Текст книги "Одна случайная ночь (СИ)"

Автор книги: Novela

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

РУБИ

В пятницу Дилана нет на экономике, чему я радуюсь. Не думаю, что хочу видеть его после того, как два дня назад он заставил меня ощутить себя ничтожеством.

Выходные приходят и уходят: в субботу я работаю, в воскресенье делаю домашнее задание, отсыпаюсь и смотрю фильмы.

Во вторник, когда Дилан проходит мимо, то улыбается мне и поднимает руку в приветственном жесте, но я отвожу взгляд, не отвечая ему. Все занятие у меня зудит затылок – догадываюсь, что это он на меня смотрит, но ни разу не оглядываюсь, чтобы это проверить.

«Так, никто».

Я вскакиваю со своего места сразу же, как профессор прощается с нами до четверга. Хочу уйти одной из первых, чтобы не столкнуться в проходе с Диланом и вообще, не искушаться посмотреть на него.

Как парень, который едва со мной говорил, мог так сильно меня ранить?

В коридоре сливаюсь с потоком студентов. У меня есть два свободных часа, и я планирую посвятить это время для написания эссе в тишине библиотеки. Надеюсь, у меня получится, несмотря на то, что мои мысли заняты одним парнем.

– Руби!

Я слышу, как зовет меня голос за спиной, и мгновенно его узнаю, но не останавливаюсь. Притворюсь, что не слышу.

– Руби, стой! Подожди!

Голос Дилана уже совсем близко и я нехотя останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

– Привет. – Он становится передо мной, и я вынуждена на него посмотреть. – Как у тебя… дела? – Он немного сутулит плечи; синие глаза выдают настороженность. Его что, еще и удивляет мое поведение?

– Ты это серьезно? – фыркаю я, чем еще больше сбиваю его с толку.

– Я что-то не то сделал?

Его замешательство кажется даже искренним.

Я качаю головой и возобновляю шаг.

– До свиданья, Дилан.

Мой голос холоден, с чем я себя и поздравляю. Не знаю, что он там себе возомнил, но я не собираюсь убиваться из-за него. Или еще что.

– Очевидно, сделал, – вздыхает он, поравнявшись со мной. – Не скажешь, что именно, чтобы я мог это исправить?

Его притворство вызывает во мне вспышку гнева. Я вновь останавливаюсь и торможу так резко, что он едва не спотыкается об меня.

– «Так, никто!», – передразниваю я его, и чуть не смеюсь, когда вижу, как бледнеет его лицо. – Предвосхищая твой вопрос: да, я тебя слышала! Поэтому до свиданья, Дилан! – повторяю я. – Не трать свое время на меня, я ведь никто!

Я делаю еще одну попытку уйти, но он не позволяет, взяв меня за руку.

– Постой, пожалуйста, и дай мне все объяснить, хорошо? – просит он, и я вижу мольбу в его голубых глазах, которая заставляет лед в моем сердце таять.

Мне хочется крикнуть, что его объяснения мне не нужны. Что уже поздно и ему надо было раньше думать, но не могу себя заставить, когда он так смотрит.

– Ладно, – все еще сдержанно решаю я, – у тебя есть пять минут.

ДИЛАН

– Здесь свободно, – говорю я Руби, открыв дверь ближайшей аудитории и убедившись, что она пуста. Я не могу просить прощения у этой девушки, стоя в загруженном студентами коридоре, пытаясь объясниться с ней в их гвалте.

Чуть поколебавшись, она проходит мимо меня, и я захожу следом. Прикрываю дверь, отгораживая нас от гула голосов. Знаю, она дала мне пять минут и не сомневаюсь, что как только они истекут, она уйдет, но все равно не могу заставить себя начать говорить.

Я облажался. Когда сегодня я с ней поздоровался, а она не ответила, почуял неладное. Сразу закралась мысль, что это из-за той встречи в кофейне. Руби мне тогда улыбнулась, а я повел себя отстраненно, будто мне наплевать на нее. Но я не хотел подогревать любопытство Гвен. К моей досаде, она догнала меня, когда я шел за кофе, и увязалась за мной. Мы вращались в одной компании, и я не мог открыто послать ее. Можно было прикинуться, что у меня есть срочное дело и свалить – но, черт! – в тот день было так холодно, что желание получить горячий кофе пересилило желание сбежать от Гвен.

