Текст книги "Мрак (СИ)"

Автор книги: Мартовский Кот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Крики затихли, послышались короткие рубленые приказы, по голосу, кажется, от того заросшего. Приняв решение, выкатился из-за ствола дерева, присел на колено, огляделся. Рядом никого, но дорогу не видно. Вихляя, как пьяный заяц, рванул в ту сторону. И оказался прав – за Ниссаном стоял уже один невысокий мужичок, спина второго как раз мелькнула на той стороне дороги, скрываясь за деревьями. Раздались выстрелы, сначала от Ниссана, затем из леса – грамотно, суки, прикрывают друг друга, не совсем уж деревянные.

Рвануло болью левое предплечье – несмотря на мои зигзаги, все же зацепили. Ерунда, кость, вроде, не задели, чай, до свадьбы заживет. Куртку жалко… Бросился на землю, перекатился, оказавшись за очередным деревом, высунулся. Ага, вовремя – мужичок, дурила, отступал от Ниссана спиной вперед, водя стволом по сторонам. Точно не этот грамотный, в таких ситуациях только скорость спасает. Ну или удача. А у него ни того, ни того, так что получай, фашист, гранату. Руки слегка тряслись – все-таки, давненько не было у меня ничего вот эдакого – поэтому стрелял с упора, быстрым дублем добавив противнику дополнительные отверстия в тупой голове.

Так, осталось двое, что ровно на два больше чем нужно. Опять всплыло желание достать этих ублюдков, и кромсать, кромсать на куски, пока не затихнут их визги. Но пока направился к уже готовым – негоже оставлять без контроля. Уже почти привычно воспользовался Катраном, вернулся к прежнему месту и задумался…

Сзади что-то хрустнуло, от чего я завалился на бок, взвыл про себя – упал прямо на раненую руку, про которую успел забыть в пылу схватки – развернулся и едва удержался от выстрела. В мою сторону ползла Ксюша, очень смешно и неуклюже выставив вверх пятую точку.

– Можешь на корточки подняться, нас дорога прикрывает сейчас – негромко посоветовал я, снова оборачиваюсь в сторону противника. Легкая дрожь в руках еще оставалась, а бешенство словно чуть спало от вида попутчицы. – Тебя что принесло сюда? Сказал же, сидеть в лесу!

– Я подумала, что, может, тебе помощь какая нужна. – Раздалось позади меня. – С моего места было видно, что их тут много, а ты один.

Она слегка задыхалась, то ли от волнения, то ли от ползания, и я бросил на нее взгляд. Лицо мокрое, совсем детское, в глазах страх плещется – а лезет помогать. Нет, все же можно с ней иногда дело иметь. Ну, раз хочет – пусть, есть дело…

– Нужна помощь, спасибо – я легко потрепал ее по голове. – Вот, держи автомат и когда скажу …

– У тебя кровь! Ты ранен! – Шепотом пискнула Ксюша – надо же…

– Шшш, царапина – я прижал палец к ее губам. Другой рукой всучил я свой АКМ – Все потом. Сейчас когда я скажу, стреляешь короткими очередями вооон туда, чуть правее транспорта нашего. Только сама не высовывайся, никуда попадать тебе не надо, только прижми. И то, если они еще там…

Погладил ее по голове, шепнул “спасибо” и тихо и быстро рванул к дороге, стараясь, чтобы между мной и предполагаемым противником были или деревья, или машина. Уже у самой дороги рявкнул “давай”, выскочил на грунтовку, все еще прикрываясь мертвым телом Ниссана, и, под аккомпанемент длинной очереди (ну да, а кто бы ее учил отсекать, учитель), в три прыжка преодолел открытое пространство и ввалился в лес. Ну теперь повоюем, суки…

Повоевать не вышло. Пока я, все еще тихонько матерясь про себя от подергивающей боли в руке, метался по лесу в поисках противника, где-то впереди раздался звук заведенного двигателя. Тут же бросился к дороге, в надежде, что поедут тут, но куда там, не совсем же дебилы… Звук быстро удалился, а я направился назад, шаря по карманам в поисках сигарет. Как назло, и их не было – видимо, где-то выронил, пока акробатикой занимался.

