Текст книги "Счастье вопреки"
Автор книги: Мила Резник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Мила Резник
Счастье вопреки
Света проснулась в холодном поту, открыла глаза и сразу села в постели. В очередной раз ей приснился один из ее кошмаров, которые преследовали ее последние несколько лет.
Она опять очутилась в том месте. В том проклятом доме. Сколько раз она проклинала себя за доверчивость! Переступила порог этого злосчастного дома, и все изменилось в ее жизни в один миг. Милый взрослый и обходительный ее спутник вдруг неожиданно превратился в подлого мерзкого подонка. Запугивает, объясняет, что она в ловушке. Но все легко исправить, сделав его чуть счастливее. Ее тело становится ватным, она теряет всю свою энергию, нет сил, чтобы сопротивляться его гадкому напору. Хочет оттолкнуть его, убежать. Но не двигается с места: внезапно понимает, что выхода нет. И она сама в этом виновата. Не он. Любой на его месте воспользовался бы ее глупостью.
Света оглядывается вокруг, видит свою комнату, обставленную с любовью. Милые вещицы, привезенные из поездок по Европе, фото дочери на стене. Начинает осознавать, что это только сон. Но он не предвещает ничего хорошего: скорее всего весь день пойдет насмарку, не так, как она планировала.
Боже, за что ты так наказываешь меня?! Пусть оставят меня эти кошмары. Столько лет прошло. Прошло, но не стерлось из памяти. И этой сволочи, наверное, уже давно нет в живых, или он старый, никому не нужный импотент. Забыть. Забыть.
Уселась на ковер в свою любимую медитативную позу, представила себя на берегу моря, шум прибоя, плеск волн. Вообразила этого человека: он подходит, смотрит ей в глаза. «Я прощаю тебя и отпускаю», – говорит она ему. Отпускает она свою боль и старается простить себя. Несколько дыхательных упражнений, и постепенно она успокаивается.
Только теперь звонит будильник на телефоне. Светлана встает, включает радио на кухне, ставит чайник и идет в душ, прихрамывая: старая спортивная травма колена. Нужно сделать утренние упражнения, и все пройдет.
После того кошмара наяву стала относиться к себе с каждым днем все хуже и хуже. Возвращалась мыслями в тот день, вспоминала, где ошиблась, что должно было ее насторожить. Обвиняла себя, проклинала, ругала за глупость и доверчивость. Начала считать себя недостойной хороших парней. И когда те все-таки обращали на нее внимание, отталкивала сама. Думала, что каждый классный парень слишком хорош для нее. Чувствовала себя грязной, не могла простить себе ту ошибку.
Когда массажист в их спортклубе начал оказывать ей знаки внимания, посчитала, что хватит с нее и этого. Валера как-то быстро сделал ей предложение между очередными сборами, к тому же они оказались из одного, неблизкого пригорода к областному центру. Решили вернуться туда вместе. Она уже к тому времени приняла решение оставить спорт и кардинально сменить сферу деятельности. Поделилась радостной новостью с подругой Таней. А та вдруг ошарашила ее правдой, которую Света знала сама.
– Зачем он тебе? Не торопись. С ним и поговорить не о чем. Массажист. В нем хорошего – только рост и кудри.
– Можно подумать, у меня большой выбор и много предложений, Тань.
– Так ты сама никого не подпускаешь близко! И Валера тоже не вариант. Еще и занудный…
– Тань, я выйду за него. А ты ищи своего принца на белом коне.
И Татьяна его нашла: на соревнованиях в Москве встретила своего Майкла, легкоатлета из Америки, влюбилась и улетела выходить замуж в Майами.
Подруги практически не расставались с детства, а теперь были только редкие звонки по телефону. Хорошо, что теперь можно было общаться по скайпу. А Света не так-то легко сходилась с людьми. Не то, что подруга. Татьяна прекрасно освоилась за бугром, бегло говорила по-английски, родила двух мальчишек-близнецов. Майкл взялся за них чуть ли не с рождения: в нем проснулся талант тренера. Таня ездила с ними на соревнования и хвалила мужа, была счастлива в браке абсолютно. И ни дня не работала.
