Текст книги "Одна ночь и одно утро (СИ)"

Автор книги: ОчумелаЯ Лина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 “Бомбарда – в её жизни ==========

Эта маленькая комната была похожа на поле боя. Всё взлетало вверх, рассыпалось на мелкие щепки. Пыль становилась тяжёлой, словно песок, поднятый ветром в пустыне Сахара.

Рон был в ярости, он применял одно боевое заклинание за другим.

Хаос – вот что было тогда в голове и сердце Уизли.

Гермиона появилась в тот момент, когда в комнате оставался лишь шкаф. Она вышибла дверь и стояла в проёме неподвижно, словно статуя. Статуя, что уцелела и величественно стояла среди руин города. Города, которого уже нет. Именно это крутилось в голове у девушки. Город был её жизнью, и возможно именно она всё разрушила. Эта мысль, что была паразитом, всегда толкала её на неправильные решения…

– Рон, хватит, – её голос был высоким и строгим. – Ты повел себя как ребенок, поговори со мной. Извини, что не подумала о твоём эгоизме, мне казалось это важно для нас. Я этого хотела, слышишь? – Она замолчала и посмотрев вокруг, вздохнула так громко, что звук был похож на хлопок. – Теперь я понимаю, что мы – ошибка, Рон! Ошибка, слышишь?

Его ярость вспыхнула как баллончик, попадая в пламя.

– Заткнись! – крикнул он так, что в ушах остался тонкий и противный звон.

Гермиона не шевелилась. Лицо её было каменное, а в глазах была лава.

– Бомбарда! – и единственная целая вещь, одиноко стоящая в этой груде, что когда-то была мебелью, разлетается в щепки.

Шкаф, в котором все еще были её вещи. Это было так символично.

– Экспеллиармус! – она была мгновенна и молниеносна. Схватив его палочку, она побежала вниз, зная, что там непременно кто-то есть.

Артур Уизли чинил какой-то предмет. Гермиона кинула ему на стол палочку, и взглянула на работу. Это был тостер. Обычный магловский тостер.

– Возьмите, Рон должен остыть. Он опасен, зол, и… – она бы хотела высказаться грубо, но оборвала свои слова в последний момент.

Родители Рона были чуткими, добрыми, и любящими. Они принимали её с детства как родного человека. Они были чистокровными волшебниками.

В отличие от нее. Она, как этот тостер, была чудной вещицей магловского производства.

Не дав и слова сказать главе семейства, девушка вылетела за дверь и аппарировала в одну секунду.

Эмоции не дали нормально переместиться, голова кружилась, ком в горле давил, в висках нарастала пульсация.

Её последняя мысль – «Что же это было?». Что-то важное крутилось, и вот что: глава семейства. Рон так и не стал главой, они жили в норе и Артур Уизли был главным членом семьи, следом Молли, а после Гарри. Чёрт, Гарри Поттер шёл третьим, но он даже не жил с ними! Только потом шла она, и где-то там Рон.

Это было важно для неё. Они были семьей в семье, не имея ничего своего. Даже ребёнка у них не было. Но почему же она сама ничего не предлагала?

Мысли выли, и казалось, что голова скоро разорвётся. Гермиона сжала её руками и подняла вверх. Чёртов Малфой Мэнор. Угрюмый, темный, но, как и все готические здания, прекрасный.

Самая идиотская идея, которая приходила в её голову. Что она хотела найти в этом старом замке?

Свои страхи, боль, обреченность? А может…

Гермиона сжала кулаки и в последний раз посмотрела на своё прошлое, место, которое долго снилось… И ничего не почувствовала.

Прошлое уходит тихо.

Гермиона зажмурилась и исчезла.

Она тряхнула головой и посмотрела вокруг: дома, дома, дома. Ночь не была такой чёрной, а мерцание фонарей придавало спокойствие. Девушка слышала свои шаги и глухие удары сердца. Когда она оказалась перед своим родовым гнездом, в её душе словно что-то зашевелилось. Детство было таким уютным и спокойным, всё казалось простым. Наверное, так у всех. Только вот, потом в её жизнь ворвалась магия, и спокойным детство, а тем более юность уже никогда не была.

