Текст книги "Начало"

Автор книги: Орст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Поравнявшись со входом в столовую, в ней включился свет и всё стало привычным для его взора. Он вошел, убедился, что дверь с его изображением на месте и расстелил на соседнем столе кусок ткани, испачканный кровью. Пятна на ткани были различные, крупные, мелкие и еле видные, но вместе они составляли сильно заинтересовавшее его изображение. Всматриваясь в эти бесформенные пятна, он видел то горы, то реку, то облака, то звёзды. Он переводил свой взгляд то на дверь, с его портретом, то на ткань. Вставал и ходил кругами вокруг ткани, находя с разного ракурса разные знакомые ему образы в этом пятне. Он придвинул ткань к искорёженной двери и уже видел себя среди бушующего моря или рядом с водопадом.

Действие.

Саф рассматривал дверь и ткань очень долго, меняя их местами, расстилая на полу, отходя в конец зала, и размышляя над всем произошедшим. При этом он был спокоен, но сосредоточенно внимателен. Постепенно он начал испытывать доселе никогда не испытываемое им чувство эстетического удовольствия от увиденного, и это ему понравилось. Это чувство отдаленно напоминало ему чувство гордости за страну, но было иным, особенным, только его собственным, и не зависело от навязанного ему общественного мнения.

Он осознавал, что раньше подобные чувства он не смог бы испытать, потому что просто не смог бы попасть в аналогичную историю – единое информационное пространство отвело бы его от подобного и направило бы на «правильный путь». Он испуганно вдруг понял, что именно общепринятая точка зрения влияли на его прежние чувства, поступки, суждения, что он был лишь словно окно в столовой этого корабля, готовое по первому указанию выдать ему еду, он был просто исполнительным устройством. Но для кого или для чего он прежде жил, исполняя беспрекословно все приказы?

От этой мысли у него похолодела спина, а внутри как будто что-то упало. Он непроизвольно сделал столь глубокий выдох, что в глазах потемнело, затем он сделал такой же глубокий вздох до жжения в груди и огляделся. Весь интерьер столовой, который вызвал не так давно у него приступ не объяснимой горечи и обиды, теперь предстал ему чужим и безразличным. Он опять посмотрел на пятна крови на двери и на ткани, затем на белые безликие стены и на его лице отобразилась скошенная улыбка, а глаза сверкнули зловещим огоньком.

Он подошел к окну выдачи еды

– Еда! – сказал Саф и взял в одну руку миску, а в другую кружку.

В миске была серовато-бежевая каша, в кружке чуть мутноватая светло желтая жидкость. Саф отошел немного в сторону, прищурил глаза и что есть силы швырнул миску с кашей в стену. От резкого движения жидкость из кружки частично пролилась на пол, но, не замечая этого, он смотрел, как миска, ударившись о стену, отлетела в сторону, и звонко стукнувшись о край стола, беззвучно упала на мягкий пол. На месте удара миски по стене стекала каша, резко контрастируя на белом фоне стены. Саф сделал глоток из кружки, а остатки жидкости выплеснул на стену рядом с кашей.

Он смотрел на результат своих действий абсолютно спокойно, со стороны могло показаться, что даже отрешённо, но внутри его шла ожесточённая борьба былого и настоящего. Он категорически не должен был так делать, это противоречило всем общепринятым нормам и правилам из его прошлой жизни, но сейчас он просто не мог так не поступать, отчетливо ощущая потребность разнообразить эту белую монотонность.

– Еда! – произносил он ледяным тоном и доставал из окна выдачи миски с кружками, которые сосредоточенно швырял в разные стороны, наблюдая, как растекается каша и питьё по стенам, по столам, по скамейкам. Миски и кружки были изготовлены из легкого и прочного матового металла, поэтому они не деформировались, а с весёлым разнотонным звоном разлетались по всей столовой.

Саф смотрел на результаты своего безобразия и чётко понимал, что это вопиющее деяние, но ему было хорошо, примерно так же, как тем утром, когда он впервые пролежал в кровати после пробуждения, испугавшись приятных ощущений в груди. Сейчас он уже не пугался, а наслаждался чувством намеренного нарушения былых запретов.

