Текст книги "Уговоры - ветер (СИ)"

Автор книги: Олюшkа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)



========== История Раз. Черт, вампир и сказка ==========

Черт курит.

Затягивается сильно, роняет пепел на асфальт, кусает фильтр, а через десяток минут достает новую сигарету.

– Друг, ты слышал о раке легких? – усмехается Спайк, останавливаясь рядом с копытами черта.

– Не тому говоришь, вампир, – качает рогатой головой посланник Сатаны. – Хватит ломаться.

– Нет, – просто отзывается Спайк.

И уходит. Обычно он говорит – много и со вкусом. Но сегодня он устал. Сегодня ему нужен только сон.

С плеча плюхается комок слизи, и Спайк ругается.

Поправка: душ и сон.

Плащ загублен окончательно. Детективное агентство «Ангел» – это не то место, где одежды хватает надолго.

– Какого черта я не свалил в Рим? – спрашивает Спайк у потолка.

– Потому что дурак, – подсказывает черт, просочившийся за вампиром в квартиру.

– Я тебя не приглашал, – смотрит на него Спайк.

– Мне не нужно приглашение, – напоминает черт, усевшись в единственное кресло и сложив нога на ногу.

Он тут надолго. Это Спайк знает точно. Он успевает принять душ и привести одежду в порядок, когда черт решает, что достаточно молчал.

– Ты должен отдать ее, – говорит рогатый, отбивая копытом ритм похоронного марша.

– Я уже говорил пернатому, – отзывается Спайк, зажав губами сигарету и щелкая колесиком зажигалки, – чтобы вы все шли в…

– Хэй! – вскакивает черт. – Не смей меня сравнивать с пернатым!

– Не отдам, – сообщает Спайк с довольной ухмылкой и с наслаждением курит. – Ни тебе, ни кому-то еще.

– Ты грешен, – вещает черт, тыча пальцем в вампира. – Ты пропитан грехами! Ты должен!.. Должен!..

– Пошел ты, – ласково советует Спайк.

Он бы врезал этому посланнику Сатаны, но тот нематериален.

Желание проспать ближайшую вечность по-прежнему есть, только вот этот рогатый спать не даст. В прошлый раз пернатый даже Ангела достал. А посланников ему присылают равнозначно-занудных. Так что сон – это из «несбыточных мечт». Пока.

Спайк греет кровь, включает телевизор, щелкает каналами, устраивается в кресле, косится на вышагивающего по квартирке черта.

– Когда тебе надоест сопротивляться? – гнусаво втолковывает ему рогатый. – Твоя драгоценная Истребительница не оценила. Ты поигрался – и довольно. Отдай.

– Иди ты! – фыркает Спайк и останавливается на сериале про сестричек-ведьмочек.

Некоторое время они сидят в тишине. Черт сверлит взглядом вампира. Тот увлеченно наблюдает за – явно – повтором. Коул в этой идиотской маске… прошлое… и Фиби…

– Они были обречены, – выдает вдруг черт.

– Но они любили, – усмехается Спайк. – Разве это не главное?

Черт молчит. Смотрит на Спайка, вытаскивает пачку сигарет, закуривает.

Спайк потягивает кровь, смотрит на экран, на то, как отступает Коул – не мешает своей ведьме творить то, что ей хочется.

– Она так же отступила, да? – спрашивает черт чуть визгливо. – Так же, как отступит Фиби?

– Я сгорел, – напоминает Спайк. – Зачем портить красивую сказку? Вампир с душой спас мир ради женщины, которую любил больше жизни… Эпично, согласись?

Черт медленно кивает и с удовольствием тушит сигарету о подлокотник. Он ждет скандала, и Спайк это понимает – усмехается, допивает кровь, выключает телевизор… Может, попробовать поспать?

– Ваша сказка, – тихо говорит черт. – Она была слишком сладкой… Слишком правильной… Слишком доброй…

– Ты только аннотацию глянул, да? – отзывается Спайк, устраиваясь. – Она использовала меня, я использовал ее…

– Ты ее любил! – возмущенно выдает рогатый.

