Текст книги "Окна напротив (СИ)"

Автор книги: N.Milena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

После тяжелого дня в Министерстве магии полностью обессиленная, но до одури счастливая Гермиона Грейнджер аппарировала в свою квартиру в один из магических районов Лондона. Она сбросила туфли, повесила пиджак на спинку старого деревянного стула и поставила чайник. В холодильнике стоял вчерашний суп и запеканка недельной давности, о которой Гермиона благополучно забыла после прихода Джинни с приготовленной едой Молли.

Вытянув тарелку с тефтелями и поставив ее в микроволновку, Гермиона впервые позволила себе бросить короткий взгляд на соседние окна. Свет по-прежнему не горел. Она попыталась не выдать свое разочарование и поспешила выключить кипящий чайник. Зеленый чай всегда успокаивал, но сегодня был особенный вечер, поэтому она достала с верхней полки горячий шоколад, щедро насыпала три чайные ложки в кружку и залила кипятком. Обычно она не позволяла столько сладкого на ночь, но этого дня Гермиона ждала несколько недель. Звякнула микроволновая печь. Ей не нужно было пользоваться бытовыми приборами, у нее была магия, но такие обыденные вещи позволяли расслабиться и чувствовать себя чуточку легче.

В соседней комнате громко и настойчиво зазвонил телефон. Гермиона знала, что это была Джинни – лучшая подруга, которая каждую пятницу приглашала ее на семейный ужин в дом Уизли. Маленькая традиция, родившаяся сразу после победы над Волдемортом, которую Гермиона третий раз за все время решила нарушить. Она скинула вызов на автоответчик.

Не многие из ее друзей пользовались телефоном, но Поттеры были одними из них. Когда Гарри впервые познакомил Джинни с этим чудом техники, она не могла поверить своим глазам и каждые десять минут звонила Гермионе, чтобы убедиться в работоспособности чудаковатого магловского прибора.

Джинни была лучшей. Она поддержала Гермиону, когда та решилась порвать с Роном и перебраться в отдельную квартиру. Она была той, на чьем плече рыдала Гермиона после трех или четырех неудачных свиданий с парнями из Министерства, которые бросали ее со словами: «Прости, ты классная, но я не думаю, что мы подходим друг другу». Джинни успокаивала ее тем, что они первоклассные идиоты, которые боялись Гермиону из-за ее большого мозга и стремления быть во всем первой. Одним словом – неудачники. Благодаря Джинни она впервые попробовала что-то крепче сливочного пива; благодаря ее поддержке Гермиона стала заниматься тем, что действительно приносило ей удовольствие.

Она мысленно извинилась перед Джинни и пообещала себе прислать Молли сову с черничным пирогом из магазина за углом.

Взять сейчас трубку означало выслушать многочасовую мотивационную речь и несколько укоризненных предложений о ее стремлении побыть дома в полном одиночестве, а заодно и предложение выбраться из тесной квартиры в местечко попросторней вместе со своими друзьями. Гермиона могла бы сказать ей, что встречалась с ними на вечеринке в своей квартире неделю назад и не было необходимости видеть их снова так скоро. Но у нее мало времени. Часы пробили шесть.

Поужинав, она устроилась в гостиной на небольшом диване, допивая вторую кружку какао, пока ждала истинную причину, по которой осталась сегодня вечером дома.

Пять месяцев назад

Гермионе нравилась ее спокойная и размеренная жизнь. Она работала в книжном магазине в Косом переулке, раз в несколько месяцев ходила на неудачные свидания, кот – Живоглот – встречал ее с порога и вел на кухню за порцией влажного корма. У нее был книжный шкаф, цветы на подоконнике и теплый плед, который согревал холодными ночами.

Она брала много сверхурочных смен, чтобы заполнить свободное время, и это тоже было нормально. У нее хорошие друзья, которые появлялись всякий раз, когда чувствовали, что склонность Гермионы теряться в книгах на выходных длилась слишком долго. Ее родители были живы и здоровы.

