Текст книги "Тур по Фрейду (СИ)"

Автор книги: Не-Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

В тонкую фанерку двери настойчиво колотились и жалобно рычали что-то по-немецки, пока я, перекрикивая эти вопли, орал в телефон:

      – Я торчу в этом грёбаном Вурд… блядь! – я выхватил цветной лоскуток проспекта и прочел по слогам: – Вюр-ц-бур-ге! Где ты, мать твою?! У меня кончились деньги, меня выселяют из гостиницы! Где, по-твоему, я должен ночевать?! И что мне жрать, по-твоему?! Блядь! Блядь! Блядь! Не смей меня успокаивать!!! – полное ощущение, будто я пытаюсь докричаться до России из этой блядской дыры с непроизносимым названием, без помощи телефонной линии.

      – Малыш, так получилось, – словно издеваясь, мой придурошный бойфренд шепчет в трубку. – Просто поезжай домой, а я постараюсь тебя встретить. У тебя же есть билет на поезд.

      – Из Бреста, мать твою! У меня билет из Бреста! Ты вообще в курсе, где это?!

      – Не кричи, малыш. Всё будет хорошо. Я что-нибудь придумаю, – шепчет он ещё тише, и мою голову наводняют кусачие подозрения.

      – А ты чего шепчешь там? – шиплю, стараясь максимально надавить голосом на собеседника. – Ты что… Блядь, ты вернулся к жене! Ты из-за неё меня тут бросил одного?!

      – Я же говорил тебе ехать со всеми дальше, – отчаянно кряхтит он. – Понимаешь, у нас сын заболел, и я очень нужен им. Это же моя семья. Ну не могу я просто взять и отказаться от них.

      – Ты идиот, – подвожу итог. – Тобой манипулируют. Тебя водят за нос, как лоха, а ты ведёшься.

      – Малыш, просто поезжай домой. Дома мы…

      Связь резко обрывается, и с жалобным писком приходит уведомление об окончании средств на счету.

      – Блядь! Блядь! Блядь! – ору от нестерпимости, невыносимости ситуации.

      Один. Посреди недобитой Германии. Я даже языка не знаю! Лучше бы позвонил кому-нибудь другому. Тому, кто мог оказать реальную помощь. Сука! Ненавижу его! Устроил мне тур по Европе! Мало того, что автобусный! Мало того, что по Польше, Чехии, Германии и Австрии! Так ещё и эконом-класса, со среднего пошиба гостиницами и минимумом жрачки! Сука!

      И какого хрена я остался ждать его в этой дыре? Романтика, ёптить! Милый, я без тебя не поеду дальше, мне будет тоскливо осматривать красоты! Вот я дебил… И что теперь делать?

      После полного расчёта с хозяином фанерного домика я пересчитал мелочь в кошельке. Денег осталось на три раза пожрать. А ещё надо как-то добираться до этого блядского Бреста. Я примерно помнил, где видел автобусную станцию, но это не решало проблемы языкового барьера.

      До станции я дотопал почти к ночи. Кое-как на пальцах объяснил, куда мне нужно, и, конечно же, выяснилось, что прямых автобусов нет. Тыча неухоженным пальчиком в карту, некрасивая бабища дала мне понять, что мне нужно за каким-то хреном переться в Эрфурт, оттуда до Берлина, а там прямой наводкой на Брест. Я смутно помнил наш автобусный маршрут и собирался с ней не согласиться, но немецких слов хватало только на известный всем капут Гитлера да «руки вверх», что без «калаша» в руках вообще не звучит. Ну и на поиск туалета, что не актуально ввиду наличия крупной вывески. Помимо прочего, выяснилось, что ближайший автобус на Эрфурт уходит в шесть утра. К счастью, цена оказалась не убийственной для моих скромных финансов. Я купил билет. Сдал в камеру хранения свою сумку. И принялся выбивать у непокорного автомата бутылку самой дешёвой воды. После двух минут отчаянной борьбы с техникой почувствовал себя убийцей электроники.

      На моё плечо неожиданно легла чья-то ладонь. Мягко так, но настойчиво. Медленно оборачиваюсь. Задираю голову, скользнув взглядом по неширокой, но ладной груди. Утыкаюсь взглядом в голубущие глазищи истинно арийского неотразимого некрасавца. Тут много таких. Мужчины в Германии, по моим наблюдениям, не блещут скульптурной красотой, но лично для меня обладают невыразимой притягательностью. Внутри меня утробно заурчало, то ли от приятной близости впечатляющего субъекта, то ли от голода. Парень улыбнулся совсем по-детски открыто и искренне. Потом поколдовал у автомата и подал мне мою бутылку с водой. Я очень по-русски кивнул и мявкнул что-то про данке шон. Откуда что взялось? В школе английский учил.

