Текст книги "Вопреки предсказанному (СИ)"
Автор книги: Миравия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сьюзен медленно шла по широкой аллее центрального парка Манхэттена, грустно опустив голову и сосредоточенно глядя себе под ноги. Со всех сторон её обступала просыпающаяся природа: только распустившиеся листья на деревьях нежно шелестели в высоте, среди молодой зеленой травы поднимали головы бутоны первых весенних цветов.
Вокруг всё дышало жизнью и радостью, даже тёплый шаловливый ветерок казался наполненным благоуханием и свежестью. Но никакие приметы расцветающей весны не приносили улыбки и блеска в глаза молодой девушки, а вид серого гравия под ногами, казалось, привлекал её более, чем окружающий пейзаж, наполненный яркими, живыми красками.
Прощальные слова Аслана, произнесенные им полтора года назад, не оставили и толики надежды для Сьюзен и её брата Питера: «Вы никогда не вернетесь в Нарнию». Почему? Что так изменилось в них с возрастом, если дверь в счастье оказалась наглухо закрыта? Чем они настолько теперь отличались от младших? Разговор с Асланом тогда не дал Сьюзен ответов на эти вопросы, а сама она найти объяснения так и не смогла.
Питер принял волю Аслана безоговорочно, восприняв вынесенный приговор как должное. А вот Сьюзен не смогла. И даже со временем не исчезла её надежда на то, что всё может быть совершенно иначе.
Для всех четверых Певензи еще со времен первого путешествия Нарния стала страной сбывшейся мечты. Слишком велик был контраст между ярками красками чудесного края, где жили мифические существа и умели разговаривать животные, и серостью будней послевоенной Англии. В Нарнии они были королями и королевами, их принимали как героев, спасителей мира. Дома же они опять стали просто подростками, обычными школьниками, не более того.
Но была еще одна маленькая, но очень важная деталь. Она касалась только Сьюзен, и именно это не позволяло девушке окончательно смириться с предсказанным будущим. Нарния была страной, в которой остался Каспиан. И прощальный его взгляд, наполненный гремучей смесью тоски, обреченности и надежды, никак не желал забываться. И если Сьюзен никогда не вернется туда, она никогда его больше не увидит, а уж с этим девушка категорически не хотела соглашаться.
Чем больше проходило времени, тем чаще она думала о Каспиане. О нём начинали напоминать любые повседневные мелочи. Днём, стоило пройтись по улице, как чьё-нибудь лицо, мелькнувшее в толпе, непременно напомнило бы о нём. Среди гула множества голосов казалось, что звучит его бархатистый, с ласковыми интонациями голос. А по ночам ей снились его выразительные карие глаза. И его губы, которые пытались что-то сказать, но она никогда не могла ничего разобрать. А может, и могла, но на утро уже ничего не помнила.
Её перестало что-либо радовать. Переезд в Нью-Йорк, о котором Сьюзен когда-то мечтала, не принес перемен: вдали от младших брата и сестры стало еще тоскливее. С ними можно было бесконечно вспоминать Нарнию, говорить о былых приключениях, о добрых друзьях, оставленных там. И о Каспиане. Каждый раз, когда Люси или Эдмунд упоминали о молодом принце в разговоре, а это случалось нередко, сердце Сьюзен сладко замирало. Упрямая надежда на то, что мечты еще могут сбыться и что когда-нибудь она еще увидит Каспиана, продолжала жить в её душе вопреки всему.
И вот теперь младшие были далеко, а Сьюзен скучала в Нью-Йорке. Раздражало буквально все. Комплименты поклонников не льстили, выглядели неестественными, приторными и пустыми. Наряды, украшения, косметика перестали вызывать прежний интерес. Люди вокруг казались серыми и слишком обычными.
Сьюзен замкнулась в себе, практически перестала общаться с окружающими. Её поведение вызывало удивление у родителей и друзей: никто не мог понять, что произошло с такой милой девушкой, каковой все привыкли её считать. Она совсем перестала улыбаться, а её слова всё чаще бывали наполнены сарказмом, который нередко обижал собеседников.
