Текст книги "Кровь мертвецов (СИ)"

Автор книги: Need_to_smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 ==========

Вы можете представить, что такое Бездна? Да, та самая, где обитает богиня Тьмы, Всебесцветная Такхизис. Каждый из вас, жители Ансалона, упоминает это место по сто раз на дню в своих мелочных разговорах, а что оно такое, вы знаете? Знаете ли вы хоть что-нибудь кроме того, кто в нем и почему заточён?..

Бездна – ничто. Само её существование – лишь божественная прихоть, и противоречит всем законам магии, не поддаётся объяснению, сколько ни ломай над тем голову… А кое-кто ведь и вправду ломал. Прекрасное вышло дополнение к мукам прозябающего в этой самой Бездне недобога, ведь Рейстлин Маджере, падший архимаг, Властелин Прошлого и Настоящего, ненавидит, когда оказывается не в силах чего-либо понять.

А больше здесь и делать особо нечего.

Когда-то Такхизис сказала, что Паладайн хотел даровать ему бесконечный сон без сновидений. Заманчиво звучит, не правда ли? Но, «к счастью», ей удалось переубедить экс-супруга, заявив, что такое наказание покажется зарвавшемуся смертному слишком уж мягким. Очередная подлянка удалась на славу. Но Всебесцветной всё равно вскоре стало скучно, ведь право на дальнейшее применение к пленнику пыток она у светлого бога так и не выторговала. А ведь Рейстлин уже успел стать одной из её любимых игрушек: возмутительно стойкий, до смешного уверенный в том, что его невозможно сломать, что он бессердечен. А на деле – лишь жалкий предатель, наивный мальчишка. Как интересно было раз за разом доказывать, насколько он заблуждается, перемалывая ребра и вырывая с кровавыми ошмётками то, чего якобы нет. Вот эта вот штука, бьющаяся и истекающая кровью в изящных руках, разве не оно, не твоё сердце, маг?..

Но светлые боги, конечно, ничего не понимают в развлечениях, а Паладайн всегда надоедал и будет надоедать Тёмной Королеве своим воистину светлейшим лицемерием. Пытки, по его мнению, – зло. Вечное мучение в бездействии – вот она, милость Паладайна. И теперь, благодаря этой милости, они, богиня, ждущая отмщения за поражение в последней войне, и человек, пытавшийся побороть ту во имя собственных амбиций, оказались заперты в одной темнице. Не имея возможности при том достичь желаемого. Словно хищные звери, сидящие в соседних клетках, звери, которые лишь бессильно скалятся, не в силах дотянуться до соперника сквозь прутья решётки и перегрызть ему глотку. Какая ирония. Жаль, и в этом права их были категорически не равны: для Такхизис заточение здесь – скорее домашний арест, она, может, даже и не жаловалась бы, не толкай её на Кринн приевшиеся пейзажи, являвшаяся частью её сущности злость, извращённое чувство справедливости и грандиозные, сотню раз продуманные планы, которые, казалось, были слишком уж хороши чтобы не пытаться воплотить их в жизнь. Для Рейстлина же Бездна оставалась тюрьмой настоящей. И выйти отсюда стало бы возможным, лишь прихватив с собой Тёмную Королеву.

Именно поэтому Властелин Прошлого и Настоящего, пытаясь понять, с чем имеет дело, силился связать это проклятое место хоть какими-то магическими законами. Бродил по неотличимым друг от друга пропитанным болью ландшафтам, стараясь найти хоть малейшую лазейку, позволившую бы обвести коварную богиню вокруг пальца и вернуться в привычный мир одному. Но всё тщетно. Находил он лишь неприятности.

Да, Всебесцветная вынуждена была дать Паладайну клятву не мучить пленника ни одним из известных ей способов и не давать подобных приказов своим подчиненным, это правда. Но, как оказалось, в Бездне предостаточно личностей, готовых стереть Рейстлина изо всех известных планов бытия совершенно бескорыстно и искренне, просто из-за того, что представляли, кто перед ними. Им, наверное, было очень смешно – знать, что он здесь. Сам Рейстлин Маджере. Тот самый наивный маг из деревни, которому вздумалось, будто он достоин божественной власти… Злобные жрецы с заносчивыми чёрными рыцарями вокруг так и вились. Маг, конечно, неизменно побеждал, но стычки с ними требовали впоследствии долгого восстановления сил. Силы быстрее всего восстанавливал сон, потому снова и снова приходилось спешно подыскивать хоть сколько-нибудь сносное укрытие в изменчивых реалиях Преисподней.

