Текст книги "Тень в море"

Автор книги: Наурызбек Али

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Наурызбек Али
Тень в море

Ты уже Капитан

«Хоть ты меня ограбил, милый вор,

Но я делю твой грех и приговор».

Уильям Шекспир

В детстве я обладал живым воображением. Мир не нравился мне таким, какой он есть, и я менял его, как вздумается. Впоследствии мои фантазии перекочевали в сновидения. Нетрудно догадаться какие яркие сны мне снились, но я не находил в них смысла.

Несколько месяцев назад я перестал выпивать снотворное. И тогда же закончились антидепрессанты. С тех пор меня снова посещают странные сны, которые к тому же повторяются. Порой я просыпаюсь ночью и твержу себе, что с утра наведаюсь к врачу за препаратами, но это решение так и не покидает комнату.

Вот уже неделю снится наша старая квартира. В ней нет освещений. Только лунный свет мерцает сквозь шторы в гостиной. Я пытаюсь осмотреться, но в сумраке не могу ничего разглядеть и двигаюсь по памяти, как делают незрячие люди.

Мы съехали из той квартиры почти десять лет назад, но воспоминания о ней сохранились где-то глубоко в подсознании. Назвать эти сновидения, кошмарами сложно, но проснувшись, я ощущаю тяжелый осадок в сердце, будто бы что-то ускользнуло у меня из рук, что-то очень ценное, дорогое, потерялось в глубинах разума, и я даже не в силах вспомнить, что это было.

А вчера мне снился брат. К слову, с ним я не разговаривал столько же, сколько не был в той квартире. Он сидел на кровати в спальной и глядел на стену за моей спиной. Меня он не видел, будто мое тело было прозрачное. Я приблизился к нему и заметил его сморщенные как сухофрукты руки, притронулся к ним и ощутил холод. Он не сдвинулся с места. На затененном фоне выделялось только его бледное лицо. Его густые темные кудри местами поседели, в уголках губ и на лбу виднелись толстые линии морщин, а глаза цвета выдержанного коньяка больше не горели жизнью.

Внезапно он поднял взгляд на меня и сжал мои запястья. Лицо его исказилось в гневе. Я вздрогнул. Его ногти как клешни медвежьего капкана сдирали кожу рук до самых костей. Я вскрикнул, но воздух покинул мои легкие. Мы тут же оказались под мутной водой. Вдруг комната испарилась, а вода окрасилась в томно красный цвет. Все, что я мог разглядеть – искривленное лицо брата.

Я проснулся. Сердце колотилось как после марафона. Солнце уже осветило мою крошечную комнату и пыль, взятая врасплох, металась по воздуху в поисках осадочной поверхности. Я потянулся к телефону. Еще не было шести, но спать перехотел. Стоило закрыть глаза, видел разгневанное лицо брата. Я взволновался. Когда долгое время находишься вдали от дома – любая мелочь заставит переживать. Позвонил брату, но номер был отключен. Не помню, когда он в последний раз отвечал на мои звонки. Открыл окно. Горячий влажный воздух подул в лицо. Руки по привычке направились в сторону нераспечатанной пачки Честерфилд на подоконнике. Я закурил, медленно наполняя легкие горьким дымом и успокоился.

В запасе оставался час. Я достал из холодильника два яйца, пару кусочков ветчины и несколько сомнительных помидоров черри в консервной банке. Пожарил пышный омлет и увеличил в высоте гору немытых посуд. За завтраком я снова набрал брата и не дозвонился в очередной раз. Принял душ, подровнял бороду, уложил волосы и пошел на работу.

Наш многоквартирный дом находится в западной части Абу-Даби, в Туристик Клаб, где живут представители разных народов. Я снимаю комнату на седьмом этаже. Когда только переехал сюда, я с любопытством разглядывал постояльцев, даже не подумав, что могу доставить им неудобства. Однажды один из моих соседей подошел ко мне и объяснил неделикатность моей привычки. В свое оправдание скажу, что там, откуда я родом, разнообразие внешности является редкостью.

На работу я добираюсь на автобусе. Остановка находится в нескольких метрах от дома, но пока дойду, успеваю вспотеть. Тут почти круглый год жарко как в турецкой бане, и поскольку город находится на берегу моря, даже ночью стоит тяжелая духота.