Старший брат всё чаще с подозрением посматривал в её сторону. Он смог бы понять, наверное. Если бы она рассказала всё. А, может, о чем-то и так догадывался. Но какой был смысл бередить свои раны, разговаривая о Нарнии с Питером? Он смирился с тем, что серая обыденность этого мира стала теперь единственной для них реальностью, и начал жить заново. Зачем ему мешать?
Резкий порыв ветра заставил Сьюзен поднять голову. Занятая столь привычными в последнее время мыслями, она не заметила, как небо заволокло темными тучами, которые уже начинали ворчать отдаленными раскатами грома. Сильный ветер гнал и гнал по небу облака. Его нельзя было назвать холодным, но Сьюзен заледенела от первого же дуновения. Молодая листва жалобно говорила где-то в вышине, когда ветки деревьев все ниже и ниже сгибались от порывов стихии. Но дождя, как ни странно, не было.
А самым удивительным было то, что не осталось ни души вокруг. Обычно огромный парк был переполнен людьми: молодые мамочки с колясками, пожилые пары, дети разных возрастов, влюбленные… Сейчас же зелёные просторные аллеи, насколько хватало глаз, совершенно опустели.
Сьюзен понимала, что такие вещи происходят неспроста. Она хорошо это усвоила ещё несколько лет назад, когда обычный платяной шкаф, набитый старыми шубами, оказался дверью в другой мир. Нетрудно было понять, что ей что-то предстоит. Но что, она пока не знала – вокруг никого не было.
И тут, вздрогнув от неожиданности, девушка увидела, что навстречу ей по аллее идет огромный лев. Не настоящий, нет. Призрачный, сотканный будто из тумана, он двигался с невероятной грацией и силой, но каждый бесшумный его шаг для Сьюзен отзывался раскатом грома.
Аслан? Но он же сам говорил, что в этом виде его в нашем мире увидеть нельзя. Тогда почему? В голове роились одни вопросы, и не было ни одного ответа. Сьюзен застыла, не сводя взгляда с медленно приближающегося льва.
Не доходя нескольких шагов до замершей неподвижно девушки, лев остановился. Теперь она могла хорошо рассмотреть его: по мере приближения к Сьюзен лев становился всё более плотным, настоящим. Огромная грива шевелилась, сплетенная из струящихся ручейков все того же тумана, а глаза смотрели испытующе и даже грозно.
Ветер задул ещё сильнее, но видение не рассеивалось. Тишина вокруг стала вязкой и плотной, давящей на уши и порождающей страхи и сомнения. Все посторонние звуки исчезли. Не выдержав молчания, Сьюзен робко спросила:
– Аслан?
– Р-р-р! – Грозный рык клинком разорвал тишину.
Девушка в испуге сделала два шага назад и застыла, боясь пошевелиться. Мысли разбежались в разные стороны, подобно испуганным котятам, забиваясь в дальние и неприметные углы, оставляя пустоту и растерянность.
– Девочка, ты должна его отпустить! – Голос был низким, глубоким, сильным и, казалось, заполнил вокруг себя все пространство. Он, в отличие от рыка, не был грозным и страшным, но в нем отчетливо звучал укор. – Он должен продолжать жить в своем мире, ты – в своем. У каждого из вас – своя судьба!
– Как?.. – робко начала Сьюзен, но её слабый голос сорвался. Она понимала, о чём и о ком говорит Аслан, но возникшая вновь безумная надежда оказалась сильнее страха. Значит, Каспиан не забыл её? И их мысли друг о друге способны что-то изменить?
– Ты знаешь, как. – Похоже, её мысли тоже были известны Аслану. – Ты ведешь и себя, и его на край. Пока ты помнишь о нем, думаешь о нем, он не может тебя забыть. А у него другие цели в том мире!
Надежда проникла в самое сердце. Ветер внезапно опять показался теплым. Пустота отступила – помимо Аслана, Сьюзен опять могла слышать тихий разговор молодой листвы в высоте, шорох травы.
– Девочка, не надо, – голос Аслана неожиданно стал мягким, успокаивающим. – Ты губишь и свою жизнь, и его. Отпусти. Тебе здесь даны все возможности и все земные блага для жизни.
