Текст книги "Соперники или нечто большее? (СИ)"

Автор книги: OLGA-OLGA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А за что?

– Просто так…

Альберт почти впечатлился голливудскому оскалу парня (не каждый день тебе улыбаются в похоронном бюро…)

И никто из них не заметил довольно упитанной кошки, которая прошмыгнула в дверь за молодым парнем. Спрятавшись между венком с надписью «самой дорогой…» и памятником из гранита, та внимательным взглядом осмотрела помещение, в которое её привело провидение, ну, или излишнее любопытство…

Павел прислушивался к пожеланиям пожилой женщины, старательно косясь в сторону соперника. Отчего-то появление этого Григория сильно не нравилось Залетайкину. В груди жгутом скапливалось раздражение, грозясь выплеснуться в самый неподходящий момент, но он старательно изображал внимание:

– Конечно, этот цвет будет отлично гармонировать с вашим сарафаном в красный горошек. Эм, простите, вы хотите умереть летом?..

Старушка резко отошла от гроба, в котором вот уже минут пять усиленно ковыряла дырку (видимо, хотела получить скидку за брак), и повернулась лицом к ошарашенному Павлу.

– Точно! – хлопнула себя ладонью по лбу. – У меня же нет шубы, а если я замерзну?

– Когда? – не понял Залетайкин, ребром ладони проводя по обивке стоящего рядом товара.

– Меня же по улице нести будут, а там мороз!

– Ну, сейчас лето… – неуверенно начал парень.

– Так, это сейчас. Слушай, милок, а ты одеждой торгуешь? – бабушка осмотрела внезапно смутившегося парня.

– Из шуб могу предложить только саван…

Старушка поморщилась, видимо, представила, как неэстетично будет выглядеть в белой шапке с вуалью, босоножках на десятисантиметровой шпильке и в саване… Махнула рукой и, сказав напоследок:

– Я еще вернусь, бордовый гробик не убирай, – поспешила на выход, бормоча под нос. – В норке холодно, куплю песца!

«Нда, в той норке, действительно, будет холодно…» – подумал Залетайкин.

– Писец! – по залу разнесся крик Альберта.

– Где? – голова недавно ушедшей старушки показалась в проеме двери, зорким глазом выискивая искомое животное, столь необходимое ей.

Павел резко обернулся, чтобы увидеть очень странную картину: Алмазов одной рукой размахивал лилиями, а другой тряс, стараясь скинуть нечто рыжее, волосатое и громко шипящее. Букет аккуратно впечатался в лицо Григория, затем успешно протаранил его рот и почил смертью храбрых, рассыпавшись на составляющие.

Кошка спокойно обустраивала свое временное (по ее скромным запросам – долговременное) жилище, когда наглая рука хотела лишить животное самого дорогого – хвоста! Альберт наклонился, чтобы поднять странный рыжий предмет, выглядывающий из-за венка, но был безжалостно поцарапан.

– Бешенство, я могу заболеть бешенством! – рычал парень, рукой стараясь отцепить испуганную кошку, которая уже приготовилась к самому страшному, но одной же уходить в мир иной неинтересно?!

Павел начал метаться между гробами, сшиб мраморный памятник (тот устоял, парень отделался легким синяком на весь локоть), запутался ногами в лентах и загремел на пол, где и затих, стараясь понять, а чего он, в принципе, хотел сделать?

– С чего ты взял, что у тебя бешенство? – прохрипел Залетайкин, разглядывая Григория, отплевывающегося от пыльцы.

– Хм, может, потому, что ты меня бесишь? – Альберт, проследя весь маршрут следования напарника, вместе с кошкой, которая передумала жить в этом дурдоме и спрыгнула на пол, хмыкнул.

– Это я-то тебя бешу? – заорал Павел, вскакивая на ноги и двигаясь в сторону Алмазова. – А кто меня обнимал в туалете?! Кто целовал?! Сука!

По мере перечисления по спине Альберта прогалопировали пьяные мурашки, гремя подковами. Почему пьяные? Так они взяли старт с шеи, на позвоночнике разомкнули ряды и рассредоточились по всему телу.

«Синяки останутся» – отстраненно подумал Алмазов, не сводя взгляда с губ оппонента.

