Текст книги "Такие разные (СИ)"

Автор книги: Novela

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Что? – Лекси растерянно покачала головой, ничего не понимая. – Почему?

Нора вздохнула и ответила:

– Потому что он уехал. Тайлер уехал в Сан-Франциско, я вчера ездила к нему домой, и его отец сказал мне.

Несколько секунд Лекси недоверчиво качала головой, отказываясь принимать слова Норы.

– Нет, нет, нет. Нет! – Словно животное в клетке, она заметалась по комнате, хватаясь за мебель, чтобы не упасть. – Пожалуйста, скажи, что это не правда! – Глотая горькие слезы, умоляла подругу Лекси.

– Мне жаль, мне так жаль. – Нора и сама заплакала, не выдержав стенаний лучшей подруги. Смотреть на Лекси было страшно. В какой-то момент Нора уже хотела бежать к ее родителям и просить, чтобы они вызвали доктора.

– Не верю, я не верю, – обхватив голову руками, бормотала Лекси. Она тяжело опустилась на пол, обхватила плечи руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. – Он не мог, не мог бросить меня здесь. – Она судорожно вздохнула. – Как же так? Ведь он нужен мне. – Лекси подняла залитое слезами глаза на Нору, которая со страхом наблюдала за ней. – Как же я без него? – Лекси растерянно качала головой, глядя на Нору, но, не видя ее.

– Что я без него?! – с воплем выкрикнула Лекси, и принялась колотить кулаками ковер.

Нора сорвалась с места и, выбежав из комнаты, закричала, чтобы срочно вызвали доктора. Оливия уже бежала наверх, услышав крик дочери. Мэр Рендол, который в момент, когда Лекси закричала, находился в столовой, схватил трубку ближайшего телефона и трясущимися руками стал набирать номер семейного врача.

Следующие несколько дней прошли мимо Лекси. Ей постоянно кололи успокаивающее, и большую часть суток она спала, а если и просыпалась, то просто лежала в кровати, не разговаривая, отказываясь от еды. Отчаявшись, родители угрожали положить ее в больницу, где ей будут ставить капельницы искусственного питания, но она никак не реагировала.

А по городу между тем ходили сплетни о постыдной видеозаписи. Когда мэру и его жене стало известно, что совершил Джош, вследствие чего запись просочилась в интернет, поднялся скандал. Задействовав все свои связи, мэру удалось добиться, чтобы сорокапятисекундную видеозапись удалили со всех Интернет-ресурсов, но она уже сделала свое губительное действие. Имя Алексис Рендол было у всех на слуху, общественность осуждала и порицала поступок девушки. Конечно, Джошу тоже досталось. Его имя мусолили и обсуждали. Но многие находили оправдание парню, объясняя это тем, что он еще не пришел в себя после смерти отца.

Оливия была в ужасе от случившегося и несколько дней отказывалась выйти из дома. Со всем пришлось разбираться мэру. Он пришел в настоящую ярость, узнав, что сотворил парень, которого он когда-то считал своим сыном. Мэр пообещал засудить ублюдка, но только Лекси могла подать на парня в суд. Но для этого ей нужно было прийти в себя, чтобы ясно мыслить и принимать осознанные решения. А дела обстояли так, что Лекси находилась где-то в другом месте, не на этой планете. Она полностью ушла в себя и не реагировала ни на что. Как к ней не пытались пробиться, девушка молчала, невидящим взглядом глядя в одну точку.

Мэр задействовал своих лучших адвокатов, но и те были бессильны что-то сделать без участия Лекси. Вина Джошуа Льюиса заключалась лишь в том, что он заснял сексуальный контакт без ведома партнерши. Невозможно было доказать, что именно он разослал запись на электронные адреса учеников. Это было сделано с неизвестного IP адреса, отследить который не удалось. А в сеть видео попало сразу с нескольких компьютеров: некоторые студенты, получив видеоролик, выложили его на различных сайтах.

В общем, все, что грозило Джошу, это осуждение общественности.

На следующий день после набравшего оборота скандала, Нора пришла в школу и узнала, что накануне вечером кто-то здорово отметелил Льюиса и потому он не пришел на занятия. Девушка злорадно усмехнулась, догадавшись, чьих это рук дело. Очевидно, перед отъездом Тайлер решил выпустить пар и приложился к этому мешку с дерьмом. Ну и правильно.

