Текст книги "Все сначала, все с нуля (СИ)"

Автор книги: niki123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Игорь стоял в очереди в каком-то огромном гипермаркете с не менее огромной тележкой и думал, как ему все осточертело. Почему-то осточертело именно в этот момент. Противный женский голос в двадцатый раз оповещал очумелых посетителей маркета, что в связи с наступающими праздниками батоны будут стоить на две копейки дешевле, а также в отделе охоты и рыбалки можно приобрести надувную лодку. Вот на кой человеку сдалась в декабре в минус пятнадцать надувная лодка? Это никого не волновало. Потом включили какие-то новогодние песенки из мультиков, и Игорь стал ненавидеть весь мир.

Черт побери, он никогда не любил эти шумные праздники, суматоху, толкотню, огромные и толпы родственников друзей. Мужчина не любил закупаться продуктами на неделю и потом два часа стоять в очереди, терпеть не мог ставить елку, колоться этими иголками, а потом стряхивать их с дорогого итальянского пиджака. Зная его эту любовь к праздникам, семья, состоящая из мамы, отчима и двух сводных сестер с их мужьями и детьми, не особенно требовала его присутствия, только шампанского выпить. Но именно сегодня Игоря попросили закупить недостающие продукты, список которых оказался настолько внушительным, что мужчине стало немного страшно.

Толстая неулыбчивая кассирша с ненавистью пробивала гору продуктов, которые приходилось срочно рассовывать по пакетам, и мужчина подумал, что наверное на его ненависть ко всему живому и радостному повлиял уход Паши. Ну как сказать… Паша не то чтобы сам ушел. Игорь его скорее выгнал. Дело в том, что будучи деловым человеком, мужчина сразу оговаривал со своими любовниками и любовницами условия, при которых их отношения могли существовать, и терпеть не мог, когда договоренность нарушалась. Это был принцип. А с Пашей было очень неплохо, даже почти хорошо. Хорошо настолько, что Игорь попробовал второй раз в своей жизни вступить в моногамные отношения. Они договорились не рыться в прошлом друг друга и не изменять впредь, и это Игоря вполне устраивало. Он честно не изменял. Как оказалось, Паша оказался не столь щепетильным к данному слову и под праздники испоганил все настроение Игорю своей изменой. И как пойманный с поличным парень не убивался и не говорил, что это в последний раз, Игорь был непреклонен. Потому что он холодная бесчувственная скотина. Ему это часто повторяли.

Отстояв в чудовищной пробке положенных два часа, Игорь добрался до маминой квартиры, которая объявлялась местом семейного слета на время праздников. Квартира была хорошая, большая и вмещала всю семью. Игоря встретил детский визг, бас отчима и голос мамы с кухни, дохнуло чем-то ужасно вкусным, а в гостиной переливалась всеми огнями большущая елка почти в два с половиной метра высотой. Все начали Игоря о чем-то расспрашивать, дети щебетали, не переставая, они умолкли, только когда мужчина вручил Мите, Ире и маленькой Вере здоровенные пакеты с подарками. Остальные Игорь положил под елку, сел в кресло и вытянул ноги. Он устал и был ужасно раздражен. Никакого праздничного настроения.

Игорь прикрыл глаза и постарался абстрагироваться от шума. В конце концов, ну что в нем такого? Ну шумят дети, ну работает телевизор, ну кричит мама, а отчим Борис Евгеньевич отзывается из прихожей. Во всех семьях так. Наверное, Игорь так реагировал, потому что чувствовал себя немного… лишним? И дело вовсе не в его биполярности, о которой знали сестры и мать и, возможно, отчим. Просто в праздники мужчина начинал задумываться о том, что блестящая карьера, которой он посвящал себя целиком и полностью в свои тридцать с хвостиком, наверное, еще не все, не предел мечтаний. Но как найти кого-то, с кем хотелось бы остаться на всю жизнь или хотя бы надолго, Игорь не представлял. Такой человек встретился ему всего раз в жизни. Это была его первая попытка моногамных отношений.

