Текст книги "Через тернии (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сияющая точка схлопнувшегося мини-портала еще эффектно пульсировала на черном фоне дальнего космоса. Мариус едва сдерживал фыркающую пару огненных коней, желающих немедленно отправиться в обратный путь. Стоял вполоборота, насмешливо смотрел на опоздавшего всего на какую-то долю секунды Сёдзабуро. Тот с вызовом откинул пряди длинных платиновых волос, задрал подбородок, провожая взглядом улетевший в портал ценный артефакт, снова доставшийся давнему противнику. Тонкая кисть лежала у основания сильного черного крыла. Грифон скалился остроклювой мордой.
– Увидимся, везунчик! – прозвучала ставшая традиционной фраза.
Мариус пожал плечами, будто не услышал, и сверкающая колесница сорвалась с места. Горящая дорожка из-под пылающих копыт сложилась в слова: «Per aspera ad astra»*.
– Везунчик и хвастунишка, – усмехнулся Сёдзабуро. Последнее слово всегда за ним.
Матвей прикрыл глаза, устало откинулся на спинку стула, размял затекшую шею. Мечтательно улыбнулся – день прожит с удовольствием.
Он творил миры: размашисто, широкими масляными мазками или четко, множеством грифельных оттенков, акварельно-нежно или анимэшно, в шикарной графической программе, засекреченной настолько, что пришлось лететь через океан и лично подписывать контракт с тысячами предупреждений. На буржуев Матвей работал дистанционно – еженедельно поставлял веселые комиксы о приключениях трех друзей-толстяков и их борьбе с главными американскими вредителями: острым Бургером, сестрами Пончиками и злобным доном Бурито. С каждой историей положительные герои становились все тоньше, а их противники – все полезнее. А месяц назад совсем повезло: эскизы веселых милых зверюшек выкупила одна из крупных кинокомпаний за приличные деньги, поэтому сейчас Матвей мог спокойно рисовать для души и свободной сети, продолжая фантазийную космосагу с собственноручно выдуманными героями – вредным блондином Сёдзабуро и борцом со злом Мариусом, втайне срисованным с себя любимого. Мариус приходил на помощь бедствующим планетам и кораблям, сражался с завравшимися злодеями, дарил детям мороженое, а дамам – цветы. Творил добро, одним словом. Вовремя появлялся в сияющей колеснице, запряженной парой огненных коней, наводя ужас на негодяев. Был загадочно молчалив и вежлив, благородно-бледен, с копной темных густых волос и угольно-черными глазами. Трагизма добавлял не скрываемый героем протез ниже колена левой ноги. Конечность мрачный принц справедливости, разумеется, утратил в процессе важной и чрезвычайно опасной миссии. Как только жив остался.
Сёдзабуро был полной противоположностью: летал верхом на разумном черном грифоне и пакостил где только мог. Усмехался, цинично и не всегда удачно высмеивал героя, порой снижая градус пафоса. В своих шелковых кимоно, со сложными прическами из ослепительно-белых волос и изысканными жестами, он неизменно привлекал внимания намного больше, чем хотелось и Мариусу, и Матвею. Матвей признавал, что пристрастен к блондинистой вредине, вырисовывал его особенно тщательно, отдавая дань деталям одежды, пытаясь сохранить значение и сочетания цветов и оттенков, долго работал над лицом и позами. Матвей обожал классическое и современное японское изобразительное искусство. Мариус же только презрительно хмыкал и просился на новые подвиги.
Сага неизменно пользовалась успехом в интернете, многочисленные поклонники просили наконец сослэшить «красавчиков», но автор-Матвей под незамысловатым ником «Astra94» пока считал их только недругами.
В комнату заглянула мама.
– Все сидишь? Вон бледный какой. Проветрился бы.
– Обязательно, мамуль, – Матвей сладко потянулся, развернулся вместе со стулом, посмотрел на явно освеженную салоном маму. – Какое-то мероприятие?
Мама кокетливо поправила выбившуюся из прически осветленную прядку.
– Вечером поезд. В Москву.
