Текст книги "Тайна Драко Малфоя или превратности судьбы (СИ)"

Автор книги: ОчумелаЯ Лина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 “Письмо Гарри Поттеру” ==========

Здравствуй, Гарри!

Через две недели мой ребенок увидит белый свет, или же жёлтый свет ламп, неважно. Сказать, что я не волнуюсь, это ничего не сказать.

Ты говорил что я смелая, волевая и очень сильная, но у этой сильной девочки сейчас дрожат коленки.

Я не знаю, кто там. Попросила мне не говорить. Хочу, чтобы было как давным-давно, никто не знал пол ребёнка – это было таинство.

Гарри, спасибо что подарил мне спокойствие и уверенность в том, что меня никто не побеспокоит. За безопасность, которую ты мне дал.

Я не знаю как тебе это удалось, и как ты сдерживал Молли, но спасибо за то письмо, которое мне пришло. От её почерка у меня пошли мурашки по телу. Я знаю, что она не понимает меня, но она простила. «Что ни делается, все к лучшему» – так она закончила своё обращение ко мне, и я надеюсь, что её слова будут пророчеством. И что когда-нибудь, двери Норы для меня откроются снова.

Это были сложные месяцы, здесь, без волшебства. Но у меня было время подумать, и я поняла, что поступила безрассудно. Я могла бы сохранить своё место в Министерстве, уйти в декрет, и тогда у меня было бы будущее. Более ясное, чем сейчас. Рядом были бы Уизли и непременно помогли бы с ребёнком. У Рона была бы возможность стать отцом с первых минут.

Я всё это забрала у них, приняла решение за всех. Но я не жалею! Потому что соблазн мог затуманить мой разум и лишить права выбора. Я не хотела сохранять брак с Роном, но очень хотела этого ребёнка. Поэтому я и сбежала.

Я знала, что Уизли будут настолько рады, что окутают меня теплотой, любовью и вниманием, а Рон почувствует что внутри меня есть его часть. Он бы стал непременно теплее. И этого я боялась больше всего, именно это сподвигло меня на такое решение.

Как только ребёнок окрепнет и пройдёт немного времени, то я вернусь в магическую Британию.

Сегодня я напишу второе письмо. Письмо для Рона Уизли.

Я отправлю письмо в тот день, когда всё начнётся, а когда он получит письмо, то на моих руках уже будет наш малыш.

Он обязательно обо всём узнает, не волнуйся.

А я скоро вернусь.

Гарри, я вернусь домой, на родину, но не к Рону.

Твоя Гермиона Грейнджер.

========== Часть 2 “Письмо Рональду Уизли” ==========

Привет, Рональд Рон.

Прости!

У меня всё хорошо, знаю, что несмотря ни на что, ты за меня волновался.

Мы навсегда останемся родными людьми, невозможно вычеркнуть то, что было создано ещё в детстве.

Рон, я хочу, чтобы ты был счастлив.

Подумай, чего ты хочешь!

Ты всегда был верен Гарри и его жизнь превратилась в твою, но я хочу, чтобы ты прожил свою собственную. Рискни, и у тебя обязательно всё получится.

Рон, я только сейчас поняла как сильно на тебя оказывала давление. Всегда хотела чего-то от тебя, того, что сама не могла дать. И всегда тебя поучала, думая что знаю намного больше чем ты, а оказалось, что как раз наоборот. Прочитанное огромное количество книг не будет означать, что человек научится чувствовать и понимать людей. Я не научилась. Иначе, бы я давным-давно дала тебе право выбора, и не диктовала что тебе делать, как тебе жить.

Я сходила с ума из-за того, что не могла родить ребёнка. Мне казалось, что ребёнок это гарантия счастья… Но счастье, оно может быть и порознь, пару ребёнком не склеишь.

Всё хорошо, Рон.

Я считала, что ты меня предал, тот шкаф – это была моя жизнь, что разлетелась на щепки.

Мне казалось, я тебя никогда не прощу, но я ошибалась.

Слово «казалось» преследует меня всю мою жизнь, мне всегда что-то кажется. Я ни в чём никогда не уверена. Но только не сейчас…

В тот день я ушла, но ушла не одна. Я уходила с твоим ребёнком, Рональд.

Я узнала на следующий день.

