Текст книги "Голос любви (СИ)"

Автор книги: НикольХейз17

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Пролог ==========

В Нижний Новгород, новый для семьи Макеевых город. В новую школу… Только вчера поезд привез их: молодого парня с сестрами и родителями в середине сентября. Учебный год уже начался, а они вынуждены были покинуть свой родной Сочи, своих друзей и знакомых, свою привычную жизнь. С чего такие перемены? Всё просто: отцу предложили новую работу. Причём настолько важную, что он не мог отказаться. В конце концов, учиться в Нижнем Новгороде ещё никому не повредило, поэтому мнения своих детей он особенно не расспрашивал. Он и так делал для них всё, что только мог: Владимир Макеев в буквальном смысле посвятил всю свою жизнь шестнадцатилетнему сыну Саше, четырнадцатилетней дочери Оле и двухлетней дочери Софке. Старший, естественно, помогал чем мог, в том числе и зарабатывал деньги. Так они и жили вчетвером, всегда во всём друг друга поддерживали.

В школе у Александра никогда не было серьёзных проблем ни с учёбой, ни с коллективом. Учился он неплохо, большего всего он любил рисование и МХК (международная художественная культура). А поэтому и пошёл в гуманитарный класс. Его лучшие друзья, Витя и Влад, были в физическом классе, но это не мешало им видеться каждый день, по ним, пожалуй, он больше всего будет скучать.

А ещё в родном городе он встречался с девушкой по имени Катя. Конечно, она нравилась ему, но не более того. Им было хорошо вместе, и он ценил это.

Но почему-то, несмотря на то, что никогда особо к ней не привязывался, когда он увидел её, откровенно флиртующую с каким-то взрослым парнем лет двадцати пяти, ему стало невыносимо больно. Видимо, Саша просто не смог перенести обмана и предательства -черта, присущая каждому из мужчин семьи Макеевых.

Может быть, именно по этой причине в тот же вечер, когда отец намекнул о возможном переезде в Нижний Новгород, парень, не задумываясь, с радостью ухватился за эту мысль. Тогда он ещё не думал, как тяжело будет прощаться с прежней жизнью. Ему просто хотелось оставить девушку одну, не сказав ни слова-обычная обида и желание продемонстрировать свой юношеский максимализм.

И только уезжая, он понял, что тяжело вот так оставить всё. Город, где он родился, делал первые шаги, учился, рос, дружил, ссорился, мирился, влюблялся, веселился, грустил, удивлялся, даже дрался-какими бы не были воспоминания, они оказались ему дороги.

Но дороги назад уже не было, и всё это осталось позади, в Сочи, а здесь, в Нижнем Новгороде ему предстояла новая жизнь, яркая, насыщенная, полная неожиданных событий.

========== глава 1 ==========

Саша остановился в коридоре школы, заметив одиноко сидящую на скамейке девушку. Кому ещё, кроме него, понадобилось появиться здесь в воскресенье? Сам он должен был увидеться с директором, чтобы узнать, в какие классы их с Олей зачислили и какие у них расписания.

Длинные волосы скорее русого цвета слегка падали на лицо сидящей девушки, оттеняя, и потому его трудно было увидеть. Она что-то рассматривала на своём телефоне, и поэтому не заметила приближение парня. Воспользовавшись этим, он оценивающе разглядел её с головы до ног, отметив про себя, что фигурка у неё весьма неплоха. Одетая в осеннюю лёгкую куртку, блузку и юбку, незнакомка удивительно гармонично смотрелась в неярком сиянии редких солнечных лучей, падающих на неё из открытого окна. Как будто была каким-то неземным созданием, миражом. Он усмехнулся пришедшей мысли: действительно, не иллюзия ли – сидящая тут в выходные дни симпатичная девушка? Не каждый день такое увидишь. Особенно привлекали внимание её стройные длинные ноги, обутые в чёрные кожаные полусапожки на невысоком каблуке. Пожалуй, он бы решил, что она вполне в его вкусе, если бы только увидел её лицо и, самое главное, глаза.

