Текст книги "Stay Alone (СИ)"

Автор книги: Немая реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Завтрашний день обещал быть вполне обычным: подъем, завтрак, бесцельное ожидание обеда, обед, впустую потраченное время до ужина, ужин, а потом вылазка с друзьями. Такая перспектива не то что бы не радовала, но и несильно расстраивала. Ей нравился этот перерыв в бесконечном ритме жизни, тем более вечер обещал быть замечательным.

Ева свернула с главной улицы и проскользнула между домов к детской площадке – ее обыкновенное место для размышлений. В этой зоне ей особенно нравились качели, расположенные вдали от фонаря, а потому его яркий свет никогда не бил в глаза. Но как только девушка подошла к излюбленным качелям, то обнаружила, что они уже заняты. На ее месте удобно разместился парень – он сидел спиной к Еве, а потому она могла лицезреть лишь широкий разворот плеч, обтянутых серой футболкой, едва загорелую шею и волосы каштанового цвета, отдающие медовым оттенком в свете заката.

Ева неловко потопталась на месте, надеясь, что парень уйдет в ближайшее время, но тот, видимо, не собирался оставлять качели, а потому девушка подошла к нему со спины и несколько раз негромко кашлянула.

–Этот столик зарезервирован для меня,-пошутила она.

Молодой человек обернулся, и Мун шокировано уставилась на знакомое лицо. Этот парень был никто иной, как Кристофер Шистад. Вряд ли эту парочку можно было назвать приятелями, скорее знакомыми с общим прошлым. Ева на секунду опешила, разглядывая мужское лицо – все те же каре-зеленые глаза и бледно-розовые губы. К своему удивлению, она заметила небольшую щетину, которую раньше никогда не наблюдала у парня.

–Ээ…привет,-выдала девушка, попытавшись улыбнуться – взять себя в руки никак не получалось.-Не ожидала тебя здесь увидеть.

–Почему? Вполне ожидаемо, на мой взгляд,-ответил парень. Его тон не был игривым или насмешливым, как помнила Ева, скорее даже раздраженным. За этими словами скрывался какой-то тайный смысл, но Мун никогда бы не догадалась, что эта встреча действительна не случайна – Крис ждал ее на этом месте несколько дней подряд.

Крис поднялся с качелей, как бы уступая место девушке, и она присела, все еще пытаясь прийти в себя. Как только первый шок прошел, Ева решила, что стоит вести себя более естественно, а по совместительству, более раскованно. Она обернулась, глядя на Шистада, который обхватил рукой веревку и стал медленно раскачивать качели.

–Сегодня, между прочим, день нашего знакомства,-это была чистая правда: практически три года назад ребята познакомились на вечеринке у Вильяма.

–И как отмечать будем?-усмехнулся парень.

–Ну, пока у меня нет времени на всякие свидания,-ее тон был заигрывающим, девушка пустила в ход все свое очарование, которое приумножилось за этот год.

–Понятно,-просто ответил Крис.

–Но если бы у тебя было какое-то заманчивое предложение…-продолжила Ева, улыбнувшись.

–Какое? У тебя же нет времени на всякие свидания,-сухо отозвался Крис.

–Ну, у меня есть время на всякие встречи,-произнесла Ева, не обращая внимание на серьезность парня,-дружеского характера.

–Нет уж, спасибо,-отказался Шистад. У Евы сложилось впечатление, что Крис вот-вот уйдет, и ей по какой-то причине этого не хотелось.

Они не виделись уже давно, но социальные сети достаточно восполняли отсутствие прямого контакта – Ева знала, что Шистад совершенно недавно расстался со своей девушкой, а Крис наверняка знал, что Ева только закончила школу и сейчас поступает в университет.

–Интересно,-протянула девушка,-ты хотел предложить мне отношения?

–Моей целью никогда не было использовать девушек,-сказал парень без тени улыбки.

–Я такого и не говорила,-ответила Ева.

Этот разговор постепенно терял свой игриво-шутливый тон, а потому девушка выпрямилась и снова посмотрела на молодого человека.

