Текст книги "Мрак (СИ)"

Автор книги: Мартовский Кот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Ксю, расслабься. Можешь даже откинуться, гарантирую отсутствие приставаний с моей стороны.

– А тебе и в радость, да? Смешно, поди? – Она повернула на меня пылающие злобой глаза. Честно, мне даже несколько страшно стало.

– Нет, но ты отдавила мне правую ногу. А если ты сядешь по-человечески, а не на пол булки, то твой вес распределится более равномерно.

– А ты только о себе и думаешь! Мне, как будто удобно! – Прошипела девушка.

Да что на нее нашло? Еще полчаса назад она сидела как рыба, а сейчас просто пылает злобой!

– Так, хорош на меня ядом брызгать. Сядь как удобно, и всем будет хорошо – негромко сказал я ей. – Что ты психуешь? Сиди спокойно, сейчас в штабе все решим. И еще перед нами извинятся, вернут машинку и отпустят восвояси…

– Ага, а еще накормим, напоим, и спать уложим – хохотнул боец справа.

– Заметь, это не я вас с нечистой силой сравнил – хмыкнул я в ответ. – А, еще забыл. Товарищ капитан обязательно мне расскажет, как эта замечательная во всех смыслах машина оказалась у него.

Ксения еще с полминуты посидела молча, продолжая пыхтеть, но потом все же прислушалась и уселась нормально, а потом и откинулась на меня. На секунду показалось, что она тихонько шмыгнула носом. Но сейчас точно не время для сантиментов, потом разберемся. А мне и в самом деле стало сидеть существенно удобнее, и самое главное – снизилось давление на ноги и получилось чуть размять затекающие руки, они мне понадобятся скоро.

Я притих, невзначай поглядывая на дорогу и по сторонам, в ожидании удачного момента. Впереди нас метрах в тридцати изрыгал черный дым БТР, а дальше за ним ехала остальная техника, и сейчас дергаться будет плохой затеей. Я надеялся, что в какой-то момент мы либо подотстанем от основной колонны, либо наоборот ускоримся, что казалось более вероятным – все же Ниссан заведомо гораздо более шустрая машина, и многие бы не захотели двигаться в одной колонне с еле плетущимися БТР-ми, а тем более, сразу позади них, нюхая вонючий выхлоп.

До трассы доехали все тем же порядком, что, впрочем, неудивительно – лесная дорожка не давала ни одной возможности обогнать. А вот на трассе меня ждал сюрприз. Колонна свернула налево и молодой сержантик поехал за ними, но неожиданно вмешался ФСБ-шник:

– Леонов, едем в штаб сейчас.

– Но товарищ капитан, а распоряжение…

Чекист очень картинно медленно повернул к нему голову и своим привычным безэмоциональным голосом спросил:

– Сержант Леонов, я что-то непонятно сказал?

– Никак нет – сержант за рулем даже принял какое-то подобие сидячей позы «смирно». – Но товарищ полковник же приказал не покидать колонн…

– Сержант Леонов, едем в штаб, это приказ – ни тон, ни громкость голоса капитана не изменились, но в воздухе отчетливо запахло неприятностями.

– Вообще-то вы не наш командир – негромко произнес правый конвоир, но тут же заткнулся и отвернулся, когда ФСБ-шник обернулся и посмотрел ему в глаза.

Ох, как мне это нравилось! Причем, при любом развитии событий. В идеале, конечно, чтобы они тут все друг друга перебили, при этом не задев ни меня, ни Ксюшу. Но это вряд ли, наверное. Водитель поскреб в голове и, справедливо решив, что полковник – это, конечно, фигура, но он далеко, а капитан рядом, к тому же, он из ФСБ. Которых всякий военный недолюбливает, но уважает по определению. И принял хорошее решение – развернулся и поехал в обратную сторону.

У водителя впереди ожила рация и проскрипела:

– Леонов, ты куда поехал? Воткнулся в колонну!

– На связи капитан Сергиенко. Кто говорит?

– Капитан Володин. Почему покинули колонну?

