Текст книги "Тайна лучших друзей (СИ)"
Автор книги: natalistory
Жанры:
Короткие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– Сириус, и почему я вечно обязана прикрывать твою задницу? – устало протянула Лили, оценивая масштабы захламленности класса, в котором им предстояло отбывать наказание.
– Потому что я красивый – беззаботно ответил парень, бросая школьную сумку у порога и усаживаясь верхом на одну из парт.
– Для меня ты не красивый – ты мой друг, – скептически приподнимая бровь, хмыкнула девушка.
– Это многое объясняет. Водишь дружбу с кем попало – вот и отдуваешься.
– Ты просто невозможен.
– Я знаю.
*
Еще утром, перед началом занятий, когда староста девочек факультета гриффиндор – Лили Эванс спустилась в общую гостиную, ей на глаза тут же попалась подозрительная сцена. Ее парень – Джеймс Поттер, а по совместительству Сохатый, мародер и лучший друг Сириуса Блэка, стоял вальяжно прислонившись к одной из колонн и торопливо прикуривал одолженную маггловскую сигарету, о чем-то заговорщически перешептываясь с этим самым другом.
Лица обоих выражали гадливую смесь вседозволенности, неповиновения и баловства, а тот факт, что рядом не находился Римус Люпин – верный товарищ, оборотень, отличник и второй староста факультета, говорило лишь о том, что их задумка обречена на провал и он отказывается в ней участвовать.
– Очень надеюсь, что вы обсуждаете тему эссе по ЗОТИ, в противном случае я всех вас сдам и глазом не моргну. Прямо сейчас, – поравнявшись с парнями, весело рассмеялась Лили.
– Конечно, – невинно разводя руками, улыбнулся Блэк.
– Как ты угадала? – создавая притворную серьезность и притягивая невесту для поцелуя, согласился Джеймс.
– Ну почему вы не можете вести себя как все? – отвечая на ласки, спросила староста, – учиться, слушаться преподавателей, заботиться о своей репутации.
– Мой двурогий друг, – театрально-четко произнося слова, издевался Бродяга, – я халатно упустил тот момент, когда мы были причислены к святому войску Нюньчика и расценены, как приличные маменькины сынки.
– Боюсь, что это было сделано без нашего ведома, – подражая манере приятеля, глупо поклонился Поттер, – хотя глубоко сомневаюсь, что наш одаренный зельевар примет таких разгильдяев, как мы.
– Ну все. С меня хватит! – поправляя съехавшую с плеча сумку, разозлилась студентка, – минус десять очков гриффиндор – за курение в школе, минус пять очков гриффиндор – за… Просто, минус пять очков за то, что вы редкостные идиоты и если сегодня вас выгонят на улицу, где вам кстати, самое место, я и слова не скажу в защиту, как не умоляйте.
Гордо развернувшись спиной к хулиганам, Лили намеревалась быстро покинуть раздражающие пенаты гостиной, но была остановлена оглушительным взрывом смеха всех присутствующих там.
– Да что ж такое… – прошипела она себе под нос и повернула голову.
Стоя на коленях и раболепно преклоняя головы в пол через каждый метр, в ее направлении двигались два совершенно невыносимых клоуна, сложив руки на груди, как в молитве. Весь их вид говорил о том, что рядом находится сам Мерлин, или как минимум Тот-Кого-Нельзя-Называть, но только не семнадцатилетняя ученица.
– О –о, Вершительница наших судеб, – хватаясь за ее ноги, простонал Сириус.
– Помилуй глупых волшебников, от своей справедливой и неизбежной кары, – присоединяясь к нему, вторил Джеймс.
– Не губи-и-и! – в один голос, справляясь со смехом закричали они.
– Вам конец, – подытожила порядком разозленная и чувствующая себя глупой Эванс, а затем откинув в сторону давящие объятия своих «рабов», выбежала в коридор, густо полыхая щеками и напрочь позабыв все, что так тщательно повторяла утром по нумерологии.
– Она тебя бросит, – поднимаясь с колен и доставая из внутреннего кармана пачку сигарет, констатировал Блэк.
– Нет, не бросит, – вот уже второй раз угощаясь чужими запасами, парировал Поттер, – если бы ей хотелось именно такого парня, о котором она сейчас говорила, давно бы ушла к Нюньчику. Ей нравлюсь Я! Потому что я такой, с другим стало бы слишком скучно… Ты достал, что обещал?