Ее квартира находилась на шестом этаже в спокойном жилом районе, неподалеку от перехода в Косой переулок. Она заехала сюда сразу после расставания с Роном, ей повезло, что хозяин квартиры позволил оставить всю мебель и разрешил жить с животными. Предыдущий жилец всегда держал окна закрытыми, а шторы опущенными, из-за чего комнатные растения погибали от нехватки дневного света. Гермионе нравился свежий воздух, именно поэтому она часто сидела у окна или держала его нараспашку. Соседний дом располагался практически вплотную, но окна квартиры напротив всегда оставались закрытыми.

Гермиона не смела жаловаться.

Однажды вечером после смены в книжной лавке Гермиона вернулась домой, как всегда пошла открывать окна и замерла с недоуменным видом. В соседнем окне на подоконнике появилась комнатная роза, шторы распахнуты, а сама квартира была заставлена коробками и мебелью. Она посмотрела в сторону центральной улицы и сквозь небольшое пространство между домами заметила огромный грузовик. Кто-то переезжал. У нее появился сосед.

Спустя минуту Гермиона решила, что было не очень вежливо заглядывать в чужие окна с кружкой зеленого чая в руках и в одной пижаме, поэтому опустила шторы и принялась за ведение рабочего журнала. Это продлилось недолго. Вся ее сосредоточенность улетучивалась, когда из окна доносились громкие звуки и разговоры рабочих. Гермиона никогда не отличалась любопытством, но усидеть спокойно тоже не могла, поэтому время от времени поднимала голову в ожидании увидеть своих новых соседей.

Рабочими командовал высокий парень с невероятными платиновыми волосами и таким дорогим костюмом, что Гермиона никак не могла представить его в тесной квартирке с узкими коридорами. Она встала, подошла поближе и не поверила глазам, когда увидела своего школьного врага, причину всех истерик Гарри и нервных срывов Рона. Ее давнюю и забытую школьную любовь – Драко Малфоя.

Словно почувствовав ее взгляд, он обернулся, и выражение его лица сменилось на растерянное. Его глаза очень медленно спустились к ее голым ступням, затем поднялись к макушке. Он разглядывал ее будто редкий экспонат. Казалось, что его взгляд сдергивал с нее остатки жалкой одежды, оставляя совершенно голой. Их глаза встретились, и на его губах заиграла лукавая усмешка.

Гермиона могла поклясться, что слышала его голос в своей голове, произносящий: «А ты так и не изменилась, Грейнджер». И это была правда.

Раздраженная внезапной встречей, она сердито закрыла окно и дернула шторы, спасаясь от насмешливого слизеринского взгляда. Ее спокойной жизни пришел конец.

Да, Драко Малфой был ее первой любовью, и она до сих пор так и не призналась друзьям, почему голова отключалась каждый раз, когда они встречались в школьном коридоре. Часто оставаясь одной в спальне девочек, Гермиона пробиралась сквозь пробные прикосновения к самоисследованию и часто мечтала о том, чтобы Драко хотел ее и показал другую сторону жизни. Глупые и несбыточные мечты. Он даже не смотрел в ее сторону и пресекал все возможные попытки наладить общение после возвращения в Хогвартс.

В конце концов, когда Гермиона преодолела болезненный период своей влюбленности и начала двигаться дальше, последний год школьной жизни стал для нее счастливым.

А теперь Малфой жил напротив.

Черт. Черт. Черт.

Гермиона стала осторожнее относиться к своей спокойной и размеренной жизни, купила новые шторы, более затемненные, и повесила их только тогда, когда убедилась, что Малфоя не было дома. Но он, казалось, с их первой встречи не обращал на нее никакого внимания. Ему было плевать, во сколько она возвращалась домой, кто приходил к ней в гости и во что она была одета. Он игнорировал ее, как и все восемь лет учебы.

Тогда Гермиона немного осмелела.

Она позволяла себе все чаще и чаще смотреть в его дом, а иногда даже не стеснялась и нагло пялилась на заваривающего себе кофе Малфоя в махровом зеленом халате. Да, Малфой пил кофе и делал его сам. Без помощи магии. Это был первый факт, который она узнала о нем после школьной жизни.