Что ж, какими бы ни были причины, побудившие незнакомку тоже присутствовать здесь, ему оказалось это на руку: во-первых, он быстрее узнает, где кабинет директора от неё, ну и, во-вторых, обеспечит себя новым знакомством.

–Привет, -начал он. Девушка не отреагировала.

Парень слегка кашлянул, пытаясь хоть как-то привлечь её внимание. Она вздрогнула от неожиданности, но даже не взглянула на него.

–Ты здесь учишься? -Не сдавался Саша, снова предприняв попытку разговорить её. Она, наконец, подняла на него взгляд. На некоторое время он замешкался: у неё были выразительные чёрные глаза, обрамлённые густыми и длинными ресницами. Да и вообще всё лицо: аккуратный носик, красивой формы и, опять-таки, глаза – делали незнакомку очень миленькой. А потому он удивился, когда такая, с виду хорошенькая и доброжелательная особа просто гордо, как ему показалось, кивнула и, не удостоив его другим ответом, снова уткнулась в свой телефон.-Может, подскажешь мне, где кабинет директора? -спросил всё же он.Ну и пусть с ним не хотели знакомиться, но, по крайне мере, помочь-то она могла.

Она, не отрываясь от своего занятия, только пожала плечами. Саша почувствовал, что начинает злиться: это уже чересчур. Подтвердила же, что здесь училась, а значит, должна знать, где находится кабинет директора! Неужели так трудно помочь новичку? Он ведь уже понял, что ему ничего больше и не светит – и не настаивал.

–Просто скажи, где кабинет директора.-Попросил он ещё раз несколько раздражённо, чувствуя, как испарялось его терпение. Она, оторвавшись от телефона, показала кивком головы вперёд, а потом снова увлеклась своим делом.

Его этот ответ совсем не устроил. Она что, издевалась? Впереди множество классов, и, пока найдёшь нужный, успеешь с ума сойти. Парень совсем не понимал, почему ей так не хотелось ему элементарно подсказать путь, а потому он уже злился.

–Что, говорить разучилась? -Насмешливо поинтересовался он, не собираясь уходить. Конечно, может, и надо было оставить девушку в покое, но его почему-то сильно задело её молчание и вообще такое отношение к нему, как к пустому месту.-Ты попробуй, вдруг понравится.

Девушка посмотрела на него долгим, странным взглядом, от которого ему стало немного не по себе. Некоторое время он непонимающе не сводил с неё глаз, надеясь, что хоть сейчас она заговорит. Уж очень неоднозначно она него глядела – это можно расценивать по-разному. Если он как-то задел её чувства, что ж, так пусть даст ему это понять. Всё лучше, чем просто игнорирование.

Но незнакомка, наконец, отведя взгляд, снова уткнулась в свой телефон. А Саша, для которого уже вынудить её сказать хоть что-нибудь стало уже чуть ли не делом принципа, не сдержавшись, выхватил у неё из рук столь важный для неё предмет. От неожиданности девчонка вскочила, и её глаза смотрели на него иначе – беззащитно и даже пугливо.

Это, как ни странно, смягчило разгоряченного парня. Поэтому он, отступая на два шага назад, спокойным и даже примирительным тоном произнёс:

–Вот что, принцесса, давай так: я верну тебе его, но сначала ты мне скажешь хотя бы два слова. Любых, -он хмыкнул.-Можешь даже послать меня подальше.

Девушка, лишь нахмурившись, приблизилась к нему, видимо, пытаясь, вернуть свою вещь. Но он ловко увернулся от её рук.

–У тебя что, такой стрёмный голос? -Спросил он, отбегая от настойчивой незнакомки при её новой попытки отобрать свой телефон.-Ладно-ладно, обещаю не смеяться, -уже забавлялся парень.

Саше показалось, что незнакомка уж очень гордая, не отступающая от своих непонятных принципов девчонка, которая из вредности не сдастся так просто и не удостоит его ни словом. А потому ему так и хотелось её заставить сделать это.

–Так, хватит, -наполовину строго сказал он, запыхаясь, когда она так же молча проделывала свои бесконечные попытки отобрать мобильный. Девушка уже вынудила его вертеться во всевозможные стороны, когда он ускользнул от её рук. Сдаваться, видимо, не хотели оба – надо было что-то делать. Возможно, применить более серьёзные меры?