– Получил приказ немедленно доставить арестованных в штаб. Приказ лично от полковника Ефимова.

На той стороне помолчали, видимо, переваривали информацию. Потом прозвучало:

– Отбой связи.

В машине повисла тишина и дальнейший путь продолжали молча. Атмосферка была напряженная, но мне было на это плевать. Спустя минут пятнадцать, по ощущениям, машина снова свернула с трассы и покатилась по однополосной асфальтовой дороге, петляющей по редкому лесочку.

Я напрягся. Пяткой чую, эта дорога ведет к части. А туда я что-то совсем не хотел уже, пока ехали – в голове некоторые моменты сложились в неприятную цепочку, вдобавок к уже имеющимся фактам. Аккуратно, стараясь не привлечь внимания, начал разводить руки по сторонам. Когда получилось, в самое ухо еле слышно прошептал Ксюше:

– Когда толкну – молча падай вперед. Если поняла, поерзай.

Девушка сначала вздрогнула, потом замерла, но все же через несколько секунд пошевелилась, что я счел подтверждением. Глубоко вздохнул, унимая бешено стучащее сердце, сжал-разжал кулаки и слегка толкнул Ксюшу. Та молча завалилась вперед, как кулек картошки, в пространство между передними сиденьями. Бойцы по бокам от меня предсказуемо дернулись за ней – то ли чтобы помочь, то ли еще зачем, но уже неважно. Тому, что был слева и не так сильно бесил меня, я ребром ладони без затей двинул в кадык, ломая трахею и все, что за ней. Правый меня оскорблял и всячески обижал, отчего мне хотелось сделать ему побольнее, поэтому ему я из своей, очень неудобной, между прочим, позы, сначала локтем зарядил в грудь, а потом добавил этим же локтем по затылку, отправляя ненадолго в отключку. Выхватил у него из кобуры «ТТ», одним движением дослал патрон в патронник и снял с предохранителя, выстрелил в висок водителя, а обратным движением рубанул рукояткой в висок капитана, только начавшего поворачиваться назад. Больше стрелять в машине не хотелось, поэтому открыл левую дверь и выпустил пулю в череп конвоира, под таким углом, чтобы при вылете не задела ничего внутри. Нельзя такие дела, как контроль, оставлять на самотек…

Затем перегнулся через Ксюшу, затянул ручник и перекинул рычаг коробки. Бешеным колобком выкатился из машины, предварительно вытолкнув еще живого соседа справа и по пути добавив ему еще раз по голове, чтобы не очнулся в ближайшие минуты. Следом вытащил из машины капитана, повторил процедуру и приступил к быстрому обыску. Снял с него точно такой же, как и у меня в руках, ТТ, два запасных магазина к нему и еще два к Калашникову, который остался валяться на полу в машине, а так же приватизировал компактную рацию с пояса. Мне нужнее, в конце концов. Вернувшись к предыдущему пациенту, обшарил и его, еще пополнив запасы магазинов.

Уже не так торопливо вернулся к машине и заглянул внутрь. Мдаа…. Воняло там отвратительно – подгоревшим сцеплением, порохом, кровью и страхом. Не знаю как это объяснить, но пахло именно так. Еще и в водительском боковом окне дырочка появилась, заклеить надо будут чем-то. Ксюша скукожилась на полу перед задним рядом сидений и мелко тряслась, закрыв голову руками. Опять стало ее жалко. Ребенок же, считай, а тут ей впечатления жизнь подкидывает одно за одним…

Аккуратно погладил ее по голове, от чего она вздрогнула, и как можно мягче произнес:

– Мисс Глебова, все кончилось. Вылезай на воздух, проветрись.

Реакция последовала быстрая, но неожиданная – девушка резко вскинулась и полоснула ногтями по мне. Точнее, почти полоснула – я вовремя отпрянул, отодвинув лицо, благодаря чему скрюченные пальцы пролетели буквально в нескольких сантиметрах. Эк ее разобрало-то… Я, на всякий случай, отодвинулся еще на пару шагов и неуверенно сказал:

– Ксюх, все свои, спокойно! Все плохие повержены, добро восторжествовало, то-се…

* ППД – пункт постоянной дислокации

Глава 12

11 октября 2021 года Новосибирская обл.

