Текст книги "Солнечный свет (ЛП)"

Автор книги: NorthernSparrow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Последняя спальня слева. В самом конце коридора в бункере.

Дин остановился снаружи перед дверью. Уже не в первый раз он задумался о том, почему Кас выбрал именно эту спальню – почему он обосновался в комнате, которая была так далеко. Как можно дальше от комнаты Дина.

Дин занес руку, чтобы постучать, и замер на мгновение. Он набрал воздуху в легкие и закрыл глаза, стоя с поднятой рукой. «Готов ли я? Уверен ли?»

Он уже все это обдумал – раньше, в библиотеке, когда читал главу из большой черной книги. Из этой чудной черной книги, которую Сэм где-то нашел утром… ладно, на самом деле, на которую Сэму указал Габриэль. Габриэль после этого куда-то упорхнул без дальнейших объяснений, и Сэм просидел над книгой в библиотеке почти весь день. К ужину он появился, только чтобы сказать Дину: «Иди в библиотеку и почитай книгу на столе. Она раскрыта на нужной странице. Просто прочти эту главу. Я пойду выйду ненадолго».

Дин прочел главу примерно час назад. И потом сидел за столом весь остаток часа, по сути, просто уставившись в пространство.

Он хорошенько все обдумал.

Но был ли он уверен? Был ли он абсолютно уверен?

«Да, я уверен», – решил Дин и постучал в дверь.

– Эй, приятель, ты там? – позвал он негромко. – Кас?

Ответа не последовало. Дин еще раз осторожно постучал.

– Кас, ты не спишь?

– Не сплю, – раздался из-за двери низкий голос.

– Можно войти?

Снова пауза. Дин нетерпеливо ждал.

Наконец послышались шорох одеял и простыней, скрип матраса и тихое шлепанье босых ног по кафельному полу. Несколько мгновений спустя дверь медленно приотворилась. В проеме появился Кастиэль и наградил Дина слегка озадаченным, но радушным взглядом. Облачен он был в одни пижамные штаны – вернее, в пижамные штаны и бинты, широкой лентой обмотанные вокруг его ребер. Он ходил в бинтах уже неделю. Одну руку он, как обычно, бережно прижимал к туловищу. На прошлой неделе на охоте его ранили кинжалом («слегка задели», как предпочитал называть это он). У вампира каким-то образом оказался ангельский клинок. В последнее время, казалось, каждый второй вампир, оборотень и перевертыш в Северной Америке где-то раздобыл себе ангельский клинок. Вероятно, это было как-то связано с гибелью тысяч ангелов в последние несколько лет.

Кас в итоге убил вампира, обратив его оружие против него же в тяжелом рукопашном бою, пока Дин и Сэм разбирались с парой других вампиров. Дин и Сэм были уже как новенькие, но рана Каса до сих пор не зажила. И сегодня похоже было, что ему все еще больно: он стоял немного сгорбившись, с напряженным от боли лицом.

То есть, вообще говоря, он выглядел почти как всегда.

– Заходи, заходи, – сказал Кас, сделав – или попытавшись сделать – широкий приглашающий жест. Он вздрогнул, как только начал вытягивать руку, и снова подобрал ее к себе, ссутулившись еще сильнее.

– Приятель, давай-ка в постель! – приказал Дин, обеспокоенный увиденным. Он понаблюдал, как Кас доковылял обратно до кровати и осторожно сел на нее. Похоже было, что Касу тяжело даже полноценно вздохнуть.

– Тебе что, вообще не лучше? – не удержался Дин. – Уже ведь неделя прошла. Как минимум восемь дней, так?

– Десять, – поправил его Кас. – Мне немного лучше.

Он попытался опуститься на спину на матрас, но замер на полпути, и его лицо исказила болезненная гримаса.

– Может быть, и не лучше, – пробормотал он, в то время как Дин в спешке схватил подушку и подсунул ее ему под спину. Кас оперся спиной на подушку, облегченно выдохнув, сел у спинки кровати и подтянул колени к груди. Он сделал несколько осторожных вдохов, постепенно расслабился, натянул одеяло на колени и наконец поднял глаза на Дина.

– Что я могу для тебя сделать? – спросил он, словно все было в полном порядке.

Дин нахмурился.

– Что-то ты небыстро поправляешься.