Светин брак затрещал по швам достаточно быстро: через год после скромной свадьбы только в кругу близких родственников она даже ушла от него совсем. Валера приполз чуть не на коленях просить прощения, с букетом тюльпанов. Ими она и отхлестала его по лицу. Скажи спасибо, что не розами с шипами. И все-таки простила. Вернулась в его маленькую хрущевку. Все родственники успокоились, и они даже устроили празднование их годовщины свадьбы. А через месяц можно было бежать, куда глаза глядят опять, муж припомнил ей все унижения: и цветы, и то, что пришлось просить прощения, стоять на коленях. Зачем тогда возвращал, если не понимал, зачем они вместе?
Не раз Света после очередного скандала и примирения заводила разговор о разводе:
– Валер, давай разойдемся. Нельзя так жить, как мы живем: раз в месяц скандал, раз в полгода мордобой.
– Вот еще! С чего вдруг? – отвечал он, удивленно поднимая брови. Для него такая жизнь была в порядке вещей. Через два года брака, Света начала догадываться, что и в семье его родителей все не так гладко, как они демонстрируют на людях. Пару раз они приходили в гости к родителям мужа, и заставали там гробовую тишину: те не разговаривали друг с другом несколько дней. И это после почти тридцатилетней совместной жизни.
Однажды после очередного скандала мама заметила на ее щеке след от ладони. Возмущению ее не было предела: как? Ее красавицу-дочь кто-то смеет пальцем тронуть, когда она сама, воспитывая ее, ни разу не хлопнула даже попе?!
– Он что? Тебя бьет? И ты терпишь?
Света не знала, что ей сказать. Как-то раз она попробовала ответить ему ударом на удар, так отлетела головой в зеркальный шкаф и чудом не разбила голову.
Начала читать, изучать тему насилия в семье. Опять начала винить себя, думать, что чем-то провоцирует его вспышки гнева.
–Мам, это редко бывает.
–Да ты что, дочь! Разве я для этого тебя растила? Да вы у меня лучше всех!
Да, так и было все ее детство. Родители жили в любви и гармонии друг с другом. Папа всегда шутил, смешил маму, она хохотала над его анекдотами и рассказами. Они находили повод всегда провести время интересно вместе: катались на лыжах, путешествовали, строили дачу. Света с сестрой знали, что их любят и гордятся ими.
Так было до того случая в том проклятом доме. С того дня все изменилось. Для Светы.
В период очередного затишья в их браке, спокойно поразмыслив, Света решила рожать. Запланировано, как она все делала в жизни. До развода дело никогда не доходило, а годы поджимали. И у всех знакомых пар уже давно были малыши. Только она не торопилась с этим, его мама даже начала спрашивать о здоровье, все ли у них хорошо. А Света просто предохранялась все это время сама, осторожничала. Поставила мужа в известность:
– Валер, я больше не предохраняюсь. У нас будет Лелик.
– Мальчик, хочешь сказать?
– Не знаю, кто получится. От тебя зависит, не от меня.
Через несколько месяцев забеременела, наконец. Начала уже волноваться, что придется лечить бесплодие, нельзя, наверное, по три года гормоны пить. Носила малыша легко, чувствовала себя прекрасно, ездила сдавать сессию в своем институте. Все экзамены на отлично, и однокурсники даже не заметили ее беременность. В этот период только и была по-настоящему счастлива в этом неравном браке: состояние ожидания чуда. И муж ее, кажется, берег: перестал придираться по мелочам, они почти не ругались. Света начала думать, что с рождением ребенка все наладится у них, будет настоящая любящая семья.
Родилась милая светловолосая и длинненькая девочка, на удивление всему роддому с черными длинными ресницами и бровками, не характерными для блондинок. Порода.
И все-таки отец был разочарован: ждал сына. Пока Света с малышкой были еще в роддоме, пил с друзьями, то ли отмечал рождение дочери, то ли заливал горе: не сын. Света удивлялась: как вопреки спортивному и целеустремленному окружению на работе Валера умудрялся найти собутыльников – друзей? Потратила много сил и нервов, уговаривая мужа пойти учиться, заочно, в институте.