– Ах да, – парень наморщил нос, припоминая. – У тебя слёт юных Василис.
– По обмену премудростями, – рассмеялась мама и чмокнула сына в щеку. – Справишься пять дней один?
– Конечно. Сейчас за хлебом схожу. Суп доем, а потом с чистой совестью буду заказывать на дом вредную еду. Вы только со своими Василисами столицу не спалите. В прошлый раз даже в телевизор попали!
Арина Викторовна, заслуженный учитель года и завуч престижного лицея, собиравшаяся на масштабную ежегодную педагогическую конференцию, по-девчоночьи фыркнула и потрепала сына по лохматой макушке.
– Шалунишка. Как поживает твой остроумный блондинчик? Всё достает героя? – с искренним интересом осведомилась, оценив созданную картину.
– Достает, – весело подтвердил Матвей. – А что делать? Кристалл он проворонил.
– Главному спасителю пора допустить ошибку. Слишком у него все гладко, – заметила умная мама.
Матвей рассеянно кивнул – он и сам об этом подумал, прорисовывая сегодняшний эпизод. В следующий раз Сёдзабуро удастся воплотить какой-нибудь особо пакостный замысел.
А мама вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь, вздохнула – сыну был нужен друг, не интернетно-виртуальный, а просто парень, с которым можно погулять, поговорить, сидя рядом, не по скайпу. А еще лучше – девушка. Но не всё так просто…
Править колесницей с огненными конями и бравировать биопротезом в комиксах было, конечно, очень эффектно. В настоящей жизни все выглядело совсем не по-геройски, Матвей это знал лично. Протезы, правда, у него имелись высокотехнологичные, американские, повторяющие все функции мышц и суставов. Когда Матвей будто не торопясь, чуть враскачку выходил на улицу, то никто не подозревал, что у высокого стройного парня нет обеих стоп. За инвалида его, к счастью, не принимали, сочувствующими взглядами не провожали, но это не исключало частые фантомные боли и чувство горького сожаления, не говоря уже о тяжелой физической нагрузке от простой ходьбы. Матвей на судьбу не роптал – Витальке с Дёмой никто уже не поможет. Молодые были, дурные и протестующие против серости обыденной жизни. Решили, что прыгать с пешеходного моста на крыши притормаживающих электричек – это очень круто. Пассажиры жутко нервничали, пугались терактов и бандитов. Парни ржали, снимали свои хулиганства на телефоны, чтобы потом ловить восторженные взгляды девчонок и лайки в ютубе. Допрыгались. Вместо пригородной электрички шел скоростной поезд. Воздушной волной с крыши скинуло всех троих. Матвей приземлился удачнее остальных, ему лишь отхватило обе стопы. А приятели… Хорошо, что Матвей моментально отрубился от боли и ужаса и не видел, что осталось от друзей.
Арина Викторовна стойко переносила удары судьбы. Пережила разочарование первой любви, когда прекрасный синеглазый избранник оказался грубым и неотесанным мужланом, вырастила сына одна, работала и училась, многого добилась профессионально, но упустила собственного ребенка, опомнилась, когда сын вырвался из-под опеки, начал грубить и чудить. Но как проконтролировать взрослеющего подростка, когда время беспощадно утеряно?
Трагедию с Матвеем Арина Викторовна восприняла, как расплату. Мужественно взялась за реабилитацию сына, выстояла в борьбе с претензиями по поводу своей состоятельности как педагога, вовремя заметила у парня признаки тяжелой депрессии и пригласила опытного психолога катастроф. Общение со специалистом помогло – постепенно Матвей принял себя, переборол острое чувство вины, внезапно увлекся рисованием, начал активно общаться в сети, нашел товарищей по несчастью и Алана – молодого американца, потерявшего ноги после неудачного прыжка с тарзанки. Вскоре эскизы Матвея, не без помощи нового друга, заметили в Америке и предложили работу по оформлению графических приключений. Теперь Матвей планировал дистанционное обучение в колледже изобразительных искусств Нью-Джерси. Арина Викторовна украдкой неумело крестилась – не было счастья, да несчастье помогло. Матвей выправился, проявил характер и талант, и отношения между матерью и сыном наконец установились правильные, доверительные, словно они оба вдруг поняли, что могли лишиться друг друга. Алан же недавно пригласил русского приятеля с мамой в солнечную Калифорнию, на свадьбу – он встретил девушку, влюбился и теперь строил семейное счастье.
