Текст книги "Плохая привычка (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Плохая привычка 1 ==========
Я оставил позади эту гребаную войну, с её кровью, потом, криками раненых и запахом дыма, напополам с горелым пластиком и мясом. Ни за какие деньги и слащавые уговоры о защите родины, я не вернусь в этот ад.
Но на гражданке оказалось все еще сложнее.
Там, в стальной машине, изрыгающей огонь, все было просто: или ты, или тебя. Дали задание – сделай и не думай, ни о чем не думай; ведь бомбы, которые ты сбрасываешь, летят на таких же людей, как ты сам, с кровью в жилах, плотью, и им тоже не хочется умирать. Враги есть враги. Даже когда меня взяли в плен, вытащив из обломков горевшей машины, я понимал, что никто ни в чем не виноват. Мы всего лишь солдаты, пушечное мясо, а всему виной политики, сидящие в своих чистеньких кабинетах и росчерком пера решающие судьбы простых людей.
Я никого не винил и тогда, когда ядовитой плетью с меня сдирали кожу и задавали бессмысленные вопросы. Я сломался через два дня. Подвешенный на прикованных к потолку цепях, и, не имея возможности сопротивляться. Били меня сразу трое, а когда я отключался, окатывали холодной водой, и все начиналось снова. Но мои мучители не поверили, что я знаю так мало, и веселье продолжалось дальше. Воображение ублюдков было неиссякаемо. Я тогда хотел умереть. Просто исчезнуть, провалиться в беспамятство и ничего не чувствовать, но мои палачи хорошо знали своё дело. Я думал, что это предел моих возможностей. Как я ошибался.
Меня расковали. Перетянули руки за спиной ремнем, один из моих мучителей облизнулся, сказал, что я «милашка» и что грех этим не воспользоваться. Расстегнув ширинку, приставил к горлу нож и предоставил выбор: или я усердно работаю ротиком и остаюсь в живых на некоторое время, или он перережет мне горло. Жить хотелось. Поэтому я стал сосать его член, а он держал меня за волосы и трахал в рот. К нам тут же присоединился второй его дружок, хлопнул меня по заднице, заржал и, пристроившись сзади, вставил мне. Закричать мне не дали, я захрипел и чуть не откусил член того, кто трахал меня в рот, но он полоснул меня по щеке, предупреждая. Они двигались в рваном ритме, раздирая меня на части, а кровь стекала со спины, попадала на ягодицы и служила неплохой смазкой. Кончили они почти одновременно, а у меня даже не встало. Никаких ощущений кроме омерзения и боли, со стыдом я давно распрощался. Когда меня отпустили, я завалился набок – так и остался лежать: по подбородку стекала сперма, как и между ногами. А мои мучители снова взяли плеть и стали хлестать по груди, животу и ногам. Я кричал, старался свернуться в клубок. Но тогда удары сыпались на бедра. Устав, они оставили меня, наконец, одного, закрыли дверь камеры, а я провалился в забытье.
А через несколько часов, меня разбудило ведро холодной воды, вылитой мне на голову. На этот раз их было трое. Один держал в руках широкий ремень. Меня поставили на колени, тот, что с ремнем зашел за спину, накинул его мне на шею, потянул, заставляя откинуть голову, затянул петлей и засунул свой член мне в задницу, трахал меня, перетягивая ремень, пока я не начинал задыхаться и хрипеть, потом он отпускал, давая сделать вдох, и все начиналось сначала.
Когда кончил первый, подошла очередь второго, я не помню лиц, только голоса, отпускающие скабрезные шуточки, запах крови, спермы и пота, руки на бедрах, раздвигающие ягодицы. Этот хоть не душил, просто держал за связанные руки и трахал, а третий заставил у него отсосать. Когда они кончили, у меня не было сил уже ни на что, так ослабел от побоев и недоедания, что перед глазами плыли цветные круги. Они ушли, но один из них вернулся и принес кружку воды и хлеб, потом освободил руки за спиной и связал их спереди. Сказал, чтобы я набирался сил, а то со мной хотят познакомиться еще много народу, хохотнул и, наконец, оставил меня одного.
