Текст книги "Moment de la Mort (СИ)"

Автор книги: Minestrellia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Девушка, погодите, вы свое тело забыли! ==========

В год, когда это случилось, зима наступила внезапно и как-то сразу. После того как еще днем температура была выше нуля и шли дожди, ночью резко подморозило, лужи – даже очень большие – замерзли, превратив дороги в каток, выпал снег… да и вообще наступила самая настоящая зима.

Морт кутался в свой балахон, пытаясь согреться хоть немного и перестать дрожать. Минус, конечно, был не самый большой – всего шесть градусов ниже нуля, но в черной футболке, поверх которой был накинут балахон Смерти – который, между прочим, рассчитан в худшем случае на плюс пять – эти шесть градусов ощущались как двадцать шесть. Ну, или Морт просто мерзля (и чушь, что Смерть не может замерзнуть!).

Он ждал своего очередного «клиента». Как обычно, парень понятия не имел, кто это будет и как это произойдет. Не знал даже, как долго ждать – может, пять минут, может, час. Знал только, где нужно ждать, не более. Так что приходилось топтаться на месте, растирать себе плечи, подпрыгивать и совершать всяческие другие действия, чтобы согреться, при этом еще поглядывая по сторонам в нетерпении – ну где же? Где тот, кому сегодня суждено умереть? Тот, кому уготовано это судьбой сегодня?! Какого черта настолько долго, что уже даже самой Смерти захотелось убить этого человека?!

Морт в очередной раз огляделся в поисках хотя бы намека на предстоящее событие – то есть человеческую смерть – тяжело вздохнул и, обняв себя за плечи, присел на низенький заборчик, рассматривая улицу перед ним. Ничего примечательного не было, на самом деле: в нескольких метрах от парня была проезжая часть, по которой проносились автомобили, чуть правее, на тротуаре – автобусная остановка. Через дорогу и еще левее – еще одна автобусная остановка (в другую сторону, соответственно), небольшая парковка и обыкновенный, совершенно заурядный универсам «Спар», куда обычно люди заходят после работы за пельменями, дошираком и прочей вредной пищей, если просто лень ехать в торговые центры за нормальными продуктами.

– Смотри, – услышал вдруг Морт и скосил глаза на шедших по дороге двоих девушек, которые посматривали на него.

Обычные школьницы, совершенно непримечательные, лет по пятнадцать каждой. Судя по времени и сумкам в руках – идут учиться. Ну и пусть идут, если, конечно, кому-нибудь из них не суждено сейчас умереть.

– Видимо, девушку свою ждет, – продолжила все та же школьница и хихикнула.

– Ну да, или автобуса, – усмехнулась ее спутница, и Морт нахохлился, удобнее опустившись на заборчик. Еще не хватало, чтобы Смерть тут, аки обычного парня обсуждали!

Девушки засмеялись, поняв, что Морт их услышал, и прошли к остановке. Парень поморщился. Ну почему его должны видеть все смертные, пока не произошла чья-нибудь смерть во время его дежурства, а?!

Да, конечно, его видели люди. А иначе как бы он жил? Он, конечно, смерть, но это не значит, что он должен жить на помойке! Для них людей был обычным парнем, мрачно одевающимся, постоянно шляющимся черт знает где и время от времени резко пропадающим на непродолжительное количество времени. Он ел, жил на съемной квартире, подрабатывал, когда не было наплыва мертвецов, и вообще вел обычную жизнь обычного россиянина.

За заборчиком, на котором примостился Смерть, находилась обычная пятиэтажка на четыре подъезда. Правее от нее стояла оранжевая высотка и не давала первым солнечным лучам осветить ту часть дороги, на которой мерз Морт, и согреть ее. Парень выругался и в очередной раз оглянулся, попутно пытаясь растереть уши и запахнуть свой балахон еще плотнее.

В этот момент из крайнего подъезда пятиэтажки вышла девушка. Блондинка, было бы понятно, даже будь она в шапке. Потому что на дворе зима, а она в короткой юбке, жилетке, как уже было сказано, без шапки (видимо, чтобы прическу не испортить), накрашенная как кукла и…

Образ завершали сапоги на десятисантиметровой шпильке. Именно шпильке, не на каблуке. Пожалуй, именно это сыграло роль во всех дальнейших событиях.