Никита был старше Игоря ровно на два года. Они были похожи: оба высокие, темноволосые и зеленоглазые, амбициозные карьеристы. Только Игорь пошел по стезе бизнеса, а Никита ударился в медицину, став отличным нейрохирургом, которому платили баснословные деньги. Сам мужчина говорил, что не делает ничего особенного, то же самое, что и другие врачи. Но вот почему-то люди выживали у него чаще. Странно, но после тяжелого для обоих расставания бывшие возлюбленные не стали врагами. Они не виделись целых два года, случайно встретились на каком-то банкете. На тот момент ни у кого не было партнера, которому стоило бы хранить верность, воды утекло много, не осталось ни обиды, ни ревности, ни любви. А потому экс-любовники поехали сначала в ресторан, где выпили вина и немного поболтали, а потом и вовсе отправились к Никите.

Тело помнило куда больше, чем разум. Не надо было изучать друг друга заново, искать тайные местечки и прислушиваться к своим ощущениям. И это было то, что нужно. Как-то незаметно получилось, что Никита и Игорь стали друзьями. Не теми друзьями, с которыми пьешь пиво и ходишь на футбол, нет. Но можно было позвонить через месяц после последней встречи и сказать, что тебя все затрахали, на что на том конце провода ответят, что его тоже затрахали, а потому можно встретиться и затрахать друг друга до смерти. А еще можно сходить на выставку современного искусства, и позвонить в три часа ночи сказав, что во всяких расчетах есть погрешность и пациент все-таки умер. И никто не ждет, что ты сорвешься и приедешь, но позвонить можно.

Рука сама собой потянулась к новенькому смартфону, лежащему в кармане. Игорь вытащил его и нажал кнопку быстрого набора. И разумеется, человек, оперирующий людям мозги, не слышал телефона до последнего, пока человек на другом конце не начинал бормотать матерные ругательства.

– Не ожидал тебя услышать, – вместо приветствия сказал низкий голос в трубке.

– Сам от себя не ожидал, – с легким смешком ответил Игорь. – Ты занят?

– Хочешь приехать?

– Да. Через часа три.

– Подваливай. И вина прихвати.

И все, два коротких гудка. И за это Игорь тоже любил Никите звонить.

Через час вся семья собралась за столом, Игоря почти насильно накормили оливье, он пригубил шампанское и, пожелав всем счастливого нового года, поехал к Никите. Тот жил в частном доме за городом с огромным мастиффом по кличке Пузырек. Игорь даже представить себе не мог, в каком состоянии Никита давал своему чудищу кличку. Но Пузырек так и остался Пузырьком. На дорогах было пусто, все сидели по домам, Игорь заехал к себе за бутылкой вина и взял курс на привычный маршрут.

Спустя час Игорь аккуратно припарковался перед высоким забором, вышел из машины. Та прощально мигнула фарами, когда мужчина нажал на маленькую кнопочку, и Игорь открыл калитку, которую Никита никогда не закрывал. А чего ему бояться? Двери железные, почти бронированные, здоровенная псина и виртуозное владение скальпелем.

Дверь открылась еще до того, как Игорь позвонил. Сначала навстречу гостю вынесся Пузырек, а потом уже и Никита показался весь такой ужасно домашний с шерстяными носками на ногах без тапок, хлопковой рубахе и адидасовских мягких штанах.

– С новым годом, – сказал Игорь, снимая пальто и одновременно отпихивая Пузырька.

– И тебя, – сверкнул глазами Никита. – Ты есть хочешь? У меня оливье есть.

– Спасибо, я уже сыт им по горло. Тем более, что я не доверяю салатам из супермаркета.

– Я всегда говорил, что ты избалован матерью и ресторанами, – хмыкнул мужчина, уходя вглубь дома. Игорь усмехнулся и пошел за ним.

– А ты у нас бедный врач, перебивающийся бутербродами из автомата, – парировал Игорь.

Они вошли в гостиную, Пузырек слинял на кухню, обрадовавшись, что хозяин забыл про покупное оливье, Игорь сел на толстую пушистую шкуру перед камином, а Никита достал два бокала и штопор.

– Ты поставил елку? – несколько удивился Игорь, увидев новогоднее дерево, сверкающее гирляндами.