Почти всё что с ней было она уже пережила, но боль, которую ей причинили только что, казалось пережить уже невозможно.

Она стояла и просто смотрела. В это же время слыша за спиной шаги…

========== Часть 2 “Её исповедь” ==========

Шаги приближались, и Гермиона приготовила волшебную палочку.

Она была готова в любой момент защищаться, хоть и знала, что это может быть кто-то из маглов, её знакомых, или просто любопытных прохожих.

Война научила сражаться, но здравомыслие говорило быть осторожной с магией. Она резко развернулась, сжимая палочку за спиной.

Малфой. Перед ней стоял Драко Малфой.

– Какого чёрта, Малфой? – она разозлилась в мгновение ока.

– Тише, Грейнджер, это я должен спрашивать, какого чёрта ты была у поместья? – он замолчал и сделал шаг ближе. – Если ты приходила поблагодарить за помощь, я польщен. Но что же ты испарилась, передумала? – он сделал ещё один шаг в ее сторону.

Его дыхание обдало её лицо, Гермиона хотела что-то сказать, но эмоции захватили разум и настало помутнение сознания.

Резкий звук. Малфой отходит на несколько шагов.

– Прости, я не знаю что на меня нашло… Малфой, я… – она замолчала и смотрела на него не моргая. Его щека горела. Стыд охватил с ног до головы.

– Драко, прости. Это должно было быть не для тебя, не тебе… – слова путались, мысли менялись.

– Ладно, Грейнджер. Это не впервые. Будем считать это старая привычка, надеюсь, в последний раз.

– Я подумала ты хотел меня оскорбить, мне показалось…

– Я имел в виду то, о чём ты подумала, – он тихо засмеялся, но его глаза оставались серьезными. – Это была шутка, вижу, что неудачная. Точнее, ощущаю.

Молчание, молчание, молчание.

– Послушай, если тебе некуда идти, ты можешь пойти со мной.

Она посмотрела на него, словно ища подвох, вглядывалась, но Малфой не выражал никаких эмоций.

– Послушай, Грейнджер… – она перебила его взмахам руки.

– Уизли, я давно Уизли! И ты знаешь это, Малфой, ты видел мои документы, мою медицинскую карту… – она вздохнула тяжело и медленно. – Была…

– Для меня ты осталась Грейнджер, впрочем, неважно. Если ты не хочешь домой, пошли со мной. – он уверенно протянул ей руку, и посмотрел своими спокойными и добрыми глазами.

Она не знала такого Малфоя. С таким взглядом, с теми поступками, что он делал. Она не знала его. И она протянула руку.

Аппарировав, они оказались около большого белого дома. Современная постройка, большие окна. Войдя, она должна была осматривать помещение, что-то говорить. Но ни слов, ни мыслей не было. Она опустилась с позволения хозяина на диван, и ладонями закрыла лицо. Было жарко, боль в висках усиливалась, ком в груди рос.

Малфой скинул ботинки, и принес стакан воды. Он делал всё жестом. Бытовая магия, простые заклинание. Его с рождения окружало волшебство. Гермиона не считала это главным достоинством, но немного завидовала ему со школы. И только потом перестала, поняв, что в его семье нет любви, выбора и счастья. Разве стоит завидовать семье, в которой ценности перевëрнуты?

Малфой сел напротив неё.

– Ну давай, поведай мне свою исповедь. Ну же, Гермиона?

