Текст книги "Хризалида (СИ)"

Автор книги: Morgan Perry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Я влетаю в свою комнату громко хлопнув дверью. Люстра на потолке ответила мне дрожанием небольших свисающих хрусталиков, противно звенящих в ушах. Бессильная ненависть перехватила дыхание, а колотящееся в груди сердце подкосило ноги, заставляя привалиться коленями к полу. В голове мешаются мысли одна за другой: о чём он говорил? Кто и что ему сказал? Что, блять, я сделала не так?

Найдя в себе силы встать, я открываю окно, впуская суровый декабрьский воздух в комнату. Оперевшись на подоконник, меня вновь бросило в дрожь под охладевшие в тот же момент ладони.

Весь мир против меня. Разве я это заслужила? Он бросил меня, когда был так нужен, ни разу не напомнил о себе, пока я рыдала в подушку, смотря сериалы и фильмы с его участием! Пока я резала долбанные руки, в надежде, что кровь заглушит блядскую боль в душе! Он бросил меня, а теперь я – пустое место? Отвернулся, словно от прокажённой, словно и не знал меня никогда!

Голос срывается на крик. Клокочущая злость смешалась с душевной болью, будто выворачивая наизнанку. Я кидала всё, что попадалось под руку, кричала в потолок, разрывая все совместные фотографии в клочья. Пока в ладони не попал стеклянный шар.

– Я ненавижу тебя, Вулфард.

В безудержном порыве гнева, боли, обиды, заглушающие все здравые чувства, я кидаю шар с оленем в пол, отчего он с оглушительным звоном разлетается от удара на тысячи мелких осколков. Блестки и снег, вперемешку с водой, просачиваются сквозь прорези паркета, оголяя мелкие частицы стекла на свете солнца.

Ослабевшие ноги обмякли, я оседаю коленями на куски стекла, что тотчас впиваются в бледную кожу.

– Что я наделала…

Мир словно в тумане, словно укрылся пеленой забвения. В попытках собрать разбитый шар воедино, жалея о его утрате, я раздираю руки в кровь, загоняя под кожу хрустальные крошки. Кровь хлещет из рук, заливая белый ковер, мешаясь с темным дубовым паркетом и блестками, успевшими надолго в него увязнуть.

Слёзы градом лились по щекам, сопровождаясь сдавленным рыданием и сменяясь всхлипами. Пытаясь вытереть солёные дорожки с щек, царапаю их стеклом, что утопало в окровавленных ладонях, окрашивая за ними и само лицо.

– Тебе нашли замену, Эвелин.

– Ты никогда не была нужна ему.

– Он сразу же о тебе забыл.

– Теперь он крутится с твоей подругой, Шеффер.

Голоса разнились, эхом отдаваясь в голове. Разноголосье в мыслях сливалось с шумом в ушах, все эти люди твердят мне о том, что я больше всего боюсь признавать. Все эти голоса, паническая атака, давящие на сознание и мозг, постепенно наступавшая темнота в глазах, подскочившее давление и казавшиеся вспышки заставили меня истошно закричать, закрывая уши руками. Отчаянно катаясь по полу, лишь бы не слышать, лишь бы не видеть все эти галлюцинации, тени пляшущие на стенах, внезапно наступившую ночь в середине дня, я зажмуриваюсь, засыпая на испачканном кровью ковре.

Наконец желанная тишина.

Комментарий к Вразнобой

Именно такой я раскрываю Эвелин. Со всеми её недостатками: слабостью, обидами, пожирающей ненавистью и паническими атаками. А вот и виновник торжества нагрянул, но не как вы и я могли бы ожидать.

Жизнь непредсказуемая штука, теперь предстоит разобраться: что к чему?

целую, обнимаю.

========== Выводы сделаны, ставок больше нет ==========

20 December, High School, Vancouver.

12:34.

Весь школьный день был похож на пыточную. Каждый человек, без зазрения совести, считал своим долгом пялиться на меня, как на экспонат музея, перешёптываться за моей спиной и кидать язвительные шуточки. Проведённый час на уроке искусства был словно бальзам на душу. Мои ладони, перебинтованные по локоть, дрожа держали кисти с темными оттенками красок, а я поддавалась чувствам, выплёскивая эмоции на белый холст. Мазок за мазком, масляные краски наполняли белое полотно серыми и красными оттенками, что были отголосками моей души.

