Текст книги "От любви до ненависти и обратно (СИ)"

Автор книги: Neverletme Go

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Райнер смотрел в ее чистые светлые глаза, утопая в них, и благодарил небеса за этот подарок. Никогда еще он не был так счастлив и никогда бы не поверил, что будет. Элис разделила всю его жизнь на до и после, где существование без нее не имело никакого смысла. Он был готов умирать и воскресать ради нее, сгорать и зажигаться вновь. Это было гораздо больше, чем просто любовь – его чувства не имели ни начала, ни конца. Элис поглощала его, как свет поглощает тьму, забирая всю боль и страдания его искалеченной души.

***– Ты выйдешь за меня? – Райнер встал на одно колено, предлагая девушке свои руку и сердце.

– Конечно, выйду, – не скрывая слез, брюнетка протянула ему дрожащую руку, позволяя надеть на нее кольцо.

– Я люблю тебя, – сказал парень, – Ты даже не представляешь, насколько сильно.

– Вообще-то представляю, – сквозь слезы заулыбалась брюнетка, прокручивая в мыслях его воспоминания, полученные через их дочь.

Комментарий к Глава 12.

Визуализация

https://disk.yandex.ru/i/h5p9keXCbYds-Q

========== Альтернативный финал. Глава 1. ==========

P.s. Я решила написать альтернативную версию для тех, кому был интересен Жан. Далее события будут развиваться совершенно иным образом, поэтому, кто читал ради пэйринга с Райнером, следующие главы могут вас разочаровать.

***– Жан, может тебе хватит? – забеспокоилась Саша, увидев, как он открывает уже вторую бутылку виски. Но парень ничего не ответил.

– Кирштейну не наливать, – поддержал Леви, – он со своей морской болезнью нам все судно заблюет. Пик тоже попридержите, помнится, и она нехило сегодня на спиртное налегала. Она вообще где?

– Спит, наверное, – пожала плечами Энни, свернувшись калачиком в объятиях Армина.

– Пойдем-ка я и тебя спать отправлю, – вызвался Спрингер, поднимая товарища с пола.

– Я сам, – отреагировал Кирштейн.

Слегка покачиваясь, он поднялся с пола, и ухватившись за дверь, направился к выходу. Мотаясь из стороны в сторону по узкому коридору, он открывал все двери подряд в попытках найти любую пустую каюту.

Распахнув очередную дверь, он замер, так и не сумев сразу отреагировать. Будто в ступоре, несколько секунд наблюдал страшную картину и только лишь осознав происходящее, бросился вперед, подхватывая девушку под ноги. Подтягивая ее вверх, Кирштейн нащупал в кармане нож и перерезал веревку, туго затянутую на хрупкой шее. Потеряв равновесие, вместе с ней он рухнул на пол. Заметив вздымающуюся от дыхания грудь, Жан немного успокоился – жива.

– Пик? – он перевернул девушку на спину и не поверил своим глазам, – Что ты творишь вообще?

Опьянение почти полностью улетучилось, сменившись адреналином и непониманием. Жан, как и все разведчики, многократно сталкивался со смертью, переживал потерю товарищей, учился жить с болью утраты, но прежде никогда не сталкивался с самоубийцами. И никогда не задумывался об этом сам, как бы плохо ему не было. Никогда. От чего находился в глубочайшем шоке, не понимая, что делать и как себя вести в сложившейся ситуации. С Пик у него попросту не было времени пообщаться и узнать ее лучше, однако девушка производила приятное впечатление. Она казалась спокойным и рассудительным человеком. До этого момента.

– Ты в порядке? – поинтересовался Жан, понимая абсурдность своего вопроса. Ведь человек, пытавшийся покончить собой, априори не мог быть в порядке.

Откашлявшись, девушка приподнялась, хватаясь за обжигающий след на своей шее.

– Я уже давно не в порядке, – с обыденной меланхоличностью ответила Пик, – Мне стоило запереть дверь, но я этим часто грешу, оставляя комнаты чуть ли не на распашку.

– Что ты такое говоришь? – парень был все еще ошарашен ее реакцией. Складывалось впечатление, будто это была не первая ее попытка, – Почему ты это сделала? – уже мягко, почти шепотом произнес он.

