Текст книги "Тёмное зеркало души (СИ)"

Автор книги: MoonCherry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Адриан, верно? Я Маринетт Дюпен-Чен. Модельер и помощница твоего отца. По его просьбе заехала за документами. А ты… Натали сказала, что отправилась за тобой. Разве вы вернулись так скоро?

Он слегка покраснел.

– Я…эмм, прошу прощения, мадам Дюпен-Чен, – это обращение заставило Маринетт хихикнуть. – Я уже позвонил Натали и сообщил, что добрался сам.

Он врал. Она это знала. Он это знал. Но лучше всего сейчас было позволить им разобраться самим и не вмешиваться в семейные дела.

– Что же, зови меня, пожалуйста, Маринетт. Мне будет очень приятно. И… если твой отец поднимет весь Париж на ноги, услышав звонок от Натали, я передам, что была не в курсе.

Она подмигнула зардевшемуся парню и поспешила вниз. Тот уже набирал в телефоне, по всей видимости, Натали или отца.

End Flashback

Маринетт могла гордиться собой по праву. Она понравилась сыну своего начальника и заслужила его, возможно, маленькое, но доверие. Наверное, это выражалось в том, что с того момента Габриэль часто приглашал её к себе домой для работы над той или иной частью новой коллекции. Не сказать, что в подобных условиях мужчина вёл себя лучше, чем в офисе, но Маринетт чем-то нравились их тихие занятия, омрачённые лишь скрипом грифеля по бумаге или стилуса по планшету. Было в этом что-то особенное.

========== Глава 5. ==========

Маринетт в укороченном китайском халате – подарок от мамы на прошедшее Рождество, кружилась по комнате. Вернее, сегодня предполагалось, что она будет отдыхать от каждодневного труда, но при этом Маринетт не смогла оторваться от любимого занятия. Было ли дело в том, что завтра ей следовало показать мсье Агресту свою работу или то, что она просто хотела чем-то заняться, она не знала.

Под светом яркой лампы на столе лежал открытый альбом, простые карандаши разной жёсткости, планшет и прочие принадлежности для создания макета будущего наряда. Ещё влажные после утреннего душа волосы находились в творческом беспорядке. Тёмные пряди кое-где были заколоты карандашом и кистью. Остальные лежали на плечах. Она как белка в колесе крутилась между столом, противоположным стеллажом и манекеном. Её единственной собеседнице была Тикки. Квами смеялась глядя на занятость своей хозяйки. И важно кивала на каждое её заявление о том, какой Габриэль противный человек, раз требует подчас просто невозможного. Но обе знали, что Маринетт не откажется от подобного никогда.

Тикки куда-то спешно исчезла, и Маринетт только спустя некоторое время поняла, почему в комнате стоит оглушительная тишина.

– Так значит, вы считаете меня невыносимым грубияном? Изысканным грубияном?! – хмыкнул позади знакомый голос. Маринетт резко развернулась, боясь увидеть того, кого здесь просто не должно было быть. Нет. Он был.

– Мсье Агрест… – её слабый протест потонул в смехе мужчины. Он так редко это делал, что Маринетт даже залюбовалась этой картиной.

Звук сигнала, сообщающего, что к её компьютеру подключился другой абонент, мгновенно разрушил морок чего-то особенного. Чёрт! Маринетт совсем забыла, что Бэзил собирался ей позвонить.

– Маринетт, тебе необычайно идёт этот халат. Надеюсь, ты будешь встречать меня также?

Кровь хлынула к её щекам, когда молодая девушка осознала, что слова Бэзила слышал её босс.

– Бэзил, я сейчас немного занята…

– Верно, ей он необычайно идёт, – скучающим тоном отозвался Габриэль, но глаза его были холодны.

– Кто это, Маринетт? С кем ты ещё встречаешься? – мгновенно завёлся легко воспламеняемый Бэзил. Общение с ним стало напрягать Маринетт именно потому, что Готье был слишком эмоциональным, вспыльчивым, в противовес ей, вырабатывающей свой характер бесконечной учёбой в Институте и продолжительной работой с Агрестом.

