Текст книги "Другая сторона"
Автор книги: Несмирный
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Ну… и что предлагаешь? – уже серьёзно съехидничал Лысаков. Илья молчал.
– То-то! Эдакие чудаки на букву «м» нужны обществу. Оно на них отыгрывается, отдыхает… Всё верно придумано! Причём, Смирнова никто не заставлял становиться «раком». Он сам прогнулся! Он сам выбрал роль, сам надел маску!
– Не дай Бог ему стать учителем… – чуть слышно подытожил Илья.
– То есть?
– Тогда отыграется он!.. И на наших с тобой детях, дружище!
Лысаков хотел что-то возразить, но тут класс озарил зычный баритон Паши Воронина, неформала местного значения.
– Мне кажется, Гамлет их всех считал за дураков. Особенно Полония. И правильно делал. Взять, хотя бы, этого… – Пашка элегантно пощёлкал пальцами, – этого… Озрика! Надушенный, благоразумный франт, только души-то и нет! Пусто! В таком примитивном, с точки зрения нравственности, обществе единственным выходом для Гамлета была смерть, которую он торжественно и принял, отмстив напоследок «неразумным хазарам».
– Браво! – язвительно прыснул Лысаков. Он не любил Пашку. Лохматый же Воронин продолжал свою «неформальную» речь, плавно выводя русло древней реки в океан современной жизни:
– И среди нас есть «гамлеты», люди без вины виноватые, попросту попавшие не в своё время. Слишком многое понимая, они не многое могут изменить и зачастую уходят от жизни. Их обвиняют, называют слабыми, но не видят одного – попадая в ритм жизни, человек забывает ритм своего сердца… И Гамлет становится Полонием. А это конец. – Воронин закончил свою речь и, томно вздохнув, сел за парту. Он претендовал на роль Гамлета, хотел им быть… но не был. Хотел гордо выситься над толпой и безмолвно страдать. Но не страдал.
– «Синдром Рудина.» – чуть слышно прошептал Илья, будто ставя Воронину диагноз.
– Какой синдром? Ты о чём? – не понял его друг.
– «Синдром Рудина» – болезнь, которой страдает наш дорогой неформал.
Лысаков оживился. Илья же продолжал:
– Вот, ты взгляни на улицу, на наших с тобой ровесников! Справа, слева, сверху, снизу – сплошные группировки. Только впереди до сих пор никого ещё нет. Скинхэды, религиозные сектанты, партийцы-большевики, неформалы… Причём, большинство из них ни черта не смыслит в том, чему они себя якобы посвятили. Надо куда-то втиснуться, надо понравиться, выставиться! Престижно ведь, парень! Вот отсюда и эти пышные их красноречия: мы – непонятые «гамлеты», мы – сливки.
– Оно верно… – довольно кивал Лысаков.
– Да ты не думай, – мрачно перебил Илья, – я говорю всё это не ради того, чтобы заклеить пластырем твою дурацкую зависть!..
– Ты с чего взял?! – завёлся Лысаков. – С чего мне этому козлу завидовать?!
– Ладно. Не заводись ты!.. Я-то вот что сказать хотел. – тяжело размышлял Илья, глухим взглядом уставившись на вещавшую нечто Настасью Ивановну, – Вот, повелось так называть: неформалы, меньшинство, мол. Да где ж меньшинство? Ты сам глянь! У кого модная косуха, у кого партийный билет, у кого бритый лоб, у кого ещё и ориентация… Сплошной напускной хоровод! Неформалы-то мы! Мы с тобой и ещё пара-тройка таких, как мы!
– Да. – оценил всё сказанное Коля. – Только зря думаешь, что я этому пуделю завидую. Не с чего! Кстати, хотел спросить. «Синдром Рудина» – это болезнь, что ли, такая? Что это вообще значит?
– А! – засмеялся Илья. – Да это я сам выдумал… Ты Тургенева читал?
– Нет…
– Вот, прочитай! Тогда и узнаешь, кто такой Рудин, и что у него за синдром.
– Будет сделано! – шутливо отдал честь Коля Лысаков. Тем временем, надев ораторскую тогу, принял эстафету Ваня Краснов. Илья сразу же оживился : политические гимны главного коммуниста девятого «В» его явно забавляли.
– Когда я читал трагедию, – начал издалека Краснов, – в глаза сразу бросилось невежественное, брезгливое отношение новоявленного короля Клавдия и его свиты к слугам, к простому народу! А с народом, товарищи, шутки плохи! Гамлет же совсем другое дело. Не зря его назвали новым человеком. Это же прототип будущего социалдемократа! Его дружба с Горацио, которого принц называл самым преданным себе человеком, веское тому доказательство. И с бродячими актёрами он сразу скорешился…
– Прям, датский Ленин! – не выдержав, вставил Илья и под аккомпанемент лысаковского хохота откинулся на спинку стула.
