Текст книги "Горячее лето пятьдесят третьего (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Видите ли, господин премьер-министр, – отозвался Андрей Андреевич на безупречном английском, – Декларация очень обширная, и боюсь, что по всем пунктам она исполняться не будет никогда, но на это мы и не рассчитывали изначально. Войны на Ближнем Востоке ещё наверняка будут, но надеюсь, что уже без участия Израиля. Вот эта вероятность достаточно велика.

И действительно, в процессе конференции, по мере решение спорных арабо-еврейских вопросов, обнажалось всё больше внутриарабских проблем. И если Израиль выразил одобрение стремлению Гамаля Абдель Насера объединить Египет, Судан, Сирию, Ливан и Трансиорданию в Арабскую Народную Федеративную Республику, то Ирак и Саудовская Аравия выступили категорически против такого объединения.

– Благодарю вас, мне очень интересен этот процесс. Британское наследие и нам доставляет большие проблемы, и любой положительный опыт очень ценен для нас. Меня ведь пригласили на этот приём с намёком, что у СССР есть план мирного урегулирования Кашмирской проблемы?

– Никаких планов мы не строим, господин премьер-министр, это было бы вмешательством в ваши внутренние дела. СССР не собирается заменять собой Британскую Империю, мы всего лишь выступаем с разумными инициативами.

– Я заметил, что вы сильно снизили накал идеологической борьбы. Равное участие Компартий в политическом процессе, это уже далеко не принудительная советизация, требование вполне приемлемое, в том числе и для моей страны. Индийский национальный конгресс не боится политической конкуренции, индийцы слишком набожны, чтобы принять столь радикальную идеологию, как ваша. Вряд ли у коммунистов будет в Индии много сторонников.

– Вы правы, и мы это прекрасно понимаем. Идеи социальной справедливости пока чужды вашему обществу, поэтому и навязывать их смысла нет. Коммунистической партии Индии предстоит большая просветительская работа, на это могут уйти десятки лет. Но в долгосрочной перспективе у неё хорошие шансы.

– Благодарю вас за откровенность, господин министр. Десятки лет в политике – это всё равно, что загадывать в вечность.

***

21 февраля, Лондон, Резиденция премьер-министра Великобритании

В кабинете 63-го премьер-министра Британской Империи, сэра Уинстона Черчилля, висел густой смог, сегодня он курил даже больше обычного, хотя и казалось, что такое невозможно. Но тем не менее, всё обстояло именно так, сигарой он сегодня попыхивал и чаще и глубже. С трудом сохраняя невозмутимое самообладание, министр иностранных дел, сэр Энтони Иден, наконец закончил доклад о ходе переговоров с Ким Ир Сеном.

– ...дипломатические меры воздействия исчерпаны, сэр.

– Вполне ожидаемо. Он не оставляет нам выбора, принять капитуляцию перед каким-то туземным племенем Империя себе позволить не может. Трумэн показал, как надо приводить дикарей к повиновению. Сами виноваты...

– Чем на это ответят русские, сэр? Они ведь не останутся в стороне...

– Они давно уже не в стороне, сэр Энтони. Вы читали доклад МИ-6 о визите этого мерзавца Неру в Москву? У всех наших бед один корень. Очевидно, что за всем этим безобразием скрыт Сталин. Скрыт, хаха.

Сэр Уинстон очевидно и коньяка употребил сегодня куда больше обычного (Энтони Иден это заметил и в последствии дал об этом показания в процессе Монреальского трибунала над Имперскими военными преступниками). Черчилль боялся принимать это решение, хоть и тщательно пытался скрывать это за бравадой.

– Ничего они не сделают, после будем опять договариваться. У нас ведь не одна атомная бомба, а полтора десятка, одну можем потратить без особого ущерба для обороноспособности Британской Империи. И две можем. Мы только в Гонконг, на всякий случай, три отправили.

Сэр Уинстон сегодня был необычайно словоохотлив, он пытался заразить Идена энтузиазмом, перечислял воинские части и корабли, частенько вспоминал про непобедимый боевой дух британских военных, но Энтони Идену от этого милитаристского монолога становилось всё тоскливее, с каждым следующим словом Черчилля. Наконец тот закончил.