Всю лекцию я прожигал затылок Гвен взглядом, почти не слушая профессора, в надежде, что она обернется, как делала раньше. Но Руби все пятьдесят минут просидела с неестественно прямой спиной и на меня не смотрела. У меня похолодело в желудке, когда подумал, что она могла услышать мой ответ Гвен, когда та спросила о ней. Я обронил скупое «Так, никто» только чтобы Гвен отстала и больше не расспрашивала.

Руби обхватывает себя руками и вскидывает брови в нетерпеливом ожидании. У меня перехватывает горло, когда она становится в эту защитную позу, будто хочет отгородиться от меня.

– Я не собираюсь ждать вечно, Дилан, – в ее голосе слышится раздражение.

– Так, ладно – знаю, как это должно быть выглядело, но я на самом деле не имел в виду то, что сказал. – Вдруг разволновавшись, как подросток, чего со мной уже давно не было, провожу рукой по волосам. – Руби, мне жаль, что так вышло, и ты расстроилась. – Это правда – мне действительно жаль, и я говорю это не для большей драматичности. – Я сказал так, потому что не хотел привлекать внимание Гвен к тебе. Гвен бывает… токсичной, а ты… – «не сможешь ей противостоять», – договариваю про себя.

– Я «что», Дилан? – моргнув, едва слышно спрашивает Руби.

«Слишком хорошая и не заслуживаешь быть объектом травли, которую может устроить Гвен».

– Ты другая. – Я жму плечом, не сводя глаз с ее лица.

Притихнув, Руби смотрит себе под ноги, а я мысленно скрещиваю пальцы, чтобы она меня простила. И когда так случилось, что эта девчонка так глубоко просочилась в мою жизнь?

– Хорошо. – Она делает глубокий вдох. – Я принимаю твои извинения.

Я ловлю ее взгляд и ее губы дергаются в сдержанной улыбке.

– Я прощен?

– Я лишь сказала, что твои извинения приняты.

Ее улыбка становится шире, и я тоже улыбаюсь ей, чувствуя, как отлегло от сердца.

– Ты сейчас свободна?

Я заметил, что она не торопится, хотя занятия уже начались. Мне бы не хотелось заставлять ее прогуливать.

– Да, до двух у меня свободное время. А что? – Взгляд ее становится настороженным.

– Есть у меня тут одна идея.

РУБИ

– На каком ты курсе? – Я дую на горячий чай в своем стакане, сквозь пар, прищурившись, поглядывая на Дилана.

Мы сидим в его машине, на парковке у Таргета. Дилан купил мне чай, а себе большой американо, и мы просто болтаем о разном последние полчаса.

– Четвертом.

Он отодвинул свое сиденье и откинул голову на подголовник, а я с ногами забралась на свое и села к нему полубоком. Мысль, что я – первокурсница, сижу в одной машине с выпускником – которому – возможно – я небезразлична, немного кружит голову. Но в то же время и разочаровывает – это означает, что через несколько месяцев Дилан выпустится и его здесь не будет.

– Ты потому смутился, когда узнал, что я на первом – потому что старшекурсникам не круто общаться с новичками? – Я вроде шучу, но не совсем. И слово «встречаться» я заменила на «общаться», потому что не уверена, что это входит в его планы.

– Хм. – Дилан сводит брови вместе и пока раздумывает, подносит стакан с кофе к губам. Рукав его черной куртки от Аберкромби немного сползает, и я могу рассмотреть часы у него на запястье, которые на вид выглядят дорого, пусть я ничего в этом и не понимаю. Но если судить по его машине и тому, как он одевается – парень – или его родители – не бедствует. – Это не какое-то негласное правило, нет. Просто… наверное мои заморочки, – признается он.

– Избегать первокурсниц? – Я смотрю в свой стакан, не решаясь смотреть ему в глаза.

– Обычно, да. Но я не потому так отреагировал. По неопытности ты можешь попасть в неприятную ситуацию – что как раз и случилось, но не всегда в нужную минуту может оказаться кто-то, чтобы этому помешать, – с какой-то горечью говорит он.

– С моей стороны было ужасно глупо и беспечно столько выпить. – Я вздыхаю и чувствую, как начинаю дрожать. – Я не знала, что организм отреагирует подобным образом. До того вечера я лишь пару раз пробовала алкоголь и оба раза это был бокал шампанского.