– Так у тебя уже есть парень? – тихо спросил Григорий, прислоняясь спиной к высокому надгробию.

– А тебя это никаким боком не касается! – рыкнул Залетайкин, резко поворачиваясь к липовому клиенту. – Что, съел?!

Григорий удивленно посмотрел на тихо обалдевающего Альберта, взглядом спрашивая: «Что это за детский сад?»

– Мальчики, не отвлекайтесь, – раздался очень довольный голос справа от парней. – Санту-Барбару я не досмотрела, так хоть с вами узнаю, чем всё кончится…

Павел вздрогнул, осмотрел помещение и схватился за голову. Возле двери в бухгалтерию хихикали Валентина и Галина, о чем-то шушукаясь, Владлен Илларионович, набычившись, сжимал кулаки, старушка радостно помахивала маленьким венком перед лицом, как веером, жадно следя за развитием событий, Григорий развернулся, чтобы уйти…

– Что здесь происходит? – властный голос заставил вздрогнуть даже муху, которая кружила над маленькой лампочкой. Опалив от неожиданности крылья, та спикировала в ближайший гроб, расположившись на подушке. Да, кому-то достанется товар с довеском… Хотя с соседом – оно всяко веселее!

– Тетя, – пролепетал Залетайкин, щеки которого приняли неравномерный свекольный цвет.

– Дорогая, ты же к маме уехала? – залебезил начальник, спеша навстречу крупной женщине в сером строгом костюме. Ее волосы были убраны в тугой пучок на затылке, цвет глаз невозможно было рассмотреть из-за затемненных очков, в руках Гаргена Дормидонтовна держала черный пакет, из которого торчала… бита?

– Павел, что с твоим лицом? – женщина взмахом руки остановила Владлена Илларионовича, обеспокоенно глядя на племянника. – У тебя жар? Срочно езжай домой и чтобы неделю здесь не появлялся!

– Но…

– Я сказала – неделю!

– Мне нельзя, – пробормотал Залетайкин, переминаясь с ноги на ногу.

– Почему? – Гаргена Дормидонтовна грозно нахмурилась, снимая очки.

– Дорогая, может, чаю? – испуганно проблеял шеф, лицо которого слилось цветом с костюмом жены.

– Может, ты уже заткнешься и дашь мне поговорить с Павлом? Хотя, Валентина, приготовь кофе без сахара, Галина, отчет о продажах через двадцать минут на стол. Женщина, – взгляд Гаргены застыл на старушке, которая от неожиданности икнула. – Вы хотите купить этот венок?

Бабушка прочитала надпись: «Внучке от скорбящей бабушки», прикинула, что это как-то не совсем то (ведь эта ее родственница давно добралась до места назначения), и отрицательно покачала головой.

– Тогда зачем вы так сильно в него вцепились? Молодой человек, если хотите что-то купить, приходите завтра, на сегодня рабочий день окончен!

Григорий тяжелым взглядом окинул Павла, подмигнул Альберту и вышел из помещения, утягивая за собой старушку.

– Венок верните, – прошептал Владлен Илларионович.

Требуемое аккуратно положили на пол, стряхнули с него несуществующие пылинки – и дверь хлопнула.

– Павел, я пока не спрашиваю, почему здесь такой бардак, мне нужно знать, отчего ты отказываешься лечиться? – Гаргена Дормидонтовна сделала шаг в сторону племянника.

– Ну… я… у меня…

– Да условие нам начальник поставил! – не выдержал Алмазов, притягивая к себе Павла и задвигая его за спину.

– Альберт, не надо, – выдохнул Залетайкин в шею парню, от чего у последнего разлилось по телу приятное тепло. Он вдруг подумал, что хочет защитить это вздрагивающее чудо, отгородить от реалий жизни. И плевать, что их уволят – он сможет содержать…

– Я жду! – женщина прищурилась, внимательно смотря на этот дуэт.

И Альберт рассказал, правда, без подробностей, условие спора он благоразумно не озвучивал, сказав, что тот, кто проиграет – будет уволен.

– Так…

Владлен Илларионович, на протяжении всего повествования подыскивающий себе гроб поудобнее, понял – ему хана!

Схватив мужа за руку и утянув в кабинет, Гаргена Дормидонтовна громко хлопнула дверью. Грохот, крики, выражения, посылы – малая часть того, что творилось в течение следующего получаса.