– Послезавтра у русских праздник – день их варварской армии. Поздравим их достойно. Не падай духом, Энтони, в сороковом мы находились в куда худшем положении.

– Да, сэр.

Вежливо ответил сэр Энтони Иден, сильно при этом сомневаясь в такой оценке ситуации.

***

23 февраля 1953, Корея, Военный аэродром южнее Тэгу, Полевой штаб 64-го Истребительного Авиакорпуса, Ставка Ким Ир Сена

Взлёт британской эскадры не остался незамеченным, китайское побережье плотно патрулировалось ТУ-4Р с лучшими советскими экипажами, к тому же британцы особо мудрить не стали, выстроились «свиньёй» и попёрли прямиком на северо-восток. Через пятнадцать минут после взлёта, по всей Корее взвыли сирены оповещения воздушной тревоги, а в ближайшем к месту предполагаемого удара городке Уичанггу, жители которого были заранее эвакуированы, начали грузиться в технику последние подразделения КНА. Остались только военнопленные из британских доминионов и их охрана.

Когда, узнавший об этом, Василий Сталин спросил у Ким Ир Сена – «Кто охраняет пленных?», получил ответ – «Добровольцы», и разъяснение – «Хороший солдат добровольно на такое не вызовется»

Герой Советского Союза, гвардии генерал-майор Лобов, командир 64-го ИАК посмотрел на часы, со взлёта эскадры прошло пятьдесят шесть минут.

– Товарищи, согласно данным авиаразведки о маршруте, сейчас Время Ч минус примерно три часа. Разведчики их ведут плотно, двести семьдесят две машины, сто девяносто один «Ланкастер» и восемьдесят одна «Канберра». С юга к Цусиме полным ходом бежит авианосец «Илластриус», ещё предположительно тридцать машин поднимет он. Потреплем мы их конечно от души, но остановить точно не сможем. «Ланкастеры» идут без бомбовой нагрузки, в качестве огневого прикрытия, и такой строй пробить нам просто не хватит сил. Они это тоже прекрасно понимают, поэтому и прут в наглую, по светлому времени.

Ким Ир Сен другого и не ожидал.

– Мы это заранее предполагали, товарищ генерал. Меры приняты. Нам не нужно их останавливать, давайте лучше подумаем, как причинить им максимальный ущерб, например – утопить авианосец.

Идея была интересная, Лобов с надеждой посмотрел на командующего операцией генерал-лейтенанта Сталина, тот после короткой паузы отозвался задумчиво.

– За три часа, машин тридцать подготовить успеем. Только у нас ведь фронтовые машины, морские цели им не по зубам, разве что случайно накроют. Там своя специфика и этому надо специально учиться. Но пробовать будем, – утешил он загрустившего Лобова, – а значит, первой выбиваем авиагруппу с «Илластриуса» Георгий Агеевич.

– Есть, товарищ генерал-лейтенант.

Когда, обогнув по широкой дуге остров Цусима, британская соединённая авиаэскадра подходила к Корее с востока, встречавшие их советские МиГ-15, с корейскими опознавательными знаками, первым делом начали охоту за «Сифайрами» с авианосца.

За двадцать восемь минут боя, которые прошли от первого огневого контакта до ядерной вспышки, все тридцать три, взлетевших с авианосца британских истребителя были сбиты. Атаковать вдогонку хоть и старые, но живучие и кусачие «Ланкастеры», которые к тому же уже выполнили боевую задачу, новенькими МиГами, Василий Сталин счёл излишним риском. «Канберры» конечно ценный приз, но они шли внутри строя, дураками британцы не были.

А вот «Илластриус» от возмездия не ушёл, тридцать шесть старичков ТУ-вторых как на полигоне атаковали практически беззащитный авианосец, зайдя со стороны кормы. Зенитным огнём с авианосца и сопровождавшего его эсминца, удалось сбить семь машин, но двадцать девять всё таки прорвались и сбросили свои трёхтонные фугасные подарки на бронированную палубу «Илластриуса».

