Текст книги "«Каких-то пятьдесят лет — и вы не узнаете Англию, милорд» (СИ)"

Автор книги: Митриллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Очень дорогостоящая идея ==========

Молодой мужчина, лет тридцати, очень незапоминающейся наружности сошёл с междугородного автобуса вместе с другими пассажирами, поправил на плече ремень небольшой плоской сумки и огляделся. Он очень долго не был в Англии, а в Лондоне – и того дольше. Чуть помедлив, он нашёл взглядом указатель и направился в сторону стоянки такси. Усевшись на заднее сиденье чёрной машины с приветливо горящим оранжевым фонариком на крыше, мужчина назвал адрес. Водитель был бы не прочь поговорить, но после невнятных ответов на свои замечания о погоде понял, что пассажир болтать не намерен.

Высадившись на Чаринг-Кросс Роуд, мужчина ещё раз огляделся и кивнул сам себе. Он неторопливо прошёл по улице и свернул в боковой торговый переулок. Казалось, он ничем не отличается от сотен других пешеходов, снующих туда и сюда. Но его глубоко посаженные глаза внимательно скользили взглядом по вывескам: он искал вполне определённый магазин и вовсе не для покупок. Вскоре между большим книжным магазином и маленьким музыкальным магазинчиком он увидел скромную вывеску над грязноватой дверью паба: «Треснутый Котелок». Мужчина опять кивнул сам себе, быстро огляделся, убедившись, что никто из прохожих не обращает на него внимания, и скользнул в паб.

Быстро поздоровавшись с посетителями и барменом, он прошёл на задний дворик. Возле глухой кирпичной стены он подобрал валяющуюся суковатую палку и ткнул ею в несколько кирпичей. Мужчина бережно положил на место палку и распрямился. Его сжатые губы изогнулись в некоем подобии улыбки: кирпичи стены двигались, выстраиваясь в арку. Наконец, проход на Диагон-аллею, торговую улочку магического мира, спрятанного от глаз неволшебников, был открыт. Мужчина поправил ремень сумки и шагнул в проход.

Оказавшись там, мужчина сразу же ощутил перемену в отношении окружающих к нему. В магловском мире ни он сам, ни, тем более, его одежда не вызывали никакого интереса. Зато сейчас суетящиеся вокруг волшебники, в мантиях и (чаще всего) в шляпах, обязательно окидывали его насторожёнными взглядами. Затем, правда, ощущали в нём не просто подобного себе, а чистокровного мага, успокаивались и спешили дальше, по своим делам. Под этими быстрыми, но всё-таки колючими взглядами мужчина всегда чувствовал себя неловко. Это было одной из причин, по которым он не слишком-то любил свои визиты в родной магический мир. Наконец ему надоело вздрагивать, и он зашёл в ближайший проулок. Из сумки он достал волшебную палочку и небольшой комок тёмной ткани. Взмах палочкой, волшебные слова – и вот он уже облачился в чёрную длинную мантию, «как у всех». Спрятав глаза за дымчатыми очками, он продолжил свой путь. Стал незаметным и в магическом мире. Почти что невидимкой, каким он ощущал себя почти всегда.

Мужчина направлялся к возвышающемуся в конце Диагон-аллеи беломраморному зданию Банка Гринготтс, но целью его был не сам банк, а значительно менее приметное здание сбоку. Солидная, большая вывеска из блестящего металла с готическими чёрными буквами гласила: «Паркинсон, Шафик и Колби. Ведём ваши дела с 1689 года».

Пробыв некоторое время в этой конторе, мужчина вышел оттуда с явно расстроенным видом. Что-то сердито бормоча себе под нос, он огляделся и широким шагом ринулся на противоположную сторону улицы, к двери, рядом с которой реял флаг с горделивой надписью «Наши портключи откроют вам весь мир!»

