Текст книги "Самая длинная зима (СИ)"
Автор книги: Mind_Game
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== I ==========
Луна Лавгуд не знала, наступит ли Новый год.
Он всегда приходил после Рождества, которое они встречали вместе. С мамой и папой. Папа готовил конкурсы и сюрпризы – порой из-за них страдала целостность их домика, зато мама неизменно хохотала, удивляясь тому, что ещё пришло в папину неугомонную голову. На столе каждый год были разные блюда – мама придумывала новые рецепты и всегда разрешала Луне помогать с приготовлением. Только в самом конце просила дочку закрыть глаза и добавляла секретный рождественский ингредиент. Луна не подсматривала, хотя ей было безумно любопытно.
А сама она украшала дом. В основном – без помощи магии, мастеря украшения своими руками. Вряд ли нашёлся бы хоть один другой волшебник, у которого на праздник в комнатах висели гирлянды из бумажных мозгошмыгов. На ёлке она рассаживала светлячков, и они мирно кружили вокруг дерева в течение всего рождественского вечера. Отец недаром считал, что у Луны особый дар, позволяющий ей находить общий язык с любыми живыми существами.
На этот раз всё было по-другому.
Ксенофилиус теперь редко видел Луну: она проводила дни у себя, наверху, и почти перестала выходить из комнаты. После смерти Пандоры Лавгуд в доме стало непривычно тихо. Ксенофилиусу казалось, будто он попал в большой мыльный пузырь – оттуда видно всё, но изображение размыто, слышно всё, но звуки приглушены. Нужно было помочь Луне справиться с утратой, а она помогла бы ему, но происходящее странным образом перестало походить на реальность, и Ксенофилиус никак не мог избавиться от чувства, что каждый день ускользает сквозь пальцы.
Иногда он всё-таки пытался.
Ты не хочешь порисовать, Луна? – Нет, спасибо, папа. – Может, сходим в гости к Фоссетам? – Нет, спасибо, папа. – Давай попробуем испечь пирог? – Нет, спасибо, папа.
Она отказывалась, а Ксенофилиус не настаивал. В глубине души он всякий раз испытывал облегчение, потому что после смерти жены ему стало страшно разговаривать с Луной долго. Он не знал, что сказать.
До Рождества оставалось совсем немного дней, когда Луна сама задала ему вопрос:
– А мы пойдём в лес за ёлкой, папа?
Он вздрогнул – то ли потому, что не услышал, как она спустилась и подошла, то ли из-за того, о чём она спросила.
– Нет, милая. Ты же знаешь, в лесу зимой властвует жуткая Морра.
Луна помолчала. Его ответ дал ей понять, что Нового года не будет. Они всегда ходили в лес, несмотря на злую Морру, ведь нельзя же новому году начаться, пока ёлка не будет наряжена. Папа объяснял, что страшиться им нечего, пока они втроём: Морра боится тепла, боится света, боится любви.
Когда однажды она рассказала о Морре другим детям, её подняли на смех. У Луны почти не было друзей среди сверстников, но она порой присоединялась к компании ребят, живших по соседству. Про Луну говорили, что она «ку-ку», но послушать её всегда соглашались, чтобы потом высмеять очередные бредни. Рассказ про Морру тоже никто не счёл правдивым.
– А кто-нибудь добрый в лесу разве не живёт? – всё-таки спросил один из мальчиков, что был младше других. Все остальные зашикали на него.
– Там жили муми-тролли, снорки, хемули и даже один Снусмумрик, – серьёзно ответила Луна. – Но из-за Морры никого не осталось.
– Это всё чушь из сказки, – сказала высокая конопатая девочка. – Я читала книгу, где написано про них всех.
– Лавгуд опять поверила в выдумки, Лавгуд опять поверила в выдумки! – закричали ребята.
Ей не было обидно. Только немного грустно – может быть.
Теперь грусти было больше, чем Луна могла себе вообразить. Она всё пыталась придумать какую-нибудь весёлую историю, но на ум ничего не приходило. Время медленно шло, словно кто-то растягивал нить, а она никак не рвалась и лишь становилась тоньше и тоньше.
«Когда-нибудь она лопнет, – думала Луна. – Когда-нибудь – обязательно, иначе мы так и останемся вне времени и пространства, натянутые до предела».
