Текст книги "Розовое лето (СИ)"
Автор книги: NastasiaStory
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Я уставилась на Кирилла в изумлении. Он так быстро смог понять и развеять все мои страхи. Еще минуту назад сомнение и беспокойство грызли меня изнутри, а сейчас я безумно счастлива.
– Как ты так легко меня понимаешь? – улыбнулась я и сама обняла Кирилла, прижавшись к нему покрепче. – Я так рада. Спасибо! Ты лучший!
– Я принимаю благодарности исключительно борщом. – обнял меня в ответ Кирилл и ласково погладил по спине. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, потому что раньше сам был таким. Когда я учился, мной всегда пользовались. Я был наивным мальчишкой, шиковавшим на деньги своего папы, а потом он внезапно умер. Весь бизнес достался мне. Было нелегко. Я много ошибался, часто обжигался в отношениях с разными девушками и каждый раз чувствовал себя пустым и использованным, когда меня бросали. Знаешь, что тебе нужно? Перестать всех жалеть. Тебя никто не пожалеет.
– Иногда мне кажется, что я такая слабохарактерная ханжа. – призналась я, уткнувшись в грудь Кирилла. – Я со стороны правда неудачница?
– Ты не неудачница. У тебя есть характер, просто тебе не давали его показывать. Ты очень сильная, Лер. – мягко прошептал Кирилл. – Я бы не выдержал столько лет с твоими отцом, мачехой и сводной сестрой под одной крышей. Если бы в тебе не было силы, ты бы не стала такой искренней и доброй, а твоему ангельскому терпению можно лишь позавидовать. Я понял это, когда услышал твою историю впервые на Красной площади. Ты заслуживаешь быть любимой, как никто другой.
Никто ещё никогда так хорошо обо мне не отзывался. Милена всегда издевалась надо мной. Мачеха называла жалкой дурой. Отец больше чем уверен в моей неблагодарности. Я заплакала. Я всерьёз почувствовала себя любимой и желанной. Кирилл всегда честен. Он никогда не врет и говорит то, что думает. Мне захотелось выразить все, что я сейчас чувствую. На меня нахлынула буря эмоций.
– Ты мне нравишься. – пробормотала я. – Я постоянно думала о тебе весь прошлый месяц.
– Я тоже мне очень нравишься. – ответил Кирилл и аккуратно отстранилось меня. – Не плач, Лера. Придёт Тина, увидит твои красные глаза и откусит мне голову за то, что я тебя обидел.
– Она может. – смеюсь сквозь слёзы я и вспоминаю, что на плите разогретая сковородка.
– Лично у меня в желудке вой китов. – улыбнулся Кирилл и стёр слезы с моих глаз. – Я хочу, чтобы ты всегда смеялась и улыбалась, но, если случится так, что ты заплачешь, я буду рядом и утешу тебя. Не грусти. Я запрещаю.
– Слушаюсь. – киваю я и в шутку отдаю ему честь. – Разрешите продолжить говорить?
– Разрешаю. – гордо заявил Кирилл и отправился готовить нам кофе. – Тебе чёрный или капучино?
– Капучино. – коротко ответила я, выдавая тесто на сковородку.
Омлет, впрочем, и кофе приготовились за пять минут. Кирилл подал мне две тарелки, и я разложила наш поздний завтрак, поворчав, что нет никакой зелени. Было бы ещё вкуснее! Нужно сказать, что из тарелки Кирилла еда исчезла слишком быстро. Он долго восклицал, что это божественно, нежно и вкусно. Я отмахнулась, ведь омлет – это банально. Кириллу так не показалось. За чашкой кофе мы обсуждали план действий на ближайшую неделю другую. Я сказала, что нужно как-то съездить домой и забрать свои вещи, хотя мне откровенно не хочется туда возвращаться. Мало ли что выкинут Милена и Ирина. Папа может просто не выпустить из дома. Кирилл заверил, что он поедет со мной и не позволит моему отцу удержать меня силой. Также он предложил пройтись по магазинам и купить мне что-нибудь новое из одежды. Сначала я отказалась, но потом согласилась, вспомнив, что только что сказал Кирилл. Он был рад моему выбору.