Ночь выдалась ужасной. Меня мучили кошмары, просыпаясь в холодном поту посреди ночи, я старалась унять выскакивающее из груди сердце жадными глотками воды из бутылки. Не выспавшись, я лишь на утро смыла кровавые остатки прошедшего дня и ночи. Наскоро собиралась, так как проспала и пошла только к третьему уроку на живопись, натянув на себя объемный свитер, что скрывает следы ментального упадка.

Картина дорисована, но никто, кроме меня, не сможет понять её истинного значения. Как говорится: что хотел нам сказать автор? Не доверять никому, порой даже самому себе.

Ко мне словно пришло осознание, насколько глупой я была, насколько слепо верила в тот идеал человека, чей образ я так отчётливо вырисовывала в голове. Я мнимо думала, что он останется таким же душевным, уютным и трепетным лучшим другом. Не ожидай многого – не разочаруешься. Знала бы я это заранее, может легче бы отнеслась к такому разрывающему сердце повороту событий.

Отвлекаясь от философских анализов своих же ошибок, на которых я, кажется, никогда не смогу научиться, опускаю кисти в стакан с водой. Жидкость сразу же окрашивается в грязно-серый цвет, меняясь позже на серо-малиновую. Снимаю фартук с шеи, откидывая его на стул и направляюсь в уборную. В этом году я одна посещаю класс живописи, ведь после взлёта нашего обожаемого Финна на пьедестал успеха и славы, все учащиеся ринулись к миссис Хилл на уроки актёрского мастерства. Может, оно и к лучшему: я могу наслаждаться полным одиночеством и тишиной, творя очередные шедевры на полотнах.

«Сухая выдра»: 1 новое уведомление.

Да ладно, тебя мы только и ждали. Что же ты сегодня преподнесешь в своём дешёвом блог-посте, лживая ты сука?

«Сухая выдра», 12:42.

/ Рады приветствовать вас, и добро пожаловать на сегодняшний свежий разбор прошедшего дня. Как вы знаете, нашу школу посетил Финн Вулфард – краш вселенной, а также будущий выпускник нашей школы. Мы рады, что первые узнали об этой новости и смогли уведомить наших читателей об этом знаменательном событии.

Конечно же, не обошлось без инцидентов, но на этот случай у нас разные эмоции. Мы не хотим задеть больше ничьи чувства, но сами понимаете – это интернет, так что извините, но тут вас могут послать нахуй.

Мы не ангелочки, а подстилаться под кого-то тем более не будем, так что начинаем разбор конфликта, в котором вновь фигурирует Эвелин Шеффер. Пора уже запускать хештег #ФанаткаФинна, #БотанкаВУдаре, или как насчёт #ШефферСноваОпрокинули? А опрокинул рыжую никто иной, как вышеупомянутый Вулфард, что точно так же не собирается дружить с подобной выскочкой, как и наша элитная свита. Кажется, и Джейн Гриффин уже опомнилась и осознала свои ошибки. Так вот, Шеффер вновь решила опозориться при всей школе, но метод выбрала куда более радикальный. Если раньше она просто ссала всем в уши о надуманной дружбе с кумиром миллионов, так теперь решила как главная его подружка заявить о себе, думая, что он побежит к ней с объятиями. Но, что и требовалось ожидать – Финн даже не выкупил, что за рыжая ботанка подбежала к нему, и попросив больше не позориться, отправил её, заливающуюся слезами в закат.

Кто прав, кто виноват – решать вам. Но мы надеемся, что к Эвелин Шеффер вскоре придёт осознание её никчёмности, и она перестанет творить хуйню, хотя бы во благо своей и так скверной репутации.

Целую, ваша Выдра! /

Без комментариев. Просто – пошла нахуй.

Поворачивая кран, вымываю руки с мылом, наблюдая, как вода окрашивается в разные оттенки. Бинты намокли, но менять их сейчас нет смысла, да и в рюкзак я новые пачки не складывала. Идти в медпункт будет фатальной ошибкой: после него меня упекут, как минимум, в психиатрическую больницу. Умываю лицо, срываю бумажные полотенца слева и вглядываюсь в лицо, что отражается в зеркале. Бледное, словно безжизненное, даже веснушки потеряли свой истинный цвет. Синяки под глазами, больше похожие на галактики без звезд, опухшие веки, небрежный пучок из копны рыжих, непослушных волос. Кто же сломал тебя, Эвелин?