Матвей медленно возвращался домой, помахивая пакетом с буханкой ржаного хлеба, пачкой чипсов, связкой бананов и мороженым – всё-таки ему предстояло прожить пять суток без мамы. У подъезда парень остановился, глубоко подышал – прогулка давалась нелегко, натертые ноги нестерпимо зудели.
– Здорово, кореш!
Матвей обернулся, узнал Димыча с восьмого этажа. Димыч происходил из семьи рабочих и сам недавно устроился на завод. Простецкая физиономия сияла, и Матвей заподозрил, что парень уже где-то принял на грудь.
– Привет, Димон, – отозвался Матвей. – Не рановато отдыхаешь?
– Обижаешь, брат, – ничуть не обиделся сосед. – Это я просто счастлив! Понимаешь?
Матвей послушно помотал головой.
– Школу я закончил, так? – Димыч загнул грязный палец. – В армии был. Шарагу одолел, считай профессию получил. На конвейер взяли, уже зарплату первую обмыли. Теперь что рабочему человеку надо?
Матвей пожал плечами, удивляясь рассудительности рабочего человека. Димыч широко улыбнулся.
– Жениться надо! А Надька она знаешь какая? Уух! Сказала, пока стабильной зарплаты не будет – замуж не пойдет. А пока замуж не выйдет – ни-ни! Вот она у меня какая! Теперь женюсь!
Димыч похлопал изумленного длинным монологом Матвея по плечу.
– Ну, бывай, сосед! Будь счастлив тоже!
Матвей печально смотрел вслед уходящему Димычу. Слишком много в последнее время вокруг него влюбленных. Словно вопреки его одиночеству. У него и секса-то нормального так и не случилось. На выпускном пьяный перепихнулся с доступной одноклассницей, потом ещё с какой-то… на дискотеке. А вскоре они организовали “тройку смелых” и стало не до секса – адреналин от опасных трюков требовал отдачи, и возня с девчонками казалась скучной и не особенно нужной.
А сейчас… Это только в романах девушки сплошь бескорыстные и благородно согласные связать свою жизнь с калекой по большой и светлой любви. Наверное, такие девушки существовали. Но Матвею не попадались. Нескольких встреч хватило, чтобы парень утратил иллюзии и, вспоминая пережитое унижение от откровенно испуганных девичьих взглядов, поставил на личной жизни крест. Теперь Матвей существовал в образе загадочного Мариуса, которому женские восторги доставались в полной мере. Но Мариус, как и Матвей, уже не верил в любовь.
Настроение испортилось. Матвей планировал продолжить американский комикс, но вместо весёлых картинок бездумно водил карандашом по альбомному листу. Вскоре проявилось нежное гордое лицо с насмешливыми раскосыми глазами. Длинные брови, длинные волосы. Рука машинально добавила в прическу знакомую заколку. С листа на него смотрел Сёдзабуро, противник и заноза в заднице, но до чего красив и остроумен! Без него жизнь Мариуса была бы скучна. Жаль, что у Матвея нет такого… пусть даже врага.
Как часто бывало к перемене погоды, под вечер появились фантомные боли. Матвей пошарахался по квартире, попробовал отвлечь себя громкой музыкой и общением в чатах, но фокус не удался. Постанывая, парень выпил две выписанные на такие случаи таблетки и завернулся в одеяло, терпеливо ожидая облегчения.
А ночью, когда закончился дождь, и сквозь мрачно отходящие черные тучи проступила луна, к нему явился Сёдзабуро. Отворил дверь в спальню, спокойно и медленно зашел, обласканный лунным светом – Матвей терпеть не мог задернутые шторы.
Парень подскочил в кровати, прищурился, моментально узнавая силуэт – шелковые одеяния, длинные белые волосы, картинно-красивое лицо.