У неё был довольно странный склад мыслей для девочки девяти лет.
Ей не хотелось, чтобы новый год навсегда остался старым. И, конечно, ей было горько узнать, что её и папы не хватит для того, чтобы отогнать Морру. Луна не переставала размышлять об этом, и, когда до Рождества остался один день, она решила, что отправится в лес одна. Все ёлочные игрушки, что хранились в её комнате, она аккуратно сложила в небольшой холщовый мешок, следом отправила туда несколько самодельных гирлянд, сохранившихся с прошлого праздника. Надо украсить хотя бы маленькую ёлочку, вдруг получится успеть до того, как явится Морра.
Луна не стала ждать, пока стемнеет. Она надела своё пёстрое пончо и малиновую шапку – Ксенофилиус не признавал траурных цветов – и выскользнула на улицу. Отец часами сидел у себя в кабинете и даже не услышал, что она ушла. Он говорил ей, что готовит материалы для расширенного праздничного номера «Придиры», но Луна понимала, что он просто прячется там, так же как и она – в своей комнате.
На улице было пасмурно и тихо, лишь снег слегка похрустывал под ногами. У входа в лес она слегка замешкалась. Луна Лавгуд была не из тех, кто обманывает самих себя. Однако на этот раз даже она не призналась себе в том, что идёт в лес не только затем, чтобы нарядить ёлку.
Она хотела увидеть Морру.
========== II ==========
Муми-тролль потёр кончик носа и снова посмотрел в окно.
– Какая же длинная эта зима! – вздохнул он. – Мама говорила, что все сезоны – одинаковые. Но лето всегда так быстро проходит, не успеешь и глазом моргнуть. А зима всё длится и длится.
Туу-тикки не ответила. Она знала, что пока зима не перевалила даже за половину.
– Это потому, что ты не привык к ней, – всё же заметила она через время. – Если следующей зимой ты снова проснёшься, будет иначе.
Муми-тролль поёжился от одной этой мысли. В самом деле, что, если он теперь каждый раз будет выходить из зимней спячки так рано? Кошмар.
– Пойду прогуляюсь, – сказал он севшим голосом.
– Не советую, – предостерегла его Туу-тикки. – Со дня на день сюда придёт великая стужа.
– И станет ещё холоднее?
– Гораздо, – Туу-тикки тоже посмотрела в окно. – Ледяная дева идёт вместе с вьюгой и морозом, не щадит никого на своём пути. Я чую, что уже завтра она будет здесь.
– Тогда уж точно надо погулять сегодня, раз завтра нос на улицу не высунешь, – храбро заявил Муми-тролль. Хотя на самом деле ему ничуть не хотелось гулять. Однако он всё-таки отправился в лес, который по-прежнему казался совсем чужим. Знакомые тропинки спрятались под огромным слоем снега, лапы так и норовили увязнуть в сугробах. Голые ветви деревьев походили на когтистые пальцы какого-нибудь опасного чудища. Муми-тролль шёл так быстро, как мог, но тревожные мысли всё равно обгоняли его. «Нет, – подумал он, собирая всё свое мужество. – В следующий раз я проснусь весной, вместе со всей семьёй».
И в этот момент он увидел её.
Она стояла посреди небольшой полянки и смотрела на небо, высоко задрав голову. Она была очень, очень высокой, как два или даже три муми-тролля, если поставить одного на другого. На миг Муми-троллю показалось, что она, возможно, даже выше Морры. Он испуганно отступил назад и затаил дыхание. У неё были яркий костюм и красивая шапка, из-под которой выглядывали светлые, почти белые волосы, а кожа выглядела едва ли не такой же белой.
Муми-тролля осенило. Что, если она – Ледяная дева? Тогда он пропал. Туу-тикки рассказывала, что Ледяная дева невероятно красива, но смертельно опасна. Если встретиться с ней взглядом, превратишься в ледышку за одно мгновение. Он попятился, стараясь ступать как можно тише, но тут же наткнулся на колючий куст и ойкнул.
Она обернулась и улыбнулась ему. У неё были огромные прозрачно-голубые глаза.
«Ну вот и всё», – подумал Муми-тролль.
Тем не менее, когда она приблизилась и помахала рукой, он смог поднять лапу и помахать в ответ.