– Руби, – зовет меня Дилан, и я поднимаю на него взгляд, – чтобы там ни было, твоей вины нет в том, что попытался сделать тот парень. Это его никак не оправдывает.

Голос у него мягкий, но убежденный, а в глазах ни тени сомнения.

Помедлив, я киваю, но хочу сменить неприятную тему, а потому спрашиваю, откуда он родом.

– Из Нью-Йорка. Наша семья живет там последние лет сто пятьдесят.

То, как он говорит об этом, звучит скорее как небрежно, но не кичливо.

– Ваш род такой древний? Это, должно быть здорово, знать о своих предках так много.

Дилан лишь жмет плечом, ни подтверждая, ни опровергая мои слова.

– У тебя не так? – интересуется он.

– Бабушка моей мамы приехала в Америку из Венгрии в начале войны, а своего отца я никогда не видела, поэтому мое родовое древо немногочисленно.

– Ты никогда не видела своего отца? – переспрашивает Дилан, и я качаю головой.

– Мама рассказывала, что встретила его в колледже. Он был из католической семьи – жутко религиозной – и жениться мог на такой же истинной католичке. Он испугался пойти против воли родителей, когда мама сообщила ему о беременности, и он испарился. Перевелся в другое место, ничего ей не сказав.

– Дерьмо, – ругается Дилан, а я нервно смеюсь.

– Ну да, согласна.

– И ты не знаешь, кто он и как его зовут?

Я вновь качаю головой.

– Нет. Пока я была маленькой, мне не приходило в голову спрашивать, а когда я повзрослела, мамы уже не стало, и задавать вопросы было некому.

Дилан смотрит на меня так странно, сохраняя молчание, отчего я начинаю беспокоиться и ерзать.

– Что за взгляд?

– Думаю, как много раз я считал, что моя жизнь – катастрофа, но теперь понимаю, что тебе досталось больше, – признается он.

– Ой, нет, я ведь не для того, чтобы на жалость давить, говорю! – торопливо объясняю я. – Обычно я так много о себе не рассказываю, но ты спросил.

– Я и не подумал, что ты для этого рассказала, – спокойно замечает он.

После небольшой паузы, во время которой мы пьем свои напитки и смотрим друг на друга, Дилан спрашивает, с кем я жила, когда мамы не стало.

– С Мойрой – маминой младшей сестрой и ее мужем Кевином. С ними было… неплохо, хотя нам с Мойрой тяжело понимать друг друга. А Кевин тихий и увлеченный спортивными каналами – с ним трудно не поладить, так как он редко разговаривает.

Далее мы обсуждаем наши специализации. Точнее специализацию Дилана – у него это право и политика, и мою предполагаемую специализацию – финансы.

За разговором время пролетает мгновенно и вот мне уже пора возвращаться на кампус. Через пятнадцать минут начинается лекция.

Когда Дилан заводит корвет, мне впервые в жизни хочется прогулять учебу.

Глава 8

ДИЛАН

В кухню из подвала приволокли огромную доску. Несколько десятков фотографий первокурсниц прицепили с помощью магнитных держателей, оставив свободное место сбоку, куда вписаны имена участников.

Не знаю, когда именно зародилась эта традиция, но суть ее в том, чтобы за шесть недель, что остались до конца осеннего семестра, затащить в свою постель как можно больше девчонок первого года обучения. Победитель получал неплохой денежный приз и неделю в домике на озере Гранд-Лейк. Дом принадлежал бывшему члену братства, но никто не знал, кому именно.

Сам я никогда не участвовал в этом соревновании, не считая, что мне нужно что-то о себе доказывать, но к подобному развлечению относился лояльно. Если девушка не против, почему нет?

В этом году желающих принять вызов семь человек. Почти все ребята со второго и третьего курса. Мы, выпускники, считали себя выше этого, хотя делать ставки на победителя нам это не мешало.

– Паркер, на кого поставишь? – кричит Картер, когда я вхожу в кухню за водой после тренировки.

Я быстро пробегаюсь глазами по списку, нахмурившись, когда вижу, что Пит вписал свое имя.

– Я наверное в этот раз пас. – Я лезу в холодильник за водой, решая, что не хочу участвовать в этом даже в качестве наблюдателя.