Лишь после выходных Джош вернулся в школу, с поломанным носом и темными очками на лице, скрывающие два огромных синяка вокруг глаз. Но даже это не могло искупить того, что он натворил.

Однажды в столовой Нора не выдержала и, подойдя к столику, за которым сидел Льюис, вывалила ему на голову тарелку пасты. Не сдерживаясь, она высказала все, что думает о таком слизняке, как он. Озлобленный Джош лишь посоветовал Фредди держать свою девицу в узде, на что Нора ткнула ему в лицо средний палец.

Вокруг бушевали слухи и сплетни. Только ленивый не обсуждал «пикантное» видео с голой Алексис Рендол, которая из принцессы превратилась в шлюху. Девицы злорадно чесали языками, парни снова и снова просматривали запись, отпуская грязные замечания. Весь город стоял на ушах. И Нора за всю свою жизнь не видела такой шумихи в их маленьком городке, который сейчас напоминал растревоженный улей.

Лекси не знала, сколько времени прошло с тех пор, как ее жизнь разделилась на «до» и «после», но однажды утром она проснулась, собралась и отправилась в школу. Родители не могли скрыть изумление, когда она спустилась в столовую утром, полностью одетая и причесанная.

– Ты уверенна, что хочешь этого? – обеспокоенно наблюдая за дочерью, засомневалась Оливия.

Лекси невозмутимо кивнула.

– Да, хочу.

– Послушай, я рад, что ты наконец-то… – тут мэр неловко замялся, подыскивая подходящее слово, – …очнулась. Мы с мамой очень за тебя переживали. Но тебе пора подумать о том, чтобы притянуть … Льюиса к ответственности. – Мужчина брезгливо поморщился, произнося фамилию парня вслух.

– Нет. – Лекси повернула голову и ничего не выражающим взглядом посмотрела на отца. – Я не хочу.

– Что? – Мэр едва не поперхнулся от неожиданности. – Но Лекси, почему? Этот парень опорочил тебя, выставил на посмешище. В конце концов, он унизил всю нашу семью.

– Я не буду подавать на него в суд, – со спокойной твердостью повторила Лекси, не мигая, глядя на отца. – Я не хочу ничего общего иметь с Джошуа Льюисом. Его для меня не существует.

На этом разговор был окончен. Родители были возмущенны, но спорить больше не стали. И Джон и Оливия видели, что все, что они скажут, будет бесполезно. И в тайне друг от друга они опасались девушку, которая сидела с ними за одним столом. Лекси изменилась, она больше не была той девушкой, которую они знали всю ее жизнь. Когда Лекси смотрела на отца, у мэра мурашки по коже бежали. Он никогда прежде, ни у одного человека за всю свою жизнь, не видел такого пустого, безжизненного взгляда.

Когда Лекси приехала в школу, ее прежнее парковочное место было свободным. В последнее время там парковался Мэтт Картер, но теперь она решила, что пришло время вернуть его себе. А кретин Картер может идти куда подальше.

Выйдя из машины, Лекси направилась к школе, провожаемая откровенными взглядами и перешептываниями за спиной. Но казалось, что это не трогает ее. На самом деле, так и было. Ее мало заботило, что ее персона стала самой скандальной в Джерико за последние лет сто.

Нора более чем удивилась появлению Лекси. Но обрадовалась, что она выбралась из своей раковины. Правда, состояние подруги все еще волновало Нору. Казалось, что перед ней кто-то другой, а не Лекси Рендол. Кто-то, кто надел ее тело как костюм.

Уроки прошли в легкой дымке. Лекси оставалась безучастной к тому, что творилось вокруг. Она-то и в школу приехала лишь потому, что больше не могла оставаться в своей комнате, которую она сама же и превратила в тюрьму.

– Он не звонил? – осторожно спросила Нора, когда после уроков они стояли в коридоре.

Лекси покачала головой.

– Нет.

Вот и все, что Норе удалось выжать из нее. Казалось, что все эмоции, все чувства ушли из девушки, и осталась лишь пустая оболочка, действующая механически.

