Текст книги "Тайм-аут (ЛП)"

Автор книги: MizSphinx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

________________________________________

Среда, 18 июня 2004, 16:43.

О, вода оказалась просто божественной. А еще – в маленьком озерце было не слишком глубоко, но и не слишком мелко.

Его прохлада стала бальзамом для горячего, вспотевшего тела. Еще чуточку стесняясь купаться обнаженной, она мысленно одернула себя – на острове нет никого, кроме нее и Люциуса, которого она оставила там, на пляже, около тридцати минут назад. Так что – следить и подсматривать за ней некому. Хвала Мерлину!

О, да… Действительно, хвала… Вода была восхитительна. Гермиона настолько наслаждалась ощущением свежести и прохлады, что готова была остаться у этого водопада навечно. В любом случае, ей же нужно постирать одежду! Если они будут вынуждены находиться здесь еще какое-то время, то ей просто необходимо чистое белье! И уж тем более, когда рядом этот… Люциус Малфой!

Повернувшись к берегу, Гермиона машинально удивилась тому, что вещей там, почему-то, не оказалось…

Спотыкаясь, как младенец, она пыталась удержаться на плаву. Посмотрела влево, потом направо, и обвела взглядом по краю озерца. Одежды нигде не было! У нее – что: вдруг выросли ноги???

Гермиона уже начала тихо паниковать, когда ее неловкое и поспешное движение к берегу приостановил мужской голос.

– Мисс Грейнджер, не это ли ищете?

Помахивая ее вещами в воздухе, причем так, что лямка бюстгальтера болталась прямо у его живота, Люциус материализовался из высокой травы. Господи! А она-то, глупая, еще надеялась побыть в уединении…

– Малфой! – единственное, что с негодованием удалось произнести Гермионе.

– Да, мисс Грейнджер?

Этот ублюдок улыбался. Улыбался!

– Сейчас же верни мне одежду, ты, чертов муд…

– О, боги… и где же ваши манеры, дорогая? Неужели вы никогда не слышали о том, как нужно просить правильно?

– Верните мне мою чертову одежду. Пожалуйста.

С притворной невинностью Малфой усмехнулся.

– Но, мисс Грейнджер, если хорошенько поразмыслить, то вы можете просто подойти и взять её, не так ли? Или вас при виде меня постигла некая слабость, что не можете выйти из воды самостоятельно? Может, помочь?

– Нет, мерзавец! – сердито махнув кулаком, взбешено крикнула Гермиона. – Я голая, и вам это хорошо известно, черт побери! Сейчас же отдайте одежду!

Развернувшись, Люциус направился к близлежащему валуну и аккуратно положил вещи на нагретую поверхность. Потом повернулся лицом к Гермионе и, сложив руки на груди, нахально ухмыльнулся и произнес:

– Подойдите и возьмите сами…

________________________________________

Четверг, 19 июня 2004, 11:14.

– Мисс Грейнджер, я сожалею, что… повел себя… так.

Не отвечая, Гермиона продолжила колотить кокосовым орехом по острому краю скалы с такой силой, что Малфою стало немного страшно. Несомненно, сейчас она воображала вместо кокоса его собственную голову.

– Мне на самом деле, жаль… Извините, – продолжал настаивать он, но ответа так и не дождался.

Не сказать, что б Люциус Малфой был человеком, известным своими извинениями, чего уж там. Извинялся он, обычно, только в тех редких случаях, когда действительно ощущал вину, что случалось нечасто. Но не сейчас. Поскольку в данный момент Гермиона имело полное право злиться на него, и винить ее за это Люциус не мог. Да и никто б не мог – после событий вчерашнего вечера.

Нет, Малфой не сожалел о своем поступке. Конечно же, нет! Вид, открывшийся ему, когда безумно разъяренная Гермиона метнулась к валуну (подпрыгивающая грудь, торчащие соски), стоил ее молчаливого сегодняшнего гнева. О… то, что он увидел, останется в памяти навсегда. Люциус сомневался, что даже Обливейт сможет справиться с этими божественными воспоминаниями.