Добрался в расстроенных чувствах до дороги, крикнул Ксюше, чтобы не шмальнула ненароком, и направился к Ниссану, уже заранее зная, что ничем ему не помогу. Так и вышло – двигатель был пробит в нескольких местах, а значит, надо срочно искать, где разжиться транспортом. Клятое ощущение, что что-то происходит, а я телюсь тут до сих пор, которое отхлынуло во время боя, снова вернулось и требовало мчаться никак не пешком.

Человеческая смерть – это всегда некрасиво и страшно. Даже когда ты повидал трупов не один десяток, и хорошая часть из них – дело твоих рук. Возможно, так не у всех, но у подавляющего большинства моего окружения из прошлой жизни мысли на этот счет сходятся. А может быть, это как раз и есть следствие специфики профессии. Помнится, тот доктор из Чили, с безумными глазами психопата, что-то такое рассказывал – мол, такое частенько случается, если человек сильно погружается в свое дело, то воспринимает его гораздо ярче окружающих. В итоге, правда, оказалось, что сам этот персонаж изрядно погружался в свое дело, причем, в буквальном смысле – в силу специфики региона, пользовал, в самом что ни на есть эротическом смысле, своих пациенток напропалую, и в большинстве случаев – без их ведома. Сволочь-то сволочь, но гипнозом владел. Хотя, ради правды сказать, против пудового кулачищи Сантьяги его гипноз почему-то не помог.

И я, вернувшись к лагерю нападавших, слегка завис над трупами. Было в них что-то отталкивающее, как-то подсознательно пугающее, хотя головой понимал, что ЭТИХ можно уже не бояться. И опять выползло из каких-то глубин это скребущее чувство, что старая тварь с косой меня преследует, но каждый раз немного промахивается. Сплюнул и принялся собирать, что пригодится.

После подведения итогов перестрелки, захотелось найти тех двоих, успевших сбежать, и максимально жестоко над ними поглумиться – помимо отдавшего душу своим железным богам Ниссана, туда же отправился и мой телефон, который я где-то умудрился раздавить. И, как назло, ни у одного из полегших тут не было телефонов при себе. То ли маскировались, то ли еще почему, но я остался без связи. Хотя, откровенно говоря, кое-чем другим вместо этого разжились – я все же забрал тот РПК, а так же набил найденный там же вещмешок найденными припасами, который с чистой совестью навьючил на Максима – пусть пользу приносит. Пулемет, конечно, ему не доверил, закинул себе за спину – чай, не НСВТ* какой, вполне себе переносимая машинка. Только барабаны с патронами отсоединил – мне он не для войны, а для обмена, а при переноске на спине они очень уж неудобны. Для войны, после использования этими дебилами, не хочется, а запасного ствола на нашел.

Ксюша, ушедшая после моего возвращения в лес, и, подозреваю, ревевшая или блевавшая там, вернулась и присоединилась к сборам, опустошив свой рюкзачок и пакуя туда остатки автомобильной аптечки – почти весь бинт и полбутылки перекиси ушли на перемотку моего плеча. Рана там была совсем неглубокая, но сильно неудобная – пуля прошла наискосок, войдя в районе подмышки, а выйдя почти у локтя, чудом не зацепив ничего важного. По крайней мере, я никаких последствий не ощущал, кроме легкой боли. Под шумок заставил Ксюшу осмотреть мне спину, которая вела себя удивительно – даже не чесалась, словно и не было ничего каких-то пару дней назад. В ответ получил уверения, что жить буду, ибо остались только небольшие шрамы от плетей и “божьи печати”. Услышав про последние, скрипнул зубами – надеюсь, сраный Феоктист сейчас на самой горячей сковородке ублажает самого страшного черта с самым большим… эээ, ну пусть будет с самым большим хлыстом.

Услышав мое недоумение по поводу скорости заживления спины, рядом покашлял Максим:

– Ну вообще, это, скорее всего, следствие вируса…

– Тааак – протянул я, поворачивая к нему голову – а теперь подробнее.