Девчонка подняла на меня странно сухие глаза, что-то неразборчиво курлыкнула и снова выкинула вперед свою худенькую лапку. Ну твою мать! Опять у нее истерика! Я все понимаю – непреходящее состояние стресса, да еще на фоне совсем недавней тихой и мирной жизни, но сколько можно-то? Я же сказал, что как будет возможность – устрою ей сеанс психотерапии, не может потерпеть что ли?

В последний момент остановил свою уже замахнувшуюся руку. Причем, показалось, что она, рука то есть, начала замах сама, без моего участия. И тут же поймал себя на мысли, что не хочу останавливаться. Безмерно хотелось претворить в жизнь снова тот самый, исторически проверенный, метод успокоения истерик – хороший отеческий лещ. Но было чувство, что одного будет мало и безумно тянуло начать и не останавливаться.

На какое-то время завис, лишь уворачиваясь от неумелых ударов Ксюши. Внутренняя борьба закончилась победой трезвой части разума – я опустил руки, скользнул к девчонке, крепко обнял ее и зашептал ей в макушку что-то малопонятное. но успокоительное и примирительное. Да-да, я все еще не отказываюсь от своих слов про леща, но тот метод тоже подходит не всегда. Тем более, к девушкам. Но трясущиеся от бешенства руки все еще жили своей жизнью.

Секретарша еще какое-то время подрыгалась у меня в руках, пытаясь вырваться, но все же успокоилась и тихо разревелась, активно пуская слезы (надеюсь, что это они) куда-то в район моей груди. Я побаюкал ее в руках еще с полминуты, потом отодвинулся и так же негромко прошептал на ухо:

– Ксюх, отойди на пару минут назад по дорожке, я тут сейчас кое-что доделаю и подберу тебя, хорошо? – и вроде даже голосом не выдал, что у меня сейчас бурлило внутри.

Кажется, она меня услышала, но или поняла не так, или наоборот, так. Девушка еще глубже воткнулась мне в грудь своей мордашкой и уже сама обняла меня. Блин, ну правда, надо как-то с ней поговорить, успокоить. Я, конечно, тот еще психолог (а если между нами – и человек я не самый лучший), но каким-то азам учили, да и опыт есть работы с людьми. Посмотрел на свои руки, которые сами сжимались в какое-то корявое подобие кулаков, и подумал, что мне и самому бы не помешал психолог…

Все же кое-как отлепился от секретарши, придерживая ее на вытянутых руках, наклонился к зареванному и ставшему уже не таким красивым лицу и сказал, заглядывая в глаза:

– Нам, правда, надо торопиться. Бог знает, как далеко отсюда часть, если слышали выстрелы – могли и выслать сюда кого, а нам это вот вообще ни к чему. Поэтому давай, шагом марш по направлению прямо, скоро догоню. Не успеешь соскучиться – и залихватски подмигнул. Ну, или мне показалось, что залихватски.

– Ты их всех убешь? – Тихо прошелестела Ксюша, не поднимая глаз от земли.

Что-то внутри меня кричало: “ДА! Да, и каждый будет умирать не лучше, чем сраный Феоктист!”, но я сдержался.

– Такая игра, золотце. Тут или ты жрешь всех или тебя – покачал головой я.

– Но они же ничего нам не сделали? И они военные, с ними безопасно было бы – зареванная мордашка наконец подняла на меня глаза – Или тот офицер был прав? И ты, правда, наемник из этой, как там оно называлось?

– Маленькая, я тебе клянусь, что это неправда – тут я был откровенен. Не люблю врать без необходимости. – Когда мы отсюда уберемся, обещаю, расскажу тебе, что смогу. А сейчас беги, ибо если ребятки очнутся, они-то точно ни на секунду не задумаются и пристрелял нас обоих за милую душу.