–Просто у всех складывается такое впечатление. С кем бы я не общался, все считают меня козлом,-его слова звучали немного обиженно.

–Знаешь, в этом плане ты для меня не слишком надежный человек,-заметила Ева, явно намекая на события, произошедшие год назад.

–Почему же?-спросил Шистад, видимо, не разобрав намека.-Ты не представляешь, как я отдаю себя людям.

–В отношении меня это не было доказано,-поддела Ева.

–Ну, вот и поговорили. Надоело уже. Для всех я мудак и бабник,-Крис говорил это практически безэмоционально, может, с ноткой усталости в тоне.

–Причем здесь это?-немного раздраженно спросила Ева.-Я хорошо к тебе отношусь.

–Ни с кем у меня не клеится,-незнакомому человеку могло бы показаться, что Шистад просто жалуется на жизнь, но Мун знала, чего стоит эта откровенность и обнаженное сердце. Странным было одно – почему сейчас?

–Ты должен понимать, что сейчас я тебе ничего предложить не могу,-совершенно искренне отозвалась девушка, и это была чистая правда. Она не знала, что будет через неделю или месяц, куда забросит ее жизнь, связанная с учебой, а потому все это сейчас казалось немного не вовремя.

Ева с тоской посмотрела на парня – будто и не было этого года разлуки. Подумать только, прошел год с их последней встречи, а Крис все еще нравился ей! И если бы не эта канитель с учебой, Ева – страшно представить! – прямо сейчас согласилась бы на отношения с этим парнем, стоящим перед ней.

В ответ на слова девушки Шистад лишь кивнул.

–Тем более, ты недавно расстался с девушкой, – Криса даже не удивило то, что Ева в курсе последних событий,-я думаю тебе нужен перерыв. Новые отношения не помогут забыть старые.

–Я и не собирался так поступать,-возразил Шистад.

–Тогда о каких свиданиях мы говорим? Тем более со мной…

–А что с тобой не так?-поинтересовался Крис.

Ева только сейчас заметила, что он уже не раскачивает качели, а ее ноги наполовину погружены в песок.

–Мне кажется, я не смогу тебе дать то, что ты от меня ждешь,-немного смутившись, ответила Ева.

–Это нужно проверять временем,-Крис улыбнулся и взглянул на свою собеседницу.

В его каре-зеленых глазах отразились лучи закатного солнца, и Ева подумала, что она готова наплевать на все, что было до него и на свои личные планы, что она готова пойти за ним и неважно к чему это приведет.

–Но для меня пока что время застыло,-наконец пролепетала она и надеялась, что Крис не распознал тоску и сожаление в ее голосе.

Несколько секунд они помолчали. Девушка растерянно теребила краюшек своей толстовки, ее мысли, словно рой пчел, жужжали в голове.

–И я думаю, что тебе в любом случае нужен перерыв,-наконец добавила она.

Крис нахмурился, его губы дрогнули в грустной полуулыбке.

–Все ясно, Ева.

Девушка подняла голову, пытаясь рассмотреть его красивое лицо. Эти слова почему-то задели ее.

–Ну и что ясно?-раздраженно спросила она.

Крис в ответ лишь покачал головой, тронул Еву за руку, а затем развернулся и просто ушел, его фигура сияла в уходящем свете солнца. Ева почувствовала щемящую тоску в груди.

Им было просто невозможно быть вместе.

Комментарий к о невозможности быть вместе.

Вот такая странная часть. Если есть какие-то вопросы, комментарии или просто запас приятных слов, милости прошу в комментарии)))

========== о том, что она зареклась любить. ==========

Ева зареклась любить.

Потому что это то чувство, которое поглощает тебя без остатка и полностью разрушает. Она считает, что секунды заботы и ласки ничто по сравнению с минутами ревности, что часы счастья не стоят дней страданий, что месяц объятий не может компенсировать год ссор.

Она устала любить, а потому зареклась бросаться в этот омут с головой.

Еве нравится ощущать себя свободной, почти здоровой. Она ненавидит эмоциональные качели и уверена, что отношения – это ебаные американские горки: у тебя захватывает дух, но тошнота сильнее.