***

До сумерек успели добраться до поселка с жизнерадостным названием Радуга, который я присмотрел заранее – все же по ночам на улице уже изрядно подмораживало, а там наверняка можно найти ночлег. И даже расплатиться найдется чем – напоследок я прихватил из Ниссана, земля ему пухом, трофейные АКСУ и АКМ, думаю, в нынешних условиях это вполне себе ценная валюта. Взвалил их на Ксюшу, несмотря на ее недовольные взгляды – Максу я еще не готов был доверять, сам итак тащил и рюкзак, и пулемет, и свой автомат. Темп движения от этого, конечно, просел, но, судя по карте, найденной у незадавшихся разбойников с большой дороги – до поселка, с учетом огибания Вороново, было около одиннадцати километров, так что должны были дойти. Ну и дошли, собственно, остановились на опушке у границы поселка в только-только начинающейся темноте.

Секретарша, вроде бы, пришла в себя. В моральном плане, конечно, в физическом наоборот, едва ли язык на плечо не вывесила, хотя на полпути я все же отдал ружья Максиму. Без патронов, естественно, это все богатство путешествовало в моем рюкзаке. Мы с ней, наверное, с полчаса проговорили, отойдя немного от места побоища – там все же атмосфера не располагала совсем к откровениям. Хотя, проговорили – это не то слово. Скорее, проговорила – я в основном слушал, лишь изредка вставляя междометия и качая головой. А в конце даже не выдержал и обнял ее, ревущую в голос, и немного побаюкал в руках. Тот же СтепанВаныч (в узких кругах известный как Сантехник, благодаря отчеству) всегда утверждал, что психология – лженаука, а простое умение выслушать человека и позволить ему выговориться – это как раз то, на чем бездельники-психологи делают свои деньги.

Ксюха все-таки молодец у меня. Не сдается, не ломается, даже почти не истерит. Кремень-девка. Помню, Папай после первой стрельбы пил два дня не просыхая, хотя сам ни разу ни в кого даже не попал, кроме бедного Адольфа. Адольфом у нас был шлем, залитый бетоном изнутри – когда Муха потерял за неделю два шлема, наш старшина выдал ему этот и приказал ни на одну операцию без него не выходить, ибо иначе не сдержится и придушит непутевого татарина его же ремнем. А старшина был бравый, прошедший и Афган, и Чечню, и в Таджикистане успевший караваны с наркотой покошмарить. И, что немаловажно – дважды контуженный, отчего его угрозы вполне могли быть исполнены. На следующий день, правда, он выдал Мухе и нормальный шлем, но тот все-равно приказал везде таскать с собой. Ну и таскал его Муха, пока Папай не раздолбил его прямой очередью из АКМ. На кой черт он туда стрелял – не мог ответить ни сразу, ни потом. А Адольф тогда валялся сзади нас, Муха его бросил, как только начался бой.

Так, что-то меня на воспоминания потянуло. Мысленно встряхнулся и снова уставился на поселок. Был он небольшой, с десяток трехэтажных домов, школа и какие-то строения вокруг, то ли совсем крохотные дачи, то ли что. И ни одного человека, ни одного горящего окошка, и, что самое обидное – ни одной машины на улицах. А я на них рассчитывал вообще-то. Пусть и умирает поселок, но в жизни не поверю, что тут не было ни одного автовладельца.

Откровенно говоря, тишина и темнота в поселке меня отчего-то совсем не радовали. И дело даже не в отсутствии машин, хотя это, безусловно, печалило. Было что-то неправильное, что-то крутилось в голове, но никак не мог поймать мысль. Снова обвел взглядом все невеликое пространство – несколько домов, школа, пустота и темнота. Все уехали? Можно понять. Если в соседнем Вороново обосновались вояки – наверняка там безопаснее, все-таки человек – скотина стадная и в случае больших проблем старается сбиваться в кучки. И военные, опять же, наверняка какой-то порядок поддерживают. Не думаю, что все такие тираны, как те ракетчики, но, даже если и так – уверен, многие выберут жить с тиранами, но под защитой. Хех, собственно, это же и есть короткое описание большинства форм правления…

Но все же, что режет глаз? Или не глаз? Так, вроде, тишина стоит. Только собаки полаивают, но много ли им причин надо.

