следы по всему телу, где ему разрезали и вставляли вещи снова и снова.
– Милый, – голос его матери был почти шепотом и был хрупким как стекло. Если бы он пошел вверх, он бы сломался. – Как ты получил своё зрение назад?
– Я не знаю, – Это было, правда. Он не знал это.
–
Джошу посоветовали остаться в больнице еще на месяц, но он был более чем готов, чтобы вернуться домой, тем более что они оставили Джордана наедине с собой. Они убедились, что Джош был в порядке и едет домой.
– Ты уверен, милый? Мы должны лететь домой.
Он кивнул. – Я обещаю, что я в порядке. Я хочу увидеть каждого.
Его мама улыбнулась. – Они тоже хотят увидеть тебя, милый.
Так, с пачкой бумаги и на полный желудок, все трое сели на самолет до Колумбуса, Огайо. Джош сидел между родителями, держа руку матери, стараясь изо всех сил не заснуть. В последнее время он был очень уставшим.
– Ты можешь спать, – сказала она ему, – Мы с твоим отцом правда будем здесь все время, ладно?
Он кивнул, положил голову на плечо матери, и заснул почти мгновенно. Узел образуется в желудке, когда ему снится то время, когда он был заперт в темноте со ста парами рук, которые тянули его в клочья. Его пальцы щелкнули, и он будет кричать, и боль исчезнет, как будто там был выключатель. Это будет продолжаться каждый день; должно быть, вещи, которые делали ему больно, не понимали, как работает боль. Он не понимал, что произошло там. Он не знал, как они подарили ему зрение, или нарисовали его сны на руке. Даже раны на его спине выглядели как-то страннее иностранного языка. Может, быть, это были какие-то древние иероглифы. Может, они хотели выяснить больше о человеческой расе, и использовали его в качестве холста. Может, они не хотели обидеть его, может, он был там, чтобы помочь им понять?
– Джошуа, детка, мы здесь, – его мать растормошила его. Джош потер лицо и встал, оставаясь рядом с родителями, в то время как его отец взял их багаж и они покинули самолет. Его отец вел их к машине, бережно держа Джоша за собой, прикрывая от посторонних глаз. Джош опустил руками рукава своей толстовки. Мистер Дан открывает заднюю дверь их машины, чтобы его сын и жена залезли в нее.
– Это находится примерно в получасе езды в обратном направлении, – пояснил его отец, когда Джош закрепил ремень безопасности и потянулся за рукой матери. – Когда мы вернемся, мы должны будем поспешить внутрь.
– Почему? – лицо Джоша исказилось в непонимании.
– Люди ждут тебя.
Джош смотрел в окно всю дорогу. Деревья, здания, небо, солнце, все вещи которых он не видел. Небо было голубое, голубое. Джош любил голубой.
Небоскребы превратились в загородные дома, когда они покинули Колумбус и въехали в небольшой город. Он чувствовал себя хуже, второй раз, думая о словах отца. Люди ждут тебя. Он не хотел находиться рядом с незнакомцами. Он хотел быть только со своей семьей.
– Джордан дома? – спросил он, стараясь забыть о посторонних людях.
– Да, малыш, и Эбби с Эшли тоже дома. Они были в колледже, но вскоре вернулись домой, когда мы сказали им, что едем сюда.
Джош слегка усмехнулся. Он собирался увидеть лица своих родственников.
– Мама?
– Да, Джош?
– Ты потрясающая, ты знала это? – он перегнулся, чтобы посмотреть в слезящиеся глаза своей матери. Она улыбнулась, и снова потянулась, чтобы прикоснуться к его щекам.
– Ты такой милый.
– Я имею в виду, что ты всегда была красивой; он сделал паузу, чтобы протянуть руку и коснуться ее лица. Ему было приятно, он помнил форму лица своей матери как свои пять пальцев. – Но теперь я вижу, и имею в виду это.
Она продолжала улыбаться и целовать его руки.