Сколько их в конце концов попало, точно никто не знал, наблюдавший атаку из своей машины Василий Сталин, который не смог не поучаствовать в этом лично, рассмотрел только первые три взрыва. А когда дым от взрывов рассеялся, по волнам плавали только мелкие осколки не пойми чего. Авианосец скорее всего просто расплавился.

***

25 февраля 1953, Вашингтон, Белый дом

Ядерная атака Кореи Великобританией, вызвала в мире бурную реакцию и множество последствий. Ровно через сутки, минута в минуту, британский посол в Пекине получил ноту с объявлением войны, а ствольная артиллерия китайской армии начала массированную артподготовку по оборонительным позициям англичан в Гонконге. СССР пока ограничился разрывом дипломатических отношений и заявлением, что рассматривает возможность передачи Китайской Народной Республике ядерного оружия.

Именно это заявление сейчас и обсуждалось в Овальном кабинете Президента США. По вопросу – «блефует ли Дядя Джо?» мнения разделились, последним высказался президент Эйзенхауэр.

– Могу вам совершенно ответственно заявить, что Сталин не считает атомную бомбу слишком ценным призом. Он мне прямо заявил, что компактное термоядерное оружие они испытают уже в этом году и даже обещал допустить на эти испытания наших специалистов, поэтому я принимаю версию Госсекретаря Даллеса – атомная бомба у китайцев появится сразу, как только эти британские идиоты применят её уже по Китаю. А всё идёт именно к этому. Способны ли мы повлиять на Черчилля?

Джон Даллес обнадёживать не стал.

– Никаких шансов, Сэр. Во-первых, он слишком зол на нас за односторонний выход из Кореи и Западного Берлина, а во-вторых, он уверен, что это блеф. Если китайцы прорвут линию обороны в Гонконге, будет новый ядерный удар.

– И мы окажемся втянутыми уже в ядерную войну по договору НАТО?

– Да, Сэр. Причём с каким-то Китаем, у которого будут советские бомбы и средства доставки, а сами Советы, при этом, останутся сторонним наблюдателем, якобы помогающим слабому предотвратить агрессию. «Добрый Дядюшка Джо снова спасает Мир от Чудовищ» – именно так это будет выглядеть, господа.

Эйзенхауэр молча обвёл взглядом присутствующих, боевой задор потерял даже непримиримый вице-президент США Ричард Никсон.

– Полагаю, что возражений против нашего выхода из договора НАТО не будет?

Никсон довольно вяло попытался отыграть хоть что-то.

– Мы можем приостановить своё участие в договоре НАТО, на период Британо-Китайской войны. С нашим выходом из договора, НАТО просто развалится.

Директор ЦРУ Аллен Даллес, скорее союзник Никсона в этом вопросе, на это только усмехнулся.

– Это абсолютно ничего не даст, только покажет нашу неуверенность в собственных действиях. НАТО немедленно развалится и в случае приостановки нашего участия. Там нет дураков, желающих умирать за британские интересы.

Итог подвёл Эйзенхауэр.

– Мы выходим из НАТО, господа. Односторонние и несогласованные действия Великобритании вынудили нас пойти на этот шаг. Готовьте заявление именно в этом ключе, а я затрону этот вопрос в субботнем обращении к Нации.

***

***

Глава четвёртая

***

Заявление США о выходе из НАТО, вызвало резкую реакцию в Лондоне. Сэр Уинстон Черчилль сделал публичное заявление, открытым текстом обвинив Эйзенхауэра в предательстве всей западной цивилизации перед лицом «красной угрозы» с востока. Призвал Европу сплотить ряды и не допустить раскола. США, в ответ на неслыханные оскорбления своего президента, отозвали из Лондона своего посла для консультаций и выслали британского, объявив его персоной «нон грата».