Кас пожал одним плечом (казалось, это был максимум, что он мог сделать безболезненно).

– Прошло всего десять дней, – отозвался он. – Это почти нормально. В смысле, для раны от ангельского клинка. Не забывай, от таких ран мне всегда тяжелее оправиться.

– Да, я как раз хотел поговорить с тобой об этом, – сказал Дин. Он повернулся, чтобы закрыть за собой дверь – зачем, он и сам толком не знал: Сэма и Габриэля не было рядом. Но, почувствовав вдруг острую потребность в приватности, он закрыл дверь все равно. Когда он повернулся назад к кровати, на лице Каса уже появилось выражение готовности к чему-то нехорошему.

– Меня просто слегка задели клинком на прошлой неделе, – сказал Кас ровно. – Я вне опасности. Но, как ты помнишь, у меня бывали такие… царапины и раньше, и они всегда небыстро заживают.

– Да, но дело-то в том, что… – начал Дин и подумал: «Ну все, была не была…» Но оказалось, что перейти к тому, о чем он прочел в книге, сложнее, чем он полагал. Перейти к тому, что он пришел обсудить на самом деле. Дин знал, что обсудить это нужно. Но внезапно даже смотреть на Каса стало трудно.

Дин медленно опустился на край кровати Каса и после этого обнаружил, что смотрит в пол, кусая губу. Положив обе руки на колени, он долгое время молчал, не зная, как начать.

Наконец он сказал только:

– Габриэль говорит, что так много времени это не занимать не должно.

– Габриэль – архангел, – возразил Кас. – И при полном могуществе. А я – всего лишь серафим и только частично при своем могуществе. Мои крылья были изувечены навсегда, когда Метатрон вышвырнул меня из Рая – ты же знаешь, – и в таком состоянии тяжелее…

– Гейб сказал, что ты спарившийся ангел, – перебил Дин, и Кастиэль умолк.

Последовало долгое молчание.

– Короче, сегодня утром, – начал Дин, бросив быстрый взгляд на Каса (который, казалось, даже немного побледнел), – Гейб отпустил какую-то шутку перед Сэмом начет того, что ты самый медленно выздоравливающий в мире спарившийся ангел. Какую-то странную шутку насчет худшей в мире пары – самой недогадливой или вроде того. Похоже, он счел это уморительным, но мы с Сэмом вообще не поняли, о чем он. – Дин бросил еще один взгляд в сторону Каса, но обнаружил только, что Кас вообще на него больше не смотрит. Кастиэль сидел абсолютно неподвижно, прислонившись спиной к подушке и уставив взгляд в складку на одеяле, которое крепко сжимал в руках.

Под пристальным взором Дина Кас заставил себя расслабить одну руку, затем вторую. Разгладив одеяло на коленях, он сделал медленный вдох.

– Ума не приложу, что он имел в виду, – произнес Кас слегка натянуто. – Без сомнения, тебе известно, что у Габриэля специфическое чувство юмора. Уверяю тебя, со мной все в порядке. Просто нужно еще немного времени. Может быть, еще пару недель.

– Ну да, – протянул Дин, не спуская с него глаз. – Пару недель. Но ведь здорово было бы, если бы ты мог поправляться от таких ран быстрее, правда?

Несколько секунд Кас колебался.

– Я не при полном могуществе, – повторил он наконец довольно тихо.

«Придется вытягивать из него клещами», – понял Дин. Как ни странно, от этой мысли ему почти полегчало. Спорить с Касом, пытаться заставить его говорить о том, о чем он говорить не хотел, сцепляться с ним рогами из-за его упрямого нежелания открыться было нелегко всегда, но, по крайней мере, это была знакомая территория.

– Дело в том, что Сэму стало любопытно, – сказал Дин, немного пересев на кровати, чтобы смотреть на Каса прямо. – И он порылся в библиотеке и нашел эту книгу. Большую черную книгу об ангелах. Он клянется, что раньше ее там не было… мы вообще-то оба подозреваем, что это Гейб ее туда подложил. Гейб вроде как намекнул, что нам стоит посмотреть в библиотеке. Так или иначе… – Дин остановился, так как Кас снова был явно не в своей тарелке. Он уставился на колени, подтянув их еще ближе к груди, стиснул зубы, и его руки снова сомкнулись на одеяле. Глядя, как напряглись костяшки пальцев Каса, Дин неожиданно для себя с усмешкой подумал: «А это будет занятно».