Она вскинулась, резко посмотрев прямо в бездонные глаза льва:
– Ты думаешь, что мне это все нужно? – спросила она, обводя руками окружающую её зелень парка, которая в тот момент воплощала в себе весь мир. – Жизнь ЗДЕСЬ не заменит мне жизни ТАМ.
– А если я скажу, что стоит только отпустить, как в твоей жизни уже здесь появится кто-то реальный и настоящий? Кто будет любить, заботиться, восхищаться? – Глаза смотрели испытующе. Она понимала, что это – выбор, но в то же время это – приказ. И если она не подчинится…
– А если мне никто больше не нужен? – она дернулась по направлению к Аслану, заламывая руки. – И если я не могу забыть?
– Это тебе только кажется, – последовал ответ. – Тебе в этом мире есть, что терять. Уже есть. И немало…
Она задумалась. Её жизнь в реальном мире нельзя было назвать несчастной: у неё были любящие родители, братья и сестра. Друзья, поклонники. Хорошие книги. Путешествия. Впереди её ждала интересная учёба, возможно – замужество, семья, дети. Многие в этом мире даже близко не имели того, что Сьюзен воспринимала во многом как само собой разумеющееся. А на другой чаше весов лежала мечта. В чём-то безумная, скорее всего – несбыточная. Но по сравнению с которой всё меркло, становясь серым и невзрачным.
– Подумай хорошенько! – в тоне Аслана звучала скрытая угроза. – Не отвечай. Я даю тебе три дня. Через три дня мы встретимся. И тогда ты поведаешь мне своё окончательное решение. Смотри не ошибись!
Сьюзен хотела возразить, на языке вертелось множество вопросов, но Аслана уже рядом не было. Сквозь тучи проглянуло солнце. Дождь так и не собрался. А на аллеях парка появились люди, занятые самыми обычными повседневными делами.
Следующие два дня принесли с собой странные события. По отдельности они выглядели нелепыми случайностями, но вкупе они смотрелись предупреждением, если не угрозой.
Внезапно отменили приглашение на большой праздник, на который она так надеялась пойти, чтобы развеять скуку. Привезенное сшитое на заказ в Англии платье оказалось совсем не таким, каким оно представлялось в фантазиях. Молодой человек, которого уже несколько месяцев все считали поклонником Сьюзен, вдруг сделал предложение одной из её подруг.
Родители уехали из Нью-Йорка в Бостон на выходные, оставив её дома, даже не предлагая ей совместную поездку. Письмо от Люси, которое должно было прийти в эти дни, где-то потерялось.
Мелочи, но они выбивали из колеи и подтачивали уверенность в собственных силах. Ей доходчиво показывали, что в этом мире еще было, что терять.
В какой-то момент она думала посоветоваться с братом, рассказать ему всё – он был единственным из нынешнего окружения Сьюзен, кто знал о Нарнии. Возможно, он смог бы помочь принять нелегкое решение. Но Сьюзен так и не решилась. Для Питера Аслан был непререкаемым авторитетом, а сестра для него во многом была еще маленькой девочкой… Неразумной и капризной. Слишком предсказуемой была реакция Питера: «Забудь». А Сьюзен забывать не хотела.
Ночь накануне назначенной встречи она не спала. Тысячный раз прокручивая в голове встречу в парке во всех подробностях, она отчетливо понимала, что Аслан не просил. Он предлагал выбор. Между долгом и мечтой. Между тем, что, по всей видимости, следовало бы выбрать, и желанием её сердца.
А события последних дней красноречиво намекали на то, что если она видит себя взрослой и самостоятельной, набралась смелости спорить и возражать, то и последствия придется принимать целиком и полностью, столкнувшись с ними лицом к лицу. И главный вопрос заключался в том, готова ли она на этот шаг. Ибо если решит, что готова, и скажет «да», путей для отступления уже не будет.
Рано утром, наскоро позавтракав, она ушла из дома в парк. Одно девушка решила твердо – она должна знать, чем грозит Каспиану её выбор, так как меньше всего ей хотелось стать причиной его несчастий. Если последствия её упрямства окажутся весомыми для него, то она готова будет отказаться от всего и выбрать то, что должна выбрать. А если же последствия коснуться только её судьбы, то она пойдет до конца. Но интуиция и опыт подсказывали, что Аслан ничего не скажет прямо: он не раз говорил, что будущего знать наперед не следует никому.