Если ты читаешь это письмо, значит всё началось в этот день.

Возможно, я уже родила.

Ты стал папой, Рон!

Всё получилось неожиданно. Никаких сложностей.

Не вини себя в том, что ты что-то разрушил. Всё сложилось так, как должно было быть.

Я вернусь в магическую Британию и ты увидишь своего сына, или свою дочь. Но это не значит, что мы будем вместе. Мы просто будем родителями для нашего ребёнка.

Это всё, или намного больше чем всё…

P. S. Не пытайся меня найти, мне нужно время. Ребёнку нужна крепость. И поговори с Гарри, пожалуйста, он тебе всё объяснит.

Гермиона Уизли Грейнджер.

========== Часть 3 “Письмо Драко Малфою” ==========

Здравствуй, Драко.

Я пишу это письмо и мне кажется, что я не чувствую пол под ногами.

Мне страшно.

Я знала тебя столько времени, и не знала ни одной секунды одновременно.

Одну ночь и одно утро и я утонула в тебе, без возможности выбраться.

К сожалению, наше время закончилось. Я так и не узнала, что ты думал обо мне. О той мне, которая была с тобой это короткое время, что было нам отведено.

Я не знаю, что ты почувствовал, зато прекрасно понимаю, что ты был искренним и честным со мной.

Спасибо тебе за это, Драко.

Я хотела тебя дождаться, снова с тобой говорить.

Говорить так, как ни с кем никогда не буду. Я хотела тебе рассказать все свои страхи, тревоги, мечты. С тобой мне не страшно быть побитой об волны жизни, травмированной, смешной. С тобой можно жить без цензуры.

Сначала меня пугали мои чувства. Казалось, невозможно то, что я испытала за такое короткое время. Только потом я осознала, что возможно это случилось давно. Просто я понимала, что так нельзя.

Нельзя было влюбиться в слизеринца, нельзя было влюбиться в аристократа, нельзя влюбится в обладателя чистой крови, и нельзя было влюбиться в сына Люциуса Малфоя…

Нельзя, нельзя, нельзя.

И в конце концов, нельзя беременной от все ещё мужа, проводить время с другим мужчиной.

Нельзя!

Я знаю, что ты узнал причину моего исчезновения. По-другому быть не может, ты же Малфой. И про какую бы тайну тебе не говорила целительница, я уверена, что ты нашёл аргументы для того, чтобы получить ответ на свой вопрос.

Моя беременность это чудо, и пусть остаётся всё так, как есть.

Скоро, совсем скоро я стану мамой, и я счастлива!

Я уходила из твоего дома с двумя подарками от судьбы: первый – это моя беременность и мой будущий ребёнок, а второй – это любовь.

Я не знаю, зачем пишу тебе это письмо. Я ничего не жду, просто хочу, чтобы ты знал.

Спасибо, Драко!

========== Часть 4 “Началось” ==========

Гермиона перекладывала письма, словно игральные карты. Меняла их местами, как будто выбирала какое из них важнее.

Нельзя было выбрать одно из них, потому что все три были от самого сердца. Для тех, кого она любила.

И даже Рон, человек который разбил её сердце на части, был важным человеком в её жизни.

Прошлое нельзя вычеркнуть, его можно принять и идти дальше. И Гермиона шла дальше.

Она носила под сердцем ребёнка, своего и Рона. Ей казалось, что это девочка. Рыжеволосая и такая же беззаботная, как все Уизли.

Гермиона встала и медленно подошла к окну, сравнивая себя с пингвином. Такая же неуклюжая и смешная. Тиха посмеиваясь, она опëрлась о подоконник.

Беременность порой мучает, доставляет дискомфорт, но когда женщина мечтает и желает ребёнка – всё это преодолимо. И Гермиона держалась как стойкий оловянный солдатик. Несмотря на то, что беременность далась ей тяжело.

Жмурясь в лучах тёплого солнца, которое через несколько часов станет обжигающим, она нежилась в своих мечтах.

Вспомнился свой сон.