А вот Гермиону, в отличии от него, сей факт не радовал. И выглядела она не только разозленной донельзя, но и безумно смущенной. Честно говоря, Малфой предпочел бы, что б на него, как обычно, кричали и сыпали проклятиями, чем молчать уже почти сутки. Но… ответом на все его извинения было лишь молчание. Долгое, гордое молчание, с высоко поднятой головой и все розовеющими лицом и шеей.

Люциус снова почувствовал угрызения совести, правда, не слишком сильные. Что ни говори, а сладкие воспоминания о её нежных холмиках сводили чувство вины до минимума.

– Хорошо, хорошо… Чем я могу заслужить прощение? Что мне сделать?

Клак!

– Может, принести свежей воды?

Клак!

– Насобирать еще кокосов?

Клак!

– Построить замок из песка?

Клак!

– А может лучше реальный? В Котсуолде?

Звук ударов затих, и Люциус тут же обеспокоенно напрягся. Твою ж мать! Постройка замка в Котсуолде обойдется ему в астрономическую сумму…

– Если предлагаете сделать нечто, чтобы я простила вас, мистер Малфой, – спокойно и с достоинством произнесла Гермиона, лицо которой все еще розовело. – То справедливости ради нам нужно сравнять счет.

– Хотите, чтобы я побегал тут голым?

Лицо ее порозовело еще сильней, а поджатые губы превратились в тонкую линию.

– Да.

Люциус оказался откровенно ошеломлен. Справедливым человеком от природы он точно не был, но в данном случае необходимо взвесить все шансы дальнейшего развития их пребывания здесь. Сколько придется пробыть на этом острове в полной изоляции – неизвестно. И оставлять у себя за спиной такого врага, как Гермиона Грейнджер, точно не стоит. Но согласиться на ее требования?! Мерлин!

Мысли Малфоя заметались. Так, надо постараться как-то отвлечь ее от этой дурацкой идеи. Неужели же он (с его бойким языком) не сможет найти другой выход для её гнева?

– Мисс Грейнджер, конечно… я понимаю вашу яро…

– Ни слова! Либо вы раздеваетесь, либо разговор окончен. Но когда мы вернемся в Англию, я буду судиться за каждый кнат, которым вы владеете, обвинив в сексуальных домогательствах. А Ежедневный пророк проглотит эту историю с наслаждением, особенно, когда я отдам им свои воспоминания. Мало того, что вы будете вынуждены уйти в отставку, как Министр Магии, вы еще станете и социальной парией. Нет, хуже! Вы снова будете опростоволосившимся Пожирателем Смерти.

Скрипнув зубами, Люциус начал расстегивать рубашку.

________________________________________

11:16.

Когда четыре пуговицы были расстегнуты, Гермиона нервно облизнула губы. Сейчас она уже не была так уверена, что хочет видеть Люциуса голым. А если даже и так, то, конечно, при других обстоятельствах.

«ЧТО??»

Да нет на свете никаких обстоятельств, при которых она захотела бы видеть Люциуса Малфоя голым!

Потому что он – всего лишь обычный пошлый мужлан. Она не могла поверить, что была влюблена в него. Да, именно – была! Но не более. Нет… Господи, ну за что ей это?

Последняя пуговица выскользнула из петли, и порыв ветра тут же выбрал подходящий момент, чтобы театрально сорвать его рубашку с плеч, обнажив грудь, руки, плоский живот, и даже две выступающие косточки бедер, исчезающие в брюках.

Мерлин, да что за глупый бриз, отбрасывающий рубашку и волосы этого гада назад так, что он похож сейчас на модель, позирующую для дурацких гламурных женских журналов?

Гермионе хотелось ударить его. Опрокинуть на песок!

И попрыгать на его костях.

Потому что собственное тело медленно, но верно начало предавать её.

Сбросив рубашку, он уже начал расстегивать ремень, когда Гермиона решила, что выдержать большего она не сможет.

– Достаточно, – произнесла сухо и напряженно. – Боюсь, что меня стошнит, если вы продолжите.

Люциус пристально посмотрел на нее, пытаясь поймать взгляд. Не получилось. Гермиона, даже памятуя о том, что лжецы, как правило, избегают зрительного контакта, просто не смогла встретиться с ним глазами.

________________________________________

11:17.

«Надо же! Какой приятный сюрприз»

Он нагнулся за рубашкой.