Так. Собаки лают. Вот что царапало мой мозг. Если отсюда все уехали, то должны были и собак прибрать, verdad?* Логично, по-моему. И лают, похоже, не уличные – на улицах как раз ни одной нет. А что это может значить, вкупе с отсутствием света? Либо тут все померли и сейчас отчитываются перед апостолом Петром, либо тоже померли, но не до конца, либо прячутся. Но, если бы прятались – тогда бы и тех же собак уняли. Наверное. А если бы не до конца померли – то шатались бы по улицам, насколько я успел понять их привычки. Но в любом случае все три варианта мне не нравятся.

* РПК – ручной пулемет Калашникова. Подразумевается версия РПК-74, версия 1974 года под патрон 5,45*39

* НСВТ – станковый пулемет Никитина, Соколова и Волкова. Для контекста важно – калибр у этого монстра 12,7 и масса пустого порядка 13 кг.

* Verdad? – верно (испанский)

Глава 14

14 октября 2021 года Новосибирская обл.

Соваться в деревню отчаянно не хотелось, оставаться ночевать в лесу не хотелось еще больше, мысль переться куда-то по темноте тоже не вызывала восторга. И было бы лето – черт бы с ним, отошли бы назад и переночевали под любым кустиком, но сейчас-то уже холодно, зима уже ощутимо дохнула морозом, а снова сооружать теплую стоянку не было ни сил, ни желания, ни возможности – соседство с непонятной деревней все-равно бы не дало нормально жить. Как ни скрипел извилинами, не придумал ничего лучше, чем добраться всей гурьбой до ближайшего здания и там заночевать.

Собственно, зданий было даже несколько на выбор – явно давно заброшенное кирпичное трехэтажное строение непонятного назначения, два вытянутых домишки рядом, либо с другой стороны от дороги обычный деревянный дом, который нравился своей обособленностью. Все же лезть в трехэтажную домину ночью и непонятно с кем внутри – это же явный суицид. А я как-то пока не тороплюсь на тот свет, всяко меня там ничего хорошего не ждет…

Тихонько отполз назад, к двоим оставшимся в лесу попутчикам. Те сидели там, где я их и оставил – у поваленной сосны, которая удачно прикрывала и от лишних взглядов, буде такие есть все же вокруг, и от поднявшегося к вечеру ветра. Ксюхе было чуть проще, она была во вполне себе зимнем пуховичке, правда, уже изрядно замызганном, но это и к лучшему – так меньше заметно. А вот Максим был в осенней куртке, от чего его заметно потряхивало. Ну ничего, сейчас согреетесь у меня.

Поднял их на ноги, всучил обоим весь имеющийся груз, кроме личного оружия и рюкзака, и погнал вперед, к примеченному дому. Сам был налегке – непонятно, что ждет по дороге и в самом доме, поэтому мне нужна мобильность. А мелькнувшую мысль предварительно все разведать одному, отбросил после недолгого размышления – не хотел их тут оставлять без пригляда. Мало ли кого вынесет с того же поселка, а надежды на них особо нет. Опять же – Макса не жалко, а вот к Ксюхе привык. Да и как грузчики они вполне ничего. Хехе.

В хорошем темпе перебрались через дорогу, ни на кого не наткнувшись, продвинулись на расстояние метров пятидесяти от дома и тут остановились. Подождал, пока секретарша успокоит дыхание, все время вертя головой на триста шестьдесят градусов в поисках какой вражины. Дождался, присел рядом на корточки.

– Ксю, я сейчас метнусь в домик, проверю и вернусь. Ты за старшую, на охране и обороне нажитого имущества – слегка приобнял ее для ободрения. – Поэтому доставай оружие и будь, пожалуйста, внимательна. И поглядывай в мою сторону, чтобы кто еще не вломился вслед за мной, хорошо?

Девчонка уже полезла к своему ТТ, так и жившему у нее за поясом, но при последних моих словах повернулась ко мне и коротко кивнула. Задержала взгляд и тихонько шепнула:

– Будь там аккуратен, пожалуйста – и, кажется, чуть хлюпнула носом. А может, мне показалось.