Она дëрнулась. Звучание его голоса, её имя из его уст просто переворачивали все мысли в голове. Было в этом что-то невозможное, но посмотрев на Малфоя, Гермиона осознала, что все реально – она у Драко, уже ночь. Девушка заговорила:

– Мы поженились очень быстро, и никогда не обсуждали нашу свадьбу, наше совместное будущее. Это произошло само собой. Родители Рона, точнее его мама, сказала что быть свадьбе, а мы согласились. Казалось – это было правильно. После войны все были раздавлены. Траур, бесконечные разбирательства сторон, депрессия. Но я точно знала, чего хочу. Многие говорили, что я чопорная и не способна на эмоции, но это было не так. Это была неправда! Я просто знала, чего хочу именно сейчас, и не хотела опускать руки. Я хотела вернуться в Хогвартс и закончить учёбу, мне это было необходимо. Я знала, что после этого я буду работать в Министерстве, непременно буду осуществлять значимые проекты, задачи и цели, которые поставила перед собой очень давно… И даже эта грёбаная война не могла помешать мне! И я вернулась в школу… А где-то там был Рон. Он пошёл вместе с Гарри, за Гарри. Он всегда делал так, как делал Гарри, немного по-другому, но все-таки по его следам. У Рона не было чётких планов и амбиций, он был рядом с другом и ему было комфортно. Я поддержала его, а он поддержал меня. После школы мы поженились. Потом была моя работа в Министерстве, чего я и желала. И всё, казалось, шло так, как и должно. Наша жизнь она была ровной, как прямая дорога, но вот только, любая дорога приводит к тупику… Или нужно обязательно куда-нибудь свернуть, чтобы продолжить свой путь. А у нашей дороги не было конца, она не кончалась, и я только сейчас осознаю, что мы всё это время просто были в тупике. Мы никуда не шли. Ещё в школе я поняла, что моя любовь к Рону – это необходимость. Там за спиной была война, смерть ходила по пятам, и мне казалось, что если я не полюблю, не испытаю этого чувства, то погибну. И если умру сейчас, то хотя бы любовь останется после. Но война закончилась, и чувства, которое вспыхнули, тоже прошли… Это как спичка, которая сгорела, и больше никогда не загорится.

Она замолчала. Взяла стакан воды, который он поставил рядом для неё. Как будто знал, что она будет говорить много, так много, что во рту пересохнет. Она сделала несколько глотков, и ей стало больно. Гермиона схватила себя за горло и помассировала его, как будто могла чем-то себе помочь. Вздохнув, девушка поставила стакан и продолжила.

– Сначала Рон говорил, что нам нет смысла заводить детей. Ни то чтобы они были не нужны, просто мы достойны пожить для самих себя. За спиной было много тяжëлых событий, и казалось, что он был прав. Так казалось. Первые три года мы жили для себя, а потом ещё три года отчаянно пытались завести ребёнка. Когда я узнала что бесплодна, под ногами даже пол, даже вымощенная каменная дорога казалась мягкой… Краски померкли. Но я не сдавалась, упёрто искала способы забеременеть. Я много читала, изучала этот вопрос. Мне казалось, что это какая-то ошибка. Рон он всегда молчал, и я думала, что он поддерживает меня. Когда я нашла этот колдоцентр во Франции, это стало настоящим счастьем. Именно там работали с таким же диагнозом, как у меня. Новейший колдоцентр. Я загорелась идеей попасть туда вопреки всему, пройти обследование. Когда это случилось, я рассказала Рону о том что у меня есть порт ключ, и я скоро буду во Франции. Что начнутся обследования, и я смогу точно знать, было ли это всё ошибкой, и есть ли у нас надежда. Он поддерживал меня, как я думала, казалось, что мы понимаем друг друга без слов. Чёрт, я не знала, что этот новейший колдоцентр – это один из проектов корпорации Малфоев. И чего я совсем не ожидала, так встретить тебя, Драко Малфой. Знаешь, ключевое слово всего что было, это «казалось». Мне всё просто казалось.

Она замолчала, и вокруг стало тихо. Наконец подняв глаза со своих колен, девушка посмотрела на него. А он смотрел на неё не мигая, его тёмно-серые глаза приобрели другой оттенок, таким каким бывает небо перед штормом. Драко был спокойный, невозмутимый, но что-то во взгляде было иным. Что это? Сочувствие, жалость или что-то другое?