Так вы знаете, что такое Бездна? А то Рейстлину Маджере уже надоело искать ответ, всё глубже увязая в багрово-красных, стараниями кровожадной богини, песках. Возможно, пока он его найдёт, станет уже слишком поздно, чтобы возвращаться. Возможно, уснув когда-нибудь на этом проклятом песке, он не проснётся. Возможно, проснувшись, обнаружит, что все его метания – лишь очередная игра Такхизис… А, возможно, измученный отчаяньем, он сам падёт к её ногам.

Всему приходит конец.

***

В Бездне Рейстлин часто гулял по руинам. Так уж выходило. Он никогда не задавался целью искать их, но руины находили его сами, сами выплывали из алых далей ему под ноги, вынуждая бродить среди своих камней. Рейстлин же давно никуда не спешил. Выплыли, так выплыли. Быть может, так надо. Быть может, это для того, чтобы он нашёл наконец свой ответ: выжидая, наблюдая. Но руины так просто наблюдению не поддавались. Именно в них маг чаще всего и находил себе врагов на ближайшие часы… Или это враги его находили?

Тот раз исключения не составил. Вылезшая из недр недомира каменная громада хитро спрятала за своими стенами очередного тёмного жреца. Рейстлин, прежде обошедший развалины несколько раз кругом, мог поклясться, что ещё секунду назад того там не было и быть никак не могло. Но размышлять над тем, как так вышло, не представлялось возможным, поэтому маг бесшумно скользнул за разделяющие их остатки стены, затаился и, прищурив жёлтые глаза, стал следить за потенциальным противником через брешь.

А жрец этот был не отсюда, не из Бездны – слишком уж чистый, брезгливый и несобранный. Маджере он до сих пор так и не заметил, будучи больше занятым извержением из своей глотки потока отборных ругательств и осмотром ноги. Застряла она между камней, кажется. Человек тянул на себя, ухватившись обеими руками ближе к лодыжке, но все попытки к освобождению приводили лишь к очередному сдавленному крику. Сквозь стиснутые зубы, он начал возносить хвалы своей Королеве, моля ту о помощи.

Зря.

Раздался сочный треск, жрец заорал от резко пронзившей его тело боли. Несчастную конечность он продолжал по инерции тянуть и потому отлетел от камней к стене, где прятался невидимый наблюдатель. Мутным взором жрец уставился на собственную разломившуюся пополам ногу и торчащий из неё обломок бурой от крови кости.

С плеча соскользнула и упала, подняв облачко красного песка, какая-то сумка.

Рейстлин подобному исходу нисколько не удивился – помощь тёмных богов всегда была весьма своеобразна. Такхизис явно посчитала самым простым и действенным решением банально выкрутить несчастную конечность так, чтобы та могла пройти в расщелину. И никакого обмана: слуга хотел освободиться – слуга освобождён. Остальное – всего лишь детали, сути дела в её глазах не меняющие.

Выглядели стенания жреца со всеми его захлёбывающимися криками и зарыванием грязных пальцев в песок просто отвратительно. Но затаившийся всего в метре Рейстлин при их виде даже не поморщился. Лишь уголок его губ на мгновенье приподнялся, скупо обозначив удовлетворение. Будь на месте этого идиота, скажем, один из тех жрецов, что встретились Маджере в прошлый раз, он поступил бы гораздо проще – покрошил мешающие камни простым боевым заклинанием. Факт же, что этот конкретный жрец счёл нужным вместо того обратиться к своей богине, говорил об одном – он просто-напросто не владел магией. Среди поклонников Такхизис и такое бывало, пусть и довольно редко.

Больше не боясь, что его могут заметить, Рейстлин подошёл к распростёртому на земле телу. Ради интереса бросил взгляд на вспоротые обломком кости ткани, что не переставали кровоточить. Такхизис ногу и правда выкрутила. В прямом смысле, так, что несчастная кость торчала под прямым углом в сторону, мышцы скрутились чуть ли не в спираль, сухожилия у перелома оказались оборваны, а подколенная артерия щедро плевалась тёмной жидкостью. Маг представил, как богиня с небрежным изяществом делает круговое движение запястьем, вызвавшее всё это, и поёжился, будто от холодного ветра, коего в Бездне не могло быть по определению.