– Достал, – гордо вскидывая подбородок и убирая надоедливую, волнистую прядь волос с глаз, ответил Бродяга, – и не только Это… Аберфорт – старый засранец, никогда не отпускает меня без доброй порции огневиски.
– Да ну? – поправляя съехавшие от «молитвы» очки, удивился Сохатый.
– Говорю же, целая упаковка навозных бомб и полная бутылка алкоголя, чтобы отметить наш триумф. Правда за это, он взял с меня слово, что мы придем в «Кабанью голову» завтра и расскажем во всех подробностях, как ВСЕ прошло.
– Золотой мужик, – довольно оценил повествование Джеймс.
– Да не то слово, – согласился друг.
Первым уроком у седьмого курса стояла травология, на которой грузная, маленькая и абсолютно круглая профессор Стебль, резво отдавала различные указания и живо справлялась с нарушителями порядка, доставляя тех прямиком в кабинет директора, минуя даже деканов.
«Отличная шалость», придуманная ночью, под несколько бутылок сливочного пива, заключалась в следующем:
1. пробраться на урок раньше остальных;
2. распихать по многочисленным горшкам с корнями мандрагоры все имеющиеся навозные бомбы;
3. дождаться прихода класса и преподавателя;
4. активировать вышеупомянутые бомбы в земле и предварительно отпроситься в туалет, пока не началась самая улетная часть веселья;
5. бомбы срабатывают, земля разлетается, противные, пищащие корни вырываются наружу и ву-а-ля – весь поток, включая профессора, отправляется на месяц в больничное крыло. Нахалы отбывают заслуженное наказание в течение недели, а оставшееся время любезно посвящают праздному ничегонеделанию. Супер!
Задуманное осуществить конечно удалось, но все получилось отнюдь не так, как планировалось в четкой стратегии.
Убедившись, что теплица пуста и одинока, мародеры просочились внутрь и выкладывая из сумки запрещенную контрабанду, наскоро заталкивали ее в хорошо удобренную почву.
– У меня болит живот, – тихо прошептал Поттер, не сбавляя темпа.
– И что теперь? – выругался Сириус, извлекая все новые коробки со взрывчаткой.
– Да так, к слову…
Как только дело было сделано, парни живо замели следы своего пребывания и удалились прочь, в спасительные стены школьных коридоров, томительно дожидаясь звона колокола и практически растеряв все свое вымученное терпение.
Урок начался, как обычно – с холодного и вежливого обмена приветствиями обоих сторон. Затем каждому было роздано задание, впрочем, у всех оно было одинаковым и воцарилось размеренное тихое шуршание голосов, переговаривающихся и обсуждающих что-то на отвлеченные темы.
– У меня болит живот, – скорчив жалобную гримасу страдальческой боли, повторил Джеймс.
– Я это уже слышал, – рыкнул на него друг, испытывая легкое потряхивание от предвкушения планируемого.
– Давай поступим так: я схожу в туалет, затем вернусь и мы уже вместе отпросимся с пары, сославшись на плохое самочувствие, а предварительно… -договорить он не решился, так как был пронизан и заколот ледяным взглядом зеленых глаз Лили Эванс, стоящей неподалеку и вероятнее всего слышавшей их переговоры.
– Ладно, только быстро, – согласился Блэк, – я не собираюсь весь урок торчать в этом навознике, да и домашнего задания не готовил, вдруг спросят.
Сохатый ушел, а время словно заколдованное, понеслось с такой быстротой, что можно было подумать, будто на него наложили заклятие. Пять минут, десять, пятнадцать, двадцать пять. До конца урока оставалось семь минут, когда отчаявшийся увидеть друга Сириус Блэк, принял решение активировать бомбы самостоятельно и пусть потом этот Туалетный Король попробует ему что-то предъявить.
Несколько секунд собираясь с духом, и он уже был готов приступить к задуманному коварству, но профессор Стебль привлекла внимание студентов просьбой вести себя прилично в ее недолгое отсутствие.
«Ну прекрасно. Ну здорово».
Женщина вышла, а Бродяга, откопав пальцем краешек одной из злополучных коробок, чиркнул красной, железной зажигалкой и поднес пламя к ней вплотную.
– Да пребудет со мной Мерлин, – прошептал он одними губами, поспешно выбегая из теплицы.