Под конец чуток скрежетнул зубами – сдерживать рвущуюся наружу лютую злость становилось все сложнее.

– Но Кирилл – тут она заглянула мне в глаза и, кажется, что-то увидела – Ой. Давай все же просто уедем и…

Договорить я ей не дал. Уже не сдерживаясь, толкнул ее в нужную сторону и придал ускорения неслабым шлепком пониже спины. Девчонка обернулась, явно собираясь что-то сказать, но снова посмотрела мне в глаза и молча пошагала по дороге. Ну и слава Зевсу, а мне еще дела предстоят. И тут я не буду сдерживаться.

Тихий шепоток в голове что-то вякнул про то, что эти вояки и правда ничего особо плохого нам не сделали, и девчонка в чем-то права, но кто б его слушал… Я точно знал – свои хвосты надо всегда подчищать. Даже если капитан ни с кем ничем не делился, в чем я сомневаюсь, он в любом случае лишний. Остальные, может, и не при делах, но оставлять их сейчас – бред. Они знают многовато, для того, чтобы жить. А если вдруг случилось чудо, и капитан никому не сказал обо мне – то и подавно.

Некстати вспомнились все те скользкие ухмылки, шутки и взгляды, которые сопровождающие бросали на Ксюшу. А еще досмотр ее же прям передо мной, и досмотр был излишне пристальный. А еще как невежливо меня усаживали. И как Террано отжали, откровенно говоря. А еще…

Понял, что стою на одном колене над тем солдатом, что ехал справа от меня и сейчас лежал, неуклюже перекрутившись. Стою и примеряюсь как буду его резать, причем начать я (я ли?) решил с ушей, одно из которых было зажато у меня в левой руке. Мысленно надавал себе по щекам и быстро и без затей свернул ему шею, еле сдерживаясь, чтобы не перерезать горло – ей-Богу, руки буквально чесались. Но нельзя, он же всю машину кровищей зальет. Потом подошел к капитану, проверил – жив, чертяка! – коротким тычком в шею продлил его сон еще на час-полтора и связал ему его же ремнем руки, а ремнем предыдущего покойника – ноги. Смерчем пролетел вокруг машины, собирая все полезное, затем проконтролировал все трупы выстрелом в голову и усадил их на заднее сиденье (предварительно накрытое их же бушлатами, ибо мне еще пилить в этом салоне Бог знает сколько), туда же капитана, снял надоевшие наручники со второй руки и рванул назад. А то утопает сейчас куда-нибудь горе мое…

Ксюша предсказуемо долго верещала и ни в какую не хотела садиться в машину с покойниками. И даже то, что сейчас тут поровну живых и не живых ее не убедило почему-то. А с ней так и вовсе перевес был бы на нашей стороне. Лишь когда я плюнул на уговоры и пошел в машину, твердо уверенный, что уеду без нее, бросила мне в спину:

– Ты вообще человек? Как ты можешь быть таким бессердечным??? – Не дождалась ответа и все же проследовала в машину.

С места я рванул, как никогда до этого. В текущей ситуации, соседство с военной частью – это бомба с часовым механизмом, даже если никто и не слышал выстрелов, то все равно кто-то куда-то поедет, а тут мы. Ну их всех к лешему. Я рожден почти в лесу, туда я и сейчас поеду….

Следующие полтора часа я усиленно углублялся в лес, в направлении на юго-восток, находя совсем уж еле заметные тропинки. Благо, Террано пер аки танк и на вполне приличной скорости. Не надо быть гением, чтобы понять, что мы оставляем за собой следы, по которым выйти на нас будет не так сложно, и тут скорость была важнее всего – если за нами поедут на УАЗиках, то на такой скорости они себе все языки пооткусывают, как минимум. А БТРы по ширине не везде пролезут, мне порой приходилось буквально втискиваться между деревьев.