В мгновение они оказались в своем районе, где их автомобиль оказался поглощен толпой. Люди держали плакаты, пытались заглянуть внутрь машины, махали, кричали. Джош сильнее вжался в свое видение, а его ремень безопасность оказался над его головой.
– Мама, – прошептал он, и она сжала его руку.
– Я здесь.
Чем ближе они подъезжали к дому, тем плотнее становилась толпа. Теперь вместо горожан были камеры, репортеры, журналисты, все кричат и задают свои вопросы.
Мистер Дан громко сигналил: «УЙДИТЕ С ДОРОГИ!»
Конечно, никто не слушал. Поэтому он продолжил движение со скоростью улитки, он не смог повернуть в проезд. Джош опустился еще ниже.
– Милый, что нам делать? – миссис Дан спросила своего мужа. Она была обеспокоена и расстроена, но старалась не подавать вида ради своего сына.
– Возьми одеяло в багажнике, – ответил он, расстегнув его ремень, чтобы он смог развернуться. Камеры мелькали снаружи машины, тыкали в его лицо и пот на лбу. Все было черным. Джош не мог видеть ничего, кроме серебряных вспышек.
– Ты можешь надеть свой капюшон? – кивок. Она помогла сделать это, а потом бросила одеяло ему на голову. Он мог видеть сквозь строчки одеяла, где маленькие вспышки света засияли. Его мать усилила хватку на его руке. – Ты готов?
– Готов, – дверь машины распахнулась и Джош выкарабкался.
– Джош, что вы можете рассказать нам о вашем случае?
– Джош, что случилось, когда вы пропали?
– Как вы получили свое зрение обратно?
– Можем мы сфотографировать вас?
Джош выбрался из хватки матери, через три ярда прошел в дверь, сбросив с себя одеяло. Он поскользнулся, пытаясь снять с себя ботинки, упал на сухой ковер. Его грудь вздымалась, он наблюдал, как потолок кружится над ним вихрем. Он сжал ковер пальцами. Дома. Он был дома.
«Джош?», он бы узнал этот голос где угодно. Джош заставил себя сесть, и гигантская улыбка появилась на его лице, когда его младший брат подобрался к нему. Его волосы были темными и аккуратно уложенными, а лицо было обеспокоенным. Джош почувствовал, как слабеет. Он взял руку Джордана и скользнул к его лицу, как он делал это с матерью. Смех превратился в гигантские, тяжелые всхлипы, когда он схватил Джордана и обнял, что есть силы.
Джордан плакал тоже. «Мы думали, что больше никогда не увидим тебя. Мы думали, ты умер, Джош. Я так тебя люблю».
«Я тоже люблю тебя, Джордан, я тоже тебя люблю». Он отстранился, чтобы убрать волосы со лба брата, и снова засмеялся. «Джордан, ты такой красивый»
– Джош, ты, правда, можешь видеть меня?
– Я могу!
Джордан теперь тоже смеется. Он снова обнял Джоша. Передняя дверь открылась, сквозь нее прошли родители, и она захлопнулась с очень громким звуком. Мистер Дан запер дверь и пошел закрывать жалюзи, миссис Дан побрела на кухню, чтобы сделать тоже самое.
– Джордан, иди наверх, и убедись, что все жалюзи закрыты.
– Да, мам, – он выбрался из рук Джоша и упал на ковер, – Я вернусь, Джош, я обещаю.
Джош кивнул, смотря, как он поднимается по лестнице, чего он раньше никогда не видел, только чувствовал, как его трость касается каждой ступеньки, как он держался за перила, опасаясь, что он перевернется и убьется из-за падения.
Он закрыл глаза и попытался заглушить шум толпы снаружи его дома. Он думал о своем пребывании в больнице. Они задавали ему много вопросов. Вы шли на протяжении этих семи лет? Нет, сказал он. Как вы можете гулять сейчас? я не знаю, сказал он. Он ничего не знал о его освобождении. Почему они отпустили его? Почему он мог ходить, и говорить, а самое главное, видеть?