Непонятно, что на него нашло, но такого сильного сопротивления и упрямства, как в ней, он ещё не встречал, а потому повёл себя неестественно грубо. В частности, слишком кардинальной и резкой меры был его следующий поступок: подбежав к окну, он высунул свою руку с телефоном наружу и, повернувшись лицом к ужаснувшейся девчонке, произнёс:

–Итак, твой выбор. Два, ладно, одно твоё слово – и я его верну. Что скажешь? -Парень очень надеялся, что её разум в конце концов победит над гордостью и она согласится. И, в частности, не раскроет его блеф. Конечно, он всерьёз не собирался выбрасывать её телефон: он прекрасно понимал, что это было уже сумасшествием, совершенно неоправданным. А потому сейчас был решающий раунд: либо он, либо она. Если она и сейчас промолчит, ему придётся признать поражение, вернув симпатичной упрямице её телефон как трофей.

Но парень не был готов к следующему: девушка кинулась к нему и, в свою очередь, не сдаваясь, снова пыталась молча отобрать свой мобильный, даже в такой рискованной ситуации. Причём всё это вышло так неожиданно для Саши, что, как она наткнулась на него, он инстинктивно разжал пальцы. И, к ужасу обоих, телефон стремительно упал вниз, на асфальт, так и не доставшись никому. Сомнений не было: он разбился.

Он перевёл потрясённый взгляд на всё ещё прижимавшуюся к нему девчонку. Её зрачки расширились от ужаса, а губы дрожали. Она, теперь такая хрупкая и беззащитная, сейчас была так рядом, так не осознанно близко, что он почувствовал странное желание защитить её, утешить. В ней не осталось, казалось, больше ничего от той разъярённой гордячки.

–Послушай, я куплю новый…-С непривычной для себя робостью начал Саша, пытаясь отвлечься от мыслей о том, как же она рядом и опьяняюще на него это действовало.

Конечно, с телефоном придётся не просто, на него надо будет где-то подзаработать: просить денег у отца он не хотел, сейчас и так многое уйдёт на то, чтобы отправить Олю в восьмой класс. Так что не сразу, но он сам добудет средства на новый телефон для неё – и никак иначе.

Девушка лишь нахмурилась в ответ и, грубо оттолкнув его от себя, быстро, не оглядываясь, зашагала к выходу.

–Эй, подожди! -Крикнул он вслед. Но она даже не обернулась.

Он смотрел на неё, уходящую, борясь с желанием пойти за ней. Чего он этим добился бы? Она слишком горда и упряма, едва ли выслушала бы его извинения. К чёрту всё, он скоро принесёт в школу такой же телефон и найдёт её, вернув долг. И если на этом всё их «общение» прекратится, что ж, так даже лучше. Таких ведьм с твёрдым характером и обманчивыми глазами стоит остерегаться.

С этими мыслями Саша продолжил унылые поиски кабинета директора в практически пустой школе.

========== глава 2 ==========

–Знакомьтесь, это ваш новый одноклассник – Александр Макеев, -известила всех присутствующих классная руководительница, пока Саша оглядывал свой новый класс. Большинство ребят – дружный, сплоченный коллектив, и это чувствовалось. По многочисленным улыбкам и словесным приветствиям, встретившим его, как только учительница покинула кабинет, позволив за перемену всем познакомиться с новеньким самим, он понял, что друзья у него здесь точно появятся. Что ж, похоже, ему повезло – он попал в действительно хорошую компанию.

Случайно, за разговором с чрезмерно общительным парнем, взгляд Саши остановился на девушке, сидящей на последней парте одной. Это была та самая вчерашняя незнакомка. Он заметил с удивлением, что рядом с ней не оказалось никого, даже поблизости – никто и не пытался с ней пообщаться. Но она, похоже, от этого не страдала.

Что ж, вышло так, что они теперь одноклассники. Вот это неожиданность. Надо признать, скорее, приятная. По крайне мере, потому, что так легче будет её найти, когда он, наконец, купит ей телефон.

