Текст книги "Реальная виртуальность (СИ)"

Автор книги: Mr Loser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Да, котик, тебя Даня научит, – рассмеялся услышавший меня Витька, за что тут же получил подзатыльник.

***

На горнолыжной базе было очень круто. Мы вдоволь накатались на лыжах, плюс посмеялись над Марком, который то и дело падал на задницу, не желая ехать вниз. Трусливый маленький говнюк. Я даже пару раз специально спихивал его с горы и заваливал в снег. Так, для профилактики.

Ближе к вечеру мы приехали на хату к Ваське. Стол уже был накрыт, нехилый такой, кстати говоря. Максим потрудился на славу, ничего не скажешь.

Подарив Марку подарки, мы тут же уселись за стол жутко голодные и счастливые после отлично проведённого времени на свежем воздухе. Недовольным был только Марк, усевшийся рядом с Витькой и полностью меня игнорирующий. Такое положение дел меня не устраивало совершенно, и с этим я мириться, естественно, не собирался.

Ребята просто нажрались. Самозабвенно заливали в себя тонну алкоголя, глупо хихикая и обсуждая какой-то бред. Даже Витьку споили, суки. Я пытался утащить брата домой, но тот просто послал меня, говоря, что уже большой и сам может принимать взрослые решения. Я пригрозил ему, что сейчас позвоню отцу и тот устроит ему взбучку. В итоге мелкий обматерил меня, мы вызвали ему такси, и он поехал домой, а ребята продолжили попойку.

Я выпил всего стакан вискаря. Ну, для меня это ерунда с учётом того, сколько я могу выпить. Напиваться не хотелось принципиально. Всё-таки пиздато быть трезвым среди компании бухих в хлам парней.

Тем более мне пить нельзя: ещё с Марком поговорить надо. Я ухмыльнулся, предвкушая наш жаркий разговор. Всё-таки давно пора поставить его на место, так как меня заебал тот факт, что он бегает от меня, при этом чуть ли, не захлёбываясь слюной в моём присутствии.

Примерно в часа два ночи было принято решение завалиться спать. Меня направили в комнату к Марку, который ушёл в душ. Вернее, уполз. Хотя, по-моему, он не таким и пьяным был, и если бы не упившийся в хлам Никита, который поставил Марку подножку, то тот спокойно бы дошёл до ванной.

– Можно, сладкий? – хмыкнул я, заходя в комнату и закрывая за собой дверь.

Марк как раз только вернулся из душа. Мокрые волосы встрёпаны, полностью оголённое тело, одетое лишь в боксёры. Я облизнулся, подумав о том, что влюблённый в меня Марк – это не так уж и плохо. Тем более с учётом его охуенной фигуры.

– Чего ты припёрся? – зло спросил Марк, заваливаясь на кровать и устало закрывая глаза.

– Решил не бросать тебя одного, – ухмыльнулся я в ответ, при этом резко падая на парня, заставляя его сдавленно ойкнуть и настороженно замереть подо мной.

– Даня, прекрати. Я пьяный и могу себя не контролировать, – прохрипел парень, при этом даже не пытаясь меня оттолкнуть, а переворачиваясь и подминая меня под себя.

Я с усмешкой смотрю на парня и тянусь к нему за поцелуем. Губы Марка влажные и пахнут алкоголем. Он целует меня жарко и напористо, чуть ли не трахая меня своим грёбаным языком и непроизвольно заставляя меня возбуждаться.

Мне нравится его напор, нравится то, что он не бегает от меня, а отдаётся мне полностью.

– Пацаны могут войти, – хрипло выдаёт он, стягивая с меня рубашку и снова потянувшись ко мне за поцелуем.

– Я закрыл дверь, – таким же охрипшим голосом отвечаю я.

Меня накрывает с головой. Это слишком странно с учётом того, какой Марк придурок и как он меня бесит. Но сейчас нет этого. Сейчас он раскрепощённый, пьяный и возбуждённый. И мне это безумно нравится.

– У тебя презики есть? – хрипло спрашиваю я, целуя Марка в шею и стараясь не потерять голову от его рук, блуждающих по моему телу. Наверное, у меня слишком давно не было секса, иначе как объяснить тот факт, что меня жутко заводят эти поцелуи и тихие стоны Марка?