– Мне жаль…

Справа доносится реплика, на которую я оборачиваюсь. Передо мной стоит Джейн, убрав руки за спину, не осмеливаясь даже поднимать на меня глаза, она смотрит куда-то позади меня.

Я не отвечаю ей, продолжая протирать лицо салфетками. Из крана капает вода, эхом разносящаяся по туалету.

– Я не должна была так поступать, и мне нет прощения. Я не знаю, что нашло на Финна, и мне жаль, что так вышло.

Серьезно? Тебе жаль? Помнится мне, ты отвернулась от меня к новоиспеченной пассии, к которому испытываешь фанатскую преданность.

– Я не смогу объясниться перед тобой, а моих извинений не хватит, но знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне за поддержкой.

Вау, что же я слышу в этом голосе? Сожаление о содеянном?

Я выкидываю салфетки в урну под раковиной, поправляя бинты на руках. Гриффин замечает мои укутанные в ткань руки, но не говорит ни слова, пока я натягиваю на них рукава свитера.

– Да пошла ты.

Я толкаю её плечом и выхожу из туалета, закрывая дверь прямо перед её носом. Хочешь от меня прощения? Не сегодня, дорогая, и не завтра уж точно. Выводы сделаны, а ставок больше нет.

Прихожу домой и голову посещает гениальная мысль: не идти в школу последующие два дня. Эмоциональная разгрузка нужна мне куда больше обсуждений и презрительных взглядов со стороны. Отключу интернет, закину телефон в дальний ящик и смогу посвятить вечера беспредельному поеданию попкорна под очередную мелодраму. Родители, уехавшие в командировку, должны вернуться со дня на день, но в любом случае, смогу увернуться от допросов о прогулах «легким недомоганием».

Под благозвучные мелодии из колонок, верчусь на кухне, смазывая только что приготовленные блинчики излюбленным кленовым сиропом. Чай с малиной и клюквой разливается по кружке, прогоняя вверх столб ароматного пара. Добавляю на панкейки ещё ложечку нутеллы, и сажусь за просмотр телевизора, в надежде отыскать какой-нибудь развлекательный канал. Мне повезло, по Диснею крутят старые выпуски «Ханны Монтаны», а я наслаждаюсь трапезой под падающий за окном снег.

Вечер прошел очаровательнее некуда: пересматривала «Один дома» с двумя большими тарелками попкорна и любимыми мною яблоками в карамели. Не жизнь, а сказка, присыпанная сверху парочкой ложек сахара.

22 December, Home, Vancouver.

Второй день, как я не посещаю школу, ссылаясь на болезнь.

– Дорогая, мы задержимся, вернёмся завтра утром. Заскочим по пути к бабушке, она неважно себя чувствует. Справишься без нас?

– Я чувствую себя куда лучше бабули, но приезжайте скорее, скучаю.

– Выздоравливай! Папа купил тебе твоих мармеладных мишек, передаёт привет.

–Целую, удачи вам.

Звонок обрывается, а душу греет приятный разговор с мамой, который длился по меньшей мере час, уж точно. Мы обсуждали всё на свете, я старалась максимально скрывать душевные переживания и не вспоминать о произошедшем за пару дней в школе, но после разговора с мамой, на душе стало куда спокойнее.

Не успела я отложить телефон, как на него пришло ещё одно уведомление.

JaneGriff: 1 новое уведомление.

Тебя не было в школе второй день, ты не отвечаешь на мои звонки и смс. Я переживаю, позвони мне позже.

Джейн решила примерить на себя роль ангела хранителя? Как жаль, но все роли в спектакле моей жизни уже давно заняты, а ты в них как-раз никогда бы и не вписалась. Самонадеянно и слишком самоуверенно написывать мне тонны смс после того, что натворила. Не позорилась бы уже.

Откидываю телефон на кровать, уставляя взгляд на комнату. Свет луны просачивается через тюль, рассеиваясь по помещению серебряным перламутром. Тени от свечи пляшут на стене, и задувая её, укрываюсь по горло одеялом, стараясь скорее заснуть. Дни выдались шикарными, я словно заново родилась, возродив вместе с этим все жизненные качества и многое переосмыслив. Считая овечек, плавно прыгающих над моей головой, меня потихоньку клонит в сон.