– Серьезно? – смотрит на него Спайк. – Нет, друг, ты точно ничего не понимаешь в любви. Я был одержим. В этом была любовь, да. Но это было кроваво, жестоко и ненормально… Но я бы не переписал ни слова в этой сказке.

– Почему? – смотрит на него черт.

– Потому что так я стал тем, кто я есть, – усмехается Спайк, закрывая глаза.

Черт молчит, смотрит на засыпающего вампира и выдает:

– Пафосно. И слишком шаблонно.

– Есть такое, – соглашается Спайк. – Сера и языки пламени – это тоже шаблон.

– Это было вчера, – хмурится черт. – И мне уже хвост накрутили за это…

Спайк хмыкает что-то насмешливое и отрубается. Почти.

– Вампи-и-ир! – пискляво тянет черт. – Ты проснулся, да?

– Проклятье, – бормочет Спайк, садясь. – Чего тебе?

Черт смотрит на него, хмурится, а после выдает почти с детской непосредственностью:

– Отдай!

– Не отдам, – мотает головой Спайк.

– Тебе она не нужна! – уверенно вещает черт. – Я понимаю, что ты прошел весь этот путь, чтобы получить ее, чтобы стать лучше – и прочее. И тебе ничего не мешает быть точно таким же без нее.

– Ты больной? – удивляется Спайк, садясь в кровати.

– Нет, – мотает головой черт. – Но тебе она больше не нужна. А если… если захочешь… то ты найдешь новую!.. Ты справишься! Я в тебя верю!..

Спайк молчит, смотрит на черта, хмурится, а после спрашивает – тихо, напряженно, выжидающе:

– А ты бы отдал?

– За хорошую цену, – не сомневается и секунды черт.

Спайк мотает головой. Он выдыхает, хотя ему это, кажется, вроде и не нужно.

– У тебя никогда не было, – тихо говорит вампир, – ничего подобного да?

– Но она приносит только боль! – смотрит на него черт. – У тебя все внутри рвется от боли! Особенно сейчас, когда она там – с другим. Ты думаешь, что все это зря – я чувствую. Я просто заберу ее. Заберу твою боль. Я помогу тебе.

– Сила дьявола, – бормочет Спайк, ероша свои волосы, – в его ангельском терпении. Так. – Он смотрит на черта. – Слушай сюда, дебил. Я. Ее. Не. Отдам.

Черт смотрит на него, не мигая, а после выдает совершенно гениальную фразу:

– Почему?

Спайк ругается. Ангел был более понимающим – он сдался через три часа уговоров. После одной фразы… Может, и тут сработает?

– Я все еще люблю Баффи, – говорит вампир.

– Тебе больно, – повторяет в очередной раз черт.

– Считай меня мазохистом, – отмахивается Спайк.

Черт смотрит на него. Щурится. Мотает головой. Вздыхает. Потирает макушку хвостом. А потом выдает:

– А если ей уже не нужно? Баффи? Если ей не нужно это?

– Главное, чтобы это нужно было мне, – усмехается Спайк. – К тому же, если бы это не было нужно Баффи, то… Она бы была не так ценна, да?

– Ты знаешь? – смотрит на него черт. – Знаешь, но все еще тут… Почему?

– Потому что дурак, – отзывается Спайк, посмеиваясь. – Дурак, осел и бешусь…

Он запрокидывает голову назад и смеется – горько, устало. А черт тихо говорит:

– Я не понимаю вас, смертных. Просто не понимаю. Она не нужна тебе. Не нужна вам обоим. Вам больно из-за нее. Но вы так упорно держитесь за нее. Цепляетесь. И думаете «А если бы?..» вместо того, чтобы что-то сделать. И не хотите отдать… – Он подается вперед, сверкает угольками глаз и жарко просит: – Отдай! Я ее чую. Я хочу ее! Хотя бы прикоснуться!..

Спайк пытается его ударить, но рука проходит сквозь рыло черта. Впрочем, тот отшатывается и мечется по квартирке, цокая копытами.

– И она не отдает. И ты не отдаешь. И не нужна вам она. И не…

Спайк молча одевается. Молча встает с кровати. Молча уходит.