Мелькала мысль – не есть, заморить себя голодом. Но откуда-то донесся запах вишни, или мне приглючилось. В любом случае, я съел весь хлеб и выпил воду до капли и свернулся калачиком, стараясь согреться. Дни потянулись чередой, они приходили, трахали, если сопротивлялся – секли плетью, потом снова трахали, окатывали меня водой, и снова все повторялось. Кожа горела от плети невыносимо, спину я почти не чувствовал, внизу живота ныло и дергало, но крови между ног я не заметил, и то хорошо. Я впадал в какой-то туман, который нельзя было назвать сном, и очухивался, только когда на меня выливали воду.
А потом мои мучители выдумали новую забаву.
Пришли в мою камеру, разделись вдвоём, покружили вокруг, как дикие звери перед беспомощной жертвой. Руки у меня были связаны спереди, я отполз к стене, если бы мог, слился бы с ней, но меня вытащили на середину. Один взял за подбородок и впился поцелуем, жестким, кусачим, я только замычал, не отвечая, а он сминал мои губы, потом повалил меня на себя, заставил сесть на него верхом так, что наши промежности соприкасались, его член стоял, а мой был все так же безжизнен. В его руках появилась склянка, у меня мелькнула мысль о смазке, и я оказался не так не прав: в воздухе повис аромат апельсинового масла. Я замер, а он смазал свой член и заставил сесть на него. Я дернулся было, но он одной рукой держал меня за шею, а другой за бедро и насаживал полностью, мои связанные руки упирались ему на грудь.
Кусая губы и прикрыв глаза, я старался не издавать ни звука, а он двигался во мне, и я с ужасом начал осознавать, что возбуждаюсь сам. Он что-то задевал во мне, боль внутри сменялась наслаждением.
Сзади подошел еще один насильник, я почувствовал его пальцы в себе, они двигались вместе с членом, растягивая меня все больше, и я понял, что они собираются трахнуть меня вдвоём, вместе. Задергался, закричал, взмолился, но в ответ только пошлые шутки и удар по губам, чтоб я заткнулся. Один, тот, что трахал, фиксировал мои бедра, второй захватил сзади за шею, чуть придушив, чтоб я не дергался, и начал вставлять. Я только скулил от боли, а он все проталкивался внутрь меня, я попытался ударить связанными руками первого, но он только перехватил и держал крепко. А потом они начали двигаться, одновременно раздирая, насаживая. По моим щекам струились слезы. Боль, унижение, и еще моё тело начало реагировать на все эти издевательства. Член встал, как кол, кожа начала гореть, а они все двигались и двигались внутри меня, боль и наслаждение в одном. Когда ритм стал быстрым, невыносимым, а мой скулеж перерос в вой, тот, что был сзади, взял мой член и стал дрочить. И я закричал, что было сил, протяжно, срывая связки, и кончил, впервые за все то время, что был в плену. Кончил под двумя насильниками и потерял сознание.
Очнулся на полу, между ног течет сперма, тело ноет и болит, в голове только мысль: сдохнуть, сдохнуть, но ведь не дадут же? А потом я рассмеялся хрипло, надсадно, по щекам текли слезы, а я смеялся до икоты, а потом провалился в туман забытья.
Меня освободили на следующий день: наши силы захватили эту базу, где меня держали в плену.
Потом госпиталь, лечение, вручение какой-то там награды «За стойкость», и меня комиссовали за психическую неустойчивость. Я всю ночь пил, а награду закинул в самый темный угол. На душе муторно и мерзко.
Я пытался пойти по девочкам. Вот честно. Снимал шлюх, трахался, но после секса ничего не чувствовал, кроме опустошения и усталости.
Снимать парней я не решался, так как то, что я хотел испытать, нормальным сексом назвать было никак нельзя. Я извращенец. Да. Меня извратил плен. И что мне теперь делать?
Я хотел уже напиться и сброситься с крыши какого-нибудь небоскреба, я даже бутылку купил дорогущего пойла, но не успел претворить свои планы в жизнь. В темном углу меня прижали, я почувствовал укол в шею и вырубился.
========== Плохая привычка 2 ==========
Очнулся с завязанными глазами, губы заклеены. Дернулся, руки зафиксированы над головой, но не связаны, потянул, звякнула цепь, запястья обернуты мягким, но прочным. Похоже на кандалы, кончиками пальцев я нащупал цепочку. Дернулся сильнее – крепкие. Я все еще в одежде, футболка и джинсы на мне, обувь и носки с меня сняли, голыми ступнями ощущаю густой и длинный мех ковра подо мной, ах, да, и я снова стою на коленях. Где бы я ни находился, здесь тепло, повязка на глазах очень плотная, ни капли света.