– Боишься залететь? – хмыкает тот, стаскивая с нас остатки одежды.

– Хм. А кто тебе сказал, что сверху будешь ты, котик? – кусаю парня в шею и резко переворачиваюсь, тем самым меняя нас местами. Не даю Марку опомниться и снова жарко целую его, при этом одной рукой вцепившись в его волосы, а другой поглаживая его задницу. Упругую, кстати, задницу.

– Отпусти, уёбок! – заорал Марк, пытаясь спихнуть меня с себя. – Ребята в соседней комнате, и у меня сегодня день рождения, а не у тебя!

– Оу, ты намекаешь на то, что это я должен тебе себя подарить? – хмыкнул я, обхватив рукой его уже давно вставший член и заставив Марка выгнуться подо мной.

– Отпусти меня… Я не хочу, – прохрипел он в ответ, при этом отдаваясь в такт моим движениям и хватаясь за край простыни.

Я улыбнулся и облизнул губы. Всё-таки он классный, особенно со встрёпанными волосами. И особенно подо мной. Может быть, давно пора было его хорошенько трахнуть, тогда бы и обида прошла, и жить бы легче стало.

– Ну… Я тебе и сделаю подарочек: трахну хорошенько, – говорю я, снова целуя его в губы, тем самым заставляя заткнуться.

Марк сопротивляется и ёрзает подо мной, пытаясь скинуть меня с себя. Он такой горячий и неприступный, что это заводит ещё больше.

– Не старайся убежать от неизбежного, – охрипшим от возбуждения голосом выдавливаю я, спускаюсь губами на его шею.

Мне уже тяжело говорить, потому что я сильно возбуждён. Я не могу остановиться теперь. Не могу, потому что подо мной лежит он. Такой страстный и доступный. Потому что он так долго смеялся надо мной. Потому что унижал меня и трусил. А теперь он в моей власти. Я могу трахнуть его, могу подчинить себе, а он, хоть и сопротивляется, но жаждет этого.

– Это больно? – Он закрывает глаза и сам тянется ко мне за поцелуем, обнимая меня за шею.

Я самодовольно улыбаюсь. Послушный мальчик.

– Я буду нежным, – шепчу ему в самое ухо и тянусь к тумбочке, на которой стоит тюбик с каким-то кремом. Спасибо Васе за «Бархатные ручки», только бархатными сейчас будут вовсе не ручки.

– Просто расслабься, – выдавливаю крем себе на пальцы и, откинув уже ненужный тюбик, снова тянусь к Марку за поцелуем.

Тараню его губы, стараясь заставить парня полностью увлечься этим и позабыть обо всём. Он отвечает мне настолько жарко и страстно, что я сам уже еле себя сдерживаю, чтобы просто не забить на всё и не оттрахать его хорошенько.

– Бля, нееет! – задёргался Марк, почувствовав, как я ввёл в него один палец.

– Тихо, просто расслабься, – кусаю его в губы и прижимаю сильнее к кровати, не давая вырваться.

Марк пыхтит подо мной и всячески извивается, не понимая, что этим ещё больше меня заводит.

– Я не хочу… – снова хнычет он.

– Хочешь, – шепчу ему в ухо, снова накрывая рукой его член и вводя ещё один палец.

Марк сдавленно хрипит и закатывает глаза, при этом закусывает кулак, чтобы не заорать.

– Хм. Мне вот интересно: тебе настолько больно или настолько охуенно? – поинтересовался я, вынув пальцы и потеревшись о его задницу своим возбуждённым членом.

– Ненавижу тебя, – прорычал Марк, при этом притянув меня к себе и с силой укусив за губу.

– О да, детка, -рыкнул я, отвечая на поистине животный поцелуй.

Ещё сильнее придавив Марка к кровати и придерживая его одной рукой, я приставил головку члена к дырочке парня, второй рукой раздвинув его ягодицы.

Осторожно протискиваюсь в узкое колечко мышц, вызвав у Марка очередной скулёж и услышав тонну проклятий в свой адрес.