Спокойствие Пик отступило на второй план, и, по всей видимости, девушку накрыла волна паники после содеянного. Ее всю трясло, а воздуха едва ли хватало, чтобы им насытиться. Жадно глотая кислород раз за разом, Фингер пыталась продолжить дышать, но у нее не получалось.

– Пик, послушай меня, – Кирштейн обхватил ее лицо ладонями, – Тебе нужно успокоиться. Смотри, пожалуйста, вот в эту точку, – он кинул рукой на иллюминатор, – Сконцентрируйся на ней и пытайся дышать. Просто дыши вместе со мной.

Он синхронно с Пик вдыхал и выдыхл воздух, контролируя ее попытки. Жан был хорошо знаком с паническими атаками, поскольку они часто случались у Хистории в первые годы обучения, и прекрасно знал, как с этим справляться.

Кирштейн прижал девушку к себе и когда ее отпустило, он осторожно, но настойчиво повторил свой вопрос:

– Зачем ты это сделала, Пик? Я не расскажу никому, но все-таки, – он вдруг замялся, – Ты ведь можешь это повторить.

Что изменится то? – девушка не заметила, как вцепилась ему в руку, больно впиваясь ногтями в кожу. – Совсем недавно мы были врагами. Вы ненавидели нас, а мы вас. К чему теперь это мнимое беспокойство?

– Пик, мы ненавидели лишь Энни, Райнера и Бертольда, потому что они предали всех. Потому что убили Марко. Но ты к этому никак не причастна. Ты всего лишь защищала свой дом. Ты никого не предавала и ты мне не враг. К тому же, в конце концов, вы оказались правы.

– Прекрасно, – прошептала Пик, – А теперь, будь добр, освободи мою каюту.

– Не думаю, что тебе стоит оставаться одной.

– Кирштейн, оставь меня в покое, – девушка осадила его, – Ты сначала со своей любовной драмой разберись, потом уже к другим с советами приставай.

– Так значит, в любви все дело? – он спросил почти утверждающе.

– Все в этой жизни упирается в любовь и ненависть, – выдохнула Фингер.

– И что же твоя любовь посмела такого натворить, что ты решила покончить собой?

Пик долго всматривалась в упавшую на пол тумбочку и перерезанную веревку, минуты назад стягивавшую ее шею. Парень уже было решил, что не дождется ответа, но вдруг она прошептала:

– Умереть, – содрогаясь, ответила девушка, – Он посмел умереть, хотя обещал выжить, несмотря ни на что! – закричала Пик, сама не ожидая от себя таких сильных эмоций.

В первую очередь она была воином, почетной марлийкой, а потом уже просто девушкой. Такие чувства были ей не просто не свойственны, Фингер гасила их, с головой уходя в миссии, отдавая долг своей родине. Она просто не могла себе позволить забыться в переживаниях, пока операция не подойдет к концу. Теперь война была закончена, но она все еще продолжалась в хрупком женском сердце, разрывая его на части.

– Как его звали? – Кирштейн прижал девушку к себе, обнимая, и понимающе коснулся ее плеча.

– Порко Галлиард.

– Зубастый? – уточнил Жан.

– Для вас, да, Зубастый, – огрызнулась она.

– Прости, – парень слегка поежился, понимая, какую глупость спросил. Пик все еще впивалась ногтями ему в руку, – Не могла бы ты немного ослабить свою хватку, – Жан потянулся к ней, аккуратно перехватывая ее пальцы.

– Ты тоже прости, – девушка начала постепенно приходить в себя, немного забываясь в диалоге, – Я не хотела на тебе срываться.

– У вас ведь запрещены отношения между шифтерами?

– Отношения запрещены, – согласилась Пик, – Но разве можно запретить чувства?

Жан понимал ее, понимал, какого это быть заложником собственной любви. Если бы он только мог отказаться от чувств к Элис, он бы давно это сделал. Но люди не выбирали, что им чувствовать, в этом Пик совершенно была права.

– Впрочем, наша жизнь была заведомо обречена, – шмыгая носом, Пик потянуло на откровения. Ей было необходимо выговориться, – Мы полюбили друг друга, когда нам было по 16, и у нас оставалось лишь жалких 9 лет, – она тяжело вздохнула, – Скажу честно, я безумно завидовала Элис, когда узнала, что ей удалось родить ребенка. Все бы отдала за такую возможность. В глубине души я всегда хотела иметь семью. С Порко, конечно же. Но даже мечтать об этом боялась, ведь этого бы никогда не произошло. В случае беременности меня бы просто скормили другому кандидату, вот и все.