Все это время я пытался понять, что со мной происходит и как с этим бороться, благо, секретарша сидела молча, даже не смотрела в мою сторону. Что за скачки жестокости и кровожадности? Припомнилось и с какой радостью я прострелил коленку тому дураку возле Патриота, и безумное желание вырезать всю деревню староверов, и тот момент, когда я дуром бросился на своих тюремщиков, хотя понимал всю бесперспективность мероприятия. И вот последняя стычка. Ну, для вояк последняя. Хехе. А еще вспомнил, как хотел пристрелить ту бухгалтершу в Векторе. Хорошо, что хоть с ней сдержался. И что ещё деревушку не сжег, как хотел. Откровенно, я был почти уверен, что и сейчас мог обойтись без двухсотых, навыков бы хватило, чтобы всех сопровождающих просто вырубить, но тут опять не мог сдержаться. Как и тогда у староверов, но хотя бы с лучшим для меня исходом.

Нет, убивать людей приходилось, и даже пытать довелось пару раз, по методу незабвенного Лаврентия Палыча, но никогда мне это не нравилось, наоборот – всегда пытался этого избежать. После убийств, особенно если это происходило шумно и ярко – там да, я думаю, у многих может падать планка, когда на адреналине прешь вперед и все кажется по плечу и в радость. У меня еще всегда как будто шум какой-то в голове появляется, но, может, это и кажется. Адреналин же… Но это можно притянуть только к последней бойне. А в предыдущих не было никаких адреналиновых взрывов! Даже не считая, что последние пару лет прошлой жизни я вообще от них избавился!

Как говорил глубокоуважаемый Рысь, терять контроль над ситуацией – очень плохо, но такое бывает. Но если теряешь контроль над собой – можешь сразу застрелиться. Не так стыдно, мол. А сейчас я именно что теряю контроль – достаточно вспомнить, что абсолютно не помнил момента, как подходил к тому бойцу, которому собирался резать уши. И с этим надо что-то делать. Так мы доиграемся до полноценной шизы, и это в лучшем случае.

О причинах этого безобразия тоже думал, но, как и всегда в последнее время – ни к чему окончательному не пришел. Сама собой напрашивалась мысль, что это все следствие нервного стресса, все же не только на Ксюшу навалилось, а я, как бы ни хотелось, не дерево, тоже какие-никакие гормоны и эмоции есть. И опять же, в кои-то веки, вроде как, появилась цель, какая-никакая, а тут каждая гнида мешает…

На этой мысли обернулся проведать капитана – он сейчас возлегал на заднем сиденьи в гордом одиночестве, его незадачливые сослуживцы покинули наше общество еще с час назад – в тот момент буквально передернуло при мысли, что они оживут в машине, несмотря на контроль. Да и, думаю, достаточно удалились в лес, чтобы они не попались на глаза случайно проезжающим. В машине сразу стало как-то уютнее и вонь поуменьшилась. А заодно и окно заклеил кое-как валявшимся в бардачке скотчем. Выглядит страшно, но хоть не дует. Капитана я тогда еще раз проверил и продлил ему сон, но уже пора бы и очухиваться, не балерина кисейная. Однако, внешне он не подавал никаких признаков жизни, хотя мне казалось, что какие-то звуки с его стороны вот только что раздавались. Стало беспокойно. А ну как он по моему примеру сейчас распутается, да и придушит меня тем же ремнем. А я только почуял ветер свободы, не хочу я душиться. Не фанат, знаете ли. Хехе.

Свернул в первую попавшуюся прогалину в лесу, бросил взгляд на секретаршу, хмыкнул – та все так же сидела, нахохлившись и не смотря на меня – и вылез сам, а потом и вытащил капитана на свежий воздух. Проверил – нет, и правда еще не пришел в себя. Ну это легко поправимо. Хлестнул его наотмашь по щекам, чуток тряхнул, заглянул в глаза – точно, очухивается. Оставил его пока в покое, пара минут ему точно понадобится, все же человеческий мозг не очень хорошо переносит вот такие экстренные “выключения”, а уж тем более, если два подряд. Даже, можно сказать, два с половиной – столкновение виска с рукояткой ТТ тоже его выключило, хоть там и чуть другая механика.

