Текст книги "ЧРС или лучшее рождество Эдвакрда Мейсона (СИ)"

Автор книги: Mary_Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Хва-а-а-а-т-т-т-а-ййй поводья-я-я-я! – кричал он, зацепившись носками сапог за перекладину и удерживая на ней весь свой вес. Ну и, конечно же, вес мешков с подарками.

С криками «Человек за бортом!» Белла ринулась вперед, хватая управление оленями. Она дергала их туда и назад, пускала волны и даже почти сплела из них канат. В общем, ее манипуляциям могла бы позавидовать любая гимнастка, работающая с лентой.

Олени, опешив от такого разнобоя команд и смены извозчика, пытались следовать всем командам. Это походило на исполнение тектоника.

– Тяни на себя и вниз! На себяяяя и внииииз! – кричал висящий вниз головой куратор, явно раздосадованный новым танцевальным стилем своих оленей.

Собрав в кучу все свое самообладание, Белла потянула скрипящие кожаные поводья на так, как ей было сказано. Олени, издав подходящий к ситуации возглас и упираясь копытами в невидимую землю, стали тормозить, а затем снижать высоту.

Эдвард молился. В принципе, он был не набожным человеком, да и его работа как-то исключала из себя веру в Бога, но сейчас он заговорил бы даже на иврите, если бы ему пообещали, что после этого сани благополучно приземлятся и он при этом не сломает шею.

Пушистое покрывало из белого снега стремительно приближалось к его голове, а ноги уже отказывались удерживать такой вес и, в следующую секунду, размахивая мешками и осыпая все вокруг подарками, куратор приземлился прямиком в сугроб.

Звуки доносились до него как будто через вату. Снег, напоминающий Эдварду любимое ванильное мороженное, облепил его тело.

Перед ним предстало ночное небо Сан-Франциско, усыпанное звездами и окутанное тишиной. Ветер стих, а снежинки мягко опускались на его бледное перепуганное лицо, моментально тая и стекая по скулам.

А может быть, он плакал?

* * *

Спустя два часа после наступления Рождества.

– Ты просто себе не представляешь! Она перепутала оленей, неправильно переписала списки детей, застряла в дымоходе, покалечила меня! Она едва не угробила меня, катапультировав подарки! Она сорвала это Рождество! – Эдвард стоял в коридоре главного офиса, высказывая все накопившееся за эту долгую ночь недовольство Снегу. Тот увлеченно слушал его, изредка цокая языком и кивая. Серые глаза Снега выражали сочувствие, но в них же можно было заметить легкую издевку. Возможно, если Эдвард не был бы так взвинчен, он бы заметил эту насмешку в глазах коллеги, но он лишь без умолку тараторил.

Холод тоже с явным интересом слушал слова куратора и едва скрывал улыбку в мехе капюшона своей синей крутки.

– А что это у тебя, Эдвард? – указал он на лист бумаги, которым Мейсен махал перед лицом Снега.

– Жалоба.

– Жалоба? – переспросил Холод с явным интересом. – На Беллу?

– Естественно. – Кивнул уставший парень. – Первый раз за пятнадцать лет у меня был ЧРC!

– Да ладно тебе, Эд. – Снег добродушно улыбнулся, поглядывая через плечо на старшего брата Холода. В его глазах заплясали чертики. – Не жалко тебе, девчонку?

– Мне жалко детей, которые получили не те подарки… – многозначительно заявив это, Мейсен шагнул в кабинет к Санте.

– Надо было ему сказать. – Подметил Снег.

– Пусть… – Холод лениво махнул рукой и зевнул, навевая на всех окружающих умиротворение и сонливость.

* * *

Эдварду в кабинете было неуютно. Он не был здесь с прошлого года, когда Санта пригласил его к себе, чтобы собственноручно поздравить куратора с тем, что он попал в тройку лучших отдела доставки подарков.

И вот сейчас он мялся в нерешительности перед своим наивысшим-наидобрейшим-наилюбимейшим начальством.