– Тихо, расслабься. Тебе понравится, – шепчу ему в самое ухо, возвращая правую руку на его опавший член, пытаясь доставить парню удовольствие.

Я никогда раньше не задумывался о том, что партнёрам подо мной может быть неприятно и больно. Мне было плевать, главное ведь, что мне хорошо. А сейчас почему-то хочется поделиться этим удовольствием ещё и с Марком.

Дав ему привыкнуть ко мне внутри, я начал двигаться всё быстрее и быстрее, а услышав очередной сдавленный стон Марка, начал вколачиваться быстрее и глубже, не забывая двигать рукой и сжимать его уже давно вставший член.

Честно говоря, мне давно не было так хорошо. То ли от недотраха, то ли оттого, что с Марком просто-напросто было охуенно. Ощущения были непередаваемы. Горячий, узкий и только мой.

***

– Ох, если бы знал, что ты такой классный, то давно бы тебя выебал. Для профилактики, так сказать, – хмыкнул я, блаженно закатив глаза и заваливаясь на кровать.

Понимаю, что говорю не так нежно, как хотелось бы Марку, но я не могу контролировать свой язык, особенно после секса. Тем более мои слова – это что-то вроде комплимента. Ведь мне действительно было круто с ним, а по стонам, которые издавал Марк, думаю, что и он неудовлетворённым не остался.

Я не знаю, что будет с утра. Но сейчас мне хорошо – это самое главное.

– Ненавижу тебя, – последовало в ответ.

– Да? А почему у тебя на лице написано: «Трахни меня сейчас же»? – хмыкнул я, приподнимаясь на локтях и нависая над парнем.

– Ненавижу тебя, – снова повторил Марк, а я лишь ухмыльнулся и перевернулся на бок, не придав значения его словам. Как оказалось, зря.

========== Марк ==========

Вы знаете, что такое настоящее унижение? Знаете, что чувствует человек, о которого вытерли ноги и втоптали его в грязь? Когда над ним просто посмеялись, а он не мог дать отпор, не мог совладать с собой, и сам же позволил себя сломать? И что теперь? Теперь он униженный, раздавленный и поломанный. И такая пустота, что волком выть хочется.

Но знаете, что самое обидное? Вовсе не то, что об тебя вытерли ноги, а то, что ты позволил это сделать. Сам. Поддался своим слабостям и страстям, поплыл по течению и в итоге получил то, что теперь имеешь.

За ночь я ни на минуту не сомкнул глаз. Лежал, смотрел в потолок и думал о том, что мне делать дальше, чувствуя, как внутри образуется огромная дыра, которая тут же заполнялась пустотой. Все вчерашние волнения и страхи остались где-то далеко, сменившись только жгучим разочарованием и чувством полного краха всех своих надежд. Я лежал в одной постели с человеком, который меня растоптал и унизил, но я сам позволял и позволяю ему это делать.

Часы показывают ровно шесть утра. Я тихо поднимаюсь с постели и, собрав свои вещи, начинаю одеваться. Состояние паршивее некуда. Меня мутит, и тело ужасно ломит, а задница болит так, как будто бы меня полк солдат поимел. Невесело усмехаюсь и натягиваю футболку.

Смотрю на Даниила, лежащего на спине и занимающего половину кровати. Хочется подойти к нему, обнять, поцеловать и никуда больше не отпускать. Хочется просыпаться с ним, слушать его и помогать ему. Он единственный, кого я всегда пытался понять. Единственный.

В голове снова мелькают недавние воспоминания, заставляя меня одуматься и покинуть комнату.

Я вышел из квартиры тихо и бесшумно, не сказав никому ни слова. Перед ребятами я объяснюсь потом, об этом сейчас даже думать бессмысленно. Хотя о чём теперь думать? О том, что меня поимел человек, которого я люблю? О том, что я готов был сделать для него что угодно и пожертвовать ради него чем угодно? А он меня просто трахнул, при этом вовсе не от большой любви. Просто потому, что ему так захотелось, потому, что было забавно смотреть в мои испуганные глаза и долбить меня в задницу. Может быть, решил отомстить за то время унижений и обид? Ну что ж, похвально, ему это удалось.