Ей тяжело думать о тех отношениях, через которые она прошла, поэтому проще сделать вид, что все в порядке. И, кажется, это начинает работать, потому что зависимость проходит – остаются только шрамы.

Ева зареклась любить, но Крис упорно стучится в закрытые двери.

Шистада просто не устраивает то, что их общий язык для разговоров – это язык тел. Он хочет узнать ее и понять. Крис ненавидит, когда Ева настойчиво целует его, чтобы избежать разговора, чтобы он случайно не узнал о ней чего-то. Но проблема в том, что Крис уже знает.

Он знает каждый изгиб ее ресницы и сколько веснушек на ее носу, знает какого цвета крапинки в ее глазах и количество родинок на ее спине. Он знает, что волосы у нее не рыжие, а каштановые с медовым отблеском. Знает, что она пахнет сладостями – миндалем и корицей. Знает, что на вкус ее губы как ванильное мороженое, а язык как мятные конфеты, которые она хранит в кармане своей куртки.

Крис выясняет все эти мелочи опытным путем и откладывает их в специальный ящик в своей голове, над которым висит огромная вывеска «Ева Квииг Мун».

Крис запоминает все, что происходит с ней и вокруг нее. Это похоже на одержимость, но на деле это попытка понять ее и ее мир.

Он думает, что если достаточно глубоко проникнет в ее мозг, то сможет проникнуть и в сердце, но его нельзя за это осуждать. Крис человек логики, а потому действует так, как думает, как считает правильным.

Он знакомится с ее друзьями – и, конечно, нравится каждому. Он оказывается на тех же тусовках, что и она, смотрит те же фильмы, что и она, пьет такой же кофе. Это забирает время и его личность, но Крис готов раствориться в этой кислоте. Он бросается к ней, тянет за нитку, связующую их, но Ева – бесконечный клубок.

Мун ненавидит то, как он пытается узнать ее, ненавидит его внимательность и чуткость, ненавидит каждый его шаг. Крис пахнет как отношения, и это пугает ее. Ева знает, что он привлекателен, умен и сексуален. Она знает, что он не из тех, кто бросает на полпути, но для нее это слишком. Его много, и Ева боится, что однажды станет мало. Она спит с ним, потому что это удобно, но тщательно избегает момента, когда удобство превратится в симпатию. Мун не позволяет себя засыпать в его постели или оставаться на завтрак, потому что это чревато последствиями. Она избегает прямых взглядов и редко целуется в губы, не разрешает себе стонать его имя или хвататься за его руки, когда кончает. Ева не надевает красивое белье и часто ведет себя грубо, отталкивающе.

Но Крис все равно идет за ней, завязав глаза и двигаясь на ощупь. Он изучает ее, вытянув руки вперед, и учит ее доверию. Он наблюдает и приручает, как дикого волчонка. Крис притягивает ее, случайно касается, смотрит долгим взглядом, не упрекает. Он показывает ей, какого это – быть любимой. Это не кажется бесполезным, но кажется долгой и упорной работой, когда роешь шахту, пробираешься сквозь толстую скорлупу, созданную как защитный барьер.

Крис терпелив и нежен. Но настойчив и целеустремлен. Он не отступает, и плевать на ее сотни “нет” и тысячи оправданий. Он знает, что Ева ранима и чувствительна, а потому с точностью хирурга открывает каждый замочек ее бездонной души, полной страхов и предубеждений. Он пробирается через терновые кусты в центр лабиринта, где его ждет оголенное сердце. И он знает, что ее “зареклась любить” – временная аномалия.

========== о том, что бывает год спустя ==========

Машина мягко повернула и остановилась, припарковавшись у тротуара. Снег скрипнул под колёсам. Поднявшийся ветер откинул волосы с лица и обнажил щёки, порозовевшие от мороза. Девушка прикусила губу, раздирая мягкую плоть, но всё же сошла с дорожки и двинулась в сторону пассажирского сидения. Мотор автомобиля издавал рычащие звуки, но стоял на месте. Дверь открылась, и в салоне загорелась лампочка, затем раздался сигнал, но тут же замолк вместе с хлопком.