– Эдвард, сынок, присаживайся. – Седобородый старик указал на огромное мягкое кресло зеленого цвета, стоящее прямо возле самого большого рабочего стола в мире, полностью заваленного детскими письмами. – Что за дело у тебя ко мне?

– Я хотел… – он запнулся, вспоминая испуганные шоколадные глаза Беллы. Вспомнив теплое свечение, которое они излучали, когда девушка доверчиво улыбалась ему. – Дело в том… – перед его взором возник смешной зеленый колпак, который постоянно съезжал с волнистых блестящих волос, пахнувших корицей и яблоком, прямо на лоб.

– Ладно, пока ты формулируешь свою странную речь, – старик улыбнулся, и тепло вмиг проникло в душу Эдварда, согревая ее и окутывая счастьем. – Хотел поблагодарить тебя, за то, что присмотрел за моей внучкой. Ты знаешь ведь, какой это волнительный момент – первое Рождество! Помню, в свой первый раз ты врезался на оленях в клен, – он засмеялся, но без злобы, – так всегда случается с новичками. Но только тебе я мог доверить свою милую Беллу. Надеюсь, она не принесла тебе много хлопот?

– Что вы, Санта, все был просто замечательно… – прошептал Эдвард, комкая жалобу у себя за спиной.

Эпилог.

Белла считала овец. Маленькие белые зверюшки усеяли ее платье, скача вокруг подола юбки, словно на детской карусели. Это был подарок ее дедушки.

Но обновка не радовала девушку, и она, шмыгая носом, просто вела счет овечкам:

Одна овечка, вторая овечка, третья овечка, четвер…

– Кажется, они движутся. – Раздалось над ее головой. Затем рядом со стуком приземлилась чашка какао с тающими в нем зефирками.

Конечно, голос сам по себе возникнуть не мог, и когда Белла подняла свои переполненные слезами глаза, то увидела своего куратора. Он мялся, словно девица в свой первый школьный бал, и даже пару раз открывал рот, чтобы продолжить содержательный монолог.

Белла молча смотрела на него карими глазами.

Он пришел еще ее унизить? Возможно, он сейчас поставит ей на лоб печать «Кошмар года»?

– Мне показалось, что какао может помочь справиться со стрессом. Вообще, конечно, с этим лучше справляется шоколад, но в буфете сломался подогреватель, и эта жуткая эльфийка, с носом этим… – бурчал парень, активно показывая девушке размеры носа эльфийки, но затем осекся. Он увидел в ее бездонных омутах грусть. Увидел, как по черным ресницам скатывается слеза, и тут же поник.

– Она тоже меня раздражает. – Прошептала обладательница волшебного платья и придвинула к себе какао.

– Напоминает моего куратора. – Выдал Эдвард, присаживаясь на подлокотник зеленого дивана в форме елочки.

– Что?!

– В мое первое Рождество, пятнадцать лет назад, моим куратором была жууууткая женщина, с вот таким носом, – он наглядно показал, какой длины достигал ее нос, – и не менее огромным размером собственного эго.

Белла с интересом наблюдала за рассказчиком поверх чашки.

– Серьезно?

– Да нет, конечно, – он усмехнулся, – это она мне такой казалась, потому что едва не убила меня, когда я врезался на ее санях в дерево. От волнения в моей голове перемешались все изученные команды для оленей. Я едва мог вспомнить собственное имя!

Белла звонко засмеялась, мысленно представив эту душераздирающую картину с растерянным Эдвардом и кураторшей-извергом.

Мимо хохочущей Беллы и усердно жестикулирующего Эдварда прошествовали трое братьев: Холод, Мороз и Снег. Они о чем-то заговорщически перешептывались, едва сдерживая смех и поглядывая на сидящих на диване молодых людей.

– Всё, что ни делается – всё к лучшему. – Покровительственно отозвался Холод и усмехнулся, направляясь к кафетерию.