– Бэзил, это мой начальник, мсье Агрест, – попыталась мягко ответить молодая девушка.

– А что твой начальник делает у тебя в квартире? И ты встречаешься его в таком виде? Что ещё я должен узнать о своей девушке? Сколько ещё начальников видят тебя такой?

– Бэзил! – повысила голос Маринетт, но не успела ничего сказать. Он отключился.

Маринетт обречённо выдохнула, повернувшись к Габриэлю.

– Простите за эту безобразную картину, мсье Агрест. И… кстати, что вы делаете у меня дома?

Его идеальный костюм, причёска и внешность были такими неправильными здесь в её простой квартире, где повсюду на стенах были вырезки из журналов и статей, фотографии Агреста и других модельеров современности.

– Ехал мимо. Пришёл сообщить, что завтра вы можете быть свободны. У меня командировка, и наши планы придётся отложить на некоторое время.

– Да? Хорошо, – ответила совсем уже дезориентированная Маринетт, надеясь, что Тикки тот всё же не заметил. Так вот почему она исчезла! Спросить о том, почему ей не позвонила Натали Санкер – помощница мсье Агреста, даже не пришло ей в голову. – Кхмм, давайте я провожу вас. И извините за всё это.

– Маринетт, мне… мне жаль, что мой приезд расстроил ваши личные планы, – сладкой патокой полился голос мужчины, входящего в десятку самых горячих мужчин Парижа. —Чтобы загладить свою вину, приглашаю вас сегодня вечером в ресторан «L’amour à Paris». Вы свободны?

– Я? Свободна? – Маринетт растерянно заправила прядь волос за ухо, повторяя вопрос. Сердечный ритм усилился. А кровь, наверное, прилила к щекам.

– Ну и отлично, – произнёс мужчина, не ожидающий от неё отказа, вдруг коснувшись её щеки. – У нас заказан столик на 6 вечера. Постарайтесь не опаздывать слишком сильно.

– Тикки, ты слышала? – воскликнула неверяще девушка, появившейся квами. – Я иду на свидание с Габриэлем!

– Я знала, что это однажды случится! – самодовольно произнесла Тикки, радуясь за свою хозяйку.

Интересно, люди могут меняться так сильно? Маринетт размышляла, в чем причина того, что сам Габриэль приехал к своей коллеге и младшему модельеру, и невольно помешав её планам на вечер, решил загладить свою вину. Этот вопрос волновал её также сильно, как и то, что между ними начали складываться более доверительные отношения. Он все ещё был невыносим, нагл и самоуверен больше обычного, но теперь, когда они оставались один на один в рабочем кабинете, находить общий язык… было легче? Думать о том, что причиной этих изменений являлась сама Маринетт Дюпен-Чен, всего год с небольшим назад окончившая Институт Искусств и пришедшая на работу в «Агрест-холдинг» лишь с многочисленными дипломами, грамотами и огромным желанием творить, было просто невозможно. Пока самым оптимальным решением такого поступка Габриэля могло служить то, что Адриан Агрест, чьё мнение всё же было важно для отца, относился к ней с уважением и радовался её пребыванию в особняке.

Ресторан «L’amour à Paris» был престижным рестораном Парижа. Именно там когда-то Маринетт заказывала столик своему боссу, когда находилась рядом с ним. Ужинать в подобном месте стоило лишь в дорогих нарядах, в соответствующих украшениях и, имея немалый финансовый запас. Работая в «Агрест-холдинг» Маринетт вполне могла бы себе это позволить, но, конечно же, не на постоянной основе. Тогда как Габриэль – да.

Она не стала звонить или писать Бэзилу, поскольку не чувствовала себя виноватой в данной ситуации. То, что она сходила с ним на несколько свиданий, не наделяло его право управлять её судьбой. Маринетт достала из шкафа наряд, сконструированный и пошитый ей самой. Девушка в глубине души надеялась, что мсье Агрест оценит её творение. Она хотела этого так же, как и вновь увидеть его улыбку. Не ухмылку или приподнятый вверх уголок губ (о способах выражения эмоций, как негативных, так и позитивных Габриэля Агреста можно было написать целую книгу), а настоящую улыбку.