Взгляд переместился на лежащую здесь же сумку, и маг хмыкнул, заставив человека поднять веки.

– Ты знаешь, кто я? – спокойно поинтересовался Рейстлин. Расширившиеся от страха глаза жреца показали, что знает.

Превозмогая невыносимую боль, тот вскинул дрожащие руки вверх.

– О, Такхизис, взываю к тебе: пусть сдохнет глупец, посмевший служителю Твоему преградить путь по исполнению воли Твоей… – зло проговорил раненый.

Но несмотря на всю отчаянную страсть, вложенную в мольбу, ничего не произошло. Связанная клятвой Паладайном – сущностью не менее могущественной, чем она сама – нарушить эту клятву без вреда для себя богиня не могла, о чем Маджере, конечно же, прекрасно знал. Жрец устало уронил руки на грудь.

– Какова воля её? Как ты попал в Бездну? – потребовал долгожданного ответа маг.

Казалось вот оно – то, ради чего были все его старания. Вот причина, по которой бросались ему под ноги древние камни забытых руин. Узнать о другом выходе. Преградить ненавистной богине путь к нему и украсть её шанс на свободу.

– У тебя нет власти надо мной, павший архимаг, – оскалился жрец и тут же заорал, когда тот, ничуть не изменившись в лице, наступил на повреждённую ногу тяжёлым сапогом. Скол сломанной кости пропорол ещё относительно здоровые ткани, войдя в них, как нож в масло. – Даже если убьёшь, – прошипел сквозь зубы.

– Убить тебя? Но зачем же? – Рейстлин кривовато усмехнулся.

Да, Тёмная Королева в этот раз перестаралась и сломала хрупкую марионетку раньше срока, но для какого представления она её готовила?..

– Я могу и уйти, но от этого ничего не изменится – ты все равно умрёшь. Твоя рана смертельна. Она вытянет из тебя жизнь рано или поздно. Молись, чтобы всё-таки рано, а не медленно и мучительно, – он обратил жуткий взор на змеящиеся меж багрово-красных песчинок и сливающиеся с ними алые ручейки жреческой крови.

– А ты… Неужели вылечишь меня? – недоверчиво фыркнул раненый. Лицо его уже заметно побледнело, а в отблескивающих в тени капюшона глазах затаилась искорка безысходного безумства.

– Я избавлю тебя от мук, – заявил Рейстлин, внимательно вглядываясь в эту самую искру. Было в ней нечто неуловимо знакомое и понятное, но что именно – он вспомнить никак не мог.

Жрец одарил презрительным взглядом оброненную ношу, уже успевшую пропитаться алым цветом стремительно уходящей из его жил крови, и тут же, прикрыв веки, резко и отрывисто захохотал.

– Мне нечего тебе предложить, вся моя жизнь стоила лишь клочка бумаги и большого камня!.. – неожиданно закричал он. Лицо и кисти рук, неприкрытые мантией, от этого рывка побелели ещё сильнее под темнеющей коркой засыхающей крови. Жрец с судорожным вздохом поднял взгляд на мага. – Бери сумку и заканчивай уже… это…

Жёлтые глаза заинтересованно прищурились в попытке понять причину истеричного выкрика, но уже через секунду снова похолодели, и их обладатель, чуть кивнув, склонился к земле. Брезгливости совершенно не было, когда он открывал грубую холщовую сумку, зашедшую багровыми пятнами. Пусть те и оставляли разводы на длинных костлявых пальцах – Рейстлин уже давно не боялся запачкать руки в чужой крови.

Белые брови удивлённо взметнулись вверх, когда маг наконец увидел содержимое свёртка. Взор снова обратился к умирающему жрецу. Действительно. Клочок бумаги и камень. Было бы в Маджере чуть меньше достоинства и чуть больше злорадного участия – он бы наверняка рассмеялся тоже. Но, к сожалению или к счастью, участь слуги Такхизис вызывала в маге лишь лёгкое раздражение от непроходимой глупости того.

– Сделка… – напомнил жрец, с трудом разлепив тёмные губы.