Ей на протяжении этих долгих месяцев снился он. Его губы, его шёпот, его тонкие пальцы. Казалось, что она чувствует его запах. А ещё, комната с большими витражными стёклами, словно из маленьких кусочков жёлтого и зелёного цвета. Каждый раз во сне она вглядывалась, стараясь понять, что на них изображено, но не могла разглядеть. Когда поворачивалась, видела большую кровать с зелёным балдахином, а на ней спал он. На него падал свет луны, и его кожа казалась такой белой, словно первый снег…

После она всегда просыпалась, и ей было плохо – утренняя тошнота, что преследовала её, боль в спине и тяжесть в ногах сильно мучили. Но этот сон она всегда помнила, также чётко, будто он был наяву.

Она никогда не думала о нём так, как о мужчине.

Любовь помогала ей жить, это было светлым воспоминанием, которое поселилось в её сердце. Придавало силу. Но представлять Драко Малфоя так она никогда себе не разрешала. И только эти сны выдавали ей совсем другую реальность.

Гермиона резко вскрикнула и схватилась за живот. На минуту она замерла, после чего медленно подошла к столу. Каждый шаг давался с трудом. Она дышала так, как её учили на курсах для беременных.

Из ящика письменного стола девушка достала мобильный телефон.

Какие долгие гудки. Гермионе казалось, что эти минуты превращаются в вечность.

– Да, доченька, всё хорошо? У меня перерыв через десять минут. – Гермиона услышала знакомый и любимый голос.

– Мама, у меня нет времени ждать десять минут, всё началось. Я, кажется, рожаю!

– Бери свою сумку, выходи на улицу и жди.

Гермиона хотела подойти к шкафу, но потом вспомнила одну деталь, она всё ещё Волшебница.

Открыв другой ящик, девушка взяла резную деревянную шкатулку. Открыв её, она достала волшебную палочку.

Несколькими минутами позже Гермиона стояла на улице, и лучи солнца с каждой секундой становились обжигающими. В руках она держала спортивную сумку, а вторая рука была в кармане тонкого кардигана, с волшебной палочкой.

На всякий случай. Ведь то, что она Волшебница, Гермиона никогда не забывала.

========== Часть 5 “Превратности судьбы” ==========

Дверь распахнулась, и чёрные ботинки прошлись по старому, но чистому полу.

Фигура в мантии осмотрелась.

Комната была небольшой и светлой. Уютно обставлена. Вокруг было много книг, и могло показаться, что это библиотека.

Мужчина снял капюшон и улыбнулся.

Он подошёл к столу, что стоял рядом с окном, и солнечные лучи ослепили его. Мужчина свёл брови и подойдя ближе, зашторил окно. Комната погрузилась в полутьму.

Это был никто иной как Драко Малфой, и ему было так комфортнее. Для него, темнота и тьма были разными понятиями. Ведь темноте всегда необходим свет, а тьма это то, что происходит внутри и тогда человека спасти невозможно.

Он подошёл к столу и пальцем провёл по каждому из писем, тех, что лежали на нём.

Аккуратным, красивым почерком на каждом из них было написано имя адресата.

Малфой взял письмо, на котором было написано «для Рональда Уизли». Он нахмурился и подошёл к камину. Другой рукой достав волшебную палочку, произнёс:

– Инсендио.

В камине ярко вспыхнул огонь.

Малфой кинул письмо и отряхнул руки, можно было подумать, что он испачкался в чём-то.

Огонь потрескивая, страстно подхватил белый конверт, который за одну секунду исчез в объятьях яркого пламени.

Малфой вернулся к столу и взял письмо, которое предназначалось именно ему. Поддержав какое-то время его в руках, он только потом развернул его. Долго читал. Перечитывал каждую строчку и возвращался к самому началу. Закончив с письмом, он убрал его глубоко в мантию, оставляя только для себя.

Его лицо изменилось, каменная маска спала и оно было взволнованно.

Рука потянулась за последним письмом, но положив на него ладонь и какое-то время стояв неподвижно, он одëрнул руку и развернулся к выходу. Письмо осталось на столе.

Громкие шаги разносились по комнате, в который всё это время жила Гермиона Грейнджер.

Резко раздалось мяуканье кота, такое протяжное и тонкое, словно падающий хрусталь.

Малфой развернулся и попытался найти источник звука. Его взгляд остановился на диване, в углу которого сидел рыжий, лохматый кот и смотрел на него в упор.

– Ты хочешь что-то спросить? – голос Малфоя был хриплым, немного севшим.