Стук, повторяющийся раз за разом заставил проснуться в холодном поту. Сердце бешено колотилось, я не могла понять, где находится источник шума. Беспорядочно бегая глазами по комнате и устремив взгляд в окно, я впала в оцепенение, заметив на крыше у него тёмную фигуру. Сонный паралич, опять? Суждение было ошибочным, я легкостью двигаю руками и головой, мне не холодно, и даже не сводит ноги. Фигура всё так же продолжает биться в окно ладонями. Рука тянется к прикроватной тумбочке, набрать 911 на экране – секундное дело, а вот разговаривать, чтобы кто бы то ни был не разбил в ответ окно – задача не из легких.

Я жмурюсь, надеясь, что это страшный сон, укрываясь с головой одеялом.

– Эва, открой, это я!

Кто, блять, ты? Моя совесть? Смерть? Ментальное здоровье стучится в окошко? Мне всё еще страшно вынырнуть из-под одеяла, я так и остаюсь неподвижно лежать.

– Эва, блять, впусти меня, я же соскользну и разобьюсь с крыши!

Ага, придурок, как-то же ты туда залез. Вот также благополучно и спустишься.

Интерес и клокочущий в крови адреналин берёт верх, и я медленно направляюсь к окну, попутно взяв в руки тяжелый торшер. Но все мои страхи улетучиваются с такой же скоростью, как я осознаю:

– Финн? Какого хрена ты делаешь у меня на крыше под окном?!

– Мне нужно срочно поговорить с тобой, впусти меня!

– Нам не о чем с тобой разговаривать.

Отношу торшер на стол, пока Финн продолжает долбиться в окно.

– Можешь не разговаривать со мной, но мне очень нужно сказать тебе кое-что важное! – он еще истеричнее забил кулаками по стеклу.

– А я не хочу тебя слушать, придурок! Убирайся!

– Эва, пожалуйста! Я разобью окно и залезу, я буду ждать тебя на крыльце сколько потребуется! Впусти меня, блять, уже!

А вот и мёрзни на морозе, любитель верить слухам. Что-то ты не умолял меня так в школе, когда я слёзно хватала тебя за руки.

Я молчу, никак не реагируя на него, но совесть не позволяет отойти от окна.

– Эва, пожалуйста! Хотя бы сейчас, хоть я и не заслуживаю этого, но поверь мне, умоляю, ты точно не пожалеешь! Выслушай и хоть пинками под зад потом выгони меня из дома, только давай поговорим! – он жалобно смотрит в окно, сгущая брови, ожидая моей реакции, и чуть ли не хныча, тарабанит по стеклу ладонями.

Чёрт с тобой, Вулфард, чёрт с тобой, блядская гордость. Сдаюсь.

Финн запрыгивает в открытое окно, отряхиваясь от снега. Кидает свой рюкзак куда-то в сторону рабочего стола, и только сейчас я замечаю, что он сидел там минут 20 в одной толстовке и лёгких спортивных штанах.

Я вижу, как его руки тянутся обнять меня, но он не решается. Всё ещё затаив обиду, я отворачиваюсь, садясь на кровать в готовности слушать. Вулфард встаёт напротив меня, доставая из кармана треников телефон.

– Я даже не знаю с чего начать, блять, – восклицает он, запуская руку в копну кудрявых волос, второй рукой энергично листая пальцем что-то в телефоне.

– Начни с самого начала, кретин, – не осуждайте меня за излишнюю грубость, я всё ещё на него обижена.

– С самого начала, когда я уехал, я правда думал о тебе. Все несколько лет, что мы не виделись, я думал о лучшей подруге, которую оставил совершенно одну в родном Ванкувере.

– Думал?! Поэтому за столько лет от тебя ни одного сообщения?!

– Именно этого я и боялся. Я так боялся, что ты отвергнешь мой порыв общаться с тобой, поэтому я подумал, что будет лучше просто исчезнуть из твоей жизни.

– Исчезнуть?! Каким, блять, местом ты думал, когда каждый телеканал, каждый ебучий паблик интернета постит твою морду каждый божий день?! Чем ты думал, мать твою?! – я срываюсь на крик, кидая в него первую попавшуюся подушку.