Раздался звук открывающейся двери, кто-то неторопливо шел ко мне по мягкому ковру. Я весь подобрался, замер. Человек обошел меня вокруг, встал напротив. От него пахло дорогим парфюмом с ноткой свежести и жасмина.
Я почувствовал прикосновения к запястьям, дернулся рефлекторно, но он лишь провел пальцами в тонких перчатках по всей длине моих рук, неторопливыми ласкающими движениями. Потом прикоснулся к лицу, погладил шрам на щеке. Страха пока не было, только любопытство, вопрос “что дальше”?
–А ты милый. – Выдохнули мне шепотом в ухо. – Но я хочу посмотреть и на все остальное.
Он дернул футболку вверх, обнажая живот, и что-то холодное коснулось кожи. И вот тут я запаниковал, отшатнулся назад, стремясь уйти от прикосновения, замотал головой, замычал, натянул цепи до упора.
– А ну не дергаться! – Голос властный, привыкший отдавать приказы, низкий, с мимолетной хрипотцой.– Ты же не хочешь, чтоб я случайно поранил кожу?
Я замотал головой – нет, не хочу. Сильные пальцы забрались в волосы на затылке, чуть оттянули голову назад, чужие горячие губы прикоснулись к виску.
– Вот и умница. – Удовлетворенно. – Замри.
Я застыл, кажется, даже дышал через раз. С меня срезали футболку быстро и осторожно, почти не касаясь металлом кожи. Его руки погладили грудь, задевая соски, пробежались по спине лишь мимолетно. Он обошел меня, встал позади и тоже опустился на колени. Руки легли на бедра, погладили сильно, разминая.
– Не бойся. – Он поцеловал меня в шею, грубо, почти укусил.
И начал разрезать джинсы, ткань трещала, судя по ощущениям, он что-то разрывал руками. Наконец, он сдернул с меня все и отшвырнул в неизвестном направлении, белья я не носил, так что остался полностью обнаженным. Меня уже ощутимо потряхивало, нет не от холода, здесь тепло, было чуть-чуть страшно, но не противно. Его руки гладили меня везде, сильно надавливая, словно разминая. Перчатки ничуть не портили ощущения, они были тонкими, словно вторая кожа.
Он остановился на минуту, а потом я почувствовал, как на мои плечи нанесли прохладный гель. Я снова дернулся.
– Это поможет тебе расслабиться. Вреда не будет.
Его руки полностью размяли мне спину, равномерно распределив гель, он помассировал ягодицы, не делая попыток проникнуть дальше. Потом дошла очередь до груди, движения расслабляли, разогревали, были приятными. Он слегка царапнул соски, помассировал живот, не забыл про бока, потом спустился на бедра.
Кожа начала гореть, и слегка покалывать. Он закончил с бедрами и вдруг подул на грудь. По телу побежали мурашки, и я почувствовал сначала губы, а потом и зубы на соске. Он целовал и покусывал, заставляя расходиться теплым волнам наслаждения, потом его пальцы принялись теребить второй сосок.
Пряди его волос гладили мою кожу, и я не сдержал стона, когда он цапнул сосок особенно сильно, а потом снова зализал. Моё тело начало реагировать на эти ласки, в паху разгоралось теплое томление, а он ведь даже ничего такого не делал. Я был в его власти.
– Ты даже не представляешь, какое ты чудо, Натаниэль, – он рассмеялся и провел руками по спине.
Кожа стала такой чувствительной, что я выгнулся от этой незатейливой ласки. Он знает моё имя?
– Я все о тебе знаю. Даже то, в чем ты сам не разобрался, пока еще.
Его тело так близко, кажется, перчатки доходят до локтя. И на нем что-то вроде короткого топа и штанов в облипку. Вцепился в волосы, повернул голову и впился поцелуем в шею. Ни разу не нежным, кусачим, оттягивает зубами кожу, облизывает языком и снова зубами. Меня словно пронзают раскаленные иглы. Он трётся о мою разгоряченную кожу своим телом, и там, где мы соприкасаемся, вспыхивают искры, расходясь по всему телу. Когда он отрывается от меня, я неосознанно тянусь вслед, желая продолжения.