Роды у Света были непростыми, после них ее прооперировали под общим наркозом, наложили несколько швов, и запретили сидеть первые полтора месяца: только лежать, полулежа даже кормить грудью. И, конечно же, никакого секса.
Но, не тут-то было: муж не собирался создавать ей какие-то особые условия, все женщины рожают, ничего особенного. Ну и что, что после операции? Подумаешь. Даже его мать пробовала объяснить ему, что с ребенком нужно помогать. Увы…
Хвала Господу, малышка была на удивление спокойной и некапризной. Света справлялась одна. Первый месяц прошел как во сне: вставала к дочке, кормила грудью, шла на кухню, чтобы что-то сготовить и поесть. Спала, когда малышка позволяла по два -три часа урывками и жутко не высыпалась. Мужа отправила спать в другую комнату: кормильцу с утра на работу! Научилась даже купать дочку в детской ванночке одна: меняла воду, переворачивая ванну с водой одной рукой, второй прижимала к себе голую малышку, выходила из ванной после этого вся мокрая до нитки. Для нее это были приятные хлопоты, хоть и нелегкие.
Муж никаких особых чувств к дочери не испытывал, не понимал, что жена с этим кульком так носится и сюсюкает все время. Начал ревновать даже: почему столько внимания не ему. Придирки и вспышки непредсказуемого гнева возобновились. Через месяц, как по расписанию – скандал. Из-за секса.
Света беспрекословно с детства была приучена выполнять все предписания врачей: нельзя значит нельзя. Да и желания никакого не было: выспаться бы. Как раз в этот день с утра приехала ее мама, посмотреть на внучку и дать дочери передохнуть. Света спать не ложилась при маме: хотелось поговорить обо всем, после родов осталась запертой в четырех стенах.
Валера встретил тещу на остановке с полными сумками и радостно заглядывал в них, когда та разбирала их на кухне. Света смотрела на него и вспоминала себя в детстве, они с сестрой также ждали маму с работы с покупками и сюрпризами для них. Но он-то взрослый мужчина, глава семьи. Хотя, какой глава? Света с трудом подводила его к мысли о каждом новом шаге в жизни: уговорила сменить квартиру, начать учиться заочно в институте, пусть платно, хоть куда-то стремиться. Расти. Половина скандалов была из-за этого.
Мама повозилась с внучкой часа два. Сходила погулять с коляской вокруг дома. Только в это время Света могла спокойно принять ванну, поухаживать за собой. Муж надолго с дочерью не оставался. Зашла в ванну, и Валера вдруг начал стучать и проситься к ней. Света не открыла и рассердилась: можно раз в неделю побыть наедине и привести себя порядок? Когда мама вернулась, заметила, что дочь с мужем повздорили. Чувствовала все. Уложили малышку спать, и мама тихонько увела дочь на кухню:
– Он, почему такой злой? Ты так и не спишь с ним?
– Мам, так мне нельзя еще. Я у врача была, Елена Николаевна сказала потерпеть еще две недели.
– Дочь, подумай. Мужчина без этого не может. Не удивляйся, что такой агрессивный.
Свете странно было слушать ее слова, раньше всегда вопросы здоровья были на первом месте. После ее отъезда Света сама подошла к мужу, села рядом, положила руку ему на колено, заглянула в глаза.
– Ты так сильно хочешь? Не можешь больше терпеть? Мне же нельзя пока, врач сказала.
– Сколько я могу, по-твоему, дрочить в туалете? Я что? Пацан пятнадцатилетний?
Как обычно, нашел нужные слова. Деликатностью никогда не отличался.
– Хорошо, только, пожалуйста, осторожно. У меня пока там все еще больно. И сделай мне массаж, пожалуйста, попробую расслабиться.
– Массаж тебе? А еще чего? Весь список огласи, буду твои прихоти исполнять. Брошусь со всех ног!