      Парень улыбнулся ещё шире и что-то спросил, чего я не смог бы понять и под пыткой. Растерянно хлопаю ресницами. Безотказный приём, если надо сподвигнуть прекрасного рыцаря с воплем «банзай» совершить пару подвигов в твою честь. В основном, сексуальных, но и бытовые случаются. Парень задумчиво поджал губы. Попытался втолковать мне что-то, видимо, уже другими словами. Интересно, он сочтёт меня дебилом или глухонемым? Призываю образ потерянного ребёнка, который в зоопарке не смог отобрать кость у тигра. Поплакать, что ли? В животе отчётливо заурчало. Смущённо прячу глазки, бормочу какие-то извинения по-русски, оглядываюсь в поисках какого-нибудь фастфуда.

      Парнишка бесцеремонно хватает меня за рукав и тащит на второй этаж. Ой, это же приличное кафе? Не-не-не, я экономный, мне бы сосиску и три корочки хлеба без кетчупа. Пытаюсь отвязаться от провожатого. Хрен там. Он запихивает меня за столик и подзывает прямоугольную официантку. Вообще, я не понимаю, как немцы отличают мужчин от женщин. По большей части они все одинаково мужественные. Да, я злой. Когда я голодный, я всех ненавижу. А сейчас у меня ещё и законный стресс.

      Парень делает заказ, я ему не мешаю. Когда официантка уходит, пытаюсь вежливо объяснить, что денег у меня на эту роскошь нет. Но он только отмахивается и показывает, что заплатит сам. Или мне хочется так интерпретировать его жесты. Хрен с ним, съеденную еду у меня всё равно не отнимут, а жрать хочется смертельно, я сегодня даже не завтракал.

      – Франк, – улыбается мне парень и тянет ко мне руку.

Пришлось некоторое время посоображать, пока допёрло, что речь не о деньгах. Это он типа представился. Нормальное имя, выговорить можно.

      – Пётр, – пожимаю его прохладную, приятную на ощупь ладонь.

      – Петер? – тут же перековеркал он моё имя.

      – Ну, пусть будет Петер, – махнул рукой и смирился, уже занятый мыслью, что он не назвал фамилию, а я думал, что у них это как-то принято. Та и хер с ним, мне только пожрать.

      Оказалось, что этот Франк заказал не только поесть, но и выпить. От горячего вина со специями меня здорово развезло и окончательно пробило на жрачку. Я стремительно смёл со своей тарелки всё, что можно было принять за пищу, и всё, что вполне возможно, ей не являлось. Парень только смотрел с умилением и потягивал маленькими глотками вино из кружки. А потом деликатно пододвинул мне свою тарелку. Наверное, хотел посмотреть, сколько влезет в моё тощее тельце. Зря, еда закончится раньше, проверено.

      Спустя всего каких-то три кружки этого пойла, я уже плаксиво изливал на нового знакомого историю всей своей жизни и события последних дней, в частности. Подозреваю, что из этой импровизированной исповеди он уловил лишь слово «бойфренд», и всякий раз, когда я произносил его, лицо Франка то мрачнело, то светлело от каких-то непонятных мыслей. Он слушал не перебивая. Меня ещё никогда никто так не слушал. Я вообще-то ещё та трындычиха и болтать могу часами без продыху, от того и личная жизнь складывается ни шатко ни валко. Ну и из-за характера тоже… Хотя многим нравится… первое время.

      Пока рассказывал и размахивал руками, умудрился зацепить край своей куртки, развешанной на спинке стула, и вляпаться им в чью-то жвачку, приклеенную к ножке стола. Наверняка наши, русские, пробегали! Но Франку стало стыдно, будто он сам её туда приклеил и единолично опозорил всю нацию. Насилу успокоил несчастного немца. Оттереть эту дрянь, конечно, не удалось.

      Позже мне приспичило отлить, и пришлось подняться, оглядывая светлое помещение на предмет обнаружения буков «эМ» и «Жо». Вино резко ударило по мозгам, и я чуть пошатнулся. Парень тут же подхватил меня под руки и очень вежливо поволок куда-то. К счастью, мои потребности он угадал правильно. Притащил в туалет. Но зачем-то затянул в одну из кабинок, хотя у противоположной стены было полно писсуаров. За нами закрылась дверь и щелкнула задвижка.

      Я попытался обернуться, но Франк этого не позволил. Обнял со спины, скользнув ладонями под плетьми моих рук, и потянулся к ширинке. Я невольно откинулся на него, расслабившись и впитывая чужое тепло. Он что же, думает, что я сам подержать не смогу? Шепчет что-то горячее. Ну, это я так думаю, что горячее, потому что от его шёпота у меня спина покрывается коркой жестких мурашек.