Лили Эванс хоть и была утонченной натурой, напрочь лишенной тяги к подобного рода шалостям, но за время тесного общения с группкой мародеров, успела кое чему научиться, а именно: если оба паршивца, так стремительно покинули насиженные места – жди беды.
Приблизившись к месту, где только что стоял этот чистокровный засранец, она обнаружила тлеющий в почве уголок серой коробочки, которую уже однажды видела.
«Вот черт» – выругалась про себя девушка, яростно откапывая картонку в надежде затушить ее самостоятельно.
Не замечая своих действий со стороны, староста гриффиндора, в данный момент, привлекала все больше нежелательного внимания, в том числе и преподавателя, так быстро вернувшейся на урок и сбитой по дороге ломящемся неизвестно куда Сириусом.
– Мисс Эванс, у вас какие-то проблемы? – грозно протянула профессор, подходя ближе.
– Да… То есть нет… Мне нужно… – не зная, как охарактеризовать случившееся, мямлила ученица, – Бежим!
Дикий крик студентки пронесся по теплице, гулко отскакивая от каждой стеклянной стены и на ходу вцепившись в воротник мантии женщины, она увлекла ее за собой в коридор, плотно прикрывая дверь. Всех спасти не удастся, но этот выбор – был меньшее из зол.
Раз…
Два…
Три…
Душераздирающий вопль обезумевших и потревоженных корней, наполнил густое пространство, прочно смешиваясь с судорожными всхлипами семикурсников. Воздух и вся атмосфера несколько раз взорвались, затем соединяясь снова, а конца этой какофонии безумства, казалось никогда не будет.
Сколько прошло времени Лили не знала: пять, десять минут, может быть меньше. Пришла в себя она уже в кабинете директора Дамболдора, с ватными тампонами в ушах (легко еще отделалась), а в соседнем кресле, гордо подняв голову восседал Сириус Блэк, положив обе руки на подлокотники.
Как всегда спокойный, не пробиваемый ни чем и крайне уравновешенный, директор то и дело прохаживался вдоль стола, изредка бросая на «виновников» случившегося косые взгляды.
– Я так давно работаю в Хогвартсе, что поверьте, меня ничуть не поразило содеянное сегодня, хотя признаюсь, что крайне удивлен, что в нем приняли участие Вы, – он ткнул длинным, костлявым пальцем в сторону Лили, а затем поправил съехавшие на нос половинки очков.
– Простите, директор. Это полное недоразумение, в которое я оказалась втянута по воле случая, – начала оправдываться староста.
– Дорогая, мисс Эванс, вам следует извиняться отнюдь не передо мной, весь седьмой курс на месяц застрял в больничном крыле мадам Помфри и это все в преддверии ЖАБА и подготовки к ней. Простят ли они то, что вы совершили? Сложный вопрос, но лично я могу сказать одно: отбывать наказание, ваш тандем будет лично у меня и я зорко прослежу за тем, чтобы каждый отработанный час показался крайней противоположностью от путешествия в «Сладкое королевство». Завтра в восемь часов вечера, вас ждет заброшенный кабинет зельеварения в подземельях слизерина и будет радушно встречать до тех пор, пока не засверкает первозданной чистотой и уютом, как в день основания школы. Все понятно?
– Понятно, – кротко отозвалась девушка.
– Ясно, – с вызовом бросил Бродяга и без разрешения направился к выходу, – первый раз что ли?
*
… – Ты просто невозможен.
– Я знаю.
– Предлагаю разделить зону деятельности, тогда каждый будет отвечать за свой участок работы, – ответственно относясь к наказанию, посоветовала гриффиндорка.
– А я предлагаю… – снова и снова откидывая надоедливые, длинные волосы с лица, – … помянуть наше с Джеймсом неудавшееся творение и оплакать его, как навеки утерянное.
Покопавшись в большой, коричневой сумке, он извлек наружу подаренную Аберфортом бутылку огневиски и под яростные протесты старосты, откупорил тугую крышку, сделав первый добротный глоток.
– Гадость редкостная… Будешь?
– Нет! – злобно отрезала собеседница, принимаясь за уборку, – И ты не будешь. Не хватало мне еще тащить тебя пьяным до башни.
– Ну не буду, так не буду, – равнодушно ответил Бродяга, делая повторный глоток, – да, наверное не буду, – третий и четвертый.
– Как я понимаю, ты не собираешься мне помогать отбывать ТВОЕ наказание? – грозно нависая над партой, прорычала Эванс.