Ему надоело это. Ему нужно что-то, что можно отдать на откуп этим уродам.

Рим встречает его неласково. Бессмертный встречает недоуменно. Баффи смотрит на него недоверчиво и спрашивает:

– Что тебе?

– Меня черти донимают, – усмехается Спайк, стоя на пороге. – И ангелы. И я хотел попросить – отдай им свою. Я свою не отдам.

– О чем ты говоришь? – хмурится Истребительница.

Она сводит бровки к переносице, чуть дует губки и кажется… несколько иной. Спайк смеется и выдает довольно:

– А Рыжая хороша в магии как никто. – И требует: – Где мне ее искать?

– Подземелья, – правильно понимает его незнакомка. – Она мстит за погибшую там. Зачищает.

– Я понял, – кивает Спайк и уходит.

И он ищет, ищет, помогает истребительницам зачистить Подземелья, а потом спрашивает у них устало:

– И где же она?

– Баффи в Лос-Анджелесе, – улыбается ему Рона. – Ищет тебя.

И Спайк возвращается, думая, что они, видимо, думают одинаково. Или он на это надеется

Черт курит.

Затягивается сильно, роняет пепел на асфальт, кусает фильтр, а через десяток минут достает новую сигарету.

Рядом с ним сидит на ступеньках Истребительница.

– Почему ты не выбила дверь? – спрашивает Спайк.

– Потому что я хочу попросить тебя о большом одолжении, – сообщает Баффи, отводя взгляд.

– Я тоже, – хмыкает Спайк.

Черт наблюдает за ними с интересом и втягивает голову в плечи, когда блондины дружно выдают:

– Отдай им.

И смотрят друг на друга удивленно.

– Тебе она не нужна, – уверенно говорит Баффи опешившему Спайку.

– Она не нужна тебе! – возмущенно смотрит на нее вампир.

– Я тебя ударю! – сообщает Истребительница. – А ее я не отдам! Она – моя! Я… Она часть меня. Иногда мне кажется, что лучшая часть.

Спайк смотрит на нее, качает головой и сообщает:

– Ты украла мои слова.

– Но вам обоим она не нужна! – вякает черт. Оба Чемпиона смотрят на него гневно. – Понял! – вскидывает ладони нечистый. – Молчу.

Вампир и Истребительница смотрят друг на друга изучающе. Молчат. Хмурятся.

– Это странно, – признает Баффи, отводя глаза. – Я думала, что не нужна тебе. Я не нужна. И она не нужна.

– Аналогично, – хмыкает Спайк. – Значит?

– Значит, нужно что-то делать, – пожимает плечами Баффи.

И краснеет, потому что в животе у нее совершенно бессовестно ворчит не признающий сердечных терзаний желудок.

– Для начала, я приглашаю тебя на ужин, – галантно подставляет локоть Спайк.

Они уходят, держась друг за друга. Поглядывая неуверенно. Еще не влюбленно. Нет, не так. Уже не влюбленно? Они идут по улице, держатся за руки…

А черт сплевывает на асфальт, бросает сигарету, с силой тушит ее копытом и выдает обиженно:

– Но ведь не нужна они им была! Не нужна! Умирала она! Умирала! А мы бы забрали! Спрятали! Сохранили! Продали бы! Это же ценность такая! Вот зачем она им?!

– Чтобы любить, – усмехается проявившийся рядом с ним ангел. – Любовь для этого и нужна, друг мой.

– Я не твой друг! – ворчливо напоминает черт и с тоской смотрит вслед блондинам. – Они испортят ее – такую чистую, такую искреннюю…

– Пропитанную такой болью, кровью, смертью, горечью, – подхватывает ангел.

– Но все равно Истинную Любовь, – выдыхает черт, топает копытом… и проваливается под землю.

Ангел улыбается и растворяется в воздухе.

А Спайк и Баффи идут по улице. Еще не влюбленные. Уже любящие.

========== История Два. За пару пенни и одну любовь ==========

Мотель. Темная комната. Она забилась на кровать. Он сидит вальяжно в кресле. Черт. Дьявол. Нет. Полудемон. Хранитель Равновесия, что работает на Силы, Которые Прибудут.