Быстро справил естественные потребности, закурил (Боже, кажется, вечность не курил!) и подсел к уже явно пришедшему в себя фсб-шнику.

– Жив, цел, орел, тарщ капитан? – Поинтересовался я – водички, может?

Тот, не отрываясь, смотрел мне в глаза и пакостно щурился. Чем-то похож на приснопамятного майора Цебалко со времен срочной службы, но тот-то был еще старой советской закалки, еще в самом КГБ успел послужить, чем всегда и объяснял свой пакостный характер и бульдожью хватку.

– Ну нет, так нет, мне больше достанется – пожал я плечами. Схватив его за волосы, резко задрал голову вверх, чтобы заходящее солнышко прям в глаза светило, и негромко, но убедительно прошипел в ухо – Товарищ капитан, мне кажется, вы понимаете, что у меня нет особо много времени возиться с вами. А вопросики у меня есть, тоже, поди, догадываетесь. И я тебе обещаю, капитан, что ты мне на них ответишь. Чай, ты не Зоя Космодемьянская, не привык к жизни, когда тебе ну очень плохо.

Отпустил волосы и отодвинулся, достал еще одну сигарету. Голова капитана упала на грудь, но тут же поднялась и он снова уставился мне в лицо своим немигающим рыбьим взглядом.

– Но при всем этом, воду я вам предлагал серьезно. И даже сигаретку могу дать, ежели не погнушаетесь – тот покачал головой. Эх, кажется, быстро и безболезненно не выйдет. Опять Ксюша гулять пойдет… – Ну как знаете. Итак, я, пожалуй, начну. Скажи мне, капитан, что ты успел поведать в штаб, или куда ты там нас вез?

Обожаю вот так перескакивать с “вы” на “ты” с людьми, которые мне не нравятся. Спокойный человек может и не обратить на такое внимание, но те, кто мне не нравятся, обычно не спокойные. И это прыганье может довести до белого каления. А уж тут сам Бог велел, гэбэшник точно не спокоен, хоть и пытается это показать.

– Ты, дикий гусь, немного на себя взял? – Почти не дрожащим голосом спросил капитан после короткого молчания. – Ты не смотри, что сейчас вокруг творится, Контора за своих тебя порвет и скажет, что так и былО.

Контора порвет, конечно. Отметил в голове, как именно он это произнес – именно с большой буквы, что выдавало изрядный стаж. Последнее время, вроде, стало у них уходить это словечко, а раньше все при любом удобном случае тыкали каждому встречному этим произношением. Сам не застал тех времен, но Сантехник как-то поделился этим наблюдением, когда мы три дня сидели в горах в наблюдении. Скука была страшнейшая, вот и травили байки по восемь часов, пока сидели на “бодрянке” по двое.

– Я же говорил уже, товарищ гэбист, я к вашей Black Water никакого отношения не имел и не имею. Соприкосновения были, не спорю, но вовсе не такие, как ты думаешь. Мы, скорее, конкурентами были. Так что плохо у вас обстоят с информацией дела, плохо. Ну а порвет меня контора, не порвет – это дела будущего, а до него еще дожить надо, так? Поэтому я второй и последний раз повторю свой вопрос: что ты, сука штабная, успел сообщить обо мне?

Почему штабная – не знаю, само вырвалось. Подсознательное, наверное. В прошлой жизни очень уж привилась нелюбовь в ФСБ в любых проявлениях. Кроме, пожалуй, их спецназа, к тем вопросов нет, такие же рабочие лошади, как и вояки, и как мы. Мотивация, конечно, разная, но сути не меняет. А этот явно не из спецназа – дохловат, причем во всех смыслах. Вон как глазки забегали, когда я рявкнул последнюю фразу…

Хоть и дохловат был капитан, но двадцать минут я на него потратил. Ксюшу решил никуда не отправлять – мало ли, кого встретит, поэтому велел сидеть в машине и закрыть уши, во избежание нового стресса. А сам вернулся к капитану с пассатижами и молоточком, которые всегда валялись в бардачке. Держался капитан дольше, чем я ожидал – думал, обойдется одним-двумя ногтями, а пришлось ободрать всю руку и еще один зуб прибавить к коллекции сомнительных сувениров. Где-то в душе даже немного зауважал капитана, но тут же выбросил это из головы. Или я – или меня. Все как всегда.