Снова положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. В темноте мордашка казалась совсем детской и очень замученной. Эх, дать бы ей отдохнуть нормально, да как? Или самому ночь подежурить, а она пусть спит? Сам утром пару часов сна перехвачу и хватит. Чай, мне такие приключения не впервой, хоть и подотвык…

– Маленький, все нормально будет. Ты тут за собой смотри, главное, за мной вторично. Помнишь же, я как колобок? И от дедушки Феоктиста ушел, и от бабушки с косой уйду. А лис тут не водится. – и легонько щелкнул ее по носу.

Было приятно, конечно, но совсем некстати – я в принципе не мастак на эмоции, а уж тем более на людях. Этот самый людь сейчас стоял чуть в стороне и, кажется, косился в нашу сторону, но уверен я не был – все же ночь на дворе. Вот не нравится он мне, не знаю почему. Словно поняв, что я о нем думаю, подошел и поинтересовался:

– Командир, я возьму тоже оружие? По-любому два ствола лучше будет, чем один. А я и послужить успел, чуток умею обращаться.

И таким голосом сказал, что у меня и капли сомнений не возникло. Осмелел мальчик. Почувствовал, что нужен мне, что ли?

– Неа – легкомысленно ответил я, без удовольствия отведя взгляд от Ксюши. Ну правда, на нее смотреть всяко приятнее, чем на что-либо доступное для взгляда сейчас. Без какого-либо подтекста, чисто визуально. – Но спасибо, что напомнил, ты пока побудешь в наручниках. Ничего личного, но вот не верю я тебе, уж не обессудь.

– Да с хрена ли, начальник – его голос стал еще более ядовитым. – Я ведь тебе выложил все, что знал, за тачку извинился, реально же по незнанке и от безысходности взял. Или сам бы пешком остался. Ты бы на моем месте так же сделал.

После того погрома у засады, он и правда много чего рассказал. И про институт, где, оказывается, они были даже знакомы с Ксюшей, просто побои на лице не дали ей узнать его. Да и не обращала она особо внимания на коллег, тем более он в основном в лаборатории находился, а она в кабинете. А он ее просто не узнал, по его словам. Что, кстати, тоже не казалось правдоподобным – сомневаюсь, что там было много симпатичных молодых девчонок, но не стал докапываться. Не узнал и не узнал, нехай с ним.

Было там и интересное. Даже очень интересное, я бы сказал – в первую очередь, про начало происходящего ахтунга. Работал Максим с Николаем Петровичем, бывал в лаборатории и своими глазами наблюдал эксперименты с привезенной Джошуа вакциной. И, что интересно в прикладном плане – у всех животных после инфицирования в разы более ярко проявлялись свойственные им ранее черты характера: агрессивные особи становились еще более агрессивными, покладистые становились совсем безвольными, и так далее. А кролики, кстати, бросались размножаться, как ненормальные. Еще было предположение, что либо вакцина, либо какая-то ее производная включали какие-то скрытые механизмы, подстегивающие регенерацию, но ее проверить не успевали – на следующий день все подопытные дохли. Версия с регенерацией очень сильно подходила к моей спине, но я не дох пока. Чему, впрочем, очень радовался.

Но все эти откровения мне не добавили доверия к Максиму. Да и с чего бы, собственно, о себе ничего особо интересного он и не поведал. А уж последние фразы и тон и вовсе отбили желание даже пытаться ему доверять.

– Вот и с хрена ли. Потому что я так решил. Ты не на моем месте, я не на твоем месте, и это есть факт. Еще вопросы, комментарии, предложения? – пришлось все же убрать руки от секретарши.

– Хотелось бы пояснений, босс. То есть мы, вроде как, в одной упряжке, вещи я таскаю вместе со всеми, но чуть что – сразу браслетики опять? – Глаза его я не видел в темноте, но был уверен, что они мне не понравились бы.

Долго разговаривать не было ни сил, ни желания. Поэтому я сдвинул Ксюшу в сторону, одним скользящим шагом перетек к Максиму и двинул ему коленом в грудь, сверху добавив локтем. Наклонился к упавшему на колени парню и, не повышая голоса, поинтересовался:

– Такие пояснения устроят? – Ответа не стал дожидаться, только молча надел наручники. Повернулся к Ксюше – Золотко, ты присматривай, пожалуй, за ним тоже. И спиной не поворачивайся. В мою сторону можешь не смотреть, тут важнее.