День был пасмурным и хмурым, но ветра почти не было. Сьюзен забрела в дальнюю часть парка и устроилась на траве под большим раскидистым дубом. Чем-то окружающий пейзаж напомнил Нарнию, лес вокруг Холма Аслана: огромные деревья в несколько обхватов, казалось, подпирали сумрачное небо, а у их подножия простирался травяной ковер, поражая разнообразием всех мыслимых оттенков зелени.
Мысли её опять улетели к Каспиану. Где он сейчас, что с ним? Сколько времени прошло в том мире за эти полтора года?* Аслан обмолвился, что Каспиан всё еще её помнит – значит он жив. И за полтора года, которые Сьюзен провела в обычном мире, в Нарнии не пролетели десятки и сотни лет? Слишком много вопросов без единого ответа.
Кажется, она задремала, сидя под деревом: сказывались две практически бессонные ночи. Сон пришел почти сразу. Но если бы это был обычный сон… Её захватил вгоняющий в дрожь своей схожестью с реальностью кошмар. Ей снилось, что она входит в собственный дом в Англии, а там никого нет. Ни братьев, ни сестер, ни родителей. Только тишина и одиночество. И лишь холодный завывающий ветер гулял по покинутым комнатам, словно пытаясь поговорить с девушкой о чем-то очень важном. Она ходила по дому и ничего не могла понять. А еще в этом сне она забыла про Нарнию. Совсем. Как будто и не было в её жизни удивительных путешествий между мирами.
От страха и ощущения абсолютной пустоты Сьюзен проснулась. Вокруг стремительно темнело. Ветер поднимал вверх прошлогоднюю листву, пригибал к земле зелень молодых кустов, трепал ветви вековых деревьев. По небу неслись облака, где-то на отдалении раздавались приглушенные раскаты грома.
Но сегодня резкие порывы ветра не казались холодными. Может, это был добрый знак?..
Аслан появился, как и в прошлый раз, внезапно. Просто возник из воздуха в нескольких шагах от девушки и пошел навстречу ей, не сводя с её лица внимательного взгляда.
– Здравствуй! – Голос был мягким, но в нем слышался отдаленный рык. – Я вижу, три дня не прошли даром, и у тебя есть вопросы? Спрашивай.
– Аслан, чем плохи наши чувства? Почему я должна от него отказаться? Ради чего? И чем грозит ему мое упрямство? – поторопилась высказать все мучавшие ее вопросы Сьюзен, опасаясь, что внезапно возникший внутренний страх заставит её замолчать.
Взгляд стал ещё более внимательным и заинтересованным. Он проникал в самую глубину сущности, изучая потаенные мысли и желания, видя все страхи и сомнения.
– Что ж, девочка. Ты меня удивила, – после паузы произнес Лев. – И я рад ошибиться. Я отвечу. Я не считал тебя парой для него. А ты его держала. Твои мысли, твои чувства не давали ему идти дальше и не отпускали даже ход времени между двумя мирами. Но так не может продолжаться вечно. Чтобы стать его судьбой, тебе придется отказаться ото всего. Готова ли ты на это?
– Не знаю, – в смятении прошептала Сьюзен, низко опуская голову. Для неё было приятным одобрение Аслана, но неизвестность пугала, даже ужасала. А в памяти возникал сон, который приснился несколько минут назад.
– Не знаешь? – На огромной звериной морде появилось выражение крайнего удивления. – Ты же готова была сражаться со мной и говорить, что пойдешь до конца! А тут – робкое «не знаю».
Сьюзен подняла голову и посмотрела прямо в глаза Аслана:
– Я не знаю, буду ли для него лучшей участью, чем та, что ты ему приготовил, – твердо произнесла она.
– Я тоже не знаю, милая, – последовал спокойный ответ. – Все будет зависеть от тебя и от него. Поэтому решай, готова ли ты рискнуть. И уверена ли ты в своем решении.