      Когда он уже добирается до моего члена, бью его по рукам. Ещё не хватало со стояка сцеживать. Я нормально поссать хочу. Он послушно убирает руки, но кладёт их на мои бёдра. Слышу его дыхание у самого уха. Он что, смотреть будет? Ладно, мы не стеснительные. Не стеснительные, я сказал! Ссы давай, нефиг глазки строить!

      Стоило покончить с этим нелёгким делом, как меня рывком прижали к боковой стенке и стянули джинсы вместе с трусами чуть ли не до пола. Франк опустился на колени, оглаживая моё тщедушное тельце подрагивающими ладонями. Впрочем, вполне уверенно и умело. Ну, если вот так, то почему бы и нет? Расслабляюсь и позволяю себя возбудить.

      Минет шикарен. Такого со мной ещё не вытворяли. И дело даже не в технике, а в том, насколько желанным я себя почувствовал. В каждом движении, в каждой ласке, каждом касании от парня буквально несло волной густого непролитого вожделения. Меня почти трясло. От ситуации. От такого захватывающего своим энтузиазмом партнёра. От предсказуемой внезапности происходящего. Мне пришлось зажать себе рот, чтобы не стонать на всю Германию. Очень уж хотелось пошло кряхтеть, порыкивать и вопить «даст ист фантастиш» в лучших традициях жанра. Меня колотило от того, как он сам растягивает моё удовольствие. От того, как плавно двигается рука между его ног, под нависающими складками свитера. Как точно он делит ритм между нашими членами. Как влажно хлюпает слюна в тишине пустого туалета.

      Вот так вот, докатился. Но как приятно иногда докатиться.

      Когда я кончал, парню пришлось держать меня обеими руками, чтобы не колотился о тонкую перегородку, настолько болезненно-разрывающим был оргазм. Я вполне был готов умереть от такого, но не судьба. Добираться мне до Бреста и пилить в свою никчемную жизнь, в которой даже любовник не способен до конца сыграть свою роль прекрасного принца на белом кошельке. Довольно тощем кошельке, надо заметить. Франк кончил с приятным гортанным стоном и ткнулся лицом в мой пах. Я невольно погладил его по голове, зашептал сквозь прерывающееся дыхание что-то привычно успокаивающее непривычно искренне.

      Когда выбирались из кабинки, я заметил белые капли на своем кроссовке. Франк очень расстроенно принялся извиняться. Я лишь махнул рукой и пристроился к раковине, наводя порядок в своём слегка протрезвевшем облике. Уже умывшись, сполоснувшись, заправив одежду и почти оттерев кроссовок, заметил, что парень испарился куда-то.

      В зале его тоже не оказалось, как и моей куртки, в кармане которой оставались последние крохи денег, паспорт, бумажный штрихкод от камеры хранения и билет до треклятого Эрфурта. Зато на столе лежит узкая книжка, которая может быть только счётом за ужин. Пока в зале было пусто, я рыбкой выскользнул наружу и покатился с лестницы, едва успевая переставлять ноги. Метнулся к выходу с автовокзала, в надежде успеть догнать вора. И врезался во Франка у стеклянной наружной двери.

      От него пахнет тёпловатым немецким морозом. В руках сжимает мою куртку. Удивлённо смотрит на меня. Нахмурился. По-моему, даже обиделся, но куртку мне отдал. На ней не было и следа от жвачки!

      – Но как?! – невоспитанно завопил я.

      Франк пожал плечами и грустно улыбнулся. Но поняв, что я не отцеплюсь, жестами показал, что отчистил её снегом. Прикольно. Надо запомнить.

      Пришлось извиняться. Будь мы наедине, это было бы сподручнее, а так пришлось бороться с языковым барьером. Но, кажется, удалось. Во всяком случае, парень смягчился и тепло улыбался, пока мы возвращались в кафе. Он оплатил счёт, видимо, чтоб я не нервничал, и заказал нам кофе.

      Теперь говорит он. И, странное дело, мне кажется, что я понимаю. Или мне очень хочется так думать. Потом показывает мне свой билет до того же Эрфурта, и с восторгом разглядывает мой. А я смотрю на него и понимаю, что ни в какую Россию я не поеду, пора уже начинать просить сексуального убежища у такого уникального Франка, который вряд ли существует более, чем в одном экземпляре, и уж наверняка нигде мне не найти даже копии. Таких больше не делают. Я улыбнулся и получил понимающую улыбку в ответ. Кажется, и я для кого-то могу быть уникальным. Или мне просто хочется, чтобы это было так. Хотя бы до тех пор, пока я не выучу язык настолько, чтобы понять, до какой степени ошибся.

      Но это не скоро. С языками у меня всегда было не очень хорошо.