– Вроде это обезболивающее не должно давать глюки, – растерянно пробормотал, отказываясь верить в реальность.
Сёдзабуро приблизился, присел на край постели, принял привычно-изысканную позу, уложил складки хакама. Он был словно 3D-картинка: вроде бы присутствовал, но кажется, протянешь руку – и она пройдет насквозь. Матвей протянул руку, погладил по шелковому плечу. Ладонь ощутила нежность дорогой тонкой ткани и теплое тело.
– Привет, Мариус, – улыбнулся Сёдзабуро.
– Как ты меня нашел? – выдавил Матвей, напряженно вглядываясь в появившегося героя своего комикса. Наверное, все же сон.
– Ты звал. Я услышал.
Матвей усмехнулся – он реальный совсем не похож на Мариуса, героя и спасителя. Сейчас Сёдзабуро внимательно рассмотрит неказистое лицо, деформированные ноги и раскроет обман. Но блондин ответно коснулся голых плеч, легко, словно бабочка крыльями, провел до кистей.
– Я долго искал выход. Не так просто пробиться в твою реальность.
– Тебя не существует, – пролепетал Матвей, закрывая и снова раскрывая глаза. Сидящий рядом парень в кимоно никуда не делся.
– Ты меня придумал – значит, я существую, – философски заметил Сёдзабуро. – И ты плод моей фантазии. Тебя не должно быть. Но ты есть.
– Я не герой.
– Мариус все время притворяется, – уверенно заявил Сёдзабуро.
Матвей хмыкнул – он думал также – и откинул одеяло, выставив гудящие конечности. От препаратов боль притупилась, но все-таки чувствовалась местно.
Сёдзабуро прилежно ощупал ноги своими прохладными ладонями. Поднял лицо и посмотрел прямо в глаза.
– Что тебя смущает? Ваше общество осуждает особей с утраченными частями тела?
– Ннет… Да. Наверное… – запинаясь, не дал Матвей конкретного ответа. Так поставить вопрос мог только… нечеловек. Боль же совершенно ушла. Сёдзабуро потряс ладонями, подул на пальцы.
– Горячо. И горько. Много скорби накопил за это время.
– Было больше, – шокировано отозвался Матвей. – Посмотри на меня, Сёдзабуро. Ты ошибся.
– Незачем смотреть, – блондин плавно развел широкими рукавами. – Все равно не вижу, как люди. Я ощущаю мир по-другому. И я знаю – это ты.
Ошарашенный Матвей долго выспрашивал, как познает мир явившийся персонаж. Цветное зрение Сёдзабуро исключил, а видел в ультрафиолете и еще каком-то спектре, который называл «диагональным». Но смотрел прямо в глаза и предметы находил безошибочно, иронично при этом усмехаясь.
– Мы не такие, как вы, – повторил Сёдзабуро, когда Матвей сделал паузу. – Наша звезда излучает в другом диапазоне волн. Для человека из Солнечной наш мир – царство вечной тьмы.
Незваный гость незаметно растворился в предутренней серости, а Матвей проснулся необыкновенно бодрым. Ноги, впервые за последнее время, не ныли от долгой ходьбы. Матвей здраво рассудил, что приснившийся так ярко герой – явление, распространенное на определенном этапе творчества, и уселся за компьютер.
На этот раз Мариус преследовал пиратскую капсулу – преступники везли на окраинную торговую систему живой товар. Без угрызений совести Мариус выкинул обезвреженных, но все равно чертовски опасных преступников в чистый космос, пришел на помощь пленникам. И тут эффектно появился красавец-блондин. Машущий кожистыми крыльями черный, как смертный грех, грифон посеял панику среди пассажиров, и Сёдзабуро ловко отбил от группы высокую синекожую леди с татуировками верховной власти. Мариус вовремя вступил в поединок, но сражался вполсилы, завороженный отточенной техникой противника. Сёдзабуро подпустил его слишком близко, на расстояние дыхания, касания… Леди сидела верхом на ухмыляющейся зверюге, вцепившись в драгоценное ожерелье на его мощной шее, слишком спокойная для существа, впервые встретившего на пути грифона. И Сёздабуро явно был настроен на победу. Смутное сожаление кольнуло в сердце, Мариус пропустил выпад, но Сёдзабуро не воспользовался, лишь мельком посмотрел в сторону, и грифон мгновенно сорвался с места, скрылся с глаз, увозя пленницу.