Дальнейшие два урока и перемены он осторожно, как бы невзначай, наблюдал за ней. Картина мало менялась: всё такая же одинокая, девушка на уроках внимательно слушала учителей, а по переменам писала что-то в своей тетради. Никто так и не подошёл к ней: судя по всему, у неё даже подруг не было. Неужели у неё и вправду такой скверный характер? Что ж, видимо, она была невыносимой гордячкой со всеми, а не только с ним.

Тем не менее, в ней чувствовалась какая-то загадка, и, невольно она заняла все его мысли на последнем, перед большой переменой, уроком. А потому, когда прозвенел звонок, и все кинулись в столовку, он предупредил ребят, что подойдёт позже.

Теперь в классе оставались они двое: вчерашняя незнакомка, продолжающая что-то писать, и Саша. Он, слегка поколебавшись, сел рядом. В конце концов, им надо поговорить – хотя бы о том, как быть с её телефоном.

–Послушай, раз так вышло, что мы одноклассники, давай помиримся, -миролюбиво начал парень. Незнакомка удивлённо взглянула на него, закрыв тетрадь. Некоторое время они молча изучали друг друга. Она, как и вчера, видимо, не собиралась отвечать: пауза затянулась. Он только усмехнулся такому вызову, на этот раз его это не злило. Просто ему хотелось узнать причину её такого одиночества. Да, она была с характером, но всё же довольно-таки привлекательной – странно, что даже парни в классе не проявляли к ней никого внимания.

В этот момент в класс зашёл Коля, парень, с которым Саша был уже знаком. Он странно посмотрел на новенького, увидев его рядом с девушкой. Словно хотел что-то сказать.

–Ну так что? -Пытаясь не обращать внимания на этот непонятный взгляд, обратился Саша к однокласснице снова.

Она не ответила и даже не обернулась в его сторону, явно ожидая, когда ему это надоест и оставит её в покое. Он уже собирался опустить новую колкость по поводу её упрямства, но его вдруг прервал подошедший к ним Коля, который сказал несколько извиняющимся, но в тоже время решительным тоном:

–Пожалуйста, не лезь к Тане.

Саша, удивлённо обернувшись к подошедшему однокласснику, смерил его недовольным взглядом. С какой стати он вмешался? Если он – её парень, тогда почему оставлял свою девушку в одиночестве?

–С чего это вдруг? -Спросил Макеев вслух, тоном давая понять, что попытка Коли остановить его обернулась провалом.

–Просто послушай меня, -замявшись, ответил одноклассник.

–Ну, твоё мнение для меня далеко не авторитет, -дерзко возразил Саша, -так можешь не стараться.

–И всё же оставь её, -после не большой паузы мягко посоветовал Коля. Судя по голосу, которым он всё говорил, эта тему далась ему нелегко и просить ему было неловко. И, тем не менее, он делал это. Почему? Что за тайна витала вокруг этой девушки?

–Почему с ней никто не общается? -Прямо спросил Саша, уже поднимаясь и отходя от её парты. Одноклассник пошёл за ним следом.

–Ну, она не…-Коля перевёл взгляд на Таню, продолжавшую молча сидеть, не обращай ни на кого внимания, как будто это не её обсуждали.-Она не разговаривает с нами, -вроде бы нерешительно продолжил он.

–Что, считает себя выше остальных? -Нарочно громким, чтобы она услышала, голосом уточнил новенький. Эффект достиг ожидания: девушка рассерженно посмотрела в его сторону, на секунду перестав притворяться, что не слушала их. Её сердитый взгляд только раззадорил его, и, когда они встретились взглядами, парень специально ухмыльнулся, чтобы добить её. Но Таня только поспешила отвести взор и, снова открыв свою тетрадь, стала читать что-то там.

–Нет, просто…-Коля уже окончательно стушевался, было видно, что чувствовал он себя ну совсем некомфортно в этом разговоре.-Просто она другая.

–В каком смысле? -Нетерпеливо спросил Макеев.

–Ну, просто другая, и всё, -отмахнулся одноклассник, видимо, уже пожалев, что вмешался. Заметив прибывших из столовой ребят, он быстро двинулся к ним, как утопающий к спасательному кругу.