«Какие классные сиськи. Просто потрясные» – неслись в голове, разрывая разум запрещенные потоки мыслей – «Теперь понятно, почему Сохатый за нее так держится».
– МОЕ наказание? – округляя глаза, переспросил Сириус, – а по-моему, это тебя застукали на месте преступления, откапывающую в земле навозные бомбы.
«Прекрасные, круглые, упругие буфера. Интересно, как они будут смотреться в моих ладонях? Нет! Это все адский алкоголь хозяина «Кабаньей головы». Это он виноват и хочет меня подставить».
– Моя милая Лили, – растягивая рот в хищном оскале, промурлыкал юноша, – давай поступим так: я буду задавать тебе всякие вопросы и если ты будешь отвечать на них честно – я в деле, а нет – и с места не сдвинусь. Идет?
Отчетливо понимая, что других вариантов добиться взаимности нет, девушка скрепя сердцем согласилась.
– Идет…
– Вот и чудесно… Ты когда-нибудь целовалась с Нюньчиком?
Грязная тряпка вывалилась из рук старосты, окропив темными брызгами подол ее юбки.
– Это что – шутка?
– Отвечай, или я останусь здесь, допивать то дракклово пойло, что судьба благосклонно вложила в мою сумку.
– Нет, – коротко и сухо, не интересно даже.
– Ну а хотела бы?
– Что за глупые вопросы? Конечно же нет!
– Он показывал тебе, что у него в штанах? … Хотя нет, другой вопрос, ведь там и нет то ничего.
– О-о, стоп-стоп! Я честно ответила уже на два твоих идиотских вопроса, а ты даже положения ног не изменил. Или я иду жаловаться на тебя декану, или милости просим к швабре.
Поднимая янтарную жидкость на уровне глаз, Сириус отметил, что одной бутылки, пожалуй, будет недостаточно, учитывая масштабы представленной работы, но с парты все же слез и лениво принялся за дело.
– Если бы Хвост предложил тебе встречаться, а ненаглядного Джеймса и в помине бы не было, ты приняла бы его щедрое предложение?
Закатав рукава до локтей и низко наклонившись к ведру с водой в котором купались, отмокая десятки колб и склянок, студентка с грустью вздохнула.
– В твоем списке только провокационные вопросы?
– Это не ответ, – «Зачем же она так наклонилась? Эта попка перед моим лицом, так и дразнит прикоснуться. Хватит. Стоп! Работаем, пьем и снова работаем»
– Если уж тебе так интересно, я скажу: Питер прекрасный парень и друг. Я никогда бы не стала с ним встречаться, но от этого мое отношение ничуть не меняется. И вообще, я всегда думала, что он дружит с вашей троицей под заклятием «Империус», как иначе объяснить все то, что он терпит, хотя бы от тебя.
Внимательно вслушиваясь в размеренную девичью речь, Бродяга сделал еще несколько больших глотков, от чего огневиски осталось ровно половина.
– Будешь? – и протянул ей бутылку, – сидеть то нам здесь еще долго.
Недовольно фыркнув, Лили отмахнула рукой предложение напиться и сама того не осознавая, вернулась в позу, крайне провоцирующую друга.
«Ох уж эти дамы… Почему они все не могут быть свободными, чтобы я беспрепятственно и не мучаясь совестью лапал бы их где хочу и когда хочу?»
– Итак, вопрос номер… Какой там у нас номер?
– Четыре, вообще –то.
– Ну вот видишь, как мы продвинулись. Глядишь в конце и до твоей тайной любви к Слизнорту доберемся. Будешь? – надежда найти собутыльника никак не хотела умирать.
– Я же сказала, что НЕТ! – закончив с одним стеллажом и переходя к другому, выругалась староста.
«Почему я раньше не замечал какая у нее гладкая и ровная кожа? Персиковая, на вид словно бархатная, чистая и ухоженная… А губы… Они такие полные, розовые, мягкие (скорее всего). Вот бы попробовать их на вкус. Эй, дружище, об этом нельзя думать. Пей и заткнись. Но как заткнуться то? Если в штанах все очень красноречиво отвечает на похабные мысли».
– Кого из слизеринских змеюк ты считаешь наиболее привлекательным?
– Никого, – не тратя времени на раздумья, тут же выпалила Эванс, – они все невозможные ханжи, лицемеры, узколобы и примитивные сторонники своих сомнительных убеждений, а также несносные высокомерные сволочи.