Маринетт в этот раз решила оставить волосы распущенными. Те тёмной шелковистой волной спускались на плечи, что по заявлению Тикки, делало её прелестной и трогательно-милой. Дорогой комплект украшений – с кроваво-красными рубинами (Маринетт помнила, что сказал об этих камнях Габриэль) как-будто специально ждал подходящего случая. Размышлять о том, не слишком ли глупо она будет выглядеть, если придёт в таком образе, Маринетт не стала. Пускай сегодня будет её день.

Она, как и положено, опоздала лишь на 15 минут. И уж точно не ожидала того, что Габриэль Агрест подарит ей цветы и будет ухаживать за ней. Мужчина небрежно кивнул официанту и попросил винную карту и меню, посоветовал наиболее вкусные блюда и развлекал разговорами в ожидании заказа. Маринетт силилась понять, кто перед ней сидит. Думать о том, что этот человек может быть таким, было трудно. Но так приятно. После нескольких бокалов благородного красного вина, Маринетт расслабилась. Она позволяла себе принимать ухаживания, смеялась над шутками – действительно остроумными, и делилась своими переживаниями.

Он впервые при ней улыбался так открыто, что в его ранее холодном взгляде, казалось, вспыхивали тёплые искры. Маринетт с трудом подавляла в себе желание коснуться его руки, лежащей так близко от её ладони – стоит только слегка протянуть пальцы. И она смеялась над рассказами студенчества из жизни великого Габриэля Агреста, который не всегда, оказывается, был ведущим модельером. И она знала, знала, но никогда даже не задумывалась об этом. Для неё этот человек всегда был известным и знаменитым.

– Красота – эффект пяти минут, и если за ней ничего не стоит, то она бессмысленна, – Маринетт пытается отстоять свою позицию, и у неё даже неплохо это получается.

– А за вашей красотой что-то есть? – девушка вспыхивает под насмешливым взглядом мужчины. Он считает её красивой.

– Может быть, тайна? – хмыкает она и лукаво стреляет взглядом, чтобы затем тут же почти залпом опустошить свой бокал. Голова начинает кружиться, а градус откровенности повышается.

И, конечно же, покраснела, когда тот затронул тему изысканного грубияна. Попытка оправдаться не дала ничего. Вернее, мужчина в своей излюбленной манере прервал её и попросил честно ответить на вопрос: каким она его видит. Девушка сомневалась не долго. В течение пяти минут она, набравшись смелости, Маринетт сказала всё, что думает. У Габриэля невыносимый характер, подчас жестокий и трудный, он не хочет слушать собеседников и часто делает то, что считает нужным, но при всех видимых недостатках у него светлая голова, огромный профессионализм, опыт, глубоко в сердце таится нерастраченная любовь и, возможно, боль от потери кого-то очень важного. Вино раскрепостило её, заставило опустить ограниченные рамки выстроенных ими отношений.

А после вздрогнуть, почувствовав чужую руку на своей ладони. Габриэль смотрел на неё не отрываясь некоторое время, а после подозвал официанта. Каждый находящийся в ресторане хоть раз, но обернулся на них. Маринетт расправила спину и гордо вздёрнула подбородок, наслаждаясь этим. А после в ступоре, будто бы со стороны, наблюдала за тем, как Габриэль ухаживает за ней: подаёт ей руку и помогает облачиться в пальто.

– Ну что же вы, Маринетт, – снова так настойчиво и мягко улыбается мужчина, – зачем вам такси, я подвезу вас куда хотите, к тому же я знаю, где ваш дом.

Как кролик, загипнотизированный удавом, девушка делает шаг, изменивший всю её жизнь. Глаза в глаза. Сводящее с ума желание двоих людей оказаться ближе. Медленно его руки касаются её сплетённых в замок ладоней. И уже не знаешь, где горячей, опалившей все тело, волне начало, а где конец.

Губы девушки оказываются в плену других, вожделеющих, жадных, пылких и решительных. Твёрдое мускулистое тело, прижимает её ещё ближе, тяжёлое дыхание, алчный вдох и его отчаянные попытки удержать её рядом с собой. Она, повинуясь горячему желанию, впилась ногтями в его плечи, поддалась вперёд, предпочитая утонуть в этом водовороте чувств и эмоций. Вокруг словно не осталось ничего важного.