Но в тот момент, когда настойчиво и безуспешно пытался столкнуться с ней взглядом, Люциуса осенило: а что, если Гермиона Грейнджер испытывает к нему вовсе и не… ненависть? Блестящая память тут же начала подбрасывать воспоминания о моментах, как раз таки позволяющих усомниться в ее отвращении.

Во-первых, участие в качестве свидетеля на слушании его дела после окончания войны, произошедшее в 1999 году. И ее показания, которые ошеломили его, но за которые же он был ей бесконечно благодарен. Если бы не заявление героини войны о том, что он не сражался в финальной битве, и не ее глубочайшая убежденность и заверения в том, что Люциус Малфой раскаялся и заслуживает снисхождения, то как знать… возможно, он был бы в Азкабане и по сей день.

Во-вторых, полтора года назад, когда он открыто начал бороться за должность Министра Магии: ее странные взгляды, которые порой случайно ловил, ее краснеющие щечки, даже когда она старалась поскорей отвернуться и не показать ему этого.

В-третьих, ее непонятно растущая враждебность по отношению к нему с каждой следующей партнершей, которая появлялась у него за эти годы. Нет, конечно, он думал, что это лишь проявление ханжества мисс Заучки и ее нетерпимость к служебным романам. А если… ошибался? Неужели он попал в точку, когда ляпнул в тогда, кабинете, что ревность ей не идет?

А еще он помнит взгляд, брошенный Гермионой на эту… Салли-или-как-её-там. Сейчас он понимал, что в нем сверкнула не только злость из-за задержки решения по ее проекту, нет. Это была зависть и обида. Обида на то внимание, что он уделил девчонке. Не ей…

Так… может быть она сама хотела бы оказаться на месте той глупенькой статистки? Тьфу, нет, не так… Может быть ее тоже… влекло к нему? Также как и его?

Хм.

Хм…

Люциус понял, что ему не терпится проверить эту теорию. И понять уже раз и навсегда – так это или не так!

Примечание: Котсуолд, где Люциус чуть не обещнулся построить замок. Горная гряда в западно-центральной части Британии, которую называют Сердцем Англии, является заповедной зоной.

http://lifeglobe.net/entry/2789

========== Глава 3. Часть 1. ==========

И все еще четверг, 19 июня 2004, 18:02.

Гермиона расстегнула пару пуговиц блузки, потирая болезненно затекшую шею с правой стороны. Почти каждую ночь ее одолевали судороги. Ну еще бы! Использовать вместо подушки небольшой валун! Да какому организму это понравится?! Никогда еще она осознавала так ясно, как сейчас, того факта, что наличие хоть какой-нибудь кровати и принадлежностей для сна (уже не говоря о собственной мягкой и уютной постельке), может послужить источником самого настоящего счастья. Господи! Все это уже давно казалось Гермионе чем-то самим собой разумеющимся, как еда или вода… или крыша над головой… А зря!

Пошевелила плечами, ощущая всей верхней частью спины такую ноющую боль, что, казалось, стадо гиппогрифов от души потопталось по ее телу. Невероятная физическая усталость, усугубленная чувством страха, что она никогда не покинет этот остров, преследовала её практически постоянно. Неужели же они застрянут здесь, питаясь лишь кокосовыми орехами на завтрак, обед и ужин, навсегда? Да при этом еще и пытаясь сохранить рассудок, в то время как Люциус Малфой всячески старается лишить ее такового.

И вдруг, будто отозвавшись на безмолвные моления, на плечи опустилась пара рук. Резко дернувшись, Гермиона попыталась повернуться, но стальная хватка удержала ее на месте.

Она выплюнула листья эвкалипта, которые старательно жевала каждый день, освежая дыхание.

– Что вы делаете? – спросила с искренним возмущением.

– Мы… помогаем вам, – насмешливо прозвучало в ответ, и Малфой начал разминать пальцами ее шею и плечи.