– Теперь у тебя впереди целая жизнь, ты можешь обзавестись как мужем, так и детьми. Неужели ты не думала об этом?

– Без Порко мне и собственная то жизнь не нужна. Какие еще дети… куда уж там, – девушка пожала плечами, вытирая остатки слез, – Ты сам то не думал устроить свою жизнь без Элис? Вероятней, тебе чуть легче все это выносить, ведь она хотя бы жива.

– Но она не со мной. По твоему это легче? – усмехнулся Жан.

– Ну да, – Пик едва заметно улыбнулась, – Пока она жива у тебя есть все шансы ее возненавидеть, остыть, забыть, да что все что угодно. Сегодня ты любишь ее, а завтра полюбишь другую. Кто знает? Жизнь так непредсказуема. А Порко в моих глазах навсегда останется лучшим из лучших, он герой для меня. Мой герой. И никто никогда меня не полюбит так, как любил он. И я никого не полюблю.

– Не думаю, что он бы хотел всего этого, – холодно бросил Жан, – Если он тебя действительно любил, он бы хотел, чтобы ты жила счастливо. Чтобы ты жила, Пик, а не думала о самоубийстве! В конце концов, кроме семьи есть уйма других занятий. Поэтому живи хотя бы из уважения к его светлой памяти. Если ты так любишь детей, но не желаешь собственных, устройся работать в школу или интернат. Об усыновлении поразмысли, не знаю что еще. Мой тебе совет: не слоняйся без дела, и не будет подобных мыслей возникать.

– Думаю, ты прав, – будто приняв свое горе, согласилась Пик, – Я до последнего отрицала произошедшее, не хотела с этим мириться. Но ты прав абсолютно, Порко бы не хотел, чтобы я страдала.

– Вот и отлично, – Жан устало выдохнул, – А теперь ложись спать.

– А ты разве тут останешься? – недоверчиво спросила Фингер.

– Сегодня я тебя одну не оставлю, – Слишком уж быстро ты со всем согласилась. Так что буду признателен, если передашь мне вон ту подушку и одеяло. Я на полу лягу, не переживай.

– Как знаешь, – девушка пожала плечами и передала ему часть постельного белья.

***Пробудившись ото сна, Жан не увидел девушку рядом. Зато обнаружил два дополнительных одеяла поверх себя, видимо, ночью резко похолодало, и Пик укрыла его, переживая, что он мог замерзнуть. Парень воспользовался ее душем, ведь где находилась собственная каюта, он все еще не знал, так как попросту не запомнил этого, будучи в стельку пьяным. Смывая с себя аромат оставшихся духов Элис, перемешанный с ее последними прикосновениями, он почувствовал некоторое облегчение. Казалось, где-то внутри он ее уже давно отпустил и смирился, но не хотел признавать сей факт. Теперь же появился четкий вектор того, что Лэнгфорт в его жизни больше нет места. Ни в жизни, ни в воспоминаниях. Конечно, попросту стереть из своей памяти он ее не мог, но была точная уверенность в том, что воспоминания когда-нибудь потеряют свою значимость и перестанут иметь какую-либо ценность в принципе. Он не мог вечно хранить ее в сердце. Это было слишком болезненно. Чувства к Элис продолжались одну треть его жизни, и с этим нужно было завязывать. Во что бы то ни стало Жан был намерен вышвырнуть ее из своей головы. Ему нужно было привыкнуть жить без нее, как и Пик без Порко. Вся разница была лишь в том, что девушка не хотела забывать Галлиарда, ведь он от нее не отказывался, продолжая любить ее до самой своей смерти, до последнего вздоха.

Покинув каюту, Кирштейн не сразу направился к ребятам. Ему хотелось увидеть Пик. Почему-то он искренне переживал и сочувствовал, желая каким-либо образом поддержать ее, но девушки нигде не было. Жан поднялся на палубу и огляделся, увидев Армина.

– Жан, – Арлерт кивнул ему, приветствуя, – Как самочувствие?