– Да ты чего? Это ж последний год – нельзя пропускать! – Картер выглядит обалдевшим, а Сэм удостаивает меня взглядом: «Че за фигня, чувак?»

– У-у-у, и кто у нас тут? – Эллиот вваливается в кухню, разглядывая фото девушек, и по каждой отпускает оценочные комментарии.

Друзья начинают обсуждать девчонок, а участники «забега» подначивают друг друга. Пита с ними нет, иначе, думаю, я бы не смолчал. Я заметил, что н стал избегать меня и с его стороны это верное решение.

Я потягиваю воду, посмеиваясь над придурками, окружившими доску. Фотки на ней меня особо не интересуют, но совершенно случайно, когда Картер отступает в сторону, мой взгляд цепляется за знакомое лицо. Снимок Руби в нижнем левом углу и мне хочется заехать по роже тому, кто его туда прицепил.

Пока парни продолжают свой бурный обмен мнениями, я пялюсь на улыбающееся лицо Руби и начинаю закипать.

Какого. Блядь. Хера?!

Долго не раздумывая, отталкиваю со своего пути Майка – его имя на доске – и срываю фото Руби, не скрывая злости.

– Кто, нахрен, ее сюда прицепил?! – требую я, обводя каждого из «братьев» яростным взглядом.

– Ты чего, Дил? – оторопев, спрашивает Сэм. Ребята обмениваются недоуменными взглядами.

Мне посрать, что они подумают, но Руби не будет на этой доске.

– Она выбывает, всем ясно?! – Я высоко поднимаю фото Руби, чтобы никто из них даже думать о ней не смел. – Если, блядь, хоть один из вас, задротов, приблизится к ней, шкуру спущу!

Все, кто находится в комнате, молчат, шокированные моей выходкой. Главное, чтобы сказанное мной, до них дошло.

Во мне все еще клокочет, когда я выхожу из кухни, унося с собой фотографию Руби. Жалею, что Пита не было. Надо будет ему объяснить, что Руби Джонс, мать его, неприкосновенна!

РУБИ

– Нельзя быть такой эгоисткой и думать только о себе, Руби, – отчитывает меня Мойра. – Нам с Кевином нужны деньги, ты же знаешь, в каком мы сейчас трудном положении.

Про «трудное положение» я слышу стабильно с тех пор, как восемь лет назад переехала в дом Мойры и ее мужа. Иногда мне хочется сказать, что оно всегда останется таким не потому, что причина в каких-то внешних, неблагоприятных факторах или пресловутом невезении. Все намного проще – это лень Мойры. Мойра живет на пособие по безработице последние лет… даже не уверена, работала ли она когда-нибудь. Кевин водит школьный автобус и звезд с неба тоже не хватает.

Любимое занятие Мойры – плакаться на вечную нехватку денег, при этом ее второе любимое занятие – шоппинг, часто бессмысленный.

Но все равно я благодарна им за то, что они взяли меня к себе после смерти мамы, хотя делать этого были не обязаны.

– Ты можешь спать на диване, когда будешь приезжать, или Кев поставит раскладушку в подвале, – размышляет Мойра.

Сегодня, когда я ей позвонила, и разговор зашел о Дне благодарения, до которого оставалась пара недель, Мойра сообщила мне, что моя комната больше не моя – они сдали ее какому-то знакомому Кева, который будет платить аренду.

Известие меня расстроило. Знаю – дом Мойры и Кевина мне не принадлежит, и все же – это мой дом и другого у меня нет. А теперь у меня даже нет своей комнаты.

– Что с моими вещами? Где они? – Я дергаю за нитку, торчащую из пледа, чувствуя огромную тоску и подавленность.

– С ними все в полном порядке! – Голос Мойры веселеет. – Я сложила их в коробки, и Кев отнес их на чердак.

– Я все еще могу приехать на праздники? – уточняю я, так как уже ни в чем не уверенна.

Не то, чтобы мне особо хотелось проводить праздники с тетей и ее мужем, но мне больше негде.

– Конечно ты можешь, Руби. Мы найдем для тебя место, – заверяет Мойра.

Я вздыхаю. Новость о комнате меня расстроила, но не сильно удивила. Еще когда я была в выпускном классе, Мойра заикалась о том, что мою комнату можно будет сдавать после того, как я съеду и отправлюсь в колледж.