Примерно через четверть часа он появился возле чугунных ворот в высокой каменной ограде. Разросшиеся деревья почти скрывали особняк в глубине участка. Мужчина сердито отбросил смятую пустую банку из-под кока-колы, которую держал в руке, и открыл протестующе заскрипевшую калитку. Трёхэтажный дом из серого гранита вблизи производил довольно приятное впечатление старины и ухоженности. А крыльцо, перила и дверь казались вообще только что вычищенными и отполированными. Мужчина резко дёрнул шнур колокольчика. На пороге появилось маленькое большеухое существо с выпученными глазами, наряженное в кусок линялой тряпки, и вопросительно уставилось на гостя.

– Скажи хозяину, – отрывисто сказал тот, – что его хочет видеть Юджин Яксли.

Дверь захлопнулась. Оставшийся на крыльце мужчина снял очки и убрал их в сумку, затем нервно потёр руки и пригладил волосы назад. Через несколько минут дверь снова открылась, и тот же домовый эльф с поклоном, правда, не очень низким, проскрипел:

– Прошу вас, сэр, проходите. Хозяин ждёт вас в кабинете. Торн проводит вас, сэр.

В кабинете, обшитом старинными резными дубовыми панелями, все стены были увешаны портретами в тяжёлых бронзовых рамах. Возле большого камина в одном из двух кресел восседал хозяин дома, крепкий мужчина лет пятидесяти, в отлично сшитой, явно дорогой мантии. Между креслами стоял небольшой столик с хрустальным гранёным кувшином и двумя кубками. Жидкость в кувшине играла всеми оттенками жёлтого, оранжевого и красного в свете огня камина.

Этого мужчину звали Корбан Яксли, и его фамилия входила в список древнейших чистокровных волшебников Англии. Он был высок ростом, с резкими чертами лица. От него, словно от крупного хищного зверя, исходило ощущение благородства, уверенности и… опасности.

Дверь в кабинет открылась. Эльф с очень низким поклоном проскрипел с порога:

– Мистер Юджин Яксли, господин, – и исчез с тихим хлопком.

Корбан Яксли неторопливо вытащил из рукава мантии волшебную палочку, повёл ею в сторону кувшина и произнёс магическую формулу. Кувшин плавно приподнялся, наполнил кубок и вернулся на место. Кубок так же плавно поплыл к руке волшебника. Лениво сжав тонкую ножку, Корбан воззрился на того, кто стоял в дверях, словно только что заметил его.

– А, здравствуй, здравствуй, дорогой мой племянник, – произнёс он хриплым басом. – Проходи, присаживайся. Сколько лет, сколько зим.

Несмотря на радушные слова, в голосе хозяина не было ни капли приветливости. Гость так и стоял на пороге, не шелохнувшись, лишь снова нервно потирал руки.

– Здравствуйте, дядюшка, – промолвил он.

Внешне неприметный Юджин совсем не был похож на внушающего уважение Корбана. Тем не менее, родство всё-таки могло быть заметным, как, например, ощущается сходство вожака стаи волков и койота-одиночки. Но голос его, хоть такой же низкий, как у дяди, был звучным, приятным и очень убедительным. Чувствовалось, что его обладатель часто выступает публично.

Как будто решившись, Юджин широким шагом подошёл к свободному креслу и уселся, с вызовом закинув ногу на ногу. Корбан ухмыльнулся и кивнул на кувшин. Младший Яксли налил и залпом выпил освежающее, терпкое вино.

– Итак, дорогой Юджин, что привело тебя в мой дом? Ах да, соболезную в связи с кончиной твоих родителей.

– Ты как-то упускаешь из виду, дорогой дядя, что скончался твой брат.

– Ну, вырази и ты мне соболезнование, раз так хочешь, – грубо сказал Корбан. – Так чего тебе нужно?

– Я хочу знать, где деньги моего отца. Почему из всего наследства мне досталась всего лишь жалкая лачуга в Тинворте?

– Мерлин с тобой, парень! Дом с двумя акрами земли на побережье – это «жалкая лачуга»? Маглы избаловали тебя, племянничек. Ты живёшь на их жалование, ни в чём не нуждаешься. А родителям, между прочим, ни сикля не прислал, ни разу! Даже на похоронах не появился. И вот, нá тебе: «где деньги?»

– Так где деньги? – упрямо сказал Юджин.

– А нет денег! – и Корбан коротко рассмеялся. – Я всё пожертвовал. И своё, и брата.