Слышу его смех, тихий, понимающий. Он снова заходит сзади, прижимает к своей груди одной рукой, кусает за загривок, больно, впиваясь зубами в кожу, а вторая рука проскальзывает между моих ягодиц. Проникают в меня сразу два пальца, осторожно, поглаживая. Кусает шею и гладит меня изнутри, я дрожу, но уже от возбуждения, волнами прокатывающегося по моему телу, мне нравится, однозначно, что и подтверждает вставший член. Он добавляет третий палец и двигается теперь резче, глубже. Моё дыхание сбивается, сердце стучит гулко и быстро, кровь приливает к шее и щекам, а еще к тому, что между ног. Пальцы задевают чувствительную точку и я, кажется, начинаю постанывать в такт его движениям. Его дыхание на моей шее тоже прерывистое и возбужденное. Вдруг он резко отстраняется, протестуя, мычу и дергаюсь.
–Сейчас, потерпи.
Раздается подозрительное жужжание, рука поглаживает спину, ягодиц касается упругое и подергивающееся, и я понимаю, что это не плоть.
–Это вибратор. – Подтверждает он мои опасения.
Я мотаю головой, протестуя. Не хочу, хочу нормальный мужской член.
– Тебе понравится, обещаю. – Ласково, ласково, на ушко.
И начинает вставлять, медленно. Эта адская машинка, подрагивая, входит в моё тело, от вибрации мышцы внутри меня сжимаются, посылая наслаждение, не могу сдержать стоны. Это восхитительно, огонь разливается по венам. От нахлынувших ощущений я плохо соображаю, плаваю в патоке желания и похоти.
Вдруг ягодицы резко обжигает, я выгибаюсь. Это ремень, узкий, кожаный. Таким нас пороли в детдоме. И еще хлесткий удар, боль и жар начинает расходиться по коже. Но возбуждение никуда не исчезает. Лишь становится резче, глубже. И еще удар, и еще, я насчитал восемь. Ягодицы ноют и горят, вдруг губы касаются лба.
–Ответь, только честно. – Его руки держат меня за подбородок.– Чего больше, боли?
Нет, я качаю головой.
– Наслаждения?
Да, да. Врать бессмысленно. Моё тело не врет, и я готов уже кончить, только освободи мне руки и дай закончить все это. Если не хочешь трахать, я и сам справлюсь.
Он вдруг сдирает липучку с моих губ и впивается поцелуем, жестко сминая мои губы, но языком поглаживает, требуя ответа, я отвечаю. Наши языки сплетаются в яростном танце, его рука на моем затылке, в волосах. Он прижимается ближе к моему телу, втискиваясь между бедер, мой член упирается ему в ширинку. Он продолжает целовать, а второй рукой расстегивает свои штаны. Трется своей плотью о мою, берет в руку оба наших члена, и начинает двигаться в бешеном ритме. Эти его долбанные перчатки скользят так хорошо. Умо..помра..чи.. тееельно!
Меня уже никто не держит за затылок, я сам впиваюсь в его губы, и постанываю, и толкаюсь в руку всем телом. Когда страсть достигает пика, и я понимаю, что сейчас взорвусь, он второй рукой скользит между ягодиц и вытаскивает вибратор одним движением, заставляя меня взвыть от ощущений и кончить. Судя по дрожи, прошедшей по его телу и стойкому запаху спермы, мы оба получили свой оргазм.
Тяжело дышим в рот друг другу. Мне бы еще увидеть его.
– Имя хоть своё скажешь? – Хрипло спрашиваю я.
– Джулиан. – Он целует меня в подбородок и продолжает. – Если захочешь встречи, придешь по указанному адресу, буду ждать два дня.
И тонкая игла впивается мне в шею. Нуууу ёбж твою мать!! Что за жизнь у меня такая.
========== Плохая привычка 3 ==========
Очухиваюсь в постели, как ни странно, в своей, у себя дома. Сквозь плотные шторы не проникает свет. Судя по часам на стене, сейчас день, осмотревшись вокруг, заметил на тумбочке около кровати красный конверт, придавленный той самой бутылкой дорогущего коньяка, которую собирался распить перед полетом с небоскреба.