Летом даже жители города не рискуют выходить из дома по пустякам. Зато зимой наступает настоящий рай, ради которого несложно помучиться остальные девять месяцев.

Мои будни однообразны – работа, дом и книги. Но иногда я хожу на пикники с друзьями в Руб-эль-Хали. В темноте песок напоминает море и сугробы похожи на бушующие волны. Вдали от города, где нет искусственного света уличных фонарей, можно увидеть Туманность Андромеды. Ни в одном из походов мы не ночевали в палатке, желая спать под осыпанным звездами небосводом.

По вечерам я остаюсь один в своей комнате. Бывали ночи, когда я не смыкая глаз, курил на балконе. Я оставил прошлую жизнь позади и не собираюсь возвращаться, но в иной раз мне не хватает брата или Аскара рядом. С ними я не чувствовал себя одиноким.

После работы я отправился в торговый центр за новой клавиатурой. Буквы на старых кнопках совсем уже стерлись. Когда-то я переносил чувства на бумагу как часть терапии, но позже полюбил это занятие. Теперь же все свободное время я трачу на сочинение рассказов.

Автобус опаздывал. Остановка заполнилась людьми, и пришлось ждать под солнцем. Голова вскипела как чайник от жары и еле держалась на шее. К счастью, стоило приподнять руку и такси было тут как тут. Я сел и повернул кондиционер на себя. Подумал, наверное, такой воздух дует у врат рая. Закрыл глаза и вспомнил, как стоял на вершине Мтацминды. Время замерло. Я снова почувствовал себя подростком и все, что происходило с того дня стало только плодом моего воображения.

– We’ve arrived, – грубый мужской голос с арабским акцентом ухватил меня за ноги, и за секунду перетащил с прохладных вершин гор в горячую пустыню.

Я вышел из машины. Проходил пару часов и выбрал нужную клавиатуру. Стоял у стойки кассы с блоком Честерфилда и услышал сзади, как кто-то окликнул меня, и сделал это так отчетливо, без акцента, что на секунду мне показалось – я дома. Обернулся. Передо мной стояла девушка на голову ниже меня в платье цвета опавших листьев. Я обратил внимание на необычную для этих краев светлую кожу и пышные кудри.

– Ты что, не узнал меня? – спросила она. Ее губы растянулись в широкой улыбке. – Это же я – Молли!

Присмотрелся в ее черные глаза. Прошло полминуты, пока я признал в ней озорную девушку, которая в свое время изменила брату жизнь.

– Молли? – спросил я с желанием убедиться, что это правда была она, и я не брежу от солнечного удара.

– Кто же еще? – она раскрыла объятия. – Сколько лет прошло, а ты все такой же.

От такой непринужденности мне стало не по себе. Время никак не влияло на ее отношения к людям.

– Твои комплименты всегда были двусмысленны, – ответил я и высвободился из ее объятий.

– Да, все такой же, – продолжала она, не отпуская мою руку. – Готова поспорить, ты думаешь, отчего же я назвала тебя по имени.

Я не помнил, когда она в последний раз называла меня по имени. С ней я всегда был Матросом готовым отправиться в плавание с первым зовом моря.

– Оттого, что ты больше не Матрос, глупый. Ты уже Капитан!

Я повел ее в ресторан тайской кухни на берегу Персидского залива. Солнце садилось, так что мы могли посидеть на площадке ресторана. Молли попросила место ближе к краю, чтобы смотреть вдаль без препятствий. Море сохраняло спокойствие. На бирюзовой поверхности воды отражались лучи закатного солнца. Глаза Молли следили за последними минутами утопающего светила и казались одного цвета с кровью, стекающей по мокрому асфальту.

– Как всегда выбираешь лучшие места, – сказал я.

Ответа не последовало. Она фотографировала себя на фоне моря. Я смотрел на нее такую беззаботную и пытался вспомнить, что нас с ней объединяло. Но как бы я ни старался, как бы ни напрягал мозг, видел лишь ее сегодняшнюю, малознакомую, а тот образ ее, который когда-то взволновал нас с братом, канул в бездну памяти, в небытие и больше не всплывет на поверхность.