Не зная, что еще сказать, Нора попрощалась с подругой, но сомневалась, что Лекси услышала ее. Оставшись одна, Лекси стала складывать учебники в шкафчик. Нужно было чем-то занять руки, только бы не думать. Она словно поставила в своей голове барьер, но сомневалась, что его хватит надолго. Затишье было временным.

– Рад видеть, что ты вернулась. – Лениво облокотившись о дверцу соседнего шкафчика, протянул Джош. Даже с поломанным носом, даже со следами недавних синяков вокруг глаз, он продолжал быть самодовольным, заносчивым ублюдком.

Лекси едва взглянула на него. Она не хотела идти на поводу у него, больше не хотела. И устраивать представление перед студентами, которые не отводили от них глаз, она тоже не собиралась. Поэтому, повесив сумку на плечо, Лекси пошла прочь, делая вид, что не замечает Льюиса.

– Знаешь, я решил, что смогу принять тебя обратно, пусть ты и не достаточно хороша для меня, – с веселым смешком вдогонку ей произнес Джош.

Лекси едва замедлила шаг, ощущая, как в душе собирается злость. Нет, это была не просто злость, ее буквально распирало от ненависти и ярости к этой мрази, которая искалечила ей жизнь. И она устала быть жертвой. Она устала, что этот монстр вытирает об нее ноги, и словно игрушку использует ради своих жестоких забав.

Призывая себя к спокойствию, Лекси сжала кулаки и сделала несколько глубоких вздохов. Она не остановилась, не обернулась. Ее мысли и действия в данный момент были направлены на месть, пусть и не такую, о которой она мечтала. Но она сотрет улыбку с лица этого урода.

Лекси вошла в спортзал, где сейчас никого не было. Дошла до кладовки, в которой хранился спортивный инвентарь, открыла дверь и взяла одну из бейсбольных бит. Сжимая ее в руках, девушка вышла через дверь, которая вела прямо на улицу. Обогнув спортзал, Лекси вышла на парковку и дошла до места, где Джош оставлял свою машину. Бросив сумку на асфальт, Лекси крепко ухватилась за рукоятку биты и, размахнувшись, со всей силы ударила по лобовому стеклу Доджа. Стекло треснуло, Лекси нанесла еще один удар и полностью разбила его. А потом она била и била, сбивая боковые зеркала, оставляя глубокие вмятины на черно-красной полировке. Вокруг стала собираться толпа, но никто не решался подойти к ней, просто боялись, что она может наброситься с битой на людей.

– Идиотка, ты что делаешь?! – бешеным голосом закричал Джош, когда выбежал на улицу. Он как раз радовался своей очередной победе над Лекси, когда ему сообщили, что здесь творится. – Брось биту! – вопил Джош, но Лекси не отреагировала. – Дай сюда эту чертову биту! – Он попытался вырвать биту из ее рук, но Лекси замахнулась, и с ненавистью посмотрев на него, холодным голосом пообещала:

– Подойдешь ближе, я раскрою твою чертову башку!

И ему ничего не осталось, кроме как отступить. Удерживая его в своем поле видимости, и держа биту наготове, Лекси подхватила сумку и быстро ушла с парковки. Все, кто стоял на ее пути, разошлись в стороны, не желая разделить участь Доджа Льюиса.

Среди студентов пошел слух, что Рендол сошла с ума.

Казалось, что тьма, ненависть, черная ярость заполнила ее до краев и угрожала выплеснуться через края, потопив ее в этом болоте всего самого плохого, что может испытывать человек.

Лекси схватилась за края раковины, и, стиснув зубы, шумно задышала. Нужно успокоиться, потому что то, что с ней творилось, пугало ее. Лекси действительно стало страшно, потому что на какое-то мгновение она поверила, что не сможет остановиться и ударит Джоша. Не просто ударит, а изобьет: возможно, до потери сознания, возможно, что и до смерти. Ей так хотелось причинить ему боль, настоящую физическую боль. Хотела видеть его муки, чтобы он валялся в ее ногах, и она решала, жить ему, или умереть.

Она хотела – нет, всей душой желала смерти этому дьяволу и это пугало ее.

Нагнувшись, Лекси плеснула себе пригоршню воды в лицо. Она сгорала от всепоглощающей ненависти. Ее засасывало во мрак, где не было ничего хорошего, кроме желания сеять хаос на своем пути. Может, она сошла с ума? Стала сумасшедшей? Может, ей самое место в камере для безумных и опасных?