– Это все так, – в бутылке осталась четвертая часть всего содержимого.
«Подойду поближе. Просто подойду, ведь это не запрещается».
– Но они ведь тоже люди, волшебники и на худой конец – мужчины. Тем более я просил тебя не нравственную сторону их души описывать, а физические составляющие. Будешь?
– Здесь два котла склеились вместе. Поможешь их разъединить, тогда скажу.
– Котлы-мотлы. Скучная ты, даже с Петтигрю местами веселее бывает. Понятно почему тебя старостой назначили, там только такие и нужны… Держи большой, да покрепче, а я буду тянуть тот что прилип.
Несколько минут изнурительных нагрузок, которые, к слову, не увенчались никаким результатом и студенты бессильно опустились на ближайший стол, переводя сбившееся дыхание.
– Будешь? – бутылка снова оказалась протянутой, – Это твой последний шанс напиться. Хотя по мне, тут и напиваться то уже нечем.
– Буду! – на крайнее удивление парня, одноклассница приняла почти пустую бутылку из его рук и сделала малюсенький глоток, от которого сразу закашлялась,
– Я… кхе-кхе… что здесь в служанки нанималась?… кхе-кхе… и вины то моей ни в чем нет…кхе-кхе… а что это такое? Я такая пьяная.
– Пьяная? – рассмеялся Сириус, обнажая идеально ровные белые зубы, которые даже в человеческом облике, напоминали оскал зверя, – Ты выпила три капли. Я теперь всегда буду звать тебя с собой в «Кабанью голову», а то твой жадный дружок вечно лакает за семерых, а нести то его мне потом.
– Бродяга, – положив кружившуюся голову на плечо юноши, простонала староста, – ик… почему вы такие несносные?
– Кто из слизеринцев тебе нравится? – пропуская мимо ушей ее замечание, напомнил он.
– Ну я так сразу и не скажу, – осмелев от выдержанного алкоголя, философствовала Эванс.
– Наводящие вопросы? Подсказку?
– Валяй… ик…
– Люциус Малфой?
– Не-е-ет. Эта белобрысая задница… Останься он на земле один из мужчин, я все равно бы к нему не подошла.
– Мой брат – Регулус? – «Какой приятный запах. Что это? Духи? Ее родные нотки благоухания? Он сводит меня с ума. Да и она так близко, совсем рядом. Зачем подошла? Голова на моем плече… Я ведь тоже не железный».
– Твой брат… ик… – Бука! Он странный. Честно, я даже немного боюсь его. Иногда мне представляется картина, не обижайся, что Рег приезжает домой и они вместе с Вальбургой до смерти пытают эльфов поместья в забаву, а затем воскрешают их демоническими ритуалами и начинают сначала.
– Так и есть.
– ЧТО?
– Да шучу я, шучу,– рассмеялся Блэк, придвигаясь ближе. Этому запаху было тяжело противостоять.
– Кребб?
– Фу-у.
– Гойл?
– Такой же.
– На вас не угодишь… Э-э, Амикус Кэрроу?
– Меня бесит его сестра. Ты допивать будешь?
Скептически изогнув бровь, Бродяга отдал опустевшую бутылку, на дне которой плескалось несколько золотистых капель.
– Рудольфус Лестрейндж?
– Мы ведь в бывшем кабинете Слизнорта, – уклоняясь от темы, констатировала студентка.
– И что?
– А то, что у этого старого пройдохи везде распиханы припасы медовухи, стоит только поискать.
– Верно. Что ж ты раньше то молчала? Давно бы могли устроить знатную вечеринку.
Через несколько минут, ни таких уж и сложных поисков, старания увенчались успехом и две запыленные бутылки пойла декана слизерина, гордо красовались на парте, умоляя себя откупорить.
– За наш прекрасный союз, – пафосно произнес тост Сириус.
– Нет, за тебя! Не думала, что с тобой может быть так весело, – чокаясь полными сосудами, подытожила девушка.
– А что там на счет Лестрейнджа?
– Какого Лестрейнджа?
– Который тебе нравится, – теряя последний контроль и обвивая руками талию подруги, томно прошептал юноша.
– А он мне и не нравится, – ответила ученица, резко повернувшись в его сторону на столько близко, что их губы разделяли какие-то жалкие сантиметры.