– Ладно, расскажи мне лучше, как там обстоят дела с парнями? Нашла себе уже кого-нибудь? – с надеждой и предвкушением спрашивает Мойра. Она была бы счастлива, выйди я замуж, и желательно за кого-то «состоятельного».

«Я ведь забочусь о тебе и хочу, чтобы твоя жизнь удалась», – любит повторять она.

– Нет, никого нет, – отвечаю я, зная, что в очередной раз разочаровываю ее.

* * *

Д. «Привет»

Р. «Привет (»

Д. «Как проходит твой вечер?»

Р. «В компании учебников и шоколадного печенья. А твой?»

Д. «Не так весело, как твой»

Я усмехаюсь, закатив глаза: Дилан явно меня подкалывает.

Д. «Друзья позвали в бар на пиво»

Значит, сейчас он с друзьями в баре и все равно захотел написать мне. Мои губы растягиваются в по-идиотски счастливой улыбке от этой мысли.

Д. «Не засиживайся над учебниками, Руби»

Р. «Не пей много пива, Дилан»

Д. «(»

Я смеюсь над его последним сообщением, затем откладываю телефон, но вместо того, чтобы вернуться к учебнику французского, ложусь на спину и мечтательно пялюсь в потолок.

Очевидно, что Дилан со мной флиртует. У меня в этом не так много опыта, но для чего бы он стал мне писать? Мы обмениваемся небольшими сообщениями почти каждый день, при встрече здороваемся и разговариваем, а несколько раз после экономики он ждал меня и мы вместе шли по коридору, пока не наступала пора разойтись по своим сторонам.

А еще то время в его машине, когда мы болтали. Мне хочется повторить это, но предложить первая я не решаюсь. Пока что Дилан не пытается позвать меня на свидание или как-то обозначить, что я для него больше, чем друг, но я этого жду. Ведь когда-то это должно случиться?

Думаю, я ему нравлюсь. Что касается меня…

Я бы могла в него влюбиться.

Глава 9

РУБИ

Как-то незаметно, в грезах о Дилане, я засыпаю. Но сон еще не сильно глубокий, поэтому я слышу, когда на телефон приходит сообщение. Потянувшись за мобильником, вижу, что от Дилана.

Д. «Хочу, чтобы ты пришла. Бросай свою зубрежку и приезжай в «Ночлежку»

Послание меня озадачивает, хотя в то же время в животе возникает волнительный трепет. Дилан хочет меня видеть, несмотря на то, что там с ним его друзья. Он должен будет нас познакомить, что означает, что он не стыдится меня и не боится, что его высмеют за то, что связался с первокурсницей.

Р. «Уверен?»

Решаю переспросить. Что, если он выпил лишнего и погорячился?

Д. «Да. Давай, жду»

Я мотаю головой, не веря, что собираюсь это сделать. Не давая себе возможности передумать, быстро набираю:

Р. «Еду»

Так быстро, как могу, я переодеваюсь из домашних штанов и футболки в джинсы и мятного цвета свитер. Волосы собираю в высокий хвост и немного крашусь. Ноги засовываю в бежевые угги; кошелек, ключи. Забиваю в навигатор название бара – оказывается, это совсем рядом с кампусом и уже меньше чем через десять минут выхожу из машины, оставив ее на стоянке бара.

Волнуюсь, пока иду к двери. Да, это была идея Дилана, но ничего не могу поделать с легкой дрожью в ногах. Как его друзья отреагируют на меня? Что, если я им не понравлюсь, и они посоветуют Дилану со мной не общаться?

Прежде чем войти, провожу ладонями по бедрам, вытирая испарину о джинсы. Осматриваюсь, стоя на пороге, оглядываю зал – он довольно большой и забит почти полностью. Дилана нахожу не сразу, но наконец-то взгляд выхватывает знакомое лицо. Он сидит в большой компании, закинув руки за голову, и смеется над чем-то, как и остальные ребята за столом. Вместе с парнями вижу двух девушек, в одной из которых узнаю Гвен.

Мне кажется странным, что Дилан позвал меня сюда, когда она тоже здесь, хотя неделю назад даже не хотел показывать, что мы знакомы. Может, передумал?