– Я – Луна, – сказала она, и тогда Муми-тролль понял, что Ледяной девой она быть не может, потому что голос её звучал тепло и звонко.
– Я – Муми-Тролль, – представился он, надеясь, что со стороны не очень заметно, как сильно он только что был напуган.
– Вижу, – кивнула Луна. – Папа говорил мне, что вы похожи на маленьких пушистых бегемотиков.
Он удивлённо моргнул, потому что не знал, кто такие бегемотики.
– А кто ты? – полюбопытствовал он.
– Человек, – ответила она.
Муми-тролль и вовсе растерялся, ведь о таких существах он услышал впервые. Ему срочно нужен был кто-то, кто разбирается в неведомых зимних созданиях. Туу-тикки. Поэтому он пригласил Луну зайти в гости на чашечку чая. Та, немного поразмыслив, согласилась, заправив чёлку под шапку. Муми-тролль заметил, что чёлка эта почти такая же пушистая и милая, как у фрекен Снорк. Тогда он совсем перестал бояться новую знакомую.
Туу-тикки, к его счастью, была на месте – он услышал, как она напевает одну из своих песенок.
– Вообще-то это наша купальня, – объявил он Луне. – Но сейчас я здесь живу. А это – Туу-тикки.
Она как раз появилась в дверях.
– Здравствуйте, – сказала Луна, и они слегка поклонились друг другу.
Внутри купальни всегда было гораздо теплее, чем на улице, и Муми-тролль с удовольствием почувствовал, как тут же начинает согреваться. Все расселись вокруг стола.
– Откуда вы появились в лесу? – поинтересовался Муми-тролль, хоть и переживал, что вопрос может прозвучать нетактично. Любопытство взяло верх.
Луна отрешённо смотрела сквозь него, задумавшись о чём-то своём. Муми-тролль не знал, стоит ли повторить вопрос.
– Можно на «ты»? – попросила она вдруг. – Я ведь, наверное, примерно такая же старая, как ты сам.
Он недоверчиво склонил голову на бок, но спорить не посмел. Если она – ребёнок, то какого же размера будет взрослый человек?
– Я пришла в лес, чтобы нарядить ёлку на Рождество, – добавила Луна так, словно это всё объясняло.
Туу-тикки улыбнулась, что случалось с ней не очень уж часто.
– Я слыхала об этом, – сказала она. – Слыхала об этой традиции. Но думала, что это что-то из сказок.
Муми-тролль пошевелил ушами. Мама всегда читала ему сказки, но ни в одной из них не было ничего про Рождество и украшение ёлок. Луна раскрыла мешок, который стоял у неё на коленях, и показала им, что внутри. Туу-тикки покрутила в руках маленький зелёный шарик, блестящий, как драгоценные камни в шляпе Волшебника. Муми-тролль взял гирлянду и расправил её, насколько хватило длины его лапок.
– Чьи это фигурки?
– Это мозгошмыги, – ответила Луна, чуть приподняв брови. – Я думала, вы с ними знакомы.
– Может, и так, – буркнул Муми-тролль. Ему не нравилось, что зимой Муми-дол наполнен самыми разными существами, присутствие которых явственно ощущалось, но почти никто из них не показывался на глаза. Среди них могли быть и эти мозгошмыги, однако они не сочли нужным обнаружить себя и представиться, как это сделал бы любой уважающий себя муми-тролль. Только и знают, как прятаться по углам да таиться.
– Сдаётся мне, пора наловить рыбы, – Туу-тикки поднялась из-за стола.
– Уже смеркается, – возразил Муми-тролль.
– У меня есть фонарь, – отозвалась она. – Нам всем не помешает горячая уха.
Когда Туу-тикки ушла, воцарилось молчание. Муми-троллю было немного неловко, а Луна никакого смущения не испытывала. Она всё так же отрешённо разглядывала купальню и рассеянно мешала ложкой чай.
– Какую же ёлку ты будешь украшать? – спросил наконец Муми-тролль.
– Маленькую, – сказала Луна. – Хотя обычно ёлка была большой и мы забирали её в дом. Но одной мне не унести большую, верно?
– А где же тогда все остальные? Твоя семья?
– Папа закрылся в своём кабинете. А мамы больше нет.