– За что ты его? Что он тебе сделал-то? – Уже совсем другим голосом спросила та. Захотелось еще добавить Максиму – ну какая же скотина, только что ведь она была совсем другой. Как тогда, у костерка и шалаша. Но сдержался.

– За неподчинение приказу. За непонравившийся мне голос. За то, что влез в чужой разговор. Имя мне еще его не нравится. Мне продолжать? Я так долго могу…

Девушка покачала головой, но ничего не сказала.

– Ксюх, по поводу присматривать за ним – это не просьба. Это тоже приказ. И ты уж поверь моему опыту, не стоит разбрасываться своим доверием. Никогда это ничем хорошим не заканчивается. Гарантирую, что оно когда-нибудь тебе же вернется топором в спине. Андерстен?

– Ты псих. Нельзя так жить, когда вокруг кажется только плохое. Какого же цвета ты видишь мир, Кирилл?

Да, вот сейчас самое лучшее время для философских диспутов.

– Коричневого, золотце. На ассоциациях. И ты его таким будешь видить, как очечки свои снимешь. Все, солдат Джейн, я пошел, а дискуссию мы продолжим уже, надеюсь, под крышей и, если повезет – в тепле. Оружие зарядить, стрелять без предупреждения, не спать и смотреть по сторонам.

Отвернулся и пошагал в сторону домика. Был он старенький, неказистый, но с виду целый, по крайней мере, окна стояли на месте, с дощатым невысоким забором по бокам и штакетником спереди. Бежать не стал – в эту сторону все-равно нет окон, дверь закрыта плотно, так что шального выстрела, пожалуй, можно не ждать. Поднявшись на низенькое крылечко, встал сбоку от двери и потянул ее на себя. Нет, заперто. И непонятно, хорошо это или плохо… Принюхался. Как будто слегка тянет дымом, но непонятно откуда – из печной трубы точно не шел, заранее обратил внимание, благо, ночь достаточно ясная и лунная. Самая поганая для диверсантов, кстати, им бы, душегубцам, все дождь, да туман.

Негромко постучал – а вдруг есть кто? Может, вообще тут все прекрасно, просто спать все легли, а я ломиться буду… Но нет, никакой реакции не последовало. Присел, оглядел внимательно дверь в поисках замка и не нашел. Интерееесно… Но закрыта же, точно? Точно, подергал еще раз. И что это значит? Нет, понятно, что, скорее всего, внутри закрыто на крючок, у меня у матушки в деревне тоже так, ничего в этом странного нет. Но это же значит, что кто-то его закрыл? И что теперь? В остальную часть поселка все-равно не пойду, там темно и страшно. И собаки лают. Тут тоже, но здесь хотя бы рядом лес, куда всегда можно оперативно отступить, а ежели там навалятся со всех сторон – то и не отмахаюсь. Так что будем преступать закон методом вскрытия чужой собственности. А если там кто есть – то посмотрим. Зря не обижу никого. Наверное.

Бегом вернулся к Ксюше, которая стояла и крутила головой по сторонам, с автоматом в руках. Мельком умилился – амазонка, фурия, серена! Гроза живых и мертвых! Мимоходом потрепал ее по плечу, отобрал нож и уже через пару минут снова был у двери. Уже проверенным способом отжал Катраном старенькую деревянную дверь, вторым ножом нащупал крючок и откинул его. Ну все, кто не спрятался – я не виноват. Хехе.

За дверью меня встретила веранда, темная, с одиноким диваном у стены и пахнущая нафталином, едой и жильем. И еще чуть усилился запах дыма. Кажется, тут занято… Ну а что поделать. На крайний случай, поинтересуюсь обстановкой вокруг. Или будем делить берлогу, надоело мне на земле спать. Да и Ксюшке отдохнуть бы по-человечески… Кстати, может ее сюда позвать? Чай, помещения всегда вдвоем гораздо сподручнее зачищать. Да и мне спокойнее.