Я не решаюсь подойти к ним и отправляю Дилану сообщение о том, что я на месте. Вижу, как он тянется за телефоном, берет его со стола и хмурится, глядя в экран.

Меня пронзает нехорошее предчувствие: что-то здесь не так. Дилан резко вскидывает голову и оглядывается, вытянув шею. На его лице полнейшее недоумение и мне хочется убежать, но поздно – меня уже заметили. Дилан выбирается из-за стола и пока идет в мою сторону, меня начинает мутить от нервов.

Почему мне кажется, что он меня не ждал?

– Руби… – начинает он и тут же осекается, со смесью смущения и жалости глядя на меня.

«Господи! О, боже! Боже, мой!»

– Это не ты мне писал, да? – догадываюсь я, заставляя себя улыбнуться сквозь нарастающую панику.

По тому, как он не знает, куда деть глаза, понимаю, что угадала.

– Я … Я не знаю, кто это сделал. Наверное, кто-то из моих друзей прикололся, пока я отходил. Мой телефон лежал на столе, видимо один из этих придурков его взял. – Он запускает руку в волосы; вид у него жутко виноватый и смущенный.

Чувствую себя полной дурой. Кто-то решил надо мной жестоко подшутить, а я примчалась сюда на всех парах, думая, что он хочет меня видеть.

– Паршивый розыгрыш, – хмыкаю я. Мышцы моего лица искажаются.

«Не плачь! Не плачь! Не смей плакать!»

– Извини, я не видел сообщения, пока ты не написала, что уже тут. – Он чешет в затылке и смотрит на меня с жалостью. – Я бы предупредил тебя не ехать.

Я киваю, уставившись себе под ноги. С чего я решила, что он захочет познакомить меня со своими друзьями? Только потому, что он время от времени со мной разговаривает?

– Пока, Дилан.

Пытаюсь сохранить остатки своего достоинства, разворачиваюсь, чтобы уйти, но налетаю на парня позади.

– Оу, полегче, малышка!

– Прости…

Начинаю бормотать слова извинения, но здоровяк меня прерывает:

– Что за дела, Дил? Прячешь от нас такую красотку?

Его симпатичное лицо расплывается в широкой усмешке, и он окидывает меня одобрительным взглядом, от которого хочется поежиться. Я немного испуганно оглядываюсь на Дилана, а он не сводит мрачных глаз со здоровяка.

– Отвали от нее, Эллиот, – цедит Дилан и подтягивает меня к себе за локоть. – Пойдем, Руби.

Дилан все еще мрачен, глаза враждебно поглядывают из-под нахмуренных бровей на этого Эллиота. Он отпускает мой локоть, и, перехватив ладонь, переплетает наши пальцы вместе, а затем ведет меня к столику, где сидят его друзья.

– Да ладно тебе! – хохочет Эллиот, следуя за нами.

Все происходит так быстро, что я и испугаться, как следует, не успеваю, оказавшись вдруг перед группой всех этих ребят, которые сейчас пялятся на меня.

– Руби – это все, все – это Руби, – бурчит Дилан, забирается на свое место в углу, а меня садит рядом.

Он будто не замечает, что мы стали объектом пристального внимания.

– Постой, ты же… – начинает рыжеволосый парень напротив, но другой – лысый рядом с ним пихает его плечом, заставляя замолчать.

И что это было?

– Хватит на нее глазеть, – негромко, но отрывисто говорит Дилан, не поднимая глаз от своей бутылки с пивом.

К моему удивлению, все возвращаются к прерванному разговору. Все, кроме Гвен, которая испепеляет меня неприязненным взглядом.

Какую же глупость я совершила, заявившись сюда!

Интересно, можно выбраться отсюда и уйти, не привлекая к себе внимания?

– Ты как? – негромко, чтобы услышала я одна, спрашивает Дилан, взглянув на меня. Его лицо все еще остается суровым, но надеюсь, он злится не на меня.

– Нормально.

Я вру, потому что не хочу, чтобы он думал, что я такая трусиха.

Дилан криво усмехается – едва ли он мне поверил, но ничего об этом не говорит.

Я бросаю украдкой взгляд на его друзей, гадая, кто из них мог отправить мне сообщение.

– Ты вроде ходишь с нами на экономику к профессору Каррелу?

Это Гвен, отчего-то решила сменить гнев на милость и демонстрирует сейчас мне свою жемчужную улыбку, но глаза все равно выдают злость.