***

В это время, на другом конце города, Гермиона родила первенца, ребёнка, которого ждала всю свою сознательную жизнь.

– Я хочу его увидеть! Какой он? Кто это? – дрожащим голосом спросила Гермиона.

Роды вымотали её. Ещё несколько минут, и она уснёт глубоким сном. Но она боролась, она хотела увидеть своего ребёнка, посмотреть на него. Она нужна ему, непременно нужна.

– У вас мальчик, сын. Сейчас мы дадим вам его подержать буквально минуту, вам нужно отдохнуть, роды были очень сложные. О ребёнке позаботятся, не переживайте.

Гермиона закрыла глаза, и снова увидела то, что преследовало её на протяжении всех родов:

Вот она берёт своего ребёнка на руки, смотрит на него и улыбается. У него рыжие волосы, такие густые и длинные. Разве бывает столько волос у новорожденных? А кожа такая солнечная.

Она слышала его крик, и видение начинало рассеиваться.

Гермиона протянула свои руки и почувствовал его тепло, открыв глаза, увидела его.

Эта минута казалась ей целой вечностью, как будто кто-то нажал на паузу и время остановилось.

Кто-то попытался его забрать, но Гермиона не хотела отдавать и не слышала ничего, что ей говорили.

– Послушайте, у него что, белые волосы? Почему у него белые волосы? Они белые, белые… – она то шептала, то переходила на крик, голос начинал садиться.

– Успокойтесь, вам нужно поспать, с ним всё будет хорошо! О нём позаботятся.

– Почему у него белые волосы? – она отчаянно спросила ещё раз.

– Наверное, потому что у его отца они белые! – кто-то ответил грубо и прямо.

Ребёнка забрали, а Гермиона так и осталась с протянутыми руками. Зрение начало пропадать, и как будто задвигался чёрный занавес.

В голове была только одна мысль. И из последних сил Гермиона произнесла:

– Как у отца? – это были её последние слова.

Гермиона уснула, и во сне она снова видит тот сон, тот самый, что видела на протяжении восьми месяцев.

========== Часть 6 “Воспоминание Драко Малфоя” ==========

Я никогда не волнуюсь. Считаю это слабостью. Но в тот день, что-то похожее происходило со мной.

Ждать Гермиону, да ещё и с приставкой Уизли, было волнительно.

Она вошла в кабинет и её серьёзное выражение лица мгновенно исчезло. Губы, которые что-то тихо шептали, застыли в кривой улыбке. Проговаривать текст заранее было особенностью Гермионы и раздражающей привычкой для многих.

Она осталась стоять в дверном проёме, а я продолжил смотреть на неё в упор.

– Малфой? – она сказала это на выдохе.

– Да, Драко Малфой. Рад тебя видеть, Гермиона Грейнджер. Ах, прости, Уизли. К этому невозможно привыкнуть, но я попробую. – я хотел улыбнуться, но уверен, моя улыбка была больше похожа на оскал.

И всё-таки я волновался, такое неприятное чувство.

– Моё время не длится вечно. Проходи, и закрой за собой дверь. Ты же пришла за этим. – я поднял папку и помахал ею.

Я знал, что этот жест произведёт на неё впечатление и снимет ступор, и оказался прав. Гермиона сделала всё так, как я ей сказал, и присела на стул.

Она смотрела на меня, будто хотела просверлить во мне тысячу дырок или просканировать мозг.

– Я пересмотрел решение отдела, и подпишу твои документы. – мне нравилось наблюдать как выражение ее лица меняется.

Её спина то выпрямилась, то резко начинала сутулиться. Руки перебирали платье. А ещё, она начала кусать губы. Я вспомнил что в школе она тоже часто это делала.

– Это своего рода рассрочка. Если для вас это не очень актуально, то могу предложить кредит. Я буду выступать поручителем и вам спокойно дадут необходимую сумму на тот срок, который будет выгоден. Я подготовил пакет документов, можешь ознакомиться.

Я отдал ей папку. А пока она читала, я смотрел на неё. Смотрел как её глаза бегают по листу бумаги, как прикусывает губу.

Нет. Я ошибся. Это было не волнение. Она нервничала, причём очень сильно. Её руки дрожали, и я был уверен, что она ничего не понимала из написанного.