========== Часть 3 “Его исповедь” ==========

Драко продолжал на неё смотреть, и ей показалось, что вечность проходит мимо них. Оторвать друг от друга взгляд не получалось.

Драко первый разорвал этот контакт. Запустил свои пальцы себе в волосы и пригладил, потом снова сжал руки в замок на своих коленях и уставился на неё.

– Знаешь, мы же просто сбежали. Как последние трусы, так думали многие. На самом деле, когда за нами пришли, то я был готов отвечать, даже за то, чего я никогда не делал. А что я собственно сделал? Верил своему отцу, верил что чистая кровь это будущее, что все идеи и идеология которую мне вложили в моё сознание с детства – абсолютно верна. Мне казалось, как и тебе, всё это казалось… Было всё равно, даже уже не страшно. Я боялся, боялся, но в один день просто перестал. Я знал что отца не оправдать, и не пытался. Несколько месяцев я молчал, а потом заговорил. Я говорил, говорил, говорил и знал, что мой отец никогда меня не простит, не поймёт и мне было всё равно. Я говорил правду, и ничего кроме правды. Война закончилась, так казалось всем, но не мне. Я думал, что этого никогда не произойдет… Но ошибался. Меня оправдали, за меня заступились те, кого я презирал и ненавидел, просто потому что увидели во мне какой-то там чёртов свет. Я все ещё учусь быть благодарным. И вот разгребаю то, что наворотил отец, к тому же став дойной коровой у Министерства. Я давал, давал, давал, давал. В один момент я решил, что с меня хватит! В тот момент не стало мамы, она сгорела. Год её пламя слабо горело, и в один понедельник погасло навсегда. Она не смогла принять действительность, её гложила злость на мужа, на сестру. Мама не была в их стае, но и не была против них. Моё клеймо на руке стало её на сердце. Её нет, а отец жив. Ему дали десять лет и эти десять лет закончились. Он вернулся в поместье и доживает свою жизнь в полном одиночестве, поглощённый тоской и мраком. Жалости у меня нет. Я присматриваю за ним в целях безопасности, он стар и болен, но все также опасен. Домовики докладывают мне всё, что происходит в Малфой Мэноре. Так я узнал о твоём внезапном появлении.

Он замолчал и встал. Подойдя к окну, смотря вдаль, продолжил:

– Я сделал всё правильно, когда начал реализовать идею, что родилась однажды в моей голове. У меня были деньги и связи, что несмотря на всё это не оборвались. Некоторые знания и тайны я оставил для личного пользования, те, что открывали двери. Я всё ещё был Малфоем. Колдоцентр это огромная сеть, которая растёт с каждым днём. Ты сказала, что не знала, что это империя Малфоев? Молчи. Не говори. Потому что это моя империя, Драко Малфоя, и это разница, которая для меня важна. Я контролирую всё. Не научился доверять людям с тех самых пор. Когда я совершенно случайно увидел тебя, то не мог выбросить из головы мысль, что же делает Гермиона Грейнджер в моём колдоцентре. Имея полную власть и доступ к документации я узнал к какому колдомедику ты ходила на приём, а также узнал что никакой Гермионы Грейнджер в колдоцентре не было, а была Гермиона Уизли. Впрочем, это было ожидаемо. Подробностей приёма, а также диагноз я не узнал, так как есть определённые правила конфиденциальности. Можно подумать, что я радовался что у вас что-то не так, но это неправда. Я действительно решил помочь. Просто так. Я конечно не питаю чувств к Уизли, но сейчас, сегодня – признаю, что их семья всегда была свободна. Несмотря на свою бедность, пренебрежение среди чистокровных, они всегда делали то, что считали нужным, общались с теми, кого любили, и с кем хотели общаться. У них в семье всегда было то, чего не было у нас. Конечно, в детстве я этого не понимал, для меня они были просто предателями крови, к тому же бедными и рыжими. Безусловно, Рон Уизли мне никогда не нравился и вряд-ли когда-то понравится, он прототип того, что мне не нравится в людях. Знаешь, а некоторые Уизли мне даже симпатизировали. Например, самая младшая сестра, но она же девочка. Наверное, Молли нужно было рожать девочек. Впрочем, близнецы являются генератором семьи. Прости, я забыл…