Отмотав несколько бумажных полотенец, девушка вытерла лицо и руки. В зеркале отражался кто-то, кого она не знала. Кто-то, кого она боялась.

В одной из дальних кабинок спустили воду, и оттуда вышла девушка с разноцветными волосами, одетая в кожаную одежду с заклепками. Лекси плохо знала ее, кажется, ее звали Эмми. Девушка не пользовалась особой популярностью, но ходили слухи, что Эмми состоит в какой-то банде. Лекси сомневалась, что это правда. Просто такие, как эта Эмми, любили тусоваться на старом кладбище, покуривая косяк.

Эмми подошла к раковине и вымыла руки, при этом бросив любопытный взгляд на девушку. Лекси уже хотела, было, ее послать, но тут Эмми повернулась к ней и, достав что-то из кармана, положила это перед ней.

– Прими, если будет совсем паршиво. – Девушка криво усмехнулась. – Эта штука поможет.

Когда Эмми вышла, Лекси взяла в руки маленький пакетик и поднесла к глазам. Внутри лежала единственная капсула красного цвета.

Глава тридцатая

Ножницы были большими и острыми. При неосторожном обращении ими можно серьезно пораниться. В глубине души мелькнула мысль, что возможно, это именно то, что нужно? Причинить себе физическую боль, которая пусть ненадолго перекроет душевную.

Лекси вздохнула, не мигая, глядя на свое отражение в большом зеркале ванной комнаты. Нет. Не для этого она взяла ножницы в руки.

Собственно, чего она ждет? Раз уж решила сделать это, значит, надо сделать. О чем тут думать?

Взяв каштановую прядь волос в одну руку, Лекси поднесла ножницы и без колебаний резанула. Длинная прядь осталась в руке. Она бросила ее в раковину, ухватилась за следующую прядь и повторила процедуру. И меньше чем за две минуты большая часть ее волос заполняла раковину. А она стала обладательницей новой стрижки, и если откровенно, не совсем удачной. Небрежно отрезанные края волос разной длинны, едва прикрывали шею.

Теперь, когда дело было сделано, Лекси не сожалела о содеянном. Но и довольной она не была. А чего она ожидала, решив избавиться от старой прически? Неужели рассчитывала, что достаточно обрезать волосы, и она сразу же станет другим человеком? Что если изменить что-то в своей внешности, то и видеть свое отражение в зеркале станет не так противно? Что перестанет себя ненавидеть…

Почему, когда человеку плохо, и он жаждет перемен в своей жизни, ему сразу советуют пойти к стилисту? Разве новая стрижка, новый макияж, или новые духи что-то меняют? Ведь если твоя жизнь – кусок собачьего дерьма, то этого ничто не изменит. Как бы сильно ты не изощрялся.

Губы Лекси скривились, а в глазах появился холодный блеск. Она ненавидела, и это чувство распирало ее. Только вот выхода не было, как бы она не хотела освободиться от всего, что отравляло ее душу.

Лекси сжала кулак так сильно, что побелели костяшки пальцев. Она представила, как ее злоба и ненависть перетекают в ее правую руку и собираются в кулаке. А потом, не давая себе возможности передумать, она размахнулась и послала свой кулак в центр зеркала.

– Как это произошло? – осматривая изрезанную кисть Лекси, спросил доктор Гамильтон.

– Она нечаянно… – начала было Оливия, но Лекси апатичным голосом перебила ее:

– Я разбила зеркало.

Миссис Рендол побледнела, чувствуя себя очень неуютно. Ей было совестно за поведение Алексис, но больше всего она беспокоилась из-за душевного состояния дочери. Когда полчаса назад Оливия нашла Лекси на залитом кровью полу ванной, невидящим взглядом уставившуюся в стену, то решила, что дочь сошла с ума. Правая рука Лекси выглядела ужасно, а взглянув на разбитое зеркало, осколки которого валялись в раковине, поверх обрезанных волос, женщина поняла, что случилось. Обмотав руку девушки чистым полотенцем, миссис Рендол привезла ее в больницу.