На секунду застыл, обдумывая мысль, но тут же выбросил ее из головы. В темноте, да необученная, она скорее во мне лишних дырок наделает, чем прикроет. А у меня, так с детства повелось, дырок в теле ровно столько, сколько мне нужно, ни одной лишней бы не хотелось. Да и Максима с вещами без присмотра не оставишь. Не думаю, что здесь кто-то серьезный сидит, так что и зачищать-то, наверное, не придется. Серьезные люди щи не варят, а тут отчетливо ими пахнет…

Дверь в дом была попрочнее, еще и дерматином обитая. И прилегала плотнее. Снова постучал, но снова без какой-то реакции. Может, там все померли? С щей, например. С этой преградой пришлось повозиться – поддеть ножом дверь не получалось, поэтому пришлось искать петли и на ощупь все тем же Катраном откручивать саморезы. Я уже говорил, как я люблю свой нож? Он хоть и не “тысяча в одном”, как новомодные швейцарские приблуды, но в прямых руках тоже много чего может. Даже кашу с ним варить можно – берешь его обратным хватом, подходишь к скупой бабке, кладешь ей руку на плечо, чтобы лезвие упиралось в шейный позвонок – и вуаля, и каша с маслом тебе, и ночлег, и все, что угодно. Неправильно тот солдат топором пользовался, он тоже так может. Хехе.

Последний саморез никак не хотел выкручиваться, сволочь, я уже сорвал ему все грани, но так и не выкрутил. Под конец психанул, засунул нож под уже отходящую петлю и рванул, что есть сил. С диким хрустом и скрипом петля отлетела, а я мысленно плюнул – вся моя маскировка к чертям полетела. Уже не таясь, от души дернул дверь, повисшую на крючке наискосок прохода, и щучкой нырнул в проем, сразу перекатившись в угол. Кувырком принял сидячее положение, про себя выматерившись на стрельнувшие болью руку и колено, огляделся. Большая квадратная прихожая, кое-какая мебель, скорее, угадывается, чем видится – света луны через окно попадало немного. А еще, гораздо сильнее пахло дымом.

Бросился в следующую комнату, оказавшуюся проходной кухней. Большая печь в углу, обеденный стол, гарнитур, холодильник, плита, и тоже ни души. С этой стороны луна светила в окна и было видно гораздо лучше. Сунулся в следующую дверь – спальня и никого. Вернулся в прихожую, откуда была еще одна дверь в совсем темную комнату, видимо, с закрытыми шторами. Отчего-то по спине пробежали мурашки. Интуиция? Чушь, никогда ее не было. И в темноте этой никого нет, был бы кто – уже бы проявился, благо, двери тут – это просто проемы, самих межкомнатных дверей тут не устанавливали. Помотал головой, отгоняя неприятное ощущение, и полез за зажигалкой, на которой был фонарик.

Вот он, непризнанный гений безвестных китайских инженеров! Впервые в жизни этот фонарик кому-то и в самом деле пригодился. Пусть тебе благоволит твой боженька, изобретатель этого прекрасного дуэта. Фонарик был чудовищно слабым, конечно, но как-то светил – в темной комнате стояла двухъярусная кровать, письменный стол и большой шкаф. Чуток кольнуло в груди – кажется, это детская была. Снова тряхнул головой – была и была, что теперь. Самому бы в разряд “был” не перебраться… Никого не увидев, подошел к окну и отдернул шторы, сразу пропало ощущение какой-то жути, хотя все-равно было темно. Еще раз, уже с фонариком, правда, не поднимая его выше уровня окон – чтобы с улицы заметно не было – прошелся по дому. Так никого и не встретил, но признаки жизни тут были налицо – и сильно теплее, чем на улице, и запах щей, опять же, причем не старый, и возле раковины стояла чистенькая посуда, со следами недавней мойки.

Можно было предположить, что кто-то ходит сюда только на обед или, например, проходили мимо, перекусили и пошли дальше – но двери-то были закрыты изнутри! Трупов тоже не наблюдалось. Я даже шкаф в детской проверил, но ожидаемо никого не нашел. Так, в любом случае надо звать сюда попутчиков, тут хоть в тепле и под приглядом будут. Хотя Макса я бы и там оставил, но секретарша же сожрет меня потом. С костями и всем остальным содержимым.