Рейстлин накинул на плечо злосчастную сумку, зачерпнул рукой горсть красного песка и встал, опираясь другой на остатки каменной стены.

– Аст тарасак синуралан кринави, – прозвучали подобно шелесту слова простого заклинания, и жрец, прикрывший веки от лезущих под них песчинок, закрыл их уже навсегда, а маг, сделав было несколько шагов прочь, осел обратно на треклятый песок, чтобы перевести дух.

Пальцы снова нащупали в сумке тонкий бумажный конверт.

***

По бескрайней, обделённой горизонтом плоскости Бездны двигалась колонна людей в чёрных одеждах. Монотонно, не меняя темпа, въедались носки их сапог в алые пески. На плече каждого висели грубые холщовые сумки, с каждым новым шагом всё больше натирая кожу под мантией шершавым, будто наждак, ремнём. Люди кривили губы, то ли страдая от ощущаемой боли, то ли смеясь над ней – для жрецов богини Тьмы всё едино.

– Как думаешь, посвящённый Тилор, могла ли наша Королева сделать это специально? Сумки эти проклятые подсунуть? Чтобы посмеяться над нами?

Идущий впереди старик, не сбиваясь с шага, чуть повернул голову и одарил спрашивающего ехидной усмешкой через плечо. Ведь правда смешно, а тот не понимает. Он всего лишь юнец ещё. Юные послушники Тьмы – они все над болью смеяться пока не умеют: с широкого лба градом катятся капли пота, чёрные глаза под сведёнными бровями полыхают тупой злобой на весь мир. За то, что он им, беднягам, позволяет так незаслуженно страдать. Как же наивны эти юные послушники.

Взгляд старика вернулся на место. Куда-то туда, где должен быть скрыт если и не конец их пути, так во всяком случае уж точно промежуточная остановка.

– Не думаешь же ты, что богине есть дело до тебя, щенок? До кого-то из нас?

Жёсткий ответ заставил юнца дёрнуться, словно от увесистого подзатыльника. Но он тут же выпрямился и надменно покачал головой. Упрямый.

– Но ведь это я нужен ей, а не она мне, – заявил жрец. Старшие товарищи бросили на того пару презрительно-насмешливых взглядов, но переубеждать самодовольного идиота всё же не стали. Может, потому что имели ярко выраженное чувство собственного достоинства. Может, потому что знали, как за подобные речи карает сама Такхизис. Может, банально потому, что в глубине своих чёрствых и эгоистичных сердец считали точно так же… Кто их знает? Для жрецов богини Тьмы всё едино.

В это время на зыбкой и подвижной грани между песками и тёмным куполом, напоминающим привычное криннское небо весьма отдалённо, возникли, наконец, руины. Красные барханы перед быстро движущейся колонной проплывали тягуче и неправдоподобно медленно. И вдруг шедший впереди старик застыл в сотне шагов от частично сохранившейся стены. Молча вгляделся в пустоту прямо перед собой.

– Что там? – заинтересованно нарушил тишину один из его спутников.

Старый жрец лишь покачал головой. Интересно им, да?

А ведь это всё-таки не промежуточная остановка. Конец. Окончательный и бесповоротный.

***

«Артефакт из чужого мира откроет нашей Королеве путь на Кринн, когда рог мазанёт по священным стенам в окружении девяти каменных свидетелей», – значилось корявым почерком в том письме, адресованном покойнику.

Сколько Рейстлин не перечитывал эту одинокую строчку, избавиться от чувства нелепости происходящего никак не мог. Девять простых булыжников и некий артефакт – и вот уже Всебесцветной не нужны драконы или легионы, чтобы избавиться от своего многовекового заточения? Нет, не может такого быть. Слишком уж всё просто, чтобы оказаться правдой. Кому, как не Властелину Прошлого и Настоящего об этом знать?

Рейстлин перечитывал начертанное на листке раз за разом. Натирал его травами на предмет ещё каких-либо символов, оставленных между строк воском, проверял плотную бумагу с помощью магии. Со всем возможным вниманием разглядывал уродливый угловатый булыжник, обнаружившийся в той же сумке, но никакого результата…

– Её Темнейшество в очередной раз тычет божественным пальцем в небо, – наконец саркастически заключил маг и без колебаний поджёг лежащий на песке листок магической искрой. Языки огня начали медленно разрушать бумагу. Сначала – искривляя в агонии смятые неаккуратными жрецами края. Затем – пожирая белую тонкую плоть, всё ближе подбираясь к затаившемуся где-то в середине кровавому пятну.