Информации было не особо много, но крайне полезная. Самое главное – капитан в штаб не доложил, кого именно он везет. Боялся, что кто-то отнимет его минуту славы и хотел лично привезти и меня, и Ксюшу к начальству. Типа сюрприз. Ненавижу сюрпризы по жизни, но вот этот порадовал. Был еще от него запрос в картотеки по моему личному делу, но электронный, а ноут его у меня в Террано валяется. Нет, возможно, у них сохраняются логи, кто и о чем запрашивал, но не думаю, что быстро до этого дойдут. Звонил и проверял меня он вообще бывшему сослуживцу из моего родного Красноярского края, и эта ниточка тоже, думаю, должна затеряться. Но, в любом случае, это не повод расслабляться, надо как можно быстрее валить отсюда и подальше. Да и ждут меня, в конце концов.

Еще из полезного было то, что официально в розыске ни меня, не Ксюши не значилось. Лишь была ориентировка на всех сотрудников бывшего Вектора, пришедшая с самого верха, чуть ли не от самого Бортникова. Туда же прилагалась записка, что всех сопровождающих лиц тоже задерживать до выяснения, однако ни одной отсылки на меня не было от слова “совсем”. Это, конечно, радовало, но и удивляло безмерно, как и то, что не было списка сотрудников самого научного центра. У этого бардака точно есть объяснение, но сейчас не вижу смысла морщить мозг. Нам же лучше.

Напоследок капитан порадовал новостью, что в Красноярском крае тоже вот-вот введут карантин и режим чс, а то и военное положение, как тут. А в соседней Кемеровской области уже ввели. Какое отношение происходящий ахтунг имеет к военному положению он не знал, поступил приказ – все взяли под козырек. Тоже странно, вообще-то оно вводится только в случае явной внешней или внутренней агрессии, а у нас как бы зомби-апокалипсис…

Оставлять тело капитана просто валяться очень не хотелось – он умер как мужик, и не его вина, что судьба вот так повернулась. На самом деле, хотел и вовсе отключить его еще разок и ехать дальше, но все вбитые в подкорку правила кричали – нет! Теперь – тем более нет! Да и сам фсб-шник это понимал, читалось по глазам… И хоть и было чертовски жаль времени, я закрыл ему глаза и отправился к машине, где в багажнике всегда каталась небольшая лопата. Давненько копать ничего не приходилось.

Однако, сегодняшний день не перестает меня удивлять. Когда я открыл багажник, на меня уставился перепуганными глазами какой-то парень, в порванной одежде и с жутко разбитым лицом.

– Э… – икнул я – А ты кто?

***

Неожиданно пиликнул телефон. Потом еще раз. А потом еще много-много раз подряд. Непрекращающееся треньканье наложилось на и без того весьма поганое настроение, отчего кто-то в голове настойчиво зашептал мне, что обе мои причины для расстройств решаются очень легко – выкидыванием из машины, желательно на ходу. Вежливо сам себе поулыбался, но достал телефон и полез проверять сообщения. Благо, дорога стала чуть шире, даже с накатанной колеей, что, кстати, говорило о близости к какому-нибудь поселку. Тоже надо подумать – заезжать или нет?

От прочитанных сообщений на душе чуток потеплело – все же меня ждали. Что браты, что Миша, ежедневно пытались до меня дозвониться и писали смс-ки, с короткими отчетами, что там у них происходит. А происходило все не сказать, что радужно – Красноярск стремительно превращался в вотчину мертвяков. Все уже открыто называли их зомби и, более того – не скрываясь их отстреливали. Сам город пустел, кто мог уехать – или уже уехал, или вот-вот это сделает. В доме, где собрались все мои, осталось буквально несколько семей, остальные уже благополучно (наверное) покинули родные пенаты в неизвестных направлениях.