– Пожертвовал? Что-то я не припомню, чтобы ты увлекался благотворительностью.

– Всё меняется, – внезапно Корбан нахмурился и потёр плечо. – Ты надолго здесь?

– Мне нужны деньги, – не ответил на вопрос Юджин.

– Ха, покажи мне того, кому деньги не нужны!

– Брось свои шуточки! Кому ты их отдал? Забери! Чем быстрее я их получу, тем быстрее исчезну из твоей жизни, и вряд ли ты увидишь меня снова. Я собираюсь…

– …А ну, молчать! – рявкнул Корбан, со звоном ставя кубок на столик. – Теперь меня послушай, мальчишка, и чтобы не смел больше даже заикаться о деньгах! Все деньги рода Яксли ушли на благородное дело, на защиту чистокровных колдунов от мерзких маглов и подлых грязнокровок! Я их отдал добровольно и не опущусь до выклянчивания их обратно. А всяким сквибам, вроде тебя, которые унижают и порочат себя и свою кровь, прислуживая маглам, пока ещё предлагается одуматься и вернуться в родной мир. Поскольку вы всё-таки чистокровные волшебники, а нас осталось слишком мало. Те же, кто не одумается, – разделят судьбу маглов. То есть, погибнут жуткой смертью. Так сказал наш Лорд.

– Ваш… кто?

– Лорд Воландеморт, тупица. Если ты какой-никакой, но волшебник, ты не можешь не знать, ктó это!

Растерянность на побледневшем лице Юджина была равносильна признанию в правоте Корбана.

– Дядя, – сглотнув, вымолвил он и вновь налил и осушил кубок, – я правильно понимаю, что ты примкнул к Упивающимся Смертью? К последователям Лорда Воландеморта?

– Именно так! – с гордостью сказал тот, задрал рукав и показал свежую, ещё сочащуюся сукровицей метку.

– Но это… – в растерянности пробормотал Юджин и посмотрел на дядю, словно впервые в жизни его увидел. – Это же…

И вдруг он взмахнул руками, расплескав остатки вина из кубка, и радостно заорал:

– Это же великолепно, дядюшка! Это поистине знак судьбы! Устрой мне с ним встречу, дядя! Как можно скорее!

Корбан опешил. Он никак не ожидал, что племянник, который всегда считался тихоней и мямлей, вообще способен на столь бурные эмоции. Ещё более неожиданной оказалась его радость от того, что его дядя стал Упивающимся Смертью.

– Белены объелся, Юджин? – с подлинным аристократизмом осведомился Корбан. – Так наш Лорд к тебе и прибежит, по щелчку пальцев!

– А он, что, действительно самый настоящий лорд? Ну, ладно, как там принято… испроси у его милости аудиенцию для меня.

– Вот это другой разговор. Испрошу. А зачем тебе?

– У меня есть великолепная идея, дядя. Она дорого стоит, но может принести в миллион раз больше. Если ваш Лорд согласится её воплотить, то каждый вложенный галлеон вернётся сотней, тысячей!

– Звучит неплохо, – в глазах Корбана зажёгся алчный огонёк, – но с чего ты взял, что Лорд Воландеморт согласится с твоей фантазией? Если он сочтёт твою затею глупой или же бесполезной, он рассердится и просто-напросто убьёт тебя на месте за то, что побеспокоил его пустяком.

– Ну, во-первых, – вкрадчиво заговорил Юджин, – моя идея абсолютно согласуется с целью Воландеморта. Во-вторых, я же не зря протирал штаны на студенческих скамьях Дурмштранга и Гёттингена. Ты можешь сколько угодно считать меня никчёмным сквибом, но хоть я и не могу колдовать так пафосно, как ты, зато я освоил науку маглов вдоль и поперёк. Теорию и практику. Я долго думал над этой идеей. Отшлифовал её в своей голове, как ювелир гранит бриллианты. Теперь я готов продать её. И я сумею преподнести мою идею так, что ваш Лорд, если он действительно так умён, как о нём говорят, оценит всю её простоту и выгоду по достоинству. Ну, а в-третьих, дорогой дядюшка, ты-то ничем не рискуешь. Если Воландеморт всё-таки не сочтёт мою идею достойной его внимания и, как ты предполагаешь, испепелит меня на месте, разве ты будешь по мне скорбеть?