Женское тело в короткой серой куртке и черных джинсах приземлилось на сидение. В автомобиле пахло отдалённо знакомыми ароматами хвои и цитруса, запахи мгновенно пробудили воспоминания, но она почти без усилий отправила мысли парить над головой – что сделано, то сделано. В любом случае она уже была внутри, выйти сейчас означало струсить, обнажить собственную слабость.

Тишина казалась давящей, но девушка не рискнула заговорить первой: просто уставилась на заснеженную улицу, дожидаясь, когда автомобиль вырулит на дорогу. Краем глаза она невольно скользнула по тёмному силуэту, сидящему всего в нескольких сантиметрах. Статная широкоплечая фигура слегка откинулась назад, демонстрируя контроль над ситуацией. Часть его лица оказалась скрыта темнотой, но та, которую девушка могла видеть, выглядела почти расслабленно – разглаженные мышцы, прямая линия губ, приподнятая линия острых скул, тёмные брови и устремлённый перед собой взгляд. Вдохнув немного глубже, чем следовало, девушка уловила незнакомый аромат сигарет – он не курил раньше.

Внезапно рыжие волосы прилипли к лицу, и она быстрым движением смахнула их в сторону, не поворачивая при этом головы. Молчание угнетало, но не больше чем всё происходящее. Это казалось почти безумием – сесть к нему в машину и ехать черт знает куда. Наверное, стоило спросить, прежде чем запрыгивать в салон.

Отвернувшись к окну, она рассматривала предновогоднюю атмосферу, царившую снаружи: мягкий свет разноцветных гирлянд, искусственные фигурки Санта Клауса, свежая омела и тёмно-зелёные ели с блестящими шарами и мишурой. Всё вокруг было радостным и искрящимся, но мир сосредоточился в небольшом пространстве автомобиля, где безмолвие прерывали лишь гул мотора и два дыхания. К своему удивлению, девушка осознала, что сердце не заходится в бешеном ритме от волнения, хотя влага на ладонях могла выдать с головой.

Машина свернула на следующую улицу и остановилась на светофоре – в это время девушка рассуждала о том, что всё ещё не купила подарок отцу на Рождество, а в голове совсем не было идей для презента. Затем мысль перескочила на блюда, которые будут стоять на праздничном столе, потом коснулась каникул, которые она, очевидно, собиралась провести в кругу близких друзей, и только после этого остановилась на парне, сидящем рядом.

Его близость чувствовалась болезненной пульсацией в низу живота и вакуумом, образовавшимся в голове при воспоминании о нём.

Собирался ли он что-то сказать?

Точно ответить было невозможно, поскольку девушка старательно избегала смотреть в его сторону и расфокусированным взглядом пялилась в окно, чтобы заглушить щемящее чувство неправильности в солнечном сплетении. Внезапно стало мерзко от осознания, захотелось выскочить из машины на ходу и получить пару ушибов за необдуманные решения. Хотя сказать, что её поступок был необдуманным вряд ли было бы честно. Она думала, сотню раз провертела мысль, но так и не пришла к выводу, что будет верным. Но сейчас, сидя в салоне его автомобиля, она внезапно осознала, что это ошибка.

Она бросила мимолётные взгляд на руки, сжимающие руль, и с удивлением отметила напряжение в пальцах. Его ладони казались знакомыми – бледные с синими ниточками вен, они наверняка все ещё пахли мускусным мужским ароматом, но теперь их запах искажало никотиновое облачко. Как часто он курил?

Почему-то захотелось срочно узнать ответ, но девушка проглотила вопрос вместе с чем-то горьким, вставшим поперёк горла. Напряжение в воздухе было почти осязаемым, и она молилась, чтобы он сумел перерезать эту натянутую нить, которая никак не могла разорваться сама.

Говорить не хотелось, но молчание убивало.

Опустив ладонь на коробку передач, он переключил скорость и снова свернул, у девушки слегка закружилась голова от мелькания пейзажа за окном.

Снова светофор, поворот, пешеходный переход, светофор, знак стоп, лежащий полицейский, поворот, пешеходный переход.