– Когда операция идет восемнадцать часов, я готов сожрать даже хомячка, – ответил мужчина, наливая вино. – И это не елка, а ель. Разница все-таки.

– Чего это ты? – спросил Игорь, делая первый глоток.

– Не знаю, – пожал плечам Никита. Он скинул шерстяные носки. – Захотелось. Старость, наверное, – усмехнулся он.

– Ты еще об отсутствии детей заговори, – фыркнул Игорь, ослабляя галстук. Он делал так только дома или с Никитой.

– Ну, в отличие от тебя, я стопроцентный гей, – хохотнул Никита. – Вряд ли дети у меня будут. Так что быть мне вечно одиноким.

– Не тебе одному, – Игорь сделал еще глоток вина, – не представляю себе женщину, которую поведу к алтарю. Так что быть нам одинокими вдвоем, – мужчина допил вино залпом и поставил бокал на книжный столик. – Хотя, если вдвоем, значит не одинокими? Одиночество – это же когда ты совершенно один, разве нет?

– Хер его знает, – хмыкнул Никита, поставив свой бокал на пол. Он взял лицо Игоря в свои ладони и поцеловал мужчину в губы.

Они хранили на себе вкус выпитого Шардоне, и целоваться было до жути приятно. Игорь, не разрывая поцелуя, сел так, чтоб оказаться прямо напротив Никиты, прошелся руками по плечам, шее, добрался до волос и слегка оттянул любовника назад, чтобы тот подставил ему шею. Смешно, но у взрослого нейрохирурга это была одна из самых эрогенных зон. Никита довольно выдохнул, подставляясь под легкие, немного колючие из-за отросшей за день щетины поцелуи, стал неторопливо развязывать дорогущий игоревский галстук. Когда он был отброшен в сторону, мужчина принялся за пуговицы рубашки. Он опрокинул любовника на спину, стал целовать ключицы, грудь, живот, спускаясь к ремню брюк. Игорь чертыхнулся сквозь зубы, когда Никита вдруг ощутимо прикусил кожу внизу живота и тут же зализал место укуса. Мужчина опустил руки на плечи любовника и с каким-то запоздалым удивлением понял, что хлопковая рубаха в крупную клетку все еще почему-то на нем. Игорь потянул Никиту к себе, наверх, поцеловал в губы. Жестко, страстно. Как он любил. Как им обоим нравилось. Затем буквально сдернул с любовника рубашку через голову, прошелся ладонями по горячей коже, лаская прикосновениями подтянутый живот, спустившись до спортивных штанов. Никита запрокинул голову назад, снова подставляя шею, когда большие ладони забрались под его штаны и накрыли крепкие ягодицы. Игорь удовлетворенно рыкнул, поняв, что на любовнике нет белья. Никита стащил с себя остатки одежды, а затем принялся за брюки Игоря. Мужчина пошловато ухмыльнулся, когда готовый к бою член любовника оказался перед его глазами во всей своей красе. Никита медленно, миллиметр за миллиметром вобрал в себя горячую плоть, вырвав у любовника сдавленный стон. Игорь рухнул спиной на шкуру, чувствуя, что плывет просто как подросток. То, что творил Никита не поддавалось описанию. Каждое движение губ, языка дарило просто крышесносные ощущения, от которых время от времени Игорь был готов позорно взвыть.

– Хватит, остановись, – прохрипел мужчина, с трудом ворочая языком. Он попытался сесть, но Никита толкнул его назад. – Никита… Блядь! – охнул Игорь, когда любовник сделал что-то такое, от чего сорвало все предохранители.

– Никита не блядь, – прошептал Никита, отстраняясь от любовника. Он облизнулся. Губы были влажными, кожа на лбу и плечах блестела от пота, а глаза горели неутолимой жаждой. – Никита исправляется, – мужчина поцеловал Игоря. Чувствуя свой же вкус на языке, Игорь вцепился в волосы любовника, но тот только хохотнул в ответ на такое обращение, стал напористее, словно желая показать, кто в этом тандеме главный.