Корбан Яксли зло рассмеялся. Смех Юджина Яксли отозвался эхом. Дядя и племянник наполнили свои кубки и чокнулись за предстоящий успех.

========== Яксли и Флинты ==========

Корбан Яксли с детства не слишком любил своего брата. Во-первых, тот был старшим, то есть, наследником семьи. Во-вторых, у Дориана был хорошо подвешен язык. И то, и другое делало его весьма желанной партией в высшем свете магической Англии. Даже имея более заурядную внешность, по сравнению с младшим братом, Дориан умел своими речами вскружить голову любой девушке. Этим он выгодно отличался от Корбана, который два слова с трудом связывал (кроме магических формул, разумеется), да к тому же обладал вспыльчивым характером.

С возрастом отношение младшего брата к старшему ничуть не сгладилось, даже наоборот. Было время, когда Корбан решил, что Дориана он ненавидит.

Пока старший брат купался во внимании многочисленных юных волшебниц (потенциальных невест) и их родителей, младший успел отчаянно влюбиться. С мисс Медеей Флинт он вместе учился в Хогвартсе, на факультете Слизерин. Девушка ответила ему взаимностью, и весь седьмой, выпускной, курс они считались парой. Корбан даже гордился, что серьёзные отношения у него возникли раньше, чем у брата. Хотя он знал, что пока Дориан не женится, ему свадьбы не видать, он осмелился пригласить девушку с родителями для знакомства со своей семьёй. Всё-таки Корбан Яксли был порядочным чистокровным волшебником и хотел показать, что намерения у него самые серьёзные.

Впоследствии Корбан проклинал свою порядочность и тот день.

Яксли-старшие приняли чету Флинтов и их дочь весьма радушно и благосклонно. В столовой домовики накрыли пышный стол. Корбан до сих пор помнил, как горели его уши и щёки, когда он, сидя рядом с Медеей, выслушивал обстоятельные рассуждения родителей об их дальнейшей совместной жизни. Помнил, как Медея, которая в своём смущении казалась ему просто неземной красавицей, сидела, потупив взор, и лишь изредка украдкой взглядывала на него и тихонько улыбалась. Помнил, как держал под столом её ручку – и счастливее его в тот миг не было никого в мире.

А потом в столовую соизволил спуститься Дориан. Нет, он повёл себя очень вежливо и благопристойно. Он галантно поздоровался с дамами, осыпал каждую, начиная с матушки, цветистыми комплиментами, а затем, заметив, что брат насторожился, присоединился к разговору отца и мистера Флинта. Эрудированный, воспитанный и остроумный, он околдовал гостей, даже ни разу не взмахнув волшебной палочкой, одним своим бархатным голосом. Флинты-старшие были настолько впечатлены им, что пригласили семью Яксли к себе в поместье на зимний сезон балов. Они намеревались познакомить Дориана со своей старшей дочерью, Астреей. В тот момент Корбан даже обрадовался этому, ведь женитьба Дориана означала бы, что и они с Медеей вскорости пойдут под венец.

Загородное поместье Флинтов было почти по-королевски роскошным. Золотом и драгоценными камнями не были усыпаны разве что только персидские ковры. В те времена стало модным ставить в каждом углу дома статуи, но если обычно волшебники ставили мраморные или бронзовые статуи (а те, кто победнее, – гипсовые, иногда в погоне за впечатлением покрывая их сусальным золотом), то у Флинтов статуи были только золотыми и серебряными. Балы, которые устраивала миссис Флинт, целый год потом вспоминали все, кому повезло получить приглашения, а приглашали на них отнюдь не кого попало, а только самых влиятельных, богатых и знаменитых волшебников, и, разумеется, только чистокровных.

Семья Яксли была очень счастлива, что им довелось быть приглашёнными на бал. Мистер и миссис Яксли поздоровались с хозяевами, а затем важно уселись в одном из залов, наблюдая за фланирующими гостями. Дориан почти сразу же исчез в неизвестном направлении, а Корбан смущённо мялся возле родителей, но потом матушка заметила это и позволила ему пойти поискать свою невесту. В поисках Медеи он внимательно разглядывал стайки модно разодетых волшебниц и волшебников.