Лампы на столиках горели перламутром. Я откинулся на спинку стула. Голова, наконец, остыла. Говор посетителей. Умиротворение.

– Еда! – вскрикнула Молли.

Принесли наш заказ. Ей креветки, мне пад тай. Как только я взял вилку в руку, она с ухмылкой остановила меня.

– Постой, я сфоткаю!

Улыбка у нее осталась такой же.

– Ну, рассказывай, каким ветром тебя сюда занесло? – задал я вопрос, который интересовал меня с первой минуты нашей встречи.

– А мне не нужен ветер, глупый, – ответила она в своей беспечной манере, – я просто расправляю крылья и лечу.

Подол ее платья развевался на ветру, обнажая белоснежные колени. В мыслях замелькали огни ночного неба, речка за дачным участком и одинокая девушка, сидящая на краю деревянного трапа.

– Отдыхать приехала, что мне еще тут делать? – добавила она.

– В такую жару?

– А когда меня это останавливало? – она смахнула волосы с лица и заложила ногу на ногу.

Я ничего не ответил и лишь покачал головой. Молли перевела взгляд в сторону моря и добавила:

– А я все-таки посмотрела все эти страны.

Мы замолчали. Она была так же красива и юна, как в день нашей первой встречи. А тонкие цепи морщинок, которые появлялись вокруг ее глаз и губ, когда она улыбалась, делали ее только женственнее. Лишь нос выглядел по-другому. Горбинка пропала.

– Одна? – прервал я молчание.

– Нет, конечно, глупый, – подмигнула она. – С молодым человеком.

– Ясно, – ответил я, а сам думал, всегда ли мы были такие разные или изменились со временем. – Ты все такая же красивая.

– Правда? А мне кажется, я набрала пару килограммов. Много лет все же прошло, – она встала, увлекшись темой и покружилась. – Хотя в платье не так заметно. А может, ты и прав. Тебе виднее. Легче судить, когда имеешь в голове ясный образ человека до и после. А у меня взгляд совсем притупился…

– Да, правда, – думал я, пропуская ее бессмысленный лепет мимо ушей. – Мы изменились. Нет больше тех наивных детей, которые ночами не спали, чтобы первыми встретить новый день, тех счастливых глаз, что могли разыскать капельку света во тьме, тех чистых сердец, готовых полюбить человека за то, что он есть и не просить ничего взамен. Дети повзрослели. Глаза ослепли и сердца очерствели. А нетронутые временем девственные души погрязли в грехах.

Она кружилась. Платьем прорезала воздух. Ее тонкие ноги кокетливо подпрыгивали вокруг стола, имитируя балерин. Женственные руки возвышались над ее головой, но она больше не имела никакого влияния надо мной.

– А вот ты возмужал, – продолжила она, – только подстричься не помешает, а то сложно разглядеть в копне волос прежнего тебя.

– Я не хочу быть похожим на старого себя.

Молли снова села. Я увидел, как с лица ее исчезла улыбка.

– Прости, что оставила тебя одного, – промолвила она полушепотом.

– Я и сам не хотел никого видеть.

Я солгал, но так было правильнее. Копаться в прошлом, когда раны уже зажили, все равно, что собирать осколки разбитого стекла руками. От того и другого больше вреда, чем пользы.

– Наверное, ты прав. В любом случае я рада, что встретила тебя. Шанс один на миллион. Кто бы мог подумать, что так может повести человеку.

– Да, – ответил я, скорее ради того, чтобы хоть чем-то ответить, нежели согласившись.

– Кстати, твоя Настя вышла замуж за одного очень перспективного молодого человека. Я была подружкой невесты.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить о ком она говорит. Молли смотрела в ожидании ответа, но мое равнодушие разочаровало ее.

– Я рад за нее, – снова солгал я. – А что с Адой?

– Ее я не видела, пожалуй, с выпускного.

– Ах, да, припоминаю что-то такое, – ответил я и перенесся в школьный спортзал. Большие панорамные окна, тусклый свет ламп, деревянный пол, музыка и веселые выпускники. Я бегу оттуда, а Молли машет мне вслед. – Хотя уже неважно.