– В порядке, – Кирштейн запустил руку в волосы, припоминая количество выпитого вчера алкоголя, – Ты, случаем, Пик не видел?

– С вечера на глаза не попадалась, – Армин слегка нахмурил брови, не понимая зачем она могла понадобиться Жану, но спрашивать не стал, – Спит, наверное, – предположил он, не зная, что те провели ночь в одной каюте.

Парень почувствовал медленно подкрадывающееся беспокойство за нее и снова обошел палубы в поисках девушки. Не сумев отыскать ее, Жан свернул на корму, зажигая сигару. И завороженно остановился, рассматривая отстраненный меланхоличный силуэт. Пик его совсем не замечала, вглядываясь куда-то вдаль волнующегося моря. Ее слегка взъерошенные волосы развивались по ветру, а на лице была едва заметная улыбка.

– Ты же не собираешься прыгать? – слишком уж бестактно уточнил парень, нарушая ее одиночество.

– И тебе доброе утро, – не оборачиваясь произнесла Пик.

– Ты бы не могла отойти от края, – Жан сделал шаг вперед, протягивая ей руку, – Перелезай обратно.

Девушка расплылась отчужденной улыбкой и, хватаясь за его плечи, приняла помощь, позволяя перехватить себя на руки.

– Я тебя с самого утра искал.

– Зачем? – поинтересовалась девушка.

– Хотел убедиться, что ты в порядке, – выдохнул парень.

– Я в порядке.

– Больше не жалеешь, что забыла запереть дверь?

Девушка лишь молча покачала головой, понимая, какая глупость могла стоить ей жизни.

– Не жалею, – Пик попыталась коснуться пола ногами, – Ты можешь меня отпустить, – намекнула она, все еще находясь у него в объятиях.

Взглянув ей в глаза, Жан будто бы выпал из реальности, полностью растворяясь в ее неосязаемом, но ярко ощущаемом шарме.

– Жан, – повторила она, улыбаясь краем губ, – Ты чего?

– Извини, – произнес парень, придя в себя, и опустил девушку.

– Ты сам то как? – поинтересовалась Пик.

– В порядке, – замялся он, теряясь в своих ощущениях, – Похмелье, видимо, не понимаю, что со мной. Пойду свою каюту искать. Ты появишься на ужине?

– А? Да, – задумчиво ответила Пик, не сразу расслышав вопрос, – Я приду.

***Судя по тому, как долго она перебирала тушеные овощи в своей тарелке, аппетита у девушки не было совсем. Выпив бокал вина, она тяжело вздохнула и, отодвинув стул, была намерена уходить.

– Спасибо за компанию, Жан.

– Ты хочешь побыть одна? – мягко спросил Кирштейн.

– Не знаю даже, но здесь я чувствую себя неуютно. Не понимаю, зачем вообще поплыла, если честно, – вздохнула она, – Впрочем, оставаться в гетто было так же невыносимо.

– Я могу зайти к тебе чуть позже, если ты не против, – предложил парень.

– Как тебе угодно, – без особого энтузиазма ответила Фингер и уже было развернулась, прихватив с собой бутылку с вином.

– Нет, так не пойдет, – Жан задержал ее, кивая на стеклянную тару, – Не думаю, что это хорошая идея. По крайней мере, не в одиночестве.

Кирштейн поднялся из-за стола и вышел в коридор, вместе с девушкой.

Открыв дверь в каюту, Пик сразу же плюхнулась на кровать протягивая руки к вину, чуть ли выхватывая бутылку.

– Теперь ты позволишь мне выпить? – Пик вопросительно смотрела на него, ожидая реакции.

– Мы даже бокалы не взяли, – заметил парень.

– Да и черт с ними.

Жан улыбнулся и, отхлебнув из горла, протянул ей. Он внимательно изучал лицо девушки, выражение которого почти не менялось, всегда оставаясь таким далеким от реальности. Зрительно невидимая аура, исходящая от Пик, приковывала к себе, словно магнитом. Он рассматривал ее шею, плечи, изящные запястья. Пик показалась ему невероятно красивой. Жан встречал много смазливых девушек, но она производила на него особенный эффект. Рядом с этой странной марлийкой он чувствовал себя необычайно спокойно, будто растворяясь в ней и избавляясь от всех неугодных эмоций. Никогда прежде он такого не испытывал. Однако это была страсть или влечение. Это было что-то совершенно иное, что-то возвышенное и легкое, что-то совершенно ему незнакомое.