– Прошу, – едва слышно шепчет она, и её понимают. Габриэль даёт отмашку, и машина движется совсем не в сторону одинокой и пустой квартиры Маринетт Дюпен-Чен.

========== Глава 6. ==========

– Натали, отец снова не появится на обеде?

Маринетт остановилась, услышав отчаянный тон сына Габриэля. Тот скучал по своему отцу, и не знал, как это ему показать. Но Габриэль на самом деле трудный человек.

Девушка мечтательно улыбнулась, вспоминая своего любовника, и тут же скрыла её за серьёзным выражением лица. Особняк Габриэля Агреста почти стал её домом. После всего одной ночи, проведённой вместе, что-то словно изменилось в их отношениях, вышло на новый уровень. Подчас было невозможно понять, как себя поведёт Габриэль, что он от неё потребует. Но, наверное, эта неопределённость, была особым шармом.

Они продолжали работать над коллекцией, продолжали стоять рядом перед компьютером с эскизами, совместно посещать некоторые мероприятия, продолжали делать то, что длилось уже долгое время, но что-то действительно изменилось. Небрежное прикосновение руками. Лёгкая улыбка, когда никто не видит. Отчаянно сорванный поцелуй на премьере в театре. Так по-детски, но так горячо. И эти ночи… ночи, наполненные любовью, необыкновенной страстью и всепоглощающей нежностью. Только за них Маринетт была готова сказать «да» тысячу раз. Однако она не уменьшала того, что Габриэль был замкнутым и отстранённым типом. У него не всегда хватало времени для занятия с ребёнком и он не знал, как показать свою любовь к нему, поэтому нагружал его дополнительными занятиями: фехтованием, уроками китайского, фортепиано, плаванием.

А ещё следил за успеваемостью, его друзьями, безопасностью. Адриан не видел и доли того, как любил его отец. И как опасался за него.

– Он занят, Адриан. Ты же знаешь, что у твоего отца много работы, – терпеливо и отстранённо добавила Санкер и вышла из столовой.

– Как всегда. Даже пообедать вместе у нас не получается.

Юноша очень хотел близости отца, хотел его поддержки, хотел видеть, что дорог ему.

– Если ты не против, я могу составить тебе компанию, Адриан, – мягко улыбнулась Маринетт.

Тот кивнул и ей тут же доставили столовые предметы.

– Почему он так себя ведёт, Маринетт? Иногда я думаю, что вовсе и не его сын. После смерти матери… я думаю, в работе он пытается забыть её. Неужели так будет и со мной? Неужели и я забуду свою маму?

Маринетт поморщилась. Теперь, когда она поняла какого владеть Габриэлем Агрестом, любое упоминание о его бывшей и так горячо любимой жены, заставляло её напрягаться. Она чувствовала с её стороны незримую конкуренцию. И понимала, что до сих пор проигрывает ей.

– Адриан, послушай меня, твой отец сложный, но замечательный человек. Он заботится о тебе и любит тебя. Хочет обеспечить достойным будущим. Поверь человеку, который день за днём находится подле него. А, те, кого мы любим, никогда нас в действительности не покидают. Есть вещи неподвластные смерти. Картины, воспоминания… и любовь. Твоя мать всегда будет рядом с тобой. Неважно, чтобы не случилось.

Юноша кивнул и улыбнулся. Он поверил.

– А ты? Ты всегда мечтала стать модельером?

– Сколько себя помню, – важно кивнула Маринетт, радуясь тому, что они сменили тему. – Уже в десять лет родители подарили мне швейную машинку. Ты не представляешь, каким несносным ребёнком я была.

Адриан рассмеялся, а вслед за ним и Маринетт. Неожиданно телефонный звонок прервал задушевный разговор.

– Да? Да, конечно, я помню. Конечно. Буду через 20 минут. Эскизы у меня. Да, мсье Агрест передал мне Книгу. Новый номер выйдет в срок. Лично проверен главным редактором.