Когда пришла Тинка, она одарила Кирилла подозрительным взглядом. Ей было все равно, что он крутой бизнесмен. Её взгляд предостерегала Кирилла, чтобы он не обежал меня. Тина притащила пакет с одеждой Маши. Пару кофт, футболок, одно платье и босоножки, которые оказались чуток великоваты, но пока сойдёт. Тына не захотела оставаться дольше из-за работы и убежала очень быстро. Оценивая меня в спортивной кофте с вышитыми цветочками, Кирилл поставил этому образу твёрдую тройку и тут же потащил меня по магазинам.
По пути в торговые центры мы снова пели в машине. Заезжая на парковку, Кирилл включил запись видеорегистратора, который записал наши попытки взять высокие ноты. Хохот раздался на всю машину и, собственно, парковку. Кирилл закрыл глаза рукой и пробурчал, что больше никогда не будет петь. Я заверила его, что мой голос на записи ещё хуже. Мы посмеялись и вышли из машины. В торговом центре я обходила все свои любимые магазины. Кирилл покорно ждал, когда я открою шторку примерочной, чтобы оценить мой образ по шкале от одного до пяти. Образов на два и на три не было. Чаще всего ему нравилось, и мы все покупали. Тем не менее, я смотрела на ценники и иногда хотела отложить вещь, потому что даже с зарплатой моего папы это оказывалось дорого. Я периодически экономлю. Что делал Кирилл? Он просто брал то, что я отложила, и оплачивал на кассе после примерки.
Не знаю, сколько мы потратили, но пакетов было много, которые нёс, конечно же, Кирилл. Я держала его за руку, что ему очень нравилось. Кирилл широко улыбался. Нужно сказать, девушки периодически на нас пялились и обсуждали больше Кирилла, чем меня. Он сногсшибательно привлекательный даже в джинсах и футболке, а вот я выглядела откровенным бомжом. Никто же не знает, что вчера я ушла из дома. Вернее, вчера меня на ручках утащил мой спаситель-избавитель к себе в замок. Я одобрила свою кражу.
В обувных магазинах оказалось жарко в переносном смысле, естественно. Именно там я впервые обратила внимание на рост Кирилла. Очевидно, не метр семьдесят три или четыре, как у среднестатистического парня. Метр восемьдесят с хвостиком! При моих ста шестидесяти шести на каблуках с Кириллом я чувствовала себя комфортно, а в обуви с ровной подошвой совсем чуть-чуть коротышкой. Обходив все магазины, по итогу я купила себе одну пару кроссовок к спортивному костюму и две пары босоножек на каблуке и без для вечернего платья и джинсов с футболками. Что касается Кирилла, то его порыв скупить все магазины не увенчался успехом. Я была чересчур избирательна в одежде. Возможно, из меня никудышная светская львица подстать Милене. Я могу не выглядеть также шикарно, как она, потому что не в дорогих шмотках счастье. Я не стремлюсь к роскоши, поэтому предпочитаю стиль без побрякушек и понтов, то есть простые и элегантные образы, чтобы мне самой было удобно.
В ЦУМе, проходя мимо витрины одного магазина, мой взгляд привлекла женская сумка-портфель с милейшими замочками. Я остановилась посмотреть, что это за магазин. Блин, там слишком дорого, но Кирилл заметил, что сумка запала мне в душу. Просто я влюбилась! Он затащил меня туда и попросил показать сумку. Мне понравилось! Честное слово, она была среднего размера с кучей кармашков и идеально подходила к моему стилю, если б не цена. Я тяжело вздохнула и хотела вернуть её обратно, как вдруг Кирилл приготовился оплачивать покупку. Я бы остановила его, правда, однако достаточно взглянуть с каким довольным и расслабленным лицом он собирался купить для меня эту сумку. Кириллу просто нравилось делать то, что он сейчас делает. Если это приносит удовольствие нам обоим, то почему бы и нет?
Когда пакет с моей новой сумочкой оказался у меня в руках, Кирилл предложил подобрать к ней ещё и кошелёк из этой же коллекции. Боже, как красиво! По выражению полного восторга на моем лице он понял, что я не против. Кирилл подарил мне кошелёк и вложил в него свою банковскую карту, обосновывая это тем, что так будет удобней и спокойней для него, пока моя собственная карта изготавливается.
– Если есть деньги, можно выпутаться почти из любой ситуации. – бросил он и протянул мне кошелёк. – Отказ не принимается.