Муми-тролль хотел было переспросить, но слова так и застряли у него в горле. Мама – это та, кто есть всегда. Он ни капли не сомневался в этом. Не бывает так, чтобы мама перестала существовать. Тогда выходит, что Луна сказала бессмыслицу, но что-то в её лице неуловимо изменилось, и Муми-тролль почувствовал, как беспричинный страх наполнил его сердце. Ему стало необходимо сию же минуту побежать домой и посмотреть, спит ли там по-прежнему Муми-мама, но оставлять гостью одну было бы невежливо.
Тут Луна встала.
– Я тоже хочу задать один вопрос, – она прислонила нос к окошку. – Ты видел когда-нибудь Морру?
Если Ксенофилиус что-то напутал и лес полон добрых обитателей, то, может, чудища здесь и нет?
– Видел, – шепнул Муми-тролль. – Она и сейчас где-то близко, ведь она любит холод. Она ничего не чувствует, Морра.
– Ничего не чувствует… Это хорошо, – медленно произнесла Луна.
– Наверное, ты не совсем понимаешь, о чём речь, – деликатно заметил он. – Морра – ужасное чудовище.
– Я знаю. Мне нужно с ней встретиться.
========== III ==========
– Просыпайся, – порекомендовала Туу-тикки, аккуратно потрогав Луну за плечо. Они насилу уговорили её накануне не отправляться в лес на ночь глядя. – Ледяная дева уже близко. Тебе надо как можно скорее нарядить ёлку и вернуться домой прежде, чем она явится.
Луна открыла глаза.
– Я и не сплю, – ответила она. – Просто лежу и слушаю, что происходит.
– Да, штука полезная, – согласилась Туу-тикки, – но сейчас медлить нельзя. Да и папа твой наверняка не находит себе места от волнения.
– Может быть, – Луна села и обхватила руками колени. – А может, он не обратил внимания, что меня нет.
– Ты есть, – строго сказала Туу-тикки. – И уж кому об этом знать, как не ему.
Луна покачала головой. Раньше она бы не усомнилась в правдивости этих слов, но теперь всё было не так, как прежде. Сегодня, в день Рождества, она хотела украсить ёлку и привести к ней папу, чтобы он перестал прятаться, но страх, что ничего не получится, заставлял Луну искать другое решение.
– Наверное, я оставлю ёлочные игрушки вам, – она слабо улыбнулась. – Муми-троллю они понравились.
– Традиции не стоит прерывать, – возразила Туу-тикки. – Развесь игрушки на ёлке и поспеши домой.
– Найду ли я дорогу… – протянула Луна. – По-моему, я живу где-то очень далеко отсюда.
– Разве ты так долго шла к нам по лесу?
– Совсем недолго. Но вчера за ужином ты рассказывала про ваше море. А там, где мой дом, никакого моря нет. Папа поведал бы мне о нём, если бы оно было рядом.
Туу-тикки озадаченно поскребла затылок. Уж про море знал любой обитатель здешних мест, от самого сосредоточенного на себе хемуля до невидимых никому малюток. Даже если кто-то приходил издалека, о море он что-нибудь да слышал.
– Тогда тебе лучше переждать вместе с нами, – наконец рассудила она. – А после бури, когда всё успокоится, будем искать путь в твои края.
– Муми-тролль говорил, что где-то в лесу бродит Морра, – невпопад сказала Луна. – Мне нужно её увидеть.
– Морра приходит на свет, – ответила Туу-тикки. – Только сегодня в лес никому нельзя. Не ходи туда, Ледяная дева жалости не ведает!
Тут дверь хлопнула, и на пороге появилась малышка Мю.
– Из неё выйдет премиленькое ледяное изваяние, – бодро сообщила она, тыкая пальчиком в Луну. – Можно будет водить вокруг неё хороводы. Отпусти её в лес, Туу-тикки.
– Это не очень-то любезно с твоей стороны, малышка Мю, – беззлобно заметила та.
– Ну, зато это чистая правда, – фыркнула Мю.
– Ледяная дева замораживает всех, кто ей попадётся, – сказала Луна, которая даже не обратила внимания на слова Мю. – А что делает Морра?