Под дверью в кабинет дрожал весь состав бухгалтерии, расплескивая кофе на отчет, Павел сидел за столом, опустив голову на скрещенные руки и закрыв глаза, а рядом стоял Альберт, успокаивающе положив ладонь тому на плечо.

Алмазов прикидывал в уме, куда смог бы устроиться и как предложить Павлу переехать к нему… Всю предыдущую ночь он провел в интернете, перелопатил несколько сайтов, посмотрел порно с геями и понял – Залетайкин очень даже его привлекает, как женщина… Ну, или как мужчина…

– Давно хотела развестись, да все руки не доходили! – последняя реплика, и дверь кабинета начальства распахнулась.

– Павел, со следующей недели ты… – тут женщина резко замолчала, внимательнее присмотрелась к увиденной картине и лукаво прищурилась. – Вы оба будете работать в моей строительной фирме! А это предприятие я закрываю!

Из кабинета выбежал разъяренный бывший шеф и подлетел к столу, намереваясь схватить Павла. Альберт без замаха впечатал кулак в лицо Владлена Илларионовича и ухмыльнулся.

– Еще раз приблизишься к Павлу – руки вырву! – рыкнул Алмазов, смотря на костяшки пальцев.

***

Альберт с Павлом шли по парку, ночь уже вступила в свои права, накрыв землю, небо усеяно маленькими звездами. Фонари горели через один, стрекот сверчков, вдалеке слышался шум голосов припозднившихся гуляк. Алмазов остановил за руку Павла, прижимая его спиной к себе. Сердце Залетайкина сбилось с ритма одновременно с касанием его шеи теплого дыхания. Парень вздрогнул и немного повернул голову. Сглотнув, он попытался отстраниться, но на его талию легла широкая ладонь, мешая совершить данное действо.

Когда теплые губы едва ощутимо коснулись обнаженной шеи, Павел беззвучно охнул, неосознанно прижимаясь к Альберту сильнее. Из груди вырвался судорожный вздох, а сознание опалило волнением от действий парня.

– Альберт… н-не надо… – тихо прошептал Павел, кусая губы, но не имея сил вырваться из сладкого плена.

– Паш, извини, но не могу, – такой же тихий шепот. Губы Альберта вновь коснулись чувствительной кожи. – Это выше моих сил… Когда ты рядом, кружится голова и мысли отшибает напрочь… На их место встают желания…

– Это…

– Неправильно? – Альберт немного отстранился, стараясь выровнять сбившееся дыхание.

– Поехали ко мне?..

Глава 6

– Паш, я это… еще не готов, – тут же пошел на попятную Альберт, разжимая руки. В своих мыслях он заходил очень даже далеко, но стоило Павлу озвучить его мечты вслух, стало как-то не по себе.

– Что-о?! – Залетайкин чуть дар речи не потерял от возмущения. – Решил соблазнить и кинуть?

Отступив от растерявшегося Алмазова, Павел резко развернулся и, чеканя шаг, поспешил уйти, чтобы этот гад не смог сильнее поиздеваться. На душе было муторно, голова начала раскалываться от неприятных мыслей, мгновенно заполнивших её.

– Павел, постой, ты неправильно меня понял, – Альберт догнал парня и развернул к себе. – Прости, я просто испугался. Для меня такие отношения новы, я просто не знаю, как… ну, ты меня понял…

– А ты думаешь, для меня это в порядке вещей? У меня вообще секса еще ни разу не было! – практически закричал Павел, отпихивая руки Альберта, но не тут-то было.

Алмазов сильнее прижал к себе немного вздрагивающего Залетайкина, обнимая двумя руками за талию и зарываясь носом в темно-русые волосы.

– Я очень хочу тебя, – чуть слышно выдохнул Альберт, щекоча висок парня теплым дыханием и вызывая дрожь во всем теле. – И хочу, чтобы ты переехал ко мне…

– К-к тебе? – у Павла перехватило дыхание. – Но…

– Ты же снимаешь квартиру? А у меня своя жилплощадь. Мы могли бы присмотреться друг к другу, привыкнуть, – Альберт осторожно коснулся губами шеи Павла, лизнул языком бьющуюся венку, прикрыв глаза и сходя с ума от нахлынувших ощущений.