– Разбила зеркало? – Доктор Гамильтон поверх очков взглянул на девушку. Раны на руке были довольно глубокими, и получить их можно было в том случае, если ударить по зеркалу со всей силы. В ранках застряли мелкие осколки, и доктор понимал, что это должно быть очень больно. Но девушка даже не морщилась.

– Это произошло случайно? – осторожно спросил доктор, догадываясь, что ничего случайного в данной травме нет. И поведение Алексис заставляло доктора Гамильтона задуматься о ее моральном состоянии.

– Нет. – Лекси прямо посмотрела в глаза доктору, отчего у того озноб по коже прошелся. – Я сделала это специально.

Оливия Рендол коротко выдохнула, прижав руки к груди. Доктора Гамильтона смутил такой ответ.

– Алексис, почему ты это сделала? – Мужчина даже забыл о шприце с анестезией, которую приготовил.

Девушка вяло пожала плечом и безучастно посмотрела на него.

– Просто я ненавижу то, что вижу в зеркале.

После того, как раны обработали и наложили повязку на руку, Лекси вышла из больницы и села в машину. Оливия осталась, чтобы подписать необходимые бумаги, а заодно поговорить с доктором.

– Мой Вам совет, миссис Рендол, покажите Алексис хорошему специалисту. – Доктор Гамильтон внушительно посмотрел на испуганную женщину. – Конечно, я не имею диплома в области психологии, но у Алексис на лицо признаки глубокой депрессии. Сегодня она поддалась желанию причинить себе вред, и это может, не ограничится одним инцидентом.

Напоследок доктор Гамильтон дал Оливии визитку доктора Карпентер, оценив ее как одного из лучших психотерапевтов в стране. Поблагодарив доктора, Оливия попрощалась и вышла из кабинета. Она боялась надолго оставлять Алексис одну.

– Ну вот, можем ехать домой, – с наигранным весельем произнесла Оливия, сев за руль. Лекси сидела на переднем сиденье, подтянув ноги к груди и прислонив голову к окну. В другой раз женщина обязательно отругала бы дочь за то, что та ставит обувь на кожаную обивку, но сейчас не обратила на это внимания.

Лекси едва отреагировала на появление матери и снова уставилась в окно.

– Хочешь, заедем, возьмем пиццу, или мороженое? – испытывая отчаянье, сделала еще одну попытку Оливия.

Вместо ответа, Лекси повернулась и неожиданно спросила:

– Ты думаешь, я сумасшедшая?

– Что? – От столь прямого вопроса женщина растерялась. – Ну конечно нет, я не считаю тебя сумасшедшей. Просто в последнее время ты слишком многое перенесла. – Женщина замолчала, боясь взглянуть дочери в глаза. Это они виноваты в том, что пришлось пережить Лекси. Если бы только они с Джоном помогли этому парню, Лекси не пришлось бы идти на поводу у мерзавца Льюиса.

– Любой на твоем месте был бы не в себе, – тихо продолжила Оливия, видя, что Лекси все еще смотрит на нее.

– Я отрезала свои волосы, а потом кулаком разбила зеркало, – сухо, словно читала какую-то периодику, промолвила Лекси. – Разве нормальные люди так поступают?

Миссис Рендол посмотрела на дочь и убежденно сказала:

– Ты нормальная!

Остаток дороги они ехали молча. Лекси снова отвернулась к окну, а Оливия раздумывала над тем, как лучше помочь дочери.

Когда они приехали домой, Лекси сказала, что хочет пойти прилечь. Прежде, чем оставить ее одну, Оливия убедилась, что Мэгги все убрала в ванной. Кроме пустой зеркальной рамы на стене, ничто не указывало на недавнее происшествие. Раковина и пол сияли чистотой, нигде не видно ни малейшего осколка.

– Как рука? – сочувствующе спросила Оливия, вернувшись в комнату после осмотра ванной.

Лекси пожала плечом.

– Нормально.

Она и правда не чувствовала боли, действие анестезии еще не прошло.

– Может, тебе принести что-то? Хочешь, Мэгги приготовит что-нибудь вкусное?

– Не надо. Лучше я немного посплю.

– Ты должна есть, Лекси. – Миссис Рендол тяжело вздохнула, присев на краешек кровати. Изможденный вид дочери не мог не расстраивать. За последние дни девушка стала едва ли не полупрозрачной.