В конверте оказалась карточка клуба. «Ненасытный инкуб» – витиеватая надпись, выдавленная серебром, чуть ниже от руки подписано: «Доверься желаниям, и я научу тебя чувствовать Комната 216”. Красивый, ровный почерк, сильный нажим. Я принюхался – от бумаги пахло знакомым дорогим парфюмом, жасмином и еще чем-то неуловимым.
Бросаю карточку на кровать и встаю, сладко потягиваюсь. В теле есть легкий дискомфорт, но не более, обнаженным топаю в ванну, включаю воду и рассматриваю себя в зеркале. Сначала наиболее пострадавшую часть тела: на ягодицах красные полосы, чуть припухшие и все еще чувствительные. Больше никаких повреждений, укусы и засосы не в счёт. Забираюсь в горячую воду, откидываюсь на бортик, и закрываю глаза.
Мне надо подумать. Кончать жизнь самоубийством перехотелось. Стоило только мне вспомнить о бесстыжих руках, вытворяющих со мной невероятные вещи. Ненасытных губах и языке, дарящих наслаждение. От одних только мыслей горячая волна прошлась по телу.
Я впервые за этот год, что меня выписали из больницы, почувствовал вкус к жизни, все это время меня поглощало болото, под названием отчаяние. Серое, беспросветное, мутное отчаяние, разъедающее внутренности, поглощающее душу целиком. А он, кто бы он ни был, сумел вытащить меня из него, влить глоток противоядия в уже отравленный организм. Мне ведь не за что было больше цепляться: семьи нет, я из детдома, друзей нет, я всегда был слишком замкнутым и нелюдимым. Одиночка. В свои двадцать два я провел три года на войне, каждый день смотря на трупы и горящие города внизу. До этого был год в летной школе. Я и пожить толком еще не успел, для себя имеется ввиду.
Может, сейчас самое время начать.
Я поднялся из воды и наклонился к огромному зеркалу, вмурованному в стену ванной. Что я вижу перед собой? Молодой парень с лохматой шевелюрой песочного цвета, прямые брови чуть темнее волос, светло-карие глаза с ровно тлеющими огоньками на задворках. Я поморщился: когда выписывался из госпиталя, на меня из зеркала вообще смотрели гляделки загнанного зверя, с эдакой сумасшедшинкой недолеченного психа. Так, пошли дальше. Прямой аккуратный нос, высокие скулы, шрам на правой щеке, тонкие бесцветные губы, волевой упрямый подбородок, длинная шея. Дальше снова шрамы, белесые, тонкие и в большом количестве, они очень хорошо видны на моей смуглой коже. Гибкое тело, не накачанное, но с вполне рельефными мышцами, узкие бедра, длинные ноги. При росте метр семьдесят все пропорционально.
Никогда не отличался особенной силой, скорее ловкостью и выносливостью.
Один вопрос я для себя решил: умирать не хочу. Концы отбросить можно было и в плену, но никак не на гражданке. Хочу чувствовать себя живым и дышащим полной грудью. Значит, все просто. Иду в клуб и разыскиваю любыми способами моего невидимого любовника. А дальше по обстоятельствам. Проблемы надо решать по мере их возникновения.
Когда наступил глубокий вечер, улицы за окном зажглись фонарями, я, одевшись во все черное(мой любимый цвет) вышел на улицу и направился к клубу, благо, на другой стороне карточки был написан адрес.
Заведение было серьезным, судя по охране у входа. Я показал карточку, и меня проводили внутрь.
Темно-синяя гамма с серебром, везде кожаные диваны и бархатные портьеры в мягком искусственном освещении. Миловидная девушка в обтягивающем платье на высоченных шпильках, подошла ко мне с дежурной улыбкой.
–Добрый вечер, Натаниэль Араи, прошу за мной, вас ожидают.
Идя вслед за дамой, я удивлялся, как она не сломала ноги на этих каблуках. Наконец, поплутав по коридорам с бдительно следящими за нами видеокамерами, мы подошли к двери с номером 216.
Девушка открыла дверь и поманила за собой. Я вошел и немножко прифигел. В центре зала полукругом в мягких креслах сидели шестеро мужчин и попивали вино из бокалов.
