Текст книги "Всё самое тёмное...(СИ)"

Автор книги: Master Martis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Эхм… Ничего очень страшного, вроде перелома, нет, – а голос-то у него хриплый – разорванная кожа и несильный вывих, но я его уже вправил. Поваляешься пару дней, и будешь как новенький. – мне кажется, или он как-то сник? А еще я покраснел просто тотально. В смысле, зарделись даже самые кончики ушей.

– Фрэнки, ты голоден? – глупый вопрос. Я сегодня не завтракал, а вчера не ужинал, наевшись ягод и сладостей. Конечно, я хочу есть. Я открыл было рот, дабы озвучить это, но мой желудок яростным воспроизведением звуков спаривающихся моржей дал Джерарду вполне доходчивый ответ, а меня заставил вспыхнуть еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще.

Джер хмыкнул и одним движением подхватил опешившего меня на руки.

– Джи, я конечно все понимаю, в детстве кукол не было, но… НЕ МОГ БЫ ТЫ ОПУСТИТЬ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ-МАТУШКУ?! Он от такого напора явно опешил, и чуть не уронил меня. Затем, коварно усмехнувшись, хорошенько меня встряхнул. Нет, ну я понимаю, что он дылда, но такой силы я от него не ожидал. От резкого движения голова у меня мотнулась так, что я заподозрил, что в шее у меня костей не наблюдается, в глазах потемнело, а из легких ушел воздух. Я безвольно обмяк у Джерарда на руках, пытаясь прийти в себя, а тот довольно зло шипел на меня, что-то про то, что он мог бы уронить меня, что мог повредить ногу, что сам я сейчас ходить не смогу, и что сейчас меня лечит он, так что сопротивляться не советует. В глазах потихоньку начало проясняться, и я подметил, что мы уже дошли в кухню. В ушах стоял звон, меня немного мутило, и когда Джерард осторожно посадил меня на стул, я чуть не свалился, оставшись без опоры. Откинувшись на спинку стула, я встретился с взволнованным взглядом Джи глазами.

– Фрэнки? Что случилось? Тебе плохо? Кажется, я перестарался… Прости, пожалуйста, прости, малыш…

В итоге я нарвался на такое бережное обращение со стороны Джи, что мне иногда казалось, что он ждет, что я суну соску в рот и скажу “агу”. Он даже с ложечки меня кормить хотел! В общем, жареную картошку, которую приготовил Джи, я ел, с опаской поглядывая на включившего инстинкт мамочки парня. Если все матери по достижению их детищ шестнадцатилетия, то мне жаль их бедных-несчастных детишек. А еще мне было непривычно такое внимание, и я постоянно краснел. Это все папочкины гены, он, насколько я помню, точно так же заливался краской, стоило маме отпустить шуточку.

Э-эх. А потом…

Потом Джерард сказал, что неплохо было бы помыться, затем посмотрел на меня, вернее, на мою бинтованную ногу, и его лицо смущенно вытянулось. А я вспыхнул как помидор. Черт, не хватало еще мыться с ним! Хе-хе. Нетушки.

Ну и я в итоге сумел отказаться от данной перспективы, причем, путем долгих споров на тему того, что: “нет, я не упаду и не расшибусь в лепешку” или ” нет, моя нога из-за воды не отвалится” или вот, еще ” нет, я не задушусь полотенцем”. Джер, как добрый человек, дал мне нечто вроде пижамы – свою чистую футболку и шорты, причем пижама бы получилась отменная даже из одной футболки, так как она была мне до колен. До колен, представляете? А шорты… Ну а что шорты? Подозреваю, что хозяину придется расщедриться на какой-нибудь шнурок, так как шорты, даже если просто приложить, были шире моей талии раза в полтора. Ну не могу я пожирнеть, мне моя летучесть не позволяет! Поблагодарив Джи за пижаму, я, получив кучу наставлений о том, что: не снимать бинт, в полный рост не вставать, не падать, не… Да много о чем еще, не суть. Джер донес меня до душевой кабинки, бережно усадил на плитку и отстранился, не отводя от меня глаз.

– Кхм… Джи, может, выйдешь?

Это что… разочарование? Вот это, то, что мелькнуло сейчас в изумрудных глазах? Блять, Фрэнки, твоя фантазия, отравленная симпатией к Джерарду, до добра не доведет. Тебе кажется.