– Ты опять у меня ночуешь? – внезапно спросила Пик, посмотрев на часы.

– А ты хочешь, чтобы я остался?

– Хочу, – едва слышно прошептала она.

Пик залезла под одеяло, двигаясь к стене, тем самым освобождая место для Жана. Подняв на него фокус внимания, она столкнулась непонимающим взглядом.

– Не подумай неправильно, – оправдалась она, – Все прилично. Я предлагаю просто спать вместе. Просто. Спать, – медленно выделила она, давая понять, что речь идет действительно об обыкновенном сне, – Мне сейчас слишком одиноко.

– Я и не думал ни о чем таком, – с совершенно несвойственным ему смущением ответил Жан, укладываясь рядом с ней.

И он действительно об этом не думал. Он вообще ни о чем не думал рядом с ней. Ему было просто хорошо. Пик не вызывала в нем чувство похоти, сводящееся к обычному желанию, несмотря на то что он подчеркнул для себя ее красоту. Эта девушка раскрывала в нем абсолютно новые эмоции, будто бы даже платонические, подчеркнутые легкой эйфорией. И он растворялся в ней.

– Если я попрошу меня обнять, – прошептала Пик, – Это будет уместно?

Кирштейн чуть подвинулся и нежно прижал ее к себе, зарывшись носом в волнистые темные волосы, пропитанный морским воздухом и влагой.

– Спокойной ночи, – пожелала девушка, переплетая свои пальцы с его рукой.

– Спокойной ночи, Пик.

========== Альтернативный финал. Глава 2. ==========

Сырой осенний воздух пробирал легкие от холода, а гнетущая вокруг атмосфера совсем не напоминала собой ту романтизированную осень, которую красиво описывали в книгах и снимали в кинематографе. Опустив голову, Элис шла вдоль аллеи и небрежно раскидывала сапогами опавшие пожелтевшие листья, которые уже начали гнить. Время было почти десять вечера, но девушка совсем не торопилась домой. Сегодня был ее 29-й день рождения. Однако праздничного настроения девушка не испытывала. Ощущались пустота внутри и безразличие, которые стужей окутывали все тело, даже когда она лежала дома в роскошной теплой постели, пытаясь уснуть. Когда это все началось, брюнетка уже и не помнила. Она настолько привыкла к такому состоянию, будто и вовсе жила так всю жизнь. Пара капель воды упали на щеки девушки, скатываясь к подбородку. Элис подняла голову к небу, вглядываясь в большую серую тучу, как спустя мгновение под раскат молнии начался ливень. Она простояла так еще несколько минут, концентрируясь на ярких вспышках, всеми сходствами напоминающие обращение в титана, и быстрым шагом двинулась прочь.

Немного помедлив у входа, она медленно отворила дверь, заходя внутрь.

– Миссис Браун, – обеспокоился дворецкий, – Вы насквозь промокли. Мне приготовить ванную?

– Не нужно, спасибо, – выдохнула она.

– Почему ты решила промокнуть, имея при себе зонт? – без особой заинтересованности спросил Райнер, указывая на трость в левой руке.

– Альма еще не вернулась? – проигнорировав мужа, девушка обратилась к дворецкому.

– С позволения мистера Брауна она задержалась у Габи и Фалько. Утром ее привезут.

– Хорошо. Сегодня ты можешь быть свободен, – Элис протянула дворецкому чаевые, – На выходные тоже можешь не приходить.

Девушка сняла мокрую одежду, бросив все в прихожей. Обнаженная, она прошла по холлу, свернула в кабинет Райнера и, прихватив из его бара «праздничную» бутылку вина, направилась в ванную.