Роясь в сумочке, девушка двинулась в сторону остановки. Услышав характерный шум двигателя автобуса, она подняла голову и, поняв, что это именно тот автобус, который ей нужен, не закрыв молнию сумки, кинулась на остановку. Но ей не нужна была ближайшая, ей нужна была та, которая через дорогу. И блондинка, даже не оглядываясь и не смотря под ноги, ломанулась к переходу, напротив которого стоял Морт. Но прямо перед проезжей частью все пошло совершенно неожиданным (хотя, на самом деле вполне ожидаемым нормальными, разумными людьми) образом: каблук сапога девушки подвернулся, она поскользнулась и упала на асфальт, сильно ударившись головой и коленом. Как ни странно, особу это ничуть не остановило, и она, сразу вскочив, кинулась догонять автобус.

Тут опомнился Морт. Он несколько секунд смотрел в спину убегающей полупрозрачной девушке, затем перевел взгляд на лежащее на асфальте тело, вокруг которого начинали суетиться люди и шептать что-то о том, что нужно вызвать «скорую», а потом снова на полупрозрачную девушку. Собравшись с мыслями и, наконец, осознав происходящее, Морт крикнул:

– Девушка! Постойте! Подождите минутку, пожалуйста! Вы тут тело свое забыли!

Блондинка, даже не обращая на это внимание, продолжала бежать к автобусу. Она уже была у дверей, когда их закрыли прямо перед носом, и автобус отъехал от остановки.

– Да твою мать! – крикнула, делая еще пару шагов за общественным транспортом. – Урод!

С этими словами она совершенно по-детски топнула ногой и упала на лавочку остановки. Из сердитых мыслей ее вырвал смех, раздавшийся совсем рядом – это Морт уже перешел дорогу и, оказавшись рядом с новой жертвой, смеялся, наблюдая за ее приключениями.

– Чего ржешь, придурок? – огрызнулась блондинка, глядя на Смерть.

– Да ничего, – уже серьезно отозвался тот, отсмеявшись. – Просто в первый раз за все свое долгое существование вижу, чтобы только что умершие так прытко за автобусом бежали, – в снова невольно хохотнул.

– Умершие? – девушка вскинула брови. – Ты накурился, что ли, парень? Чего ты несешь?

– Правду. Я несу правду и смерть, гражданка… как вас, простите? – Морт изобразил учтивость.

– Соня… Андреева… – растерянно отозвалась девушка.

– Ну так вот, Соня Андреева, ты – мертва. Вон там, – парень махнул в сторону горстки людей, которые столпились вокруг тела. Туда же уже подъезжала «скорая», – твое тело. Ты поскользнулась, ударилась головой, погибла… глупая смерть, согласись?

Соня запнулась и недоуменно уставилась на парня, пытаясь понять, накурен он и шутит или это все и правда случилось. Куда более вероятным, конечно, казался первый вариант. Или в него просто больше хотелось верить?

Морт, стоящий рядом, фыркнул и взмахнул рукой. Они вместе с только что почившей оказались стоящими рядом с той кучкой людей, что окружили труп Сони. Врачи уже застегивали черный мешок и перекладывали на носилки, бормоча что-то о том, что нужно сообщить ее родственникам о случившемся несчастье.

Стоящая рядом с Мортом девушка охнула и, закрыв рот рукой, попятилась.

– Не-не-не-не-не, – забормотала она, мотая головой и стараясь удержать рвущиеся наружу слезы. – Этого не может быть! Не может! Как я могу быть мертва? Это все… это просто фейк! Иллюзия!

– Конечно-конечно, – закивал Морт. Спорить не хотелось, он слишком устал и замерз для этого. Единственное, на что он был способен – досоглашаться с новой знакомой до натурального абсурда. – Это все просто трюк. Как в «Шерлоке».