После окончания Хогвартса Гермиона часто видела на страницах «Пророка» его вечно недовольную физиономию в компании Астории Гринграсс напротив восстановленного поместья Малфоев. Они выглядели красивой парой, которая удачно ушла от всех обвинений после войны. Гарри был одним из тех, кто свидетельствовал в пользу Малфоя и его матери в суде. Гермиона пересекалась с ним пару раз в Министерстве, но он упорно игнорировал каждого, кто хотел с ним поздороваться или задать парочку вопросов.

Еще было несколько громких провокационных статей от Риты Скитер о разрыве с Асторией и женитьбе на ее старшей сестре – Дафне Григрасс, а затем две статьи с опровержением информации и одна большая на всю страницу о статусе Малфоя как официального холостяка.

Не то чтобы Гермиона следила за его жизнью, вовсе нет, просто обстоятельства практически всегда складывались так, что время от времени они пересекались в определенный период ее жизни.

Лежа в своей кровати, Гермиона видела его широкий дубовый стол из красного дерева, на котором иногда появлялись стопки бумаг, небольшой диванчик у подножья кровати, где часто сидел Малфой, разговаривая по телефону. Телефону, святой Мерлин! И это был второй удивительный факт.

Благодаря одинаковой планировке, Гермиона со своей гостиной видела его гостевую, где он периодически читал утреннюю газету и выкуривал по меньшей мере две сигареты. И это был третий факт о Малфое.

Казалось, они никогда не смотрели друг на друга с того самого первого дня.

В чем Гермиона была абсолютно уверена, так это в том, что ей нравилось наблюдать за Драко, а ее сердце приходило в движение всякий раз, когда она видела его в соседнем окне. В свободное от работы время она наблюдала, как он ел, заполнял документы, одевался или читал «Ведьмин досуг».

Несколько раз Гермиона пыталась привлечь его внимание оголенным верхом, в бюстгальтере, конечно, но, чтобы решиться на такое, ей требовалось выпить несколько бокалов вина. Только это не работало. Он никогда, никогда не смотрел в ее сторону.

Иногда, лежа в своей кровати, Гермиона ловила обрывки его разговоров с матерью и, судя по количеству нецензурных слов, с Забини. Так ей удалось узнать некоторые подробности его жизни. Например, Драко перебрался в этот район, потому что устал от назойливых писем с приглашением на романтические свидания.

Иногда Малфой допоздна задерживался на работе, а бывало и вовсе не ночевал несколько дней. Но его окна всегда оставались открытыми, и Гермиона позволяла себе смотреть дольше, разглядывая каждый угол его квартиры.

У Гермионы не было к нему чувств. Никаких. Школьная влюбленность давно прошла. И не то чтобы Гермиона постоянно находилась дома и следила за ним, нет. Она все еще встречалась со своими друзьями и даже сходила на свидание с постоянным покупателем, который, как оказалось, даже не читал те книги, что она ему предлагала. Они вместе провели ночь, и это было впервые, когда Гермиона сама бросила парня.

Зато в библиотеке Драко она часто находила свои любимые книги и старинные издания, за которые готова была продать душу.

Драко никогда не приводил женщин.

Возможно, Гермиона просто не слышала, потому что он использовал Заглушающее заклинание, а может, он был тише мыши, и ему требовалось подарить свисток, чтобы его спутница была уверена, что он все еще жив.

В один из таких вечеров, когда Гермиона выпила на ночь чай и легла спать, свет в окне напротив загорелся, а затем послышался долгий, протяжный женский стон. Ее окна были открыты, и Гермиона успела пожалеть, что решила на ночь проветрить комнату. Обычно она взмахивала палочкой, но по какой-то неизвестной причине (что было самым настоящим враньем) она решила не делать этого. Ей вспомнились школьные годы, когда она представляла заботливо нависающего над ней Драко, как он вжимался в нее ноющим членом, прижимался своими губами к ее и умолял позволить прикоснуться к ней.