– Ты прав. Сейчас нам обязательно нужно наверстать упущенное, – продолжила она. – Я бы могла рассказать о своих путешествиях, а ты мог бы почитать мне свои стихи. Ты ведь пишешь?

Я кивнул. Она попросила счет и сама расплатилась.

– Запиши мой номер.

Я записал. Молли обещала позвонить мне, но этого звонка я не дождался. Домой вернулся ближе к полуночи. Прошел весь путь пешком и переварил в голове случившееся.

Я включил компьютер и установил новую клавиатуру. Открыл пустой лист. Смотрел на него и перед глазами возникло красочное видение – последняя встреча. Молли в черном платье с распущенными волосами. Мы толком не попрощались в тот вечер. Да и не думали, что придется прощаться.

Я не предполагал, что когда-нибудь напишу рассказ о Молли с братом. Но если посудить, какую роль в наших жизнях она сыграла, и какая история получилась, то это был лишь вопрос времени, когда я перенесу все на бумагу. А сегодняшняя встреча потревожила мои давно забытые воспоминания и ускорила работу.

Ремарк не утопаем

Мы жили на третьем этаже пятиэтажки по улице Абая. Панельный дом с ободранными стенами и зловонными подвалами вмещал в себя ровно сто квартир. Район был не менее старый и окруженный такими же многочисленными следами Советского Союза. Наша каморка состояла из кухни, ванной и двух комнат. Кухня такая маленькая, что даже три человека помещались туда с трудом. В гостиной спала мама, а спальную я делил со старшим братом.

Лето. Я окончил десятый класс. Каникулы тратил на учебу и готовился к последним экзаменам, которыми нас запугали учителя. Почти не выходил из дома и выглядел как альбинос рядом с загоревшими одноклассниками. Между делом увлекся художественной литературой и книгу за книгой проглатывал залпом, не успев понять их смысла.

В тот день я дочитывал “Триумфальную Арку”, когда открылась дверь в комнату. В проеме стоял Сахи.

– Так и знал, – сказал он, – Сколько можно уже? Выходи, давай.

– Я читаю, – ответил я, не отрываясь от романа и краем глаз увидел, что он надел рубашку и джинсы.

Он присел рядом и прикрыл книгу руками. Запах его одеколона охватил комнату.

– Мама просила вывести тебя на свежий воздух.

– Я вам не баран!

– Упрямишься точно, как баран.

Мы с ним нередко спорили о мелочах, но не ругались всерьез. В детстве брат мог ударить меня в живот или применить на мне приемы борьбы, но на этом наши разногласия заканчивались.

– Давай уже, Матрос, – сказал он и подошел к окну, – а то новых книг не увидишь. Мамины слова.

Я закрыл книгу и оглядел его.

– А зачем ты так вырядился? Спортивку постирал?

Он замешкался с ответом.

– Надо было.

– С чего это?

Слегка помятая рубашка смотрелась на нем забавно. Он даже причесал свои жесткие кудри, о которые ломались расчески.

– Потом узнаешь. Да и сам развеешься. А то сидишь целыми днями тут. Вот настоящая жизнь, – он открыл окно и в комнату тут же подул прохладный вечерний ветер. Запах свежих листьев смешался с его одеколоном и пощекотал мне ноздри. – Твои выдумки ничему тебя не научат. Вон там ты познаешь то, что написано в сотнях страниц.

– Ладно, только дай десять минут, – ответил я отчасти из-за любопытства, отчасти зная его упрямую натуру, и положил “Ремарка” в рюкзак.

Сахи сидел за рулем старой “Фольксваген Гольф”, который взял на время у дяди. Я сел на переднее сиденье и пристегнул ремень безопасности. Машина завелась со второго раза. Мы поехали.

Его друг отмечал день рождения на даче. Брата встретили как самого виновника торжества. У него появилось множество новых друзей после того, как он стал чемпионом страны по боксу в одиннадцатом классе. Теперь он мог найти знакомых в любом городе.

Дачный участок оказался огромным. Впереди стоял мансардный дом цвета весенней сакуры, обращенный к улице тыльной стороной. Меня привлек цветущий сад, который раскинулся сзади дома. Я нигде раньше не видел такого количества деревьев и цветов, от дубов и роз до таких растений, названий которых не каждый садовник бы угадал.