Дрожащими руками достаю из пачки сигарету и с удовольствием затягиваюсь. Едкий дым заставляет закашляться и устало закрыть глаза. Мне хочется плакать от боли и обиды, хочется разрыдаться в голос от того, что все мои глупые мечты о счастливом будущем с Даней разрушены навсегда, что не будет ничего того, что я себе навыдумывал. Да и быть ведь не могло. Я разрушил всё изначально, а теперь лишь пожинаю плоды…

****

Я не помню, как я добрался до дома. Кажется, я прошел пешком около десятка километров, пока не оказался возле двери знакомого подъезда. Было уже светло, и вокруг то и дело ходили люди, спешащие по своим делам. Люди, которые казались мне чем-то ненужным и неважным сейчас. Зачем они все здесь? Зачем они вообще нужны, если я сам никогда и никому не был нужен?

Стоило только войти в квартиру, как на меня обрушился ураган по имени «мама». Она с порога начала кричать о том, что ребята меня потеряли, и о том, что крайне безответственно отключать телефон. Но, столкнувшись со мной взглядом, мама тут же помрачнела и, ничего не сказав, принялась стягивать с меня ботинки и куртку.

Я стоял и как будто бы со стороны наблюдал за её действиями. Меня не было здесь. Я до сих пор оставался в квартире у Васьки, на тех простынях, где Даниил растоптал мою душу своими грязными ботинками.

Мама попыталась расспросить меня, что случилось, но я не в силах был отвечать на её вопросы. Просто помотал головой и попросил её набрать ванну. После чего около часа лежал под струями воды, пытаясь раствориться в ней, слиться в единое целое с этими каплями и просто исчезнуть.

Осознание того, что меня поимели, никуда не уходило. Я чувствовал себя дешёвой шлюхой, просто раздвинул ноги, потому что так захотелось клиенту, потому что мнение таких как я никогда не учитывается.

Вылезаю на ватных ногах и, кое-как вытерев себя, выхожу из ванной, и тут же иду к себе в комнату. Объясняться с мамой и с друзьями я буду потом. Сейчас мне не нужно ничего кроме сна и покоя, желательно вечного.

***

Я заболел. Наверное, шляться по морозу с распахнутой курткой – это очень плохая идея. У меня была температура тридцать девять, жуткий кашель и, кажется, бред. Я говорил какую-то ерунду и почему-то всё время смеялся. Но я даже рад был такому повороту событий. Почему? Просто я больше не думал о нём. Не думал вообще ни о чём. Я был настолько слаб, что даже моё тело не хотело за что-то бороться.

Я мечтал о том, чтобы умереть. Однако мама мои планы не одобрила, и уже на второй день была вызвана скорая, на которой меня и увезли в больницу. В итоге мне констатировали пневмонию. Весело, ничего не скажешь.

Дни тянулись за днями, сменяя один серый день другим. Я не видел ничего, кроме медсестер, врачей, уколов и таблеток. Лица приходящих ко мне друзей слились в один сплошной поток.

Я не слышал голоса родных, почти не разговаривал с ними. Я просто лежал и пытался ни о чём не думать, но в то же время предательски мечтал лишь об одном: о том, чтобы он пришёл ко мне. Необязательно с букетом цветов, фруктами и признаниями в любви; необязательно потому, что соскучился. Пускай даже из жалости ко мне. Но пришёл бы…

Эти чувства и желания заставляли меня ненавидеть себя, я еле сдерживался, чтобы не расспросить у Витьки про Даню, чтобы не сорваться и не позвонить ему. Я чувствовал, что навсегда хочу остаться здесь, в этой постели, чтобы быть далеко от него и от самого себя, чтобы не ломаться каждый раз и не подставляться под него.

Я настолько устал быть тряпкой, что мне хотелось просто не быть, и если бы не мама, которая не отходила от меня ни на минутку, то, вполне возможно, что я бы свёл счёты с жизнью, которая казалась мне ненужной и пустой.