Удивительно, что она меня запомнила.

Я киваю: так, нельзя показывать, что эта девица меня пугает, хотя Дилан предупреждал, что она токсичная.

– Да.

– Так вы с Диланом на экономике познакомились? – Она указывает на нас пальцем с длинным, ярко-красным ногтем, похожим на коготь хищной птицы.

– Именно там, – опережает меня Дилан. Его нежелание раскрывать истинную историю нашего знакомства понятно, и я радуюсь, что он этого не делает.

– Паркер, угости свою девушку пивом или это сделаю я, – с другого конца стола кричит Эллиот, и я чувствую, как напрягается сидящий рядом Дилан.

– О, мы не… Я не его девушка, – отчаянно мотаю головой я. Хорошо, что в зале приглушенный свет и возможно, мое порозовевшее лицо останется незамеченным.

Я жду, что Дилан подтвердит мои возражения и смотрю на него в поисках поддержки, но он не торопится отвергнуть предположения друга и не спеша прикладывается к бутылке.

– Нет, значит? – хмыкает Эллиот со странной интонацией, которая остается для меня загадкой.

– Ну, ты же ее слышал, – сухо отзывается Дилан и поднимается. – Я сейчас вернусь. – Это уже предназначается мне.

Я не хочу, чтобы он оставлял меня одну с его друзьями, но, в самом деле – они же не съедят меня?

– Так ты с первого курса? – повернувшись ко мне, спрашивает кудрявый парень по левую руку от меня.

– У меня это на лбу написано? – За дружелюбной улыбкой я пытаюсь скрыть раздражение.

– Не обижайся, но догадаться несложно, – вместо моего соседа отвечает Гвен. В ее голосе сквозит снисхождение и мне вдруг хочется заехать кулаком по ее лицу, чего со мной прежде не случалось. Я не кровожадная, но эта девчонка мне не нравится так же, как и я ей.

– Руби, а приходи-ка к нам в эту пятницу. У нас будет убойная вечеринка, – тягучим голосом предлагает Эллиот. – Друзья Дилана – наши друзья.

Я отвечаю, что обязательно над этим подумаю, не ставя его в известность, что уже бывала у них. Дважды. Один раз даже ночевала в их доме.

Возвращается Дилан, и я испытываю облегчение. Он принес мне банку пепси и стакан со льдом.

– Да ладно, газировка? Серьезно? – смеется Эллиот, недоверчиво вскинув темные брови.

– А тебе, Эллиот, только дай кого-нибудь испортить! – заявляет Гвен, чем вызывает одобрительный смех ребят. – Наверняка Руби не пьет – она для этого слишком правильная.

Гвен посылает мне приторную улыбочку, от которой мое желание врезать ей возрастает. Девчонка рядом с ней, до этого молчавшая, тихо что-то ей говорит, и они обе усмехаются. Мне кажется, что это какая-то гадость обо мне, но не могу быть уверена.

Может, я себя накручиваю?

– Спасибо, – благодарю я Дилана за содовую, решая не обращать внимания на девушек напротив.

Он молча кивает.

За столом начинают обсуждать другие темы, и я радуюсь, что интерес ко мне больше не поднимается.

Дилан притих и не участвует в разговоре, но со мной тоже не говорит. Наверное, он раздосадован моим присутствием. Когда я вошла, он вел себя очень свободно с друзьями и был весел, но пришла я и все испортила.

– Извини, пропустишь меня? – обращаюсь я к кудрявому парню, чтобы выбраться из-за стола.

– Без проблем.

– Ты куда? – Дилан трогает меня за руку.

Наконец-то вспомнил, что я здесь?

– Мне надо в туалет.

– Ты вернешься?

По его лицу мелькает тень обеспокоенности, будто он боится, что я не вернусь.

«А надо?» – думаю про себя, но киваю.

Я спрашиваю у какой-то девушки дорогу к уборным, а сама раздумываю, не уйти ли, не предупредив Дилана? Ругаю себя: надо же было оказаться в столь глупой ситуации!

Интересно, кто воспользовался его телефоном и для чего? Зачем кому-то понадобилось, чтобы я пришла? Что, если это дело рук Гвен? Хотя, вряд ли. Эта язва явно не обрадовалась моему вторжению в их компанию.