Блондин тут же отскочил, отвесил шутливый поклон.
– Мое почтение, герой. Ты сегодня не в форме.
Мариус отвернулся к восхищенным зрелищем поединка спасенным пленникам, самых разнообразных видов и рас.
– Ты явился за леди.
Сёдзабуро внимательно вгляделся в опечаленное лицо, отбросил шарик разового портала. Точка вспыхнула, сверкая и расширяясь.
– Не для себя, Мариус. Супруг миледи нанял меня выследить пиратов.
Он шагнул в окно портала, а Мариус впервые смотрел, как исчезал утонченный силуэт в развевающихся шелках.
Сёдзабуро оказался загадкой. Создавая персонажей своего комикса, Матвей продумывал биографии отрывочно, без подробностей. Но иногда его осеняло, словно Мариус приносил информацию, которую узнавал от таких же нарисованных героев. Поговаривали, что блондинистый красавчик происходил из закрытой для содружества цивилизации, торгующей драгоценным анестизирующим маслом и алмазами. Цивилизация слыла гордой и спесивой, помешанной на ритуалах и церемониях, и вести с ними переговоры могли только специально подготовленные дипломаты. Про Сёдзабуро сплетничали, что он был принцем клана, изгнанным в космос за серьезную провинность. Мариус не сомневался, что эта бледная немочь могла напакостить не на одно изгнание. Сведения поборнику добра поставляла Роуз – милая девушка-агент, помощник и друг. Иногда они встречались на астероидах, и красноволосая красотка щедро делилась информацией на благо мира.
– А почему пришел ты? Почему не Роуз? – задумчиво высказался Матвей, когда нарисованный блондин явился на следующую ночь.
Сёдзабуро игриво пошевелил бровями.
– Роуз пустила корни на какой-то удаленной планетке, очаровала местного принца и счастлива до кончиков шипов.
– Она что, растение? – изумился Матвей.
Блондин пожал плечами.
– Разумная жизнь может быть в любой форме. А иногда даже и без формы.
– Кстати, где твой грифон? – вдруг вспомнил Матвей об еще одном немаловажном существе.
– Куда же я без него, – весело оскалился Сёдзабуро и тихо присвистнул. В коридоре завозилось что-то большое и темное, шумно вздохнуло. Матвей сглотнул.
– О Боже.
– Я знал, что ты спросишь про Рейдена.
– Мы враги.
Сёдзабуро отрицательно покачал головой и поднялся.
– Я еще приду.
– Почему? – с замиранием сердца спросил Матвей.
Блондин обернулся на пороге.
– Потому что ты всегда слушал, что я скажу тебе вслед.
Мариус ожидал в засаде. Он должен прийти, обязательно. Мариус так старательно, в несколько этапов, выстраивал обманку. Сёдзабуро непременно примчится за драгоценностью своей планеты. Звук крыльев прозвучал как музыка. Мариус улыбнулся и вытянул клинок. Сёдзабуро легко соскочил с грифона. Он оказался также готов сражаться, закружил вокруг противника, создавая ложные движения.
Артефакт Мариус провокационно убрал в карман облегающих брюк. И почти не сопротивлялся, когда узкая ладонь скользнула, будто лаская. Сёдзабуро медленно облизал розовые губы, отвлекая внимание. Мариус закономерно залип, наблюдал за острым язычком и приоткрытым ртом. Ощущение теплой ладони так близко к паху и воспоминание о влажных губах вознаградили Мариуса, когда на первой же станции он узнал, как ловко его подставили – драгоценность цивилизации оказалась подлинной.
Матвей ничего не мог с собой поделать. Позы героев уже откровенно намекали на симпатию, лица выражали желание, сражения казались поводом для встреч и контакта поближе, космосага гигантскими скачками двигалась в сторону яойного хентая. Поклонники были в восторге и делали ставки – кто кого.