Беспроигрышный вариант улыбнуться самой невинной улыбкой. Безотказно на меня действует. Далее мы пошли закупаться всякой мелочью. Я выбрала милейшую пижаму с медвежатами, халатик и тапочки с кроликами. Кирилл усмехнулся и не мог удержаться от комментариев, что я и правда смахиваю на белого и пушистого зайчика. Я смутилась и покраснела. Эх, когда придёт время, я тебе такого зайку покажу, что мало не покажется. Без магазина косметики тоже не обошлось. Пришлось купить себе временную бюджетную косметичку. Я никогда не видела Кирилла в большем недоумении, чем во время покупки тонального крема и туши. Он ходил за мной и, наморщив лоб наблюдал, как я намазываю себе на руку пробники косметики в поисках самого хорошего. Для него все одинаковое, поэтому пришлось объяснить доступно на примере виски и конька. На вид одно и то же, а на деле совсем разное. Кирилл посмеялся и все понял, кажется, правильно.
Когда мы вышли из последнего торгового центра, было шесть вечера. Кирилл хотел вернуться домой, но я попросила заехать в супермаркет. Он вопросительно на меня посмотрел.
– Кто-то хотел борщ. – напомнила я.
– Понял. – просиял Кирилл и повернул в сторону гипермаркета.
Кирилл катил тележку, разглядывая по сторонам. Я же прикидывала, сколько продуктов нужно купить, чтобы прокормить нас обоих. Если возьму относительно мало, нам может не хватить, а если много, то что-то испортиться. Обычно я питаюсь молочной продукцией и иногда булочками. На этом не потолстеешь, учитывая, что в МИДе я торчу довольно долго, потом падаю на кровать и засыпаю до утра. Голодный образ жизни – это мое. Ладно, возьму побольше, будем баловать Кирилла. Я натаскала в тележку много йогуртов, творога, сыра, пару пачек молока, овощей, фруктов и всякой мелочевки. У прилавка с мясом мы застряли надолго. Я выбирала самые аппетитные кусочки свинины, говядины и курицы. Про рыбу я уточнила у Кирилла отдельно. Кроме форели наш гурман ничего не признаёт, поэтому пришлось кинуть пару замороженных рыбных стейков. Надеюсь хватит. Нужно отметить, что Кирилл тоже внёс свой вклад в тележку, положив туда попкорн, газировку и соки, о которых напроч забыла я. Пакетов было очень много. Кирилл предположил, что нам не утащить все за раз, но нам удалось благодаря раздеванию труда. Я взяла на себя пакеты полегче, а Кирилл понёс самое тяжёлое. Когда все сумки оказались на полу, он скривился, схватившись за плечо. Я подошла к нему и нахмурилась, требуя объяснений. Выяснилось, что он сильно ушиб плечо, когда пытался выбить дверь ради моего спасения. Честно? Я расстроилась и обиделась на него за то, что он не сказал сразу и делал вид, будто у него ничего не болит. Мало того, поднимать такие тяжести! С плечом нужно срочно что-то делать. Кирилл виновато отвёл глаза. Как маленький провинившийся ребёнок. Я попросила показать, где болит. Пришлось оказывать первую помощь. Благо, у него нашлась мазь с обезболивающим. Забыв про покупки, я помыла руки и начала медленно втирать лекарство массирующими движениями. Кирилл кряхтел от удовольствия и облегчения. Когда массаж закончился, я заставила его сидеть на диване. Пришлось ходить от прихожей до холодильника и обратно, таская в руках продукты из особо тяжелых пакетов. Кирилл хотел помочь. Я запретила, потребовав больше не напрягать больное плечо просто так.
Кирилл покорно сидел на диване, выбирая для нас фильм. Вернее, он сделал подборку из того, что может нам понравится. Борщ мы решили оставить до завтра. Просто было уже слишком поздно для готовки. Я переоделась в новую пижаму и прыгнула к Кириллу на диван. Он уже сидел с попкорном и ждал меня. Мы пересматривали старые советские фильмы. Не знаю, как нас угораздило, зато весело. Сама того не заметив, я уснула на плече Кирилла. Нет, не подумайте. Не на больном. На здоровом. Повинуясь моему приказу не напрягать руку, Кирилл разбудил меня, добавив, что сам бы перенёс мою тушку в кровать, но побоялся, что я опять расстроюсь. Это еще раз доказывает, что он заботится о моих чувствах. По очереди мы побывали в ванной и улеглись спать. Конечно, мы соблюдали дистанцию. Мне было откровенно неловко. Вдруг я сделаю что-то не то во сне? Например, начну ворочаться во сне или, того хуже, храпеть?!
– Спокойной ночи. – улыбнулся Кирилл и поцеловал меня в щеку.