Он продолжил:

– Так вот, в этой книге оказалось столько всего интересного…

– Ты ее читал? – спросил Кас неожиданно спокойным тоном, но обращаясь только к своим коленям.

– Частично, – ответил Дин. – Там есть глава, где написано о… о спаривании. То есть… по всей видимости… ангелы могут… спариваться?.. С кем-то еще?

В этот момент ему вдруг стало совсем не смешно.

Напротив, вдруг стало ясно, что это неловкая часть разговора. Крайне неловкая часть, и Дин поймал себя на том, что начал запинаться в словах.

– Типа с… э… с приятелем? Или с… э… – Следующую фразу ему пришлось выпалить быстро: – С партнером или товарищем – вроде как для линьки, или типа того?

Кас слегка поник головой.

– С некоторыми ангелами это случается, – ответил он так тихо, что его было едва слышно. – Не со всеми.

На несколько долгих секунд он замолчал. Дин ждал.

– Нынче это редкость, – произнес наконец Кас. – Ангелов осталось так мало…

– В книге говорится, что это, гм… вроде как на всю жизнь, – продолжил Дин. – Что если ангел… спарился, то он… гм… спарился на всю жизнь? Как… Гейб пошутил, что это типа как… у альбатросов? – Дин выдавил из себя смешок, надеясь разрядить напряжение, внезапно повисшее в комнате. – Ну, потому что альбатросы тоже, гм… спариваются на всю жизнь. Ха… – Дин слушал, как слабеет его собственный голос, и в итоге умолк совсем.

Кас не улыбнулся.

«Так, альбатросы – не смешно, учтем, – подумал про себя Дин, чувствуя зарождающуюся панику. – Ясно. Про альбатросов не шутим».

– Да, по всей видимости, это так, – ответил Кас ровно, по-прежнему не сводя взгляда с колен. – Такие привязанности, однажды сформировавшись, не рушатся. И не ослабевают. Даже когда… даже если так было бы лучше.

– Вот как… Что ж… это интересно, – пробормотал Дин, мысленно ища хоть какой-нибудь способ разрядить обстановку, хоть какой-нибудь способ помочь Касу немного расслабиться. Он притворно пожал плечами, как если бы это были сущие мелочи. – Ну, знаешь, такое ведь со всеми бывает. Рано или поздно это случается и с лучшими из нас. Но со временем ведь… отпускает. Постепенно становится легче…

– Нет, – ответил Кас. Он по-прежнему не поднимал головы и говорил тихо, но при этом уверенно. – Это не проходит со временем.

– Ну, не сразу, но, я имею в виду, наверняка ведь через долгое время…

– Это не так, как происходит с людьми, – перебил Кас. В его тоне появилась нота раздражения.

– Но…

– Мы не люди, – продолжил Кас, теперь уже с нескрываемой колкостью в голосе, и, когда он поднял глаза на Дина, выражение его лица было откровенно сердитым. – Ты иногда забываешь об этом, – упрекнул он. – Мы ангелы, мы – не люди. Я – не человек, Дин…

Раздраженное выражение ушло с его лица так же быстро, как появилось; резкий тон тоже исчез, и голова Каса снова поникла. Внезапно вид у него стал ужасно усталый.

Повисло тяжелое молчание. Дин молча наблюдал за Касом. Тот не разговаривал: он уставился на свои колени и долгие секунды спустя медленно откинул голову к стене и закрыл глаза.

– Как давно? – спросил наконец Дин.

Кас издал тихий вздох. Его глаза оставались закрыты.

– Довольно давно, – ответил он.

– Габриэль, очевидно, считает презабавным, что я об этом не знал.

– У Габриэля своеобразное чувство юмора, – повторил Кас сухо, наконец открыв глаза. – Как мы уже знаем. Слушай, нам не нужно это обсуждать. – Он бросил на Дина очень осторожный взгляд. – Все в порядке. На самом деле, я бы предпочел не…

– Если бы я не хотел с тобой об этом говорить, я бы не пришел сюда, – заметил Дин. – Слушай, приятель, тебе больно, и ты не выздоравливаешь. В книге говорится, что спаренные ангелы должны поправляться быстрее. Что у них больше энергии. Что они, гм, легче переносят линьку, впитывают больше… эфира, больше райской энергии? И должны выздоравливать быстро…

– Не всегда, – перебил его Кас. – Очевидно.

