Текст книги "Мародёры, непонимание, догадки и некоторое количество первой любви (СИ)"
Автор книги: Pancake M.D.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Полная Дама спала. Так и есть: сидела в своем огромном, вместительном кресле красной обивки и спала. На лице у нее, как и всегда после посиделок с Виолеттой, бродила блаженная улыбка, а в глубине портрета кучкой толпилось несколько бутылок из-под медовухи. Джеймс тяжело вздохнул.
– Эй, мэм! – попробовал позвать он. Полная Дама всхрапнула. Джеймс потер переносицу и достал палочку. – Люмос, – сказал он и засветил огоньком прямо портрету в глаза. Полная Дама поморщилась во сне и перевернулась на другой бок. – Мерлин, – пробормотал Джеймс, тыкая портрет в бок. Ему совершенно не улыбалось провести снаружи всю ночь. Тем более, что первым уроком завтра была Трансфигурация, и он совсем не хотел показать себя дураком перед Эва… перед МакГонагалл.
– Мэм! – попытался Джеймс еще раз, и уже совсем было собрался вызвать Сириуса через сквозное зеркало (хотя тот, скорее всего, уже дрых), как вдруг портрет распахнулся, чуть не сбив Джеймса с ног.
– … Да пошел ты! – донеслось до Джеймса из глубины гостиной, и буквально в сантиметре от него пронесся Ремус, одетый в мантию поверх пижамы.
– Ремус, эй! – попытался окликнуть его Джеймс, но тот уже почти добежал до конца коридора. – Отбой же уже… – пробормотал он, подхватил закрывающийся под собственным весом портрет и зашел в гостиную.
Сначала ему показалось, что в комнате никого нет. Все кресла были пусты, в камине едва слышно трещали угли, рассеивая по гостиной теплый свет, а у самой лестницы, в тени…
– Сириус? – прищурился Джеймс. Тень пошевелилась. – Что тут у вас произошло? – недоуменно спросил он. – Лунатик выбежал отсюда как ошпа…
– Все нормально, – оборвал его Сириус. Он так и стоял в тени, и Джеймс, как ни щурился, никак не мог разглядеть выражение его лица.
– Ты уверен? Потому что это, знаешь ли, слегка ненормаль…
– Я же сказал, что все хорошо, – нажимом перебил его Сириус. Джеймс готов был поклясться, что друг напряженно хмурится и бесконечно откидывает назад непослушные пряди. – Иди спать, Джеймс, – устало сказал он.
Джеймс поморщился, но спать на самом деле хотелось просто безумно, поэтому он просто подошел к Сириусу и ободряюще хлопнул его по плечу:
– Ты тоже не задерживайся, дружище.
Утром кровати обоих друзей выглядели так, будто за ночь к ним никто так и не прикоснулся.
***
Джеймс не мог припомнить еще хоть один раз, когда Ремус с Сириусом бы ссорились.
– Реми вообще ни с кем не ругается, – жалуется он Алисе, без аппетита ковыряя кашу три дня спустя. – Да и Сириус… Ничего не понимаю, – девушка мягко улыбается ему:
– Все друзья ссорятся, Джим. Вот увидишь – и пары дней не пройдет, как все будет нормально, – говорит Алиса, утешительно потрепав его по плечу. Сидящий напротив Фрэнк согласно кивает.
– Все равно не понима… – начинает Джеймс, но в ту же самую секунду на лавку рядом с ним плюхается сам Сириус.
– Чего ты там не понимаешь, Сохатый? – весело спрашивает он, перекидывая ремешок сумки через плечо и притягивая к себе целое блюдо с булочками. – Опять Эванс отшила? – Джеймс чуть заметно краснеет, скосив глаза на Эванс, сидящую в конце гриффиндорского стола и что-то старательно выписывающую на клочке пергамента, сглатывает и с трудом отводит глаза, тут же натыкаясь взглядом на насмешливую ухмылку друга.
– И вовсе нет, – запинаясь, говорит он, утыкаясь носом в бокал с соком. Сириус усмехается, но Джеймс наконец-то овладевает собой и, притянув к себе сумку Сириуса, чтобы тот не сбежал, прямо спрашивает:
– Что там у вас случилось с Реми? – с лица Сириуса медленно сползает улыбка, и он вмиг кажется таким усталым, что Джеймс даже немного пугается. – Бродяга?..