– Спокойной ночи. – засмущалась я.
Кирилл быстро вернулся на свою половину кровати и, кажется, заснул. Расслабься, Лера. Кирилл не кусается. Он уже спит, и тебе пора бы. Тем не менее, я полежала ещё чуть-чуть. Думая обо всем случившемся. Сегодня был лучший день в моей жизни. Стоп, я уже так говорила про целую ночь, проведённую с Кириллом. Ладно, то было ночное свидание, а в этот раз день. И сколько ещё таких дней будет? Боже, пожалуйста, пусть их будет очень много. Меня переполняли эмоции. Я хочу всегда засыпать с Кириллом в одной постели и просыпаться тоже. Так я и заснула.
Утро было добрым. Нереально добрым! Кирилл разбудил меня чуть позже, чем прозвенел будильник на его телефоне. Я проспала? Нет, кажется, нет, раз Кирилл был спокоен. Ворот его футболки немного намок, а вчерашняя легкая щетина исчезла. Значит, он умылся и побрился. Я предположила, что на моей голове сейчас гнездо из спутанных волос. С просини пощупав свою голову, я поняла, что все не так печально. Кирилл посмеялся.
Мы пили кофе и ели мои фирменные блинчики. Кирилл опять начал хвалить мою стряпню. По мне обычные блинчики. Мы договорились, что он заберёт меня из МИДа, чтобы наведаться ко мне домой и забрать вещи. Моральная поддержка, так сказать. Кирилл подвёз меня до универа. Я встретилась с Тинкой у входа. Она ждала меня, чтобы мы смогли пройти по её пропуску. Мы сели повыше. Я и подумать не могла, что привлеку столько внимания только потому, что меня подвезли на дорогущем «Мерседесе». Стоп. Вчера приходил мой отец. Он определенно навёл здесь шуму. Класс, я теперь главный повод для сплетен. Плевать. Интересно, мой отец заявится сюда ещё раз? Надеюсь, что нет.
Ожидаемо, что мои одногруппники, а точнее одногруппницы, подходили полюбопытствовать, кто подвёз меня сегодня утром. Мой жених. Имени я не уточняла. Достаточно того, что каждая удостаивала меня шокированным взглядом и кучей вопросов, касаемо материально благополучия Кирилла. На самом деле в этом счастье? Правда? Почему-то я не знала. Окажись Кирилл обычным, бедным студентом, я бы не изменила к нему своего отношения. Важен лишь его добрый взгляд и нежная улыбка. Я люблю его за это. Да, я окончательно осознала, насколько люблю его, после всего, что нам вместе удалось пережить. Если подумать, за два месяца я испытала больше, чем за все свои девятнадцать лет, и выхожу замуж. Очень спонтанно, нужно отметить.
После пар я попрощалась с Тинкой и Мишей и побежала к белому «Мерседесу», который уже ожидал меня у входа. Чувствую, своим нежеланием называть имя своего жениха я нажила на себя кучу проблем в виде сплетен.
– Привет, ты чего такая задумчивая? – улыбается Кирилл и отъезжает от МИДа. – Что-то случилось?
– Нет, просто о тебе теперь будет болтать половина МИДа. – с наигранной непринуждённостью сказала я. – Я не захотела говорить своим одногруппницам твоё имя. Видимо, зря.
– А почему? – нахмурился Кирилл и немного обиженно добавил. – Со мной что-то не так? У меня вырос хвост?
– С тобой все так! Ты даже слишком хорош для меня! – тут же воскликнула я. – Поэтому я не хочу, чтобы эти глупые, меркантильные курицы думали, что я с тобой из-за денег! Невыносимо бесит только одна мысль об этом!
– Ладно-ладно, я все понял, пока не будем афишировать. Если честно, мне тоже больше нравится вариант тихих, домашних отношений. Журналисты бывают чересчур наглыми. – расслабленно сказал Кирилл. – Кстати, по-моему, это ты слишком хороша для меня.
– Я тоже так считаю. – одобрительно закивала я и неожиданно опомнилась. – Стоп, а чем это ты недостаточно хорош?!
– Честно? – вскинул бровь Кирилл и остановился на светофоре.
– Только честно. – уставилась на Кирилла я.
– Во-первых, по мне не скажешь, но я тот ещё обжора и любитель вкусно поесть. Я не похож на шарик только благодаря спортзалу и быстрому обмену веществ. Моим бывшим это не нравилось, и они постоянно упрекали меня в этом. – начал перечислять Кирилл, загибая пальцы. – Во-вторых, иногда я бываю упрямым занудой, что тоже не нравилось моим бывшим. Бывает, если меня не попросить заткнуться, я так и буду надеть о своём. А еще я разбрасываю носки!