– Подумай, моя, дорогая, – его голос искушает. Мерзкий полудемон в идиотской шляпе!

– Нет, – она отвечает уверенно, но знает, что где-то внутри уже разгораются искры сомнений, грозясь превратиться в огромный костер.

– Я готов заплатить любую цену… Мы готовы заплатить любую цену.

– Нет. – Она отвечает резко, а после голос срывается. – Я не… Я… Я только поняла…

– Но ты можешь получить за нее все, что хочешь, – продолжает он искушать. – Мы заплатим… Много…

– Как много вы готовы сделать, чтобы получить ее? – спрашивает она, а в голосе слышна иная, не упрямая, но все же непоколебимая решимость.

– Что же, – улыбается этот, в шляпе. Он понял, что все – попалась. Теперь достаточно предложить цену. И забрать то, что она не хочет отдавать. – Мы готовы на все. Почти на все. Сама понимаешь – уничтожать весь мир ради нее мы не собираемся.

– А воскрешать ради нее?

Голос девушки сух, спокоен и заставляет полудемона нервничать. Он мнет в ладонях шляпу, хмурится, а после спрашивает:

– Мама?

– Нет. – Впервые в ее голосе проявляется что-то, что заставляет почти пожалеть ее. – Я… Я знаю, что она в Раю. И как бы я не хотела…

– Я понимаю, – мягко говорит полудемон и водружает шляпу на свою голову. – И даже знаю, кого ты хочешь вернуть. Но… Зачем?.. Ты же уже не будешь…

– А вот это – мои заботы! – резко отзывается она. – Просто… Сделайте. Верните. И забирайте то, что хотите.

– Если ты так этого хочешь, – мягко улыбается мужчина и растворяется в воздухе, оставляя девушку наедине с принятым ею решением.

А она сидела в темноте, обняв подушку и оплакивая то, что только что продала.

Он входит в номер поздно ночью, через пару суток, снимает шляпу, кладет ее на комод, разглядывает девушку, осторожно укладывающую в футляр Косу, качает головой и тихо говорит:

– Я прибавил к тому, что ты просила, немного денег. Ты же спасла мир. И потеряла все.

– Зачем? – она смотрит устало.

– Просто, – пожимает плечами полудемон. – Так правильно? Вы же… Вы направляетесь в?..

– Лондон, – кивает она. – У Джайлза есть загородное поместье… Его бабушка возглавляла Старый Совет Наблюдателей. Там все оборудовано… для Наблюдателей.

– Понятно, – кивает в ответ Хранитель Равновесия. – Я открыл для тебе счет в банке. Никаких налоговых инспекций – все улажено.

– И сколько там? – равнодушно спрашивает девушка.

– Да так, – хмыкает полудемон. – Пара пенни.

– Прекрасно, – хмыкают в ответ. – Но ты… Ты сделал?

– Да, – соглашается Хранитель. – Он вернется. Но это займет время.

– Тогда забирай, – отзывается в ответ девушка. – Забирай. Я продала ее. Продала за… пару пенни и одну любовь. Одного любимого…

Она раскидывает руки в стороны и шагает к полудемону. Тот смотрит как-то слишком печально для того, кто предложил эту странную сделку. Он кладет ладонь на грудь девушки и тихо говорит:

– Ты же понимаешь… Ее ценность… Мы просто не могли допустить, чтобы она просто так умерла…

– А она умерла, – отзывается девушка. – Умерла в ту секунду, когда он сказал, что я… что я не люблю его…

– Нет, – тихо отвечает полудемон. – Тогда она родилась.

Он с силой надавливает пальцами на грудь девушки. Ее кожа начинает сиять, постепенно сияние концентрируется у ладони Хранителя в сферу. А потом он забирает ее. Осторожно держит в колыбели ладоней.

– Она такая красивая, – тихо выдыхает девушка, держась за грудь. – Какой?.. – Тяжело сглатывает. – Какой это цвет?..