Элис залпом отпила несколько глотков, немного отдышалась и отхлебнула уже более внушительное количество. Она не любила вино и никогда в нем не разбиралась. Не могла различить дешевое и хорошее, не ощущая совершенно никакой разницы. Но в доме Райнера попросту не могло быть дешевого вина. Однако оно все равно ей претило. Девушка скучала по пиву из собственной пивоварни разведкорпуса, по ягодным настойкам, которые готовила мать Жана, по своим ребятам…и по Жану. Конечно же, она по нему скучала, иначе и быть не могло. Особенно сильно это ощущалось сейчас, когда отношения с Райнером дали трещину, все больше и больше разделяющую их с каждым совместно прожитым днем. Брюнетка набрала полную грудь воздуха и опустилась под воду, пытаясь избавиться от мыслей. Плохих, хороших, не важно. Она хотела вообще ничего не чувствовать. Отсчитывая последние секунды, Элис, находясь на грани, вынырнула на поверхность, жадно глотая ртом воздух. Отдышавшись, она откинулась на бортик мраморной ванной, нащупывая рукой бутылку, но таковой не обнаружила.

– Ты меня уже настолько не выносишь, что празднуешь в одиночестве? – с ноткой грусти спросил блондин, отхлебывая вино, – Хороший выбор, – заметил он, разглядывая этикетку.

– А сам то как думаешь? – съязвила Элис, – Что можешь трахать других женщин и никаких последствий за этим не будет?

На что лишь Райнер покачал головой.

– Это следствие, – он отпил еще глоток, – А причина, Элис, в тебе. В том, что ты меня не хочешь и уже давно. В том, что твое тело не реагирует на меня так, как раньше и в том, что остаешься жить ты со мной только из-за дочери.

– Дай сюда, – Элис чуть приподнялась из ванной, агрессивно выхватывая бутылку у него из рук, – И оставь меня.

– Вот, значит, как, – с холодом бросил Райнер, – Ты этого даже не отрицаешь. Небось, жалела все эти годы, что с Кирштейном не уплыла?

– Ты пьян, – отмахнулась девушка.

– Такими темпами и ты скоро меня догонишь, – отшутился он, – Как никак у моей любимой сегодня день рождения.

– Да что ты вообще о любви знаешь, – Элис бросила на него уставший взгляд и поднялась из ванной, ступая мокрыми ногами на холодный кафельный пол.

– Я хочу тебя, – произнес блондин.

– Хочешь-возьми, – девушка остановилась у зеркала, собирая в полотенце длинные мокрые волосы.

– Я хочу тебя, но я хочу, чтобы и ты хотела меня, – выдохнул Райнер, – Но, по всей видимости, этого уже никогда не произойдет.

– Ну, тогда я одеваюсь? – равнодушно спросила брюнетка.

– Одевайся, – согласился он.

Элис накинула на себя красный шелковый халат и уже собиралась покинуть ванную, но Райнер схватил ее за руку.

– Ты вообще была со мной счастлива?

– Была, – ответила девушка, сглатывая подступающие слезы, – Проблема в том, что и несчастна я была тоже из-за тебя.

Райнер нахмурил брови и коснулся переносицы, сжимая ее. Он хотел что-то ответить, но промолчал, допивая остатки вина.

– С днем рождения, – в итоге выдавил он, протягивая коробку с очередным колье.

Девушка открыла упаковку и провела пальцами по переливающимся камням.

– Очень красивое. Спасибо, – Элис сделала шаг и поцеловала его в щеку, – Спокойной ночи.

Брюнетка завесила шторы, скинула с себя халат и легла в холодную постель, свернувшись калачиком. Все оказалось совершенно не так, как ей бы хотелось. Девушка слишком долго не могла себе признаться в том, что ей здесь не место. Марлия не приняла ее, и Элис скучала по дому. Скучала по друзьям, скучала по всему, что когда-то ей было так дорого. Но она боялась даже подумать об этом, считая, что перестала иметь на это какое-либо право, ведь она уже сделала свой выбор. Однако правильное ли это было решение? Она выбрала чужую страну и, по сути, чужого ей человека. Элис не винила Райнера, она его любила и понимала все обстоятельства, но вместе с этим испытывала постоянную боль, ведь он был прямым напоминанием всех ее трагедий. Не будь у нее Альмы, вряд ли бы она осталась здесь. Терзаясь тоской по дому, девушка поняла, что так больше продолжаться не может.

Весь день Элис обдумывала свои мысли, прикидывая, как лучше преподнести информацию Райнеру и дочери о том, что она намерена отправиться на Парадиз. Но Браун сам расставил все по своим местам, обозначив уже давно сложившуюся между ними позицию.