– Ну так почему нет? То есть… я могу что-то сделать? – Кас приподнял бровь, и запоздало Дин сообразил, как это, должно быть, прозвучало. Он поспешил добавить: – Я имею в виду… Слушай, дело в том… у меня есть некоторые… эм… ограничения. Некоторые рамки, наверное. Некоторые вещи… которые я не могу… – Он стал запинаться, подыскивая слова, и ощутил, как загорелись щеки. – Видишь ли, я, гм… я… я не… я не… видишь ли, я понимаю, что это только твоя оболочка, а не ты сам, на самом деле… так что… – Дин почувствовал, что от безысходности свернул совершенно не туда, куда планировал. – Я тут подумал: ты когда-нибудь занимал женские тела? А, погоди, ты же вселялся в Клэр, да? Ха, я совсем забыл! Боже, как давно это было! Но я имею в виду помимо Клэр. – (Как, черт возьми, в этот разговор оказалась втянута Клэр? Определенно не стоит втягивать в этот разговор несовершеннолетние оболочки.) – Забудь про Клэр. Я имею в виду взрослые женские тела?

Кас по-прежнему наблюдал за ним с приподнятой бровью. Теперь он смотрел на Дина с нескрываемым любопытством, как если бы его собственная неловкость прошла от одного вида того, как беспомощно барахтается в словах Дин.

– То есть, понимаешь, я имею в виду… – Дин замялся. Почему это оказалось так трудно сказать? – Понимаешь ли, я не… я просто не… то есть, не то чтобы это плохо – вовсе нет, совсем даже нет, но я просто…

– Ты не гомосексуал, – подсказал Кас, и на его лице замаячил призрак улыбки. – Это я знаю. Это очевидно.

– Да, – подтвердил Дин, чувствуя, как горит лицо – он знал, что, должно быть, залился краской. Густой краской. – Извини, но, наверное, такой уж я по природе. Я не могу… то есть, я ничего не могу с этим поделать. Такой уж я есть. И я знаю, что, может быть, это даже не так уж существенно, потому что ты же даже… ну, то есть, ты же даже вроде… не мужчина? То есть… в общепринятом смысле? То есть… не совсем? Черт, ну выручи меня, Кас!

– Я не человек, – поправил Кас, снова откинув голову к стене с тихим вздохом. – Дин, это не то, о чем ты подумал, – правда не то. Вспомни, что я только что сказал. Мы не люди. Ангелы – не люди. Связь, которая у нас иногда возникает… она не похожа на то, о чем ты подумал. У людей вообще ничего похожего нет. Это совсем не так, как ты себе представил.

– Ну а как тогда? – спросил Дин беспомощно. Кас посмотрел на него и Дин продолжил: – Ты уж прости меня, что я не понимаю, но вспомни, ты же мне никогда ничего об этом не говорил. – Не удержавшись от нотки обиды в голосе, он добавил: – Ты мне вообще ни черта не сказал! Мне пришлось узнать об этом от Габриэля? Серьезно?

Кажется, слова попали в цель – на лице Каса появилось виноватое выражение.

– Прости, – сказал он наконец. – Может, и правда стоило тебе сказать. Но пойми, я не хотел тебя обременять. Казалось… в общем, казалось, что лучше всего об этом вообще не упоминать. Я не хотел тебя напугать…

– Напугать меня? – повторил Дин с изумлением.

– Да, я не хотел, чтобы ты… нервничал, наверное? Не хотел, чтобы ты чувствовал необходимость… отстраниться или… испытывал неловкость.

«Он не хотел, чтобы я испытывал неловкость», – подумал Дин ошеломленно.

– Я не хотел быть обузой…

– Кас, мне пришлось сжечь твое тело, – произнес Дин.

Кас моргнул и замолчал на середине фразы, так и не закрыв рот, застигнутый врасплох. Слова вылетели у Дина неожиданно для него самого – он не планировал от этом упоминать.