– Я же говорил, что все в порядке, – отрывисто кидает Сириус, пытаясь дотянуться до своих вещей. – Он просто маленький упрямец, вот и все, – Алиса и Фрэнк переглядываются, а Джеймс недоумевающе хмурится. – Маленький строптивый упрямец.
– Мы точно говорим об одном Ремусе Люпине? – осторожно спрашивает он. Сириус бросает на него сердитый взгляд.
– Прекрати, Джеймс, я все равно ничего… – Сириус осекся. Джеймс оглядывается, прослеживая взгляд друга, и радостно улыбается приблизившемуся к ним Ремусу.
– Здорово, Лунатик, – машет он рукой. – А мы тут как раз с Сириусом говорим о вашей ссоре, – Ремус берет в руку кубок с тыквенным соком, вертит его в руках и тянет:
– На самом деле? И что говорите? – интересуется он. Сириус по другую руку от Джеймса сердито откидывает волосы со лба.
– Не догадываешься? – зло спрашивает он, перегибаясь через Джеймса. Ремус окидывает его строгим взглядом.
– Аккуратнее, Сириус, ты сейчас все тарелки снесешь, и вообще… – начинает он, но Сириус неожиданно бьет кулаком по столу и кричит, пугая проходящую мимо стайку первокурсников:
– Да мне плевать, занудная ты скотина! – он вскакивает со скамьи и хватает Ремуса за грудки, приподнимая над лавкой.
– Сириус, ты пугаешь ребят, – спокойно говорит Ремус, будто не ему в лицо сейчас тяжело дышит взъяренный непонятно чем Сириус. Тот рычит, приподнимает Ремуса еще выше, и Джеймс уже хочет вмешаться, Алиса в ужасе ахает, а Эванс неодобрительно косится на них, хмуря брови. У Сириуса в глазах клокочет ярость, и Джеймс никогда не видел, чтобы он так злился.
– Мне плевать! – кричит Сириус прямо в лицо Ремусу. – Мне. Черт. Возьми. Плевать! – он трясет Ремуса в руках, как какую-то тряпичную куклу, голова у того безвольно болтается, и Джеймсу кажется, будто он… просто позволяет Сириусу делать все это.
– Сириус, – начинает он, но тот тут же плюется:
– Заткнись, Сохатый, ты не понимаешь. Ему стыдно, ему, черт возьми, стыдно!.. – неожиданно горько выкрикивает Сириус и обессиленно выпускает рубашку Ремуса из пальцев, падая на лавку. Теперь на них, кажется, пялится весь Зал. Краем глаза Джеймс отмечает, что Дамблдор усмехается в бороду и незаметно подмигивает ему.
– Ты знаешь, что это не так, – едва слышно говорит Ремус, подходя ближе к Сириусу. Джеймс недоумевающе переводит взгляд с одного друга на другого. – Твоя семья…
– Мне плевать на них! – остервенело выплевывает Сириус, смотря Ремусу прямо в глаза. Тот неожиданно краснеет, но все так же строго продолжает:
– Так ты говоришь сейчас, но позже ты пожа…
– Бред! – обрывает его Сириус, снова вскакивая на ноги. – Да кого они волнуют?!
– Сириус, – мягко говорит Ремус, но тот снова перебивает его:
– Помолчи, – он кидает быстрый взгляд на Джеймса, на раскрывшего рот Хвоста, а потом хватает Ремуса за рукав мантии и тянет за собой, прочь из Зала.
– Эй! – кричит им вслед Джеймс, но никто не обращает на него внимание. – Ну и что это было? – недоуменно спрашивает он у ребят. Хвост испуганно вращает водянистыми глазками:
– А они точно не подерутся? – боязливо спрашивает он. Алиса улыбается:
– Не думаю, Питер, – Джеймс переводит на нее удивленный взгляд:
– Откуда ты знаешь? – но Алиса только улыбается. – Эй, Алиса, скажи нам, ты что-то поняла? Ну же, о чем они говорили? Алиса! Фрэнк, скажи ей!..
Алиса улыбается.
***
Карта Мародеров должна была стать вершиной. Делом века. Доказательством того, что никто не знает школу лучше, чем они. Поэтому ночи над ней просиживали, не жалея.
– Боггарт бы побрал эту штуковину! – в сердцах восклицает Джеймс, отшвыривая циркуль. Сириус усмехается и хлопает его по плечу.
– Эх, Сохатый, рано что-то ты сдаешься. Погляди на Лунатика, он разве что не целуется с этим пергаментом! – кивает он на Ремуса, действительно по самый нос зарывшегося в бумаги, инструменты, перья, старательно что-то вычерчивая. – Ладно, давай дальше я, – милостиво говорит Сириус, доставая из-за уха палочку и шепча под нос какое-то заклинание.