Он замолчал. Минута молчания была настолько громкой, что Гермионе хотелось закрыть уши. Она смотрела на Драко, и не верила что он говорит с ней, как будто знает её, а она слушает, словно знает его.

Ночь становилась светлее, скоро наступит утро и все слова закончатся, а день заставит проживать свою собственную жизнь.

В этой комнате было двое людей, что вели друг с другом диалог. И ни один не смел сказать ни единого слово, не пытался перебить, словно боялся что-то упустить.

Гермиона встала и подошла к окну, она смотрела вдаль не замечая ничего, что могла бы увидеть.

Всё вокруг начинало плыть, казалось, что пол стал мягким, а всё вокруг словно из ткани, лёгкое, и невесомое. Стен нет, а кругом мягкое пространство.

Ком, который был всё это время в горле начал движение, её затошнило от того, что она резко развернулась. В голове тревога, что-то внутри её кричит помогите, пожалуйста, помогите! Но голоса нет, словно она немая. Хотелось бежать, спасаться, нужна была вода, это была последняя мысль перед тем как её вырвало.

Чёрт, чёрт, чёрт.

Она почувствовала как Малфой оказался рядом, его голос звучал эхом. Всё прекратилось в одну минуту, густая и тихая темнота нависла над Гермионой Грейнджер.

========== Часть 4 “А поутру…” ==========

Гермиона поморщилась, свет проникал в её закрытые веки. Она ещё несколько минут так лежала, а потом открыла глаза.

В памяти сразу промелькнули картинки, так быстро, словно кто-то их пролистал в её голове. Вот взрывается шкаф на щепки, вот разъярённое лицо Рона, Драко Малфой, и их ночной разговор.

Разговор, в котором никто никого не перебивал.

Она говорила, а потом говорил он. О чём-то важном, о своём, о чём-то из прошлого. О том, что еще ни с кем не обсуждала. Потому что те, кто был рядом, знали её, но никак не могли и не должны были узнать, что она жила жизнью, которую не понимала.

Что у неё нет чувств к собственному мужу, к этой жизни, которая сейчас проносится мимо неё.

Гермиона повернулась и посмотрела вокруг.

Он был рядом, все также на стуле. Драко Малфой это то, что случилось вчера ночью и что продолжается сейчас.

– Прости, мне очень неудобно, что так получилось… Я ничего не ела, возможно… – он перебил её одним взмахом руки, улыбка его была тёплой и он был очень спокоен.

– Не нужно извиняться. Я многое видел. Поверь, слишком многое, чтобы мне стало неприятно только потому что тебя вырвало. Но я настаиваю, чтобы ты прошла обследование прямо сейчас. В девять утра придёт целитель, хочу, чтобы она тебя осмотрела. Возражений не принимаю.

– Который час?

– Без пяти минут девять, и к сожалению, я должен покинуть тебя. Срочные переговоры, которые не требует отлагательств. Я вернусь вечером, возможно, очень поздно, но мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь. Хотя бы ради уважения. Всё-таки, я такое пережил сегодня ночью. – он засмеялся и встал.

Только сейчас Гермиона заметила, что он был в синем костюме. И был безупречен.

– Драко, скажи, пожалуйста, почему ты решил помочь? Ты говорил что-то про Рона, про его семью, сказал, что хотел помочь. Это непохоже на тебя, даже сейчас, даже на такого… – она замолчала, как будто боялась сказать что-то лишнее.