Она задыхалась от ревности, вцепившись в простыни побелевшими костяшками, но жадно вслушивалась в каждый стон и каждый шлепок. А потом ее охватило собственное возбуждение. Ей так хотелось оказаться на месте той девушки, провести руками по оголенному телу Драко, которое она видела десятки раз, впустить его в себя и сделать все, лишь бы он довел ее до кульминации. Именно это желание вызвало у нее потребность между ног и необходимость коснуться себя.

Гермиона потянулась вниз, когда услышала хриплый стон Драко, и это моментально произвело отрезвляющий эффект. Она сжала кулак, нащупала у прикроватной тумбочки палочку и, взмахнув ею, с треском захлопнула окно.

На следующий день Гермиона проснулась в плохом настроении. Она уверенно поднялась с кровати, распахнула окно, чтобы рассказать Малфою лекцию об использовании Заглушающих чар, но его квартира оказалась пуста. Судя по беспорядку, он собирался в спешке.

Помимо того, что теперь Гермионе регулярно приходилось терпеть вечерние приходы данной девицы к Малфою, она стала замечать, как он словно специально задерживался у окна чуточку дольше. Чуточку дольше после того, как выходил из душа и расхаживал по квартире в белом полотенце на бедрах. Чуточку дольше, когда возвращался домой, ослаблял галстук и скидывал рубашку. Гермиона позволяла себе полюбоваться изгибами его тела, бледностью кожи и теми жалкими моментами, когда он поворачивался к ней и демонстрировал худой подтянутый пресс. А еще у нее появилось ощущение, что за ней тоже наблюдали.

Иногда вечерами в выходные дни Гермиона сидела на диване в гостиной и смотрела, как Драко читал книгу в очках, которые ему чертовски шли. И хотя они никогда не смотрели друг другу в глаза, Гермиона видела легкую улыбку на губах Драко и задавалась вопросом, предназначалась ли эта улыбка ей.

Все ее аргументы отказываться от свиданий, которые любезно устраивала Джинни, накрылись медным тазом, когда подруга решила прийти в гости и обнаружила Драко Малфоя в окне напротив в том самом полотенце. И тогда он, Мерлин всемогущий, впервые повернулся в сторону окон Гермионы, махнул Джинни кружкой кофе в знак приветствия и мазнул по Гермионе быстрым взглядом. Ее сердце рухнуло в пятки и уже оттуда трусливо стучало.

Это было впервые. Впервые за полтора месяца, когда он посмотрел на нее после переезда.

– Теперь я понимаю, какого черта ты отказывалась от всех парней. Если бы напротив моего окна расхаживал полуголый Драко Малфой, я бы подала на развод с Гарри.

Это была шутка, конечно, но ревность неприятно уколола в сердце. И она согласилась на одно проклятое свидание, только чтобы доказать самой себе, что у нее не было привязанности к Драко.

Это был полный провал.

Ей нужно было срочно отвлечься, поэтому она ушла гулять с друзьями, где дважды пыталась завести новое знакомство и трижды приняла крепкий напиток за счет парня. Она вернулась домой поздно ночью. Одна. Легла в холодную постель, подцепила большим пальцем ноги ремешок туфли и сбросила ее, потом повторила все то же самое со второй.

Ей хотелось спать, голова слегка кружилась, а свет напротив до невозможности отвлекал. Гермиона распахнула с помощью палочки окна, чтобы пустить в комнату летнюю прохладу, и от наслаждения закрыла веки. Она только начала засыпать, когда услышала стон Драко.

У нее перехватило дыхание. Она не собиралась опять прислушиваться в ожидании стонов девушки и перевернулась на бок, прикрыв уши подушкой, когда это повторилось снова. Это был Малфой. Один. И он ласкал себя.

В животе у Гермионы образовался тугой горячий ком. Она сглотнула и перевернулась обратно на спину, удивленная тем, что он действительно был один.