– Не кипятись, веснушка! Я оплошал, я дебил, я признаю это! А теперь послушай…

– Если ты не заметил, именно это я сейчас и делаю!

– Я захотел всё исправить! Ещё в начале декабря, я связался с этой Джейн, написал ей в инстаграм, что хочу приехать и обращаюсь именно к ней, потому что у вас была куча совместных фоток. Я подумал вы лучшие подруги, подумал она сможет мне помочь устроить тебе сюрприз.

О нет, какой же это пиздец, у меня закрадывались такие мысли, но чтоб они были реальны…

– Я пообщался с ней, она была довольно милой…

– Заткнись! – не хочу даже слышать подобное в её адрес.

– Ладно, я написал ей, мы пообщались, она расспрашивала обо мне и моей жизни. Всё, как обычно. В один прекрасный день я написал, что скоро прилетаю, но она не отвечала ни на одно моё сообщение уже пару дней. Я заволновался, подумал, что она проболталась тебе, пока ближе к ночи мне не прилетело это голосовое сообщение.

Он протягивает мне телефон с включенным аудиосообщением, от которого мои глаза расширились в размер канадской монеты.

***

Я размахиваю руками, крича в небо о своей обиде.

– Я не знаю, что нашло на Джаспера, он сам не свой стал! – оправдывается Джейн, стараясь выглядеть убедительнее.

Да, Джейн, просто красотка, ты продолжала стоять и смотреть, как твоей подруге прилюдно чуть не разбили лицо о дверной косяк. Не пытайся отнекиваться, что испугалась, что была в шоке. В состоянии аффекта могла бы и по голове ему въебать, лишь бы он оторвал от меня свои когтистые лапы.

– Да? Да пошел он нахуй! Кто он после этого? Считает себя моим лучшим другом? Да пусть катится на все четыре стороны. Плевать я на него хотела! Он кинул меня, идя на поводу у блядского общества. Считает себя успешным, статусным, строит из себя авторитет, – запинаюсь, вскидываю голову в небо и заливаюсь смехом, – Да нахуй мне такие друзья не сдались. Я пас.

Джейн убирает телефон в карман и протягивает мне руку с вытянутым мизинцем.

***

Услышанные мной МОИ же слова с голосового сообщения заставляют впасть в ступор. Финн кивает, машет указательным пальцем, подпрыгивая:

– Я знал, что это наебалово! Это же было адресовано не мне, веснушка?!

– Нет, Финн… Нет…

Я изменилась в лице, утратив дар речи на пару минут.

– Я знал, что здесь что-то не так! Боже, я был таким уродом, я понял это слишком поздно! Веснушка, я бы ни за что в жизни не забыл тебя, я так хотел устроить тебе сюрприз, накинуться с объятиями в школе на глазах у всех, но обида заглушила все эти светлые чувства, а две эти шлюхи ещё и на мозг мне капали! Всё твердили мне: Финн, ты же сам слышал разговор, ты же сам видишь посты в Выдре, неужели ты слепой?! Сука, я знал, что они мутят дерьмовые дела прямо у меня под носом!

– Ты писал ей когда прилетел?

– Да, я сказал, что жду её в парке ближе к полудню, чтобы обсудить детали.

– Вот же сука, а мне сказала, что ей писали родители. Так и знала, что нужно было выхватить её телефон.

Тараторящий Финн, подпрыгивающий к потолку от радости окончательно заставил меня побледнеть, как полотно, оставив сидеть с открытым ртом.

Он оглядел меня с ног до головы, остановив взгляд на перебинтованных руках:

–Что… Что у тебя с руками?

Не дожидаясь ответа, он по-хозяйски задирает рукава пижамы вверх, оголяя взор на бинты, где в кое-каких местах еще просачивалась кровь. Сжимая мои ладони в своих руках, он присаживается на колени, заставляя меня посмотреть ему в глаза, пока я сижу на кровати.

– Что произошло?

Слёзы снова наполняют глаза, как бы я ни старалась не плакать. Он приятно потирает пальцами раненую кожу:

– От злости, от обиды на тебя, я кинула твой стеклянный шар, он разбился. Я не понимала, что творю, мне стало так жаль, я пыталась собрать его, пыталась словно отмотать время назад, но разодрала руки в кровь, а потом словила паническую атаку. Это было ужасно, Финн, я думала, что умираю. Эти тени крутились вокруг меня, голоса перекрикивали друг-друга, заглушая мой собственный крик.