– Прекратите сейчас же! Мне не нужна ваша помощь. Я… не нуждаюсь в вас. И вы мне тоже… не нуж… о, Господи… да, тут… и еще правей… ооо… да, там…

Она невольно закрыла глаза. Боже, боже… Эти руки делали то, что должно было быть запрещено законом. Они делали нечто, от чего женщина могла потерять рассудок… И это было прекрасно. Где он был раньше? Где были эти, посланные самим Господом Богом, руки всю ее жизнь, когда она страдала от различных болей и напряжения? Когда именно они могли утешить и облегчить страдания…

Черт! Люциус Малфой действовал круче квалифицированного массажиста. Кто бы мог подумать?

Он ловко массировал шею и плечи Гермионы, будто изгоняя боль навсегда. А потом скользнул вниз по спине, и пальцы его, будто по волшебству, тут же нашли источник её дискомфорта на спине и бесцеремонно задрали блузку. Ох… Как же ей хотелось возмутиться в этот момент! Но нет… Не получилось. Гермиона так и не смогла приказать Малфою остановиться. Утешив себя мыслью, что прикосновения Люциуса приносят ей реальное облегчение, она не могла не признаться себе и в другом – ей… нравилось чувствовать его руки на своем теле. Очень нравилось…

Нравилось, как он не только массирует, но и поглаживает ее тело ладонями… так чувственно… так нежно… Нравилось, как осторожно сжимает ее плечи. Как мягко его губы прижимаются сейчас к ее…

Гермиона резко дернулась и пришла в себя от охватившего ее сумасшествия.

– Что вы делаете? – задала она вопрос снова.

– Я же уже сказал… Помогаю вам, – шепот Люциуса обжигал кожу на шее.

– Мистер Малфой, вы с ума сошли?! Вы… целуете мою шею!

– Неужели? А мне кажется, что ваша шея просто наслаждается этим процессом.

– Нет, не наслажда… ой! – Гермиона ощутила, как кончиком языка Малфой лизнул ее за ухом.

Она попыталась отпрянуть от него вперед или в сторону, но не смогла. Вместо этого ощутила, как Люциус садится с колен на корточки и тянет ее на себя. Продолжая поглаживать руки и плечи девушки, он чувственно прошептал на ухо:

– Почему ты постоянно так противишься мне?

– Потому что… потому что… – да потому что не знает, что произойдет и что она может натворить, если перестанет сопротивляться!

– Разве это не то, чего ты хочешь? – Малфой поцеловал бьющуюся на шее жилку.

«Да»

– Нет!

Скользнув с плеч, он ловко расстегнул пуговички блузки и тут же стянул ее, обнажив грудь Гермионы, едва прикрытую черным бюстгальтером.

– Разве ты не желала моего внимания к себе, как к женщине?

«Да, давно».

– Никогда!

Спуская с плеч лямки бюстгальтера, он мягко провел губами по линии челюсти. Еще секунда – и голой груди Гермионы коснулся прохладный нежный воздух.

Голос Малфоя зазвучал на октаву ниже:

– Разве никогда не жаждала моих прикосновений?

Да! Много раз, и даже сейчас жаждала. Гермиона хотела, чтобы он прекратил зря тратить время и дотронулся до нее там, где она и мечтала быть тронутой. Но будь она проклята, если признается в этом. Что-что, а демонстрировать Малфою свою слабость она не собиралась. Тем более, что срезать собеседника Гермиона Грейнджер умела всегда.

Слегка повернувшись, глянула ему в лицо.

– По-моему, кое-кто три дня назад уверял, что скорей умрет, чем позволит себе дотронуться до меня…

– Да… Жаль, конечно, – привычно протянул Люциус, – но не всегда получается делать только то, чего хочется. – И не дожидаясь следующих возражений, наклонился и поцеловал ее.

Он целовал медленно, осторожно, почти целомудренно касаясь ее губ, прежде чем мягко толкнулся в рот языком. Закрыв глаза, Гермиона наслаждалась вкусом его рта и движениями языка, будто танцующего с ее собственным. Уже скоро от этого чувственного эротического танца нижнюю часть живота свело болезненной судорогой желания.