– Прости. Видишь, и у меня не так много времени, чтобы насладиться отдыхом. Уже требуют эскизы.

– Совсем как отец, – улыбнулся Адриан Агрест. – Неужели тебе не хотелось простых радостей? Отдыха с друзьями, свиданий с девушками, вернее, парнями, прогулками по магазинам, в конце концов.

– Искусство требует крови и пота, боли и слез. Искусство требует жертв. Я знала, на что подписывалась, – философски пожала плечами девушка и рассмеялась, выбегая из особняка. У ворот уже ожидала служебная машина.

***

– О Леди, ты опутала этого малыша как моё сердце. Положи на него руку и услышишь, как оно стучит, – смеялся Кот Нуар, наблюдая, как Маринетт придерживает ребёнка, только что спасённого от акумы.

– Лучше подержи-ка его, – фыркнула девушка, вскидывая йо-йо. – Супер шанс!

– Не разрушай поэзию моих слов, – «обиженно» заявил парень-кот, отстраняя от себя сопливого ребёнка трёх лет.

– Твою поэзию может разрушить только глупость твоих слов. Так что не нужно об этом беспокоиться.

Кот Нуар продолжал флиртовать, заявляя, что ещё до того, как он стал тем, кого она видит перед собой, он всегда был ею очарован. А Маринетт-Леди Баг продолжала не обращать на него и его неловкие попытки ухаживать внимания.

Больше всего её задевало то, что Габриэль в последнее время немного отдалился. Может быть, она наскучила ему? Тогда, как Бражник наоборот сделался активнее. Несколько раз в неделю ей приходилось срываться с места, лгать Габриэлю, подругам, родителям, которые заставали её спешный уход. Может быть, поэтому Габриэль ведёт себя так?

Постоянные конференции в закрытой аудитории, скорые отлучки и скрытое помещение где-то внутри особняка, чтобы создать очередной шедевр. А когда возвращался, находил лишь записки: «нужно уйти, подруга попросила посидеть с ребёнком»; «мама попросила отвезти нашего кота в ветклинику»; «забыла о записи к врачу».

В их жизни всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. И Маринетт боялась. Боялась, что всё закончиться плохо. Что от их, а, может быть, даже только её – она уже не была уверена, любви останется одна боль. Но отказаться просто так, не попробовать этого, не насладиться этим всепоглощающим чувством, не узнать каков их конец, было также страшно, как и вовсе не испытать его никогда.

А Алья к тому же совершенно не помогала. Теперь её Леди Блог расцветал всё новыми и новыми подробностями. Подробностями настолько противоречивыми, настолько неправильными, что Маринетт боялась сознаться лучшей подруге, что её записи – ложь, что она никогда этого бы не сделала. А Алья Сезер почему-то обнаружила невидимую связь между Бражником и Леди Баг. Она сравнивала их с героем детективом 20 столетия – Шерлоком Холмсом и его заклятым врагом Мориарти. В колледже Алья была помешена на их истории и вбила себе в голову, что тот начал игру с детективом только из-за любви к нему.

«– Давай признаемся честно, мы не были созданы, чтобы быть друзьями.

– Я любил тебя с первого дня. Словно знал, что мы созданы друг для друга.

Бывшие враги, ставшие любовниками. Что это было, ненависть или съедающая душу страсть, которую они боялись принять или понять? Как они могли не заметить, что в пылу битвы им хотелось не крови и боли, а плоти друг друга, жара в груди, неумолимой похоти и наслаждения. Как они были глупы, и жаль, что ничего не исправили раньше».

– Алья! – возмущённо воскликнула она, прочитав всего лишь отрывок из её блога. – Ты сама знаешь, что пишешь? Это же читают дети. Боже, ты веришь, что Бражник что-то испытывает к Леди Баг?