Вышел на крыльцо, негромко свистнул. Заранее не договаривались ни о каких условных знаках, не подумал, но Ксюха среагировала – ее силуэт дернулся и направился в мою сторону.

– Золотце, бери Макса и тащите все сюда – сказал ей, когда приблизилась. – Что-то здесь непонятное, не хочу отсюда уходить.

Девчонка недовольно покосилась на меня и пробурчала себе под нос:

– Ну конечно, не хочешь уходить, не хочешь вещи таскать, не хочешь на мороз, что ж тут непонятного – и отвернулась, направившись назад.

Далеко не ушла, я ее остановил, дернув за плечо.

– Так, ствол у тебя есть, иди в дом и осмотри там все внимательно. На, – сунул ей зажигалку в руки – но выше уровня окон не поднимай. Подозреваю, что там кто-то есть, но ничего не нашел, может, ты свежим взглядом чего увидишь.

– Да Кирилл… – Начала, было, Ксюша, но я ее перебил, глядя в глаза.

– Так надо. И я не психанул, может, так даже и лучше, и правда, может, увидишь чего, в самом деле. Но я тебя умоляю, будь осторожна, чуть что – стреляй в башку. Ну или куда попадешь, я рядом, если что.

– Максима не трогай, пожалуйста – чуть слышно попросила она и скрылась в проеме. Больно он мне нужен… Но, ради правды, ударить его захотелось посильнее. Но не до бешенства, не как у засады, так, ради удовольствия.

Сдержался, конечно. Быстро подошел к месту стоянки, закинул за плечо рюкзак поверх своего, с которым не расставался по старой привычке, и взял, что поместилось в руку – вторую не хотел занимать, а ну как чего случится. Бросил Максиму, тихо сидевшему на корточках:

– Бери, что сможешь, пошли в дом, там теплее.

– Командир, ты это – промямлил тот. – Не обессудь. Я не знаю, что это было, возможно, из-за вируса все. Реально иногда само это дерьмо выбивается…

– И? – Обернулся я, остановившись.

– Сними браслетки, а? Мне еще Ксюха нравится, а я ж вижу, что она к тебе липнет, а ты как собачонку ее шпыняешь, вот и бомбануло. Бля буду, не повторится!

– Думаешь? Так ты ж не знаешь, как это получается, что ж обещаешь? Не, друг, ходить тебе пока с украшениями. И не тяни кота за яйца, там ребенок один остался, схарчуют ее, пока ты мне изливаешь душу – на твоей совести будет. Давай, нагружайся и вперед! Или не нагружайся, но тогда на еду не рассчитывай, нахлебников не держим.

И, не оборачиваясь, направился к домику. Ну не верю я ему, вот ни на грамм. Скорее, поверю, что попытается броситься сейчас, пока я один и спиной к нему. Но и тут не угадал – сзади раздался вздох, тихий матерок, а потом зашуршало – видимо, сработала угроза про еду. Или я наговариваю на него? Да и черт с ним, по ходу дела разберемся. Не мешается – и ладно, все на пользу…

В доме меня встретила Ксюша, с загадочным видом замершая посреди кухни.

– У какого животного четыре коленки? – Спросил я, сбрасывая ношу.

– А? – Выпучила глаза секретарша. – Ты про что?

– Вот, узнаю тебя, а то стояла с лицом, как у Шерлока Холмса. Что удумала, горюшко?

– Не удумала, а догадалась! – Надулась она. – А ты постоянно говоришь, что я тупая!

– Ложь и провокация – не согласился я, оборачиваясь. Сзади в дом вошел Максим, сгрузил вещи, постоял и пошел назад, за остатками, наверное. Барахла-то с засады на себе перли прилично… – Ни разу я не называл тебя тупой. Дурой – да, но это вообще не одно и то же.

– Ой, иди ты! – Похоже, догадка ей приподняла настроение. Девушка подошла ко мне вплотную и прошептала – я, кажется, знаю, куда делись люди!

– Если скажешь, что их украли пришельцы, то это будет очень подходить к твоему заговорщицкому шепоту, но не поверю – так же тихо прошептал я ей, почти касаясь ее уха губами.