Помывка, как ни странно, прошла безболезненно. Бинты намокли, но мою щиколотку даже не щипало. Быстро намылившись и смыв с себя хлопья пены, я помыл голову и, ковыляя на одной ноге, выполз из душа. Ля, про полотенце мне Джи не сказал, что делать? Ладно, пофиг, возьму вот это, черное, не убьет же он меня, в конце то концов. Вытеревшись, и напялив на себя огромную футболку Джерарда, я попытался нацепить шорты, но из этого ничего не вышло. Кхем, ну, нацепить-то нацепил, только держаться данный предмет одежды на моих хиленьких бедрах не пожелал, просто падая на пол. И вот что мне делать? Надо все-таки попросить у Джера шнурок. Выходить в таком виде неуютно, но, повторюсь, футболка закрывает все до колена, так что приемлемо. С этими мыслями я открыл дверь ванной и вышел в коридор. Хозяина дома нигде не наблюдалось, поэтому я решил его поискать. Самым простым способом было бы выпустить крылья и посмотреть, где потоки воздуха самые теплые, но этот вариант я сразу отмел по понятной причине. Поэтому я просто пошел по коридору в противоположную сторону от лестницы,хромая, поддерживая стенку и внимательно прислушиваясь. Я почти дошел до конца коридора, когда одна из нескольких дверей открылась, и из нее вышел Джи, с полотенцем в руках. Он в небольшом ахуе уставился на меня. Нет, ну тут понятно. Я, бледный, мелкий, в его белой футболке до колен, с мокрыми волосами напоминаю наверняка Кентервилльское привидение. Цепей не хватает. А еще в руках держу шорты, которые, по совпадению, оказались темно-бордовыми. Коридор плохо освещен, у меня бы сердечко в пятку ускакало бы. А Джерард только резко сглотнул, вовсю пялясь на меня. Да, я знаю, что страшный, но вроде не настолько. Или…?

– Джерард, я… Твои шорты мне очень большие, можно мне шнурок какой-нибудь, пожалуйста? – скороговоркой выпаливаю, краснея и опуская взгляд. Господи, как же отвратительно говорить объекту симпатии о том, что ты еще и тощий, блин… Почему мир так несправедлив? Почему такие уродцы как я западают на красавцев, вроде Джерарда, до которых им как до луны? Да и крылья эти… Если расскажу, он тоже назовет уродом и выродком и будет держаться от меня подальше… И Несторам скажет, а они вернут меня в приют… От такой перспективы я даже поежился. Не хачуууу…

Внезапно я понял, что Джерард подошел ко мне вплотную. Его холодное дыхание( холодное?) опалило щеку, я поднял на него взгляд… Зрачки расширены, зеленой радужки почти не видно, неужели я настолько страшный?…

В следующий миг я обнаружил, что стою, прижавшись к стенке, а Джерард стоит на том же месте и с волнением смотрит на меня.

– Фрэнки? Ты в порядке? Нога болит?

Ага, видимо, меня повело и я вписался в стенку. Правда, непонятно, почему спиной. Да ладно.

– Все в порядке. Так что со шнурком?

– А, да, сейчас, пошли. – пристально оглядев меня, и, видимо, что-то вспомнив, подошел и, обняв за плечи, помог пройти в комнату, из которой он вышел пару минут назад. От прикосновения прохладных, слегка шершавых ладоней у меня снова вспыхнули щеки, а еще я только сейчас обнаружил, что футболка сползла, оголив одно плечо. Вспыхнув, поспешно натянул ее обратно. Мне показалось, или Джер как-то слишком шумно выдохнул? Наверное, послышалось.

В комнате был полумрак, только на столе стоит включенная настольная лампа, освещая множество листов бумаги. Джерард пошел копаться в шкафу, а я подошел-подхромал к столу, оперевшись на него.

Вау…

Листы бумаги, лежащие на столе, были разных размеров, и сплошь изрисованы. Карандашом, ручкой, красками, маркером, углем, сангиной*…

Чего тут только не было… Цветы, люди, животные, какие-то предметы… Все прорисовано просто идеально! Я даже не думал, что так вообще можно…

– Нравится? – я вздрогнул, не заметив приближения Джерарда.

– Это… это все ты рисовал?

Раздалось утвердительное “угу”.

– Потрясающе, Джи… Ты долго учился?