Матвей рисовал почти с натуры: Сёдзабуро плавно замер в статичной позе, чтобы художник успел запомнить до мельчайших подробностей его изумительный облик. Потом поднялся, дернул оби – шелковые кимоно и хакама разноцветным водопадом стекли по длинным ногам, обнажая совершенное ослепительное тело, мускулистое и изящное, как и подобало аристократу. Насмешливо улыбнулся.
– Тебе ведь нужно видеть меня без одежды? Для искусства?
– Ты принц, Сёдзабуро? – спросил Матвей, чтобы отвлечься от вспыхнувшего возбуждения. – Я так мало о тебе знаю.
– Принц, – кивнул Сёздабуро, белоснежные волосы выпали из сложной прически, укутали мягкой волной широкие плечи и рельефную спину. – Изгнанный.
– За что тебя изгнали?
– Я ослушался Королеву нашего рода. Отказался идти младшим мужем в соседний рой.
– Почему?
– Мне тамошняя королева не нравилась, – застенчиво признался Сёдзабуро и плавно заправил длинную прядь под заколку. – К тому же, младшим мужем унизительно. Но меня уже едва терпели.
– Неудивительно, – пробурчал Матвей, исподтишка любуясь обнаженным героем. – Ты такой язва!
– Да, – согласился парень. – Для нашего общества то, что у вас называется юмор – крайне неприлично. Смеяться – оскорбительно. Шутка по отношению к старшему или королеве – преступление. Я изгой с тех пор, когда несдержанно засмеялся от глупого высказывания вельможи. После отказа королеве я заслуживал смерть, но доказал свое право на жизнь и был отпущен за пределы большого роя.
– Как сурово, – Матвей не ожидал развернутого ответа, но открывшиеся факты заставили задавать вопросы, пока Сёдзабуро настроен на разговор.
– Тебе нельзя вернуться?
– Можно будет… – Сёдзабуро нахмурился. – Когда вновь отращу сожжённые крылья.
Матвей охнул.
– У тебя были крылья? – и прижал ладонь ко рту, но бестактные слова уже сорвались.
– Прекрасные… – идеальные губы вдруг дрогнули, по лицу промелькнула гримаска боли, и гордый принц Сёдзабуро по-детски всхлипнул. – Теплые, узорные, прозрачные. Послушные. Трепетные.
Горечь потери сжала горло, и Матвей внезапно притянул к себе изгнанника, прижал крепко, до громкого стука сердца, бессвязно зашептал в ухо что-то ласковое, погладил по плечам, по спине, по рукам, по всему, до чего смог дотянуться. Сёдзабуро замер в его объятиях, и вдруг ответно заскользил губами по лицу и шее, оставляя горящие на коже следы. Матвей быстро потерял голову и стыд – это сон, а во сне можно все. Повалил изящного парня на постель, накрыл собой, приноравливаясь, балдея от невероятной гладкости сильного тела, от мягкости длинных волос, притираясь ноющим от напряжения пахом. Сёдзабуро жмурился, подавался и льнул, извивался в руках, а потом распахнул глаза, его зрачки словно распались на тысячи крошечных золотых пикселей, а потом зеркально почернели, отражая искаженное страстью лицо Матвея.
– Ты впустил меня в свой мир.
Слова прозвучали слишком серьезно, будто пароль. Матвей поднял осоловевший взгляд и отозвался, как ни за что бы не ответил Мариус:
– Велкам.
Звонок в дверь прозвучал, когда Матвей, подпевая «Imagine dragons», варил на кухне куриный супчик – хватит питаться непонятно кем изготовленной пиццей.
Матвей не торопился, но звонящий оказался настойчивым.
На пороге стоял азиат-альбинос, если таковые вообще существовали в природе: характерное скуластое лицо с дерзко раскосыми глазами, словно сверкающими талым льдом. Бледная прозрачная кожа. Бесцветные волосы, связанные в густой длинный хвост. Рядом сопел огромный лохматый пес.