Драко посмотрел на неё и улыбнулся.

– Я же сказал, просто захотел помочь. Я захотел помочь тебе. – и он ушёл.

Гермиона долго смотрела ему вслед, тысячи мыслей проносились в её голове.

Целитель оказалась женщиной в возрасте, ещё не старой, но уже немолодой. Спокойная и молчаливая, уверено делающая своё дело. Она ни разу не улыбнулась, но глаза её были добрыми и сияющими.

Гермиона доверилась ей не проронив ни слова.

А в голове мысли не давала покоя, что если это какое-то заболевание? Страшное и неизлечимое, даже для волшебников… Только сейчас её жизнь становилась лучше, и вот, с ней явно что-то не так. Она сама не понимала, что именно начало налаживаться, но ощущала, что эта ночь изменила её жизнь навсегда.

Человек, который в школьные годы был её врагом, которого она презирала, мальчик из приближённого круга тёмного волшебника, против которого они боролись, а потом и вовсе пожиратель смерти… Сейчас казался своим, похожим на неё. Раненым, испытавшим боль, переживший много потерь и не сломавшимся. Этот человек шёл дальше. Несмотря ни на что остался человеком и не утонул в том наследии, что оставили ему его священные родственники: Малфои, Блэки и Лестрейнджи.

Гермиона знала, что больше она не будет жить как прежде, и её пугало, что она не хотела прощаться с Малфоем. Не хотела уходить, она просто не желала этого.

– Что может поменяться за одну ночь, и одно утро? Разве может что-то измениться за такой короткий срок? Как вы думаете? – вздрогнув от своего голоса, спросила она.

Целительница перевела на неё свой взгляд и внимательно всмотрелась в её лицо.

– Рождается много детей, и одновременно с этим умирает также много. Одна ночь и одно утро – слишком большой срок. Можно спасти человека, а можно уничтожить, можно полюбить, а можно возненавидеть, предать или дать надежду. Слишком длинный срок, Гермиона Уизли.

Внутри Гермионы что-то вздрогнуло, и это было от того, как её назвала целительница. Гермиона Уизли.

Всё было правильно, она была именно Уизли. Ей показалось, и ему показалось, что перед ним Гермиона Грейнджер.

Целительница замолчала, и своей палочкой начала водить вокруг Гермионы, всё ниже и ниже, и только около живота рука замерла. Целительница что-то тихо бормотать, её губы незаметно шевелились, а от палочки исходила энергия: сильная и тёплая.

Она задумалась над словами целительницы и поняла, что та права, что слишком огромный срок и ничего уже нельзя изменить. Все слова сказаны, а время уже испарилось, новый круг набирает оборот. И были только Гермиона и Драко, их разговор, который навсегда останется, никогда не исчезнув.

– Гермиона Уизли, с вами всё в порядке, и вы совершенно здоровы. – целительница подняла на неё свои голубые глаза и в первый раз улыбнулась.

Ее улыбка была тёплая и добрая, такая как смотрят матеря на своих детей, нежно, и с заботой.

– Гермиона, всё хорошо. Вы беременны! Срок не очень большой, но вам нужно беречь себя. Учитывая вашу первую беременность и не юный возраст, вам нужно начинать заботиться о себе более трепетно.

Гермиона больше ничего не слышала, шум в ушах нарастал, а зрение как будто начало пропадать. Словно всё затянулось туманом. Её снова затошнило.

Одна ночь и одно утро – за это время Гермиона приобрела больше, чем она могла подумать. И она ещё не знала, насколько её жизнь поменялась.

========== Часть 5 ” Уйти не прощаясь” ==========

Гермиона видела перед собой Нору, думала, что если она сейчас туда войдёт, то непременно встретит Рона, и тогда она за себя не ручается.

Она скажет ему всё, а после этого уйдёт, громко хлопнув дверью.

Она покачала головой и зажмурила глаза.

Так не должно быть. Виноваты всегда оба, так бывает, когда пара распадается.