Двадцать восьмого февраля, китайская армия генерала Пэн Дэхуая прорвала линию оборонительных укреплений в Гонконге и британский командующий, следуя заранее полученным из Лондона инструкциям, поднял в небо все способные летать машины. Надо отдать должное британским пилотам, все они отлично сознавали, что вылетают в один конец, но держались бодро, и даже пытались шутить. На сей раз целей было две, и эскадру пришлось разделить, сто сорок три «Ланкастера» успешно атаковали Шанхай, а семьдесят девять «Канберр» до Пекина свой груз так и не доставили. Ценой сорока шести МиГ-пятнадцатых, столицу Китая удалось отстоять. Семнадцать советских лётчиков при этом погибли, все они посмертно были представлены к званиям Героев СССР.

Среди участвовавших в Пекинской воздушной битве был и генерал-лейтенант Василий Сталин, руководивший ходом боя из своей машины. За этот бой он впоследствии получил вторую золотую звезду Героя СССР, на этот раз, по личному представлению Председателя Мао Цзэдуна.

Первого марта Гонконг был полностью взят под контроль китайской армией, а остатки британских войск эвакуировались в Сингапур. В их числе был экипаж того самого «Ланкастера», который уничтожил Шанхай.

***

2 марта 1953 года, Москва, Кремль, Экстренное заседание Бюро Президиума ЦК КПСС

Присутствовали: И.В. Сталин, К.К. Рокоссовский, П.А. Судоплатов, С.Д. Игнатьев, А.Н. Косыгин, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, А.А. Громыко, М.3. Сабуров, Л.И. Брежнев.

– Товарищи! Согласно заключенному между СССР и КНР договору, мы обязаны объявить Британской Империи войну, если с китайской стороны будет такое требование. Сразу вам скажу, что такого требования не будет, если в конфликт не вмешается третья сторона. До тех пор, наша поддержка ограничится материально-технической помощью и добровольцами.

Оглядев посветлевшие лица присутствующих, товарищ Сталин продолжил.

– Председатель Мао Цзэдун просит нашего содействия в скорейшем заключении договора между КНР и ГДР о предоставлении Китаю территории под суверенную военную базу. Я считаю, что мы должны оказать им такое содействие. Китай наш верный союзник в войне против нацистской Германии, и право на свою зону оккупации безусловно заслуживает куда больше, чем какие-то французы. Мы можем уступить им остров Рюген, он и китайцев устроит и нас не особо утеснит, там более, что передача эта будет обычной формальностью, как вы понимаете. Ожидает он и нашей материально-технической помощи, в нанесении адекватных ударов возмездия по Лондону и Сингапуру. Этот вопрос ещё прорабатывается нашими техническими специалистами, торопиться с этим точно не стоит. Если такой удар и случится, он должен быть нанесён самими китайцами, а не нашими добровольцами, с этим товарищ Мао полностью согласен. Но о передаче ядерного оружия под контроль китайской стороны, для предотвращения дальнейшей агрессии империалистов, мы заявим немедленно. Возражения есть?

Министр иностранных дел, как школьник, поднял руку.

– Вопрос, товарищ Сталин. Готовить заявление в ООН?

– Нет, товарищ Громыко. Официально известите только США. Мы сделаем заявление в советских газетах, этого достаточно, пусть привыкают.

На этом внешнеполитическая повестка была исчерпана, всё дальнейшее четырёхчасовое заседание было посвящено вопросам народного хозяйства, вставшими перед Великой страной, перед началом Космической программы.

***

7 марта 1953 года, Западный Берлин, Ратуша, Центральная комендатура ГСОВГ

После того, как вслед за американцами Западный Берлин покинули и британцы, гражданский бургомистр Западного Берлина вынужденно обратился к Советскому командованию ГСОВГ с просьбой ввести на территорию воинские части для поддержания порядка. Вместе у уходящими западными оккупантами, в ФРГ отправились и многие жители города, уходили они налегке, оставляя в пустых квартирах немало добра, что немедленно вызвало рост преступности, пресечь которую самостоятельно, бургомистр не имел ни малейшей возможности. К тому же «Сенатский резерв» продовольствия таял угрожающими темпами, а с уходом оккупационных войск прекратились и материальные поставки. В общем, под давлением обстоятельств, на пятый день свободы, гражданский магистрат Западного Берлина единогласно постановил просить русских ввести свои войска и взять город на довольствие.