– Ты… да ты… хочешь сказать, что ко мне нужно долго привыкать?! Я такой страшный? – обида в голосе Залетайкина.

– Дурачок, я просто хочу сказать, что готов потерпеть…

– Меня?! – Залетайкин дернул ногой, но Альберт был настороже. Отскочив от парня, он заливисто рассмеялся, сверкая в темноте глазами.

– Паш, ты такой смешной, – Алмазов резко замолчал, когда все же рассмотрел состояние парня: волосы растрепались, глаза чуть влажные, нос покраснел. Залетайкин обхватил свои плечи руками и смотрел поверх головы Альберта, закусив уголок губы.

– Прости меня, – тихо проговорил Альберт. – Паш, у меня смутное подозрение, что я начинаю влюбляться…

Залетайкин в шоке уставился в синие глаза Алмазова, чуть приоткрыв рот от изумления.

– А ты ничего не хочешь мне сказать? – Альберт с затаенной надеждой смотрел на парня.

– У тебя дома пиво есть? А то уже полдвенадцатого…

Мужчина, прятавшийся в течение всего разговора парней в ближайших кустах, сделал последний снимок, удовлетворенно цокнул языком и поспешил к выходу из парка. Там, на почти пустынной улице, стояла серебристая иномарка, ожидая своего припозднившегося хозяина.

***

– Я все сделал, здесь полный отчет, – проговорил частный детектив, положив папку на стол перед немного уставшей женщиной. – Ребята выяснили отношения.

– Хорошо, чуть позже я ознакомлюсь с материалами, а остальное? – Гаргена Дормидонтовна поднялась из-за стола, подошла к мини-бару и, достав бутылку коньяка, плеснула в широкий бокал. Приподняв его, полюбовалась на игру бликов янтарной жидкости и залпом выпила, не поморщившись.

Евгений Никифорович в восхищении уставился на эту волевую, немного грубую женщину и положил на стол уже вторую папку. Он давно поймал себя на мысли, что хочет стать для нее большим, чем просто другом и бывшим однокурсником, но…

– Здесь собран полный отчет по похождениям вашего мужа, съём мальчиков, азартные игры… При разводе он останется ни с чем, ведь его личные счета уже заморожены. Да, и еще, квартира Павла Александровича Залетайкина полностью отремонтирована и обставлена, можно смело въезжать.

Женщина хмыкнула, подняв глаза на друга.

– Жень, сомневаюсь, что сейчас он захочет туда переезжать. Пусть у мальчика наладится личная жизнь, а после я сделаю подарок ему на двадцать один год, – Гаргена Дормидонтовна поставила бокал на стол и подошла вплотную к детективу. – У тебя есть планы на эту ночь? – неожиданно громко спросила она.

– Хотел бы провести ее с любимой женщиной, – не растерялся Евгений Никифорович, его сердце сбилось с ритма, кровь быстрее потекла по венам. Неужели его мечты смогут стать реальностью? Сколько же лет он об этом запрещал себе даже думать?..

– И кто она? – как-то зло прищурилась женщина.

– А ты еще не догадалась?..

Свет луны стыдливо проникал в комнату, стараясь подсмотреть, чем же занимаются на кровати двое, осторожно осветил ополовиненную бутылку коньяка, бокалы и задержался на ошарашенном паучке, которому накрошили в паутину, сплетенную им за этот день в углу, пирожное и капнули несколько капель алкоголя. Пьяное от счастья животное весело раскачивалось взад и вперед, мечтая, что завтра приведет сюда на экскурсию родственников. Только еще не решил, сотни хватит или не наглеть и остановиться на девяносто девяти?.. Кузена Пука он лично не переваривал…

Под утро Гаргена осторожно встала, стараясь не разбудить мужчину, и подошла к окну.

– Марин, хоть мы и не ладили, когда ты была жива, но я выполнила свое обещание – твой сын будет счастлив. Я старалась научить его самостоятельности, но… теперь есть человек, который возьмет эту миссию на себя. Не волнуйся, я все равно буду иногда за ним приглядывать. Покойся с миром и передай привет моему брату, жалко, что при жизни мы так с ним и не поговорили…

***

Прошло три дня с того момента, как парни решили начать жить вместе. Завтра уже первый рабочий день, и Павел бегал по спальне, ища свои брюки, которые после переезда никто не видел. Альберт посмеивался, сидя в кресле и поджав под себя одну ногу. Ребята часто целовались, касались друг друга, но никто не решался на что-то большее.