Невольно вцепившись пальцами в его рубашку, она прижалась сильней. Боже! Поцелуй с Люциусом Малфоем хотелось продолжать вечность. Сотни раз она мечтала, каково это – целоваться с ним, сотни раз пыталась представить себе, каково это – ощущать его губы на своих (хотя и обрывала себя постоянно), но никогда не думала, что поцелуй будет таким… волнующим, таким соблазнительным. Ее тело будто оживало от его поцелуя каким-то невероятным образом, заставляя желать лишь этого мужчину. Только его. Одного. Будто чувствовало, что больше никто другой не сможет утолить голод, вызванный Малфоем. Лишь он сам…

– Хочу прикасаться к тебе, – прошептал он ей в губы. – Позволь…

Словно отвечая, Гермиона, склонив голову на его плечо, слегка выгнулась и откинулась назад, будто подставляя полушария груди его ладоням.

– Согни ноги в коленях.

Согнула.

– Раздвинь их.

Она попыталась, но строгая юбка позволила это сделать лишь на четыре дюйма.

Эту проблему Люциус решил предельно скоро и просто: он задрал подол юбки до самых бедер.

Гермиона, двигаясь будто во сне, широко раздвинула ноги.

– Хм, как восхитительно развратно вы сейчас выглядите, мисс Грейнджер, – тут же промурлыкал ей на ухо Люциус, и, прежде чем она смогла что-либо ответить, потянулся и обхватил полушария ее груди.

Осторожно подержал в ладонях, будто взвешивая их, затем слегка сжал и легко провел подушечками пальцев по чувствительной нижней стороне. А потом, ощущая, как Гермиона напряглась и потянулась ему навстречу, ущипнул и тихонько покрутил соски между пальцами. Ее легкие вздохи и стоны, чем-то похожие на жалобное мяуканье котенка ласкали слух. Наслаждаясь ими, Малфой снова впился в ее рот ненасытным жестким поцелуем, будто желая выпить их, утоляя жажду.

– Пожалуйста… пожалуйста… – выдохнула Гермиона, не в состоянии сформулировать то, чего она действительно хотела сейчас: почувствовать, как его возбужденная плоть, крепко прижимающаяся к пояснице, находится в ней самой, двигается глубоко внутри.

Но Люциус будто нарочно отказывался понимать ее. Вместо этого он скользнул правой рукой по животу, мимо скомканного подола юбки, и положил ладонь на прикрытую тонкой хлопковой тканью промежность. Слегка нажал, и Гермиона снова застонала, невольно толкнувшись к нему бедрами.

Легонько похлопав по ткани пару раз и заставив ее дернуться от этого, Люциус принялся мягко, но настойчиво потирать пальцами мягкие складочки под тканью, так и не задевая клитора и заставляя Гермиону сходить от желания с ума. Вцепившись в его колени, Гермиона раскачивалась навстречу искусным, но жестоким пальцам, мучительно дразнящим ее, но так и не дотрагивающихся до самого главного. Она могла лишь иногда тихо произносить его имя, задыхаясь от особо возбуждающих прикосновений к своей припухшей плоти.

А затем Люциус неожиданно отодвинул трусики в сторону и тут же безошибочно нашел чувствительный зародыш.

– Люциус… пожалуйста… – с губ сорвалась откровенная мольба, когда оставив клитор, Малфой снова закружил вокруг.

– Пожалуйста, что? – спросил он. Низко… Хрипло… – Что мне сделать с тобой? Отвечай.

– Что угодно… Нет, ничего. Просто… просто…

– Может быть это? – и Гермиона ощутила, как он вставил средний палец глубоко во влагалище.

– Да…

– Или еще и это? – указательный палец присоединился к среднему.

– Да… о, Мерлин… да…

– А может быть, это? – Люциус, быстро и с силой подвигав несколько раз рукой, скользнул назад к клитору и закружил по нему.

Откинув голову ему на плечо, и невольно раздвинув ноги так широко, как только могла, Гермиона не сдержалась и застонала от наслаждения, тут же ощутив, как Малфой жестко прищемил ее сосок левой рукой. Тугая пружина, давно уже свернувшаяся в животе, начала сжиматься сильней и сильней, заставляя все тело изгибаться дугой в ожидании долгожданного освобождения.

То, что делали с ней сейчас пальцы Люциуса Малфоя, казалось невероятным. Последней связной мыслью было: если всего лишь его пальцы дарят ей такие изысканные ощущения, то Мерлин знает, что будет с ее телом, когда он займется с ней любовью по-настоящему. Если он займется с ней любовью.