– Последним прям удивил. Я – барахольщик, знаешь ли. Мой шкаф забит всяким хламом, которым я не пользуюсь, но с которым очень тяжело расстаться. – хохочу я, закатывая глаза. – Зато ты предельно честный, упёртый и прямолинейный нелюбитель показухи! Это сто раз перекрывает твои недостатки. Кстати, когда ты говорил о криптовалюте за ужином, мне было реально интересно! Ты прекрасно в этом разбираешься, и это круто. Про поесть, ручаюсь, что в зал мы будем ходить вместе и завтраками, обедами, ужинами я тебя обеспечу. А еще ты веселый и общительный!
– Борщ? – забавно заиграл бровями вверх-вниз Кирилл. – Кто-то меня перехвалит, и у меня появится корона на голове. Вообще-то, быть барахольщиком – это не недостаток. Вдруг потом лет так через тридцать я продам какую-нибудь раритетную штуковину за десять миллионов баксов. Мы оба будем только в плюсе.
– Да, будет борщ! – воскликнула я, скрестив руки на груди. – И вообще у меня намного больше недостатков, чем кажется.
– Например? – удивился Кирилл. – Мне кажется, моих тараканов уже никому не переплюнуть.
– Ещё как переплюнуть. – усмехнулась я. – Моя мнительность раздавит твоих тараканов. Мне частенько кажется, что я что-то сделала не так, случайно кого-то обидела. Иногда это переходит все границы! Быть мнительным человеком сложно. Еще со мной, наверное, скучно жить, потому что я предпочитаю домашний образ жизни. Мой рекорд в ночном клубе всего три часа. Я – тоже правильная зануда.
– Отлично, правильная зануда и упрямый зануда встретились. Мы просто обязаны пожениться. – заключил Кирилл, подъезжая к моему прежнему дому. – Ты не представляешь, как я люблю добрых и красивых зануд с отличным чувством юмора.
Я смутилась, чуть покраснела. Мне еще никто не говорил, что я красивая. Вернее, говорили, но в сравнении с Миленой. Она ведь намного симпатичнее меня, спуская кучу денег в салонах красоты. Кирилл заметил мое смущений и добавил:
– Твоя естественная, непринужденная красота просто поражает. У тебя нет накаченных губ, деланной-переделанной задницы, лица, обколотого ботексом от морщин, крашенных волос и этих жутких ресничек. Более того, тебе это не нужно. Ты красивая сама по себе, Лера. Чувствую, я ещё буду отпугивать от тебя всех желающих с тобой познакомиться и дико ревновать.
– М-можешь не беспокоиться, я с тобой. Я так решила. – засмущалась в конец я. – Ты первый, кто об этом говорит.
– Я не сомневаюсь, но парочка моих друзей ещё те бабники. Они не пропустят ни одной юбки. – усмехнулся Кирилл и выключил двигатель. – Да и вообще ты не замечаешь, но многие на тебя заглядываются, но я – твой поклонник номер один.
– Не сомневаюсь. – улыбнулась я и вдруг вспомнила. – Но у такого красавчика, как ты, тоже должно быть много поклонниц. Девушки не должны тебе давать проходу. Я уже ревную.
– Им нужен не я, а мои деньги. – тяжело вздохнул Кирилл. – Для меня их просто не существует. Есть только ты одна. Так что пойдём и заберём твои вещи.
Я замерла. Есть только я одна? Я одна. Ему больше никто не нужен, кроме меня. Я вспыхнула от радости и, выйдя из машины, решилась сказать:
– У меня есть только ты один.
– Я рад. – улыбнулся Кирилл и взял меня за руку. – Не бойся, пока я с тобой, никто не посмеет и пальцем тебя тронуть. Уже в подъезде я нервничала. Повезёт, если никого не окажется дома, кроме домработницы. Нет, дверь нам правда открыла тетя Света, но по её виду я поняла, что мой отец дома и он рвёт и метает из-за моего ухода. Боже, как странно, я не живу в этом доме всего сутки, а ощущение, будто просто в гости зашла к чужим людям. Да, я в гостях. Знаете, начать так считать, оказалось очень удобно.
– Светлана, кто там?! – рявкнул мой отец и вышел сам из гостиной.