Господи! О чем таком невероятном попросила, чтобы так взрываться! Классный секс был только первые полгода, пока изучали друг друга, и Света открывала для себя эту сторону взаимоотношений с мужчиной. Потом постепенно все сошло на «нет»: минимум прелюдии и некое небыстрое и не слишком приятное действо. Начала даже сравнивать это занятие с тренировкой, пожалуй, спорт даже лучше. Пыталась поговорить о своих ощущениях и желаниях, но не получилось услышать друг друга. Еще до беременности супружеский долг превратился в действительно долг: два раза в неделю по расписанию.
Ни о каком оргазме и речи не шло. Может быть, будь в постели все прекрасно, они и в быту легче находили общий язык. А может быть наоборот: без любви и уважения не чувствовали и не слышали желания друг друга. Света постепенно охладела к этому занятию, пару раз Валера бросил ей в сердцах: «Фригидная! Может тебе с девками попробовать?!» А нужна была просто более долгая прелюдия, Света чувствовала это и говорила ему намеками. Но, увы…
Муж отбросил ее руку со своего колена, вскочил, схватил сумку и выскочил из дома, хлопнув дверью.
Последнее время Свете нравилось оставаться с малышкой дома одной. Муж уходил, все равно куда, и она испытывала вздох облегчения: можно спокойно заняться домашними делами и возиться с дочкой, не чувствуя на себе неприязненные взгляды. После их почти еженедельных ссор у Светы несколько раз пропадало молоко. Она занервничала, хотела кормить грудью дочку как можно дольше. Начала есть больше, даже после ночного кормления шла на кухню и пила чай с молоком, бутербродами и грецкими орехами, пила таблетки, стимулирующие лактацию. Молоко вернулось вместе с лишними килограммами. Не влезала уже ни в одно свое платье, которое носила до беременности. На новые наряды денег не было. Заикнулась мужу, что ей совсем не в чем ходить. В ответ: «Жрать надо меньше. Куда тебе ходить? Сидишь дома все равно».
В итоге мама, как обычно, деликатно вмешалась и профинансировала ее наряды. Света попросила школьную подругу съездить с ней в магазин и чувствовала все время, что та стесняется идти с ней рядом, а может быть, ей это только казалось. А когда пришлось пробежаться до автобуса, ей самой стало смешно и стыдно за себя до слез: она не бежала, а еле шла и задыхалась при этом, а все ее тело, огромное и неповоротливое колыхалось какими-то лишними складками. Каждая привлекательная женская часть жила своей жизнью: грудь, полная молока, откуда-то выросший живот, огромная просто необъятная попа.
На примерках в магазине с ужасом для себя выбирала пятидесятый и пятьдесят второй размеры одежды. Меряла все это и видела в зеркале сорокалетнюю тетю из глухой провинции. Как сидит одежда ей не нравилось, и сама она не нравилась себе. Решила, что обязательно восстановит форму, просто попозже, когда закончит кормить грудью. Всегда умела расставлять приоритеты: сейчас главной была дочь, ее здоровье.
Подруга поехала с ней не зря, подсказала все очень грамотно: выбрали длинный голубой сарафан с крупным цветочным принтом, скромные брюки и несколько футболок-кофточек к ним. Мудрая Наташа сказала: похудеешь – сарафан перешьешь, а брюки отдашь маме. Света меряла обновки дома, крутилась перед зеркалом: и все-таки она красотка! Блондинка, длинноволосая, высокая, да, прилепился десяток лишних кило. Ну и что! Голубой ей очень шел к глазам, брюки тоже сидели неплохо на ее длинных ногах. Сестра успокаивала ее всегда: «Ты просто стала русская красавица, Кустодиевская Венера!»
Подруга в это время пила на кухне чай с Валерой. Муж не преминул за ней приударить. Та, в легком шоке, поскорее засобиралась домой, распрощалась и убежала на остановку. Он рвался ее проводить, та отказалась.