Через несколько мгновений дыхание Гермионы превратилось в невнятные хрипы, бедра уже дрожали от близости оргазма, а Люциус продолжал и продолжал быстро и настойчиво ласкать ее клитор одновременно с соском.

– Ну же… для меня, – требовательно проговорил он скоро, снова приникая к ее рту.

Впившись в губы глубоким жадным поцелуем, Малфой откровенно наслаждался тем полустоном-полукриком, что сорвался с них в момент наивысшего наслаждения, даровавшего ей разрядку.

А потом, когда мир снова обрушился какафонией звуков и ощущений, Гермиона почувствовала спиной его бешено колотящееся сердце, почувствовала, как стремительно поднимается и опускается его грудь, как дрожат его руки.

Резко обернувшись, она потянулась к нему, намереваясь сейчас же расстегнуть брюки и, усевшись верхом, скакать на Люциусе, пока он… Черт! Пока он не провалится в обморок! И оказалась ошеломлена тем, что Малфой остановил ищущую руку и отвел ее в сторону.

Криво усмехнулся, пытаясь не глядеть на нее:

– Думаю, я испросил прощения за некорректное поведение на берегу, мисс Грейнджер? Теперь можно считать, что наш счет сравнен и я ничего вам не должен? Как вы очаровательно выразились прежде.

Будь же проклят этот мерзавец! Гермиона, одернув руку, судорожно принялась приводить себя в порядок. Потом, с трудом сумев справиться с дрожащими губами, ответила спокойно, достойно и даже чуточку высокомерно:

– Да. Думаю, можно считать, что испросили.

И отвернувшись, прикусила губу. Проклятье! Ну почему? Почему самый фантастический оргазм в своей жизни она испытала всего лишь только от пальцев мужчины, которого, как сама утверждала, ненавидела всей душой?!

Комментарий к Глава 3. Часть 1.

Прошу простить за долгое ожидание. Далее буду продолжать скорей, поскольку очень много планов на будущее. И они уже в пути ;))

========== Глава 3. Часть 2. ==========

Пятница 20 июня 2004 13:12.

Он хотел ее. Ужасно.

Так ужасно, что даже не мог долго смотреть на эту маленькую мерзавку, чтобы не начать мучиться от поглощающей все остальное эрекции.

Но сдаваться, тем не менее, не собирался. Ни за что!

Вчера он зашел слишком далеко. Не надо было так ее касаться. Поначалу он на самом деле хотел лишь помочь, хотел лишь облегчить боль. Но когда дотронулся до ее кожи – здравому смыслу пришлось помахать ручкой. Тот просто исчез в неизведанном направлении, оставив его во власти лишь одного сумасшедшего желания любить эту женщину. Здесь и сейчас. Слава Мерлину, что достало сил помешать ей расстегнуть ремень. Хотя она, очевидно, и была готова пойти до конца, Люциус не думал, что это будет лучшим решением, и не думал, что он сможет простить себя, если поддастся на ее провокацию.

«Мы не пара с ней… Не пара! И вообще я не хочу трахать Гермиону Грейнджер, будь она неладна!»

Абсурд! Да какого хрена он убеждает сам себя в подобной нелепости? Совсем не отсутствие желания было причиной, по которой он не взял ее, прямо там, на песке. Он просто… просто… не хотел последующего за этим витка проблем. Она была женщиной эмоциональной и нравственной. И уж точно не захотела бы воспринять это, как скорый и ни к чему не обязывающий перепихон. Нет же! Гермиона наверняка б предположила, что это лишь первый шаг к самым что ни на есть серьезным отношениям, мать ее! А в них, пардон, Министр Магии Люциус Малфой нуждался сейчас менее всего на свете.

И поэтому… Поэтому он не собирался заниматься сексом с Гермионой Грейнджер, даже если мучительная жажда этой женщины и убьет его, к черту.

________________________________________

Все еще 13:12.

Она собиралась заняться сексом с Люциусом Малфоем, даже если он потом убьет ее за это.

Какая невероятная жестокость! Каким же мерзавцем надо быть, в принципе, чтобы поставить перед ней вкуснющий торт, дать вилку, а затем взять и резко убрать его прочь?!