Дальше я не смогла продолжить рассказ, голос сорвался, а на глаза навернулись слёзы, что тотчас полились градом по щекам. Ему не требовалось больше ни слова: он укутал меня в свои объятия, прижимая к груди, гладя и успокаивая руками вздымающуюся спину. Все годы разлуки словно забылись, как только я вдохнула аромат его одеколона, зарывшись носом в шею. Он еще сильнее прижал меня к себе, сжимал в кулаки мою кофту, тёрся щекой о мои рыжие волосы.

– Погоди, рыжуля, у меня есть для тебя кое-что, – мягко снимая меня с себя, он бежит к рюкзаку, доставая оттуда что-то шуршащее.

Протягивает коробку, обёрнутую в рождественскую упаковку с ярким красным бантом. Открыв её, в нос по-новому бьёт уже до боли знакомый аромат, я достаю из коробки толстовку лавандового цвета, прислоняя её к носу.

– Она пахнет твоими духами, – вдыхаю я, закрывая глаза от наслаждения.

– Я знал, что тебе понравится. С днём рождения, Эва. – он касается ладонью моего колена, улыбаясь моей реакции.

– У меня для тебя тоже есть подарок.

– Стоп, что?

Финн явно не ожидал, что я буду настолько трепетно дожидаться его приезда. Даю ему в руки такую же коробку, которую только вчера упаковала. Даже если бы он не явился сейчас, я бы всё равно положила этот подарок ему на крыльцо в новогоднюю ночь. Благо, звёзды сошлись как нельзя лучше.

Он открывает подарок с энтузиазмом, вскрикивает, когда видит содержимое. Среди специального шуршащего наполнителя лежала камера мгновенной печати, а рядом с ней:

– Это медиатор с засушенной внутри ромашкой?!

– Той самой ромашкой с букета, который ты подарил мне в далёком детстве. Я залила её эпоксидной смолой, на случай, если ты когда-нибудь решишь сыграть мне на гитаре.

– А здесь кулон…

– С ракушкой, которую ты отдал мне на пляже на память, такая и у меня есть, – я вытягиваю из-под пижамы кулончик с такой же ракушкой. – С днём рождения, Финн.

Брови Финна жалобно сходятся, словно он сейчас расплачется, надевая кулон на свою шею. Стоит ли уделять внимание тому факту, что мы даже родились в один день? Думаю, тут итак всё ясно.

Его запах кружил голову хуже, чем любая сплетня «Сухой Выдры». Я смотрела на эту россыпь веснушек на его лице, на локоны, падающие на скулы в полумраке комнаты и руки, что плавно тянутся к моей щеке. Я чувствовала, что вот-вот слёзы хлынут ручьём, что предмет воздыхания, в которого я так беспамятно влюбилась, в эту секунду тянется к моим губам.

Смахивая со своих ног коробку с подарком на кровать, он одной рукой опирается на мою ногу, второй притягивая моё лицо к себе, впиваясь жадным поцелуем в губы. Такой трепетный, нежный, но безумно желанный поцелуй, заставивший меня сильнее наклониться к нему, лишь бы этот момент никогда не заканчивался. Мои руки обвились вокруг его шеи, пока его уже присвоили себе мою талию, притягивая ближе к себе моё тело, а разум уплывал в мечтах об этом дне, который, наконец, наступил. Я вдыхала пьянящий аромат ванили и его духов, беззастенчиво прикусывая его губы. Внизу живота затягивался тугой узел, вместе с бушующими бабочками. Я самозабвенно утопала в нём так же, как мои ладони в его кудрявых локонах. Избыток чувств отдавал жаром во всем теле, пока холодные руки безудержно изучали мои рёбра. Я сгорела без остатка в моменте, когда одна искра сожгла между нами с Финном целый лес.

23 December, Home, Vancouver.

7:01.

Я просыпаюсь в объятиях Финна, чьё тело и руки согревали меня всю ночь, даря тепло, спокойствие и самые сладкие сны за последнее время. Не верится, что и это всё – не сон, а давно желанная реальность.

Зарываюсь носом ему в шею, от чего он хихикает и устало трёт глаза, зевая:

– Доброе утро, кудрявый, – я запускаю пятерню ему в волосы, пока он не опередил меня своей рукой.