Но всё рано или поздно заканчивается. Я выздоровел, оставив в больнице свои чувства и переживания. Пролежав около месяца в палате в гордом одиночестве, практически каждый день отказываясь от еды и ни с кем не разговаривая, ты становишься другим. Я уже не думал о Данииле и не хотел вспоминать о том, что было. Он являлся просто эпизодом в моей жизни, в жизни, полной глупых мечтаний и наивных грёз.

После больницы мама пыталась со мной поговорить и хоть что-то выяснить; она заявила, что как будто бы потеряла своего сына. Я лишь согласился с ней, но пообещал, что у меня обязательно получится стать самым лучшим сыном для неё.

Жизнь стала другой. Мама наконец-то решила познакомить меня со своим мужчиной, который, кстати говоря, оказался её начальником и который любил футбол, при этом болея за мою команду. В общем, общий язык мы нашли быстро.

С Витькой я общаться не перестал, но к ним в квартиру больше не ходил. Мы часто пересекались у Васьки на хате или где-то в кафе. Ребятам я так и не сказал, что произошло между мной и Даниилом. Лишь Витька иногда пытался узнать, почему я больше не хожу к ним в гости и почему Даня ходит злой и хмурый. Я лишь пожимал плечами и заставлял себя вспоминать ту ночь, чтобы снова не скатиться в состояние слепой любви к этому ничтожеству.

Я даже завёл себе девушку, которую совершенно не любил, но которая отвлекала и не давала сойти с ума. Мама видела, что со мной происходит, и просила не морочить Ксюше голову, говоря, что она не собачка. Я всё понимал, но не мог бросить её, не мог остаться один и наконец-то признать тот факт, что кроме Даниила мне никто не нужен.

Да, я до сих пор его любил. Но я наконец-то осознал, что смогу без него прожить. У нас нет будущего. И зачем мне портить себе настоящее?

Но уже вечером, после того как я пришел из института, раздался звонок в скайпе. Звонок, который снова заставил меня трепетать и ненавидеть себя за слабость.

========== Даниил ==========

– Блядь, какое же ты дерьмо! – Витя влетел в мою комнату, чуть не сорвав с петель дверь. Я откинул планшет в сторону и с удивлением посмотрел на брата, который сейчас выглядел крайне взбешённым и злым.

– Аргументируй, – усмехнулся я, устало закрывая глаза.

Крики Витьки влияли на мою больную голову с отрицательной стороны. После бурно проведённой ночи хочется покоя, а не визгов и непонятных обвинений, которых, чувствую, мне не избежать. И чего это с мелким такое? Неужели Марк залил его соплями и слезами и рассказал, как злой дядя Даня с ним обошёлся?

Вспомнив про Марка, я невесело усмехнулся, так как думать о парне не хотелось совсем. На душе был неприятный осадок, ведь, проснувшись утром, я не обнаружил его рядом. Именно это и настораживало. Он клялся в любви, капал на меня слюной, а после первого секса встал и ушёл. Неужели я настолько плох?

– Мама Марка звонила и сказала, что он домой еле живой пришёл, на нём лица не было, он закрылся в своей комнате и не разговаривает с ней! И всё это произошло после того, как он переночевал с тобой в одной комнате. Ты можешь это объяснить?! – не унимался Витька, бурно жестикулируя и буравя меня взглядом полным ненависти и гнева.

– Что тут объяснять? – пожал плечами я. – Я просто его трахнул, а он… Не знаю, обиделся на что-то, наверное.

– Ты так спокойно об этом говоришь? – севшим голосом спросил брат, при этом в его глазах отчётливо читалось разочарование.

– А как мне надо говорить? Я вообще не понимаю, почему он ушёл…

– Блядь, ты не меняешься, Даня! – прорычал брат и, больше не сказав ни слова, выскочил из моей комнаты, оставив меня в одиночестве.

Я поёжился от его слов. Стало неприятно и холодно. Недолго думая, я схватил телефон и пару раз набрал номер Марка, но ответом мне послужил электронный голос, оповещающий о том, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Я нервно сглотнул, представив, как именно Марк пришёл домой. Неужели его настолько задели мои слова или же вообще мои действия? Разве не этого он хотел? Я ведь дал ему то, о чём он мечтал, то есть себя.