– Не очень. Хочешь, я тебе что-нибудь нарисую? – а голос, как у сладкоежки с мороженым.

– Да, хочу… Спасибо.

– Что ты хочешь? – по голосу слышу – улыбается. Черт, как-то жарко стало от дыхания совсем рядом с моим ухом. Почему у него такое холодное дыхание?

– Нарисуешь мне лабрадора? Пожалуйста?

– Конечно.

Я развернулся и сглотнул. Джерард стоял слишком близко. Хорошо, что я стоял по свету, и мое лицо было в тени, а то бы он увидел, как я покраснел. Он улыбнулся, а я снова поправил сползшую горловину футболки. Джер протянул мне такой же, как и шорты,бордовый шнурок.

– О… Спасибо.

Я втянул шнурок в шорты и снова подняв на него взгляд.

– Джи? А где я спать буду?

Он замялся, отведя взгляд, явно что-то соображая.

– Соседняя комната гостевая.

– Джерард…

– Ммм?

– Спасибо. За ногу, за то, что спас, за то, что заботишься сейчас.

Он тепло улыбнулся, в зеленых глазах, подсвечиваемых лампой, пляшут искорки. Черт, красивый… ух.

– Не за что. Спокойной ночи, если что-то будет не так, просто крикни, я услышу.

– Спокойной ночи.

Я вышел из его комнаты, оглядываясь. Соседняя комната была только одна, поэтому я не сомневался, когда входил в нее. В полумраке разглядел застеленную кровать. Быстро нацепив шорты, затянул шнурок на талии и юркнул под одеяло. Ооо… как же приятно… Одеялко. И я не представлял, насколько был напряженным и уставшим, не представлял, что у меня на самом деле болела нога. И только сейчас, полностью расслабившись, я блаженно выдохнул.

Ммм… Одеялко…

Комментарий к

Глава длинная( по моим меркам) и я надеюсь на отзывы))

========== Часть 30 ==========

Глава 29. Remember?

Pov Gerard

Я подхватил Фрэнки на руки, осторожно поднимая с кровати, чтобы спуститься вниз поесть. Я волновался за его ногу и совершенно не ожидал того, что этот хрупкий на вид мальчишка умеет так орать. Видимо, я серьезно его достал уже, да вот только мне все равно. От его крика я чуть не уронил итак не совсем целое тело головой об тумбочку, и за тот миг, что я пытался удержать его от этого падения в моей голове пронеслись со скоростью света картинки, начиная от той, как Фрэнки просто ударяется и плачет( ну блин, он ассоциируется у меня с ребенком. Чертовски привлекательным ребенком) и заканчивая той, где голова Фрэнка разлетается на море крови, мозги и что там у него еще. Я знаю, что это уже немного неадекватная фантазия, но на тот момент я был слишком напуган, чтобы мыслить здраво. Я боялся снова представить себе подобное, не дай бог испытать, поэтому единственной моей мыслью тогда было:”Не смей больше так делать”.

Я легко встряхнул Фрэнка, прошипев ему мои страхи, кажется, подействовало, потому что он обмяк у меня на руках и больше ничего не предпринимал.

И ох, я чуть не словил сердечный(три ха-ха) приступ, когда он начал сползать со стула, хоть внешне и старался оставаться спокойным. И да, мои метания вокруг него тоже спокойная реакция, потому что мне больше всего хотелось взять толстое одеяло, запеленать его как младенца, положить на свою кровать, обхватить всеми конечностями и лежать так вечно. А, нет, еще целоваться.

А затем я имел счастье наблюдать за покрасневшим Фрэнком, когда разговор зашел про принятие ванной. Все-таки он невероятно мило краснеет, и теперь эта мысль не кажется неправильной. Я дал ему в качестве пижамы свою футболку и шорты, но они ему, кажется, будут великоваты. Затем отнес парня, который уже не сопротивлялся (усвоил урок), наверх, в ванную и, логично предположив, что в ванной он не помоется, опустил на кафель душевой кабинки.

Стою и смотрю на него, в глупой надежде, что мне не придется выходить. Во-первых, кто его знает, вдруг он покалечится( ох, как же достала эта ненормальная реакция!), а во-вторых мне хочется увидеть его голым, пусть я и не уверен, что смогу сдержаться, но соблазн слишком велик. Но ловлю на себе его вопросительный взгляд.