Тугой ворот парадной мантии натирал ему шею и душил не хуже удавки, но по-настоящему у него перехватило дыхание, когда он наконец-то увидел свою невесту. Стоя среди других молодых леди и джентльменов, Медея вместе с сестрой Астреей беседовали… ни с кем иным, как с Дорианом. Точно так же, как младший сын Яксли был внешне симпатичнее, чем старший, Медея Флинт, хоть и не была красавицей в общепринятом смысле слова, казалась таковой на фоне старшей сестры. Корбан замер, присматриваясь. Астрея явно кокетничала с его братом, но сам Дориан не сводил взгляда с Медеи. Корбан прекрасно знал, что означали этот взгляд брата и эта его улыбка. Он ринулся к ним, проталкиваясь среди вальсирующих пар. Его лицо пылало, а дыхание сбивалось, когда он наконец достиг этой компании. Учтиво, хотя и немного резко, склонив голову, Корбан пригласил Медею на танец. Она мило улыбнулась ему – и они закружились среди других танцующих пар. Больше он уже не отпускал от себя свою девушку, а когда заметил брата, который шёл к ним с явным намерением тоже пригласить Медею, вонзил в него самый гневный и предупреждающий взгляд. Дориан всё понял, криво усмехнулся, тут же подхватил под руку первую попавшуюся девушку и закружил её в танце.

До самого конца вечера Корбан был в напряжении, «охраняя» свою невесту от других молодых волшебников. Сам он не очень любил танцевать, но ему пришлось это делать, чтобы Медея не скучала. Наконец в саду зажёгся огненный круг, знаменуя окончание бала. Гости стали покидать поместье Флинтов. Им даже не приходилось самим кидать в пламя лётный порох, это делала домовичка, низко кланяясь, как механическая кукла. Мистер и миссис Яксли отправились домой первыми. Корбан подвёл Медею к её родителям, вежливо простился и даже ухитрился поцеловать невесту в зарумянившуюся щёчку. Всё ещё храня перед глазами её милое смущённое личико, а на губах – вкус и запах её кожи, он с улыбкой направился к огненному кругу.

В упоении своим счастьем Корбан совсем позабыл про Дориана. И, разумеется, он не увидел, что произошло дальше. Как только он исчез в зелёном пламени, Дориан всё с той же «гипнотической» улыбкой подошёл к Флинтам и попросил разрешение Астрее и Медее присоединиться к компании молодых волшебниц и волшебников, которые намеревались продолжить веселье уже без надзора родителей. Главенствовал в этой компании наследник Флинтов, Маркус, поэтому родители отпустили девушек с ним.

…Весь последующий месяц Корбан недоумевал, почему Медея под тем или иным предлогом отказывалась с ним встречаться. То она была нездорова, то прихворнула матушка, то батюшка… То нужно было заказать новую мантию у портнихи, то примерить наряд… Он писал ей длинные, пылкие послания, один раз даже разразился стихотворением. Ответные письма становились всё короче, всё суше. Корбан не понимал, что произошло, не понимал, чем он провинился, ведь всё было хорошо, за что же Медея его так жестоко наказывает… Если бы ему удалось встретиться с ней, он обязательно добился бы прощения. Но являться в дом к кому бы то ни было без приглашения считалось верхом неприличия, в те времена этого не мог себе позволить ни один уважающий себя волшебник, тем более чистокровный. Просить посредничества у родителей ему было стыдно, у общих знакомых – тем более. Корбан страдал. Он, и до этого не слишком разговорчивый, совсем замолчал, стал ещё более угрюмым, раздражался по каждому пустяку. Он уже всерьёз собирался отправиться к лондонскому дому Флинтов и стоять там, рискуя превратиться в ледяную статую, у крыльца, пока не добьётся встречи с Медеей. Но тут почтовая сова принесла ему совсем короткую записку. Его крик, полный отчаяния и боли, разнёсся по всему дому, родители в панике поспешили к его комнате, но он уже успел там закрыться и запечатать дверь всеми запирающими заклинаниями, которые только знал. Три дня Корбан просидел запершись. Подносы с едой возвращались на кухню нетронутые. Даже рыдания и мольбы миссис Яксли не помогли.