Он посмотрел на меня как на позор семейства Розовых. Действительно, я всегда была тихоней, соглашающейся со всем, что ей скажет папа. Даже если он попросил бы спрыгнуть с десятого этажа, я бы спрыгнула, потому что я хотела внимания. Точно, я хотела, чтобы меня любили так же, как и Милену. А что в ответ? В ответ я получала грубость и унижение. Это не семья.
– Явилась! Неблагодарная девчонка! – рявкнул папа и скрестил руки на груди. – Прощения проси после своей! Так опозорить нашу семью!
Выходки? Он назвал случившееся моей выходкой? То есть, папа отрицает, что Дима пытался меня изнасиловать. Он подошел и попытался схватить меня за руку, чтобы отвести в гостиную. Я уже и забыла, что он так обходился со мной, когда я от чего-то отказывалась. Я не жертва домашнего насилия, нет. Меня никогда не били. Когда папа зол, он позволял себе только это. Кирилл встал между нами, поймал руку отца, не дав ему дотронуться до меня.
– Мы пришли забрать мои вещи. – сухо сказала я и, взяв Кирилла за руку покрепче, прошла вперёд. – Нравиться тебе это или нет, я ухожу. Я устал быть твоей «плохой» дочерью.
– Ты никуда не пойдёшь! – заорал папа и пошёл за мной, опять преградив наш путь. – Выбирай: либо он, либо мы – твоя настоящая семья.
– Тут и думать нечего. – не раздумывая, ответила я. – Я выбираю человека, который выслушал и понял незнакомую девчонку на улице в одиннадцать часов вечера! Я выбираю Кирилла. В нем больше человечности и доброты, чем в вас троих вместе взятых! А сейчас я хочу забрать свои вещи.
Папа опешил, но не отступил. Он побагровел от злости и, вмазав кулаком по стене, заговорил:
– Вот такая твоя благодарность за все, что я для тебя сделал? Я – твой отец, и этим ты платишь за то, что я любил и заботился о тебе?
Глядя на лицо отца, я поняла, что его идеалы рушатся. Вуаль, закрывающая ему глаза, постепенно падает. И это делаю я. Скоро он осознает, насколько мелочны Милена и Ирина. Я всё-таки люблю отца, как своего единственного родственника. Но ещё больше я хочу, чтобы он прочувствовал, как же будет в этом доме без меня. Пусть это жестоко. Папа должен сам все узнать. Рано или поздно все заканчивается.
– При этом ты никогда не заботился о моих чувствах. Ты живешь в угоду своему собственному эгоизму. – отмахнулась я и вынудила папу дать мне пройти.
Заходить в свою комнату после того, что здесь случилось, было жутковато. Неожиданно, но это сказалось на мне очень сильно. Кирилл стоял в дверном проеме, охраняя вход. Двери, конечно же, не было. Я принялась быстро собирать вещи в дорожную сумку, валявшейся в шкафу, запихивая только самое важное, памятное и значимое. Документы. Ноутбук. Учебники. Конспекты. Телефон. Косметика. Одежда. Обувь. Прихватила даже парочку любимых книг, несколько открыток от дедушки и бабушки и сувениры из Франции и Англии, хотя, конечно, это малая часть моих вещей. Все, теперь точно все.
Кирилл взял сумку в здоровую руку, я проследила, и вышел из комнаты. Мысленно я попрощалась с моим маленьким убежищем от всех и всего. Отец стоял и смотрел мне в след. На прощание я всё-таки сказала:
– Я ушла, папа. Спасибо за все.
Дверь за мной захлопнулась. Навсегда. Я больше никогда не вернусь сюда. Почему-то я предчувствовала это. Накатила грусть. От этого дома не осталось ни одного воспоминания о маме. Меня здесь всегда обижали. От чего же так больно и грустно? Я всегда была чужой. Отец не интересовался моими чувствами, проявляя к моей жизни в основном поверхностный интерес. Однако я где-то глубоко в душе верила, что это не так. Только что я убедилась в обратном. Кирилл закинул мою сумку в багажник и выехал на дорогу. Я молча смотрела в окно, сдерживая подступающий к горлу комок из слез. Хватит плакать Лера. Тебя ждёт совершенно другая жизнь.
– Мы едем домой, Лера. – бросил Кирилл.
Да, у меня теперь есть настоящий дом. Я больше не обязана вариться в котле из страстей семьи дипломата Андрея Викторовича Розова. Я свободна!