– Кхм… Джи, может, выйдешь?

Еле подавив обреченный вздох, я выхожу из ванной, оставляя его мыться. Иду по коридору в свою комнату, достаю полотенце и иду в ванную на первом этаже, мыться. Включаю холодный душ, и пытаюсь успокоиться и не думать о том, что наверху Фрэнк обнаженный намыливает свое тело, затем смывает пену, не думать о капельках воды стекающих по его телу… Плохо пытаюсь. Ледяная вода помогает успокоиться, и я вылезаю из кабинки душевой, вытираясь полотенцем и одеваясь. Возвращаюсь в свою комнату и вешаю полотенце на стул.

Черт, я не помню, было ли в ванной полотенце! И чем Фрэнки будет вытираться? Взяв из шкафа свежее полотенце, я вышел из комнаты и замер.

Передо мной стоял Фрэнки, в одной только моей футболке, которая достает ему до колен и выглядит как ночнушка. Бледная кожа так и манит, влажные волосы кажутся черными и еще сильнее выделяют чистую фарфоровую кожу, янтарные глаза, окруженные черными слипшимися от воды ресницами жидким огнем горят на точеном лице. Он невероятно прекрасен, от макушки, покрытой густыми мокрыми волосами, до нежных слегка розовых пяточек, не видавших мозолей (заметил на пляже), красив настолько, что если бы я дышал, то у меня сбилось бы дыхание. Никакой мой рисунок не передаст его черт, того, насколько он похож на ангела. Внутренности скручивает от того, что он не мой, что я не могу поцеловать эти нежные губы прямо сейчас.

Тихий, смущенный голос слышится где-то на задворках сознания, но эмоции захлёстывают меня волной цунами, и я, как взаправду, слышу только гул, схожий с гулом воды в ушах.

– Джерард, я… Твои шорты мне очень большие, можно мне шнурок какой-нибудь, пожалуйста?

Он покраснел. Черт побери, он покраснел! От милого румянца на щеках Фрэнка, я потерял контроль, шагнув к нему. Мягко, чтобы не спугнуть. Возбуждение снова опустилось обжигающей тяжестью вниз живота, я, против воли начал дышать, как всегда, когда не контролирую себя. Я больше не могу ждать, не могу смотреть на его губы без возможности впиться в них поцелуем, не могу и не буду! Я найду эту возможность, я больше не могу терпеть.

Подталкиваю его к стене, пытаясь сдерживаться, иначе могу причинить боль. Протягиваю руку, касаюсь бархатной щеки, провожу по ней большим пальцем. Он замер, не дышит, вглядываясь в мои, наверняка бешеные сейчас глаза, но оттолкнуть не пытается. Или боится. Я слышу, как быстро-быстро стучит его сердечко, гоняя сладкую кровь по венам.

Еще одно мгновение – мучительно долгое мгновение – вглядываюсь в его глаза, а затем наклоняюсь и накрываю своими губами его. Все тело словно прошибает током, я дергаюсь, чуть сильнее придавливая Фрэнка к стене. Он не отвечает, но и не отстраняется, и это наполняет меня небольшой уверенностью. Его губы… Такие сладкие, со вкусом малины и земляники, горячие, и в контрасте с моими холодными ощущаются еще ярче, мягкие до безобразия и невероятно, восхитительно, одуряюще прекрасные. Прохожусь языком по ним, вылизывая дурманящий вкус, просясь внутрь, и он чуть приоткрывает ротик. Не сдерживаю стона, проскальзывая в горячее влажное нутро и задевая язык. А когда Фрэнки мазнул своим языком по моему, у меня снесло крышу. Из груди снова вырывается тихий полустон, и я сильнее прижимаю его к стене, оттягивая пальцами горловину непомерно большой футболки, оголяя изящное, будто выточенное из фарфора плечо Фрэнка. Пробегаюсь по нему пальцами, проскальзываю дальше – под майку, обрисовывая ключицы, одновременно играясь с его язычком, нежно сминая губы.

Но когда я, сильнее оттянув горловину такой мешающей мне одежки, попытался скользнуть пальцами ниже ключиц и соблазнительной ямочки между ними, Фрэнк мычит мне в губы и мотает головой, пытаясь отстранится. Я пытаюсь снова утянуть его в поцелуй, но он останавливает меня ладошкой.