– Тоже замораживает, – тут же выпалила малышка Мю. – И поедает! Разрывает на крошечные кусочки и отправляет в огромную пасть! Настоящий гигантский монстр!
– Ничего подобного, – усмехнулась Туу-тикки. – Многие боятся Морру, но я ни разу не слышала о том, чтобы она причинила кому-нибудь зло. Я думаю, что она страшно одинока.
– Ты испортила мне всё запугивание, – рассердилась Мю. – Скукота!
– Пойдём со мной, нужно обойти всех и предупредить, чтобы не показывались на улицу сегодня, – добродушно предложила ей Туу-тикки.
Та не успела ответить: в дверях показался запыхавшийся Муми-тролль.
– Там и правда становится всё холоднее, – взволнованно начал он. – Надо спешить, иначе нам не хватит времени всех предостеречь.
Луна накинула на плечи пончо. У самого порога, дождавшись, пока все выйдут, она тихонько окликнула Туу-тикки.
– Можно мне взять с собой твой фонарь?
Та внимательно посмотрела на неё.
– Ты очень упрямая маленькая девочка, – сказала Туу-тикки.
– Пожалуйста, – снова попросила Луна ещё тише. Она выложила все ёлочные игрушки из своего мешочка и протянула его Туу-тикки.
– Будь по-твоему, – вздохнула та. – Я могу дать тебе и свечи, если ты так хочешь осуществить задуманное.
Сначала они шли все вместе, и те жители Муми-дола, которые не спят зимой, тревожно прислушивались к их словам о том, что сегодня нагрянет великая вьюга. Мю с восторгом выкрикивала: «Всё замёрзнет! Всё замёрзнет!», Муми-тролль всё больше молчал, думая про себя, что уже и так замёрзло всё, даже море, а ведь это совершенно непостижимо. Туу-тикки не изменяла своему привычному спокойствию, ей важно было убедиться, что все услышали их предупреждение. Луна следовала за ними, потом постепенно начала отставать, пока не осталась в лесу одна-одинёшенька.
Она не знала, что делать дальше, поэтому, выбрав первую попавшуюся на глаза тропинку, ведущую вглубь чащи, зашагала по ней. Муми-тролль описал Морру как нечто огромное, похожее на мохнатую серую кучу. По его словам, земля под ней замерзает, поэтому Морра оставляет за собой ледяной след. Луне нелегко было ориентироваться на такое описание, ведь зимой в лесу все сугробы напоминали серые кучи, а лёд и снег и без Морры блестели повсюду.
– Эй, – негромко позвала Луна, когда ей показалось, что впереди что-то шевельнулось. Однако, подойдя ближе, она разглядела, что это лишь старое дерево клонит ветви к земле. Тогда Луна зажгла фонарь. Его свет разгорался всё ярче и ярче, но в лесу становилось всё темнее и темнее. Небо заволокло низкими тучами, и ветер принялся гоняться за ними, словно пытаясь вытрясти из них побольше снега. Деревья жалобно заскрипели, и лес наполнился пугающим гулом.
Про Луну часто говорили, будто она не умеет бояться и грустить, но она умела. Луна оставалась ребёнком, пусть и не совсем вписывалась в распространённые представления о детях. И она уже успела пожалеть о своём решении, хотя продолжала идти вперёд, освещая фонарём небольшое пространство вокруг себя. Вот только он почти не помогал, потому что хлопья снега кружились прямо перед лицом, застилая обзор. Тогда Луна, выбившись из сил, аккуратно опустила фонарь на землю и достала из мешка свечи.
«Наверное, вьюга тут же потушит их, – пришла ей в голову запоздалая горькая мысль. – Но вдруг, если я буду верить, что Морра увидит свечи, они всё-таки будут гореть?» Она воткнула их в снежный холмик, стараясь, чтобы они держались ровно, и начала осторожно чиркать спичкой, которая тоже досталась ей от Туу-тикки. Почти все фитили уже замерцали оранжеватым светом, когда по спине у Луны внезапно забегали мурашки, и она поняла, что не хочет сейчас оборачиваться. Она догадалась, что за ней кто-то стоит. Совсем близко.
И она знала, что это не Туу-тикки и не Муми-тролль.
Луна снова взяла в руки фонарь и, глубоко вдохнув, всё-таки посмотрела назад.