– А что? Вполне возможно! – важно откликнулся полный Иван и почему-то пафосно взмахнул рукой. – Тут кто-то заявил, что принц зря Офелию наколол. Вовсе не зря! – Краснов ехидно взглянул на Катю Рябинину, бросил перчатку. – Офелия – никчёмная девчонка, слабая и потому извращённая полониевским воспитанием! Она бы всё Гамлету испортила. У него в голове созрел прекрасный и дерзкий план отмщения ненавистному монарху-угнетателю! Любовь к Офелии не входила в его план. Гамлет – молодец, нашёл в себе силы, отшил девчонку. Идея! – смачно выкрикивал красный Иван. – Идея превыше всего!
« Посмотрю я на твою идею, когда ты сам в кого-нибудь втыришься.» – подумал Илья. Краснов же, наконец, добился своего: Рябинина не выдержала и вступилась за Офелию.
– Идея, говоришь?.. А как же сцена у могилы Офелии с Лаэртом?! Как же его любовные письма?! Объясни мне, Ванечка! – визжала Катя.
– А никто же не говорит, что Гамлет её не любил. К сожалению, любил.
– К сожалению?
– Именно. Это никчёмное чувство только жить мешает! Разум! Вот высшая сила! Только разумное начало может управлять обществом, миром. И это разумное, вечное начало есть … народ! – неожиданно вывел Краснов.
– Народ???.. – снова не выдержал Илья, не выдержал уже серьёзно. – Растолкуй мне! Я что-то не понимаю.
– Народ?.. – незаметно смутился Иван. – По-моему, ты задал идиотский вопрос. – Краснов понял, что сказал не то и почему-то пафосно взмахнул рукой.
– Идиотский?! – зло шепнул Илья, повышая голос, и даже привстал с места. – С каких это пор вечные и неразрешимые вопросы ты называешь идиотскими, товарищ?!
– Я неточно выразился…
– Так выразись поточнее!
– Хорошо! Только ты так не выделывайся! Тоже мне, великий ум! – обиделся задетый за живое Краснов. – Ты-то уж точно к народу не относишься!..
Краснов был абсолютно подавлен своей проваленной агитацией и, так и не объяснив, что же такое "народ", сел на место. Настасья Ивановна, не обращая внимания уже ни на что, спокойно читала интересную газету и не заметила, как пропустила «звёздный час» Кати Рябининой, гордо поднявшей над шелестевшим классом своё веснушчатое тело:
– Кто-то из нас говорил, что любовь – никчёмное чувство. – сказала Рябинина, ехидно поглядывая на разбитого Краснова. – Кто-то из нас глубоко ошибается. Недаром у древних греков Амур – сила, управляющая Вселенной. – блеснула эрудицией староста. – Боже мой! Ведь именно любовь заставляет нас жить на этой бренной планете, побуждает нас рваться ввысь, писать стихи!.. Да здравствует любовь!!!
– Ну и что такое эта твоя любовь? Томные письма? Французские романы? Романсы?.. Просто грёзы? – снова вмешался Илья. – Что это? Покажи мне, нарисуй! Я сам хочу знать!..
– Вот когда влюбишься, тогда и узнаешь, и спрашивать не будешь. – наставительно пропела Катя. – Это уже действительно «идиотский вопрос»!
Илья не знал, что ответить. Ответа не существовало. Но тут выручил шутник Ситов, уже, было, задремавший на задней парте:
– А ты-то, Катя, влюблена что ли, раз так смело рассуждаешь?
– Ну, уж если и влюблена, так не в тебя, Ситов! – приосанилась Рябинина и повернулась к Илье.
– Только не ошибись! – ответил Илья, грустно глядя на отличницу. – Монет на имя любви в наше время слишком много отчеканили. Оттого обесценилась. Инфляция…
– Ты что этим хочешь сказать? Что её больше не существует?!
– Почему? Нет. – ответил Илья. – Я в неё верю… Значит она есть… ещё где-то осталась. Дело в том, что сегодня все, кому не лень, нацепляют её лицо, ставшее оттого маскарадной маской. Её бомбят по цветному ящику. О ней кричат на каждом шагу пёстрые пары. Её рисуют в порножурналах. О ней пишут в дешёвой беллетристике… Её даже сделали однополой!.. А что же прикажете делать той, прежней, существовавшей в чистом, непридуманном виде? Менять название? Да. – подтвердил Илья. – Любовь меняет название. В некоторых из нас она пылится под вывеской «антикварная роскошь». В ком-то из нас она зовётся одиночеством. Но самое страшное: во многих из нас она умерла… а эти многие всё так же живут и влюбляются и ничего не подозревают.
– Да-ц! – смачно цокнула языком Катерина. – Что бы понять то, что ты иногда говоришь, нужно записать твою речь на диктофон и десять раз затем прослушать.
– Дерзай! – хмуро ответил Илья и, медленно сев за парту, уставился в окно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