– Алмазов, это ты их спер! – указательный палец Павла был направлен в сторону носа Альберта. Тот аж подавился очередным смешком.

– Ага, они мне так понравились, что я решил сделать из них себе шорты. Но так как размер мне не подошел, со словами: «Ну, так не доставайтесь вы никому!»,– порезал их на тряпочки…

– Не смешно, – буркнул Залетайкин, отворачиваясь от Альберта и нагибаясь, чтобы повторно покопаться на нижней полке в шкафу.

Алмазов сглотнул: обтянутые черными боксерами ягодицы соблазнительно манили к себе…Осторожно поднявшись с кресла, парень на цыпочках подкрался к Павлу и резко притянул его к себе. Шальная мысль, что терпеть уже сил никаких не осталось и рано или поздно это должно случиться, со скоростью света пронеслась в голове, оставив после себя огненный след и глухую пустоту…

Развернув Павла в свою сторону, Альберт, не говоря ни слова, прижался к его губам. Хотелось снова убедиться, что этот зануда с возмутительно симпатичной внешностью и карими глазами совершенно, просто абсолютно принадлежит только ему!

– Ал… – с трудом оторвавшись от Альберта, сумел выдавить из себя Залетайкин. – Ты же не…

– Заткнись, Паш, – хриплый голос, в котором прорезались низкие бархатные интонации, заставили замереть Павла истуканом. – Ты мое наваждение, черт тебя задери…

Павел уперся ладонями Альберту в грудь и не нашел, что на это ответить. Удерживая взгляд шатена, Алмазов потянул вниз единственный предмет его одежды. Сердце гулко колотилось в груди, кончики пальцев похолодели, а внутри разгорелся пожар. Павел молчал, стараясь справиться с неровным дыханием, и просто тонул в бездонной синеве, уже практически сдавшись на милость победителя… Смущаться уже поздно. Альберт заскользил ладонями по обнаженным бедрам, двигаясь вверх, сомкнул руки за спиной Павла, притянул его ближе, практически впечатав в себя. Тело Залетайкина пробрала дрожь от макушки до пяток, он едва слышно застонал, теряя последние остатки мыслей. Желание вспыхивало множеством обжигающих искорок, разгораясь в настоящее пламя.

– Люблю тебя, – Альберт кончиками пальцев коснулся полуоткрытых губ Павла, погладил их, ладонь оказалась на затылке, мягко, но в то же время настойчиво наклонил парня к себе.

Залетайкин задохнулся от удивления, совершенно не ожидая услышать подобное признание, но ответить не успел – рот обожгло горячим поцелуем. Настойчивый, нетерпеливый – он спустил невидимый крючок внутри, эмоции захлестнули с головой, закружили, не давая возможности осмыслить происходящее. Павел отвлекся на захватывающую игру языков и совершенно упустил момент, когда пальцы Альберта коснулись обнаженной кожи поясницы и спустились ниже. А осознав, со всхлипом откинул голову назад, несколько раз сглотнул и с испугом уставился на брюнета.

Лицо парня опалило румянцем, шустрые пальцы Ала уверенно скользнули в ложбинку, чуть надавливая, но не проникая, нежно и мягко погладили. Павел охнул, зажмурился и попытался отстраниться. Руки судорожно вцепились в обнаженные плечи Альберта, член запульсировал, наливаясь сильнее кровью, в голове крупицы мыслей устроили забастовку…

– Паш, посмотри на меня, пожалуйста, – ласковый шепот, от которого по позвоночнику шатена пробежал рой мурашек. Словно со стороны слышал свои судорожные вздохи, переходящие в стоны, перед глазами плясали звездочки.

Чуть отстранившись, Альберт резко стянул с себя трусы, чуть не зашипев, когда резинка задела покрасневшую головку члена, и потянулся к прикроватной тумбочке. Там среди различного хлама лежала заветная баночка смазки, купленная два дня назад в ближайшей аптеке. Под затуманенным взглядом Павла выдавил прохладный гель на пальцы и растер, дрожа от нетерпения.