Вскоре шумная компания разговорила и отвлекла Сашу, и лишь на уроке истории он волей случая снова вспомнил эти странные слова: «Она другая».

***

–Таня Котова нам рисует карту сражений 1941, начального года Великой Отечественной Войны, -сказала Евгения Сергеевна, и Саша весело улыбнулся. Эта же учительница на первом уроке (это тоже была история: сегодня их стояло две) нещадно завалила вопросами каждого отвечающего, придираясь едва ли не к любому слову. Поэтому то, что она вызвала именно его таинственную незнакомку, всерьёз порадовало Макеева.

По крайней мере, теперь он, наконец, услышит голос девушки: не было сомнений, хоть пара каверзных вопросиков ей должно достаться, какой бы умной она ни являлась.

С предвкушением парень невольно поддался вперёд, будто не желая пропустить ни одну деталь её ответа.

Выйдя к доске, Таня молча принялась рисовать схему. Почерк у неё был до совершенства аккуратным, и пока она не сделала ни одной ошибки – эта её идеальность начала раздражать Сашу. Он пристально следил за каждой датой и словом, что она писала, и нетерпеливо ждал хоть малейшего прокола. Должна же Евгения Сергеевна хоть к чему-то придраться! Или пусть задаст какой-нибудь дополнительный вопрос. Но учительница, не внимая безмолвным требованиям Макеева, что-то читала в журнале, даже не глядя на доску. Эта странная реакция поразила его: когда отвечали остальные, она вела себя совсем иначе.

И тут ему, наконец, повезло: он увидел, как, немного поколебавшись, неуверенно Таня написала: «Контрнаступление Советской армии под Москвой. 5 декабря-17 марта, 1941 год».

Как же всё-таки хорошо, что он знал историю! Ухмыльнувшись, Саша перевёл взгляд на Евгению Сергеевну, надеясь, что совсем скоро она тоже заметит ошибку. Но та даже не повернула головы. А Котова тем временем заканчивала схему, больше нигде не допуская проколов.

Чувствуя себя занудным ботаном, парень всё-таки не выдержал и сказал вслух:

–Есть ошибка.

Разумеется, в иной ситуации с другим отвечающим он промолчал бы, меньше всего ему хотелось кого-то подставлять и портить оценку. Но с ней было всё иначе. Ей почему-то постоянно хотелось бросать вызов, заставляя её обратить на себя внимание.

Вот и сейчас девушка раздражённо посмотрела в его сторону, но так ничего и не сказала. Что странно: помимо неё, при его словах сразу несколько голов явно осуждающе повернулись к нему. На некоторых лицах даже читалась злость. Из-за той, с кем из них даже не общался? Если они с ней не дружили, зачем так переживать за неё? Что со всеми происходило?

–Да? -Равнодушно, казалось бы, переспросила учительница.-И какая же, Макеев? Скажи, раз начал.

–Я думал, вы её спросите, -растерянно ответил парень. Ведь на первом уроке, если кто-то ошибался, Евгения Сергеевна принималась расспрашивать именно отвечающего, наводящими вопросами приводя его к исправлению собственной ошибки.

–А я спрашиваю тебя, -строго отрезала учительница и, повернувшись к девушке, мягко добавила: -садись, Танечка.

Девушка тут же с облегчением положила мел на место и зашагала к своей парте. Когда она проходила мимо, он словно на себе ощутил её беспокойство и уязвимость. Неужели её так сильно задело то, что кто-то указал ей на ошибку? Для такой гордой девчонки, как она, это было странно.

–Ошибка в том, что контрнаступление проходило не до 17 марта, а до 7 января, причём 42 года, -чувствуя себя совершенно некомфортно, ответил обескураженный Саша.

–Молодец, -сомнительно благодарным тоном «похвалила» учительница. И тут же перевела разговор, принявшись рассказывать классу о следующем годе той страшной и великой войны, которую они изучали.