– Да! И я жива…

– Жива, конечно. Это просто сон, – парень кивнул и, взяв девушку за плечи, потащил в сторону. – Сейчас ты проснешься, придешь в себя…

– И проснусь?

– Нет. И окажешься в загробном мире. Все, давай, шевели ластами!

========== Меня зовут Морт. Я твоя Смерть! ==========

Солнце медленно, но верно, клонилось к закату, посильно согревая своими последними на сегодня лучами случайных прохожих, спешащих домой, деревья, машины, дома, дороги и прочие городские декорации. Скоро должно было совсем стемнеть, но это случилось бы далеко не так рано, как, скажем, месяц назад – зима уже уходила, а весна почти вступила в свои права, хотя и не спешила включать теплую погоду в угоду городским жителям. Было довольно холодно для весны – пусть и начало апреля, но, все же, могло быть и гораздо теплее, если бы существовал кто-нибудь, управляющий погодой. А он существовал, просто в этом году поленился пораньше повысить весеннюю температуру – это шедший по дороге парень знал точно.

Парень этот был молодым, на вид лет двадцати с темно-серыми волосами, которые постоянно находились в художественном беспорядке, синими глазами и тонкими губами. Тощий, высокий, в черных джинсах и кедах и такого же цвета балахоне, он смахивал скорее на гота, который в две тысячи девятнадцатом году решил вернуть свой две тысячи седьмой. Хотя, на самом деле, все это была просто униформа, которую парень был вынужден носить, когда работал. И не сказать, что эта «униформа» сильно ему нравилась, но все же выбирать не приходилось. Конечно, когда он не выходил на работу, то и не одевался подобным образом. Другое дело, что случалось это крайне редко.

Идти по практически пустой вечерней улице было одно сплошное удовольствие. Когда парень подошел к месту своего назначения, уже почти стемнело, но фонари на улицах еще не включили, так что не сказать, что было так уж безопасно. Особенно в переулке спального района, куда забрел наш молодой человек, ведомый делом по работе. Впрочем, парень никогда не имел ни малейшего понятия о том, что случится, когда он появится на месте действия.

В этот раз местом действия выступал небольшой двор спального района. Детскую площадку здесь окружали несколько стареньких пятиэтажных домов, которые несколькими годами ранее были внесены в список сноса по программе реновации, и заброшенный детский сад. Выход из всего этого кошмарного замкнутого пространства был один – через арку между двумя домами. Эта же арка служила, соответственно, и входом – парень же вошел во двор. И тут же направился в сторону ворот заброшенного детского сада – чуйка вела именно туда, и парень не смел ей перечить.

Подойдя ближе к расхлябанным металлическим воротам и осознав, что проторчать в этом неуютном и вонючем месте ему придется довольно долго, парень остановился и тяжело страдальчески вздохнул. Ну, как говориться, «не готовы, но погнали».

Первое, что услышал наш парень, были какие-то невнятные крики, маты и грохот. Чтобы разобрать хоть что-то, молодому человеку пришлось подняться на два пролета вверх и оказаться на лестничной клетке второго этажа, где, собственно, и разворачивалось действие. Двое парней стояли задами кверху и пытались удержать третьего парня, чуть выше пояса застрявшего в проломленном чем-то большим полу. Всем троим не было больше семнадцати, и сюда они, видимо, пришли просто хорошо провести время. А «хорошо провести время» термин, судя по всему здесь происходящему, крайне растяжимый. Один только вопрос – и кого из них забирать?

– Бля, Васек, держи его крепче! – прохрипел парень тот, что справа. Его каштановые волосы растрепались и стали влажными от пота. Джинсы начали сползать, его парня это явно не волновало в данный конкретный момент.

– Да держу я, – огрызнулся, по всей видимости, Васек и удобнее перехватил ладонь товарища, застрявшего в полу. – Сука, Ром, а сфига ли мы его держим вообще? Там же не высоко!

– Ты стекла там от разбитых окон видел, идиот?! – тут же отозвался Рома и тоже поудобнее перехватил ладонь их товарища. – Давай, тянем на счет три! Раз, два…

И они потянули. Причем потянули как-то очень странно и не синхронно, хотя и дружно считали. Их застрявший в полу товарищ закряхтел и как мог стал корпусом помогать товарищам.