– Джош? Ты голоден? – он открыл глаза. Его мать указала в сторону кухни, и он оглянулся в сторону окна. Он сел на ковер, поскольку он упал. – Они не собираются оставлять нас в покое. Лучше проигнорировать их.
– Ладно, – ответил он, ухватившись за подоконник, чтобы встать с пола. Он немного колебался, прежде чем последовать за матерью в кухню. Она помогла ему сесть, а сама начала возиться на кухне.
– Как насчет сэндвича с индейкой и сыром? Я знаю, ты любил это когда был маленьким.
– Да? – он подумал о том, когда в последний раз ел бутерброды, – Я не ел сэндвичи семь лет.
Она поперхнулась, но заставила себя улыбнуться. – Я сделаю тебе, можешь налить себе немного колы.
– Спасибо, мама, – он оглядел кухню, холодильник, плиту, шкафы и стены, улыбка расползлась по его лицу. – Стены желтые.
– Да, детка, они такие.
После того, как он поел, Джош лег на диван и скрестил руки на груди. Ничего не имело значение для него. Как он мог быть абсолютно здоровым, после того, как он был таким вялым? Как его сердце по-прежнему могло перекачивать кровь через его тело, как он умеет ходить, почему его кожа не дрябла и грубая? Могли ли они существовать? Почему он не вспомнил?
Все, что он мог вспомнить, был серебристо-голубой свет, и руки, хватающие его за тело. Он не помнил, какие эксперименты они проводили на нем. Ничего не выстраивалось. Может, это придет к нему ночью, как и все остальные воспоминания.
Джош скатился с дивана и упал на пол с громким стуком. Он положил голову на руки и лежал там. Он был расстроен, потерян, и так устал. Снаружи были еще люди; он слышал их крики с просьбой, не мог бы он выйти и сфотографироваться, или могут они взять у него интервью. «Чудо Огайо», так они назвали его.
Эбби и Эшли позвонили на домашний телефон. Джош мог слышать мать, говорящую шепотом на кухне. «Здесь слишком много людей на улице», сказали они «Мы не сможем добраться до дома без получения лишнего внимания»
«Парк на улице за нашим домом и срезать через задний двор».
«Там тоже люди»
Джош закричал как резанный. Он не мог больше терпеть. Даже когда мать обняла его, и сказала, что все будет хорошо, он все еще кричал.
Комментарий к Возвращение домой * – наверное, апб это ориентировка на поиск человека. Я без понятия, если честно.
========== Чудо ==========
Новость о том, что слепой мальчик, пропавший летом 2004, нашёлся и вернулся домой, распространилась быстро. Каждая газета рассказывала эту историю; это было невозможно пропустить.
Тайлер ходил в школу с Джошуа Даном. Он никогда не знал его очень хорошо, и не разговаривал с ним ежедневно, но он знал, что Джош был хорошим человеком. Он всегда был очень веселый, и Тайлер никогда не понимал, почему. Парень был слеп, как он мог быть таким счастливым?
Он проводил много своего свободного времени в комнате с ресурсами, помогая рабочим. В один момент Тайлер захотел работать в области специального образования. Эти ребята не давали своим способностям остановить их, и это было то, что он так любил. Он говорил с Джошем всего пару раз за старшую школу, и когда он исчез, украденный из собственного дома, Тайлер жалел, что не говорил с ним хоть чуточку больше. Он чувствовал себя виноватым. Может быть, что парень не был похищен, а пошел гулять, и утонул, не умея плавать. Может быть, он никогда не был счастлив, у него началась депрессия, и он покончил с собой. В любом случае, Тайлер чувствовал себя ужасно, и следующие семь лет он прожил на одних «если». Что если, это Тайлер предложил ему закончить? Что было бы, если Тайлер разговаривал с ним каждый день? Что если Тайлер сделал что-то еще?