Шестого марта части Восьмой Гвардейской механизированной ударной армии под командованием генерал-майора Сергея Георгиевича Горячева второй раз взяли Берлин, на этот раз отдавшийся добровольно. Седьмого марта, центральная комендатура Группы советских оккупационных войск в Германии переехала в ратушу Западного Берлина, а в аэропорту приземлился правительственный борт с Секретарём ЦК КПСС, дважды маршалом (СССР и Польши), Константином Константиновичем Рокоссовским, которого встречал лично командующий ГСОВГ, генерал армии, Василий Иванович Чуйков.

Пока ехали до Ратуши, вспоминали войну прошлую, сдруживший их Сталинград, за который оба получили по только что учреждённому ордену Суворова первой степени, посмеялись, что за второе взятие Берлина Чуйков может лишиться прозвища «генерал-штурм», полученное им за первое взятие, в сорок пятом. Наконец, остались наедине.

– Ну и кто ты у нас теперь, Константин Константинович? Первый после Сталина?

Рокоссовский едва заметно покраснел, можно сказать, порозовел мочками ушей, что выдавало в нём сильное смущение.

– Скажешь тоже. Маленков председатель правительства, по должности он второй.

– Это факт. Он второй по должности, а ты первый после..., – Чуйков заметил смущение старого друга, – Да не смущайся ты как барышня, очень за тебя рад, Константин Константинович. Вся армия рада, не я один. И с чем же такое высокое начальство прибыло в Берлин? Не с поздравлениями же, моих заслуг в этом, увы, нет.

– Моих тоже, уверяю тебя. Это всё он, а мы только бумажки перекладываем, – Кивнув вверх, отшутился Рокоссовский, снимая неловкость момента, – Прибыл конечно не поздравлять, ты ведь в курсе, что в мире творится?

– В курсе, политотдел просвещает. Совсем взбесился боров английский, даже союзников своих перепугал. Вступаем в войну?

Чуйков поглядел на Рокоссовского без тени неудовольствия, скорее с надеждой.

– Не сегодня. Но в любой момент ждём возможного ядерного удара. Решением Президиума ЦК КПСС, одобрена передача острова Рюген китайцам, под военную базу. Соображаешь зачем?

Не сообразить было трудно, четыре дня назад в Советских газетах объявили о передаче ядерного оружия Китаю, для сдерживания агрессии империалистов. Чуйков аж присвистнул.

– Дела! Но там же нет полосы для ТУ-четвёртых?

Рокоссовский безразлично пожал плечами.

– Полосу они сами построят, наша с тобой головная боль – как перехватить ответный удар британцев. Ядерный удар, Василий Иванович, и перехватить мы его обязаны! Зови лётчиков и ПВОшников, будем головы ломать, в Москву я должен вернуться с конкретными предложениями.

Рокоссовский вернулся в Москву через три дня с конкретным планом развёртывания новых частей ВВС и ПВО и передислокацией уже имеющихся, и дал товарищу Сталину слово, что за границы СССР британский воздушный флот не прорвётся. Забегая несколько вперёд, сообщу, что слово своё маршал Рокоссовский сдержал.

***

12 марта 1953 года, Вашингтон, Федеральный округ Колумбия

В час тридцать две по полудни, когда кортеж из пяти одинаковых чёрных «Линкольн-Континенталей» подъезжал по Потомак-Авеню к перекрёстку с Ист-Рид-Авеню, у припаркованного на обочине почтового грузовичка, отлетела боковая стена фургона, и на встречу кортежу полетели реактивные гранаты**.

Первая же фугасная граната влетела под днище следующей в главе колонны, та подпрыгнула, перевернулась и приземлилась на крышу, перегораживая путь остальным. Из почтового фургона вылетели ещё три гранаты, ещё одна фугасная влетела под брюхо замыкающей машины, стреноживая коллективную цель, а потом две бронебойных ударили точно в середину борта третьего «Линкольна» в кортеже, исключая шансы на выживание даже бактериям.