Под вечер воскресенья, в стельку пьяный, он завалился домой, с ног до головы пропитанный ароматом женских духов. На что Элис лишь молча закатила глаза и произнесла:

– Я отправляюсь на Парадиз, если тебе, конечно, это вообще интересно. Альма останется у Габи, поэтому можешь себе тут ни в чем не отказывать, – девушка грустно улыбнулась, – Хотя ты и так не отказываешь, – сморщив нос, она произнесла, – У твоей дамы сердца просто омерзительные духи.

Элис спустила чемодан по лестнице и захлопнула за собой дверь, желая лишь поскорее отсюда удалиться.

***Девушка оповестила о своем приезде лишь Хисторию. Несмотря на то, что Элис безумно хотела увидеть Сашу, Армина и Конни, она понимала, что была слишком большая вероятность встретить и Кирштейна, чего допустить было ни в коем случае нельзя. Из писем и косвенных разговоров она знала, что Жан довольно-таки быстро нашел себе пару, завязав отношения с Пик. И в целом была за него рада. Однако что-то причиняло ей боль. Прошло 8 лет с момента их последней встречи, но сердце до сих пор разрывалось на части.

Элис поднялась на палубу, испытывая легкий мандраж. Почему она вообще переживает? Это ее дом, ее родной остров, где она родилась и выросла, за который она сражалась ценой собственной жизни.

Закончив с войной, правительство на острове сменилось. Элис и Альма заочно были признаны героями. Девушка неоднократно получала письма благодарности и приглашения посетить остро, с целью награждения и присвоения титула. Но она не могла. Хотела, но не могла. Вместе с Жаном от нее будто отвернулся весь Парадиз. Хоть это было и не правдой, воспринималось все именно так. Расстояние сыграло свою роль, и ребята отдалились друг от друга, постепенно становясь друг другу чужими. В любом случае Элис не хотела суматохи и официальности, поэтому решила прибыть инкогнито, насколько это возможно. В чем ей с радостью поспособствовала Хистория, которая, хоть и оставила пост королевы, имела там не последнее слово.

– Добрый вечер, мисс, – произнес мужчина, – Мистер Ренделл, – представился он.

– Добрый, – Элис протянула ему руку, – Миссис Браун, очень приятно.

– Ох, миссис, – огорчился он, целуя тыльную сторону ладони, – Замужняя, значит.

– Все верно, – кивнула брюнетка.

– А где же ваш муж? – поинтересовался мистер Ренделл.

– Я одна, – ответила Элис не желания продолжать дальнейший диалог.

– Так вы на выставку? – предположил мужчина.

– Какую еще выставку?

– Выставку картин, – пояснил он, разворачивая брошюру, – Известный художник, со многих стран люди едут, – мистер протянул буклет, – Вы, кстати, похожи чем-то на девушку с его картин.

Сердце пропустило удар. Еще один. И, казалось бы, вот-вот насовсем остановится, как оно вновь забилось с неистовой силой, заставляя Элис потерять равновесие.

– Миссис Браун, – мужчина подхватил ее под руки, – Что с вами такое? Нездоровится?

– Все в порядке, – Элис выдавила из себя улыбку, – Немного переутомилась. Нет поводов для беспокойства.

Девушка еще раз поблагодарила мужчину и в спешке удалилась к себе в каюту.

Обжигающим холодом воспоминания вырывались из памяти, причиняя острую боль. Мысли проносились в голове со скоростью света, не позволяя сконцентрироваться ни на одной из них. «Если я хоть немного тебе небезразличен, если ты имеешь хоть крохотную долю уважения ко мне, ты сделаешь все на свете, чтобы никогда со мной больше не увидеться. Ты поняла меня?». Элис бросило в жар, а на лбу проступили капельки пота. Она безумно хотела его увидеть, пусть даже мельком и издалека. Но Элис дала ему слово, после которого ее желания перестали иметь какую-либо ценность. Да и без обещания ей бы не хватило никакой наглости туда заявиться.

========== Альтернативный финал. Глава 3. ==========

Хистория суетливо открывала одни ящики за другими, ловко перемещаясь по кухне в поисках чего-нибудь съестного. Девушка уже давно переехала на ферму, променяв осточертевшую городскую суету на деревенскую безмятежность.

– Чаю? – предложила она, отыскав лишь травяной сбор с мятой и мелиссой.

– Сочту за честь, – улыбнулась Элис, задорно наблюдая, как ее бывшая королева о ней заботится.