– Не кряхти Юрец, вытащим, – выдохнул Васек и, едва не упав на задницу, снова потянул.

Парень, появившийся в здании много позже начала представления, невольно заржал, закрывая рот рукой, будто его кто-то мог услышать.

– Вот дебилы! – выдавил он, между приступами хохота. – Осколки там… от окон… – и снова заржал, прекрасно помня, что на первом этаже, в помещении буквально под ними, стояла ножка от пианино.

Да, стояла именно ножка, и одна. Видимо, в том помещении когда-то был актовый зал детского сада, и ножки пианино привинтили так хорошо и так качественно, что, когда пришло время это самое пианино убирать – эту ножку просто не смогли отодрать и в итоге ее просто отпилили от пианино, которое забрали, а ножку оставили, решив, что потом можно будет приделать новую. Да, вот такое вот русское раздолбайство. Впрочем, кто бы сомневался в его наличии?

А еще эти парни, похоже, были совсем пьяные. Бутылок от алкоголя, конечно, не видно, но несет от них знатно, да и соображают они явно туго. Интересно, кто их этих троих все же закончит сегодня свой жизненный путь?

– Сука, Юрец, что ж ты такой тяжелый, – пробормотал Васек, пытаясь вытянуть друга из дыры.

– Заткнись и тяни. Я не собираюсь оставаться ночевать здесь, – огрызнулся Юрий и, стиснув зубы, попытался выдохнуть как можно больше, чтобы его было еще возможнее вытащить.

– Заткнитесь оба! – рыкнул Роман и, кажется, протрезвев от всей этой странной ситуации, стал командовать: – Юрец, выдохни поглубже. Васек, держи его крепче, тянем на счет три. И давай на этот раз одновременно! Раз, два…

На три парни Юрий выдохнул как можно больше воздуха из легких, а Васек и Рома потянули товарища на себя. Стоит отметить, крайне синхронно на этот раз. Парень, который все еще стоял в дверях, заржал еще пуще, глядя на задранные задницы парней. Прокомментировал, посмеиваясь и обходя «конструкцию» кругом, чтобы рассмотреть во всех деталях:

– Тянем потянем, вытянуть не можем. Репка, блять, в современной России! – он, наконец, выпрямился и вытер слезы. Состроил умное лицо и предложил: – Может, вы его еще мылом или маслом намажете? Тогда точно вытяните, гарантирую!

Конечно, его никто не слышал и не обращал на него внимание. Пока что. Но до момента, когда кто-то из этих парней четко увидеть его, осталось совсем немного.

– Васек, тащи! – тем временем натужно скомандовал Роман, и, поднапрягшись, парни все же вытащили Юрия из дыры в полу, поразительно одновременно шлепнувшись на задницы. Юрий тем временем выполз из дыры окончательно и, отойдя от края как можно дальше, тоже свалился на пол.

– Спасибо, мужики, – пробормотал он, пытаясь унять дрожь в конечностях. – Бля… валить надо отсюда. Какого черта нас вообще сюда понесло?..

– Хороший вопрос, – отозвался Рома и, поднявшись, протянул руку Юрию, нервно посмеиваясь. – Давай, чувак, последний рывок.

Парень, помедлив, все же принял помощь друга и поднялся на ноги. Василий тем временем тоже поднялся на ноги и принялся отряхиваться от пыли, паутины и прочей грязи. Роман и Юрий тоже принялись отряхиваться и потихоньку пятиться назад, к выходу. Это было довольно верное решение, но ровно до тех пор, пока Рома вдруг не сделал случайный шаг назад, не споткнулся о доски и не полетел вниз сквозь дыру в полу, аки Алиса в кроличью нору, проламывая пол еще больше своими конечностями. Юрий и Васек успели только замереть в шоке, а Рома – даже охнуть не успел, как оказался продырявлен острым концом прикрепленной к полу ножки от пианино. Она даже не подумала упасть – вот, что значит сделали в СССР.