– Кто же тогда?… – справляясь с диким желанием прикоснуться к ней, выдавил Блэк.
– Ты…
Она первая потянулась к нему. Первая. Убрав непослушную, длинную прядь с лица, Лили накрыла его губы своими и на мгновение замерла. О, Мерлин, они были именно такие, какими и казались: теплыми, мягкими, чувственными. Понимая, что девушка опасается сделать следующий шаг, студент перешел в наступление.
Слегка приоткрыв податливые, манящие створки, он аккуратно коснулся кончиком языка ее нижней губы, от чего юное создание в блаженстве прикрыла подрагивающие веки, но не отстранилась. Проталкиваясь им все глубже, юноша чувствовал, как неумело она старается копировать его движения, обнимая за шею, зарываясь в темные, кудрявые волосы, громко дыша и тихо постанывая.
Горячая волна возбуждения стремительно прокатилась по мужскому организму, гулко отзываясь знакомым, давящим чувством в паху. Захотелось немедленно сорвать все эти мешающие, школьные тряпки, с такого соблазнительного, стройного тела, повалить его на преподавательский стол, парту, пол, да куда угодно и немедленно войти, ворваться, сильно, жестко и на всю длину.
Как только воздуха стало катастрофически не хватать, Лили скромно отстранилась, хватая ртом спасительный кислород и опустив смущенный взгляд к коленям, тихо прошептала.
– Ты особенный… Не такой как все.
Что это было, никто так и не понял.
Резким движением рук, он подтянул ее к себе, удобно усаживая в позе наездницы и с новой силой впился в губы. Страсть, похоть, желание, все смешалось в диком порыве отчаянной потребности близости.
– Я хочу тебя… – бессвязно бормотал парень в раскрытые губы, – хочу… сейчас… пожалуйста…
Зачем он просил? Если во взгляде таких теплых, зеленых глаз читалась та же мольба.
С не меньшей отдачей отвечая на поцелуи, девушка задыхалась и падала, проваливаясь в неизвестные недра приятного блаженства. Такой сильный, опытный, умелый, горячий…
Его пальцы без конца блуждали по телу надеясь наткнуться на любой неприкрытый участок кожи и когда желаемое не свершилось, он резко поднял ее руки вверх, нетерпеливо освобождая от шелковой блузки.
Грудь Лили Эванс… Это что-то среднее между благословением свыше и настоящим чудом природы. Большая, упругая, с красиво вздымающейся от дыхания ложбинкой и нежно-розовыми, аккуратными сосками, заметно выступающими через лиф.
Издав нечто похожее на звериный рык, Сириус зубами сдернул сначала одну, а затем вторую бретельку и наконец припал губами к месту, о котором думал уже на протяжении двух часов. Твердые, круглые, сочные горошины нагло дразнили топорщась вперед, от чего их вид доставлял еще больше мучительного наслаждения. Невесомо проведя по одному из них языком, он с силой сжал второе полушарие, убеждаясь, что оно идеально подходит для его ладони, а потом стремительно втянул его в рот, пробуя на вкус.
Вкус этого юного бутона оказался слаще чем любой десерт, когда-либо изобретенный человеком. Он манил и возбуждал, заставлял терять голову. А может это было огневиски? Кто знает?
Вдоволь насладившись первым, он перевел свои бесстыдные атаки на второй сосок, от чего Лили отклонилась назад, постанывая и сжимая бедрами мокрую влажность между ног.
Она несколько раз пыталась добраться до его рубашки, но каждое мгновение тонула все в новых и откровенных ласках, путающих ее разум и мысли. Блэк сам пришел на помощь, ловко освободившись от давящей и такой неуместной школьной формы, обнажая голую, натренированную грудь, покрытую темными волосками. Он был прекрасен! Стройные ряды идеальных кубиков украшали плоский живот, мышцы перекатывались на руках от каждого, даже неуловимого движения, а длинные волосы, спадающие на широкие плечи, придавали особый шарм этой утонченной картине.
Крепко обхватив студентку за талию, он резко изменил положение тел таким образом, что уже она сидела на столе, а его высокая фигура коршуном нависала над ней.
– Сириус… я хочу… мне это нужно, – уже почти кричала староста гриффиндора, не представляя, что эта дикая агония может прекратиться.
– Я знаю, девочка, – задирая подол ее юбки, шептал парень, – вижу… чувствую… ты вся мокрая.