Морра была такая же белая, как снег – может, она даже была из него и сделана, – и вовсе не такая уж огромная, что бы там ни говорили. Перепутать Морру с сугробом, впрочем, не представлялось возможным. Ни один сугроб ещё не смотрел на Луну так пристально. Два абсолютно круглых глаза с крошечными точечками зрачков буравили её насквозь. У Луны из-за снега и ветра давно выступили слёзы, а Морра даже не моргала, только скалила зубы, что придавало ей совсем уж жуткий вид. Постояв так какое-то время, она неспешно двинулась прямо на Луну, и та невольно отступила, открыв дорогу к источнику света. Морра жадно протянула лапы к свечам, но, стоило ей дотронуться до них, как огоньки сию же секунду потухли. Она глухо заворчала. На её морде так и не появилось никакого выражения, и можно было истолковать её поступок как угодно. Наверное, жители Муми-дола решили бы, что Морра злорадствует, уничтожив огонь.
Луне показалось иначе, и она робко приподняла фонарь, чей свет был защищён от непогоды хрупкой стеклянной оболочкой.
– Попробуй, – еле слышно пробормотала она.
Морра помедлила, будто не понимая, что обратились именно к ней, а потом всё же приблизилась и ухватилась за фонарь.
========== IV ==========
Малышка Мю взгромоздилась на стул, который явно был для неё великоват, и с удовольствием болтала ногами. Муми-тролль ходил взад-вперёд, не в силах успокоиться.
– Почему ты её отпустила?! – в который раз воскликнул он.
– Разве я могла её удержать силой? – ответила Туу-тикки, помешивая уху.
Они пережидали шествие Ледяной девы, внутри купальни им ничего не грозило, но Луна-то осталась в лесу, и Муми-тролль чуть не сошёл с ума, узнав, что Туу-тикки не воспрепятствовала девочке.
– Ты ещё и отдала ей свечи, так до неё точно доберётся Морра!
– Ей этого и хотелось. Возможно, она знает, что делать.
– Морра сцапает её, – выпалила Малышка Мю, стукнув носками ботинок друг о друга. – Ам – и всё тут.
– А я думаю, что Луна сумеет с ней поговорить.
– Поговорить? – Мю залилась смехом. – Морра не разговаривает!
Муми-тролль хотел было поддержать Мю, но тут ему вспомнилось, как Снорк устроил суд, чтобы разрешить спор о том, кому должен принадлежать чемодан Виффслы и Тоффслы. Муми-мама тогда предложила Морре обмен, а та потребовала доказать ценность Шляпы Волшебника.
– Нет, она разговаривает, если ей нужно… – ошарашенно прошептал Муми-тролль, пытаясь осознать это, ведь он всегда думал о Морре как о молчаливом чудище.
– Хватит о ней, – довольно резко прервала Туу-тикки. – Я бы на вашем месте больше переживала за то, как Луне спастись от Ледяной девы.
Сама Луна в этот момент наблюдала, как Морра снова и снова тянется к фонарю – но свет гас всякий раз, когда её холодная лапа касалась стекла. Огонь не выдерживал даже такого соседства. Морра ворчала и хрипела, явно сердясь. У Луны ещё осталось немного спичек, но она понимала, что потратит их впустую, если опять попробует зажечь фонарь.
Она поплотнее закуталась в пончо и вздохнула. Желание, которое подспудно терзало всё это время, таяло на глазах. Замёрзнуть, перестать чувствовать, уподобиться Морре и забыть о той горечи, что поселилась в сердце… Увидеть нечто жуткое и позволить ему поглотить себя, утратить воспоминания, которые не дают жить по-прежнему. Неправильно. Это будет совершенно неправильно. Луна ощутила, что заблуждалась, едва завидев тщетные попытки Морры согреться.
Она не сможет забрать боль и слёзы с собой, она сама бесконечно одинока. В её глазах отражалась пустота, а пустота не может наполниться чужой тоской.
Морра коснулась руки Луны, напоминая о своём присутствии, и кожу обжёг лютый холод, от которого не защищали перчатки. Пришлось крепко-крепко закусить губу. Морра настойчиво указала на фонарь.
– Я не могу дать его тебе, – сказала Луна.
– Включи и дай, – просипела Морра глухим, безжизненным голосом. Отказать ей было очень трудно.