– Доброе утро и еще раз с днём рождения, веснушка.

Дарит мне утренний поцелуй в щёку, и я бы осталась довольной, но моя наглость берет всё в свои руки, прильнув к его губам. Теперь уже я на 7 небе от счастья, чувствуя очередной прилив тепла к вискам.

Мои уши улавливают какой-то шум, и до меня доходит осознание: родители уже вернулись с командировки.

– У нас небольшие проблемы, Вулфард, – я на секунду отрываюсь от поцелуя, стараясь прислушаться к звукам на первом этаже.

– Единственная проблема тут – твои разговоры.

Он касается рукой моего подбородка, наклоняя мою голову и вновь прильнул горячими губами к моим, худощавой рукой притягивая меня за затылок. Отвечаю на поцелуй, и как бы не хотелось, но придётся оставить их на потом.

– Родители приехали, я не видела их уже неделю, – соскакиваю я с кровати, натягивая новую толстовку, пока он снова не утянул меня в свои сети.

– О, пойду поздороваюсь с любимой тёщей!

Я не успеваю среагировать, как он уже скрывается за дверьми моей комнаты, попутно хватая с собой свой телефон. Прикладываю руки к голове, уже представляя подколы родителей за завтраком. Ехидная ухмылка мамы, вопросы отца о будущей свадьбе, боже, только не это.

JaneGriff: 1 новое уведомление.

Я переживаю за тебя, перезвони мне, это уже несмешно!

Надеюсь, Финн уже послал её нахуй в директе, иначе я, с превеликим удовольствием, возьму это на себя.

Я спускаюсь по лестнице, распустив волосы, что едва касаются пояса, и уже слышу восторженные разговоры о возвращении любимца нашей семьи. Иногда мне кажется, что Финна в этом доме любят больше, чем меня.

– Эва! – восклицает отец, подбегая ко мне с распростёртыми объятиями, а к нему присоединяется мама. Пока они обнимают меня, замечаю, как кудрявоголовый засранец ворует с моей тарелки одну из ягод малины.

– Верни на место! – я вырываюсь из объятий и бегу за Вулфардом по всей кухне, в погоне за принадлежащей мне по закону, малине. Сзади слышу смех родителей. Готова представить их восторг за меня, что человек, по которому я ежедневно лила слезы, вновь вернулся ко мне, оставшись таким же близким другом.

– А ты забери! – он закидывает её в рот, останавливаясь за столешницей у холодильника.

Злобно выдыхаю, смотря на него исподлобья, под самодовольную ухмылку на его мордочке.

Спустя пару минут мы уже сидим за одним столом, поедая панкейки и запивая их ароматным горячим чаем. Долгие расспросы Финна о его карьере, адаптации в США, друзьях и как дела у его семьи привели к следующему диалогу:

– Я тут подумал, Мистер и Миссис Шеффер, – обращается он к моим родителям, и я напрягаюсь, не понимая суть его намерений.

– Ребекка, дорогой, просто Ребекка и Марк, – исправляет его она, прося относиться к ним проще.

– Ребекка, Марк, я тут подумал. Раз я приехал, это же такой знаменательный день для всех нас, – он хихикает, подливая кленовый сироп на блинчик, – Не могла бы Эвелин сегодня пропустить школу и показать уже забытый мною Ванкувер?

Я поперхнулась ягодами, торопливо стараясь запить их чаем. Все они втроём подхватывают дружный хохот, пока мама легонько бьёт меня по спине.

– Думаю, это будет наилучшим решением после стольких лет разлуки, – выдаёт мой отец и я давлюсь ягодами во второй раз.

– Так ну всё, марш из-за стола оба и бегом гулять, пока рыжуля тут не умерла от смущения.

Спасибо, мам, ты спасла меня от позорной смерти за столом. Вилку мне в задницу, вы что, серьёзно? Они уже даже не скрывают своих ужасных ухмылок и попыток засунуть нас вдвоём под венец. Как бы я не краснела от этого, но я обожаю своих родителей за отменное чувство юмора и такта.

Winter Park, Vancouver.

18:32.

Солнце уже село далеко за горизонтом, зажглись уличные фонари с тёплым свечением, Ванкувер цвёл новогодними гирляндами и украшениями. Снег не на шутку разогнался, оседая на улицах и прохожих огромными хлопьями.