Дорога мельтешила перед глазами, и девушка потерялась в зигзагах, окончательно запутавшись. Она мечтала оказаться снаружи и вдохнуть чистый морозный воздух, чтобы впустить в себя этот лёд, его кристальный холод, который бы избавил от агонии. Но машина всё ещё неслась по трассе, наверняка, слишком быстро. Сбавив скорость, автомобиль въехал на украшенную сверкающей рамкой улицу. Салон озарил приглушённый белый свет, бросая блики на лицо водителя. Он снова переключил скорость, а другая рука плашмя легла на руль, управляя. Ладонь сместилась с коробки передач.

Внезапно весь воздух выбился из тела, оставив всего одну живительную частичку кислорода, которой было невозможно было насытиться.

Прикосновение холодной руки было обжигающим. Даже сквозь ткань неплотных джинсов она чувствовала его ледяной жар и замерла. Мысли испарились, оставив тупую пустоту и клубок обнажившихся нервов, сосредоточившийся на небольшой площади соприкосновения.

Тем не менее ее лицо выражало глубокое ничего, хотя девушка отчаянно кусала внутреннюю сторону щеки, пытаясь вернуть рассудок. Возможно, она могла бы потерять сознание, если бы только взглянула на него. Все это определенно было ошибкой.

Длинные пальцы сжали плоть, рассылая неконтролируемый электрический ток, затем сместились ближе к внутренней стороне бедра и надавили.

Тело – предатель. Год. Прошёл целый год, а оно всё ещё реагировало, бросалось по первому зову, откликалось на каждое движение.

Хотелось зарыдать от отчаяния, но проще было молча стерпеть пытку и молиться, чтобы маска безразличия не треснула по швам.

Его лицо отражало её собственное выражение будто в зеркале. Он смотрел на дорогу, пока рука блуждала по женской ноге, и никак не выдавал собственных эмоций.

Её чувства сочились через край – подставь ладони и они окажутся полны. Время замерло, вдохи заменили секундную стрелку, и только благодаря дыханию, она знала, что всё ещё жива. Адское пламя кислотой разъедало органы, оставляя полость. Хотелось закричать, нет – завыть, а лучше – застонать. Это была пытка: болезненная, но томительная, ужасающая, но сладкая.

Ладонь дернулась: то ли чтобы остановить, то ли чтобы прижать, – но также безвольно упала – этого хватило, чтобы он заметил. Пальцы скользнули, оглаживая, а затем впились в плоть, побеждая и проигрывая. Всё казалось сном – долгожданным кошмаром, который никогда не удавалось досмотреть до конца, но всегда хотелось. Она сдалась первой и свидетельством этому послужили хриплые, едва различимые слова, произнесённые на вдохе. Она сказала «прекрати», но прозвучало как «продолжай». Он в любом случае не мог убрать руку сейчас – только не сейчас, когда полость внутри заполнилась чем-то, что не было гнетущей пустотой. Это не была месть или желание, это была попытка узнать, понять. Наверное, последний шанс выяснить, способен ли он на что-то или забвение и темнота настигла его в самом расцвете сил. И вот теперь он купался в ярком солнце эмоций, упивался его светом, подставляя лицо под золотящиеся лучи. Нет, убрать руку сейчас – значит убить себя, а теперь он хотел жить.

Прошёл год. Целый год. И всё забытое ожило, как ожил Иисус после распятия, как солнце каждый раз оживало по утрам.

Это была щемящая тоска, кипяток, ошпаривший сердце, озарение.

Она молчала, забитая и раздавленная чувствами, его ладонью. Будто кто-то сверху уронил тяжёлый камень и придавил к земле. Не приказывать, не молить она не могла. Она была никем и всем одновременно.

Прошли часы, недели, месяцы с тех пор, а рана на сердце всё ещё отчаянно пульсировала, словно кто-то сорвал пластырь и выпустил кровь наружу, теперь густая жидкость разливалась внутри, омывая каждую клетку. Невыносимая агония. И все от одного касания.

Но каждый знал: остановиться сейчас – значит умереть.