Брата потащили в самую гущу праздника. Весной ему исполнилось двадцать один, и за последние годы он незаметно превратился в высокого молодого мужчину со спортивным телом и прямым характером. Его ценили как хорошего друга из-за простодушия и доброты, к тому же он обладал несравненным чувством юмора. На его фоне я становился невидимым. Мне только через четыре месяца исполнялось семнадцать, а я все еще был на голову ниже. Люди всегда ожидали от меня искрометных шуток и веселья, но когда понимали, что мы с братом совсем разные, теряли ко мне интерес.

Я прошел дальше от дома по натоптанной хозяевами тропинке. Она пролегала между деревьями и доходила до самой речки. Ночь выдалась ясная. Листья шелестели под дуновеньем легкого ветерка, и густой запах смолы наполнял воздух. Спокойствие. Тишину нарушали только стрекот кузнечиков.

“Ремарк” так и умолял вытащить его из заточения и разделить с ним мгновение. В рюкзаке как раз лежал фонарик. Побережье зарастало камышами, между которыми пролегал троп из деревянных досок. Я пошагал по нему. Одна из досок разломалась под моим весом, и правой ногой я оказался в воде. Мне захотелось ударить себя за неуклюжесть. Вынул ногу из воды и вдруг почувствовал, как за мной кто-то наблюдает. Я испугался. Огляделся вокруг и увидел темный силуэт на краю трапа. Попятился назад, но фигура начала двигаться в мою сторону. Я сделал рывок, чтобы убежать, но поскользнулся. Попытался ухватиться за ветку камыша. Она оторвалась. Меньше, чем за секунду я оказался под водой. Всплыл на поверхность и увидел уплывающую от меня “Триумфальную Арку”. Одной рукой я ухватился за деревянную балку под трапом, а другой попытался спасти книгу, но не смог.

Одежда отяжелела, и выйти из воды оказалось еще сложнее. Я забросил правую ногу на доски и двумя руками потянулся. Расцарапал все тело.

Тем временем темная фигура уже возвышалась надо мной. Ею оказалась девушка в длинном платье облачного цвета. На шее у нее блестела цепочка с крошечным кулоном в виде ключа. Она посвятила на меня телефоном и разразилась хохотом. При дневном свете девушка увидела бы, как я покраснел от злости.

– Надо же, ты утопил Ремарка, – сказала она таким беззаботным тоном, будто знала меня всю жизнь.

– Это мои проблемы, а ты иди куда шла.

– А я никуда и не собиралась. Сидела тут спокойно, пока ты не напугал меня.

– Я напугал? Ты… – от злости я не нашел что сказать и уставился на нее свирепым взглядом.

– Ладно. Извини. Не злись ты так!

Я промолчал. Пригляделся к девушке. Она была одного роста со мной, с очаровательным круглым лицом, носом с горбинкой и пышными кудрями. На мой пристальный взгляд, она ответила короткой улыбкой.

– Давай высушим тебя.

– Ничего страшного.

– Извини, я думала, один из этих пьяных идиотов решил поплавать здесь. Но пьяные люди не ходят с книгой в руках.

– Да, наверное, это выглядело смешно со стороны.

Девушка снова захохотала. У нее был неудержимый смех, который никак не вязался с ее нежным обликом. Она увидела, как я снова нахмурился и протянула мне руку. Я в растерянности пожал ее.

– Раз уж мы теперь друзья, у тебя нет повода злиться на меня.

– Наверное, – ответил я.

Мы вернулись тем же путем. Мои мокрые кроссовки издавали хлюпающий звук. Это забавляло девушку. В оправдание она показывала мне свой мизинец с намеком на то, что на друзей не надо злиться. Невозможно было держать зло на такое наивное существо, которое по-детски верило, что пожав руки, люди становятся друзьями. А мы даже имени друг друга не знали.

Сахи сидел на террасе. Сигарета дымилась между его пальцев. Он не заметил нас, пока мы вплотную не подошли.

– Где вы были?

– Позже расскажу, ты умрешь со смеху, – ответила девушка.