Подойдя к шатену, обхватил рукой за талию и осторожно опустил на кровать, устраиваясь между широко разведенных ног. Павел вновь прикрыл глаза, но смущение незаметно растворилось в волнующе-острых, пронзительных ощущениях, и на какое-то время просто выпал из реальности. Пальцы Альберта действовали то медленно, словно дразня, то ускорялись, заставляя выгибаться, прижиматься ближе, и в какой-то момент пришло понимание – хочется большего!

Залетайкин уже две ночи подряд, закрывшись в ванной и прислушиваясь к шуму в квартире, делал себе клизму, не тешась надеждой, что будет сверху. Внимательно изучив теорию (Альберта отсылали за хлебом, солью, даже за прокладками… на кран!), парень старался подготовиться и, видимо, не зря.

Альберт никогда не думал, что от конкретного человека, тем более парня, может так сорвать крышу. «Ладно, поймаю ее позже» – подумал он, убирая пальцы. Сил терпеть уже не было, собственный стояк болезненно напоминал о себе. Приподнявшись над Павлом, он короткими поцелуями прошелся по груди, шее, останавливаясь на губах, низ живота скрутила сладкая судорога. «Если так дело и дальше пойдет – позорно кончу, так и не побывав в нем» – думал Альберт, протискивая руку между телами и направляя свой член.

Осторожный толчок, яркое наслаждение, болезненный вскрик, когда плоть погрузилась полностью. Альберт сжал зубы, по виску скатилась капелька пота, в висках стучало, но он ждал, давая возможность Павлу привыкнуть, но как же хотелось резких движений, полностью выйти, чтобы вновь насадить…

Шатен пошевелился, как бы говоря, что все в порядке, и Альберт сорвался. Если сначала он пытался сдерживаться, то через несколько секунд толчки стали резкими, глубокими, с губ Павла срывались судорожные стоны. Боль была, но не такая сильная, как мог себе представить парень, но вскоре на ее место пришло такое наслаждение, на фоне которого все остальные ощущения просто померкли…

Исчезли звуки, время остановилось, осталось только удовольствие – пронзительное, яркое, бесконечное… Оно скручивалось в тугую спираль, сыпавшую искрами и грозящуюся распрямиться в любой момент. Когда же парни нырнули в пропасть, крик Павла еще звучал в ушах Альберта, закрывшего его рот очередным сладким поцелуем.

***

– Гад, мне ходить неудобно, – шипел Залетайкин, прижав довольного Альберта к коробке с бензопилой. – Говорил я тебе, одного раза достаточно!

– Не знаю, сколько достаточно тебе, но я бы не отказался повторить прямо сейчас, – брюнет облизнул губы и попытался стиснуть Павла.

Тот вовремя увернулся, зашипев от тянущей боли в пятой точке.

Сегодня их первый рабочий день, коллектив магазина «Все для вашего ремонта» с удовольствием принял под свое крылышко двух симпатичных парней. Некоторые девушки даже начали заигрывать, строя глазки и распушив перышки.

Альберт долго терпел, глядя, как смущенно Залетайкин разговаривает с молоденькой кассиршей Валентиной, как принимает от нее печенье, и не вытерпел. Когда девушка попыталась вытащить парня на улицу под предлогом «покурить», с глухим рыком перехватил изменника и на ее глазах впился в губы собственническим поцелуем.

– Моё! – одно единственное слово, но сразу все расставило по своим местам.

– Эй, кто тут обслуживает? – услышали парни, до этого выясняющие отношения в подсобном помещении.

Павел поковылял навстречу клиентам, мысленно костеря на все лады неугомонного любовника, не дававшего ему уснуть полночи.

У витрины стояли два бритоголовых мордоворота, на шеях цепи, которыми спокойно можно сдержать бешеного пса, светлые футболки, черные брюки… Залетайкин поморщился: «Что могло понадобиться таким людям в строительном магазине?»

– Братан, нам бы это… несколько упаковок крестиков,– проговорил тот, что стоял справа от Павла.

– Плитку, плиточный клей нужен? И сколько точно упаковок вам нужно? – вежливо спросил Залетайкин, краем глаза замечая приближающегося Альберта.