– Воды?

– Что? – она перевела на меня свой удивленный и непонимающий взгляд.

Я рассмеялся, хоть и сам не знаю почему.

Её терпение и натянутая вежливость лопнули, а нервная система дала сбой.

– Тебе смешно? Ты смеёшься надо мной точно также, как было в школе. Я приехала в этот колдоцентр с надеждой, что у меня получится то, о чём я мечтала все эти годы. Я думала, сейчас это возможно. Если ты решил посмеяться надо мной и выставить меня идиоткой, то лучше скажи мне это в глаза. Не нужно мучить. Я и так растерзана и выброшена на обочину этой жизни. У меня не получилось построить карьеру, брак мой тоже не сложился. Я даже не могу родить ребёнка. Проекты, которые я делаю, кажутся всем смешными. Ещё и моя любовь к правилам… И что плохого в этом? Ведь они созданы для того, чтобы было проще жить. Просто большинства не интересует облегчение жизни, всем нравится наступать на одни и те же грабли.

Она встала и зачем-то подошла к окну. Гермиона то опускала руки, то хватала себя за локти. Неловко переминалась с ноги на ногу, снова повернулась, посмотрев на меня.

– Гермиона, я просто спросил, не хочешь ли ты пить. Я видел, что ты нервничаешь и кусаешь губы. Я подумал, что это жажда. Я позвал тебя сюда, чтобы помочь. И подписал эти документы, дал их тебе, чтобы ты ознакомилась. Мой колдоцентр открыт для всех, и если у кого-то не хватает денег, то я пойду навстречу. Уизли и Грейнджер победители. Почему бы не помочь?

– Победители? Победитель здесь один, тот кто сидит в этом кресле. Даже после того, что делал твой отец в рядах Тёмного Лорда, ты всё равно оказался на вершине айсберга, а мы с Роном где-то там, внизу.

Она замолчала и резко опустила голову.

– Прости, Малфой. Я несу полнейшую чушь. То, что мы находимся не в самом лучшем положении виноваты только мы вдвоём. Я и Рон. А ты молодец, я восхищена. – она замялась, – Не тобой, колдоцентром.

– Тебе не за что извиняться. Ты права. У нас были определенные привилегии. Богатство и власть открывают многие двери. Грейнджер, выпей воды, сядь, и успокойся. Потом возьми эту папку, прочитай и подписывай. Вперёд, в светлое будущее со своим Уизли. Всё получится.

Я помню, что встал и подошёл к ней, протянул ей ту самую папку. Она стояла, растерянная и подавленная, а я понимал, что увидеть меня – последнее, чего она желала.

Возможно это была подачка, кость, брошенная щенку. Так это могла видеть она, но для меня все было по-другому.

– Всё, о чём ты сейчас думаешь – неправда. Я просто помогаю. Возьми.

Я посмотрел в её глаза, они показались такими огромными, заполненные беспросветной тоской. И она заплакала на моих глазах. Это было невероятное.

Гермиона Грейнджер заплакала при Драко Малфое.

В школе меня бы это развеселило, и я обязательно нашёл бы что сказать.

Не сказал бы, что всю свою жизнь мне нравилось унижать людей. Но я видел слабости, и если я находился в толпе, то обязательно пользовался этим. Отец всегда учил меня поддерживать свою власть любым способом.

Но, этот самый отец показал мне другую сторону медали, да и я уже давно не тот самый мальчик.

Сейчас для меня власть – это сила, которая не только может уничтожить, но и спасти.

– Не плачь. Если ты хочешь доставить мне удовольствие, то слёзы и слабость меня больше не радуют.

Я подошёл к ней, хотелось ещё что-то сказать. В голове промелькнули какие-то нужные слова, шутки, но я смотрел в её глаза, и слова растворялись в голове. Я почувствовал какое-то покалывание в теле, словно разучился говорить. А она стояла и смотрела на меня, её слёзы стекали по щекам.

Я дотронулся до её плеча.

Гермиона была как ватная, руки висели вдоль тела. Не было слышно сердечного стука, я не чувствовал её дыхания. Её словно здесь не было.

Не знаю, о чём тогда я только думал, но всё произошло мгновенно. Я просто взял, и поцеловал ее.