«Ну уж нет, мистер Малфой, не надейтесь, что у вас прокатит этот номер… Даже не мечтайте, будь оно все неладно!»

Казалось, уже тысячу раз Гермиона задавала себе вопрос: почему? Почему Люциус отказался от близости, зная, что оба они жаждут ее? Почему сознательно лишил их обоих столь желанного наслаждения? Он же хотел ее, Гермиона понимала это. И не только по упирающейся ей в спину эрекции, нет… Она чувствовала, что Люциус вожделеет ее, как желанную женщину, еще и по сотням других, мельчайших деталей, весь вчерашний вечер. Так почему, черт его побери, он так и не взял ее? Почему?! Это непонятное упрямство бросало вызов всем, приходящим ей в голову, разумным объяснениям и безумно раздражало Гермиону, как раздражало все, что не имело ни малейшего смысла.

Может быть, он ждет, что она проявит инициативу сама? Или будет молить его о близости? Ну уж нет, мистер Малфой! Не дождетесь! Может она и впрямь проявит инициативу, но лишь будучи уверенной, что ситуация целиком и полностью находится в ее руках и под ее полным контролем.

Плохо было лишь одно… Она ужасно, до болезненной ломоты в теле, хотела этого чистокровного ублюдка.

_________________________________________

Суббота 21 июня 2004 2:39 утра.

В сгустившейся темноте Гермиона едва могла разглядеть неподвижное тело Люциуса, который, казалось, уже крепко спал, и, подползая к нему на четвереньках, старалась держаться, как можно осторожней.

Малфой лежал на боку, подложив левую руку под голову вместо подушки, а правую согнув на талии. Он лежал спиной к Гермионе, и она не могла сказать точно – действительно ли Люциус спит. Поэтому, приподнявшись на коленях, осторожно склонилась над ним и прищурилась, пытаясь убедиться, что глаза закрыты. И впрямь – закрыты… Склонившись еще ближе, она почти дотронулась ухом до кончика его носа и услышала легкий, слегка свистящий, храп.

«Хорошо. Самое время приступить к задуманному»

Прикусив губу, Гермиона напряглась. Меньше всего хотелось сейчас чем-то разбудить Малфоя… Даже представить себе ярость его от внезапного пробуждения (да еще при каких обстоятельствах!) было страшно. А вдруг сон Люциуса настолько чуток, что он тут же проснется от первого ее прикосновения??

Несколько мгновений она мучительно размышляла, что же делать, но вскоре на ум пришло простое, но гениальное решение. Осторожно пошарив вокруг, Гермиона удовлетворенно улыбнулась, найдя именно то, что и было ей нужно. Половинку сухого пальмового листа, идеально подходящего своей мягкостью.

Протянув руку, она начала осторожно щекотать правую щеку Малфоя найденным листом.

Никакой реакции.

Снова пощекотала. На этот раз его правая рука дернулась к шее, но так и упала, не дотянувшись.

Не отводя от него глаз и безумно волнуясь, что Люциус проснется, решила рискнуть в третий раз. Но лишь только подняла руку, как Малфой перекатился на спину. Сидящая рядом с ним на коленях, Гермиона затаила дыхание и замерла, словно кошка, охотящаяся на мышь, боясь разбудить спящего даже малейшим движением.

Прошло около минуты, и она снова услышала, как Люциус тихо похрапывает.

Слегка расслабившись, Гермиона подождала еще какое-то время и, лишь окончательно убедившись, что Малфой спит и спит достаточно крепко, начала осторожно, так и не отрывая взгляда от его лица, расстегивать брючный ремень.

Затем настала очередь пуговицы на поясе и, наконец, она аккуратно расстегнула молнию, параллельно раздвигая гульфик брюк и осторожно спуская трусы.

«Черт! И где теперь искать его член?»

Еле уловимым движением Гермиона скользнула по его правой ноге и снова мысленно чертыхнулась. Там искомого предмета не оказалось…

А как только коснулась левой, то замерла на месте, потому что Малфой неожиданно положил руку на ее колено. От ужаса она перестала дышать и лишь испуганно смотрела на его лицо. Оказаться так глупо пойманной сейчас, когда полдела уже было сделано, казалось обидным до слез.