– Не сомневаюсь, – сказал брат и поцеловал девушку.

Он оглядел меня с ног до головы. Я стоял как ребенок, которого отчитывают родители.

– Матрос, вижу, ты воспользовался моим советом и тут же окунулся в жизнь.

Девушка захохотала еще громче. Брат не отставал от нее.

– Еще с Молли познакомился. Молодец!

– А мы уже давно знакомы, – ответила она.

Я посмотрел на девушку. Ее губы растянулись в улыбке, обнажив белоснежные зубы, и лунный свет отразился в ее черных глазах.

– Так и есть. Я – Молли!

– Тамерлан, – протянул я свою руку.

– Нет, уж. Я буду звать тебя Матросом, – сказала она и крепко пожала мне руку.

Время перевалило за полночь. Пьяный гул гостей только набирал обороты. Мы воспользовались суматохой и уехали. Ночной город блистал в новых для меня красках.

– Посмотри, там, в пакете должна быть моя спортивка, – сказал брат, не отвлекаясь от дороги.

Я вытащил спортивный костюм на два размера больше моего и взглянул на брата.

– Не бойся, Молли не будет подглядывать, – подмигнул он через зеркало заднего вида.

– Обещаю, что не буду смеяться, – добавила она.

Я кое-как переоделся и положил свои вещи в пакет. Выглядел хуже, чем в мокрой одежде.

– Смотришься отлично, – продолжил брат, – Ладно, не хмурься. Сейчас я тебя накормлю. Тут открылась шаурмешная. Вижу, что проголодался. Совсем обвис.

– Ура, – крикнула девушка брата, – время обожраться.

Она прильнула к губам брата. Я отвел взгляд. Молли заметила, что мне неудобно в положении третьего лишнего.

– Ты не парься так. Брат твой шутит просто.

– Я знаю.

– Он знает только, как не выходить из душа часами и играть в карманный бильярд, – вмешался брат.

Краска залила мое лицо, но девушку это позабавило.

Мы приехали в кафе. Здание из переделанного контейнера смотрело в сторону реки. Его окружали молодые деревья. Внутри стояла духота, хотя посетителей кроме нас не было. Мы сели на улице и заказали каждому по одной шаурме. У Молли оказался самый большой кусок.

– Не бойся, я все осилю, – ответила она на мой удивленный взгляд.

Я рассмеялся. Мы молча приступили к позднему ужину. Я чувствовал себя неловко в присутствии красивой девушки и ел мало. А у Молли был хороший аппетит, и они с братом заботливо кормили друг друга. Я предположил, что пара встречается уже долгое время, но брат почему-то забыл поведать мне о ней.

– Ну, Матрос, рассказывай, – Молли снова заговорила первой. Она смогла бы разговорить кого угодно своей простотой.

– Что рассказать?

– Не знаю… Например, почему твой брат зовет тебя Матросом?

– Это долгая история, – отмахнулся я.

– Ничего, времени у нас достаточно, – ответила она и посмотрела на брата.

Сахи залился румянцем. В его глазах светилось нечто непонятное для меня. Мой серьезный и ответственный брат в ту минуту выглядел как дитя, у которого исполнилось заветное желание. Он поймал мой взгляд и выпрямился.

– Рассказывай, давай, – не унималась Молли, – я все равно не отстану.

– Ладно, но взамен ты расскажешь мне свою историю.

– Без проблем.

Я подумал и начал:

– Как ты знаешь…

– Постой, постой, – перебила она, – Давай закажем чай сначала.

Она попросила чайник марокканского чая. Мы ждали, пока принесут ее заказ.

– Итак. Как ты знаешь, Сахи любит рыбачить. Всегда любил. Ему посчастливилось больше времени провести с отцом, когда я еще ходить учился. Брат ездил с ним на рыбалку каждые выходные. Полюбил и плавать. Отец купил ему рыболовную удочку и научил ею пользоваться. Они сутками обсуждали свои вылазки, разновидности морских и речных рыб, прогнозировали погоду, чтобы выбрать подходящий день для выхода в море. Я не понимал и половины того, о чем они говорят и честно, завидовал им. Даже когда он покинул нас, брат продолжал плавать без него. Мог выйти в море, провести там целые сутки и вернуться домой с несколькими мешками рыбы. Вначале я думал, что он скучает по папе и таким образом выражает свои чувства к нему.