–Что это значит?
–Все очень просто, – девушка улыбнулась еще шире. – Вы должны найти того, кто был с вами, среди этих мужчин. Никаких вопросов и разговоров. Можно подходить, осматривать, трогать.
Они что, издеваются? Судя по довольным ухмылкам, я не ошибся. Так-с, значит, поиграть захотелось? Сейчас устроим.
Подхожу к первому: мужчина в костюме, черные короткие волосы, синие глаза. Наклоняюсь ближе почти к самому лицу, ловлю на себе заинтересованный взгляд. Тяну носом воздух, запах вина, полыни, табака. Не тот. Прохожу дальше. Этот моложе, длинные волосы до плеч, кожаные штаны и светлая рубашка. Тот же интерес в глазах, губы кривятся в ухмылке. Обхожу сзади, вдыхаю запах его волос: вишня и корица, – не тот. Иду дальше. Следующий мужчина слишком большой, занимает все пространство кресла, по комплекции явно не подходит, поэтому я просто обхожу его стороной. Четвертый, брюнет с длинными волосами, забранными в высокий хвост, и серыми глазами, смотрящими на меня сквозь полуприкрытые ресницы. Медленно обхожу, кладу руки на плечи в шелковой серебристой рубашке, наклоняюсь. Вот! Тот самый парфюм с ноткой жасмина. Встаю так чтобы видеть его лицо. Красивый, старше меня лет на пять. Все еще не смотрит мне в глаза, но улыбается. Провожу рукой по плечу, спускаюсь ниже, обхватываю запястье, изучаю его пальцы своими. Тонкие, сильные. Освобождаю руку, облокачиваюсь о подлокотники кресла и нависаю, он встречается со мной глазами, в них смешинки и приглашение, он меня поощряет. Целую в губы, знакомые ощущения. Он резко подается вперед, проникая языком в рот, но я и не намерен отстранятся. Это Он! Сомнений нет. Наши языки сплетаются в страстной борьбе. Когда дыхания сбиваются, Джулиан за волосы отрывает меня от себя.
–Ты должен мне джинсы, – говорю я и стараюсь отдышаться.
–Я куплю тебе, какие захочешь, – голос у него именно такой, как я и запомнил. Он встаёт, ставит бокал на столик и тянет меня за собой, бросая через плечо: – Представление окончено, я выиграл пари.
Мы проходим в другую комнату, я закрываю за нами дверь, и Джулиан впечатывает меня в стену, набрасывается с поцелуями. Он выше меня на полголовы, его пальцы стягивают с меня куртку и забираются под футболку. Дожидаюсь перерыва в поцелуе и спрашиваю:
–Что за пари?
–Выберешь ты меня или ошибешься. Кстати, как тебе это удалось?
–У тебя незабываемый парфюм, пользуйся им всегда, и я найду тебя даже с закрытыми глазами, – я чуть отстраняюсь.– А у тебя не было и тени сомнения, что я вообще приду?
–Куда бы ты делся? – в его глазах сталь, и до меня доходит, что не появись я в назначенный срок, он сам бы нашел меня.
Отрывается от моих губ, тянет к кровати, по пути расстегивая рубашку, у него сильное подкачанное тело парня, проводящего в спортзале много времени, я замечаю ремни у изголовья.
–Опять будешь связывать?
–А ты против? – лукавые нотки в голосе.
–Нет.
–Тогда раздевайся, – он скидывает рубашку, обувь и носки, оставаясь в синих узких брюках.
Я скидываю с себя все и забираюсь на кровать, ложусь на спину, Джулиан подползает ближе и затягивает мои руки в ремни – крепко; я проверил, подергав. В его глазах голод и предвкушение, он проводит ладонью по моему лицу.
–Доверяешь мне? – смотрит в глаза.
–Да, иначе не пришел бы.