Это было так глупо, но статья оказалась невероятно популярной. Возможно потому, что на фотографиях, прикреплённых в виде доказательства, была изображена битва двух: Леди Баг и Бражника. То, что там был ещё и Кот во внимание не бралось. Они глядели друг на друга, касались друг друга так, что полыхающая в глазах ненависть казалась чем-то другим, особенным лишь для них одних. О, если бы Маринетт не знала, как дело обстояло на самом деле, то непременно бы поверила в историю их непростых взаимоотношений. Но она знала…

– А разве нет? Маринетт, ты вообще в Париже живёшь или твоё «габриэлепомешательство» вышло на новый уровень, что ты даже за новостями не следишь?! У них же явная любовь. Ты только посмотри. Постой, что?

Алья шокировано повернулась к подруге, которая запнулась на ровном месте и залилась ярким румянцем, совсем как девочка подросток.

– И как давно у вас любовь с мсье «самая наглая задница Парижа»?! Давай рассказывай своей лучшей подруге, – Алья тут же накинулась на Маринетт, правильно поняв причину её смущения.

– Ничего такого, Алья. Мы просто… иногда…

– Иногда делите постель. И под «иногда» я подразумеваю «часто», – подмигнула Сезер, и, схватив Маринетт за руку, потащила её в сторону удобной софы. Разговор предстоял долгий.

========== Глава 7. ==========

Когда Маринетт увидела Лусию Габо – восходящую звезду в модельном бизнесе и так похожу на погибшую мадам Агрест, стоящую рядом с Габриэлем, её взгляд, мимолётное и невинное прикосновение к руке, но такой явный во всём этом подтекст, она вспомнила слова Натали. Отстранённой, чужой, слегка высокомерной женщины, которая сама себе не признаваясь, любила своего начальника.

– Ты поймёшь, что любишь его в момент удушающей ревности, чувства мерзкого и низкого, мелочного порождения собственичества. К сожалению, это одна из тёмных сторон любви, и она толкает на чудовищные поступки. Ты всё поймёшь, когда почувствуешь.

И она почувствовала. Голову Маринетт посетила чудовищная мысль: «Я убью её, но не дам ей завладеть его сердцем. Он мой!»

И Маринетт делала. Делала все возможное, чтобы эта модель больше не появлялась так близко от её Габриэля. Она старалась вновь сблизиться с ним, узнать его лучше, понять, что он чувствует, когда она рядом с ним. Это было настолько не в её стиле, настолько чуждо ей, что Маринетт удивлялась, как она вообще решилась на подобное. Расспросить его о жене. О жене, что все ещё стояла между ними, чья призрачная память всё ещё жила на картинах и умах обитателей особняка.

– Вы что боитесь меня, мсье Агрест? – лукаво улыбалась Маринетт, проводя кончиками пальцев по его твёрдой груди. – Боитесь, что я узнаю все ваши тайны? Или боитесь, что рядом со мной вы забудете Её?

– Я…

– Скажи, ты всё ещё это чувствуешь? Скучаешь по ней?

– Да. По-другому и быть не могло. Она была ангелом среди демонов. Слишком прекрасная для этого жуткого и гнилого мира. Она не выдержала этого.

Маринетт не ожидала такого уровня откровения. И сжала зубы в попытке прекратить эту снедающую изнутри ревность.

– Но ты всё-таки причинил ей боль. Почему?

Маринетт откопала давний скандал четы Агрест, когда на свет появился крошка Адриан и супруги были на грани развода. Только с помощью Альи Маринетт удалось узнать о том, что должно было быть глубоко запрятано в семейный склеп скелетов.

– Страх. Страх потерять всё.

– Но ты и так потерял. Разве нет?

– Её утрата стала новым уроком для меня. И должна стать и для тебя. Не стоит бояться. Страх делает нас слабее.

Маринетт каждый раз говорила, что это неправильно, они не могут любить друг друга, не должны быть вместе. А Габриэль ей всегда отвечал, что любит её несмотря ни на что. Каждый раз её сердце, охваченное сомнениями, начинало успокаиваться, словно море после бури. И каждый раз, когда Парижу нужен был супергерой, эта вера начинала рушиться.

– Что может быть страннее, чем сражаться с реинкарнацией фараона или повелителем голубей, наделённых силой от маленьких бабочек? – нахально спрашивал Кот Нуар посреди их очередной схватки с Бражником.

– Да, ты прав. Вперёд, Котик.