Света смотрела на этот цирк и смеялась в душе, на первых порах ревновала мужа, и небезосновательно: в любой кампании он отворачивался от нее и оказывал знаки внимания всем девушкам, кроме собственной жены. Долго объясняла ему, что ей это неприятно, да и просто неприлично: хотя бы первый танец потанцуй с женой, а потом приглашай, кого угодно и ухаживай, за кем хочешь. Тем более что она без мужского внимания тоже не оставалась. Вскоре ревновать перестала, думала: «Возьмите кому надо это сокровище…» Вспоминала любимый фильм из детства «Театр» с величественной прибалтийской актрисой. Героиня там тоже в какой-то прекрасный день просто разлюбила мужа. И поняла это в какой-то миг. И обрадовалась. Свободе.
После ссоры муж редко приходил домой в хорошем настроении, уже по тому, как он вставляет ключ в замочную скважину, Света знала, чувствовала, в каком он настроении. Часто приходил изрядно пьяный и хорошо, если ложился сразу спать. Часто начинались придирки и выпады в ее адрес. Света научилась молчать и терпеть, чувствовала себя загнанной в клетку. И деваться было некуда: только что сменили квартиру, работы у нее не было, малышка была еще крохотной. Не видела выхода для себя из этого тяжелого брака. И жалко было своих трудов: весь ремонт в квартире был на ее плечах, беременная, она контролировала бригаду строителей, ездила покупать стройматериалы, убирала мусор. Только жить в этой квартире ей было невыносимо.
Радовала только дочь. Дарья Валерьевна росла смышленой и спокойной. От отца унаследовала, пожалуй, только кудри, ресницы и брови. У Светы, натуральной блондинки, была копна прямых длинных волос и светлые ресницы и брови, приходилось все время подкрашивать. В начале их романа муж называл ее «моя кукла Барби». Они и правда смотрелись вместе, как Барби и Кен. У Дашули же были светлые кудри и яркие темные бровки и ресницы. Дочь быстро начала держать голову, ползать, переворачиваться, вставать, и в десять месяцев уже пошла. Следить за ней становилось все трудней, ни на минуту нельзя было оставить одну. Как-то Света разогревала мужу обед на кухне, дочь сидела тут же на полу и грызла корочку ржаного хлеба, резался очередной зубик. Вдруг она начала задыхаться, откусила большой кусок и подавилась. Света бросилась к ней, Валера прибежал из зала, оторвался от телевизора. Указательным пальцем мать достала кусок у дочери изо рта. Малышка закашлялась и задышала. Муж набросился на Свету с упреками.
– Вообще за ребенком не следишь! Чуть не задохнулась она у тебя!
– А у тебя? Я тебе обед готовлю. Мог бы последить за ребенком, пока я занята.
– Что ты суешь ей всякую дрянь? Зачем ты корку ей дала?
– Ты же видишь, я сама напугалась. У нее зубки режутся…Понимаешь?
– Да ты понимаешь, когда вынимаешь!
Никогда не знала, что значит эта фраза, по-видимому, что-то мерзкое.
– Не кричи. Ребенка напугаешь. Я тебя давно не боюсь.
Удар по лицу, пинок в стеклянную дверь кухни. Муж выбежал прочь, хлопнув дверью.
Дашуля зашлась криком, испугалась, прижалась к Светиным ногам.
Господи! Спокойного ребенка дураком сделаем, психи – родители. Скандал на ровном месте!
Света взяла дочь на руки и вышла в чем была из квартиры. Спустилась во двор, присела на скамейку у соседнего подъезда. Дочь успокоилась, задремала. Света погуляла с полчаса вокруг дома прямо с малышкой на руках. Будний день, только бабушки во дворе и мамочки с колясками. Света не познакомилась и не подружилась ни с кем из них до сих пор, все время стеснялась себя и своих проблем. Казалось, все соседи в курсе их семейных ссор: второй этаж, все слышно на всю округу.
Осторожно поднялась к себе, дверь в квартиру не заперта. Обед нетронутый стоит на плите.
Зачем я готовлю, трачу время и силы на эту стряпню?
Мужа дома не было. Света уложила дочку в кроватку. Прилегла на свою кровать рядом с ней, только сейчас заметила, как горит щека от удара.
Сколько я смогу еще это терпеть? И ради чего? Ради квартиры? Будет у меня еще лучше квартира. И даже если будет хуже, но я в ней буду счастлива, пропади пропадом она вместе со своим хозяином.