– Мне пришлось сжечь твое тело, – повторил он. – Тебя убили на моих глазах – ты это помнишь? Сэму пришлось бежать за Джеком, а мне… – «Мне пришлось упасть на колени и стоять там, уставившись на твое тело, потому что я не мог этого осознать». – Мне пришлось… занести тебя в дом. Положить на стол… И я, знаешь, все ждал что ты, может быть… очнешься? Думал, ты очнешься. Но… мы… мы подождали… я даже молился… – «Разбил себе костяшки в кровь о дверь». – Но ты… ты не очнулся. Сэм ушел за Джеком, а мне пришлось… – От этого воспоминания горло Дина сомкнулось, и стало почти невозможно дышать. Он вынужден был отвернуться от Каса и уставиться на свои сжатые кулаки, взять паузу, сглотнуть и сделать размеренный вдох.

Наконец он рискнул взглянуть на Каса и увидел, что тот внимательно следит за ним потемневшими глазами, наморщив лоб.

Дин прочесал пальцами волосы.

– Мне пришлось завернуть тебя в полотно, – продолжил он. – Замотать твое тело. Я порвал какие-то занавески, обмотал ими твои ноги, пояс, плечи. Все как положено… Потом нашел высохшие деревья, которые сгодились бы на дрова. На это ведь часы уходят, знаешь? У меня ушел весь день. Порубить дрова, сложить костер, донести тебя, положить… поджечь их – тебя… – с использованием жидкости для розжига…

В этом месте Дину снова пришлось надолго замолчать и постараться пересилить боль в горле.

Кас по-прежнему ничего не говорил.

Дин расправил руки на коленях, глядя в пол.

– Все как обычно, – заставил он себя продолжить. – То есть мы же делали это не раз. И для отца делали, и для Бобби. И для Чарли… И вот, для тебя. У нас и топор всегда есть машине, и жидкость для розжига – так что мы все сделали как надо: подожгли, и стояли, смотрели – мы всегда смотрим, чтоб уж наверняка… чтоб уж наверняка все сгорело до пепла. Господи, этот запах…

Дин машинально прикрыл рукой рот, сглатывая желчь, подступившую к горлу от одного воспоминания.

Сосредоточенно отдышавшись, он снова смог повернуться к Касу – тот смотрел на Дина в полной тишине.

Сглотнув, Дин продолжил рассказ:

– И мы пошли дальше. Я и Сэм. Но… черт, чувство было, будто из нас душу вынули. Мать потерять было тяжело. Но тебя? Кас… ты знаешь, все эти годы… у меня был Сэм, и у меня был ты. И все, понимаешь? Так что это было… – Дин сделал паузу. Описать это казалось невозможным. Касу этого было не понять. – В общем, крайне неприятно, – резюмировал Дин бледно. – Мне месяцами снились сны, – добавил он. – Даже кошмары. До самого того дня, когда ты вернулся, мне снились сны. Я закрывал глаза и… видел, как ты умираешь. Видел, как тебя закололи, как горит твое тело. Снова и снова.

Повисла долгая тишина.

Наконец Кас заговорил.

– Последнее, что я видел, это как ты на меня смотришь, – произнес он почти задумчиво. Дин поднял на него глаза, и Кас несколько секунд внимательно разглядывал его в молчании. Наконец он продолжил: – И моя последняя мысль была… честно говоря, я хотел только извиниться. За то, что был так неосторожен. Я должен был предвидеть, что на меня нападут сзади. Это была небрежная оплошность с моей стороны, дилетантская. Я хотел извиниться за то, что подвел тебя. За то, что оставляю тебя. Потому что взгляд у тебя был такой…

Они оба замолчали еще на какое-то время.

Кас опустил взгляд на свои руки. Он расправил пальцы на одной руке, потом на другой и несколько раз повернул руки ладонями вниз, затем вверх. Наконец он произнес:

– Я даже не знал, что ты сжег мою оболочку. Я сейчас понял, что никогда об этом не спрашивал. Я думал… вернее, полагал, что был воскрешен в то же тело. Тогда это что, получается… копия?

– Отличный новый костюмчик, – заметил Дин, изобразив слабую улыбку. – Если это и копия, то чертовски хорошая.