Джеймс откидывается на стуле и устало зевает. Время близится к трем часам, и он смертельно устал, а завтра он, наконец, увидит Эванс после каникул… Не то чтобы ему прямо хотелось этого. Просто будет, кого поддразнить, вот и все.
– Господи, времени-то сколько!.. – неожиданно ахает Ремус. Хвост растревоженно дергается: он заснул еще полчаса назад прямо за столом.
– Ну так и иди спать, – улыбается Сириус. Лицо его приобрело выражение, которое при неясном, блеклом сиянии свечей кажется Джеймсу странно нежным, будто Сириус… Джеймс встряхивает головой, отгоняя морок.
– О, да знаю я вас, – машет рукой Ремус. – Я уйду – а вы тут так и останетесь на всю ночь, – Сириус и Джеймс смеются.
– Ты такая наседка, Реми, честное слово, – хихикает Сириус, взъерошивая русые пряди. Ремус краснеет, мягко отбрасывает его руку и приглаживает волосы. Джеймсу по-прежнему чудится какая-то нелепица.
– Ну, ты можешь остаться и проследить за нами, Лунатик, – предлагает Джеймс. – И кто-то должен отправить Хвоста в кровать, а то он своим храпом застопорит нас еще на день, – Сириус усмехается и склоняет голову в изящном поклоне:
– Все, что Вы пожелаете, Ваше Сохатое Величество, – Ремус хихикает, а Хвост по мановению сириусовской палочки поднимается в воздух и медленно плывет прочь из гостиной вверх по лестнице, не слишком изящно преодолевая пролеты.
– Ты хоть не убьешь его? – тянет Джеймс. Сириус оскорбленно фыркает. – Ладно-ладно, просто иначе Реми будет пилить нас весь оставшийся год, – Ремус строго смотрит на него из-под густой челки, но под взглядом Сириуса – который почему-то напоминает Джеймсу то, как смотрит его отец на маму – смягчается и машет рукой.
– Только работайте тогда, я вовсе не хочу тут всю ночь проторчать, – бурчит он. Сириус широко улыбается и снова треплет его по волосам…
… Когда Джеймс просыпается, голова его уже почти сползла со стола.
– Вот черт, – шипит он, потирая затекшую шею и пытаясь выпрямить задеревеневшую спину. Джеймс не помнит, когда именно он заснул, но за окном уже светает. Далеко-далеко, у самой кромки Озера показался краешек солнца, а Запретный Лес кажется темно-синим, занимая все пространство вокруг замка до самого горизонта. Джеймс протирает глаза и натягивает на нос сползшие очки. По всему выходит, что остальные тоже заснули где-то здесь.
Рядом никого не обнаруживается, и Джеймс с трудом встает с кресла. В гостиной сумеречно, только большая лампа на столе тускло освещает стоящие рядом кресла. Неожиданно Джеймс замечает какой-то всполох, будто солнечный луч, пробившийся через толстое стекло, теряется в чьих-то волосах. Джеймс осторожно, стараясь не шуметь, подбирается ближе к ближайшей группе диванчиков.
Посмотрите-ка на них, – думает он. Еще две недели назад готовы были поубивать друг друга, а теперь спят вдвоем, как маленькие котята. Джеймс невольно улыбается. Ремус прижимается к груди Сириуса, пристроившись как ложечка, а тот небрежно обнимает его поперек живота; за ночь их ноги переплелись между собой; колено Сириуса уютно расположилось между ног Ремуса, и Джеймс думает, что они ужасно похожи… ну да, на парочку. Ремус, видимо, воображая кого-то во сне, переплел их пальцы на своей груди, а на лицах у обоих застыло такое блаженное выражение, что Джеймсу ужасно не хочется их будить.
***
Май в тот год выдался на редкость теплым. К годовым зачетам никто, кроме Ремуса, особо не готовился, и друзья просиживали все дни напролет под старым буком неподалеку от опушки Запретного Леса.
– Ну же, проверь меня, – потребовал Ремус, перебрасывая книгу по Зельеварению Сириусу. Тот лениво потянулся и без интереса посмотрел на обложку.
– Господи, Реми, неужели ты правда думаешь, что еще осталось хоть что-то, что ты здесь не знаешь? – Джеймс усмехнулся, а Ремус обиженно нахохлился.