Встала и начала собирать вещи: сначала дочери, потом свои. Вчера только перечислили смешные детские пособия, только на такси до мамы и хватит. Позвонила ей на работу:
– Мам, мы с Дашей переезжаем к тебе. Насовсем. Я больше здесь не останусь. У меня столько здоровья и нервов нет.
– Я поняла, дочь. Дома поговорим. У меня совещание.
Мамуля занимала руководящий пост в крупном государственном учреждении.
Света ждала такси и нервничала: только бы Валера не вернулся раньше времени. Опять начнутся оправдания и извинения. Она в очередной раз поверит, что сама виновата и это в последний раз.
Все. Хватит. У меня только одна жизнь. И одна дочь. В сумасшедшем доме она расти не будет.
Вечером мама слушала ее рассказ, грустная и какая-то вся поникшая. Света же наоборот, преисполнилась энергии, как будто сбросила тяжкий груз с плеч.
– Дочь, без мужчины не проживешь. Все равно будешь с кем-то встречаться. А он все-таки отец. И потом, он придет опять, с повинной головой, и ты помиришься с ним и вернешься к нему туда.
– Нет, мам. Это была последняя капля. Если мы уже при дочери скандалим до крика и рукоприкладства, добром это не кончится. Или я с собой что-нибудь сделаю. Или с ним. Не хочу, чтобы дочь в такой семье жила. Пусть мы будем вдвоем, только бы она была счастлива.
– А ты, дочь? Тебе тоже всего только двадцать семь. Разве это возраст для женщины? Самый расцвет.
– Мам, я ним несчастлива. Уже три года я спасаю этот брак непонятно зачем. Ради квартиры? Ремонта? Да, черт с ними! Если бы я не знала, что можно в любви и уважении прожить всю жизнь…у меня ваш с папой пример перед глазами. А для него то, как мы живем, это норма.
Постепенно мама успокоилась, Света с дочерью заняли ее прежнюю детскую комнату. Дашуля никакой потери не заметила, ей не было еще и года. Наоборот, все вечера она была окружена бабушкиным вниманием и начала заливисто хохотать, Света даже и не слышала раньше, что она так умеет. Бабушка сажала ее к себе на колени и, приговаривая всякие детские прибаутки, щекотала внучку то за ушком, то за пяточку, то по животику. Дашуля смеялась и вырывалась, потом забиралась на колени сама и просила еще. Света не помнила, чтобы мама играла так с ней и сестрой, ей всегда было некогда, а с внучкой – пожалуйста, проснулась какая-то новая нежность.
Валера позвонил через три дня, ледяным тоном спросил:
– Что собрала манатки, и все? Думаешь, буду извиняться, и умолять вернуться?
– Не думаю. Как хочешь. Я не вернусь.
– А зачем тогда от меня рожала, если жить не собиралась?
– Так, то жить, Валер, а я не живу – мучаюсь с тобой.
– Вот как ты заговорила.
– Я тебе давно говорила: давай разведемся. Дружно жить у нас не получается, а плохо я не хочу. Не привыкла. И ты меня за три года не приучил.
– На развод подавать будешь? Квартиру – имущество делить?
– Да. Я в эту квартиру много сил вложила, если ты не помнишь: беременная ее прибирала и ремонтировала.
– На мои деньги…
– Не надо, Валер. Мама нас много лет обеспечивает. Не только ты.
– Вот и живи с мамой. Никому не нужна будешь…
Вот и поговорили: не одного вопроса о дочери не спросил, папаша. Но вот эта фраза: «Никому не нужна будешь» еще долго преследовала Светлану, всплывала в ее памяти.
Через полгода Светлана вышла на работу: устроилась экономистом недалеко от дома и детского садика дочки. Деньги небольшие, но не лишние: нельзя же в почти тридцать лет у мамы на шее сидеть с ребенком. Алименты приходили смешные: хватало на новую книжку и игрушку ребенку. Сам папаша не появлялся: Света подала на раздел имущества, суд присудил ей одну комнату в их трехкомнатной квартире, Валере с родителями пришлось ей выплатить ее стоимость.