Через какое-то время стоны стали громче и отчетливее. Сердцебиение Гермионы участилось, и на этот раз она не смогла устоять. Кончики пальцев скользнули по внутренней стороне бедер, щекоча и дразня так, что Гермиона оказалась в еще большем отчаянии, чем могла признаться себе. Она приподняла край юбки, раздвинула ноги немного шире и позволила пальцам скользнуть по влажной ткани трусиков. Еще один протяжный стон заставил Гермиону сделать глубокий вдох и представить, как Драко садится между ее ног, прижимает пальцы к ее рту, а она открывает губы, позволяя ему прижаться подушечками к ее языку.

Между ног возникло давление, когда воображение услужливо нарисовало Малфоя, прижимающего головку члена к ней, обволакивая себя ее влажностью, и она стонала вокруг его пальцев, толкаясь навстречу и мечтая почувствовать их в реальной жизни.

Сбоку донесся еще один стон, долгий и протяжный, наполненный чем-то таким, отчего у Гермионы подогнулись пальцы ног.

«Я собираюсь сделать тебе хорошо, Грейнджер», – его голос низкий и хриплый от удовольствия звучал у нее в голове.

Гермиона колебалась всего мгновение, прежде чем проникла в жар как можно глубже. Она заглушила стон в подушку, в то время как Драко ускорился, очевидно приближаясь к кульминации.

Она не могла поверить, что представляла Малфоя, лаская себя, пока он занимался самоудовлетворением в доме напротив.

Задыхаясь от чувств и желания оказаться рядом с ним, Гермиона продолжала мечтать о том, как Драко прикасался к ней, его мягкие и теплые руки на внутренней стороне ее бедер, когда он раздвинул ее ноги, чтобы проскользнуть между ними. Это так хорошо – дразнить себя, воображая, что Малфой делал то же самое с ней, шептал на ухо похвалу дерзким, самоуверенным голосом, который он использовал в школьные времена. Мысль об этом заставила ее скользить рукой вниз ко входу, поддразнивать себя и погружать туда кончики пальцев. От этого давления она тяжело дышала в подушку.

Ее юбка и простыни стали влажными, пока Гермиона представляла, как Драко подтягивал ее за бедра, насаживал на себя и двигался так быстро, что в глазах начинало темнеть от удовольствия. Она знала, он так умеет. Она слышала стоны девушки.

В мыслях Гермионы Драко смотрел на нее сверху вниз, его влажные светлые волосы падали ему на глаза, когда он наблюдал за ней. Как он наклонился к ее уху, и его грубый, глубокий и насыщенный голос прошептал: «Хорошая девочка, Грейнджер».

Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы Гермиона вышла из-под контроля, и она, издав длинный и громкий стон в подушку, крепко вжала руку между ног. Стоны за стеной тоже стихли. Она дрожала, и ей потребовалось несколько долгих мгновений, прежде чем мысли прояснятся, и она, наконец, повернула голову в сторону окна и еще долго всматривалась в темноту в надежде разглядеть малфоевские глаза. Знакомое чувство смущения уже начинало зарождаться на задворках ее разума, и Гермиона изо всех сил старалась не думать о серых глазах и шепчущем похвалу Драко Малфое.

Ей было стыдно. Гермиона тосковала по малфоевским шуткам. Она хотела подойти к нему, но, судя по разговорам с Забини, его интересовали только случайные связи.

Утром понедельника, когда Малфой заваривал кофе и читал газету, опершись о кухонный стол, она предприняла еще одну попытку модного показа и прошлась на кухню в капроновых колготах, юбке карандаш и черном бюстгальтере, нарочно распустив волосы. К ее огромному сожалению, когда она повернулась, чтобы мельком взглянуть на него, Малфоя уже не было.

Вечером она пролежала в постели, наглухо задернув шторы, читала книгу и слушала оживленный голос Драко. Он с кем-то громко спорил, пытаясь доказать, что ему еще рано съезжать с квартиры и он не окончил все свои дела. Затем наступила тишина, и через мгновение кулак Драко впечатался, скорее всего, в стену. Звук был настолько громким, что Гермиона тут же вскочила, распахнула окно и встретилась с его серыми глазами.