Левый почесал затылок, как-то жалобно взглянул на товарища и выдал:

– У дружбана пчелы подохли, сказал, похоронить по-человечески. Ульев было пять – так что, давай пять упаковок! А плитку мы им в другом месте закажем…

Пока Павел в обалдении хлопал ресницами, стараясь осознать сказанное, ему на ухо тихо прошептали:

– Залетайкин, это судьба! – и незаметно ущипнув за ягодицу, Альберт, насвистывая, поспешил к очередному клиенту…

Будет небольшой сиквел, про минет я забыла...

И кто выиграл?

Гаргена Дормидонтовна остановилась перед прилавком, заинтересованно прислушиваясь к разговору, доносившемуся из-под него.

– Альберт, если ты еще раз зашипишь на очередную покупательницу, подошедшую ко мне за консультацией, нас обоих уволят!

– А какого хрена они на тебя смотрят? – голос Алмазова сочился негодованием, но был приглушен.

– Они должны разговаривать со мной зажмурившись и на ощупь? – Залетайкин ойкнул, когда его рук коснулись холодные пальцы любовника.

– За последнее они сразу же лишатся чувствительности! – припечатал Альберт, внимательно наблюдая за покрасневшим от злости парнем.

– Это работа! – Павел зашипел от возмущения, стряхивая с себя наглую конечность и поднимаясь с корточек. – Ой, тетя, ты что-то хотела?

– Хм, – усмехнулась названная, наклоняясь над стойкой и заглядывая под нее с другой стороны. – Альберт, а чем ты там занимаешься?

– Пыль протираю! Ваши уборщицы нагло филонят, я только что видел улитку, и ее панцирь (о, – ужас!) был грязным…

– Да?! А откуда взялась улитка в строительном магазине? – шутливо нахмурилась женщина, выпрямляясь.

– Ну, может у них миграция?.. Через гвозди… железа в организме не хватает и все такое, – Алмазов поднялся, взглянул на нахохлившегося Павла и неожиданно подмигнул. – Мы вас слушаем.

– Мальчики, я сегодня продала «Последний путь» и нашла интересную тетрадку, вот, решила занести вам, вдруг что-то важное.

Женщина достала из пакета названное и положила на прилавок. Залетайкин покраснел, а Альберт хищно оскалился. Он ударил себя ладонью по лбу, рассмеявшись.

– Точно, как я мог забыть! Паш, в обед подсчитаем количество проданного за неделю товара.

– З-зачем? – неуверенно замялся шатен, стараясь не смотреть в лицо чему-то радовавшейся тёте.

– Мы же должны… впрочем, я тебе потом все объясню, – Алмазов поднял тетрадь и прижал к себе, как будто это самое дорогое сокровище в его жизни.

Гаргена Дормидонтовна вздохнула и поинтересовалась:

– Я даже спрашивать не буду, для чего нужно было вести двойной подсчет продаж, если все фиксировалось в компьютере, мне только одно интересно: под именем Павла приписка «Я куплю тебе чупа-чупс для тренировки», под именем Альберта, как я поняла – ответ «Засунь его себе в место, пригодное для размножения мха!»… И где у тебя это место?

Покраснели оба и закашлялись.

– Эм, ну… – начал Алмазов.

– Рот? – пришел на помощь Павел.

Женщина несколько секунд рассматривала лица обоих парней, но затем махнула рукой.

– Ладно, сами разберетесь, у кого какое место отвечает за функцию размножения, а мне пора в бухгалтерию. Скажу Марине, чтобы напечатала объявление о сокращенном рабочем дне… Паш, я замуж выхожу! – лицо тети Залетайкина просто озарилось светом, а улыбка придала всегда суровому лицу очаровательность. Словно несколько лет мгновенно, как шелуха, осыпались, открыв парням еще молодую, статную и игривую леди. – Вы можете остаться на празднование, а можете…

– Мы спешим, – тут же воскликнул Альберт, уже зарывшийся с носом в тетрадь и что-то подсчитывающий в уме.

– А я бы хотел остаться, – подозрительно прищурившись, прошептал Павел.

– Не получится, – Алмазов разулыбался. – Придется отрабатывать долг!

Женщина развернулась и стала отходить.

– Тетя, – остановил ее голос племянника. – Я очень рад за тебя, правда.