Пламя плевалось новыми искрами. Горящие точки сплетались в линии и окружности, на глазах расцветали в скупой палитре тёмных оттенков. Рейстлин знал, что это было – Такхизис. Ей требовалось время, чтобы сплести из хрупкой материи собственный изящный силуэт. Время, конечно, ничтожно малое, но наделённому проклятьем Раэланы магу достаточно было и его. Достаточно, чтобы разглядеть, что взирающая на него Королева не более чем иллюзия. Рейстлин очень надеялся, что ему удалось скрыть от взгляда бездонных очей своё облегчение.

Такхизис, к глубочайшему сожалению, имела превосходную фантазию по части пыток. Ещё до того, как добрый светлый бог соблаговолил Рейстлина от таковых избавить, маг испробовал и прочувствовал её изыски в полной мере: вырывать сердце богине довольно скоро наскучило. Потому его жарили в раскалённых до приторного дыма песках, хватали несуществующими руками призраки, заставляя замерзать каждую клеточку тела, живьём сдирали кожу, невыносимо медленно и болезненно, с ювелирной точностью, так, что до очередной «смерти» Владычица могла погладить пленника по оголенным нервам и венам, распарывая их окончательно с безукоризненной улыбкой на равнодушном лице, глядя на него этими тёмными и колючими, как сам мрак, глазами. Не пустыми, нет, много хуже: тьма в них мрачно торжествовала и сладко изнывала от садистского удовольствия. И это вселяло куда больший ужас, чем любые пытки – само осознание, что они никогда не кончатся…

Но теперь Рейстлин был спокоен. Он должен был оставаться спокойным.

– Куда-то собрался? – низким грудным голосом ласково поинтересовалась богиня. Но Рейстлин и не думал обманываться: взгляд Такхизис был всё таким же морозно-колким, иногда контрастно разбавляясь обжигающим блеском гнева.

– Вы куда-то собрались, – едко поправил маг. Тёмная Королева брезгливо поджала губы. Ослепительно чёрные волосы заметались по плечам, словно клубок смертоносных змей. – Артефакт из другого мира? Сомневаюсь, что он вам хоть чем-то поможет. Интересно, как вы вообще смогли его достать…

– Не твоё дело. Бросай камень, зарывайся обратно в ту яму, откуда выполз, и жалей там себя-несчастного сколько влезет, Маджере.

Голос богини холодно зазвенел, давя на перепонки, вынуждая сделать требуемое. Но он не станет. Не теперь и никогда больше.

– Но вы же все равно не выйдете, – ещё более ядовито напомнил Рейстлин. – Нет такого средства, что перечеркнёт магию ваших красных песков.

Гнев, до того горящий в тёмных глазах лишь мелкими искрами, заполыхал, увенчанная длинными когтями нежная рука потянулась к смертному, желая впиться в плоть, но вместо этого, будто с ленцой, упала обратно на бедро.

– О, так ты думаешь, что достоин свободы более, нежели я? – тонко очерченная смоляная бровь вопросительно взметнулась. – Забавно и глупо, право. Скольких убил ты сам, маг Маджере, желая занять моё место?

Тот в ответ лишь опалил богиню ненавидящим жёлтым взглядом, и Такхизис засмеялась.

– Смертные, – презрительно фыркнула она, складывая изящные руки у чуть прикрытой тонкой тканью высокой груди. – Такие жёсткие, такие смелые, пока уверены в своей безнаказанности. Но доспехи паладайнова благословения не столь крепки на чёрном маге. Всё та же кровь разъедает их не хуже любой ржавчины.

– Кровь мертвецов – не разъест, – огрызнулся маг.

Идеальное лицо Владычицы осветила нарочито ласковая улыбка. Рука снова потянулась к его щеке, и один из когтей практически шутя провёл по скуле, оставляя за собой тонкую алую дорожку.

Рейстлин непроизвольно отшатнулся.

– Видишь? В твоём доспехе уже проявилась трещина, – произнесла богиня, обратив улыбку в хищный оскал, прежде чем исчезнуть.