Ее взгляд метнулся к его разбитым костяшкам, а затем вернулся к лицу. Ей пришлось набрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы выдавить из себя несчастное:

– Ты в порядке?

– В порядке.

Его голос оказался таким же, как она помнила. Таким же, как в ее мечтах. Сладкий озноб и череда мурашек прокатились по ее позвоночнику, и Гермиона переместилась с ноги на ногу в тщетных попытках унять дрожь. Она не знала, что еще сказать. Они не разговаривали несколько лет, и теперь Гермиона чувствовала себя полной дурой со своим гриффиндорским желанием проявить заботу.

– Спасибо, Грейнджер, – первым нарушил неловкую тишину Драко и, заметив ее недоуменный взгляд, добавил: – Теперь я буду знать, что если со мной что-то случится, то у меня есть охренеть какая заботливая и любопытная соседка, готовая помочь мне в любую секунду.

Гермиона недовольно нахмурилась.

Придурок.

Ни капли не изменился.

Она резко закрыла окно и задернула шторы, хотя комната проветрилась недостаточно, и только когда пришла на кухню за кружкой чая, она услышала тихий смех Драко.

Гермионе стало ясно, почему ее сердце не было ни на одном из свиданий. Она сдерживала себя. Из-за ожидания чего-то, что никогда не случится. Из-за одержимости недостижимым парнем.

Чтобы немного отвлечься от дневной рутины, Гермиона решила пригласить в гости друзей, а заодно и Майкла Корнера.

Гермиона давно заметила, что он уделял ей внимание, когда она работала в Министерстве, и стал чаще появляться в Косом переулке, покупая новые книги для бабушки. Гермиона знала, что у них ничего не получится, но ей катастрофически нужно было отвлечься.

Сидя вместе с Майклом на диване и слушая рассказ Джинни о неудачном свидании Рона, Гермиона вовсю хохотала, все сильнее пьянея, и постоянно соприкасалась руками с Майклом. Покрасневший Рон пытался остановить сестру, но она ловко перепрыгнула через диван и, оказавшись на противоположной стороне от брата, продолжила историю о том, как на свидании Рон хотел показаться кавалером, но вместо плаща своей спутницы по ошибке накинул ей на плечи чужую норковую шубу, а потом целый вечер пытался объяснить лондонской полиции, что сделал это не специально.

Майкл открыто флиртовал с Гермионой, искал повод коснуться или быть ближе. Вечерние посиделки проходили шумно, и ближе к десяти она впервые посмотрела на темные соседние окна. Это было странно. Чаще всего в такое время Драко находился дома, читал книгу или занимался бумажной волокитой, но сегодня шторы плотно задернуты в каждом окне. Попрощавшись со всеми, кроме Майкла, который решил предложить помощь в уборке, Гермиона принялась собирать бокалы, но запуталась в собственных ногах и упала ему на колени. Его руки обвились вокруг талии Гермионы и усадили ее поудобнее.

У Гермионы появилось ощущение, словно за ней наблюдали. Она подняла голову и посмотрела в окно спальни Драко, заметив одну странную вещь – шторы открыты, хотя Гермиона была точно уверена, что видела их опущенными.

Руки Майкла скользнули по ее спине, зарылись в каштановых кудрях и скользнули к груди. Гермиона попыталась улыбнуться. Она ведь для этого пригласила Майкла, разве нет?

Еще один взгляд на темную квартиру напротив, и ей показалось, будто она увидела вспышку разъяренных серых глаз Драко, но всего на секунду. Это ее беспокоило. Ласки Майкла больше не приносили удовольствия, и Гермиона, извинившись, слезла с его колен и попрощалась.

Прежде чем лечь в постель, она какое-то время простояла у окна, вглядываясь в темноту напротив в тщетных попытках отыскать малейшую подсказку на пребывание Драко в комнате.

========== Часть 2 ==========

Когда на следующее утро у нее зазвонил телефон, Гермиона неохотно подняла трубку, морщась от головной боли после похмелья.

– Джинни, – сквозь сон замямлила Гермиона, – это может подождать до вечера? Я чувствую себя так, словно меня пожевали и выплюнули.