Её губы были мокрые и солёные, ещё и шершавые от постоянных укусов. Я не просто её поцеловал, а продолжил целовать до тех пор, пока её сердце не начала стучать так, что только его и можно было слышать в этом кабинете. Как только она издала звук похожий на скрип, я оторвался от неё.

– Что ты делаешь? – она отстранилась от меня, но её взгляд был по-прежнему такой же.

Я ожидал, что она сейчас достанет волшебную палочку и пустит в меня какое-нибудь боевое заклинание, но ничего из этого не произошло.

– Гермиона, ты же замужем и взрослая девочка, должна знать, как это называется. Я тебя поцеловал. И всё-таки, может быть, ты хочешь пить?

Я старался быть спокойным.

Развернулся, и подходя к столу, для того чтобы взять стакан, улыбался. Всё-таки, я жуткий человек. Девушка плачет, а я испытываю удовольствие. Хоть и было оно не из-за слез, а из-за того что она находится рядом, даже такая. Нет, не так, именно такая.

– Я не хочу пить. Какого право ты имеешь целовать меня, прикасаться ко мне? Что-то ты вообще о себе возомнил? Ты, самовлюбленный индюк. Как я могла сейчас подумать, что ты изменился… И эта твоя помощь… Ты же просто издеваешься надо мной!

Я развернулся и громко поставил стакан.

– Не хочешь пить – не пей. Если хочешь обследоваться и лечиться в моём колдоцентре со своим мужем, то бери эту папку, читай, и проваливай. Все договорённости остаются в силе.

Но она не сдвинулась с места и не сказала ни слова. Осталась так и стоять. Я тоже стоял.

Вот так просто мы стояли, и смотрели друг на друга. Она не понимала, что происходит, и я не понимал, зачем я всё это говорю.

– Я просто не могу поверить, что ты можешь просто так помочь. Я же знаю, тебе это невыгодно. Несмотря на всё это, – она развела руками – это платные услуги, и ты на этом только приумножает своё состояние. А мы бедны, как церковные мыши, хоть и министерские. Я всегда жду подвох, особенно от таких, как ты.

Я хотел спросить, каких «таких», но знал ответ: чистокровных ублюдков, что развязали войну и помогали одержимому властью волшебнику. Но я промолчал.

– Почему вы не попросите денег у Гарри Поттера? Несмотря на всю его нелепость, он не бедный малый, даже напротив.

– Рон не захочет. Гарри много нам помогал, точнее Уизли, он им многим помог.

– Ах да, Рон. Ну конечно.

– Что тебе сделал Рон? Он такой же, как и ты! Чистокровный волшебник, это разница в вашем положении, да? И действительно, разница есть. Рон добрый, и мухи не обидит. – она прервалась, но я знал, что хотела сказать.

– В отличие от меня. Всё верно. Я мух убиваю. И где же твой муж? Настолько занят на своей второстепенной должности, что не смог сопроводить жену. Ему вообще нужен ребёнок?

Возможно, я зря тогда сказал эту фразу.

Гермиона налетела на меня с кулаками. Она била меня в грудь, и что-то несвязно кричала. Наконец-то злость вырвалась наружу, словно копилась многие годы. Она плакала, кричала, тело её дрожало. Это была истерика.

Так бывает, когда человек много лет терпит и пытается жить по правилам. То неизбежное, спрятанное внутри – вырвалось. Чувства вышли наружу. Обычно так и бывает. И тогда они могут причинить боль тому кто их копил, и тем кто рядом. Хорошо, рядом был я. Совершенно посторонний человек, закалённый жизнью подобно стали. А ещё мне не свойственна жалость, именно поэтому я не сдержался в словах.

Сколько лет она бы ещё копила эту злость? Любой вулкан когда-нибудь проснется

Когда слова начали заканчиваться, то я прижал её к себе и снова поцеловал. И удивительно в этом поцелуи было то, что она мне отвечала. Она отвечала мне жадно и страстно, заполняя меня с собой. А я дышал ей, успокаивая.

Я знал что сейчас истерика пройдёт, и эмоции потухнут. Гермиона станет самой собой и всё это закончится. Хоть и прекрасно понимал, что не хочу ничего закачивать, мне хотелось чего-то большего.