Тяжело вздыхаю и закрываю глаза. К чёрту его. Шанс был предоставлен, а он его просто упустил. Неужели думает, что я буду бегать возле него и извиняться? И Витьку к чёрту. К чёрту их всех.

***

Время летело с неумолимой скоростью, сменяя один серый день другим. Мы с братом практически не разговаривали, и он всячески избегал возможности остаться со мной наедине. Он даже про Марка не рассказывал. Я случайно услышал от наших девчонок, что парень валяется в больнице с пневмонией.

Стало даже как-то жаль его… Я долго думал над тем, чтобы сходить к нему, поговорить и даже, возможно, извиниться. Всё-таки я понимал, что виноват и как в его глазах выглядит та ночь. Он, наверное, думал, что я его использовал и накрутил себя хуже некуда. Но это ведь не так… Или так?

На самом деле я даже не знал, что чувствую. Я просто не понимал Марка и мотивов его поступков. Я так часто его унижал, а он так часто возвращался ко мне, что это казалось странным и мерзким. Я никогда не хотел связывать свою жизнь со слабаком, а Марк мне казался именно таким.

Но всё-таки вину перед ним я чувствовал, именно поэтому попытался узнать у брата, в какой именно больнице он лежит. Но Витька меня банально послал, сказав, чтобы я не приближался к Марку и не портил ему жизнь. Я лишь усмехнулся в ответ и дал себе слово узнать всё у кого-нибудь из дружков Марка, но так к ним и не подошёл. Сначала гордость не позволяла, а потом было не до этого…

Был первый день весны, и именно в этот день я окончательно разочаровался в людях. Придя домой после тренажёрного зала, в который я всегда ходил по субботам, я застал на кухне отца, Вику и Витьку, которые, как оказалось, ожидали моего прихода, чтобы поговорить. Причём лица у них были настолько серьёзные, что я сразу понял: разговор будет не из лёгких. Уже успел подумать о всякой ерунде по типу полного краха бизнеса отца или страшной болезни у кого-то из сидящих за столом (надеялся, что у Вики).

Но всё оказалось намного прозаичнее. Отец объявил о своей помолвке с Викой и сообщил главную новость, о том, что они посовещались и приняли решение: меня отправляют учиться в Америку. Отец улыбался и говорил, что там у меня куда больше возможностей стать талантливым архитектором, но все мы понимали зачем именно меня отправляют в Штаты. Я им мешал. Был лишним в этой милой семье, был обузой и фактором вечных скандалов и ссор. Без меня было легче и проще.

После этой «шикарной» новости я разнёс полкухни, покрыл их всех трёхэтажном матом и попытался сбежать из дома, но папочка не позволил, схватив меня за руку, наорав и отвесив пощёчину. После этого он повторил, что решение окончательно и обжалованию не подлежит.

Отец сказал, что я доучиваюсь последний месяц и улетаю в Америку. Причём все документы он уже собрал и отправил куда надо. Готовился, сука. По довольной морде Витьки я понимал, что без его вмешательства не обошлось никак. Паршиво осознавать, когда твоя собственная семья хочет отправить тебя куда подальше, потому что ты их конкретно заебал.

Я даже думал о том, чтобы сбежать, и пару раз созванивался с Иркой, прося её принять меня в Питере и предоставить крышу над головой хотя бы на первое время, пока не найду работу. Но подруга заявила, что я говорю глупости и мне действительно будет лучше в Америке, тем более что она сейчас живёт с парнем, а я буду ей мешать. Вот так вот. Я даже лучшей подруге был не нужен…

Именно в тот момент я и вспомнил про Марка. Про Марка, который признавался мне в любви, который терпел мои истерики и закидоны, который забирал меня пьяного из клуба, который пропускал мимо ушей все оскорбления, летящие в его сторону. Он ведь единственный человек, которому я действительно нужен и который никогда меня не бросит.

Мне даже стало легче от того, что он у меня есть. И я точно решил поговорить с ним, как он появится в институте. Однако в первый же день я увидел его с Ксюшей, девчонкой с первого курса, которая частенько за ним тягалась, признавалась ему в любви и дарила всякую ерунду. Сам Марк всегда лишь улыбался ей и мягко её отшивал. А тут… Они целовались, и мне почему-то это жутко не нравилось.