На другом конце послышался тихий смех, и она, скривившись, едва ли не поддалась соблазну отключить телефон к чертовой матери. Навсегда.

– Это не смешно, – простонала Гермиона. У нее было похмелье всего один раз в жизни, после свадьбы Гарри и Джинни, и ей тогда пришлось напиться в хлам, чтобы провести ночь с парнем из Отдела тайн, лишь бы в очередной раз доказать и себе, и Рону, что она двигалась дальше. Это была худшая ночь в ее жизни. Гермиона просто надеялась, что у нее осталась парочка флаконов антипохмельного зелья. – Мои ноги меня не слушались, и я упала на колени Майклу.

– Неужели ваши отношения сдвинулись с мертвой точки?

– Нет, – отчеканила Гермиона, поднимаясь с кровати и бросая короткий взгляд на соседние окна. Все также зарыты. – Я отправила его домой.

– Гермиона Джин Грейнджер, – разозлилась Джинни, – я для чего подыскиваю тебе идеальных парней? Чтобы ты приглашала их на вечеринку, заводила и отпускала неудовлетворенными домой? Может, я чего-то не понимаю, или… Стой! Погоди минутку, ты уже с кем-то встречаешься? Ах ты грязная сучка! Я так и знала, что у тебя кто-то есть. И ты молчала? Я думала, мы подруги!

Гермиона клацнула на плите чайник, достала из холодильника остатки эклеров Молли и встала напротив окна, тяжелым взглядом всматриваясь в темноту напротив.

– Мы подруги, Джинни, и у меня никого нет.

– Тогда все дело в красавчике Малфое, который живет рядом с тобой, и ты каждый день созерцаешь его невероятное тело? Что такое, Гарри? Не нужно закрывать мне рот, дай поговорить с Гермионой. Дорогая, он отбирает трубку, я тебе перезвоню.

Гермиона вернулась к своему привычному распорядку дня. Она выпила последний флакон зелья от похмелья, привела себя в порядок, позавтракала и приступила к уборке квартиры. Она могла бы использовать магию, чтобы закончить пораньше, но ей требовалось время подумать о том, что случилось прошлой ночью, и о том, что она видела в окне.

Гермиона была абсолютно уверена, что окна и шторы оставались закрытыми. Она всегда отличалась наблюдательностью, легко управляла фактами, анализируя и управляя ими, поэтому заинтересовалась новым соседом и стала подмечать те детали, которые многие упускали из виду. Она видела ту сторону Драко, о которой никто не подозревал. Больше никто не знал, что он был счастливым и расслабленным после разговоров с матерью. Никто не видел, что утром он пил две кружки кофе, из которых делал ровно двадцать шесть глотков. Никто не видел его помятую рубашку и ослабленный галстук, когда он возвращался после тяжелого рабочего дня. Или как он дергал ногой, когда читал одну из ее любимых книг. Или о том, как он раз в три дня поливал домашнюю китайскую розу на подоконнике у себя в комнате. Малфой позволял ей это видеть.

Почему?

Это был Драко Малфой, бывший Пожиратель смерти, ученик своей сумасшедшей тетушки Беллатрисы Лестрейндж и сын умной и хитрой волшебницы Нарциссы Малфой, а это означало, что он знал о мерах безопасности и как обеспечить конфиденциальность. Подростком Драко был невероятно закрытым и имел всего несколько близких друзей, он редко с кем-то общался, помимо слизеринцев, и пошел на Святочный бал со своей лучшей подругой – Пэнси Паркинсон.

Сложив воедино весь пазл, она пришла к шокирующему выводу – Гермиона видела ровно столько, сколько Драко позволял узнать о себе своей любопытной соседке.

Но теперь его окна закрыты. Гермиона предположила, что дело во вчерашней вечеринке, что Драко ревновал ее к Майклу, и это зажгло новую надежду в ее сердце. Гермиона воодушевленно решила, что обязательно предпримет еще один шаг к налаживанию отношений с ним, когда он успокоится.

Однако окна не открывались.