Но Макеев уже её не слушал. У него в голове мелькали странные обрывки воспоминаний, связанные с девчонкой. Некая ужасная мысль уже поселилась в его мозгу, но он отгонял её, как невозможную, неправильную. Её долгий пронзительный взгляд вчера при его словах: «Что, говорить разучилась?», её до безумия упрямое сопротивление с тем телефоном, вместо того, чтобы выполнить его просьбу сказать хоть слово; наконец, вся эта ситуация с такой строгой с каждым – даже с отличником-учительницей… Всё это было странно. Необычно. И явно непроста. Всё это было бы нелепо и даже забавно, если бы не казалось чем-то серьёзным.

И страшным. Невольно в голове всплыло и смущённое лицо Коли со словами: «Она другая». Что всё это, чёрт возьми значило? Та мысль, что Саша отгонял, снова предательски прокралась в подсознание и так заполнила его, что он чуть не задохнулся от беспомощности перед ней. Как бы парень ни пытался привести аргументы в пользу её нереальности, в уме он понимал обратное: всё говорило в пользу этой теории.

Нет, срочно нужно было что-то сделать, хоть что-то, чтобы раз и навсегда твёрдо понять, что это неправда! «Она другая», -снова и снова голосом Коли безжалостно говорило его подсознание, и, не выдержав, Саша ударил кулаком по столу парты, пытаясь заглушить собственные мысли.

Некоторые недоуменно и даже с опаской оглянулись в его сторону, но он не обращал на это никакого внимания. Парень просто развернулся к Тане и пристально смотрел на неё, пытаясь уверить себя, что всё дело лишь в её непростом характере: именно он и только он был причиной её молчания.

Почувствовав на себе взгляд, девушка тоже взглянула в сторону Саши и тут же, вспыхнув, отвернулась.

–На будущее, чтобы ты знал, -обратилась вдруг к Саше шёпотом сзади сидящая одноклассница, -к ней лучше не лезть. Она немая.

========== глава 3 ==========

Сколько себя помнила, Таня всю жизнь не могла говорить. С младенческого возраста она отличалась тем, что с ней всегда неизменным спутником следовало тишина. Родители уже позже, когда она начала что-то понимать, сказали ей, что она нема с рождения и объяснили, что это означало. При этом они старались как можно мягче убедить её, что это не так страшно и не как на её дальнейшую судьбу не должно было повлиять.

Сначала она очень страдала от такой непохожести на других, считая себя не то что больной, а даже несколько ущербной. Ведь все, кого она знала, могли говорить, включая и её родителей. В кого тогда она такая уродилась? Маленькой девочкой она часто беззвучно плакала по ночам в подушку, представляя, каким мог быть её голос. Таким нежным и красивым, как у мамы? А вдруг Таня могла бы даже петь, как многие яркие и известные девушки в телевизоре? Но этого ей уже никогда не узнать…

Повзрослев, девушка перестала жалеть себя. Она поменяла всё: и образ жизни, и мышление, и вкусы, и взгляды. Теперь Таня многое осознала и поняла, что слезами себе не поможешь. Нужно было жить дальше и радоваться тому, что у неё оставалось. Но даже сейчас, она неосознанно всегда выделяла в людях именно их голоса. Подмечала про себя каждый новый тембр, выразительность, высоту. Может, втайне она и завидовала их обладателям, но отгоняла эти мысли подальше, пытаясь жить убеждением, что была такой же, как и они, ни чем их не хуже. И, тем не менее, всякий раз, когда Таня слышала что-то вроде: «У меня такой кошмарный голос, я терпеть его не могу», ей хотелось изо всех сил ударить того, кто так жаловался и сказать как можно более гневно, чтобы дошло: «Радуйся тому, что вообще можешь говорить!» Но она никогда этого не делала, потому что ненавидела драки, и не говорила эти слова, потому что… Потому что просто не могла сказать. Ничего.