– Джерард… н-не надо… пожалуйста…

Я больше не пытаюсь возобновить свои действия, так как я уже до предела возбужден, еще чуть-чуть и не смогу сдержаться, а раз он этого не хочет, то я лучше умру, чем заставлю его сделать что-то против воли. Аккуратно отстраняю свою руку от горячей и такой соблазнительной груди, с трудом беря себя в руки.

– Джерард, что…

Он выглядит напуганным и растерянным, и, даже если он этого хотел, я вижу, что еще рано заявлять о своих чувствах. Поэтому отхожу на прежнее место, не отрывая взгляда от его глаз, подчиняя, управляя.

– Забудь.

Янтарные глаза на миг мутнеют, затем их взгляд снова проясняется, и я знаю, что он ничего не вспомнит. Смотрит вопросительно, но я уже придумал, что сказать.

– Фрэнки? Ты в порядке? Нога болит?

Видно, что пытается собрать мысли в кучу, немного заторможенно отвечает:

–Все в порядке. Так что со шнурком?

Провел его в свою комнату. В дверях он обратил внимание на стянутую мной горловину футболки и подтянул ее, вырвав у меня резкий выдох. При воспоминании о только что случившемся поцелуе в паху сладко заныло. Черт.

Когда я, уже со шнурком в руках, снова нашел его взглядом, Фрэнк стоял у моего стола, с восхищением в глазах рассматривая мои рисунки. Я люблю рисовать, и потратил около пятидесяти лет в разных академиях искусств, но Фрэнки я этого, естественно, сказать не мог, ограничившись простым “не очень” в ответ на вопрос. Он спрашивал восторженно, и этот восторг Фрэнка грел мне душу, вызывая улыбку. Пообещав нарисовать счастливому мальчишке лабрадора, торжественно вручаю ему шнурок и объясняю место сна.

И сам вскоре засыпаю, представляя умиротворенного Фрэнка за стенкой, с улыбкой отмечая, что он пробудет со мной еще целых несколько дней. Может, за эти дни мне удастся завоевать его сердечко хоть частично и приблизиться к тому, чтобы назвать его своим?

Своим…

Комментарий к

Половина главы написана в очереди поликлиники. Жду отзывов, и высылаю благодарность бетам! Дорогие мои, вы, когда проверяете главу, сообщайте в примечаниях плиз) буду благодарна!

========== Часть 31 ==========

Глава 30. Dreams, or…

Pov Gerard

Когда я проснулся, через тяжелые шторы уже проникали солнечные лучи, освещая комнату. Вставать лень, но вспоминаю, что в соседней комнате скорее всего или уже проснулось, или скоро проснется мое человеческое чудо. На лицо сама собой выползает довольная улыбка. Надо пойти проверить, как он, даже если не проснулся. Встаю с кровати и быстро привожу внешний вид в порядок, мимоходом смотрю на экран телефона. Ну нифига ж себе… 12.04, это как же я так поспал?! В то, что Фрэнк еще не проснулся, мне слабо верится, скорее всего сидит там и скучает… Так, это не дело.

Выхожу из комнаты, и открываю дверь в соседнюю, где ночевал Фрэнки. Хммм… Судя по тому, что в комнате мальчишки не наблюдается, вот этот кокон из одеял на кровати и есть Фрэнк. Почему он так завернулся, лето ведь, жара? Подхожу к кровати, обхожу ее – надо же, даже шоколадной макушки не видно! Как-то он странно пахнет… К запаху малины прибавилась полынь.

– Фрэнк… Просыпайся…

Ноль реакции. Тогда я осторожно, и готовый отскочить( опыт) переворачиваю предполагаемо лежащего на боку в позе эмбриона парня на спину, слегка выпутывая из одеяла, в которое он, тихо промычав, попытался завернуться обратно. Ох, блин…

Фрэнки весь вспотел, щеки красные и его едва заметно потряхивает. Кладу руку на лоб – горячий. Для холодного меня он всегда горячий(во всех смыслах), но сейчас это нездоровый жар. Видимо, неудачное утопление не прошло даром для хрупкого человеческого организма, и Фрэнк заболел. Вот черт, надеюсь, это просто простуда и ничего серьёзного.