В понедельник после работы Гермиона надеялась увидеть хотя бы приподнятые шторы, во вторник также не произошло никаких изменений, и тогда она решила, что, возможно, он уехал на несколько дней. Газеты никогда не писали о его работе, но Гарри упоминал, как видел Драко в Министерстве магии вместе с министром за обедом и слышал, что они обсуждали доходности инвестиций недвижимости Малфоев.

В среду она аппарировала в магазин за углом, где продавались самые вкусные черничные пироги во всем Лондоне, и купила на всякий случай второй, если вдруг Драко появится дома. Она могла бы пригласить его на ужин, извиниться за свое любопытство и предложить попробовать себя на десерт.

Что за чушь?

Она тряхнула головой, сбрасывая назойливые мысли, но воображение услужливо рисовало картинки той ночи, когда она слышала Драко и не смогла сдержаться. Это было грязно. Неправильно. Запретно. Но очень приятно.

Шагая по улице к дому в приподнятом настроении, Гермиона увидела объект своих желаний, идущего на другой стороне. От неожиданности сердце задрожало как осиновый лист на ветру. Это был ее шанс исправить ошибку. Она смело остановилась, чтобы улыбнуться и поздороваться, но лицо Драко оставалось отстраненным и равнодушным, когда он перешел дорогу, не удостоив ее взглядом. Ошеломленная Гермиона медленно последовала дальше и смотрела, как он шел с ровной спиной к своему дому, открыл ключом дверь и уже собирался зайти внутрь, но остановился. Его голова слегка повернулась в ее сторону, словно он собирался что-то сказать, но медлил из-за нерешительности, а потом все же скрылся в дверях.

Гермиона не видела его несколько дней и почти что стала забывать. Забывать, как он выглядел, как говорил, как поправлял во время чтения очки. И как двигался его кадык, когда он сглатывал. Даже лежа на смертном одре, Гермиона никогда бы в жизни не созналась, что с этим было связано слишком много эротических фантазий в школьные годы, когда она садилась напротив него в Большом зале и подолгу наблюдала.

Гермиона возмутилась. Она не сделала ничего плохого! Ей ведь тоже приходилось слушать девицу Малфоя, которая выглядела чудо как хорошо, но, по сравнению с ним, Гермиона не смогла переступить через себя и поддаться соблазну. Просто не могла.

Может быть, сейчас самое подходящее время для признания? Может, ей стоило решиться на такой безумный и отчаянный шаг? Хоть раз в жизни.

Гермиона, сердце которой билось как птица в клетке и рвалось вслед за Малфоем, все же заставила себя отвести взгляд от двери и грустно усмехнулась.

Нет, лучше не стоит.

Она отправила второй черничный пирог Молли в благодарность за эклеры.

На следующий день Гермиона чувствовала себя разбитой, подавленной и к тому же по уши влюбленной глупой девчонкой. Даже спустя два дня гнев так и не отпустил ее, и Гермиона металась по книжной лавке с таким сердитым лицом, что ей без лишних слов дали несколько выходных.

Вернувшись с работы в пятницу, сбросив пиджак и поставив чайник, она заметила напротив открытые окна с приподнятыми занавесками. Сердце от радости запрыгало довольным зайцем. Драко стоял перед зеркалом, зачесывая волосы назад, как делал это последние несколько лет, и все в выражении его лица кричало об ожидании предстоящего свидания.

– Придурок, – фыркнула под нос Гермиона, и именно в этот момент Драко развернулся к ней, прошелся по телу тем самым нагло-путешествующим взглядом и ухмыльнулся.

Она возмущенно открыла и закрыла рот, явно желая еще что-то добавить, но вместо этого окинула Драко свирепым взглядом, освободила волосы из тугой резинки, задернула шторы и направилась на кухню. И услышала его смех. Гермиона, чувствуя раздражение и непривычную бодрость, прислонилась пылающим лбом к холодной стене и глубоко задышала. Почему-то она неожиданно осознала, что это была не последняя стычка, и надежда замерцала в душе разноцветными бликами.