Света вспомнила своей спортивное детство: вставала раньше всех на час и делала силовую гимнастику: восстанавливала фигуру. Объемы ушли довольно быстро, но весь гардероб все-таки пришлось менять: за пять лет все вышло из моды, все вещи были куплены Светой еще до свадьбы, в браке почти ничего.
Работа была новой, интересной, коллектив женский, немолодой и любопытный. Свету расспрашивали, почему развелась с таким маленьким ребенком, совали нос в ее судебные тяжбы с бывшим мужем (ей приходилось отпрашиваться на судебные заседания). Чужая бесцеремонность раздражала и удивляла: их с сестрой учили проявлять деликатность, не задавать личных вопросов не слишком близким людям. Света ни с кем в новом коллективе не сошлась, не заметила, как прошло три года. Вдруг она начала тяготиться и работой и их небольшим провинциальным городом.
– Мам, я хочу переехать в N. Деньги за комнату все равно лежат в банке, только обесцениваются, я думаю, поискать однокомнатную в N. Что ты скажешь?
– Как хочешь, дочь. Занимайся, раз решила. Только как я тебе с Дашенькой помогу? На электричке не наездишься, только на пенсию уходить или в отпуске. Разве плохо мы втроем живем? Что ты придумала?
– Мам. Ни сходить некуда, не выйти никуда, чтоб об этом потом всему городу известно не было. Я сюда и вернулась, сама не знаю зачем. Из-за Валеры.
– Конечно, мужа теперь нет, а мужчина нужен. Ведь я говорила тебе, дочь.
– Мам, дело не только в этом: какие у нас тут перспективы с Дашей? Так я и буду экономистом пыхтеть в этом управлении?
– Делай, как хочешь, раз надумала. А как ты будешь квартиру искать в другом городе?
– По объявлениям буду звонить, договариваться и ездить смотреть, вечерами или в выходные.
– Замятина? Света? Это ты? Привет! Сто лет тебя не видела!
– Ой, Маша. Привет – привет! И я тебя тоже! Только я теперь Знаменская. Ты же в Москве, говорили, живешь?
– Да. Был такой период в моей жизни, только закончился уже. В N живу. Родителей с братом приезжаю навещать. По мужу Знаменская?
– Да. По мужу. Бывшему.
– А ты откуда?
– Даже не знаю, и рассказывать ли, Маш. Квартиры смотрю в N, однушки. Уже отчаялась что-то пристойное найти.
– Да? А что такое?
– В одном агентстве внесла аванс, ждала два месяца, когда они найдут моим продавцам квартиру, а они перезвонили мне: приезжайте, забирайте свой аванс. А квартиры за это время взлетели в цене, и ту квартиру они опять продают, только уже совсем за другие деньги.
– Знаешь что: есть одно крупное агентство, я через них несколько раз снимала себе жилье, надо к ним обратиться, я с тобой схожу к ним в офис, если хочешь.
– Маш, хочу, конечно, только мне неудобно тебя напрягать.
– Никаких напрягов, ты единственная из всех наших чудо – одноклассничков, кого я рада видеть. Расскажи о себе: как ты? Замужем была? Дети?
Нежданная встреча с одноклассницей Марией Петровой была просто подарком судьбы для Светы. Энергичная, пробивная Маша давно освоилась в N, помогла Свете купить квартиру: маленькую гостинку недалеко от Центрального вокзала. Район был не из лучших, и дом – бывшая малосемейная общага. Но сама квартира была в хорошем состоянии, хозяева оставили почти всю мебель. Света все-таки смогла зацепиться в N, нашла работу в крутой нефтяной компании.
С работой повезло: крупная корпорация, регулярные премии, офис в центре города в престижном бизнес-центре. Стабильность, основанная на нефтяных доходах. Руководитель – шестидесятилетняя дама, мудрая и спокойная, несколько лет назад победившая рак. Мэри Вадимовна. Набрала команду в свой финансовый департамент из таких, как Света. Одинокие или разведенные женщины, всего добившиеся в этой жизни сами. Ценят свою работу и умеют отдаваться ей сполна. Как в любой крупной фирме бюрократии хватает, но бонусы перекрывают эти недостатки. Света философски относилась к каким-то мелким неприятностям в офисе. Главное, сделать все, что от тебя зависит, а дальше – будь, что будет. А крупные неприятности Мэри брала на себя.