Целует подбородок, переходя плавно на шею, как-то нежно, даже странно. Руки гладят ключицы, бока, но вот Джулиан прикусывает сосок и вонзает в кожу свои ногти, проводя вниз и оставляя красные полосы, я охаю и выгибаюсь. Он продолжает спускаться к животу, кусая и зализывая кожу, от его прикосновений меня пробивает дрожь, тело наполняется томлением и жаром, которое концентрируется внизу живота. Впадину пупка обвел языком, целует ниже, ниже, ниже, чувствую его горячий выдох на члене, приподнимаю голову, наши глаза встречаются. Джулиан усмехается, проводит пальцами по моей восставшей плоти, легко, словно крыльями бабочки, а потом впивается укусом во внутреннюю сторону бедра. Меня подбрасывает на кровати, откидываю голову на подушки, с губ слетает протяжный стон. Этот контраст: то нежности, то боли бьёт по нервам чистейшим наслаждением.
Он пристраивается между моих ног, и я снова слежу глазами за его движениями. Расстегивает брюки, вытаскивает член, ласкает себя рукой, потом подносит ладонь ко рту и проводит по ней языком, развязно, по-блядски, а глазами следит за мной. У меня сердце бухает где-то в желудке, а в горле пересыхает, он потрясающе красив и развратен. Наносит на себя слюну вместо смазки и начинает проникать в меня. Больно, больно, больно, я шиплю и извиваюсь, а мой любовник рычит и, придерживает за бедро, проникает полностью, подхватывает под колени и начинает двигаться почти сразу размашистыми движениями. И боль перерастает в удовольствие, дергая по нервам, растекаясь жаром по телу до самых кончиков пальцев. И я уже сам подаюсь навстречу, смотря в эти серые, потемневшие от страсти глаза.
– Натаниээээль! – Джулиан тянет моё имя и запрокидывает голову назад.– Какой ты горячий, Таниии! Ты… просто чудо.
Он трахает меня жестко, вбивая в матрас, а я только прошу еще и еще. Наклоняется ко мне, одной рукой опираясь на кровать, впивается в губы, а второй рукой сжимает мой член, еще несколько движений, и я кричу, кончая себе на живот, Джулиан изливается в меня и падает сверху, тяжело дыша.
–Развяжи,– прошу я хрипло все еще с сорванным дыханием.
– Сейчас,– он с неохотой тянется к ремням и освобождает руки.
Я тут же обнимаю его, провожу по спине, он вздыхает и перекатывается под бок, разрывая объятия, потом возится со штанами, выкидывает их куда-то на пол. Выдергивает из-под нас одеяло и укрывает обоих.
–Разве нам не надо отсюда уходить? – спрашиваю я.
–Зачем?
–Нууу, вдруг хозяин этого заведения возмутится, что мы тут остаёмся на ночь.
–Не возмутится.
–Откуда знаешь?
–Я – хозяин.
–ЧТООО? – я аж подпрыгиваю и смотрю на него.
Он уже в открытую ухмыляется.
–Мне принадлежит клуб и отель над ним, так что можешь спать и не дергаться.
–Откуда ты вообще обо мне узнал?
–Мой брат работает в военном госпитале, я в первый раз увидел тебя там еле живого. Потом приходил, смотрел издалека, как ты поправляешься.
Джулиан гладит меня ладонью по щеке. И смотрит в глаза. А я тихо шизею. Он наблюдал за мной все это время?
–Зачем? В смысле,… зачем я тебе сдался такой? Ты же наверняка знаешь, что со мной сделали в плену.
–Знаю, – пауза. Глаза серьёзные с ноткой грусти.– Но ты ведь выжил, ты упрямый, поэтому мне понравился. Люблю сильных людей. А потом ты начал пить и дурить, и я понял, что нужно действовать.
Я вздыхаю. Вот так бывает: думал, что никому не нужен, и на тебе.
–Давай спать, завтра поговорим. – Джулиан зевает, подгребает меня к себе.
И я внезапно понимаю, что теперь все будет хорошо. Вместе мы что-нибудь придумаем и со всем справимся.
========== Плохая привычка 4 ==========
Мы с Джулианом вместе уже четыре месяца, все зашибись. Он уговорил меня переехать жить к нему, теперь наше обиталище на сотом этаже его отеля, просторные четыре комнаты с окнами от пола до потолка.
Первый месяц мы почти не вылезали из постели, он с азартом исследователя находил такие точки удовольствия на моём теле, о каких я и не подозревал. Мой любовник любит меня связывать, ему нравится чувствовать власть, а также пользоваться плеткой и ремнем, но блаженство, что он мне дарит, всегда превышает ту малую боль, которую он причиняет. Я выяснил, что не терплю ошейников, вообще горло у меня слабое место, можно целовать, кусать, лизать, но ни в коем случае не сдавливать, иначе все возбуждение пропадает. Зато спина – полностью эрогенная зона, стоит Джулиану начать проводить по шрамам своими пальчиками, как я буквально млею.