Послышался хруст проламываемых костей и рвущихся тканей. Под Ромой тут же натекла лужа крови, а из груди показался острый конец ножки от пианино.

– Ебать… – единственное, на что хватило Василия и Юрия. Затем Васек отвернулся и блеванул через порог – из помещения, где раньше находилась игровая, на лестничную площадку. Юрий же кинулся вниз, по пути доставая телефон.

– Интересно, – задумчиво произнес парень, которого никто не видел, глядя на Василия, – вот передавать что-то через порог – плохая примета. А блевать?

Вопрос, конечно, был риторическим, и ответа парень не ждал. Вместо этого спрыгнул на первый этаж прямо через дыру и огляделся. Рядом с ним с пола уже поднимался полупрозрачный Роман.

– Пацаны, я живой! – обрадованно проговорил парень и, оглядев себя, стал отряхиваться. На него никто не отреагировал, и ответа со второго этажа не последовало.

– Да уж, живее некуда, – фыркнул парень, обходя Романа стороной и рассматривая его тело, насаженное на кусок дерева. – Просто только что родился!

Рома тут же шарахнулся в сторону и испуганно уставился на парня. Затем перевел изумленный взгляд на свое тело, а потом снова на парня.

– Ты кто? – наконец выдавил хрипло.

– Я… – парень запнулся, задумчиво возведя глаза к потолку, а потом, опомнившись, моргнул. – Прости, забыл представиться. Привет! Меня зовут Морт. Я твоя Смерть!

– Чего?!

Рома побледнел – хотя куда уж бледнее, и так мертв – и отшатнулся еще дальше. Затем уставился на свое тело и несколько раз моргнул. Все это казалось совершенно сюрреалистичным бредом, в котором он обычно оказывался после того, как покурил травки. Тут же возникло странное желание потыкать вроде как свое мертвое тело палочкой – а вдруг реально?

– Того, – огрызнулся Морт и закатил глаза, сложив руки на груди. – Как же вы меня бесите, современные школьники. Идиоты одни кругом. Мертв ты, чего смотришь на меня?!

– Как… мертв… – парень даже опешил, а Смерть тяжело вздохнул. Вот идиот!

– Ну… совсем мертв, – буркнул он. – До конца. Насмерть, если хочешь.

Рома недоуменно моргнул и внимательно осмотрел себя. Вроде все было в порядке, только тело излишне легкое.

– Да ты что несешь?!

– Я уже сказал, – Морт тяжело вздохнул и поправил капюшон. Потом недовольно пихнул напуганного парня в плечо и буркнул: – Шагай уже. Нам еще в очереди на твою регистрацию стоять.

========== Тебе всегда достаются самые чистые души ==========

Морт никогда не любил больницы. Несмотря даже на то, что в них спасают жизни, лечат и помогают, они всегда, с самого их появления, оказались пропитаны болью, страхом, болезнью, слабостью и смертью. И это заставляло неприятно ежиться даже одного из самых закаленных работой сотрудников Загробной Службы. Как вообще то, что призвано помогать, нередко и убивает?.. Это вызывало непонимание и нервные передергивания. Честно говоря, Морту порой кажется, что работу в разы проще выполнять где-нибудь на войне, в горячих точках, чем в мирное время. Впрочем, может, и не кажется.

В этот раз больницей оказался родильный дом. Морт сам не понял, как оказался на его пороге зимним поздним вечером, хотя только-только находился в своей небольшой съемной квартирке и собирался, по всем человеческим обычаям, отправляться в кровать, чтобы отдохнуть. И появление на пороге больницы в привычном черном балахоне для работы Смертью уж точно не планировалось. Однако деваться было некуда: раз он оказался ближе остальных Загробных работников, то ему работу и выполнять. Хоть бы предупредили, что ли, а не выдергивали молча из дома…

В коридорах родильного дома было относительно пусто и сумрачно. За окнами ночь раскинула черные сети по всему городу, а снег укрыл улицы ледяным пледом, прогоняя прохожих с улиц по домам. На улице точно было холодно, Морт знал. И это знание вызывало некоторый диссонанс по сравнению с теплом и порой теплым желтым освещением в помещениях. Рожениц уже больше часа, как отправили спать по стандартному больничному расписанию, и в коридорах остались только дежурные медсестры и врачи. Из некоторых палат то и дело доносились стоны и всхлипы – очевидно, у кого-то были схватки. Или еще что-нибудь. Морт не знал, он просто старался пройти мимо таких палат как можно скорее. Не любил он больницы, тем более – такие. Он никогда не любил забирать детей.