– Он снова потухнет, – Луна приложила все усилия к тому, чтобы прозвучать убедительно. – И спичек у нас больше не останется. Я включу, но давай попробуем просто посмотреть на него.
Морра ничего не ответила.
Когда маленький огонёк вновь заплясал внутри фонаря, Луна аккуратно поставила его на снег. Она про себя умоляла Морру не приближаться к свету.
– Посмотри, как красиво он мерцает. Там, за стеклом, совсем нет ветра, и огню ничего не угрожает.
Морра опять потянулась к фонарю.
– Нет, пожалуйста, подожди! – отчаянно попросила Луна. – Он совсем ещё крошка. Подожди, пока он засияет ярче, и тогда тепло станет, даже если не трогать его.
На стеклянных стенках фонаря замелькали разноцветные блики. Поняв, что Морра колеблется, Луна вытащила одну из последних спичек и снова зажгла свечи, которые так и остались стоять в снегу. Вокруг них стало ещё светлее. Даже снежные хлопья, казалось, кружились теперь с меньшей скоростью и перестали больно впиваться в лицо.
– Ну вот, у нас получился маленький рождественский островок, – сказала Луна.
Пытаясь позаботиться о Морре, она совсем позабыла о том, что её так тяготило в последние недели. Тугой ком на сердце развязался сам собой, потому что она не возвращалась к нему в мыслях каждую секунду, впервые за всё время после гибели мамы. Ей стало важным лишь одно – пусть Морра хоть немного погреется у огня.
Та не двигалась с места, уставившись своими глазами-блюдцами на свет. Она лишь изредка приподнимала то одну лапу, то другую, будто желая всё-таки дотронуться до фонаря или свечей, но потом опускала, так и не решившись. Шерсть у неё приобрела апельсиновый оттенок, ловя отблески огоньков.
– Я подарила Туу-тикки ёлочные игрушки, – Луна поймала на перчатку снежинку и внимательно рассматривала её узоры. – Может быть, она нарядит ёлку, и у вас будет настоящее Рождество.
Морра снова промолчала, но через пару мгновений Луна услышала тихое довольное урчание.
– Его отмечают в кругу семьи, – зачем-то добавила она и задумалась. Наверное, надо бы вернуться домой, к отцу, пока праздничный день не подошёл к концу, но она не знала, как найти дорогу обратно.
Если верить папе, это всё-таки был тот же самый мир, в котором жила семья Лавгудов. Если верить соседским детям, то все морры, муми-тролли и мюмлы – лишь персонажи сказок, и тогда Луна попала сюда каким-то чудом.
От мыслей её отвлёк резкий порыв ветра, который разом погасил все свечи. Стало гораздо холоднее. Морра заворчала, но смотрела она вовсе не туда, где секунду назад ещё горел огонь. Её пустой взгляд был направлен куда-то вдаль, и Луне в нём почудился страх.
Она вдруг заметила, что снег перестал идти. Воздух словно заледенел, всё вокруг застыло, и только огонёк внутри фонаря продолжал подрагивать – совсем одинокий в вечерней темноте. Луна вспомнила о Ледяной деве. Наверное, стоило отнестись к предупреждениям Туу-тикки с большей серьёзностью.
Там, куда глядела Морра, между голых древесных стволов, мелькнуло что-то белоснежное, сияющее.
– Может она пройти мимо нас? Не обратить на нас внимания? – шёпотом спросила Луна.
Морра отрицательно мотнула головой и нахохлилась, пытаясь закрыть собой фонарь.
– А если мы не будем смотреть на неё?
Морра ещё раз мотнула головой.
Тогда Луна подумала, что можно и посмотреть, раз спастись всё равно нельзя.
Скоро Ледяная дева показалась целиком. Она ступала плавно и величаво, и было не разобрать, где заканчивается её белое платье и начинается снежный покров. Лицо у неё оказалось бледным, словно высеченным изо льда, очень изящным и красивым. Она легонько касалась руками деревьев, и они тотчас покрывались инеем. Завораживающее зрелище, но Луне стало по-настоящему страшно.
Ей совсем не хотелось того, что должно было произойти, жаль, что поняла она это слишком поздно.