В его прежнем мире не существовало никаких абстрактных изображений, только абсолютно четкие и однозначные образы, сопровождающие информационный поток. Изображения, и статические и голографические были одинаково бесцветно-белыми с добавлением лишь красного и сине-голубого. Все тексты и надписи были строго одного шрифта и строго черного цвета. Красным был только цвет крови, а сине-голубым – цвет неба и растений. Никаких иных смыслов в употреблении цветов не было, только абсолютная однозначность. Вся информация носила конкретный характер, без возможности ассоциативного, абстрактного или образного восприятия. Люди должны были воспринимать информацию буквально, без намёка на какой бы то ни было подтекст.

Наконец, еда перестала подаваться из окна. Он несколько раз повторил приказ на выдачу еды, но окно даже не открылось. Саф несколько удивился, что это не вызвало у него раздражение, ведь выдано было уже около ста порционов еды – система жизнеобеспечения обеспечила всех планируемых членов экипажа этого корабля едой. Глядя на этот грязный заляпанный кашей и забрызганный питьевой жидкостью интерьер столовой, Саф был полностью удовлетворён содеянным. Он рассматривал эти грязные разводы и ему являлись разные ассоциации и образы. У него бурным потоком вырывалось воображение, до этого спавшее глубоко в его сознании. Возникая одни за одним видения знакомых образов людей, городов, природы, ему становилось то смешно, то печально, то охватывала тревога. Эти эмоции были разными, но, не захватывая его полностью, они смеялись одна за другой беспорядочной чередой.

Постепенно Саф стал пресыщаться видом этой запачканной столовой, ассоциативные видения потихоньку сошли на нет, и он направился к выходу. Аккуратно свернул окровавленную ткань и вынес её из помещения, положив на пол в коридоре поодаль дверного проёма. Затем вернулся, с особой осторожностью вынес дверь со своим портретом и понес её к себе в каюту. У себя в каюте он с трудом установил эту дверь в углу между входной дверью и столом. После вернулся за тканью, оставленной им на полу в коридоре, и укрыл ею искореженною дверь в углу каюты.

Саф почувствовал, что устал и проголодался. Выйдя из своей каюты, он уже без помощи световой дорожки пошел в столовую. На полпути, поняв, что еды ему система сейчас не даст, потому что только недавно «накормила» всех членов экипажа, а до следующего посещения столовой ещё не скоро, Саф вернулся к себе. Он снял с себя слегка заляпанный едой кусок ткани, внимательно оглядел его и бросил в отверстие для грязной ткани, затем прошел в умывальник.

Пробыв там не долго, усталый, он вышел из умывальника и сказал:

– Кровать.

Из противоположной входу стены выехала кроватная полка, Саф лег, накрылся куском белой ткани и закрыл глаза.

Впервые в жизни он лежал с закрытыми глазами и не мог уснуть. Обычно сон приходил почти сразу – пара вдохов и человек спал до сигнала «общего будителя». Но теперь Саф ворочался, ему вдруг становилось неудобно лежать то на спине, то на боку. Иногда он открывал глаза и сразу в его каюте включался свет, его это начинало раздражать. Он завернулся в ткань, чтобы не провоцировать систему автоматического освещения, и так понемногу начал засыпать. Сон его был беспокойный, он то и дело просыпался, включая тем самым свет в каюте, затем опять засыпая очень долго. В его голове роем гудели мысли, мозг, не привыкший до этого активно работать, продолжал усилено думать. Когда всё-таки Саф уснул, ему стали сниться беспорядочные видения из его прошлой жизни на фоне разноцветных бесформенных пятен.

Сомнение.

Саф очнулся ото сна с распухшей и больной головой, как-будто не спал вовсе. Всё тело ныло, как от тяжёлой и долгой физической работы. Он не сразу сообразил, где находится, потому что обрывки бессвязных сновидений ещё теснились в его сознании. С полузакрытыми глазами он, еле волоча ноги, зашёл в умывальник и стоял там настолько долго под потоками воды, что кожа на пальцах разбухла и побелела. Ему хотелось, чтобы вода была прохладнее, но возможности регулировки температуры воды не существовало. После душа он вышел более бодрым, выдвинув стул из-под стола, уселся за стол и включил пульт управления.

Он вычислил время, потерянное им на лечение в медицинском отсеке, которое оказалось равное почти пяти суткам. За это время не произошло никаких изменений в курсе его корабля, и он продолжал свой полёт в ледяной пустоте космоса. Шли пятнадцатые сутки из двухсот запланированных.