– Сложно тебе, что ли? – спросил он. – Если не хочешь, я пойду, Алису попрошу, – начал он, но Сириус тут же его перебил:
– Давай сюда, – под насмешливым взглядом Джеймса он покраснел и пробормотал:
– Как истинный джентльмен, я не могу позволить этому зануде доставать девушку.
Джеймс только хмыкнул и прикрыл глаза. Денек был до того хорош, что ничего делать не хотелось – солнце приятно пригревало, а на свежей зеленой травке было до того удобно лежать, что Джеймсу хотелось, чтобы этот день не заканчивался… никогда.
– Что ты делаешь? – донесся до него смущенный голос Ремуса. Джеймс приоткрыл глаза и едва удержался от того, чтобы захохотать.
Сириус опустил большой венок из нежно белых цветов на макушку Ремуса, и лицо того тут же вспыхнуло так ярко, что Джеймсу показалось, будто его вот-вот удар хватит.
– Сириус, – задушенно прошептал Ремус, стискивая ткань брюк между пальцами и с каждой секундой краснея все сильнее. Он не смотрел наверх, на Сириуса, внимательно изучая свои коленки, но Джеймсу почему-то казалось, что Ремус видит радостную улыбку друга.
– Тебе идет, – довольно провозгласил Сириус и плюхнулся на траву совсем близко к Ремусу, заглядывая тому в глаза. Ремусовы уши под белыми цветами вспыхнули красным, и он что-то тихо, смущенно пробормотал себе под нос. – Ну и что? – ответил ему Сириус. – Ты слишком много беспокоишься, Реми, скажи, Сохатый?
Джеймс, едва сдерживая улыбку, кивнул.
Питер недоумевающе хлопал глазами, а Джеймс лежал, привалившись спиной к стволу дерева, и думал об Эванс; в голове его будто случайно возникла мысль, что ей, наверное, пошли бы цветы в волосах. Сириус весело засмеялся, Ремус пытался что-то ему выговаривать, а солнышко по-прежнему светило, припекая макушку Джеймса.
Что ж, очевидно, не стоит ждать Сириуса в гости на эти каникулы.
***
Последний в году поход в Хогсмид – это всегда что-то вроде праздника. Вся школа высыпает на улочки деревни, заполоняя «Сладкое Королевство» и «Зонко», запасаясь сладостями и игрушками на каникулы.
– Четыре сливочных пива, пожалуйста, – просит Джеймс, и мадам Розмерта, при одном взгляде на которую он, почему-то, всегда немного краснеет, с улыбкой ставит перед ним четыре доверху заполненные кружки.
– Держи, дорогой, – говорит она, и Джеймс судорожно облизывает пересохшие губы.
– Сдачи не надо, – тараторит он и, ловко подхватывая кружки, стремительно убегает к их столику.
– Мадам Розмерта сегодня хорошо выглядит, правда, Сохатый? – усмехается Сириус. Джеймс краснеет, но мужественно дает другу подзатыльник. – С другой стороны, до Эванс ей явно далеко, – задумчиво продолжает он. Джеймс судорожно оглядывается, но тут же слышит громкий смех – друзья покатываются со смеху, только Хвост глупо хлопает глазами, не понимая, что происходит.
– Черт возьми! – возмущается Джеймс и вскакивает на ноги. Не то чтобы он обиделся, но ведь весна, солнце, небо, сливочное пиво и пахнет скошенной травой, а Сириус хохочет так заразительно, что Джеймс тоже усмехается, наступая на друга. – Предатель! – гремит он шутливо, поднимая палочку, и Сириус в притворном страхе вскакивает с места, кидается за спину Ремусу, прячется там:
– Реми, спаси меня! – кричит он так громко, что все вокруг оборачиваются, а Джеймс с грохотом, сбивая стул на пути, кидается на него, хохоча, спугивает и несется за ним вон из бара. Ремус торопится вслед за ними, что-то кричит, но Джеймс не слышит, ветер свистит в ушах, все громче и громче, пока он не обнаруживает себя на какой-то полянке, лежащим на траве, широко раскинув руки.
С полянки видно длинные, похожие на карандаши башни Хогвартса, и Джеймс долго-долго смотрит на башню Гриффиндора, вторую по высоте, гадая, какое из окон принадлежит Эванс. Он думает, что это, возможно, пятое справа на предпоследнем этаже, но не уверен.