Когда оставшиеся в живых охранники президента открыли ответный огонь, грузовичок завёлся, и на максимальных оборотах рванул по Ист-Рид на запад, скрываясь с места происшествия. Через полтора часа он был обнаружен в одном из заброшенных складов на северо-западной окраине города.

Благодаря тому, что по новому положению об охране (даже сам президент до последнего момента не знал, в какой машине ему предстоит ехать – интуитивный выбор делал начальник дежурной смены), на этот раз повезло. Чутьё у сменного оказалось отличное, и президент США к большому счастью не пострадал, он ехал в четвёртой машине.

(** британский гранатомёт ПИАТ допускал стрельбу из закрытых помещений)

***

14 марта 1953 года, Кабинет Сталина

Товарищ Сталин слушал доклад МГБ об очередном неудачном покушении на президента США Дуайта Эйзенхауэра и волей-неволей ловил себя на мрачной мысли. Удайся сейчас эта попытка покушения, Никсон почти наверняка вернёт США в русло политики западных интересов. «А уцелел товарищ Эйзенхауэр только чудом...» Наконец Павел Анатольевич Судоплатов свой доклад закончил.

– ... не смотря на то, что достоверных данных крайне мало, все действия официальных властей США косвенно указывают на то, что в причастности к преступлению подозревается один из сотрудников Британского посольства.

Иосиф Виссарионович затянулся уже погасшей трубкой, не спеша вычистил её и начал набивать по новой.

– Сотрудник посольства наверняка застрелится и оставит записку, что действовал из личной мести. Раз покушение не удалось, теперь он и перед своими виноват, а с ним и концы в воду, а жаль... Ваш прогноз, товарищ Судоплатов, удастся ли президенту Эйзенхауэру дожить до конца своего президентства?

– Не удастся, товарищ Сталин. Он и полугода не протянет, за ним идёт настоящая охота, но он даже не меняет графика работы, по-прежнему проводит публичные выступления. Охрана конечно усилена, но она всё равно дырявая, и рано, или поздно эту дырку нащупают даже такие дилетанты. К тому же, по нашим данным, в единый заговор объединились все влиятельные финансовые кланы. Впервые в истории объединились действительно все, и общая цель у них одна – устранение Эйзенхауэра. А теперь вот ещё и УСО МИ-6 подключилась...

– А вы, товарищ Судоплатов, имена заговорщиков знаете? Мы сможем их покарать в случае убийства друга Советского Союза и Кавалера Ордена Победы?

Судоплатов замялся лишь на мгновенье.

– Так точно, товарищ Сталин. Покараем всех до одного.

– Постарайтесь, чтобы он прожил как можно дольше. Чтобы мы успели полностью подготовиться к трагическим последствиям его гибели.

– Есть, товарищ Сталин!

– Вы свободны, товарищ Судоплатов.

***

15 марта 1953 года, Москва, Квартира В.М. Молотова

С началом «Дела Врачей» и последующим арестом супруги по обвинению в антисоветской деятельности, Вячеслав Михайлович Молотов утратил доверие товарища Сталина, а потому вчерашнее приглашение отужинать на ближней даче Вождя, его весьма удивило. Вторым приглашённым был, не менее удивлённый, Лазарь Моисеевич Каганович. Но удивлять их, товарищ Сталин, как выяснится позже, тогда только начал.

– Погоди, Поля, Лазаря дождёмся и все вместе всё обсудим. Он с минуты на минуту подъедет.

Вернувшись с ближней дачи к себе в московскую квартиру, и без того ошеломлённый Вячеслав Михайлович обнаружил там новый сюрприз – живую и здоровую любимую жену Полину Жемчужину. «Дело врачей-вредителей» было прекращено, и Молотов после разговора со Сталиным это уже знал, но всё равно, от нежданной встречи просто опешил. Весь вечер они любовались друг другом, а с утра Полина начала приставать к мужу с расспросами. Но Молотов сам ещё не до конца пришёл в себя после вчерашних потрясений, мысли ещё не улеглись, он бы и сам кого нибудь с удовольствием поспрашивал. Наконец, пришёл долгожданный гость, поздоровались, сели пить чай.