Смешно рассказывала о себе однажды: при приеме на работу один из топ – менеджеров не воспринял ее всерьез. Стройная, красивая, как голливудская актриса из шестидесятых, волосы воронова крыла уложены в безукоризненное каре, синие глаза, яркие губы – кинозвезда, а не Директор департамента. Через месяц работы признался ей: « Я вас недооценил, Мэри Вадимовна, у вас кроме красоты, такая бульдожья хватка…»
Свете это тоже было знакомо. Ее часто рассматривали, как длинноногую блондинку и не более того. И очень удивлялись, когда узнавали, что у нее разряд мастера спорта по художественной гимнастике, груда медалей и два высших образования с отличием. Да и хватка у нее есть: чувствовать, что это твое, брать и доводить до конца начатое дело. Мэри и ценила ее за это: ставила задачу и забывала, была спокойна за результат. Спорт приучил Свету в самодисциплине и стремлению к успеху, делать всегда чуть больше, на пределе сил. Так и выучилась в двух вузах, сменила место жительства, нашла престижную работу, воспитывала дочь одна.
С Машей начался новый виток дружбы, в школе они подругами не были: Света всегда была на сборах, а в седьмом классе вообще уехала учиться в спортшколу. Потом уже, на одном из вечеров встречи выпускников, кто-то просветил ее, что с Машей произошла жуткая история в десятом классе: малознакомые парни затащили ее в дом и то ли пытались изнасиловать, то ли изнасиловали. Кое-как она сдала выпускные экзамены и уехала в Москву. Говорили, что несмотря ни на что, Машка была в полном порядке: следили за ней в соцсетях.
Да она и в школе всегда была такой: заводила и хохотушка. Рыжеволосая красавица. У одной из первых у нее появилась грудь, быстро она обрела женственные формы, раньше всех. Всегда была окружена вниманием парней, в том числе и старшеклассников, привыкла командовать и несколько помыкать ими.
Света, когда услышала эту сплетню про изнасилование, подумала: «Как будто судьба решила сбить с нее корону, с их Королевы класса… А за что мне был послан этот кошмар, встреча с подонком, перемолотившая мне всю судьбу? Ни мне, ни Маше не за что было это получать. И вот…»
Несколько раз, пока не переехала в свою маленькую гостинку, Света оставалась переночевать у Маши. Они сблизились и переговорили, кажется, обо всем. Одну тему только не затрагивали.
– Маш, а почему ты из Москвы уехала? Мне кажется, она тебе очень подходит, в смысле ритма жизни и уровня, и вообще…
– Мне тоже так казалось какое-то время. А однажды, живя в Москве, я проснулась, и не понимаю: где я, сколько времени, какой сегодня день и куда я должна бежать сломя голову. И поняла, что так больше жить не хочу. И не могу. На квартиру в Москве я еще лет пять пахала бы без выходных, а в N я спокойно купила себе квартиру в центре в новом доме, сделала дизайнерский ремонт, не торопясь. И работаю я теперь гораздо меньше, начала наконец-то заниматься тем, что мне нравится: танцую, рисую, гуляю, путешествую. А Москву я теперь даже больше люблю. На расстоянии.
– Но у тебя же был кто-то там? Ты никогда без внимания противоположного пола не оставалась.
– Ой, вот как раз к этому времени все и закончилось, точнее, я решила поставить жирную точку. Роман у меня несколько лет был с женатым. С кровью, соплями и слезами я его от себя отдирала. Теперь все, табу: никаких несвободных мужчин.
– Вот как…
–Да, подвела итог спокойно наших с ним встреч за три года: убыток сплошной. Один раз слетали вместе отдохнуть на неделю на море, а потом редкие встречи и скромные подарки. А для семьи он за это время загородный дом построил, бизнес на жену переписал, а мне, получается, мелкие подачки с барского стола.