– Больше чем копия, – сказал Кас, глядя на свои руки. – У меня и шрамы остались. И перья, которые были повреждены определенным образом… порванные опахала, сломанные стержни… – все в точности такое же. – Его лицо приняло задумчивое выражение. – Интересно, неужели он восстановил все до атомов? Джек, или эта сущность… я даже не знаю кто. Или эта копия каким-то образом воссоздана по моей памяти? Или, может быть, он – или оно – осуществило временную корректировку и вызвало ту же оболочку из более раннего времени…

– Я к тому, – прервал его Дин, – что я не хочу снова потерять тебя, ясно?

Кас поднял глаза на Дина, и их взгляды встретились.

– Поэтому если я могу сделать что-то, чтобы помочь тебе поправиться, – продолжил Дин, – ты должен мне сказать. И неважно, если тебе кажется, что меня это напугает. Это мне решать, а не тебе. Неважно, если тебе кажется, что ранение легкое. Неважно, если тебе кажется, что тебя «слегка задели» – или какую там дурацкую фразу ты себе выдумал для описания критического ножевого ранения – и не притворяйся, что это ранение на прошлой неделе было чем-то меньшим, потому что я в этом разбираюсь, приятель, – и Сэм тоже.

Кас не стал спорить; только молча кивнул.

– И, если я могу помочь, ты должен сказать мне конкретно, что нужно сделать, чтобы тебе помочь. Я не буду притворяться, что понимаю это… спаривание, ладно? Очевидно, что нет. Но это потому, что ты мне ничего об этом не рассказал, позволь заметить еще раз, и это твой выбор, дружище. Надо было мне сказать, а ты не сказал. И может быть, как я уже упоминал, у меня есть определенные границы… что-то, чего я не могу обеспечить, и ты, очевидно, и сам это знаешь, но все равно не молчи…

– Я же сказал, это даже не то, о чем ты подумал, – произнес Кас тихо.

Дин сделал паузу.

– Ну а что тогда?

Кас наконец посмотрел на него прямо.

– Иногда я думаю, что вам – я имею в виду людям, в широком смысле, – может быть недоступно понятие близкой привязанности, в которой нет неотъемлемой сексуальной составляющей. Наверное, это больше похоже на… – Кас сделал туманный жест рукой в воздухе, подбирая слова. – Наверное, это больше похоже на то, что между вами с Сэмом. Но даже это не совсем то; я уже думал – присутствие Сэма на тебя не влияет.

«Присутствие?» – подумал Дин. Это казалось ключом к разгадке.

– Это скорее как… – Кас умолк, обводя комнату слегка рассеянным взглядом, как будто пытался подобрать удачную метафору. Наконец он сказал: – Представь, что тебе очень холодно. Ты в снегах, на холодном ветру, в темноте. Идешь долгое время. Скажем, идешь зимней ночью. Тебе так холодно, что ты тревожишься, переживешь ли эту ночь. Холод такой, что высасывает из тебя саму жизнь. Но потом наконец восходит солнце. Прямо перед тобой восходит солнце, поднимается над горизонтом, согревает мир. И прогоняет ночь – с легкостью. И вот ты стоишь в солнечном свете и просто… ну, греешься, да?

Дин молча кивнул. Кас продолжал:

– Ты раскидываешь руки – как крылья – и даешь солнцу прогреть себя до костей. Представь, как ощущается это тепло. До самого мозга костей. И холод уходит. Ты больше не дрожишь.

Он умолк на мгновение, и на его лице появилось выражение, видеть которое было почти больно: смесь жажды и тоски по чему-то несбыточному. Как если бы ощущение, которое он описывал, было недоступно ему.

Кас добавил почти шепотом:

– И наконец можно остановиться… Наконец можно отдохнуть.

Дин мог лишь смотреть на него.

– Основываясь на своем – признаюсь, ограниченном – опыте переживания холода и тепла, – продолжил Кас, выйдя из задумчивости и снова сфокусировав взгляд на Дине, – полагаю, что это вполне хорошая аналогия. – Вид у него стал почти довольный собой: метафора явно вышла удачная. – В солнечном свете ведь нет ничего сексуального, так? И тем не менее он приятен. Он… приносит облегчение, расслабляет. – Подумав секунду, Кас добавил: – И элемент безопасности тоже есть. Волки уже не подойдут, ночные хищники не посмеют приблизиться. Можно наконец безопасно отдохнуть.

– Как если знаешь, что кто-то тебя прикрывает, – сказал Дин тихо.

Кас слегка кивнул.

– Есть и этот момент, да.