Фрэнки приоткрыл глазки, что-то пробормотал и снова завернулся в одеяло с головой. Осталось только ленточкой повязать и на стенку повесить – самый красивый кокон, важно не что снаружи, а то маленькое человеческое сокровище, что внутри. А, нет. Он со стенки свалится и шею свернет. Или на ленточке повесится. Или еще чего случится, с ним ведь не может все просто быть в порядке. Вздохнув, пошел искать свою аптечку под кроватью – может все еще не так плохо и достаточно будет чаем его напоить и шарфиком обмотать?

Чтобы измерить температуру пришлось изрядно повоевать с упершимся сонным Фрэнком, которому не понравились мои холодные руки. В конце концов я перевернул его на спину, затем на живот, тем самым раскатав его из одеяла, сунул градусник ему в подмышку и таким же образом свернул обратно. Фрэнки, видимо, к тому времени устал настолько, что не сопротивлялся и только вялой колбаской раскатывался и закатывался в одеяло.

Тваю мать! Как он умудрился ТАК заболеть?! Почему у Фрэнка температура 39.6?! Когда я достал градусник, на этот раз просто сунув руку в одеяло, так как Фрэнк провалился в неглубокий сон, то сначала охнул, а потом выпотрошил всю аптечку в поисках лекарства. Нашел только растворимое жаропонижающее и метался от двери к Фрэнку, не решаясь оставлять его одного. Потом решился, но предварительно переложил одеяло(а с ним и Фрэнка) на середину кровати и обложил с четырех сторон подушками, хорошо хоть их-то было достаточно. Выйдя за дверь я на вампирской скорости влетел на кухню, пытаясь унять гадкое волнение в груди. Ну вот почему он заболел? Я же волнуууюсь… Просто болезнь, с ним все должно быть в порядке. В порядке. В гребанном порядке!

Я поставил чайник, а сам достал большую чашку и открыл маленький такой шкафчик в углу кухни, в котором хранились редкие, в большинстве своем неизвестные людям, и почти все волшебные травки. Сейчас заварю ему чаек из них – завтра будет если не как новенький, то близко к этому. Так, ладно, у меня есть немного листиков камини – сильное жаропонижающее, заодно и дыхательные пути прочистит и подлечит, только… есть побочный эффект, растеньице-то заодно и галлюциноген. Давать или не давать, вот в чем вопрос… Джерард, ты тупишь. Если ты ему сейчас не поможешь, то температура перевалит за сорок, и тогда у него точно начнутся галлюцинации от того, что расплавится мозг. Беру два целых листика, затем ножиком отделяю еще четверть от третьего и кидаю их в чашку, сверху закидывая пакетик обычного чая с малиной. Кидаю человеческую таблетку с жаропонижающим, и заливаю это кипятком. Пока заваривается нервно стучу ногтями по столешнице, притопывая в такт ногой. Фрэээнкии… Чего ж тебе не живется без всякой ерунды на свою задницу? Хех, теперь к этой ерунде активно набиваюсь я. Буду отбивать других претендентов на эту очаровательную задницу, всех, вплоть до простуды.

“Чаек” заварился, а каминь придала ему прекрасный темно-синий цвет. Понес эту бурду наверх, так же быстро, но на этот раз стараясь не расплескать. Когда захожу в комнату, к мягкому домику Фрэнка прибавились и подушки, вокруг которых он свернулся. В голове сразу пронеслось сравнение с гусеницей, и я против воли улыбнулся.

Аккуратно развернул вяло сопротивляющегося Фрэнка, придал ему сидячее положение, поддерживая сзади рукой, и поднес кружку к его губам. Он был очень горячим, раскрасневшимся и слабым, его трясло, и взгляд, брошенный на чашку сквозь полуприкрытые ресницы был мутным и расфокусированным. Мое мертвое сердце зашлось болью за него. Чуть наклонил кружку, пытаясь напоить его, но Фрэнк плотно сомкнул губы и сквозь зубы прохрипел:

– Я эту бодягу пить не буду.

Нееет, ну так не честно! Я же волнуюсь за этого… нехорошего парня, а он отказывается пить лекарство. Может ему запах не нравится? Ну и что, что немного самогон напоминает, в каком-то смысле это он и есть. А спиртом каминь воняет, ничего не могу поделать!

– Фрэнки… – стараюсь говорить мягко и успокаивающе, – Это лекарство. Выпей, иначе станет хуже. Травить я тебя не собираюсь, веришь мне? – ох, знал бы он, какой смысл я вкладываю в этот вопрос.