И Леди Баг сама бросалась в кущу событий, чтобы на следующий день прочитать в блоге Альи о том, как трудно быть героем, влюблённом в своего врага. Вернее, какого это быть врагом, влюблённого в тебя злодея. Сезер ещё не определилась и постоянно твердила, что «чувства это настолько зыбкий аргумент, что здесь нужно быть острожными». Но на этот раз Алья умудрилась добыть поистине правдивую информацию. Даже Маринетт не смогла бы как-то оспорить факт её существования.

– Ну же, Леди Баг, тебе не надоело вечно бегать от меня? Разве недостаточно я приложил усилий, чтобы заинтересовать тебя? Всё ещё не желаешь присоединиться ко мне или отдать свой талисман?

– Не дождёшься, Бражник! Ни за что не окажу тебе такую услугу, пока ты используешь людей. Ты вредишь им!

– Моя, глупая, глупая, Леди. Ты не знаешь очень многого. Страх боли превосходит её саму. Они готовы пойти на все ради мига спокойствия, мига без паники и страдания. Этот съедающий душу страх делает их жестокими, подконтрольными мне. Никто их не заставляет. Это их собственное осознанное решение. Так каким будет твоё решение, моя кровавая королева?

Бражник каждый раз издевался над ней, придумывая разные прозвища, чем сбивал с толку, заставлял думать о нем чаще и чаще, размышлять о том, что толкает его на эти дела, чего он хочет добиться.

– Мне нужен тот, кому я смогла бы доверять. И, по всей видимости, это не ты, Бражник. Котик, давай!

И новая акума освобождала своего носителя и вновь Бражник оставался ни с чем и вновь Маринетт возвращалась к Габриэлю с новой порцией лжи в надежде, что тот поверит этому. И тот верил…

***

Она привлекла его сразу. Выпускница Института Искусств. Лучшая на своём потоке. Она выделялась даже без своего таланта. И, конечно же, Габриэлю понравилось её честолюбивое желание занять место, как можно лучше. Он наблюдал, как она день за днём совершенствуется, не замечая, что начал привязываться к ней сам. Это было недопустимо, но Маринетт Дюпен-Чен выходила за рамки его возможностей. И он сдался. Позволил ей войти в свою жизнь. Приоткрыл завесу тайны, тем не менее, так до конца и не доверился.

У Габриэля Агреста были иные цели. В надежде подчинить себе талисманы и оживить Эмили, он начал охоту на другую героиню Парижа и надел маску Бражника. Леди Баг и Супер Кот не единожды срывали его многочисленные планы, и Бражник сам вышел перед ней. Каждая новая встреча была ярче, чем предыдущая. Бражника влекло её сопротивление, влекла загадка, хранимая Леди, привлекало её упорство и настойчивость защитить тех, кто ей даже не знаком. А Бражник любил загадки.

Особенной она стала тогда, когда в однокурснике Адриана пробудился Разлучник. Его разящие стрелы превращали любовь в ненависть. И Габриэлю пришлось попасть под одну из них, чтобы не вызвать подозрения. Лишь любовь побеждает ненависть. Так заявила Леди Баг. Габриэль бы не воспринял её слова всерьёз, если бы не то, как Леди отнеслась к нему. Будь Габриэль действительно под действием чар, он бы не помнил и доли того, что произошло, но мужчина обладал иммунитетом к каждой подаренной другим силе. Леди Баг оставила своего ветряного напарника, чтобы защитить его. В её действиях было слишком много заботы, слишком много нежности, словно она… любила его. Любила Габриэля Агреста. И это навело его на определённые подозрения. Он не давал никому поводов для подобных чувств. Никому, кроме… кроме темноволосой и голубоглазой ассистентки, которая прочно заняла своё место в его доме, в сердце его сына и в его мыслях.

Маринетт. Маринетт Дюпен-Чен, неужели ты что-то скрываешь? Кажется, между ними уже нет никаких преград, и все же что-то мешало быть им вместе. Что это? Страх? А может быть тайна? И Габриэль решил непременно ответить на свой вопрос.

А пока… пока она поселилась в его мыслях и медленно сводила с ума. Но помимо мыслей Леди Баг завладела его черным сердцем и гнилой душой.