«Представь, что тебе очень холодно. Ты в снегах, на холодном ветру, в темноте».

– Ладно, – произнес Дин. – Так что я должен сделать? Как организовать это солнце?

В глаза Каса немедленно вернулась настороженность.

– Ой, ну ладно! – сказал Дин. – Мы уже так далеко продвинулись! Не закрывайся от меня теперь, Кас, ну серьезно?

Кас поморщился.

– Тебе это не понравится, – произнес он с явной неохотой.

– Кас, – ответил Дин, глядя на него сердито. – Мне еще раз повторить? Мне пришлось сжечь твое тело…

– Хорошо, хорошо… – проворчал Кас обиженно, как если бы это был совсем нечестный прием. Его рот слегка скривился, и наконец он признался: – Это требует, гм… физического контакта.

– А как же «Ой, Дин, в этом нет вообще ничего физического…»?

– Ничего сексуального, – поправил Кас. – Я не сказал «ничего физического». Ничего сексуального…

– Хорошо, значит физический контакт, но не сексуальный, – заключил Дин. – Хоть что-то проясняется. Так что именно?

Кас колебался.

– Мне что, начать задавать вопросы, ответы на которые «да» или «нет»? – спросил Дин. – Или давай поиграем в «двадцать вопросов». Это больше, чем хлебница?

– Дин… – начал Кас, закатив глаза.

– Да, зная тебя, на это уйдет пятьсот вопросов. Ладно, тогда шарады – как насчет шарад? Ты можешь изобразить это жестами. Сколько слогов?

– Прекрати, пожалуйста…

– Количество слогов нужно показывать пальцами на руке, – услужливо подсказал Дин, прикладывая к руке три пальца. – Видишь, это значит три слога. А потом изображаешь слово.

– Не буду я изображать, – запротестовал Кас.

– Ну, если ты не можешь сказать и не можешь изобразить, тогда можешь разбить на слоги, или можем поиграть в «рифмы». Например, скажем, это требует… ну, не знаю… чтобы я отрастил бороду. «Борода» рифмуется со «сковорода», поэтому ты показываешь жестом, что это рифма, и потом изображаешь сковородку, а я начинаю отгадывать, что рифмуется со сковородой…

– Нужно коснуться тебя крыльями, – выпалил Кас.

Дин моргнул.

И Кастиэль залился краской. Это было бы даже забавно, если бы он не выглядел насколько выбитым из колеи.

– Не напрямую, конечно, – уточнил Кас поспешно. – Потому что я даже не могу перенести их сюда, ты же понимаешь. То есть не могу их явить – не могу больше перенести в материальную плоскость. Оперение слишком сильно повреждено. Они так и не зажили – и не заживут. Но даже при этом, если бы я мог хотя бы… поднести их к тебе, в небесном измерении, то есть там, где они сейчас – в соседнем измерении. – Он добавил с отчаянием в голосе: – Дин, я совсем не хотел давить на тебя – никогда, честное слово…

– Ну вот, «крылья» – это два слога, – произнес Дин мягко. – Два пальца на руке, видишь? – Он продемонстрировал. – Два пальца на руке, а потом ты мог их изобразить. Или мог просто сказать мне. Словами. В любой момент за последние годы ты мог мне просто это СКАЗАТЬ. За пять лет, или восемь, или сколько там это длится.

– Десять, – уточнил Кас, поморщившись. – Нужно только поднести маховые перья ближе к твоей душе – и все, клянусь, Дин, это все, что требуется. Просто… близость, но лучше всего, конечно, когда есть контакт… потому что… аура души пронизывает твою оболочку до самой кожи, и… близость твоей души… автоматически окажет успокаивающее, исцеляющее воздействие… это просто… такое как бы инстинктивное… – («Я когда-нибудь видел его таким несчастным?» – подумал Дин.) – Я совсем не хотел принуждать тебя! Я даже не хотел, чтобы ты знал об этом…

– Это-то я понял, – сказал Дин. – И как надолго?

Как моргнул, глядя на него.

– Что?

– Допустим, ты приложишь ко мне свои маховые крылья, или как там…

– Маховые перья, – поправил Кас машинально.

– …свои маховые перья к моей душе, или к коже, или что там требуется… Допустим, ты это сделаешь. Как много времени нужно? Чтобы ты поправился? Чтобы ты согрелся, или что там при этом происходит?