Изначально в планах этой научной экспедиции был полёт туда и обратно в течение пяти лет, на сам полёт в оба конца отводилось не более ста двадцати дней. Таким образом, время в пути, который совершал Саф, должно было быть всего около шестидесяти дней. Однако, в силу внезапных роковых событий, он остался совершенно один на этом корабле, а длительность полёта увеличилась по причине несвоевременного старта.

С самого начала в задачи экспедиции входило проведение биолого-технических и социально значимых экспериментов на людях с использованием той самой установки телепатического контроля мыслей, о которой знал Саф. Для этого в биоотсеке находились несколько специально выращенных человеческих тел обоего пола, которые должны были стать материалом для этого эксперимента. В задачи миссии входило посещение соседней планеты, которая находилась ближе к их солнцу. Эта планета была массивнее и больше его родной почти в два раза, но там были идеальные условия для экспериментов, которые регулярно устраивали соотечественники Сафа. На этой планете было много воды, большое количество минералов и полезных материалов, богатая растительность и разнообразный животный мир. Там не было лишь разумных существ. Состав воздуха был несколько иной, чем на планете Сафа, но позволял спокойно дышать. Лишь при очень продолжительном вдыхании этого воздуха в организме человека начинали накапливаться вещества, ведущие к ускоренному старению. Также ускоренному старению организма человека способствовала большая почти в два с половиной раза сила тяготения. Как показали эксперименты, среднее время жизни человека в условиях этой соседней планеты составляла не более ста лет. Это было значительно, в несколько раз меньше средней продолжительности жизни мэдэнцев, так называли себя жители планеты Сафа.

Двухсотдневный перелет начался в неудачное время взаимного расположения планет, поэтому траектория перелёта была значительно более протяжённой. Саф теперь размышлял о том, что в одиночку должен был осуществить эту миссию.

– Или НЕ должен? – почти вслух подумал он, – что я теперь должен делать? Кому должен? Стране? Правителям? Обществу? Ведь никого из них теперь уже нет! Зачем тогда вообще нужен этот эксперимент, эта миссия?

Погрузившись в эти раздумья, он сидел за столом, оперев голову на руки и уставившись в одну светящуюся точку на пульте. Кроме рассуждений о целесообразности его полёта, он размышлял над всем произошедшим с ним за последнее время.

Сафу стало очевидно, что проявление у него сильных эмоций, возникновение новых чувств и ощущений, появление сновидений – всё это результат отсутствия контроля и указаний через индивидуальный канал связи. Человек на самом деле иной, у него богатый скрытый внутренний мир, который способен дарить человеку разные эмоции, чувства и раскрашивать его жизнь.

Опыт.

Из размышлений его вывело обострившееся чувство голода. Медленно поднявшись из-за стола, Саф проследовал в столовую. Он шел по коридору в направлении столовой без указательной дорожки – дверь в столовую была же им испорчена, пройти мимо было невозможно. Тем более, на полпути слева был медицинский отсек, дверь в который он выбил. Ориентиры были и в светящейся дорожке не было нужды.

Продолжая сосредоточенно размышлять, Саф проделал уже весьма большой путь, но ни проёма в медицинский отсек, ни пустого проёма в столовую он так и не обнаружил. Тут он отчетливо припомнил, что не замечал слева размазанных пятен собственной крови перед медицинским отсеком. Коридор был таким, как всегда – однообразные белые двери по обеим стенам. Саф остановился и скомандовал:

– Медицинский отсек!

Пол в коридоре высветил дорожку в противоположную сторону. Идя по ней, Саф дошел до медицинского отсека – дверь была на месте. Махнув рукой, он открыл отсек и заглянул внутрь. В отсеке было всё как обычно.

– Неужели это всё был только сон? – его бросило в холодный пот.

– Моя каюта! – сказал он резко и побежал к себе по светящемуся пути. На бегу он судорожно пытался вспомнить, была ли искорёженная дверь, прикрытая испачканной в крови тканью в углу его каюты. Вставая сегодня с кровати, выходя из умывальника и размышляя за столом, он не заметил, есть ли дверь с тканью в углу или нет. Процедура открытия двери и её бесшумное движение в сторону показалось Сафу очень долгим. Буквально ворвавшись в свою каюту, он сразу глянул налево – дверь прикрытая тканью стояла в углу. Он подошел, осторожно поднял ткань и увидел свой портрет на двери. Тогда он, ничего не понимая, но немного успокоившись, направился в столовую по световому пути.