Тем не менее, Таня никогда не теряла надежды, что когда-нибудь и в её жизни случится чудо. Операция, которая могла ей помочь заговорить, была очень дорогостоящей, а потому девушка строго запретила родителям себя баловать, прося их любые лишние деньги откладывать на будущее, а не растрачивать на всякие сюрпризы и всевозможные мелкие приятности, включая сладости, красивые безделушки и трендовую одежду. Котовы-старшие прекрасно знали о её мечте, и делали так, как она хотела. Вместе они всей дружной семьёй пытались воплотить это практические не осуществимое её желание. Поэтому и жили сравнительно небогато: из современной техники для досуга, что сейчас была у каждого, у них, пожалуй, присутствовали только телевизор и старенькое радио. Ну и, разве что, плеер, который Тане подарили на 17 день рождение. Вот и сейчас она, слушая музыку из него, ехала до станции «Комсомольская», где и находилась её школа. Что ещё… Компьютер семья не покупала: вместо него у каждого из Котовых был свой телефон.

Ах да, точно. Теперь же у неё не было и этого. И вряд ли когда-нибудь появится. Девушка поморщилась от негодования, вспомнив того беспринципного нахала, их новенького. В первый же день этому типу удалось разбить не только её телефон, но и так твёрдо и усиленно строящуюся непроницаемую оборону безразличия к мнению окружающих на её проблему. Порой её уже выворачивало от их сочувствующих взглядов, попыток помочь ей – это славно давало ей почувствовать себя немощной и больной, какой она не хотела быть ни в чьих глазах. Но, чтобы она ни делала, отношение окружающих не менялось, и тогда Таня научилась не принимать это близко к сердцу, построив эту самую стену отчуждения к их взглядам на таких, как она.

Но эта его непохожая на других манера поведения с ней злила ещё больше. Конечно, парень не знал о её ситуации и не хотел серьёзно обидеть, но, тем не менее, ему удалось задеть Таню. Причём оба раза прямо в цель: что тогда, с этим злополучным кабинетом директора и телефоном, что в другой раз, с исправленной ошибкой. И у неё даже не было ни малейшего шанса оправдаться или хотя бы как-то попытаться сгладить ситуацию, выйдя из неё с максимально сохранённым достоинством. Она в полной мере ощутила свою беспомощность в обоих случаях с новеньким.

Хорошо хоть, что вот уже неделю после того происшествия на уроке истории Саша не предпринимал ни единой попытки заговорить с ней. По крайней мере, так казалось легче, хоть Таня и догадывалась о причине: скорее всего, Макееву каким-то образом стала известна правда, и ему просто было неловко. Интересно, сильно ли он теперь терзался муками совести и жалостью к ней? Эта мысль не приносила ей никакого, даже злорадного, удовлетворения, наоборот, вызвала отвращение. Сколько можно было относиться к девушке, как к немощной? Но, так или иначе, скорее всего, у него возникла именно такая реакция на неприятную новость о ней. Хотя, возможно, он просто забыл или даже посмеялся над её «болезнью». От такого как Саша, можно было ожидать что угодно. И зачем ей вообще понадобилось сейчас размышлять об этом, строить какие-то предположения? Вовсе ни к чему. Ей было всё равно, что о ней думали все окружающие, включая и Макеева.

***

Вот уже неделю Саша никак не мог успокоиться: мысли о Тане самым наглым образом врезались в голову и занимали чуть ли не всё его свободное время. Узнав о том, что она немая, он ещё долго не мирился с этим фактом, но рано или поздно, ему пришлось это принять. Хотя представить, каково это, всё равно парень был не в состоянии.

От Леры, той самой одноклассницы, что рассказала ему правду о его таинственной незнакомке, он узнал, что Котова училась наравне с остальными ребятами именно здесь, а не в специальной школе, потому что не считала себя другой и хотела доказать всем, что ни чем от них не отличалась. В мало каких школах учителя, директор и весь педагогический коллектив соглашался на подобное, а потому ей приходилось сюда из своего дома каждое утро ехать как минимум полчаса на метро, причём с двумя пересадками. Это новый факт о Тане слегка удивил его: редко у кого бы хватило сил, чтобы принимать такое решение. Невозможно было даже представить, как сложно ей давалось находиться среди отличающихся от неё сверстников, учиться по той же программе и на тех же условиях, что и они.