«Сухая выдра»: 1 новое уведомление.

/ Мы решили собрать сразу несколько сенсаций в один пост, чтобы все уж точно увидели главные новости за сегодня.

Во-первых, хотим поздравить Финна Вулфарда с семнадцатилетием! Желаем достижения карьерных высот, нескончаемого кэша на кредитной карте и очереди фанаток за автографами.

Просим заметить, что Эвелин Шеффер перестала появляться в школе, лишая нас сенсационных постов и заявлений. Нам птичка нашептала, что рыжуля просто боится буллинга за все свои необдуманные действия. Что же, за что боролась – на то и напоролась.

Напоминаем вам, Выдры одержали победу над Морскими коньками, так держать! Посылаем нашей любимой команде лучи любви!

На этом всё, целую, ваша Выдра! /

– Боже, да убери ты свой ебучий телефон! Хотя бы сегодня забудь о нем, – Вулфард выхватывает из моих рук смартфон, кладя его в карман собственного пальто.

– Как скажешь, мистер недовольство, – Финн показывает мне язык в ответ и разгоняется, отъезжая от меня к заборчику.

Я неуклюже перебираю коньками по льду, пока он истерично с этого смеётся.

– Ты пошла со мной на каток, не умея даже стоять на льду? – он возвращается и подхватывает мои руки в тот момент, когда ноги предательски разъезжаются, и я теряю равновесие.

Визжа от страха, я сильнее впиваюсь в Вулфарда ладонями, а он накидывает их на свои плечи, удобно устраивая свои руки на моей талии.

– Станцуем?

– Ты совсем придурок? Я на ровной поверхности-то стоять не могу, а ты предлагаешь мне танцевать на коньках?

– Ты безнадёжна, Шеффер.

Он улыбается во все 32, плавно отъезжая назад, таща мое неподвижное тело за собой. Я просто доверилась ему и его мастерству в плане равновесия, и наслаждаюсь уже знакомым мне, свежим ароматом его духов. Он отрывает меня от земли, кружа вокруг себя, а после ставит на ноги, касаясь ладонью моей щеки. Уже ставшим обыденным поцелуй, но непохожий ни на один прежний. Горячее дыхание обжигает, пока он зубами трепетно оттягивает мою нижнюю губу, заглаживая вину укуса очередным поцелуем. Я хватаю его за лацканы пальто, вглядываясь в карие глаза, где плясали черти и горела пламенем идея.

– Что ты задумал?

– Не хочешь кое-кому отомстить?

Комментарий к Выводы сделаны, ставок больше нет

Трёхкратное ура, мы дождались праздника на улице Шеффер. Настроение Эвелин сегодня: плеваться желчью и слать нахуй всех лицемеров, при этом трепетно относится к своей пассии.

Выдра сбавляет обороты, но надолго ли? Впереди две финальные главы, и пусть весь мир подождёт.

целую, обнимаю.

========== Перед штормом ==========

High School, Vancouver.

12:36.

После класса живописи, где я успела засрать несколько холстов картинами, идеи которых летели мне в голову одна за другой, я направилась к излюбленному мной шкафчику. Снимаю запачканный бежевый свитер, оставаясь в однотонной футболке, накидываю на себя лавандовую оверсайз толстовку, по привычке вдыхая запах, что до сих пор с неё не выветрился.

– Раздеваешься на глазах школы? Извращенка.

Поцелуй в шею заставил меня рефлекторно наклонить голову от нахлынувших внезапно бабочек в животе.

– Придурок, нас сейчас увидят и весь твой план накроется жирной кошачьей жопой, – мягко отталкиваю Финна от себя, не отпуская его руку из своих ладоней.

– Не бойся, «деточка, это интернет: здесь тебя могут послать нахуй». – писклявым голосом он пародирует недавнюю запись выдры, размахивая головой в разные стороны, на что его кудри пляшут танго в ответ.

– К чему ты клонишь? – вскидываю вопросительно брови, убирая его руки и аккуратно складываю испачканный свитер в шоппер.

– Если нас кто-то и увидит из этих грязных лицемерок, я и глазом не моргну оттолкнуть тебя, будто ты сама ко мне липнешь посреди дня, – он поправляет копну волос на голове, оглядываясь на пустой коридор.