– Прочь из моей головы!

Она погубит его, он не сомневался, ведь для таких, как Бражник – чувства сильнее яда и страшнее смерти. Даже портрет Эмили перестал вызывать в нём былое напоминание. Бывшая жена осталась в памяти сына нежной и любящей матерью, Нууру был прав – даже все камни чудес, собранные вместе, не позволят воскресить мёртвого человека. Габриэль не понял, когда это перестало быть для него таким важным. В реальной жизни у него была Маринетт – чуткая, красивая, талантливая, нравившаяся его сыну, трепетная любовница, а в другой – Леди Баг.

Когда Бражник смотрел на Леди Баг, ему в равной степени хотелось поцеловать её и убить. Когда он смотрел на неё, он испытывал непреодолимое желание заключить её в объятия, прижать к себе и задушить. Каждую секунду своего существования Леди Баг вызывала в нем – бесчувственном и холодном, грязную похоть, которая была ему несвойственна и жгучее желание действовать. «Что хочу сделать с ней? – спрашивал он себя, смотря на неё, в вызванном им самим же хаосе вокруг неё. – Убить или поцеловать?» В ней самой, в её взгляде было что-то коварное, неуловимое, возбуждающее чувство, что мужчина забывал о своих планах и, возможно, именно поэтому… так безумно любил её, хотел её для себя.

И Габриэль добился этого. Добился ответов на все свои вопросы. Коллекционер позволил ему разгадать загадку Леди Баг. Всё это время она жила рядом с ним. Он целовал её. Защищал. Хотел её. Любил. Любил как Габриэль Агрест и жаждал как Бражник.

Но ей было неизвестно о нём ничего, а ему о ней – всё.

– Падай, Леди Баг, падай. Упади на самое дно бездны. Узнай другую себя. Увидь, что ты была рождена королевой. Что ты была рождена быть моей.

Супергероиня недоуменно вскидывает брови, на мгновение становясь такой беззащитной, такой похожей на себя человека, что Габриэль готов был спросить себя: «Ты много раз видел её такой, так почему догадался лишь сейчас?» И у него уже был готов план. План, заставивший её последовать за ним, прыгнуть в кроличью нору, не надеясь ни на кого и на что. Только он и она. Только Бражник и его Леди.

***

Быть может она не хотела бежать за ним…

Возможно, он хотел быть пойманным…

Неважно, ничего уже не исправить.

Гнев Леди Баг как всегда неумолим, а расплата за неосторожность оказалась высока.

========== Глава 8. ==========

– Ночь – ужасное время для разговоров. Ночью мы обнажены, совесть покидает тело, маски сняты, а красивые и щадящие слова испаряются из головы. Ночью правда выходит наружу, – Маринетт вздрагивает, слыша знакомый вкрадчивый голос, и резко оборачивается. Но, кажется, абсолютная темнота лишь ещё больше усилилась.

«Ловушка», – понимает Леди Баг, нервно осматриваясь по сторонам в надежде сквозь беспросветную тьму определить хотя бы место своего пребывания.

И узнать судьбу Готье. Пусть его лицо и вызывало в Маринетт отвращение – совсем не таким человеком он оказался, каким хотел быть в начале, она не могла бросить его на произвол судьбы. Особенно, как Леди Баг. Особенно, услышав вызов от Бражника.

– Бражник? Что ты задумал? – она нервно проводит ладонью по затянутой в латекс ноге. – Где Бэзил Готье? Где мы?

– Не те вопросы. Совсем не те, – резкий смешок отзывается у неё в груди каким-то щемящим чувством.

– Что тебе нужно? – немного поспешно спрашивает девушка, стараясь вглядеться в плотную темноту. Супершанс, может быть, и помог бы, но тогда у неё останется всего пять минут, а иной дороги может не быть. Открыться перед Бражником тогда, когда она не могла доверить эту тайну даже лучшей подруге, Коту и Габриэлю? – Нет, об этом не шло и речи.

– Я надеялся, что ты одумаешься, и у нас состоится конструктивный диалог. А что нужно тебе, Леди? Или мне лучше сказать, Маринетт?