В её душе бушевала буря, сметая все сомнения и принося новые, вселяя страх и неуверенность. Но робкие ростки надежды все-таки пытались выстоять среди бесновавшегося смерча, сопротивляясь из-за всех сил. Вдруг её решение окажется худшим для Каспиана путем, чем тот, что изначально предначертал ему Аслан? Аслан же наверняка знает! Но молчит, признав за ней право принимать решение.
Она подняла глаза в хмурое небо, где тяжелые, набухшие дождем облака по-прежнему неслись где-то в вышине. Ветер то разбивал их в клочки, то лепил из них бесформенные жутковатые фигуры. Временами на фоне особенно темных туч возникали ослепительные вспышки молний.
И вдруг среди облаков образовался просвет. На лицо Сьюзен упал ослепительно-яркий луч солнца, точно озарение, пришедшее среди сонма сомнений, разогнавшее тьму и страхи. Скользнул и исчез во тьме, но и этого хватило. Она приняла решение.
– Аслан, что я должна делать дальше? – Её тон изменился, наполняясь верой и решимостью. – Я готова. И уверена. Я пойду своим путем. Я хочу быть с ним.
– Дорога будет долгой, ты уверена? – голос Льва потерял мягкость, обретая металлические нотки. Похоже, время уговоров миновало.
– Я уверена, – ответила девушка, бесстрашно смотря Льву прямо в глаза.
– Такая решительность достойна награды, – как никогда серьезно ответил он. – Смотри, не растеряй её за тысячу триста лет…
– Тысячу триста? – чуть дрогнувшим голосом переспросила Сьюзен.
– Да. На сто лет больше или меньше – не знаю точно, – с легким сомнением подтвердил лев. – Если ты решилась, ты окажешься в прошлом. И станешь звездой на небосклоне Нарнии. А когда закончится твой срок, ты спустишься вниз. И встретишься с тем, кого ты так ждешь. И тогда мы узнаем, смогут ли твои чувства стать его судьбой.
– А родители, братья-сестры? – не смогла не задать очевидного вопроса ошеломленная Сьюзен.
– Вместо тебя останется твой двойник, – грустно усмехнулся в ответ Аслан. – Она проживет жизнь, предназначенную тебе, раз уж тебе самой она пришлась не по душе. Ты ведь уверена, что не по душе? Я последний раз задаю вопрос. Не ошибись, девочка!
Сьюзен еще раз подняла голову к небу. На сей раз оно безмолвствовало. Впрочем, ей было достаточно и одного знака. Да, ей было страшно – очень страшно. И срок пугал. Но прожить жизнь, которую сможет прожить и двойник? Нет уж. Лучше бескрайняя высь и жизнь звезды. И вечная надежда.
– Уверена! – в третий раз повторила она.
Лев величаво кивнул и посмотрел Сьюзен прямо в глаза. Все закружилось, Сьюзен показалось, что её окутало частицами звездной пыли и затянуло в бесконечный водоворот. Под глазами мелькали страны, города, моря и океаны. Горы до небес и пропасти, не имеющие дна. Бесконечная россыпь звезд в пустоте холодного, бесконечного, темного простора. А потом она увидела внизу Нарнию. Её бескрайние зеленые просторы. Леса и поля. Замок Кэр Паравель. Восточный океан. Остров дракона и Семь островов. Одинокие острова. И маленький клочок суши, затерянный почти на самом восточном краю земли, куда ей раз в год будет разрешено спускаться в предстоящие тысяча триста нарнийских лет.
А из Нарнии накануне исчезли четверо: две девочки и два мальчика, которые сумели изгнать Белую Колдунью и прогнать зиму, которая долго царила в этой стране…
–
*«В Нарнии время течет не так, как у нас. Если вы проведете в Нарнии сто лет, вы все равно вернетесь в наш мир в тот же самый час того же самого дня, когда вы оставили его. Но если бы вы возвращались в Нарнию, проведя здесь неделю, вы могли бы обнаружить, что прошло тысяча нарнианских лет, или только один день, или ни мгновения вообще. Однако вы никогда не узнаете, сколько времени прошло, пока не попадете туда» (К.С. Льюис. «Хроники Нарнии. Покоритель Зари, или Плавание на край света»).