Теперь, когда Макеев твёрдо знал причину её молчания, всё изменилось. Он больше не считал её гордой и заносчивой особой, ставящей себя выше остальных. Вспоминая их знакомство и ситуацию на уроке истории, он осознал, какую же, должно быть испытывала она обиду и боль от его невольных издевательств. Ему было неприятно, противно и невыносимо вспоминать всё это, но будто специально, назло себе, Саша снова и снова прокручивал в голове каждую деталь их конфликта. Всё более и более убеждаясь в том, как ужасно он тогда поступил.

Конечно, он был уже давно подошёл к ней и извинился. Ещё в первый день, когда он узнал правду, ему хотелось это сделать. Но Саша так и не смог, увидев её потерянный взгляд, случайно брошенный на него, когда он проходил мимо. В эту секунду понял, что Таня просто не хотела больше иметь с ним ничего общего, и любое его даже самое светлое намерение будет расцениваться ею иначе. Она не доверяла ему, возможно, даже боялась. И меньше всего ему хотелось снова тревожить и задевать её чувства своими словами.

В тот же день он устроился на подработку официантом в вечернюю смену в ближайшем ресторане. Какая-никакая, но всё же будет зарплата. Вернуть её телефон стало для него самой важной и первейшей целью. Конечно, он и без того собирался это сделать изначально, но сейчас, когда узнал правду, это стало просто необходимостью, с которой не надо было тянуть.

Они так и не взаимодействовали с того урока истории ни разу. Он не предпринимал никакой попытки объяснить ей всё. Но так больше не могло продолжаться… Всякий раз, когда он видел Таню, ему было очень неловко. И не было известно, закончится ли когда-нибудь это ощущение. Бороться с ним уже не оставалось сил. Стало ясно одно: Макеев не успокоится, пока не поговорит с Таней.

А значит, так или иначе, это надо было сделать.

***

Он подошёл к ней после последнего урока, воспользовавшись тем, что она чуть задержалась, собирая вещи.

Девушка растерянно взглянула на него, и на миг в её глазах промелькнуло удивление. А затем – равнодушие, и вскоре Таня, отвернувшись, стала застёгивать молнию своей сумки, не обращая на Сашу никакого внимания. Было ясно, что она не хотела с ним говорить, но, по крайней мере, он должен попытаться.

–Выслушай меня, ладно?

Услышав непривычно мягкие, даже просительные интонации в его голосе, она презрительно усмехнулась: ну конечно. Ему стала известна правда, и он теперь жалел Таню. Естественно, она прекрасно понимала, что это – самая обычная реакция на её «недуг» у любого нормального человека, но от этого было не легче: она не могла вынести к себе сострадание.

Поэтому Таня недвусмысленно покачало головой. И на всякий случай подкрепила свой отказ как можно более враждебным взглядом.

Но Макеев не собирался так просто сдаваться. К тому же, его ничуть не удивила её реакция: после всего, что она вытерпела от него, он другого и не ждал.

–Я знаю, ты не хочешь меня видеть, -примирительно согласился он.-Но я должен сказать тебе, как я жалею о своём поведении с тобой.-При этих его словах от неё не последовало никакой реакции, но, тем не менее, она не ушла, несмотря на то, что собрала уже все вещи. И это, безусловно, хороший знак.

Хотя девушка даже не взглянула в его сторону, и от этого говорить было тяжелее. Словно все его слова доносились в пустоту.

–Я вёл себя как последний кретин, и мне очень стыдно, -продолжал Саша, и это извинение далось ему трудно: не хотелось говорить ничего лишнего, что снова могло бы её задеть. Да и вообще ему редко доводилось вот так вот открыто признавать свою вину, да ещё и тогда, когда совесть совсем измучила. И равнодушие Тани совсем не помогало в этом нелёгком деле.-Пожалуйста, поверь мне, я сделаю всё, чтобы вернуть тебе телефон. А насчёт остального…-Он осёкся, когда она, наконец, посмотрела на него. Парень, в свою очередь, внимательно глядел на девушку, надеясь хотя бы где-то в глубине её черных глаз найти намёк на смягчение. Но Таня взирала на него с таким холодным равнодушием, что он еле нашёл в себе силы договорить: -Если можешь, прости.