– Признаться, всю ночь не спал, умеет Коба удивлять. Складывается такое впечатление, что он мыслит совсем другими категориями, чем обычные люди. Тут того и гляди начнётся ядерная война, а он вдруг озаботился созданием коммунистической партии Израиля, да с такой энергией, будто для него нет ничего важнее, чем судьба десятка тысяч евреев-коммунистов. Что ты надумал, Вячеслав?

Вячеславу Михайловичу Молотову товарищ Сталин предложил ни много не мало, а возглавить создаваемую Партию. Как член семьи, он имел право выехать в Израиль, и теперь предстояло принять решение. Молотов невесело усмехнулся.

– А что тут думать? Разве что – как нам половчей приказ исполнить. Или ты думаешь, что можно отказаться?

Полина на слова мужа отреагировала почти возмущённо.

– Отказаться? Да это же мечта! Я уверена, что мы раньше всех построим коммунизм.

На это уже невесело усмехнулся Каганович.

– Наплачемся мы ещё с этими евреями.

Стоит отметить, что в отличии от просионистки настроенной Полины Жемчужиной, Лазарь Каганович всегда считал, что у настоящего коммуниста нет и не может быть национальности. Против «Дела врачей» и, последовавшей за ней антисемитской компании, он возражал, но именно потому, что она ещё больше сподвигнет евреев к отъезду. А Молотов так вообще оказался в этой компании лишь волей судьбы и товарища Сталина.

– Отказаться от задания Партии невозможно, хоть и мечтой его назвать трудно. Идти к власти путём легальной политической борьбы, дело для нас новое, а народ там по большей части политически не грамотный и очень религиозный, как евреи, так и арабы. Но раз теперь такая политика нашей Партии, значит пойдём путём легальным. Тем, кто в Индии, или АФР будет начинать, думаю, придётся ещё труднее, у нас хоть есть на кого опереться, десять тысяч старых коммунистов – это большая сила.

Каганович поправил автоматически.

– Больше одиннадцати тысяч.

Молотов картинно развёл руками.

– Ну вот, мы ещё не стали евреями, а ты уже торгуешься.

Последовавшая беззлобная перепалка старых соратников наконец настроила их на деловой лад, и ещё пару часов они обсуждали различные рабочие моменты нового дела. Как и всегда прежде, они с порученным делом справятся отлично, забегая вперёд сообщу, что созданная Молотовым и Кагановичем партия вошла в правящую коалицию после первых же своих выборов в Кнессет, а после вторых уже получила большинство и назначило премьер-министра Израиля.

***

18 марта 1953 года, Рабочее Бюро Президиума ЦК КПСС

С прогнозом на развитие событий, вокруг расследования покушения на Президента США Эйзенхауэра, товарищ Сталин оказался прав лишь частично. Британцев он просчитал полностью, подозреваемый покончил жизнь самоубийством и оставил подробную исповедь, но вот только американцы в неё не поверили. Хотя ход расследования и был Министерством Юстиции США засекречен, благодаря работе ребят Судоплатова, в американскую свободную прессу попало немало пикантных подробностей, чётко указывающих на причастность британских официальных лиц к этому происшествию.

Версии строились самые разные, но одна из них была наиболее популярна – Британцы виноваты, но теперь попытаются спустить дело на тормозах и свалить всё на «козла отпущения». Так уж получилось, что когда британская сторона представила свою версию, она почти слово в слово была предсказана одним из журналистов, причём с доходчивыми обоснованиями – почему именно так поступают бывшие союзники, и как они дошли до жизни такой.

Этот материал немедленно перепечатали все ведущие газеты и Америка натурально взорвалась. У Белого дома собрался митинг с требованием объявить войну Великобритании, а Британское посольство с трудом удавалось защищать от сторонников решить всё старым добрым американским способом – Судом Линча. Администрации Эйзенхауэра была буквально вынуждена разорвать дипломатические отношения с Лондоном, чтобы хоть как-то успокоить своих граждан.