– Спасибо, мой дорогой, – в голосе Гаргены послышались слезы, хотя это и могло просто показаться, она так и не обернулась, продолжив свой путь.

– Паша, а я выиграл, – горячее дыхание Альберта обожгло шею шатена, он неловко поежился, отодвигаясь. – Двадцать четыре – двадцать один.

Залетайкин резко выдохнул, зажмурился и словно закаменел. Но через мгновение его глаза распахнулись, и их решительный блеск не очень понравился довольному собой Алмазову.

– А скажи мне, соперничек, как конкретно звучало условие спора? – начал Павел, в упор глядя на парня.

– Что-то типа «станете работать в паре, каждый проданный товар будете фиксировать в тетрадь», – осторожно произнес Альберт.

– Вот! «Последний путь» принадлежит моей тете, как и строительная организация. Первый рабочий день здесь был последним днем той недели! Я продал пятьсот крестов! Пчелам! Так что ты проиграл, – засмеялся Павел, чуть ли не захлопав от радости.

– Так нечестно! – взвыл Алмазов.

– Ничего подобного, умей проигрывать, – глаза Залетайкина заблестели, он повел языком по пересохшим губам и потянул Альберта в сторону туалета.

– Т-ты чего? – стал упираться парень, хватаясь рукой за полку с красками.

– Хочу получить выигрыш, – лицо Павла горело лихорадочным румянцем, одной рукой он оттягивал низ футболки и перебирал ногами, словно очень сильно хотел в туалет.

– С ума сошел? Не в магазине же! Тем более ты хотел остаться на празднование…

– Нет! Мы сейчас же едем домой.

– Но…

***

К четырем часам парни добрались до квартиры. Альберту по дороге срочно требовалось заскочить в несколько магазинов, купить бананы, без которых, как оказалось, он не мог жить, снять кошку с дерева и даже перевести старушку через дорогу. В конце концов Павел поймал такси и запихнул в него упирающегося Алмазова, доказывающего, что без огурцов он просто не сможет уснуть!

– Тебе и не нужно спать! – припечатал Павел, захлопывая дверь машины и называя адрес.

– Что, никогда? – ужаснулся Альберт.

– Сегодня!

Прямо с порога Залетайкин начал раздеваться, внимательно следя, чтобы этому трусу не потребовалась в аптеке мазь от комаров, клещей и прочей нечисти, о которой он бормотал в такси.

– Я в душ, – крикнул Альберт и прямо в ботинках заскочил в ванную, закрываясь.

Шатен тяжело вздохнул, разулся и подошел к запертой двери, прислоняясь к ней спиной.

– Ал, – начал он. – Если ты не хочешь, я не стану заставлять…

– Правда? – голос Альберта был полон надежды.

– Нет, конечно, шучу! Кофе будешь?

– С коньяком! И можно без кофе…

***

– Два часа! – возмущался Залетайкин, лежа на кровати полностью раздетым и тяжелым взглядом гипнотизируя дверь в спальню. – Что можно делать два часа в ванной? Он там утопился?

Тут она скрипнула, и в комнату неуверенно вошел Альберт, придерживая полотенце на бедрах.

– Твоя очередь, – сказал он, присаживаясь на краешек кровати. – Иди мыться.

– Я утром принимал душ, – Павел приподнялся, соблазнительно выгибая спину и демонстрируя полностью вставший член. Альберт нервно вздохнул и отвел глаза. – Ну хорошо, подожди пару минут.

С такой скоростью Залетайкин еще никогда не приводил себя в порядок. Он уложился в три минуты!

Вернувшись, он застал Альберта в той же позе, что и оставлял.

– Ложись, – Алмазов приподнялся и скинул с себя полотенце. – Нет, лучше сядь, раздвинь ноги и не двигайся!

– А дышать мне можно? – усмехнулся Павел, выполняя требование.

– Через «раз», – хрипло произнес Альберт, вставая на колени между широко разведенных ног.

Несколько секунд он смотрел в глаза Павла, словно выискивая что-то в них, потом перевел взгляд на губы, по которым проскользнул язык парня, и его перемкнуло. Как в замедленной съемке он потянулся к нему всем телом, наваливаясь и опуская горячее тело на кровать. Целовал грубо, жадно, с нетерпением. Руки гладили плечи, грудь.