Мне захотелось Гермиону Грейнджер. Это была не похоть, это было что-то глубже и сложнее.

Я отпустил её губы, и прижал к себе ещё сильнее. В ту же секунду аппарировав.

***

Я всё так же крепко прижимал её к себе, думая, что если разожму сейчас, то она рассыплется, словно песок.

– Это не Малфой Мэнор. Тут безопасно. Если тебе станет некомфортно, скажи мне и мы сию секунду вернёмся обратно. Воды? – я продолжал её прижимать, но чувствовал, что она начала движение.

– Отпусти меня, Малфой. Что дальше? Это что, расплата за твои услуги, доброту и щедрость? И да, я хочу пить!

Я отпустил её. Разжал свои объятия, и она пошатнулась, сумев удержалась равновесие.

Надо принести воды и сбросить ботинки – эти мысли перебивали всё остальные. Терпеть не могу обувь. Мне во всём нравится чувствовать свободу. Будь-то отношения, выбор или просто чувствовать ногами пол в своём собственном доме. Неважно. Полный комфорт и свобода – вот, что я ценю.

– Вода! – я протянул ей стакан и всмотрелся в её лицо. Она остыла и выглядела устала.

– Я могу предоставить тебе кровать, и ты поспишь. Отдых тебе не помешает, если честно, ты выглядишь неважно.

Её истеричный, громкий смех меня вывел из себя.

Раздражение начинало подниматься снизу вверх.

– Что смешного я сказал? Я предложил тебе отдых. – грубо, очень грубо, но по-другому не вышло.

Я хотел сказать что-то ещё, крикнуть громко чтобы она вздрогнула. Но она закричала первая.

– Во-первых, ты не ответил на мой вопрос. Во-вторых, ты притащил меня сюда не спросив. И, в-третьих, ты предлагаешь мне кровать. Это значит, что мой вопрос, на который ты так и не ответил, является правильным, и я права. Это расплата за твою доброту. Малфои не делают ничего бесплатно, верно?

– Не говори ерунды, такая плата мне не нужна. Ты правильно сказала, я Малфой, у меня нет с этим проблем.

Я подошёл к ней настолько близко, что кончик её носа упёрся в меня. Я смотрел на её макушку, и думал, что же такое ей сказать, чтобы наповал…

– Зачем ты меня поцеловал?

– А ты мне зачем ответила?

Гермиона сделала несколько шагов назад. Я смотрел на неё, и не понимал, что мы сейчас делаем.

Зато прекрасно знал, что она не может аппарировать так как находится в другой стране. Она была в ловушке, в которую я сам ее и словил. Только вот, зачем?

Я не знаю.

– У тебя была истерика. Ступор. Между этим миром и тем. Мне кажется, с тобой не совсем всё в порядке. Я серьезно, Гермиона. Я поцеловал тебя, чтобы вернуть в эту реальность.

– Ты целитель, Малфой? – она сказала это как плюнула, брезгливо.

– Да.

Вот этого она не ожидала. Это поворот на бешеной скорости.

– Прежде чем создавать бизнес такого масштаба, я должен был изучить то, чем хочу заниматься. Мне было интересно. У меня даже была практика. Но больше всего я умею делать то, что делаю. А именно превращать услуги в золото.

Она издала в ответ что-то на подобии звука, и качнула головой.

– Я отвечу на твой вопрос: я поцеловал тебя первый раз, чтобы вывести из этого ступора, вдохнуть жизнь в тебя. Вызвать эмоции. А второй раз я поцеловал тебя, потому что я так хотел.

Гермиона ничего не ответила. Она просто пошла и легла на широкую кровать. Она лежала, а я стоял и смотрел на Гермиону Грейнджер, нет, Уизли, лежавшую в зелени моего бархата.

В один момент мне надоело стоять, и просто лёг рядом.

Я лежал, смотрел на свой зелёный балдахин, слушал тишину. Вечер потихонечку подкрадывался, и комната погружалась в полумрак.

– Может, быть тебе стоит развестись с Уизли? – тихо сказал я.

Я не знал, спит она или нет. Я даже не смел смотреть в её сторону. Я ждал, и сам не знаю чего.

– А что это изменится?