Теперь я работаю на него в отделе технического обеспечения, мы чиним любые неполадки, от камер наблюдения, до кофеварок и кондиционеров. Вот где пригодился мой диплом технаря.
Джулиан всегда заходит ко мне в конце работы, и мы идем ужинать в ресторан, до сих пор не могу привыкнуть к его двум телохранителям и манере тратить на меня бешеные деньги. Я попытался заикнуться, что мне не нужны костюмы, которые стоят как автомобиль, и жутко модные дизайнерские джинсы, но он посмотрел на меня и сказал, что я должен соответствовать его положению и статусу, а дома могу ходить в своём дранье, он не против. Я хотел было обидеться, но понял, что это глупо.
Я чувствую себя с ним спокойно и раскованно, стал ловить шальную улыбку в зеркале по утрам. Кажется, это состояние и называется счастьем.
Сегодня Джулиан задерживается на работе, позвонил, просил прийти в его кабинет. Вот сейчас я поднимаюсь на восьмидесятый этаж, выхожу из лифта, дальше витражные двери с экзотическими птицами, и светлая приёмная, секретаря давно отпустили, около дверей кабинета стоят два бугая с коротко стрижеными затылками. Я приветливо улыбаюсь.
– Привет Рики, привет Сай.
– Добрый вечер, господин Араи, – они всегда ко мне так официальны. – Босс вас ждет. – И Рики открывает передо мной двери.
Вхожу, Джулиан сидит не за своим рабочим столом, а на кожаном диване около окна, перебирает какие-то бумажки. Он без пиджака, в одних светлых брюках и белоснежной сорочке, волосы забраны в низкий хвост.
–Привет, Натаниэль.
–Привет.
– Я освобожусь через пять минут, – он мельком глянул на меня, улыбнулся и снова занялся бумагами.
Прохожу к бару, наливаю вишневый сок, с некоторых пор не пью алкоголя, делаю первый глоток и только тогда чувствую запах, маслянистый, тягучий, как патока, и до отвращения знакомый. Пальцы холодеют, еле успеваю поставить стакан, чтоб не уронить, сердце пропускает удар и вся кровь отливает от лица.
–Джулиан, чем пахнет?
–Да один из клиентов масло какое-то подарил, ароматическое, а я разбил склянку случайно. Кажется апельсиновое.
Меня ноги престают слушаться, тело деревенеет, в ушах возникает звон, я начинаю хватать ртом воздух, но от этого только хуже, приторная сладость везде, опираюсь на стол руками. Паника накатывает волнами, желудок противно сжимается в комок, тело покрывается холодным потом, звуки отходят на второй план, в голове только шум крови, мне нужно на воздух. Балконная дверь в пяти шагах, кажется, я все-таки разбил стакан, дергаю за ручку двери, вылетаю из помещения, свешиваюсь через перила, и меня выворачивает наизнанку, рвёт безбожно, долго, до желчи. Не помню, когда меня обняли сильные руки и стали придерживать, тело трясет крупной дрожью, я тяжело дышу, звуки возвращаются.
–Тише, тише, Тани, все хорошо, дыши.
Джулиан прижимает меня к себе, ноги совсем не держат, он опускается на пол, увлекая меня за собой, прижимаюсь спиной к его груди.
–Ну что ты, малыш, успокойся. Тебя никто не обидит, все хорошо,– гладит руками по бокам, дышит в шею.
–Прости, – шепчу я.
–Не извиняйся. Это запах, да?
–Да. Ненавижу его! Они тоже пользовались этим маслом.
Он не переспрашивает, кто они, и так ясно. Закрываю лицо руками, стыд обжигает уши.
–Я слабак, думал всё уже в прошлом.
–Перестань молоть ерунду!– Джулиан злится, в голосе сталь.– То, что ты пережил, сломало бы девяносто процентов людей! А ты выжил, смог преступить через всю мерзость, доверился мне. – Он потерся щекой о мои волосы. – И я люблю тебя за это.