– Угу. – на этот раз он обхватил край кружки губами, заставив меня шумно вдохнуть, и сделал несколько больших глотков, мигом осушив чашку. Поморщился, смесь явно была не особо вкусной, но покорно отдал мне посудину, снова свернувшись в клубочек на кровати. Вздохнув и погладив темную лохматую макушку, я пошел за теплым пледом, который завалялся где-то очень далеко.

А через час каминь возымела эффект и у Фрэнка начались галлюцинации. Температура спала до 37.4, что радовало, но, смотря на то, как он мечется по постели, тяжело дыша и несвязно бормоча всякий бред, мне хотелось завыть. Тут я ничем не мог ему помочь. Я лег рядом с ним на кровать и прижал разгоряченное тело парня к себе, поглаживая по голове. Оказалось, что шепчет, а иногда и выкрикивает он не бред и несуразицу, а обрывки из прошлого. Он выговаривал обрывки фраз, из разных ситуаций, причем некоторые шепотом, некоторые со злостью, а не одной в уголках его глаз показались прозрачные капельки.

Судя по тому, что мне довелось услышать, жилось ему несладко. Господи, как же я хочу вырвать глотки всем, кто бил и издевался над ним! А больше всего – его матери и отцу. Именно на воспоминании про то, как его выгнали из дома, он заплакал. Я даже не понял за что, но, судя по тому, что он кричал, родителям что-то в нем не понравилось, что-то, чем он сильно отличался от остальных.

Сколько же боли тебе принес этот мир, малыш… Тшшш… успокойся, теперь ты мой, пусть и не знаешь пока об этом, но ты мой, и я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

Тихо шепчу, уткнувшись в шелковистые волосы на макушке:

– Ты сводишь меня с ума…

Pov Frank

Боги, да что же это… Все началось с того, что с утра было ужасно холодно, мне казалось, что я медленно, но верно превращаюсь в глыбу льда. Более того, мозг упрямо не хотел вылезать из тумана снов, в которых мне снился какой-то брееееед. Чистой воды, самая настоящая бредятина! Вначале какие-то темные коридоры с ржавыми трубами, потом космический корабль, с роботами, требующими покрасить их в голубой, типа под цвет хозяина, затем гигантская пальма, на которую мне, почему-то, надо было залезть, и т.д. При этом всем я периодически выныривал из сна, скоро потеряв грань между миром грез(пусть и стремных) и реальностью. Комната скоро стала восприниматься, как очередной сон, было очень холодно, да еще и дыхательные пути саднили нещадно. Очнулся я только тогда, когда Джи наполовину выпутал меня из одеяла, заставляя сесть и суя под нос чашку с каким-то синим непонятно-чем. Пахло, как от спиртного, да еще травки какие-то, малина чтоль? Он меня бухлишком накачать хочет, чтоб согреться? Я против, о чем и пробормотал парню. Но он так мягко просил меня выпить, уверяя, что это лекарство, что я сдался. Когда утвердительно отвечал на то, что доверяю ему, говорил отнюдь не только про лекарство. Доверяю, как человеку, почти во всем. На вкус это пойло было просто омерзительным, меня чуть не вырвало, но оно было ГОРЯЧИМ. Именно поэтому я быстро проглотил его, чувствуя, как тепло разливается в желудке, подавляя жуткий холод и озноб. Горло, трахея и легкие стали болеть слабее, что меня порадовало, и я поверил, что напиточек-то неплох. Ага, щас, рано радовался, как оказалось.

Через некоторое время на меня снова напал густой серый туман, застилая глаза, и понеслось.

Меня словно вырвало из реальности и настоящего момента, унося в прошлое. Перед глазами вспыхивали картинки, образы, видения и слова, подчиняя, затягивая в водоворот воспоминаний.

Вот я, совсем маленький бегаю с мамой по лужам, пачкая коричневые шортики и поднимая тучу брызг, на радость гоняющемуся за нами Альбергу – моему псу-лабрадору.

Вот я неловко перелетаю с одного железного турника на другой, отчаянно махая крыльями в воздухе. Слышу за спиной женский визг, оборачиваюсь и вижу воспитательницу, глядящую на меня с ужасом в болотных глазах.

Вот перед глазами кафель туалета и белизна раковины, в которую я сплевываю сгустки крови после очередного избиения.