***

Девять тёмных жрецов стояли на пути бывшего Властелина Прошлого и Настоящего к свободе. Девять высокомерных и лживых тварей, продавших свои жизни за жалкие божественные подачки. Он испытывал к ним презрение и стойкую неприязнь. Он не нашёл бы для них в своей душе и капли жалости, даже пожелай он того. Но зачем бы?

Рейстлин был способен на убийство ещё с Испытания. Побывав же наёмником, Героем Копья, мастером Палантасской Башни Высшего Волшебства и долгие годы разделяя тело с Фистандантилусом – человеком, несомненно, ещё более жестоким – он и вовсе перестал видеть в этом самом убийстве нечто неправильное. Есть цель, а есть то, что мешает её достичь… или тот, кто мешает её достичь. Препятствия нужно устранять, что в этом такого? Если чужая жертва не принесёт ему выгоды – он избегает жертв. Рейстлин не садист и не мучитель, он не палач. Он просто идёт к цели.

Жрецы ему мешали.

Это, к слову, было не так трудно – несколько боевых заклинаний, и они, застигнутые врасплох, упали на пески, перекрашивая те своей кровью в цвет на оттенок темнее. Маг опустился возле главного и резко дёрнул за висящий на шее старика артефакт… А артефакт ли? Массивная вещица из металла больше напоминала обыкновенный винный рог, чем средство для перемещения.

Превозмогая слабость, Рейстлин встал, снова опираясь на стену, «мазнул» рогом, открывая портал, и шагнул в пустоту.

Он не боялся убийств, конечно же, давно уже нет. И то, что защиту светлого бога с себя он безвозвратно смыл, его нисколько не беспокоило. Вот только разум не покидала одна навязчивая мысль, въедаясь так болезненно, что её невозможно было не привести к логическому заключению. В среднем, в человеке шесть литров крови. Красные пески Бездны – бескрайние. Так действительно, скольких же Рейстлину нужно было бы ещё убить, стань он богом, чтобы всё-таки занять место Такхизис?.. Смог бы он?

Разумеется. Вот только был бы теперь в этом смысл.

Длинные костлявые пальцы мага пытались вцепиться в холодные чёрные камни, ища опоры. Он брёл по до боли знакомым коридорам принадлежащей ему некогда Башни, чуть поджимал тонкие губы, чувствуя, как саднит тронутая его недавней мучительницей щека. В местах, где руки Рейстлина касались родных стен, алыми бутонами проявлялись кровавые разводы, отмечая его путь.

Ещё немного. Ещё один невзрачный пролёт.

Тяжёлые двери кабинета распахнулись от невесомого дуновения магии хозяина. Властелин Прошлого и Настоящего застыл на пороге, окидывая янтарным взором своё имущество и выискивая нерадивого ученика. Но взгляд натыкался лишь на привычную черноту стен, а на слух давила оглушающая тишина. Казалось, что на полах своей мантии маг протащил из Бездны её угнетающее и пустое одиночество.

– Даламар!.. – зов окончился хрипом больных лёгких, но кашля затем не последовало.

«Кровь мертвецов не разъест?»

Налетевший ветер хлопнул ставнями, погружая комнату во тьму. Хмыкнув, Рейстлин, разжёг огонь в камине и обессиленный опустился в пыльное кресло.

Вот и всё. Неужели он уже получил то, чего хотел? Шутя присвоил себе доблестно украденную свободу? Так. просто?

Яркие языки колдовского пламени наполнили кабинет колыхающимся хороводом теней. Они плясали на тёмных камнях, шагали по красным цветам, взращённым хозяином Башни из чужой крови. И Рейстлин, погружаясь уже в полудрёму, вдруг отчётливо осознал, что здесь, высоко на стенах, наполовину скрытых стеллажами с книгами, никакой крови быть не должно и не может.

«Кровь мертвецов не разъест?»