Войдя в помещение столовой, он ожидал увидеть прежний разгром, однако, его ожидания не оправдались – был обычный безликий интерьер. От этого вида у него снова стал поступать к горлу горько-горячий комок, но вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз, он смог совладать с этой волной эмоции, глубоко вдохнул и тряхнул головой, словно хотел стрясти с себя пыль. Это помогло, и он подошел к окну выдачи еды.

Получив паёк, Саф привычно сел на ближайшую скамейку и принялся за еду. Он ел медленно, водя взглядом по столовой, в надежде отыскать хоть одно напоминание о его вчерашнем буйстве. Нигде не было ни пятнышка. Пытаясь понять причины установившегося порядка, он усомнился в истинности своего вчерашнего поведения в столовой. Если дверь и ткань есть наяву, может это расшвыривание мисок и кружек с едой ему привиделось.

Тогда, недоев, он встал, взял ещё одну порцию еды. Миску с силой бросил в стену, а содержимое кружки вылил на соседний стол. Затем, взял ещё пару порций и разлил содержимое по столам и скамейкам, даже заляпал один из столов снизу, под столешницей. Миски и кружки беспорядочно раскидал по столам, в том числе и те, которые освободились после еды.

Спокойно вышел из столовой и произнес:

– Биологический отсек.

Идя по светящейся дорожке, он считал количество дверей от столовой до биологического отсека – их оказалось двадцать три. Он подошел к отсеку, провел рукой слева направо и, после открытия двери, вошёл внутрь. Биологический отсек представлял собой помещение раза в четыре больше столовой, там располагалась множество различного оборудования и устройств. Потолок был выше раза в три, чем у него в каюте и столовой, но такой же ровно светящийся по всей поверхности. Прямо посередине помещения на небольшом круглом возвышении лежали капсулы с биологическим материалом. Он ещё раз пересчитал их. Капсул было ровно двенадцать, четыре побольше и восемь чуть поменьше. Саф обошел весь отсек, заглядывая в каждый уголок и убеждаясь в порядке.

В одном из закутков были аккуратно сложены инструменты для работы в условиях соседней планеты. Среди них был обычный лазерный нож. Этим ножом можно было, например, быстро срезать большое дерево, которых на соседней планете было гораздо больше, чем на его родной, а также можно было, в самом крайнем случае, обороняться от диких животных, также массово обитающих там. Саф взял этот нож, а заодно прихватил светящийся шлем, который служил людям одновременно и защитой головы, и средством освещения пространства вокруг себя. Этот шлем одетый на голову, автоматически начинал светиться ярким белым светом, как только человек оказывался в темноте. Если этот светящийся шлем снять с головы в темноте, то он сразу переставал светиться.

Саф одел на голову шлем и, держа в правой руке лазерный нож, резко подбежал к выходу, открыл дверь и со всех ног бросился в сторону столовой, считая по пути двери. Светящейся дорожки не было, и он очень надеялся не пропустить нужную дверь.

– Двадцать один, двадцать два, двадцать три, – считал он на бегу в полголоса, – вот она!

Он остановился перед дверью, мгновенье перевёл дыхание и спокойно, но твердо и чётко провел рукой слева направо. Как он и ожидал, дверь не открылась. Включив нож, он быстрым движением, буквально за пару мгновений, вырезал центральную часть дверного полотна так, чтобы можно было пройти внутрь. Толкнув вырезанную металлическую часть двери вовнутрь, которая с мягким шлепком упала в проход столовой, Саф быстро ворвался в помещение. Внутри было темно, и шлем сразу осветил столовую ярким белым светом. Свет от шлема сразу высветил маленьких механических существ, которые не обращая внимания на ворвавшегося Сафа, разливающего яркий свет от шлема, монотонно наводили порядок.

Эти механизмы внешне напоминали манипуляторы медицинского отсека, но имели разную конструкцию и назначение. Одни имели посередине подобие тела паука и передвигались по полу, столам и скамейкам, неся разбросанные Сафом миски и кружки в окно выдачи. Один такой паучок как раз нёс миску вертикально по стене к окну, которое было открыто. Другие, похожие на жучков в форме половинки яйца скользили по запачканным едой поверхностям, включая стены и даже потолок, оставляя за собой абсолютную чистоту.