Вот мне снова пять, и я, впервые ощущаю за спиной приятную тяжесть крыльев, снова вижу отвращение в глазах матери и снова сижу в холодном парке.

Сердце колет забытой почти болью – я урод, которому не место под небом, я отвратителен нормальным людям. И сейчас к этой боли добавляется новая – буду отвратителен и Джерарду. Грудь сдавливает, в горле тугой ком, а на закрытых глазах появляются новые слезы. Я уже думал, что умру прямо вот так, от давящей, раздирающей ребра боли в сердце, но в сознание прорывается новый звук. Голос. Джерард.

– Ты сводишь меня с ума…

Понимаю, что это снова бред, но на душе становится легче, и я позволяю черному водовороту закружить меня и унести в блаженное беспамятство.

Комментарий к

Юбилееееей! Тридцатник стукнул… Жду комментов)

========== Часть 32 ==========

Глава 31.

Pov Frank

Ну… Что сказать. В итоге из-за внеплановой болезни я провел у Джера еще четыре дня. У него дома. Я не знаю, что он сказал моим теперешним родителям, но факт есть факт – никто не приходил и не требовал меня обратно. Хотя, с чего бы. Джерард надежный, в этом я на собственном опыте убедился. На своем прекрасном, волшебном, незабываемом опыте.

Так обо мне не заботились, наверное, никогда. Мама с папой, хоть и любили меня(до печально известного проишествия), но и нее, и у него было очень много работы. Они очень старались обеспечивать небольшую семью, в виде друг друга и меня, но, к сожалению, у них не хватало времени на сына, то есть меня. А может, и к лучшему, ведь если бы я привязался к ним сильнее, то еще хуже воспринял бы потерю. Хотя, куда уж хуже, до сих пор больно…

Так вот. Потом были многочисленные приюты, где, естественно, ни о какой заботе речи не шло. А сейчас, из-за, казалось бы, банальной простуды, я получил столько добра и тепла, что хватило бы, чтобы осветить всю мою никчемную жизнь. Я вообще не думал, что люди бывают такими… такими… хорошими.

Когда я выполз из удушливого и липкого бреда, Джерард лежал рядом со мной, и обнимал. Хорошо так было, тепло…

” – Мммм…

– Фрэнки? Проснулся?

– Угу…

– Эээ?! Ты куда? Не вставай, ты два дня провалялся, аккуратно надо!

– Сколько?!

– Два дня. А потому ты не встанешь, пока я не разрешу.

– Ааааа! “

Я усмехнулся, вспоминая этот момент. Во сне я, стремясь избежать холода, плотно завернулся в одеяло, и Джерард просто подхватил меня, прямо в одеялке, как рулетик, на руки и пошел вниз. Он абсолютно не обращал внимания на мои протесты, только ухмылялся, и мне ничего не оставалось, кроме как смириться. Я уже говорил, что он очень сильный? Так вот. Я себя, конечно, прям задохликом не считал, но по сравнению с Джи я был как мышонок по сравнению с медведем.

Классно некоторым(не будем показывать пальцем), не страшно ночью на улицу выходить. А я вот, даже из рук вывернуться не могу. Но, вообще, я не сильно старался. На руках у Джерарда было тепло и уютно, и в конце концов я просто расслабился и еле моргал слипающимися глазами. В теле чувствовалась чудовищная слабость, и умом я понимал, что сам бы не встал, но мне не нравилось, что он меня на ручках таскает.

Джерард тогда принес меня на кухню и напоил горячим чаем, на этот раз нормального, коричневого цвета. Синий чай я больше ни-ни.

Сам он тоже пил чай, и рассказывал мне про первые матерные слова, которые, кстати, появились в Польше. Я смеялся так, что чуть не расплескал чай, и долго не мог его выпить. Как только я пытался сделать глоток, как на меня накатывал новый приступ хохота, и я фыркал в чашку. Джерард смеялся со мной, в особенности с моих комментариев, а я потихоньку любовался им. Красивый, очень красивый, когда улыбается. И не только. Бледная кожа контрастирует с черными волосами, и на этом черно-белом фоне выделяются глаза. Зеленые, как первые листики сирени. При улыбке видны такие же белые зубы, в которых сильно выделяются клыки. Острые. Они придают ему немного хищный вид, но мне все равно нравится.