Никита отстранился от любовника, принялся искать в кармане домашних штанов смазку. Игорь сел, обхватил мужчину за скользкие плечи, прикусил кожу у основания шеи.

– К черту смазку, – просипел он. – К черту весь мир.

– Сойдет за тост, – Никита повернул голову в пол оборота, чтоб их губы снова встретились. Игорь обхватил любовника поперек груди, медленно потянул назад, на себя. Никита вдруг потерся носом о его плечо, неожиданно невесомо поцеловал, почти с нежностью. Такими же легчайшими поцелуями спустился до самого паха, где вновь оживал ствол любовника. Игорь развел ноги, чуть согнув их в коленях. Никита невыносимо медленно облизал собственные пальцы и скользнул одним внутрь. Игорь рвано выдохнул, стоило знающим пальцам задеть простату, сжал зубы. Никита с каким-то садистским удовольствием слегка покачивал любовника, но делал это чудовищно медленно, ожидая, когда же гордая холодная акула бизнеса сам попросит вставить ему. А Игорь всегда был нетерпеливым, это Никита прекрасно знал.

– Я сдохну сейчас, – проскрежетал мужчина сквозь зубы.

– Не надейся, – едва слышно выдохнул Никита, забрасывая ноги любовника себе на плечи.

После первого толчка глаза Игоря закатились, после третьего с губ сорвался первый утробный стон, а после десятого мужчина утратил всякую связь с реальностью. Крестик Никиты болтался у самых глаз мужчины, и он словил его губами. Капли пота катились со лба по вискам, движения становились размашистее, сильнее, скорее, приближая обоих к логической развязке. И все было уже неважным.

Когда же Игорь смог продрать глаза, вокруг светало, елка все так же горела, а Никита спал рядом, укрывшись краем шкуры. Мужчина лениво потянулся, тихо встал и подошел к большому окну в массивной деревянной раме. Снаружи было все белым-бело, ни души на улице, небо розовело и где-то далеко-далеко послышался лай дворовой собаки.

– И что ты вскочил? – сипловато осведомился Никита. Игорь даже не обернулся, позволив лицезреть любовнику округлые аппетитные ягодицы.

– Понятия не имею.

Игорь услышал, как Никита встал с места и подошел к нему так близко, что мужчина чувствовал тепло его тела. Затем ненавязчиво поцеловал в плечо. Взгляд мужчины упал на крестик.

– Все хотел спросить, но забывал. Как так получилось, что ты крещеный нейрохирург-гей?

– Меня бабушка крестила, – негромко ответил Никита. – Она умерла давно, я стал атеистом, а все духу не хватает снять.

Игорь кивнул и замолчал.

– Как думаешь, почему люди так любят новый год? – вдруг спросил Никита, нарушив тишину. – Ну, кроме очевидного. Жратва, подарки – это все понятно, это если для детей или просто недалеких.

– А почему люди заводят семью? – пожал плечами Игорь. – Чтоб не умереть в старости одному? Не страдать от одиночества? Когда сходятся во взглядах на жизнь? Кстати, мы с тобой сходимся по всем параметрам. Так почему ничего не вышло?

– Ты забыл, что мы оба – засранцы, не умеющие хранить верность? – усмехнулся Никита. Но зеленые глаза не улыбнулись.

Игорь помолчал.

– Смысл нового года для многих в том, – вдруг начал мужчина, – что можно каждый раз начинать с начала. Людям всегда это нравится: сначала разрушить что-то до основания, страдать, а потом обнадежить себя, что с нового года все будет удачно, не так, как раньше. Что с первого января мир изменится.

– Все сначала, все с нуля, – пробормотал Никита, будто пробуя слова на вкус. Игорь посмотрел на него. – Неплохо звучит.

– Неплохо, – согласился Игорь, слегка кивнув.

– Знаешь, я уже как-то затрахался. Может реально, все сначала? – негромко спросил мужчина, глядя в окно. – Все с нуля?

– Думаешь, что мир изменится с первого января и мы изменимся вместе с ним? – с легкой улыбкой спросил Игорь. Он помолчал с минуту. – Хотя почему бы ему не измениться?