– Ты сказала Лекси, – криво усмехнувшись, заметила девушка.

Оливия растерянно нахмурилась.

– Да. И что?

– Ты никогда раньше не называла меня сокращенным именем.

– Не правда, – возразила Оливия, и запнулась. А ведь дочь права, она всегда предпочитала говорить Алексис. Когда-то давно Лекси просила ее хоть иногда называть ее сокращенным именем, но она всегда отмахивалась, и не брала пожелания дочери во внимание.

– Ты права. – Женщина виновато кивнула. – Но если ты хочешь, теперь буду.

– Не важно. – Лекси провела здоровой рукой по обрезанным волосам.

– Хочешь, я позвоню своему парикмахеру и попрошу приехать? Он сможет помочь с этим. – Оливия кивнула в сторону взъерошенных волос дочери.

– Не надо.

– Ладно, поговорим об этом позже. – Женщина поднялась и подошла к двери. – Отдыхай.

Оставшись одна, Лекси завернулась в одеяло, но еще долго лежала с открытыми глазами. И лишь одна настойчивая мысль крутилась в ее голове – как она дошла до такой жизни?

Проснулась она от сильнейшей боли в руке. Действие анестезии прошло и казалось, что ее кисть горит в огне. Застонав, Лекси перевернулась на спину, но от движения боль усилилась, словно тысячи иголок впились в кожу.

Стараясь не двигать рукой, Лекси поднялась и вышла из комнаты. Ей срочно нужно какое-то лекарство, иначе еще чуть-чуть, и она закричит. Аптечка была в ванной на первом этаже, и девушка направилась туда, желая только одного – унять этот адский пожар в руке.

– Мисс Рендол, Вам помочь? – бросилась к ней Мэгги, которая в этот момент вышла из столовой.

Лекси кивнула.

– Да. Принеси мне, пожалуйста, тайленол, или что есть из обезболивающего, – сморщившись от боли, попросила Лекси.

Мэгги бросилась в ванную и через несколько секунд принесла лекарство.

Выпив четыре таблетки тайленола, Лекси села за кухонный стол, ожидая, когда начнет действовать лекарство.

– Вам еще что-нибудь надо, мисс? – вежливо спросила Мэгги.

Лекси слабо улыбнулась.

– Нет, спасибо, ничего не надо.

Домработница вернулась в столовую, продолжив сервировку. Лекси опустила голову на прохладную полированную поверхность стола, чувствуя, как боль в руке утихает.

– Лекси, что ты здесь делаешь? – Оливия очень удивилась, застав дочь на кухне. Она думала, что Лекси все еще спит.

– Мне понадобилось обезболивающее, – объяснила девушка, с неохотой оторвав лицо от стола. – Рука болела.

– Надо было позвать меня, – мягко упрекнула дочь женщина.

– Мэгги мне помогла.

– Ну, хорошо, что ты проснулась. – Миссис Рендол погладила девушку по плечу. Лекси не могла припомнить, было ли такое когда-нибудь прежде. – Скоро будет готов ужин.

– Но я…

Оливия предупреждающе помахала пальцем, заставляя дочь замолчать.

– Ничего не хочу слышать. Ты должна поесть, иначе скоро от тебя одни кости останутся.

Возражать Лекси не стала. У нее просто не было на это сил.

– Вот так, теперь вода точно не попадет, – наклеив последний кусок скотча, заключила Оливия. Чтобы Лекси могла принять ванну, они обмотали поврежденную руку пакетом и заклеили его клейкой лентой.

– Спасибо. – Лекси заставила себя улыбнуться. Пусть мама думает, что она стала идти на поправку. Никто не должен догадываться, что творится у нее внутри.

– Хочешь, я помогу тебе? – немного смутившись, предложила миссис Рендол. На самом деле, она боялась оставлять Лекси одну, особенно за запертой дверью ванной.

Лекси скептически вскинула одну бровь.

– Мам, я уже большая девочка, и сама смогу справится.

– Да, но…

– Все будет нормально, хорошо? – Девушка вымучила из себя очередную фальшивую улыбку. Интересно, сколько нужно таких улыбок, чтобы свело челюсть? – Не волнуйся, я в норме. И зеркал там больше нет, – сделала попытку пошутить Лекси.