Доклад министра иностранных дел, Андрея Андреевича Громыко, Сталин выслушал прохаживаясь по кабинету в состоянии глубокой задумчивости. Поскрипев паркетом ещё пару минут после окончания доклада, Иосиф Виссарионович наконец прервал повисшую паузу.

– Прямо скажем, подарок неожиданный, товарищ Эйзенхауэр рушит устои капитализма не менее решительно, чем мы в семнадцатом.

Шутку оценили, слово «товарищ» Сталин выделил интонацией и грузинского акцентом, который всегда усиливал при произнесении тостов, народ заулыбался.

– И этим ценным подарком мы обязаны распорядиться с максимальной пользой для дела. Итак, товарищи, ситуация складывается таким образом, что судьба ООН по всей видимости повторит судьбу Лиги Наций. С ООН мы допустили ошибку, согласившись с размещением его на территории США, о чём уже не раз и не два пожалели, так что спасать мы эту ошибку не будем. Товарищ Громыко, инициируйте с администрацией США переговоры о военно-политическом, назовем его «Тихоокеанским», союзе и роспуске ООН. Завтра об этом предложении Советского правительства сообщит газета Правда, а значит можно не сомневаться, что завтра же в вечерних выпусках это перепечатают все американские газеты. А товарищ Судоплатов по своим каналом пусть передаст информацию о секретном протоколе к этому договору – о признании Советским Союзом американских прав на Канаду и Австралию. Вопросы товарищи?

Товарищ Сталин закончил прогулку и принялся набивать трубку, первым отозвался Громыко.

– Договориться о роспуске ООН вполне реально, товарищ Сталин, сейчас он для самих американцев стал ненужной обузой, но основным препятствием к «Тихоокеанскому союзу» станет вопрос Японии, его они поднимут самым первым.

– Поднимут – обсуждайте, товарищ Громыко. Предложите им наши гарантии первоочередного получения японских репараций, пусть думают, главное распустить ООН и начать переговоры, ООН для дела, а переговоры для прессы. Задача понятна, товарищ Громыко?

– Да, товарищ Сталин.

– Ещё вопросы, товарищи?

Руку поднял Судоплатов.

– Отличный момент для начала операции «Возмещение ущерба», товарищ Сталин. В такой политической обстановке, вполне реально подключить к операции даже Индию, Премьер Министр Неру всегда внимательно прислушивается к нашим рекомендациям, и мы приложим все усилия, чтобы он подключился к процессу.

Операцию «Возмещение ущерба», ставящую целью одновременное изъятие активов британских резидентов в Азии, готовил по поручению Сталина лично Судоплатов по своим каналам «тайной дипломатии». Специалисты из МГБ на местах инструктировали местные службы безопасности, с учётом бесценного, в данном случае, советского опыта экспроприаций и репараций – перехват управления, противодействие саботажу, и тд, и тп. Раз Судоплатов рекомендует начинать, значит пора, ему виднее.

– Завтра мы инициируем переговоры с США, а послезавтра начинайте проводить «Возмещение ущерба», товарищ Судоплатов. Есть ещё вопросы?

Иосиф Виссарионович наконец закончил набивать трубку, и прервался за её раскуривание.

– Нет вопросов. Тогда с политикой на сегодня всё, а сейчас мы заслушаем товарища Рокоссовского о проведении мероприятий в рамках Государственного Космического Комитета. Пожалуйста, Константин Константинович.

Доклад Рокоссовского занял почти час, а его бурное обсуждение затянулось ещё на три. Великая Страна строила Великие Планы.

***

23 марта 1953 года, Резиденция Премьер-министра Великобритании

Последующие за разрывом дипломатических отношений с США, события в Азии, где все бывшие британские колонии одновременно объявили о национализации активов подданных Британской Империи, вызвали в Соединённом Королевстве правительственный кризис. Глава Лейбористов, сэр Клемент Эттли, на совместном заседании Палат, произнёс речь, призвав Черчилля подать в отставку, и открыто назвав его главным виновником всех недавних событий. Сэр Уинстон Черчилль ответного слова брать не стал, а просто поставил вопрос о доверии на голосование и выиграл.