– Цвет взрывающейся звезды, – тихо отвечает Хранитель Равновесия и осторожно кладет сияющую сферу в свою шляпу. И растворяется.

Девушка стоит в темном номере одна. В груди у нее слишком пусто. И больно. От того, что пусто? От того, что она отдала ее? Наверное… Не важно… Ведь ей так легко.

– Баффи? – в комнату заглядывает Дон. – Все хорошо? Мы слышали голоса?

– Все хорошо, – улыбается ей Баффи. – Теперь… Теперь все хорошо. И нас ждет Лондон, да?

– Да, – соглашается Дон, стараясь не показывать своего облегчения. – Ты… Ты не плакала ведь?

– Я больше не буду плакать, – обещает Баффи.

И это свое обещание она сдержит. В конце концов, путь Истребительницы – одиночество. И ей не нужна она. Просто не нужна.

Они пересекаются через вечность, кажется.

Баффи приезжает в Лос-Анжелес за своей ученицей. Эндрю хотел, но… Она решила развеяться – не вечно же ей заниматься этой Школой Истребительниц!..

Спайк смотрит на нее как на восьмое чудо света. Она не чувствует к нему… ничего. Они были врагами. Союзниками. Любовниками. Любимыми. А теперь она не чувствует к нему ничего. Даже раздражения. И это почти пугает.

– Я вернулся, ласточка, – улыбается Спайк неловко.

– Вижу, – соглашается Баффи. – И что?

– Ты не рада, – понимает он и смотрит с такой горечью, что хочется оправдаться.

Что же, хоть какое-то разнообразие после этой пустоты внутри.

– Мне просто все равно, – качает головой Баффи. – Просто все равно.

Она хочет уйти. Даже разворачивается, но Спайк хватает ее за руку, заставляет остаться на месте, а после требовательно говорит:

– Значит там, в Адской Пасти, я был прав.

– Нет, – качает головой Баффи. – Тогда ты ошибался. А сейчас ты прав.

– Что за чушь ты несешь? – смотрит на нее непонимающе Спайк.

Ей хочется все объяснить. Или промолчать. Уйти. Забыть. Вспомнить. Внутри так болит пустота. Баффи хмурится, качает головой, дергает плечом, стряхивая руку вампира, отступает на пару шагов, а после спрашивает:

– Ты никогда не узнавал цену своего возращения? Никогда?

– Нет, – смотрит на нее Спайк. – Но тот парень…

– Уистлер? – уточняет Баффи.

– Нет, не он, – мотает головой Спайк. – Этого пройдоху я пару раз встречал и…

Он затыкается. Смотрит на Баффи так, что у нее начинает печь внутри от напряжения.

– Он заключает сделки, – тихо говорит вампир. – Если Высшие хотят того, он заключает сделки. Они же не могут явиться в этот мир. И тогда приходит он. И говорит о долге. Предназначении. Или цене за то, что ценно для Высших.

– Он что-то хотел от тебя? – хмурится Баффи.

– Нет, – качает головой Спайк. – Не от меня. – Он смеется. – Черт. Силы, Которые Прибудут, вернули меня! Как же!.. Что, – шагает он к Баффи, – он просил у тебя?

– Главное то, что он вернул, – качает головой та. – Я думала, что мне откажут. Но тогда это почему-то казалось важным.

– Вернул, – повторяет Спайк. – И ты спрашивала про цену. – Он становится слишком близко, но так и не решается прикоснуться, лишь просит жалобно: – Милая, прошу, скажи, что ты не отдала ему что-то, чтобы вернуть меня.

– Тогда мне казалось это важным, – пожимает плечами Баффи.

Спайк ругается. Ругается, ударяет стену кулаком, смотрит на нее гневно, злится… И Баффи смотрит. Смотрит-смотрит-смотрит. И вбирает в себя. Наполняет ту пустоту, что в ней. Впитывает. Запоминает. Наслаждается.

– Что ты продала? – тихо спрашивает Спайк, закончив источать поток оскорблений в адрес всех, кто куда-то там прибывает.

– Любовь, – улыбается Истребительница.