«И что? Неужели он все ж таки проснулся от моих недвусмысленных манипуляций?»

Но, к счастью, Люциус просто двинул рукой во сне и снова захрапел, как ни в чем не бывало.

Наконец, Гермиона наткнулась на член и, ловко вытащив его наружу, с облегчением выдохнула.

Миссия была практически выполнена.

Так и не выпуская вялую и абсолютно невозбужденную плоть из рук, Гермиона приподнялась с колен, и, перекинув ногу через Малфоя, устроилась удобней. Только сейчас напряженное лицо слегка расслабилось, она наклонилась и осторожно, пока еще едва касаясь, взяла член в рот.

__________________________________________

2:43 утра.

Люциусу снился прекраснейший сон.

И в этом замечательном сне он лежал на пляже, голой спиной на еще теплом песке. А Гермиона Грейнджер, одетая в неподобающе короткую юбку из пестрой шотландки и белую рубашку, завязанную узлом прямо под своей божественной грудью, склонилась и ласкала ртом его напряженную плоть.

Во сне он мог разглядеть затвердевшие близнецы-соски, просвечивающиеся сквозь тонкую ткань блузки. И еще видел, что под слегка задравшейся юбкой, на Гермионе не надето нижнее белье. И это тоже было прекрасно, потому что после того, как она насытится, наконец, его членом, ей точно не понадобятся никакие трусики.

И, Мерлин, ее рот… Горячий, влажный, лижущий, сосущий… Она будто вкушала его, смакуя член, как самое изысканное лакомство. Как же восхитительно эта женщина кружила по его головке, а затем побежала кончиком языка вниз, дразня мучительно напряженную плоть по всей длине. Как нежно принялась покусывать мошонку, заставляя его застонать, вцепившись пальцами в ее волосы.

А уж когда взяла его в рот полностью, окружая влажным сладким теплом, и принялась двигаться – у Малфоя забилась в сознании лишь одна мысль: если и есть рай на земле, то сейчас ему посчастливилось оказаться именно там.

Ощущение было настолько острым, настолько реальным, что Люциус даже начал удивляться, насколько великолепно и физически ощутимо его сновидение. Но вот дремота начала исчезать, он ощутил, как дымка сна проясняется с каждой секундой все больше и больше – и ЧТО?! Он все еще чувствовал, как приснившаяся божественная влажность окружает его… член!

Резко открыв глаза, Люциус приподнялся на локтях и ошарашено уставился вниз. Чтобы увидеть, как стоящая рядом с ним на коленях, Гермиона Грейнджер и впрямь смакует его мужское достоинство, при этом еще и помогая себе рукой. Застигнутый врасплох этим невероятным зрелищем, он громко застонал, когда Гермиона вдруг всосала чуть сильней и, зажмурившись, кончил ей в рот.

Несколько минут Малфой молчал, наслаждаясь оргазмом и успокаивая дыхание, и лишь потом смог произнести:

– Что ж, мисс Грейнджер, счет два-один, и я снова ваш должник…

========== Глава 4 ==========

11:53 утра.

Дважды моргнув, Люциус вскочил на ноги и побежал туда, где видел Гермиону в последний раз. Лишь пару мгновений назад она стояла здесь, у самой кромки воды, перед тем, как внезапно исчезла с отчетливо слышным хлопком. На какую-то секунду в душу закралось беспокойство: а что если она упала? Или, что гораздо страшней, решила утопиться? Черт! Конечно же, нет. Гермиона Грейнджер слишком умна для подобного. Да и вода у берега, где она стояла, едва доходила до щиколоток. Не говоря уже о том, что исчезла девушка практически у него глазах.

«Так… Должно быть, снова сработал порт-ключ. Но как? И в безопасности ли она сейчас?»

Люциус прикрыл глаза и усмехнулся: такое поведением было для него не то, что нехарактерно, а даже смешно.

«Ну конечно, в безопасности, черт возьми!»

Если происходящее с ними было частью плана Драко и Джинни, они бы никогда не причинили ей вреда. Наверняка Гермиона уже вернулась в Великобританию, тогда как он застрял здесь, абсолютно по-идиотски волнуясь о ее благополучии.