Блондинка поставила на стол две фарфоровых чашки с позолоченными блюдцами и разлила по ним чай, раздающийся душистым ароматом.

– Восемь лет не виделись, – не без осуждения проговорила Хистория, – Что-то случилось?

– И нет, и да, – Элис опустила глаза. Она не хотела вдаваться в подробности, но это было бы нечестно по отношению к подруге, – Я очень соскучилась.

– Так почему не приехала раньше? – блондинка смотрела на нее уже взволнованными глазами, считывая тревожную мимику.

– Боялась.

– Зря ты так, Элис, – Хистория покачала головой, – Тебе здесь всегда все рады.

– Не все, – брюнетка отвернулась в сторону, протягиваясь за чаем.

– Ты о Жане?

Одно лишь имя. Жан Кирштейн. И столько боли. Глаза резко защипало, и Элис закрыла влажное от слез лицо волосами.

Хистория заботливо прижала девушку к себе, убирая с лица прилипшие пряди волос, и аккуратно мокрые щеки.

– Это твой дом. Ты имеешь полное право здесь появляться без каких-либо угрызений совести, – с твердой уверенностью произнесла она, – Ты поняла меня?

На что Элис молчаливо кивнула, виновато поджав губы.

– Ты была достойным солдатом, бесстрашно сражаясь на поле боя, – блондинка глубоко вздохнула и усмехнулась. – Ты спасла человечество, Элис. Так какого черта после всего пережитого ты позволяешь обычной жизни ломать тебя?

– Дорогая, – брюнетка немного отстранилась от нее, – Я была сломлена с самого детства, просто у меня не было времени об этом думать. Мне просто хотелось выжить, как и всем остальным в то мрачное время, – Элис отхлебнула чай и продолжила, – Райнер испытывал постоянное чувство вины. Клянусь богом, я была готова его пристрелить множество раз, лишь бы больше не видеть эту страдальческую физиономию. Отдельная тема – его ночные кошмары и галлюцинации, с этим существовать было уже попросту невозможно. Как-то ночью он проснулся в очередном бреду и начал меня душить. Вскоре я перестала видеть в нем мужчину, которого когда-то любила. Передо мной были лишь боль утраты и горы трупов от разрушенной им стены. Я видела это настолько четко и ясно, будто все произошло совсем недавно.

Элис периодически делала паузы, нервно перебирая пальцами по столу. Она еще никогда и ни с кем не была так откровенна. Хистория видела, как тяжело подруге дается этот разговор, однако не останавливала ее, потому что считала, что если та сейчас не выговорится, то все может закончиться слишком плачевно.

– Продолжай, пожалуйста, – прошептала Хистория, нарушая тишину.

– В какой-то момент я поняла, что и сама начинаю сходить с ума, – брюнетка нахмурила брови, – Я стала на всех срываться: на Райнере, на дочери, на прислуге. По этой же причине Альма все чаще проводила время у Габи и Фалько, чем в собственном доме. Отношения с Райнером стали хуже некуда. Он все регулярно задерживался на работе, а мог и вовсе пару дней не появляться. Возвращался с ног до головы пропахший женским парфюмом и далеко не в трезвом виде, – Элис улыбнулась уголками губ, – Прости, что врала тебе в письмах. Я до последнего верила, что все еще может наладиться. Но мы друг для друга стали лишь сплошным напоминанием трагедии. Боль оказалась сильнее нашей любви.

– Элис, мне так жаль, – блондинка уложила подругу к себе на колени, поглаживая ее по спине, – Мне так жаль, – повторила она, уже шмыгая носом, – Но почему ты не хочешь увидеться с ребятами?

– Мне стыдно. Я будто-бы всех предала, оставшись в Марлии, и мы стали друг другу чужими.

– Но так никто не считает! – возразила Хистория, – От Парадиза осталось лишь название, сама видишь, но это по-прежнему твоя родина. И твои друзья по-прежнему тебя любят и ждут. Я никому не скажу о твоем визите, но ты поступаешь нечестно по отношению к ним, – блондинка взяла ревущую Элис за плечи и слегка тряхнула, приводя ее в чувства, – Они не отдались от тебя, слышишь! Никто не отдалялся! Ты сама себе выдумала невесть что и пропала.