Наконец он появился в гостиной. Родители ужаснулись его больному, неопрятному виду. Он спросил только: «Дориан дома?» Получив отрицательный ответ, Корбан горько рассмеялся. Затем он удалился в ванную комнату – и просто загонял домовиков, заставляя помогать привести себя в порядок.

Фамилия Флинт очень долго не упоминалась в доме Яксли в присутствии Корбана. Но ранней весной всё английское магическое сообщество узнало, что две очень знатные чистокровные семьи породнились, сочетав законным браком старших детей, Дориана Яксли и Астрею Флинт. Свадьба была пышной, праздничные фейерверки могли заметить даже маглы, которые были очень удивлены необыкновенным природным явлением, разноцветными зарницами. Медовый месяц молодые провели в Европе, а потом обосновались на юге Англии, в приморском городке Тинворт, в доме, который был подарен Астрее родителями на свадьбу.

А ещё через пару недель поползли скандальные слухи: младшая дочь добропорядочных Флинтов оказалась беременна! Но никто не знал, от кого. Ни легилименция, ни правдиум не помогли, Медея молчала, словно каменная. Семейный лекарь определил срок, и «подозрения», конечно же, пали на того, кто одно время считался женихом девушки, на Корбана Яксли.

Когда разгневанный мистер Флинт ворвался в дом Яксли, яростно потрясая кулаками и размахивая волшебной палочкой, Корбан ничуть не испугался. Выслушав обвинения, он мрачно усмехнулся и призвал ту самую, последнюю, записку от Медеи.

«Дорогой Корбан!

Ты великодушен и благороден, поэтому сумеешь простить меня. Я не могу больше считать себя твоей невестой.

Прощай. М.Ф.»

Дата подтверждала, что Корбан Яксли не мог быть «виновником» позора. На тихий вопрос присмиревшего мистера Флинта, не знает ли он, кто мог ещё встречаться с Медеей, Корбан бросил странную фразу:

– Я-то не знаю, а вот Дориан наверняка знает этого мерзавца.

Миссис Флинт, навестив вскорости молодых в Тинворте, словно невзначай задала зятю тот же вопрос. Тот удивлённо сказал, что не имеет ни малейшего понятия, с кем ещё, кроме брата, встречалась девушка. И тем более он не понимает, почему Корбан считает, что он может знать об этом хоть что-то. Расстроенной миссис Флинт пришлось удовлетвориться этим, хотя, если бы она не была так погружена в своё горе, она могла бы заметить и слишком явное удивление Дориана, и предупреждающий взгляд своей дочери в его сторону. Такой предупреждающий, что мог бы показаться даже угрожающим…

Как ни старались Флинты скрыть семейный позор, слухи расползлись по всей Англии. Теперь и помыслить было невозможно, что кто-либо из чистокровных, даже из младших сыновей, согласился бы взять в жёны Медею Флинт. Но спустя какое-то время, печальная, очень исхудавшая, она всё-таки вышла замуж. За одного маглорожденного волшебника, который слишком сильно хотел породниться с чистокровным родом. Досужие сплетники ехидно прибавляли, что этот колдун ещё и как-то внезапно разбогател, а состояние семьи Флинтов явно уменьшилось. «Какое совпадение!» – понимающе хмыкали на это все.

…Вот из-за этой истории Корбан Яксли не любил своего брата и после его свадьбы почти не общался с ним и его супругой. Вести, связанные с нынешней жизнью Медеи, конечно, доходили до Корбана, но не вызывали у него каких-либо видимых эмоций. Даже когда стало известно, что она после нескольких лет семейной жизни наконец-то родила супругу дочь. Зато известие, что единственный сын Дориана и Астреи не проявляет магических способностей, его явно обрадовало. Рождение сквибов было проклятием и бичом для любого чистокровного рода. Хотя такие дети рождались очень редко, их появление сразу же вызывало презрение к несчастным родителям. Насколько явно оно выражалось – зависело от многих причин, но тайное или явное – оно обязательно было. А что уж говорить, если сквибом оказывался единственный сын!