Морт не знал, куда именно шел: может, в палату, может, на крышу. Может, в операционную, но Смерть все же надеялся, что нет. Так или иначе, он не знал, куда приведет его чутье и что он там увидит – и увидит ли вообще. Ведь работники больницы его не замечали, когда он черной тенью быстрым шагом проплывал по коридорам, не окликали и не останавливали, даже когда Морт едва не касался их плечом, обходя. Значит, кто-то уже умирает и чья-то душа почти отделилась от тела. Но Смерть все еще не на месте, значит…

Ох, кто бы знал, как Морт не любит Неопределенные случаи! И как не хочет видеть эту девчонку, что успокаивает души чудом оставшихся в живых – Ви. Она когда-то работала вместе с Мортом в Загробной Службе и была в этом даже хороша, но потом словно сломалась – и отправилась спасать души, а не губить их. И не то чтобы у них с Ви были какие-то разногласия, нет. Просто холодный нейтралитет, которого Смерть придерживается из принципа. Не любит он беглецов.

Как бы Морт ни кривился от возможности попасть на выполнение рабочих обязанностей в операционное отделение роддома, чутье все же привело его именно туда. Остановившись на мгновение у самой двери, Смерть покачал головой – из помещения доносились голоса врачей, вскрики и стоны женщины, – а потом просто «выключил» звук. Тут же повисла тишина – крики и голоса умолкли, посторонние звуки стихли и стали доноситься как будто из-за толстого слоя ваты – глухо и едва ли различимо. Теперь можно вздохнуть спокойно. Дай здоровье тому, кто снабдил работников Загробной Службы подобными способностями!

Вздохнув, Морт все же вошел в операционную. Оглядываться не стал – и так понятно, что времени до определения, чья душа останется на земле, а чья пойдет со Смертью, еще много, – и прошел к окну. На подоконнике, подобрав под себя ноги, сидела довольно симпатичная изящная девушка в белом простеньком платье с кружевами на юбке и такого же цвета конверсах. Одежда, впрочем, никак не вязалась с остальным внешним видом девушки: черные волосы были уложены с начесом назад, прозрачные голубые глаза казались острыми льдинками, особенно вкупе с пустым взглядом, а бледная кожа казалась совсем уж неуместной. Что уж говорить о нескольких дырках в каждом ухе и пирсинге в губе? Ви явно не выглядит ангелом.

Морт хмыкнул. Да, без следа работа в Загробной Службе не проходит, кто бы что ни говорил. Впрочем, это и не удивительно – порой такие жуткие вещи встречаются… Тем более Ви работала с несколькими серийными убийцами, после поимки полицией которых и сбежала.

Ви курила. На появление коллеги она почти не отреагировала: только покосившись в его сторону, едва заметно кивнула, а потом выдохнула струйку ванильного дыма.

– Под гота косишь? – уточнил Морт мрачно, убирая руки в карманы черного балахона и приваливаясь плечом к стене рядом с Ви.

Еще раз оглядев девушку, Смерть тряхнул головой. Они давно не виделись, и, честно говоря, Морт совсем не помнит Жизнь такой тощей. Она никогда не была плотной, но и такой костлявой, словно Первородная Смерть… Ни разу. Впрочем, Морту только кажется.

– А ты под панка? – без особых эмоций, хрипловато отозвалась Ви, скосив равнодушный взгляд на парня. Потом покачала головой. – Не глупи. Мы ведь все перенимаем это от людей.

– Ага… И боремся с упадком сил по-разному, – Морт слегка поморщился. Ему показалось, или Ви не совсем трезва?