Расставание всегда для двоих.

Она точно знала, что сделала всё возможное и терпела бы дальше, считая свою жизнь нормальной, если бы не Рон.

Сейчас ей уже всё равно. Она не хотела думать что было бы, если бы…

Она чётко понимала, что сегодня всё закончится.

Было около одиннадцати дня, и девушка знала, что Рон сейчас на работе. Рядом с Гарри, там, где он был всегда, и то что это останется неизменным даже после того, как она уйдёт.

В доме не должно быть никого, кроме Молли.

Как она боялась этого разговора. Это была честная, добрая, искренняя женщина, которая любила своих детей. И ей точно не понравится, что Гермиона решила бросить её сына. Хотя, возможно, в душе Молли знала. Она всё знала.

Гермиона хотела быть в эту минуту тенью, пройти незаметно, собрать свои вещи и исчезнуть.

Несколько часов назад ей думалось, что её жизнь меняется, и это оказалось пророчески верным. Её жизнь больше не будет прежней.

Гермионе очень хотелось остаться там, в том доме, а вечером дождаться Малфоя. Но тайна, которую ей раскрыла целительница, не давала ей этого сделать.

Какое право она имеет?

Ждать человека, к которому она что-то испытывает, будучи беременной от другого мужчины, от своего мужа. Ведь ее целью все эти годы была беременность, с ней это случилось, разве что-то имеет смысл?

Разве имеет смысл тот росток чувств, что проснулся к человеку, которого она ненавидела всю школьную жизнь?

Гермиона больше не хотела ни о чём думать, и тихо вошла в дом, который для неё всё это время был родным.

Всё было точно также как вчера. Даже тостер стоял на том же самом месте, разобранный и ржавый.

Шуршание щётки, журчание воды, и скрип ступенек.

«Раз, два, три, четыре» – звучал счёт в голове Гермионы, и она быстро поднялась наверх.

В комнате Рона никого не было.

Спальня оказалась непривычно большой, потому что в ней больше не было мебели. Ничего не было. Чисто, пусто и тихо.

Только матрас лежал в углу. Рон спал этой ночью, возможно, даже крепко. В этом был весь он.

Только сейчас, зайдя в комнату, девушка поняла, что ее вещей здесь нет. Всё было уничтожено. Что она хотела отсюда забрать?

Она вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. И тихо, словно домовая мышь, проникла в другую комнату, в комнату Джинни. Когда та переехала из родительского дома, а Гермиона наоборот въехала, то с каждым последующим годом совместной жизни для нее эта комната была местом покоя и тишины.

Она отодвинула стул, села за стол, взяла чистый лист пергамента и перо. Подумав несколько минут, сделав вдох выдох – начала писать.

Здравствуй, Гарри!

Ты единственный человек, которому я хочу рассказать то, что со мной произошло за одну ночь и одно утро.

Знаю, даже если ты не поймёшь, то и судить не будешь.

Я нашла колдоцентр современного целительства во Франции, долго проходила процедуры бумажной волокиты и наконец получила порт ключ.

Я так хотела ребёнка, и мне казалось, что моя мечта непременно осуществится. Но, как и все мечты, она рухнула в одночасье.

Роналд Уизли – вот, кто её разрушил.

Но сначала я тебе расскажу, как сложилась моя поездка во Францию.

Мне отказали, потому что у нас Роном не было денег. Взамен предложили взять кредит, специально для таких волшебников, что имеют финансовые проблемы. И я занялась оформлением этой процедуры, верила, что все обязательно получится. Но несмотря на это, снова получила отказ.

Уже нужно было возвращаться домой, как вдруг руководство колдоцентра пожелало со мной встретится. Это было неожиданно и волнительно для меня.

Знаешь, Гарри, какое было моё удивление, когда в кабинете, в кресле, заседал Драко Малфой! Удивительно то, что он был вежливым, спокойным, и самое главное – он подписал документы.