Смутные тени постепенно обретали чёткие очертания и, ловя в зеркалах рейстлиновых глаз проблески настороженного внимания, сходили с вертикальной поверхности стен, обретали цвет и плоть. И Рейстлин узнавал этих людей-теней. Их было множество. Солдат противоборствующих армий, чьи жизни стали платой за жадность командиров, не нанявших в своё войско братьев Маджере. Бродяг, что вздумали напасть на них в долгом пути. Прихвостней Тёмной Королевы. Берема. И дружков-гладиаторов Карамона. И воинов Фистандантилуса, со всеми его учениками. И воинов гномьих. И самого Карамона с незрячей жрицей Крисанией. В её пустых глазницах тоже прорастали алые цветки, а Рейстлин не понимал, что она делает, живая среди мертвецов. Он безразлично скользнул взором дальше на тех, других жрецов, последних, тёмных, что разрушили дарованный Паладайном доспех покоя. Они тянулись к горячечному жару мага в попытке согреть свои холодные руки, и Рейстлин с трудом поднялся, чтобы оказаться от них как можно дальше.

Он уже видел это раньше. В отражении бездонных чёрных глаз. Где-то там, за резкой смесью обжигающего страстью безумия и ледяного безучастного интереса.

– Ваши игры занятны, моя королева, но нереальны.

«В среднем, в человеке шесть литров крови».

Бледная кожа, туго обтягивающая скрюченные пальцы, с противным хлюпающим звуком лопнула, разошлась, обнажая склизкие, истекающие алой влагой сплетения мышц. Рейстлин пренебрежительно поморщился, ясно демонстрируя каждую морщину на металлически-золотистом лице.

– Чего вы надеетесь этим добиться? – едко спросил он, глядя прямо в блёклые глаза мертвецов. Но те были немы, молчала и богиня, и противные мурашки забегали по спине против воли.

«Красные пески Бездны – бескрайние».

Плоть взрывалась мелкой красной моросью, оседала вниз, на каменный пол и роскошные ковры, украшая их пятнами, ржавыми в отсветах играющего в очаге пламени. Мертвецов было много, а камень вполне предсказуемо не пропускал сквозь свою твёрдую суть густую жидкость, и она, растекаясь по всей комнате, выкатывалась с плеском за двери. Она стремительно прибывала, заливала огонь, лизала носки сапог, приподнимала тяжёлый бархат мантии, а Рейстлин лишь смотрел на это, непонятно отчего теряясь и цепенея, пока ужас волной расходился по телу от позвоночника.

«Я же так утону. Утону в чужой крови», – подумал он брезгливо и отчего-то даже отстранённо. На то, как кровавая река подбирается к рукавам, маг смотрел с тревогой, но спешно перебирая в голове заклинания, нужного всё не находил. Когда же с тонких губ привычно слетели слова одного из них, действия они не возымели. Зато сдалось измотанное донельзя тело. Нога скользнула по влажным камням пола, заставляя неудавшегося бога захлёбываться пролитой им же кровью.

«Ты достоин довольно обширных владений в моем царстве».

Рейстлин судорожно вздохнул, ощущая, как алая кровь стремительно густеет под его распростёртым телом и превращается в привычный колючий песок. Как саднит помеченная богиней Тьмы щека, и как начинает гореть вторая под острыми когтями.

– Как видишь, мой мальчик, мы оба достойны своей клетки. Оба, как ты выразился, привязаны к ней «магией красных песков».

Голос богини звучал почти по-человечески иронично, но маг, конечно же, не позволил себе обмануться.

– И выйдем лишь оба, как вы любите повторять, – неприязненно перевёл он для себя последнюю фразу.

Ну уж нет. Он – Рейстлин Маджере, величайший маг из живущих, Властелин Прошлого и Настоящего, он обязательно поймёт, что такое Бездна, обязательно впишет её в рамки магических законов. И никакие видения ему в этом не помешают.

Такхизис нежно рассмеялась прямо у него над ухом, и Рейстлин, открыв глаза, мигом попал в чёрную колкость её нечеловеческого взгляда.

– Я могу тебе сказать об этом прямо сейчас, глупый маг. Бездна – то, что живёт в тебе и во мне. Как её пески напитываются красным и забывают, отчего они получили цвет, так и наши сердца работают на чужой крови, отметая любую мысль о том, что это неправильно. Бездна не отпустит того, кто искупался в алости её песков, – богиня растянула тёмные пухлые губы в безукоризненном оскале. – И я тоже не отпущу, мой бессовестный предатель.

Коготь прочертил тонкую полоску до самого подбородка, но маг лишь нарочито безразлично хмыкнул. С паладайновым благословением или без, сдаваться богине он не собирался.

Бездна – это слишком мало, чтобы остановить Властелина Прошлого и Настоящего.