– Не куксись, Морти, – Жизнь снова выдохнула струйку дыма и покосилась куда-то в сторону. Поморщилась. – Я в себе, жаловаться тебе абсолютно не на что. Или ты мне тот случай еще сотню лет будешь припоминать?

– Буду. До тех пор, пока в нормальном виде не будешь приходить на работу, – буркнул Морт и прикрыл глаза.

– Сам проконтролируешь?

В голосе девушки промелькнуло ехидство, и Смерть улыбнулся краешком губ. Ви всегда была такой, живой и своенравной, сколько он ее помнит – вот уж что не изменилось. Что ж, может, он и правда сам проконтролирует ее появление на работу в нормальном виде… Все же сам и привел в этот мир Бессмертных, можно и присмотреть еще немного.

На какое-то время между Бессмертными повисло молчание. Ви продолжала курить, Морт, так и не открыв глаз, молча наслаждался тишиной и старался не обращать внимание на приторно-сладкий запах ванили. Звук в операционной они так и не увеличивали, так что приходилось ориентироваться только на собственные ощущения. Впрочем, они никогда не врали, а слушать, как мучается женщина, не было совершенно никакого желания.

Морт, ожидая, не думал ни о чем постороннем. Он лишь гадал, кого придется забрать: ребенка или мать. Лишать жизни ни того, ни другого не хотелось, и относиться к ситуации с юмором никак не выходило. С другой стороны, зачем пытаться искать какие-то плюсы или что-то высмеивать, если не получается? Тем более как бы Морт не привык шутить в ситуациях с дурацкими смертями и глупостью людей, сейчас ситуация для этого уж точно не располагала.

– Как думаешь, кого ты заберешь в этот раз?

Тишину нарушила Ви. Закончив курить, она обняла себя за плечи и, прислонившись лбом к стеклу, смотрела на улицу. Выглядела она довольно печальной, и Морт невольно повел плечом. Наверняка она тоже думает о том, что грустно было бы отдать душу новорожденного Смерти.

– Я не знаю, – помолчав, признался парень негромко. – Но ведь… Сама знаешь. В случае, если есть какие-то проблемы и приходится спасать кого-то одного… Спасают женщину детородного возраста, а не ребенка.

– Знаю. Наш случай, – Ви кивнула мрачно. Потом вдруг печально вздохнула и усмехнулась: – Сколько знакомы, а именно тебе всегда достаются самые чистые души.

– Не я в этом виноват.

Морт скривился и отвернулся. Ви только покачала головой, но спорить не стала. Конечно, никто из них не виноват, что забирает невинных детей или спасает серийных убийц. Это все воля Вселенной и руководителей Загробной и Спасительной Служб. Вряд ли хотя бы один рядовой Бессмертный узнает причины их велений.

Еще некоторое время Жизнь и Смерть молчали. Ви смотрела в окно, безразлично наблюдая за тем, как по воздуху вальсируют снежинки, изящно спускаясь на землю к спутницам, таким же, как она, одиноким недолговечным красавицам. Морт тем временем, так и не отойдя от стены, находился в собственных мыслях за закрытыми веками и молча надеялся, что все это просто ошибка, и ему в этот раз не нужно забирать ничью душу. Впрочем, надежды эти оказались напрасны.

– Они закончили, – глухо произнес Морт в тишине, открывая глаза. Ви кивнула.

– Знаю.

Чутье, как всегда, не подвело, и Бессмертные в один момент обернулись на ширму, впрочем, так и не включив звук. Не хотелось слышать людей сейчас ни Ви, ни Морту. Помедлив немного, Жизнь наконец свесила ноги с подоконника и, облизав губы – явно собираясь с силами, – обернулась на спутника.

– У тебя?..

– Да, – Смерть кивнул и поморщился. – Ребенок.

– Ну, я ведь говорила – тебе всегда достаются только самые чистые души. И не всегда это дети.

Она вдруг печально улыбнулась и, наконец собравшись с силами, отправилась за ширму. Морт только головой покачал и отправился за Ви. Нужно было забрать душу мертворожденного и, пожалуй, попробовать отправить на перерождение – вдруг у этого ребенка еще есть шанс?