И если честно, то я не помню того дня, не помню что он говорил, вообще ничего не помню.

Но домой я вернулась с документами, заветной подписью и сердцем полным надежды.

Счастливая спешила к Рону.

Как он кричал Гарри, как он кричал… Рон разорвал договор и сказал что никогда, ни при каких обстоятельствах он ничего не попросит у этого хорька.

Мне же было всё равно. Я хотела стать матерью, хотела нашего с ним ребёнка.

А ему было важно, кто поставил подпись.

Надежды рухнули, как и тоненькая ниточка, которая связывала нас с Роном.

Нас больше нет.

Через неделю ко мне в кабинет ворвался филин, который принёс письмо. Это письмо было от Малфоя.

Оно гласило, что нам не нужен кредит и никакая долговая яма нам не грозит, что все услуги будут нам предоставлены совершенно бесплатно и мы ему ничего не должны. Пожелал мне удачи и сказал, что я обязательно стану мамой. А ещё написал, чтобы я передала тебе привет.

Я понимала, что он помогает нам, потому что благодарен тебе.

Это же Малфой. Да, он не написал об этом ни слова, но это было очевидно.

Гарри, он изменился, или никогда не был таким, каким мы его видели. У нас с тобой не было выбора на какую сторону встать, это было очевидно. У Рона тоже, его семья была «предателями крови» и он дружил с такими, как я. Для него это было нормально, его так воспитали. А Малфоя воспитали иначе.

Я верю ему, верю.

Эту ночь и утро я провела с Драко Малфоем. Не думай, я провела ее с ним не как с мужчиной, а как с человеком. Мы просто говорили.

А потом я ушла, и наверное больше никогда не увижу его.

Я полюбила этого человека. Вот так просто, с первого взгляда. Я даже не знала, что так бывает.

Одна ночь и одно утро – этого оказалось достаточно, чтобы полюбить.

Вместе мы не можем быть, потому что я беременна. Беременна от Рональда Уизли, но жить с ним я больше не хочу, поэтому я уезжаю.

Про беременность я узнала только сейчас, сегодня. Это невероятно, Гарри, после стольких лет, и именно сейчас!

Я надеюсь, что в Министерстве меня отпустят без скандала, и я смогу очень быстро исчезнуть. Я буду жить в Австралии, у родителей. Знаешь, мама меня помнит, а папа нет… Но, это не важно. Важно, что они рядом. Мама не знает, что я волшебница, она просто этого не помнит. Зато помнит меня, и это важнее всего. Всё это – последствия войны, как и мой брак.

Гарри Поттер, хочу сообщить, что мы с Роном разводимся.

Это случилось, и я это решение не изменю. Я хочу, чтобы ты знал первый.

Рон, наверное, уже догадался. Вчера, когда он разрушил нашу комнату и все мои вещи, думаю, он знал, что я больше не вернусь.

Я столько хочу тебе написать, но у меня нет времени. Мне нужно уходить.

Со мной всё будет хорошо, и моё решение не подлежит обсуждению.

Гарри, я хочу быть счастливой. Я не хочу больше сидеть и тешить себя иллюзиями.

Надеюсь, что ты примешь правильное решение, и Рон меня не потревожит хотя бы восемь месяцев. А потом, я обязательно напишу.

Я напишу, Гарри.

Твоя Гермиона Грейнджер.

Девушка отправила это письмо и исчезла.

Она не оставила никаких писем и записок для людей, с которыми прожила десять лет.

Она не хотела оправдываться, обижать кого-то. Ей казалось, что уйти не прощаясь – это правильно. Ведь только так можно было оставить отношения такими, какие они есть, без объяснений и ссор. Просто уйти.

И она ушла.

Прошлое уходит тихо, настоящие громко кричит, а будущее наступает мгновенно, и больно бьёт по голове. Только вот, как только боль стихает, начинается привыкание к действительности.

Так случилось и с Гермионой. В один миг поменялась её жизнь.