Может быть, я и ревновал, не знаю, просто всё моё нутро моментально заполнили злость и пустота. Он говорил, что любит меня, он мечтал о взаимности и бегал за мной как собачонка, а теперь вот так просто нашёл себе тёлку, и всё? Я не нужен?

Хотелось волком выть от всей этой ситуации. Я запутался в себе окончательно и совсем не знал, что мне делать. Я видел его каждый день в институте и бесился всё больше, смотря как он сюсюкается с этой девкой. Кстати говоря, в мою сторону он больше не смотрел и домой к нам не приходил. Витька периодически к нему бегал и всё.

Так проходило время, сводящее меня с ума. Отец и Вика готовились к свадьбе, Витька вычеркнул меня из своей жизни, Марк заменил меня Ксюшей, и даже у Иры был кто-то ближе. Я был одинок так, что хотелось унизиться, упасть на колени и попросить у них прощения. Но я не мог. Не мог показать свою слабость, не мог переступить через гордость. Если я не нужен им, то нужны ли мне они?

Больше всего я ненавидел Марка, ненавидел так, что зубы сводило, хотелось разорвать его в клочья и всю душу из него вытрясти. Он ходил в сопровождении этой курицы, целовался с ней, дарил ей цветочки и был счастлив. Я это видел и не мог с этим смириться…

В день перед отъездом я решил позвонить ему. Просто сделал глубокий вдох-выдох и набрал его в скайпе. Честно говоря, я надеялся, что Марк проигнорирует мой звонок, но он ответил. Взял и ответил.

Марк сидел на стуле и спокойным непроницаемым взглядом смотрел в экран монитора. Прямо на меня. Его глаза как будто бы прожигали насквозь, заставляя меня морщиться и ёжиться.

– Чем могу помочь? – спокойно спросил парень. Он выглядел холодным и непринуждённым, как будто бы это не я, а просто какой-то левый чувак, решивший его побеспокоить. У меня даже сложилось такое ощущение, что я для него как стена: вроде есть, но нахуй нужно обращать на неё внимание?

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спрашиваю я.

Мой голос хриплый и дрожит настолько, что у меня самого мурашки бегут по коже. Такое ощущение, что сейчас говорю не я, а кто-то иной, какой-то слабак внутри меня. Зачем я это делаю? Зачем звоню и унижаюсь перед ним? У него есть тёлка, которой он так просто заменил меня. Это ещё одно подтверждение того, что меня окружают одни лживые уёбки. К чему тогда весь этот балаган?

– Я в порядке, – усмехается Марк. – Ты что-то ещё хотел спросить?

Делаю глубокий вдох-выдох и, зачем-то закрыв глаза, выдаю: – Марк, я правда не хочу тебя терять. Я хочу быть с тобой! Я… я вообще никому не нужен, а ты… Блин, прости, я даже не знаю, что сейчас сказать. Просто ты единственный, кто всегда был рядом. Единственный, кто может меня спасти.

Повисла тишина. Марк непроницаемым взглядом смотрел в монитор, а потом рассмеялся, причём так, что у меня все внутренности скрутило от его холодного и отчуждённого смеха. Такое чувство, что передо мной уже был не прежний Марк, а кто-то совсем иной, какой-то чужой и незнакомый мне человек. Человек, которому я сам совершенно не нужен.

– Не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями, – наконец-то произнёс он холодным и пустым голосом. – И знаешь, нам было интереснее и реальнее в сети, по крайней мере никто ни перед кем не красовался и не пытался ужалить побольнее. Здесь была сказка и лёгкость. Но в жизни всё не так. Поэтому давай не будем строить лишних иллюзий, Нил. Спокойной ночи, не болей.

После этих слов он резко отключился, оставив меня сидеть в полном одиночестве и опустошении. Я отчётливо ощущал, как пустота заполняет всё внутри меня, ощущал, как меня раздавили и унизили люди, которых я любил. Я был никому не нужен и совершенно один. А уже завтра я улетал в чужую страну…