– Э… – Кажется, вопрос застал Каса врасплох. – Я не знаю… – ответил он наконец с отчаянием в голосе. – Несколько часов? Или ночей, может быть? Я не знаю. Я же никогда этого не пробовал. Очевидно.

– Ты… погоди, как это никогда не пробовал? – нахмурился Дин. – Что, ни с кем?

Кас некоторое время только смотрел на него.

– Ангелы спариваются на всю жизнь, Дин, – произнес он наконец. – Это не просто выражение такое. Это случается лишь однажды. Если вообще случается.

Дин молча уставился на него в ответ.

«Десть лет… Десять лет дороги в холоде».

Ночью. В снегу. Да еще и с волками, как выяснилось.

– Видишь, – начал Кас, – я знал, что тебе это не…

– Погоди минуту, ладно? – перебил его Дин, поднимаясь на ноги. – Я сейчас вернусь. – Недоумение на лице Каса было бы комичным, если бы не горестное выражение в его глазах и не то, как он снова стиснул в руках край одеяла. – Дай мне десять минут, – попросил Дин. – Честное слово, я вернусь. Никуда не уходи.

Пока Дин спешил по коридору к себе комнату, а затем в комнату Сэма, перед его мысленным взором снова всплыло то жуткое воспоминание. Воспоминание, которое преследовало его в кошмарах так долго: Кас, заколотый кинжалом в ту ужасную ночь.

Пригвожденный, как бабочка булавкой. Кинжал прошел насквозь, через все его тело, сквозь сердце. Дин увидел тотчас же: это не «легкая царапина», не «косой удар», не «рана, которая заживет». Это был конец.

И потом появился неизбежный обжигающий свет, эта ослепительная страшная вспышка. Это действительно был конец. Кастиэль безвольно упал на землю, и все было кончено.

Все произошло невероятно быстро.

Дин видел пепельные очертания крыльев. Они были такие огромные…

Он до сих пор помнил тяжесть тела Каса.

Ощущение той занавески в своих руках.

Дрова. Погребальный костер. Жидкость для розжига.

Пламя. Невыносимый, невыносимый запах.

Следующий день.

День, что был после.

И после.

И после…

«Кас, ты и представить себе не можешь, на что я готов, – думал Дин несколько минут спустя, катя столик на скрипящих колесах по коридору к комнате Каса. – Как далеко я готов пойти. Ты и понятия не имеешь. А ты хочешь только крыльями меня потрогать? – Это почти рассмешило Дина. – Да ты мог попросить луну с неба…»

На этот раз он едва приостановился у двери Каса, чтобы кратко постучать, перед тем как распахнуть дверь и вкатить стол на колесах. Кас по-прежнему сидел у изголовья кровати. Но теперь он немного сполз на подушку и свернулся еще больше, крепко обняв себя руками поперек туловища. На его лице читалось изнеможение, смятение и тревога… к которым прибавилось замешательство, когда он увидел, что Дин прикатил в его комнату: большой плоский телевизор, который обычно стоял у Сэма. В комплекте с удлинителем. И – на нижней полке скрипучего столика на колесах – огромную миску попкорна и пару бутылок охлажденного пива.

– Что… – начал Кас медленно. Он вытянул шею, чтобы лучше разглядеть предметы на столике. – Что ты делаешь? Что это все?

– Подумал, что можно посмотреть кино, – объявил Дин. Он передал Касу бутылку пива; Кас оцепенело взял ее, глядя, как Дин подключает удлинитель, включает телевизор и проверяет наличие Wi-Fi. – Ты видел новые фильмы Марвел? – спросил Дин как ни в чем не бывало. – Это сейчас последний писк. Посмотреть стоит.

Кас недоуменно и неуверенно пожал плечами.

– Я… наверное… – Кажется, внезапная смена темы далась ему нелегко. Он даже отхлебнул пива, и Дину практически видны были его мысли: «Дин решил просто кардинально сменить тему? Может, он никогда больше не упомянет мои крылья?.. Ну что ж, так тому и быть».

Наконец Кас ответил:

– Кажется, я знаю сюжеты первых нескольких? Но если это фильмы последних лет, то, наверное, нет.

– Ты видел последнего «Тора»? Который «Рагнарёк»?