– Так вот кто наводит порядок, – понял Саф, – видимо на корабле есть и другие механизмы, которые восстановили двери.

Он ещё раз посмотрел на работу этих трудяг, и ему почему-то стало стыдно. Это было чувство вины, которое он испытывал, когда в первый и последний раз в жизни не вскочил сразу после сигнала «общего будителя». Он был молод и только что был выпущен из детской резервации, где проходил обучение и подготовку к жизни и работе в обществе. Тогда на него через индивидуальный коммуникатор обрушился поток осуждения и порицания. Ему было весьма стыдно, и он очень старался в дальнейшем, чтобы подобного не случалось.

Краска.

Одновременно с ощущением неловкости от того, что он проявил такое непонимание защитных сберегающих функций этого корабля – взял и испортил еще раз дверь, к нему пришло давно-давно забытое чувство детского любопытства. Он захотел увидеть, как такие механизмы будут чинить дверь.

Он отошел немного в сторону от вырезанной им двери и уселся на пол у противоположной стены коридора, оперевшись спиной на неё. Шлем и нож положил рядом и стал ждать. Сидя в коридоре, он осматривал его и старался представить себе, как бы выглядел этот коридор, если его намеренно испачкать едой, или кровью, или … Его обожгло изнутри, и сердце забилось сильнее от этой догадки. Надо найти другой способ разнообразить это белое пространство. Пачкать стены любым биологическим материалом нельзя – это позволит развиться патогенной флоре и станет угрозой для безопасности корабля. Когда он громил столовую почему-то об этом не вспомнил, его тогда увлекал сам процесс образования цветных пятен на белом фоне.

Саф встал, ему уже было не интересно, кто и как починит дверь, его теперь занимало другое – чем можно нанести изображения на стены, чтобы система жизнеобеспечения не послала «паучков» и «жучков» на очистку. Озадачившись этой идеей, он отнес шлем и лазерный нож обратно в биоотсек по светящемуся пути и отправился в технический отсек, продолжая усиленно размышлять. Он перебирал в голове варианты создания материала, который держался бы на стенах, а система жизнеобеспечения корабля не смыла бы потом его художества.

Технологический отсек находился буквально напротив, и он привычно пройдя между двух огромных, круглых и прозрачных ёмкостей с водой, очутился в большом и высоком помещении. На самом верху в направлении входа находилась часть протяжённой трубы во всё помещение, от которой отходили стены, образуя внутреннюю полость сектора цилиндра. Саф знал, что эта труба – центральный тоннель корабля с нулевой гравитацией. Свет освещения отсека исходил из верхних частей обеих стен, отходящих от трубы. Также светились все потолочные поверхности всех переходов, галерей и балконов, в большом количестве размещенные в технологическом отсеке. Всего было семь ярусов, каждый из которых примерно в два человеческих роста. Саф помнил, что чем выше поднимаешься по этим ярусам, переходам и галереям, тем меньше становится тяготение, и надо быть осторожным при движении. Именно по этой причине верхние переходы и галереи отделялись от пространства отсека тонкой белой сеткой.

Поднявшись по правой лестнице на третий ярус и пройдя по проходу в противоположный входу конец отсека, Саф оказался у большого стеллажа, где в каждой ячейке стояли закрепленные на полке небольшие белые ёмкости. В этих ёмкостях хранились различные химические вещества, которые могли понадобиться по ходу проведения экспедиции. Все вещества были в виде сухих порошков и, насколько помнил Саф, были разного цвета. Открывая ёмкости и заглядывая внутрь, он отобрал несколько из них и снял их с закрепляющего на стеллаже механизма. Всего в руках у него оказалось пять ёмкостей с красным, чёрным, синим, голубым и жёлтым порошками. Выбор был неслучайным: красный цвет – это цвет заката, голубой – цвет неба, синий – цвет растений и океана, жёлтый – цвет его солнца. Чёрным цветом он намеревался изображать текст.