Сам Корбан не навещал семью брата, но в те нечастые их визиты в родительский дом он пристально наблюдал за племянником. Полностью отсутствием магических способностей маленький Юджин не страдал, но его колдовская сила действительно была ужасающе мала. Ужасающе для всех, кроме Корбана.

А теперь, после стольких прошедших лет, когда носителей фамилии Яксли осталось всего двое, Корбан встретился с племянником и понял, что никакой злости больше не испытывает. Он презирал сквиба Юджина и перспектива, что тот погибнет из-за своей явно идиотской затеи, его даже радовала. А если этот недоумок смог придумать что-то дельное, и оно вдруг принесёт прибыль – ну, кто же будет отказываться? Поэтому немного подумав, Корбан Яксли решил всё-таки попросить Тёмного Лорда выслушать Юджина.

========== Лекция для Лорда Воландеморта ==========

Юджин расхаживал перед большим пылающим камином и как всегда в волнении потирал руки. Дядя известил его письмом, что Лорд Воландеморт согласился его выслушать. Сейчас Юджин ждал сигнала от дяди, что Лорд готов его принять. Он ужасно волновался, наверное, как никогда раньше. Даже перед своей самой первой лекцией в университете. То и дело он бросался к столу и перебирал подготовленные листки с текстом. Потом кидал в рот пастилку, смягчающую горло, и опять принимался ходить туда-сюда перед камином. Внезапно он замер, глядя на носки ботинок, выглядывающих из-под брючин, и витиевато выругался: собрался на приём к повелителю тёмных магов, идиот, в магловской одежде! Достать волшебную палочку, призвать мантию и надеть её – было минутным делом. Удивительно, но это помогло ему успокоиться. Он сжал листки бумаги в руке и глянул в камин. В тот же миг пламя изменило цвет, и раздался голос Корбана: «Давай, племянничек, Лорд ждёт тебя. Завещанье-то написал, на всякий случай?» Дядя расхохотался, а пламя стало зелёным и взметнулось выше. Юджин Яксли судорожно стиснул в руке листки с текстом, глубоко вдохнул, резко выдохнул, зажмурился и шагнул в камин.

Ему удалось сгруппироваться и не упасть лицом вниз, выбираясь из камина. Он даже не выронил текст. Он встал и отряхнулся. Пламя в камине позади моментально погасло, как будто нажали выключатель. Юджин с настороженным любопытством огляделся. Это была большая, просторная комната, похожая на танцевальный, или, скорее, церемониальный, зал. Было темно, редкие настенные факелы освещали только сами себя да небольшой кружок на стене, заставляя посверкивать некогда обильную позолоту. У стен стояли стулья, в основном, пустые, лишь дюжина-полторы были заняты. Волшебники, которые на них сидели, были одеты в чёрные мантии с капюшонами. У некоторых лица закрывали не только капюшоны, но и маски. Юджин всё так же настороженно осматривал эти тёмные бесформенные, бесполые фигуры, пытаясь угадать, кто из них Корбан. Конечно, дядю он не любил и никакой поддержки от него не ждал, но тот был единственным, кого он тут знал.

Внезапно он вздрогнул: в середине зала на полу ярко вспыхнул огненный круг, и свет в темноте просто ударил по глазам. В круге стало заметно большое мягкое кресло с высокой спинкой. Сидящего на кресле тоже не было видно, он, как и все остальные, также был одет в тёмную мантию с капюшоном, низко опущенным на лицо. Лишь расслабленно свисающие с подлокотников кисти худых рук выделялись на тёмном фоне. Скорее всего, эти руки были белыми, но отсвет пламени на полу делал их красными, словно омытыми кровью. Юджин невольно передёрнулся и отвёл взгляд от этих рук.