– Это не смешно. – Оливия укоризненно покачала головой.

Лекси кивнула.

– Я знаю. Прости. Но ты должна мне верить, иначе мы так скоро обе умом тронемся.

– Да, ты права. – Тяжело вздохнув, женщина всплеснула руками. – Ну ладно, я тебя оставлю. Но если что, зови.

– Хорошо.

Когда мать ушла, улыбка сползла с лица Лекси. Все же, странно получилось: в ее жизни должно было произойти столько паршивых вещей, чтобы ее мать перестала вести себя с ней, как последняя стерва.

Из глубокой хромированной ванны шел пар; ароматическая соль и пена пахли фиалками. Скинув халат, Лекси опустилась в воду и закрыла глаза. Все, что ей сейчас нужно, это расслабиться. Все ее тело и мысли пребывали в напряжении. В последний раз, когда она дала этим чувствам выход, пострадало зеркало и ее рука. Ей нельзя больше так срываться, иначе родители точно упекут ее в сумасшедший дом.

Горячая вода помогла немного расслабиться. Она буквально чувствовала, как тело размякает, становится легким, словно невесомым. Было почти хорошо. Даже в голове появилось какое-то спокойствие.

Когда в последний раз ей было хорошо и спокойно? Когда жизнь не казалась такой бессмысленной? Когда ее сердце билось от счастья, а душу не наполнял мрак?

Судорожно вздохнув, Лекси резко села в ванной, расплескав воду по полу.

Она опять позволила себе вспомнить, какой ее жизнь была прежде, когда в ней был Тайлер. Какой она сама была с ним. Не этой свихнувшийся идиоткой, которая кромсает свои волосы и разбивает зеркала руками. Не такой жалкой и никчемной.

Лекси прижала здоровую руку к груди и сдавленно всхлипнула. Она все еще нуждалась в нем. Все еще хотела быть только с ним. Как бы она не старалась, не думать, не вспоминать, она не могла. Это было все так же тяжело, так же больно.

Сколько прошло с тех пор, как он уехал? Когда она видела его в последний раз? Она бы и хотела потерять счет времени, но память в этом случае была к ней жестока. Две недели – столько прошло с тех пор, как она потеряла его навсегда.

«Я не хочу тебя видеть»…

Жестокие, холодные слова вновь всплыли в услужливой памяти, причиняя такую же острую боль, как и тогда, когда он сказал ей их в лицо. Можно ли смириться с тем, что самый любимый человек, самый важный человек в твоей жизни ненавидит тебя?

Наверное, если бы она была смелее, она бы уже давно прекратила эти муки. Просто не быть, не чувствовать. Получить свободу.

Лекси легла на спину и погрузилась в воду с головой. Стало тихо, и тишина давила на уши. Всего несколько вдохов под водой и все будет кончено. Больше не будет боли, не будет ненависти и ощущения ненужности. Разве это не выход? Не избавление от всех проблем?

Воздуха не хватало, легкие начали болеть от нехватки кислорода. Отчаянно хотелось вздохнуть, и если она сейчас решиться, то станет свободной…

Лекси сделала маленький вдох, и мыльная вода потекла в нос, попадая в горло и заполняя легкие. Она резко вынырнула, откашливаясь и выплевывая воду. Когда кашель и дрожь прекратили сотрясать тело, на слабых ногах выбралась из ванной. Заворачиваясь в полотенце, она чувствовала, как слезы стекают по мокрому лицу.

Она проявила малодушие. Она не смогла.

– Ох, ты ж черт! – Нора даже присвистнула, увидев новую прическу Лекси.

– Ужасно, да? – Лекси кисло улыбнулась, проведя рукой по волосам.

– Это лажа, – без обиняков согласилась Нора. – И как это тебя угораздило? – Девушка присела на широкий подоконник, где сидела Лекси, когда она вошла.

Лекси смущенно пожала плечами.

– Минутный порыв.

– И это тоже? – Нора кивнула на перебинтованную руку девушки. – Твоя мама сказала, она за тебя волнуется.

Лекси опустила глаза и чуть помедлив, сказала:

– Я знаю. Просто… это сложно, понимаешь? – Она посмотрела на Нору и с предательской влагой на глазах мучительно улыбнулась. – Сложно знать, что все закончилось. Что больше ничего не будет.