Последние слова были сказаны в тот момент, когда средние и указательные пальцы проникли в тонкие, кружевные трусики и дотронулись до самого сокровенного места, болезненно пульсирующего и крайне налитого.
Не найдя в себе сил сдерживаться, Сириус просто разорвал легкую ткань по шву и медленно ввел уже изрядно намокшие пальцы в ее лоно, опустив большой на заметно увеличившийся от возбуждения бугорок.
Если бы место, в котором они находились, не являлось заброшенным классом зельеварения и рядом никогда не появлялась ни одна живая душа, восторженные крики наслаждения явно привлекли бы достаточно много внимания, а уж проблем потом стало еще больше.
Безжалостно кружа пальцем по растерзанной плоти, парень свободной рукой потянулся к молнии брюк и на удивление быстро справившись, поспешно стянул их вниз, освобождая пульсирующий, затвердевший как камень член, довольно внушительных размеров.
Несколько секунд он задержался на ее лице, затем впился жадным, требовательным поцелуем и … вошел. Вошел так, как хотел, резко, рывком, глубоко, до основания. Девушка коротко вскрикнула и обвила стройными ногами его поясницу, крепче прижимая к себе.
Слова терялись и мир рушился на части от того, какая она была внутри: узкая, горячая, податливая. Жаркие стенки растягивались под натиском мужского органа и плотно обхватывали его чехлом, как только он проник полностью.
– Как хорошо быть в тебе, – шептал юноша, обдавая огненным дыханием мочку уха, – и я не хочу выходить… никогда… оставаться вот так… это наслаждение.
Сколько бы Блэк не старался оттянуть главный момент, тело само напомнило о желании начать движение. Сначала он толкнулся тихо, упираясь до основания и получив одобрительный всхлип, больше похожий на плач, стал постепенно наращивать темп.
Эта молодая девушка была словно создана для него, все в ней было настолько правильным и идеально подходящим, что голова кружилась от ощущения целостности с этим прекрасным созданием.
– Сильнее! О, Мерлин, сильнее! – громкий крик вывел его из состояния определенного транса и стараясь унять преждевременный оргазм, Бродяга начал вдалбливаться, вколачиваться с такой силой, что парта отъезжая назад, встретилась столкнувшись еще с несколькими.
– Не останавливайся. Сильнее!
Сколько продолжалась эта сумасшедшая гонка за наслаждением было неизвестно, но когда он почувствовал, как тугие стенки мокрого лона, конвульсивно сжимаются вокруг его плоти, устоять уже не мог.
Быстро извлекаясь наружу, Сириус несколько раз помог себе рукой и на плоский живот девушки брызнула тягучая струя густого семени, стекая и заполняя собой пупок.
– Сколько времени? – охрипшим от яростных криков голосом, спросила она.
– Почти одиннадцать – мимолетно взглянув на часы, ответил одевающийся студент.
– Мы давно должны быть в гостиной, да и наказание почти не отработали.
– Незачем волноваться, у нас еще много дней в запасе, – лукаво подмигнул одноклассник, приподнимая бровь.
До башни гриффиндора они шли молча, замок утопал в сонной тишине беззаботного отдыха, даже портреты не переговаривались между собою, ненадолго отлучившись в царство Морфея.
– Красный лев, – тихо прошептала староста пароль для Полной Дамы.
– И что вы таскаетесь по ночам? – ворчала она открывая дверь, – вот не стану вас пускать, будете знать, как гулять после отбоя.
В общей гостиной было тепло и мрачно, все давно спали и сон их был спокоен и крепок. На одном из диванов, обхватив себя руками и изображая вселенское мученичество на лице, сидел Джеймс Поттер, неотрывно вглядываясь в пламя камина.
– А вот и наш Туалетный Король, – весело запрыгивая на соседнее кресло, засмеялся Бродяга, – я надеюсь «белые кони» Плаксы Миртл еще целы, после твоей разрушительной «атаки»?
– Смейся-смейся, – огрызнулся друг, – мало того, что я пропустил шалость века, ну ладно – десятилетия, так еще и Лили наказали ни за что. Прости меня, дорогая, – поднимая бледное, осунувшееся лицо на невесту, извинился он.
– Перестань Поттер, – успокоила его девушка, – ты ни в чем не виноват, я проучилась шесть долгих лет в этой школе и никогда не догадывалась, что отрабатывать наказания может быть так весело…