Он чуть было не начал с привычного «уважаемые леди и джентльмены», но сообразил, что не уверен, есть ли среди собравшихся Упивающихся Смертью леди. Вместо приветствия он опять нервно раскашлялся. Одна из сидящих фигур внезапно встала, подошла к нему и крепко ударила ладонью промеж лопаток. Затем, когда Юджин согнулся едва не пополам, сказала голосом Корбана Яксли:

– Извините его, милорд. Мой племянник-сквиб не привык к столь представительному обществу волшебников. Он всё больше с маглами якшается. Позвольте ему сказать…

Со стороны кресла в середине зала отозвался странно высокий и холодный голос, в котором, тем не менее, ясно слышалась снисходительная насмешка:

– Да кто ж ему мешает говорить-то, Корбан? Мы собственно для этого тут и собрались, чтобы послушать «светило» магловской, так сказать, науки.

Корбан ткнул племянника в бок и прошипел:

– Или ты начинаешь излагать свои бредни прямо сейчас, или я сам в тебя Аваду запущу. Тебе всё равно не жить, а так я хоть удовольствие получу. Племянничек.

Юджин передёрнулся, но не осмелился тереть болевшие места прилюдно. Корбан неторопливо сел на место, но руку демонстративно держал в кармане, где была волшебная палочка.

– Высокочтимые волшебники! – начал наконец-то Юджин Яксли, подобрав, как ему показалось, наиболее подходящую форму обращения. – Я безмерно счастлив, что вы милостиво согласились выслушать мою идею. Как вам не преминул сообщить мой дядя, я сквиб и большую часть жизни провёл среди маглов. Поэтому смею предположить, что знаком с ними, с их дости… так сказать, достижениями, немного подробнее, нежели все здесь присутствующие чистокровные маги.

Как всегда, Юджин, слегка смущался в начале лекции, даже перед студентами, но достаточно было сказать первые две-три фразы, как его голос начинал звучать совсем по-иному: уверенно, размеренно, красиво, а самое главное, убедительно. За это, кстати сказать, студенты и любили его лекции.

– В начале я познакомлю вас с основными понятиями такой магловской науки, как генетика, ибо иначе некоторые мои выводы, боюсь, окажутся вам не совсем понятными. Генетика – это наука, изучающая принципы наследования организмами свойств, признаков, особенностей своих ближайших и дальних предков. Вы удивитесь, но маглы уже давно выяснили многие из этих закономерностей и успешно их применяют, в частности, для селекции сельскохозяйственных животных и растений. Селекция – это попросту отбор. Отбор пар производителей, имеющих желательный признак, чтобы закрепить его в потомстве и получить, например, более тонкорунных овец, более молочных коров или более сладкие яблоки. Особенно наглядно можно видеть работу селекции, рассматривая многочисленные породы собак, всё разнообразие которых произошло всего-навсего от одинаковых с виду волков. Принципы селекции основаны на генетике и совершенно не зависят от объекта, к которому они приложены. То есть, они одинаковы для пшеницы, для яблонь, для коров и даже для декоративных рыбок.

– Короче, Парацельс недоделанный! – рявкнул с места Корбан. – Ты, что, нам про рыбок собираешься рассказывать? Мы все тут деловые люди и весьма занятые.

– Помолчи, Корбан, – тихо промолвил Воландеморт, – мне, например, интересно слушать твоего племянника. А кому не интересно, – и в холодном голосе зазвучала угроза, – так никто никого тут не держит, можете уйти и заняться… более интересными и важными делами.

Колдуны, сидящие вдоль стен, слегка зашевелились, переглядываясь, но встать и уйти, конечно же, никто не посмел.

– Продолжайте, профессор Яксли.

– Благодарю, милорд, – слегка поклонился Юджин, чуть не заорав от счастья, что сумел заинтересовать самого Тёмного Лорда. – Я прошу простить меня, что начал так издалека, но постараюсь поскорее перейти к сути. Итак. Самое главное, чем, как я полагаю, вас заинтересовала моя идея, это – как же генетика, абсолютно магловская наука, а мне неизвестен аналог этой науки у нас, у волшебников, хотя селекцией, хоть и на достаточно примитивном, так сказать, интуитивном, уровне занимаются и наши магозоологи… Так вот, как же генетика может помочь в вашем благородном деле уничтожения этих самых маглов?