Теперь оставалось найти вещество, которым можно было разбавить эти порошки и получить подобие цветной каши, при этом оно не должно было спровоцировать систему защиты корабля. Он хотел, чтобы изображения на стенах не смывали механические «жучки». Мозг Сафа работал настолько усиленно, перебирая варианты рецепта приготовления красок, что у него немного заболели виски, но сладкое предвкушение скорого положительного результата его мозгового штурма, предавало ему силы. Не обращая внимания на разболевшуюся голову, он активно пользовался проснувшимся воображением и живо представлял себе варианты смеси, как он будет её наносить на стены и, как на это будет реагировать система жизнеобеспечения корабля. В результате, он отмёл вариант с водой и питьём из кружки и остановил свой выбор на прозрачном клейком веществе, которое использовалось в специальных ружьях. С помощью этих ружей, заряженных клеем, члены экспедиции оборонялись от нападения диких животных на той соседней планете. Стреляя клеем в животное, человек сковывал его движения. Животное запутывалось в клейкой массе и уже не могло причинить вред человеку. Лишь спустя некоторое время клей потихоньку стекал на землю, освобождая животное и не нанося ему большого вреда. Полностью клей смывали дожди. Такой способ защиты был для того, чтобы сильно не нарушать экологическое равновесие в биосфере соседней планеты.

Саф не сразу вспомнил, где находится стеллаж с ружьями и клеем, но, поразмыслив, нашел его на втором ярусе около выхода. Клей был двухкомпонентным, и при смешивании в ружье при выстреле образовывал прочное тягучее вещество. Саф выбрал тот компонент клея, который был более жидким и должен был засыхать на воздухе. Захватив с собой пару капсул с этим компонентом клея, он по пути нашел небольшой металлический пруток, раза в два тоньше пальца. Завернул всю свою поклажу в нательную ткань и пошел к себе в каюту. Там он с довольным видом сложил всё на стол и пошёл в столовую, по пути прихватив из биотехнического отсека лазерный нож, со слабой досадой отметив, что отнёс его на место и не предусмотрел дальнейшей необходимости в нём.

В столовой дверь была по-прежнему с вырезанной им серединой.

– Видимо, двери система меняет, пока я сплю, – решил Саф и вошёл через этот вырез.

Свет плавно включился, и Саф заметил идеальный порядок, а маленьких механизмов уже не было. Подойдя к окну выдачи, он взял по очереди пять порций еды. Есть ему не хотелось, а вот небольшая жажда была, поэтому он выпил одну кружку питья. Затем он поставил обратно в окно выдачи пять кружек и вылил туда содержимое пяти мисок, а миски стопкой поставил на соседнем столе. Взял немного грязные от каши миски и направился к себе в каюту.

В каюте он поставил миски на пол, скинул с себя укрывающую его тело ткань и оторвал от неё приличный кусок, который аккуратно сложил и оставил на столе. Оставшуюся ткань выбросил в отверстие у шкафа и, прихватив миски с пола, вошёл в умывальник. Он тщательно вымыл все миски и, обтиревшись тканью сам, насухо вытер все миски.

После всех этих приготовлений он, обернувшись в новое одеяние, сел за стол и с нетерпением и воодушевлением принялся за приготовление краски. Осознавая, что с первого раза может всё и не получиться, он решил сначала приготовить небольшое количество краски одного цвета, чёрного цвета. Лазерным ножом отрезал от металлического прутка кусок, длиной около ладони, насыпал чуть-чуть черного порошка в одну миску и, вскрыв ножом капсулу с клеем, выдавил небольшое количество тягучего вещества. Отрезанной металлической палочкой он принялся размешивать порошок и клей. Сначала, они не очень хорошо перемешивались, но приловчившись, ему удалось получить однородную массу, которая ему показалась несколько жидковатой и, он добавил ещё порошка. Чёрная краска была готова. Потом он принялся рвать кусок ткани на полоски и складывать около мисок. Взял одну полоску и, накрутив её на грязный конец палочки, получил нечто вроде кисточки.

Очень довольный самим собой, Саф вынес миску с чёрной краской в коридор. Тут он остановился в нерешительности, с чего начать он ещё не знал. Оглядываясь по сторонам, он увидел, как плавно закрылась дверь в его каюту, и тут же понял с чего начать. На двери он непривычными для себя движениями стал выводить корявое «САФ». Краска капала на пол, немного подтекала с густых мест и не очень слушалась рука, но он усердно водил палочкой с краской по двери. Брал ещё краску и подправлял надпись, и, в итоге, получил весьма понравившуюся ему надпись.