– Ближе к сути, – прервал меня брат с явным раздражением в голосе.

– Да что ты перебиваешь? – вмешалась Молли. – Интересно же рассказывает.

Он ничего не ответил. Я бы не посмел заговорить об этом, если бы Молли не сидела рядом. Брат не любил разговоры о прошлом, особенно связанные с отцом.

– В общем, со временем я понял, что он по-настоящему полюбил море. Мне было одиннадцать, когда он впервые взял меня с собой. На дворе стояла весна. Мама тогда работала на вахте, и полмесяца мы оставались дома одни. В начале рыболовного сезона брат не знал с кем меня оставить. В то время я сходил с ума от фильмов про пиратов, но даже не мечтал, что когда-нибудь мне удастся выйти в открытое море. Представь мое удивление, когда брат ввалился в комнату со словами: “Собирай вещи, братишка. Ты поплывешь под моим командованием и будешь матросом на корабле. Я научу тебя ловить рыбу и выживать в плавании”.

Молли захохотала. Она смеялась так безудержно, что ей не хватало воздуха. Я нашел забавным наблюдать за ее смехом. В то же время в ней не было ни капли лицемерия.

– Так вот оно как! Теперь понятно.

Брат прижался к ее шее и она откинула голову назад. Оба залились в смехе.

– Это не вся история, – напомнил я о своем присутствии. – Ух, ты! Давно так не болтал.

Брат с одобрением кивнул и я продолжил:

«Мы поехали в сторону дамбы. Оттуда через реку выходят в море. Нас сопровождали два друга брата, которые ничем, кроме рыбы, особо не интересовались. К счастью, дорога занимала не более четверти часа, и мне не пришлось с ними разговаривать. Моторная лодка принадлежала одному из друзей, он и сел за руль. Погода стояла теплая, и вода была спокойная. Берег начал отдаляться от нас и вскоре совсем пропал из виду. Море будто не имело никаких границ. Сливалось с небом за горизонтом. Будто если плыть без остановки, можно найти край света и узнать все тайны, которые миллионы лет хранила в себе эта бесконечность. Я не хотел возвращаться обратно. Хотел плыть до тех пор, пока не найду остров сокровищ и не сражусь с кракеном, пока соленая вода не залечит мне раны и палящее солнце не прожжет мне кожу, пока штормы не закалят мое тело и опасности, поджидающие на каждом шагу, не укрепят мой характер. Бодрящий ветер уносил меня в далекие места».

– Как красиво, – воскликнул юный я.

– Да, – ответил тогда брат. – Знаешь, что Каспийское море назвали морем только из-за его размеров? На самом деле это самое большое озеро в мире.

– Ничего себе.

– Да. Тысячи двести километров в длину. Просто представь себе.

– Жесть!

– Да, посмотри туда, – продолжал брат и указал на запад. – Там находится Россия. А вот на той стороне Иран и Туркменистан. Теперь понимаешь о чем я?

– Понимаю.

– Каждый раз я смотрю на все эти направления и мечтаю однажды поплыть туда. Увидеть какие там живут люди, высокие ли они или низкие, с большими или узкими глазами, чем они питаются и любят ли они это море, как я, всем сердцем. Какие красивые девушки там живут и как они умеют любить? Я бы мог обо всем прочитать, но ничего не сравнится с тем чувством, когда ступаешь на новые земли, дышишь незнакомым воздухом и прогуливаешься по неизвестным тебе улицам. Это как родиться заново. Чувствуешь себя первооткрывателем, Магелланом, Колумбом, кем угодно, но только не тем, кем был раньше. Понимаешь?

«Он остановился в ожидании моего ответа, но я был жутко взволнован его словами, чтобы высказаться».

– Когда-нибудь я увижу эти страны. Таких морей столько, что мне одной жизни не хватит проплыть их все, но я не остановлюсь. И какими бы большими и синими они ни были, Каспийское море останется моей первой любовью. А если ты будешь почаще выходить со мной, возможно, скоро сам станешь капитаном.