– Джеймс! – зовет кто-то в отдалении, но Джеймсу так лениво открывать рот, что он просто… ну да, молчит. – Сохатый! – снова кричит Ремус. – Его тут нет, я же говорил, – голос его звучит уже совсем близко, и Джеймс думает, что они, наверное, не видят его из-за кустов или что-то вроде того.
– И куда его черт занес?.. – тянет Сириус, но по его голосу Джеймс различает, что он не очень-то беспокоится. А потом слышится глухой звук, как будто чье-то тело сталкивается с деревом и тихий голос Ремуса:
– Не здесь же, – начинает он, но звук его голоса тут же прерывает едва слышное хлюпанье. – Сириус… – выдыхает Лунатик, и Джеймс просто не может – и не хочет, коль уж на то пошло – удержаться: он тихонько переворачивается на живот и по-пластунски перебирается чуть вперед. Обзор предстает не самый лучший, но даже от него Джеймс краснеет так, что ему кажется, будто все вокруг сейчас заполыхает.
Сириус прижимает Ремуса к дереву и целует его. Джеймс не видит все хорошо, но даже от такой малости ему становится жарко, просто ужасно-ужасно жарко. Сириус дергает Ремуса вверх, всем телом прижимая того к дереву и чуть ли не поднимая на руки, а Ремус тихо стонет, хватаясь за его шею, зарываясь пальцами в волосы, притягивая ближе, ближе к себе.
Боже, они хотят друг друга съесть, – обреченно думает Джеймс, но на душе у него становится радостно-радостно, будто он проглотил воздушный шарик, и он все еще смущен, о Мерлин, он просто горит от стыда, но Сириус и Ремус выглядят такими счастливыми, что он просто…
– Джеймс?! – вдруг вскрикивает Ремус, и вот теперь Джеймсу действительно хочется провалиться сквозь землю. Куда-нибудь, скажем, в Новую Зеландию.
– Да, эм… – пробормотал он, вставая на колени и, наконец, выпрямляясь в полный рост. – В общем, да, – Ремус смотрит на него сумасшедшими глазами, все еще сжимая руку Сириуса.
– Мы… – начинает Сириус. На его лице вспыхивают красные пятна, хоть он и кажется спокойным.
– Я знаю, – обрывает его Джеймс.
– Знаешь? – удивляется Ремус, стискивая руку Сириуса так сильно, что тот немного морщится. – Но откуда?..
– Вы, ребята, довольно, эм… очевидны, – Джеймс немного краснеет, тогда как уши Ремуса уже напоминают стоп-сигнал магловского, вроде как, цветофрора, а Сириус выглядит так, будто он разрывается между желанием придушить и обнять его. – Да и тот случай на день Святого Патрика… Только ты мог такое сотворить, Сириус, уж прости, – Сириус отрывается, наконец, от изучения носков своих кед, и Джеймс видит пятна румянца на его щеках.
– То есть, ты все знал и молчал? – задушено спрашивает Ремус, теребя галстук – который, после этого дня, скорее всего, придется выбросить – между пальцами. – И ты не… – начинает он, но Джеймс снова перебивает:
– Все в порядке, Реми, если ты об этом. Не думаю, – усмехается он, – что что-то вообще могло быть не в порядке. Честно говоря, насчет тебя я никогда и не сомневался, – хихикает он, и Ремус возмущенно вскрикивает:
– Эй! Какого… Сириус?! – Сириус пытается прикрыть улыбку ладонью, да… не очень выходит, правда. – И ты туда же?!
– Прости, дорогой, но он прав. Никто никогда не сомневался насчет тебя, – Ремус на секунду застывает, а потом кидается на него с кулаками, хохоча и налетая на него, чуть ли не роняя на землю… Сириус даже и не думает отбиваться, только весело вторит смеху Джеймса и пытается ласково поймать колошматящие воздух руки Ремуса.
У Джеймса ребра болят от смеха, а рот, кажется, еще долго не сможет изобразить ничего, кроме улыбки, но он, как ни странно, абсолютно счастлив. Лунатик вновь и вновь кидается на Сириуса, шутливо угрожая отыграться в полнолуние, дует легкий ветерок, доносящий откуда-то из леса сладкий аромат ландышей, а где-то в гриффиндорской башне сидит Эванс, и Джеймсу стоит уже признать, что он влюблен в нее, потому что остался только один год, и у него не так уж много времени, чтобы она в него влюбилась…
И все хорошо, так или иначе.
– Вы ведь пригласите меня на свадьбу, так? – кричит он, покатываясь со смеху от покрасневших, смущенных лиц друзей.
Все хорошо.