Отойдя по коридору в сторону, он был очень удовлетворён тем, что дверь его каюты отличается от всех остальных. Его так и подмывало намешать ещё красок и разукрасить дверь и стены вокруг, но он себя сдержал в этом порыве. Он должен был убедиться, что система жизнеобеспечения корабля не пошлёт «жучков» стирать надпись. Для того, чтобы эта уверенность была полной, он написал свое имя на стенах по обе стороны своей двери. В этот раз он преуспел гораздо лучше – краска почти не подтекала и практически не капала на пол, надпись, особенно третья, получилась быстрее и ровнее всех остальных. Он даже немного расстроился, что не написал эту надпись на своей двери последней. Краска почти вся закончилась, а изнутри Сафа распирало чувство колоссального удовлетворения своей работой. Он даже поймал себя на мысли, что никогда прежде, когда он удачно выполнял порученную ему работу и добивался успехов, он не испытывал такого сильного чувства.

Саф знал свойства этого компонента клея и пошёл в умывальник мыть миску. Стоя под струями воды и смывая миску руками, он внимательно наблюдал, как чёрные потоки воды сливаются на пол и, растекаясь, уходят в щели. На белом фоне пола умывальника эти движущиеся чёрные картины вызывали у Сафа различные ассоциации и образы. Он представлял себе, как будут выглядеть потоки воды другого цвета. Очень хотел поскорее увидеть результат мытья мисок с другими красками, но надо было потерпеть и подождать результатов первого опыта с краской.

Окончив отмывать миску, Саф вытер себя и миску куском ткани. Решив немного отвлечься, чтобы нетерпение не захватило его, он переложил всё для приготовления красок на пол в угол к двери с его портретом, и сел за стол.

Мэдэнцы.

Включив пульт управления, он голосом стал давать команды системе жизнеобеспечения корабля, поочерёдно вызывая на монитор изображения внутреннего содержимого каждого отсека корабля. Переходя от отсека к отсеку, он просто смотрел, всё ли там в порядке и нет ли каких-то изменений. Впрочем, никаких изменений в отсеках быть не могло, ведь он был один на корабле. Двадцать дней тому назад он прибыл сюда, сменив своего коллегу, который нёс дежурную вахту на этом корабле, подготавливая его к грядущей экспедиции. Предполагалось, что Саф будет нести дежурную вахту в течение ста дней, после чего останется здесь, дождётся своих коллег и улетит со всеми на третью планету.

Задачей дежурного вахтера был приём автоматических грузовых аппаратов с различными материалами для этой экспедиции, а сам корабль находился тогда на стационарной орбите его родной планеты. Также в задачи вахтёра на корабле входил мониторинг всех отсеков, чем сейчас и занимался Саф. На корабль были приняты уже все запланированные грузы. Последний запланированный грузовой транспорт Саф принял и разместил в грузовом отсеке как раз за день до внезапного отлёта и начала этой миссии. Он не знал, что именно происходит на его планете Мэдэ, ведь ему давали лишь ту информацию, которую ему было положено знать. Саф был «винтиком» системы, который беспрекословно выполнял указания по индивидуальному каналу связи и никаких размышлений и сомнений о целесообразности столь ранней готовности корабля к экспедиции у него быть тогда не могло. Только сейчас он, рассматривая поочерёдно отсеки, думал, зачем нужно было готовить корабль к отлёту, который длится сейчас значительно дольше, если можно было подождать полгода и прилететь на соседнюю планету гораздо быстрее. Он стал вспоминать подробнее события, предшествующие началу этой миссии.

Прибыв на корабль в индивидуальной летательной капсуле, Саф вышел из неё в приёмном отсеке, и его встретил оканчивающий дежурную вахту коллега по имени Нэл. Нэл был похож на Сафа, такой же сильный и рослый человек, только значительно моложе, ему было всего двадцать пять лет, и он относился к новому поколению людей без детского периода.

Вот уже почти как тридцать лет в его стране биогенетические технологии достигли такого уровня, что позволили выращивать людей сразу взрослого вида, минуя детский период. Это было гораздо быстрее, чем растить и обучать человека целых десять лет с младенчества. Готовый член общества теперь получался всего через год, требовалось только адаптировать нового человека к требованиям общества. Перед извлечением нового человека из капсулы, его мозг как бы программировали с помощью специального устройства. В мозг «закладывали» все моторные навыки управления телом, навык владения и восприятия языка и многие другие навыки. После раскрытия капсулы у человека особой процедурой запускали сердце и обменные процессы в организме. Новый человек мог уже самостоятельно встать из капсулы, общаться простыми фразами и выполнять простейшие команды.