В туалет мне на самом деле не надо, но небольшая передышка нужна. Включаю холодную воду и смачиваю лицо. Надо взять себя в руки.

Позади меня открывается дверь одной из кабинок и оттуда выходит блондинка. Девушка всхлипывает, и, встав перед зеркалом, чертыхается, когда видит, что от слез потекла туш. И она все еще плачет.

Я кошусь на нее: ей явно хуже, чем мне.

– Ты в порядке? – осторожно спрашиваю я. Не могу же я ее проигнорировать. – У тебя что-то случилось?

Незнакомка шмыгает носом, и, скомкав салфетки из держателя, пытается оттереть черные разводы.

– Ага, случился один козел! – в сердцах бросает она. – Хочешь совет? – Она поворачивается ко мне и ее глаза вспыхивают праведным гневом. – Не связывайся с козлами!

Несмотря на заплаканное лицо и потекшую туш, она все еще очень красива.

– Хотя, может уже и поздно. Кажется, я видела тебя с Диланом Паркером, – мрачно вздыхает она.

– Ты знаешь Дилана? – Меня разбирает любопытство.

Девушка издает резкий смешок.

– Знаю ли я этого говнюка? Его много кто знает, особенно те, у кого есть влагалище. Этот козел полгода пудрил мозги моей подруге, а сам в это время трахал все, что шевелится. Ты кажешься милой, поэтому если ты еще и умная, то пошлешь его куда подальше.

Блондинка включает воду и яростно моет руки, не замечая, какой эффект возымели на меня ее слова.

Выхожу из туалета и вижу Дилана, подпирающего стену в коридоре. Слова той девушки крутятся в голове – неужели я запала на отпетого бабника?

М-да уж, угораздило.

– Все нормально? – спрашивает Дилан, когда я подхожу ближе.

Я киваю, не подавая вида, что узнала о нем кое-что, что вызывает беспокойство.

– Я наверное домой поеду, а ты попрощайся за меня со своими друзьями.

– Я с тобой, – хмурит брови Дилан. – И я уже со всеми попрощался.

Я пытаюсь скрыть удивление, и мы с ним выходим на улицу.

– Ты сегодня не на своей машине?

– Не-а, приехал вместе с Картером. А твоя где? – оглядывает парковку он.

Я указываю на сааб, наблюдая за реакцией Дилана. На его лице мелькает сомнение, когда он подходит к моей машине.

– Она ведь… кхм… на ходу?

– Даже не сомневайся. – Я закатываю глаза: мне становится обидно за мою машинку. – Но ты можешь оставаться, если хочешь.

Дилан бросает на меня кислый взгляд, после чего забирается в салон.

– Тебя отвезти домой? – пока прогревается авто, спрашиваю я.

– Не против, если я с тобой побуду? – Он вдруг кажется немного неуверенным.

– В смысле – в общаге? В моей комнате? – сглотнув, уточняю я.

– Ага, – кивает Дилан. – Но если ты против…

– Нет! Нет, я не… я не против. Да, ты можешь побыть у меня. – Я прочищаю горло, мысленно велю себе успокоиться и не демонстрировать своего внутреннего подростка, который вопит сейчас во всю глотку. – Так ты выяснил, кто пользовался твоим телефоном?

Дилан мотает головой.

– Нет, но выясню.

Он кажется глубоко задумчивым и не похоже, что расположен разговаривать, поэтому я тоже молчу. Беспокойство во мне ширится: для чего он хочет остаться со мной в моей комнате? А если он рассчитывает, что у нас будет секс? Я ведь совсем к этому не готова. Нет, я вовсе не против нашей близости… когда-нибудь. Но мы еще даже не целовались, и если он вдруг предложит, я буду вынуждена отказать.

И тогда, возможно, он больше не захочет со мной видеться. Ну а если так… Что ж, я буду расстроена, это точно. Но я не могу спать с ним только из-за страха оттолкнуть. Это неправильно.

– Руби?

– А?

– Ты собираешься мотор глушить?

О, черт! Я так погрузилась в рефлексию, что не заметила, как мы оказались на парковке у общаги. И судя по виду Дилана, он уже не первый раз пытается привлечь мое внимание.

– Ага, конечно. – Я поворачиваю ключ в зажигании и с нервной улыбкой смотрю на него. – Ну что, пойдем?