– Мне показалось, что ты несчастлива. Ты сколько всего говорила, и это, знаешь, как поток слов. Столько эмоций, и ничего основательного. Это истерика как раз говорит о том, что ты не в порядке. Нет, не сама по себе, а в той жизни, которую ты живёшь. Разведись, Гермиона. Начни с простого. И брось ты эти дурацкие проекты, ты же умная. Сможешь добиться намного большего.

О да, она разозлилась и резко нависла надо мной. Её глаза они бегали по моему лицу, слова искали за что зацепится.

– Мои проекты дурацкие? Потому что ты чистокровный засранец, который всю жизнь использовал эльфов! А они, между прочим, живые существа, и их свобода также бесценна как и твоя собственная.

– Ты заговорила про эльфов, а про свой драгоценный брак и слова не сказала. Вот про это я и говорю.

Она продолжала надо мной нависать, балансируя на одной руке, и её волосы касались моего плеча.

Я резко приподнялся и впился в её губы.

Перехватив её своими руками так, чтобы она не смогла шевелиться, я не усиливал хватку.

Сначала она мне не отвечала, а потом… Потом всё изменилось.

Гермиона растворилась во мне, заполняя каждую клеточку моей души собой. Её запах завораживал и будоражил. Заставлял забыть о том кто мы, и кто мы друг другу.

Я знал что это была истерическая близость, которая через несколько секунд перестанет казаться, и когда наступит утро, всё исчезнет. Исчезнет и Гермиона, но я решил, что пусть эта ночь произойдёт с нами. Пусть произойдёт всё.

Я раздевал её сам, медленно снимал одежду, чтобы она могла передумать. Но она даже не открыла глаз. Её тело откликалось на каждую мою ласку, и она дарила мне поцелуи, которые затмевали разум.

Голова кружилась, когда её тело ласково впустило меня и смотря на её лицо, которое было прекрасно, я не смог не заметить, что глаз она так и не открыла.

Она потянулась ко мне и целовала меня снова и снова, обхватив ногами она сделала несколько толчков, издав стон. Откинувшись, она притянула меня к себе и целуя её, я чувствовал на своих губах снова тот соленый привкус.

***

Ночью я проснулся и не обнаружил её рядом. Не успев испугаться, заметил её у окна.

Она стояла обнажённой в свете Луны. Окутанная светом она была необычайно красива. И такая же недосягаемая, как эта луна.

Она обернулась и посмотрела на меня.

Между нами не было больше стеснения и скованности, мы прыгнули вместе в эту пропасть и исчезли в ней. Чтобы будет дальше, никто из нас не знал.

– Почему ты выбрал такой витраж? – она отвернулась и провела рукой по стеклу. Жёлтые и зелёные кусочки стекла с изображением льва и змеи. Она провела пальцем по очертанию змеи.

– Это чтобы ничего не забыть. Кто я, и кем я не смог стать. Напоминание о войне, где не я был на стороне победителя, а наоборот. Знаешь, ведь это как добро и зло – всегда рядом. Мы так не похожи, но необходимы друг другу.

Я говорил непонятно, но точно знал, что она прекрасно меня поняла.

Она улыбнулась впервые и так тепло, что я хотел запомнить её такой.

Она вернулась в кровать и укуталась в бархатное покрывало, что было на полу. Она сделала это намеренно, чтобы не присоединиться ко мне и не прикоснуться больше к моему телу.

Мы были разъединены: она под зелёным бархатным покрывалом, а я под такого же цвета шёлковым одеялом.

Вот оно, наше будущее, и Гермиона уже всё решила.

***

Это ночь была для меня самой длинной, даже длиннее тех, когда смерть ходила по пятам и казалось, что безысходность накрыла меня с головой.

Луна отступала. Небо начинало светлеть. Я лежал и наблюдал как оно словно отслаивается, снимая сначала самый тёмный слой, потом чуть светлее…

Тени, что ползали по стенам, казались мне спрутами, которые сейчас окутают меня и её, оставив на этой кровати навсегда.

Я слушал её дыхание, и для меня оно была словно медленная мелодия, тихая и печальная. Мелодия, которую я слышал в первый и последний раз.

В комнате с каждой минутой становилось светлее, и я понимал, что сейчас она откроет свои карие глаза и возможно даже не посмотрит на меня. Она не сможет.