Морра всё больше старалась распушиться – и действительно как будто увеличилась в размерах, подмяв маленький фонарь под себя. Этим она не ограничилась и, раскинув лапы в стороны, коротко сказала Луне:
– Прячься.
Та протиснулась между сугробом и спиной Морры и свернулась калачиком, очутившись в этом импровизированном убежище. Луна пыталась не думать о том, насколько оно было надёжным. Ледяная дева подошла совсем близко и медленно повернула лицо к Морре. Она ответила своим обычным немигающим взглядом и не двинулась с места, но Луна чувствовала, как внутри у Морры всё дрожит. Всё же она так и не шелохнулась, пока Ледяная дева не прошествовала дальше, очевидно, потеряв интерес к существу почти столь же холодному, как она сама.
Поняв, что опасность миновала, Луна устало закрыла глаза и тут же провалилась в беспамятство.
========== V ==========
– Луна! Луна!..
Крик разносился по всему лесу, тревожа его обитателей, но девочка, к которой был обращён зов, услышала его не сразу. Она с трудом села и машинально отряхнула снег, которым её припорошило. Только потом огляделась по сторонам, но толку от этого вышло мало – вокруг сплошная темнота. Свечи и фонарь исчезли.
Луна не могла сообразить, сколько времени провела без сознания. Холода она странным образом не чувствовала.
Внезапно совсем рядом полыхнула вспышка Люмоса, и из темноты возникло худое вытянутое лицо Ксенофилиуса. Миг – и он сгрёб Луну в охапку, принявшись покачивать её, не отрывая от земли. Луна судорожно выдохнула, оставляя в этом выдохе все страхи, что довелось ей пережить за минувший день. Она поняла, что мыльные пузыри, отделявшие её и папу друг от друга, лопнули.
– Почему, почему ты ушла в лес одна, звёздочка моя… – повторял Ксенофилиус, крепко прижимая дочку к себе.
– Я искала Морру, – пробормотала Луна, спрятав лицо в старом, потрёпанном шарфе отца. – Я хотела…
Она осеклась. Ксенофилиус легонько отстранил её, чтобы заглянуть в глаза.
– Извини, не расслышал, что ты сказала?
Вблизи Луна видела, как дорожки слёз поблёскивают на его покрасневших от мороза щеках, а уголки губ до сих пор подрагивают. Он смотрел серьёзно, с тревогой. Ему действительно важно было знать, почему она так поступила.
– Ничего… То есть я сказала, что хотела нарядить ёлку. Ты говорил, что в лес теперь нельзя, потому что там Морра, но я всё-таки пошла. Прости меня.
– Это ты меня прости.
Он снова обнял Луну, и она утонула в его нелепой пёстрой шубе.
– Что я делал всё это время? – твердил он себе под нос. – Наверное, в моей голове паразитировал какой-то особо опасный мозгошмыг.
– И в моей, – вспоминая о Ледяной деве, проговорила Луна так тихо, чтобы её точно не было слышно.
Вскоре они уже шагали к опушке леса. Ксенофилиус освещал путь волшебной палочкой, и прошло совсем немного времени, как впереди замаячил их причудливой формы дом. Отец не без оснований считал, что Луне нужно как можно скорее оказаться в тепле, но она сама всё не могла остановить мысли, вновь и вновь возвращавшиеся к Муми-долу и его обитателям, поэтому то и дело оглядывалась – тот же это лес или нет? Не мелькнёт ли полосатая курточка Туу-тикки? Но никто не давал ей подсказок.
Дома Ксенофилиус кое-как спроворил чай: бытовая магия, даже самая лёгкая, давалась ему не без труда. Луна, заботливо закутанная им в одеяло, грела ладони, держа в них чашку с питьём.
– Я видела Муми-тролля, – после долгой паузы сказала она и с волнением посмотрела на отца. – И Туу-тикки, и Малышку Мю.
Тот ничуть не удивился, только улыбнулся краешком рта и перевёл взгляд на окно, за которым в густой вечерней темноте едва можно было различить кружащий снег.
– Это невероятная удача, – заметил он. – Я думал, сейчас их нигде не встретить.
Луна хотела спросить, слышал ли он о море – и как оно могло очутиться прямо за лесом, но почему-то вместо этого произнесла:
– А ещё я видела Морру.