«Я ничего не смог ответить. Такой свободной и чистой была его мечта. Я смотрел на него, такого пылкого, горящего жизнью и радовался, что у меня есть такой брат. В тот день он в первый раз не сдержал обещание. Я не узнал, как ловить рыбу, но научился чему-то удивительному. Мы весь день просидели в лодке и наблюдали за горизонтом. Мечтали уплыть вместе куда-то далеко.

Мы поплыли к берегу только после того, как его друзья наполнили мешки рыбой. Вдруг Сахи подбежал к одному из друзей и взял у него бинокль. Долго приглядывался и заявил»:

– Вижу корабль, поплыли, поздороваемся.

– А кто это? – спросил я.

– Еще не знаю, но скоро узнаем.

«Мы поплыли. Брат все смотрел в бинокль и руками указывал водителю давить на газ. Лодка уже показалась отчетливее, и когда осталось совсем чуть-чуть, брат приказал затормозить. Я напряг извилины, увидел катер и лежащую в ней пару, которая обжималась. Брат покраснел от неожиданности».

– Ты не должен был этого видеть, братишка, но раз уж увидел, теперь ты знаешь, что море пристанище не только моряков, но и влюбленных.

«Я рассмеялся. Брат продолжал говорить»:

– Сколько раз подплывал к людям, но такое происходит со мной впервые. Отвечаю.

– Ладно, ладно. Не надо оправдываться. Понимаю, не ребенок.

«Он замолчал. Сел и задумался о чем-то. Долго не раскрывал рта пока, наконец, не показался берег».

– Я покажу тебе один трюк, – сказал он, снова развеселившись. – Вставай, сейчас я познакомлю тебя с жизнью, и ты никогда не захочешь умирать.

«Брат подал мне руку, и мы встали у носа лодки».

– Закрой глаза. Дай ветру власть над своим телом.

«Я закрыл. Время замерло. Мир вокруг меня исчез. Лишь двигатель и волны нарушали тишину. Прохладный ветер пытался сдуть меня с лодки, но я крепко держался».

– Я люблю жизнь! – закричал брат во весь голос.

– Я тоже люблю жизнь! – крикнул я.

Я не чувствовал холода. Чувствовал себя чертовски хорошо. Улыбался навстречу своей судьбе. Раскрыл свои объятия неизвестности и был готов ко всему. В тот день я любил жизнь всем своим юношеским сердцем».

– Вау! – воскликнула Молли. – Я чай свой забыла выпить.

– Я просто пересказал слова брата.

Сахи сидел в глубоком раздумье. Некую грусть я увидел на его лице, но голос Молли привел его в себя.

– А вот в это я не поверю, – продолжила она. Встала и обратилась к брату. – Ты вправду таким был?

– Матрос слегка приукрасил, – спокойно ответил тот.

Он смотрел на нас потерянным взглядом, будто только проснулся. Молли вплотную подошла к нему и спросила:

– Но ты говорил все это?

– Уже не помню.

– Ничего я не приукрашивал, – добавил я. – Все так и было.

Она уселась на колени брата и пристально вгляделась ему в глаза.

– Я хочу узнать, что случилось с тем мечтателем?

– Я все еще тут.

– Нет…, – начала она, но брат прервал ее своим поцелуем.

Молли вдруг сорвалась с места, словно ее ударили током. Она подняла руку и, сделав драматическую паузу сказала:

– Мы должны это повторить! Все вместе!

– Точно, – ответил я, заразившись ее энергией.

– Только сначала найдем тебе девушку, – добавила она. – Ничего, есть у меня одна подруга.

– Мне это ни к чему.

Лицо брата снова украсила улыбка и он добавил:

– Сейчас он скажет, что у него есть книги.

– Точно!

– Да, ладно тебе, братишка. Не будешь же ты всю жизнь с книгой, – продолжил он и рассмеялся, – блин, я только что представил его… но это слишком.

Молли ущипнула брата и он успокоился.

– Я тоже люблю книги, – сказала она после паузы, – и все, что связано с ними так же, как и ты, но Сахи прав. Реальность интереснее. Поэтому я наслаждаюсь и тем и другим. Тебе вот не помешает немного пожить, а твоего брата я заставлю почитать.