– Ничего не закончилось, – возразила Нора, у которой сердце болезненно сжималось от терзаний Лекси.

– Нет, закончилось. У меня был самый замечательный парень в мире, я даже никогда и не думала, что смогу кого-то так полюбить. – Лекси взволнованно взмахнула рукой. – А я все испортила. Сама все уничтожила.

– Ну что ты такое говоришь? – Щеки Норы вспыхнули от негодования. Она отказывалась понимать это самобичевание. Почему Лекси до сих пор обвиняет во всем только себя? Разве главный виновник тут не Льюис? Разве Тайлер не виноват, что оставил ее в такой тяжелый момент? И это после всего, что она для него сделала! – Тебе не в чем винить себя! Ты хотя бы понимаешь, что не всякая девушка пошла бы на такое самопожертвование? А ты сломила себя ради человека, которого любишь. Так разве он не должен был поступить так же?

– Нора, он видел, как я … как я… – От волнения у нее слова застревали в горле. – То, что я делала на той пленке, даже пусть ради него, но это все равно ужасно и отвратительно. Это самое постыдное в моей жизни, и никто не узнает, чего мне стоило переступить через себя. Но я хотела похоронить это, я хотела засунуть это так далеко, чтобы никто никогда не узнал. А Тайлер в особенности. Но он узнал, и он видел. – Лекси прижала руки к груди, с болью глядя в глаза подруге. – И все, что мне теперь остается, это смириться. Но это трудно. Это больно. И мне нужно время. Просто время, чтобы собрать себя по кусочкам, потому что я полностью разбита. Я справляюсь с этим, пусть и по своему, пусть и вот так! – Лекси ткнула пальцем на свои волосы. – Это помогает мне хотя бы на несколько минут забыть, что я потеряла.

Несколько мгновений они сидели молча, смотря в глаза друг другу. Наконец Нора кивнула и улыбнулась краешком губ.

– Хорошо. Но знаешь, всякий раз, когда ты будешь делать глупости, я буду рядом и буду напоминать тебе, какая ты замечательная, – предупредила девушка.

Не выдержав, Лекси усмехнулась. Умела же Нора разрядить обстановку.

– Ладно, давай сюда ножницы, я попробую исправить этот кошмар на твоей голове.

Лекси кивнула.

– Спасибо.

– Ну а теперь расскажи мне во всех подробностях, как ты изувечила машину этого придурка. Никогда не прощу себе, что я это пропустила!

Лекси вернулась в школу на следующий день. После того, как Нора подравняла кончики волос, они стали выглядеть не так катастрофически. В общем, получилась даже что-то вроде каре, только волосы немного вились вокруг лица.

– Готова? – Нора бодро улыбнулась. Утром она заехала за Лекси, потому как той еще неудобно было вести машину с больной рукой. Швы были еще свежими.

Чуть подумав, Лекси кивнула. Готова ли она – нет, скорее всего, нет. Но впервые за несколько дней у нее появилось чувство, что она все выдержит.

– Тогда пошли.

Они вышли из машины, и все началось сначала. Взгляды, перешептывания, насмешки, гадости вдогонку. Но она справлялась, терпела и повторяла себе, что все преодолеет. Она не сломается. Больше нет.

Несколько раз она видела Льюиса, но он делал вид, что ее не существует, и Лекси это полностью устраивало. Она слышала, что Додж он отдал в ремонт, а себе взял машину в прокате. Конечно же, ни в какую полицию он не заявлял. Лекси в этом и не сомневалась. Гаденыш прекрасно знал, что она еще может подать на него в суд. Она, правда, думала об этом, но потом перед глазами вставало судебное разбирательство, еще больше грязи, которое уже и так вылили на нее, и понимала, что не готова к этому. Все, чего она хотела, это чтобы поскорее закончился этот кошмар, и она смогла уехать подальше из Джерико. Конечно, это означает, что она будет далеко и от Тайлера. Но.… Какая разница, будет ли он ненавидеть ее на расстоянии, или здесь? К тому же, он все еще не вернулся, и Лекси допускала возможность, что этого вообще не случиться. Что ж, может так и лучше. Наверное, ей было бы только сложней видеть его каждый день, и не иметь возможности прикоснуться, поцеловать…