– Добрый день, – парень приветливо улыбнулся, смотря поверх линии горизонта.
Матвей замер, ошеломленно рассматривая знакомый, но будто сильно выцветший облик.
– Я – Сей, ваш сосед. А это мой ньюф, поводырь. Его зовут Рей, – тонкие пальцы ласково потрепали контрастно-черную косматую голову. Пес фыркнул и негромко гавкнул, словно снисходительно соглашаясь.
Теперь они гуляли втроем: не торопясь по паркам и вдоль реки, в ритме города по улицам и супермаркетам. Сей прекрасно ориентировался, но не видел четких контуров и не различал цвета, руководствовался какими-то неведомыми чувствами: теплом, ощущением тревоги, вибрациями и многим, чего не мог объяснить словами. Держал за руку прохладными пальцами, чутко и нервно проводил по ладони, и сердце Матвея взбалмошно колотилось.
Он ощущал себя непозволительно счастливым. Мама радовалась новому соседу, приглашала в гости и не приставала к сыну с вопросами. Матвей догадывался, что мама все поняла, но не мог сдерживать широкую улыбку, смотря в тонкое бледное лицо с льдистыми глазами, моментально зеркалящее его улыбку в ответ.
– Сёдзабуро… – сладко слетало с губ, когда ловкие пальцы уже наяву смело исследовали его тело.
Они шли по парку. Над головой шуршала еще зеленая листва, и раннеосенняя, свежежелтая – под ногами. Сквозь густую крону просачивались теплые лучи. Сей подставлял лицо ярким пятнам, улыбался. Рей удивительно тихо для собаки его размера шел впереди. Сей повернул на полянку, остановился, глубоко вдохнул теплый, с едва заметной пронзительной свежинкой воздух парка.
– Что за деревья? Новый запах, сильный и покровительственный.
– Дубы, – Матвей поднял голову. – Редко в городе встречаются, а здесь целый парк.
Сей двумя движениями избавился от кроссовок, босиком прошелся по полянке, крепко прижался спиной к огромному стволу старого дерева, закрыл глаза. Матвей присел на облезлую скамеечку, вытянул горящие ноги. Не хотелось никуда идти, просто дышать, лениво смотреть на друга и Рея, который улегся в кучу желтой листвы поодаль.
Сей, наконец, прекратил медитацию, медленно вернулся к Матвею. Протянул руку.
– Вставай. Возьми меня крепко. Закрой глаза. Чувствуй.
Матвей повиновался. Сначала зажмурился, и только потом точно ухватился за прохладные пальцы. Ладонь обхватили сильно, до боли.
Покачиваясь, Матвей сделал шаг, другой, задохнулся, захлебнулся ощущениями… босых ног, осторожно шагающих по земле. Колкие ветки и прохладная трава, скользкий камушек, теплые хрупкие сухие листья, круглый желудь… Слезы покатились из-под сомкнутых ресниц, а Матвей не мог остановиться, напитаться давно забытыми впечатлениями. Словно пьяный, навалился на друга, который так волшебно делился с ним своими чувствами, забыв про все, ступал по земле парка, и каждый шаг наполнял невесомым счастьем.
С дорожки вдруг послышались резкие голоса, громко завопили катающиеся на самокатах дети. Матвей вздрогнул, открыл глаза, разжал пальцы. Стопы словно онемели, затвердели, пропали.
Сёдзабуро улыбнулся.
– Теперь ты знаешь, как вернуть ощущения.
– Per aspera… – шепнул охрипшим от слез голосом Матвей.
– Скоро полетаем, – пообещал Сёдзабуро и, скрывая влажный блеск глаз, повернулся к своему верному напарнику. – Рейден, рядом.
«Ага, сейчас. Может еще кроссовки твои в клюве понести? – вдруг отчетливо прозвучало в голове у Матвея. Парень дернулся и неверяще уставился на ньюфа. Тот спокойно лежал в тени старого дуба, но Матвей мог поклясться, что увидел на черной морде знакомую грифонью ухмылку.
* “Через тернии к звездам” – латинское крылатое выражение