Равнодушно улыбается. Холодно, пожалуй. И почти пугается этой своей улыбки. И того счастья, которое просыпается в ней, когда лицо Спайка искажается от осознания.

– Баффи, – выдыхает он, но Истребительница качает головой.

– Не важно, – говорит тихо. – Для меня уже не важно. А ты, если захочешь, тоже можешь продать свою. Она же у нас была одна на двоих, так? Больная, ненормальная, неправильная… Истинная.

Спайк смотрит почти с ужасом. Баффи плевать. Тоже – почти. Ей почти нужно видеть его. Чтобы заполнить то, что осталось на месте ее любви.

– Только не надо делать из этого трагедию, – просит Баффи. – Это было. Это прошло. Все хорошо. Все живы.

– Да, – соглашается Спайк тихо и почти зло. – Да. Все живы, любимая. Все.

Баффи знает, что он что-то устроит – что-то злобное, мстящее. Даже мелькает в голове мысль, что неплохо бы позвонить Уистлеру и предупредить. Мелькает на один миг. И пропадает – Хранитель Равновесия справится и без нее.

Даже со Спайком.

– Так где ты ее хранишь? – спрашивает Спайк зло.

– Т-там, – выдыхает Уистлер. Лицо его разбито в кровь. Он привязан к стулу. И… определенно, с Ангелом было проще. – У тебя же есть душа.

– Ага, – соглашается Спайк. – Но не путай меня с моим ГрандСиром.

Он открывает шкаф, на который указал Уистлер, и смотрит внутрь.

– Что не так? – ворчит полудемон, незаметно растирая запястья.

– Ты хранишь любовь Баффи в идиотской шляпе? – опасно спрашивает Спайк.

– Она не захотела идти в банку, – ворчливо отзывается Хранитель.

Спайк невнятно ругается, подхватывает шляпу и уходит, забыв развязать полудемона. Тот потягивается, рвет веревки и ворчит:

– Определенно, с Ангелом было проще. Сунулся же этот Спайк, куда не просили… А мне придумывать, как его с пути Чемпиона уводить.

– Ты думаешь, это поможет? – уточняет у него насмешливый женский голос.

– Посмотрим, – вздыхает Уистлер. – Спайк вернулся бы в любом случае – слишком ценный ресурс. Но ты же сама понимаешь, что сейчас нам нужно сосредоточиться на Ангеле, а распыляться на двух героев-вампиров слишком затратно.

– И ты боишься, что Спайк надерет нашему Ангелочку задницу, – вздыхает собеседница.

– Это тоже. Да он уже, вообще-то, – кивает Хранитель Равновесия. – Ладно… Пока Спайк занят Баффи и возвращением ей любви, что будем делать?..

– А теперь в игру вступаю я, – отзывается собеседница полудемона. – Пора мне уже прийти в сознание, не думаешь?

– Пора, – согласно кивает Уистлер и щелкает пальцами.

И в элитной палате госпиталя открывает глаза Корделия Чейз.

Р. S.

– Ласточка, нельзя заключать сделки с плохими демонами.

– Он был хорошим демоном.

– Баффи, ты поняла, что я имею ввиду.

– Поняла. Больно.

– Знаю, любимая. Любовь обычно приносит боль.

– Ты знаешь, за что я ее отдала…

– За меня.

– Вообще-то, за круглую – очень круглую и очень симпатичную – сумму на моем счету. Ты шел приложением.

– Спасибо, дорогая. Я всегда знал, что дорог тебе.

– Спайк.

– Что, родная?

– Что дальше?

– Не знаю. Все, что ты захочешь. А ты уже успела проехаться по Европе?

– Я осела в Шотландии. Дон учится в Риме. Ксан сейчас тусит с Дракулой.

– С Дракулой?

– Да, мы как раз хотели за ним съездить. Ты с нами?

– Я с тобой. К том уже всегда хотел навалять этому графу.

– Значит, ты едешь из-за хорошей драки.

– Нет, Баффи. Ты скажи мне, почему я еду.

– Я люблю тебя.

– Нет…

– Спайк, клянусь, еще одно слово, и я!..

– Нет, Баффи. Мы любим друг друга. Так ведь верней, да?