Миша, как человек крайне хозяйственный, практичный и не особо законопослушный, занял все остальные квартиры на обоих этажах и поставил какую-то дополнительную дверь в подъезде, благодаря чему их микрообщина пополнилась еще одной семьей, той самой подругой Лисы, в комплекте с мужем. Всем необходимым успели затариться, тайничок мой вскрыли, но, хвала Юпитеру, пользоваться по назначению еще не пришлось – из дома они практически не выходили.

Сама Алиса тоже отметилась пачкой сообщений, причем сначала она ярковыраженно скучала и ждала, а в конце весьма сухо интересовалась, когда я приеду. Ну да и шут с ней, даже думать не хочу, за что опять проголосовали тараканы в ее рыжей голове. Может, чует, что я с другой гарной дивчиной тут время провожу и по старой памяти ревнует? Хехе, два раза. Поймал себя на мысли, что вообще-то, где-то в глубине души, ее сухость неприятно царапнула. Ведь что бы там я не говорил всем, и себе в том числе, что еду к друзьям, с ними надежнее и т. п. – в первую очередь я ехал к ней.

Да-да, мы развелись, расстались и все такое, но… Но вот как-то так. Все же она как родная. И тот вечер, когда показалось что-то про Ксюшу – ерунда это все. Вечер, костер, куча времени бок о бок, там и не такое могло примерещиться.

На да это ладно. Всем коротко отписался, мол, все пучком, снова вернулся на маршрут и еду. Только матери позвонил, успокоил, как мог, поинтересовался делами – до них до сих пор толком не дошла зараза, чему я очень порадовался – и с чистой совестью полез в карты.

Тут откровенно повезло, до этого были подозрения, что могли забраться слишком сильно на юг, а где-то там течет Иня. И через нее перебраться бы не факт, что вышло – хоть речушка и неширокая совсем, но местами вполне себе глубокая. А Ниссан, по недоработке узкоглазых инженеров, плавать не умеет совсем. Но нет, хорошо забрали в нужную сторону, благополучно миновали Мошнино и теперь были не так далеко от деревушки Верх-Балта, куда, по всей видимости, и вела нынешняя дорожка.

Что-то мне все больше не нравятся скопления людей, в лесу-то куда лучше. Только спать, как попало, надоело, но это куда легче переносится, чем пуля в бестолковой голове. Или те же розги вдоль хребта. Спина, кстати, никак о себе знать не давала, что несомненно радовало, но исподволь беспокоило. Потом обязательно надо озадачиться. Ох, что-то дел-то поднакопил. Хоть бы это “потом” и не наступало, что ли. Очень грустное “Хехе”.

Особенно вера в людей пошатнулась в свете рассказанных нежданным пассажиром новостей. Как оказалось, это был тот самый перец, который угнал с полянки мой транспорт. И, когда я вытащил его из багажника Террано, бледного и перепуганного до икоты (он-то слышал, как капитан орал) сначала не мог сказать ни слова. Лишь после выкуренной сигареты чуть ожил и поведал о себе. А угон валил, скотина такая, на какого-то бывшего попутчика – мол, не оставил выбора, грозился в лесу бросить. Ну-ну. Но самое интересное было то, что он рассказал о военных, чему я поверил чуть легче – внешний вид Максима служил неплохим доказательством. По его словам, на вояк он наткнулся возле той же деревни, что и мы. Вот только его ярко выраженная радость от встречи и надежда на то, что государевы люди тут же бросятся ему помогать, несколько не оправдалась. Государевы люди сначала вежливо поинтересовались, кто он такой, откуда и куда путь держит, а выслушав – принялись активно разочаровывать. Для начала в профилактических целях слегка отбуцкали, а затем предложили на добровольных началах пойти работником в их часть, в обмен на кров, питание и защиту.

Работу предлагали несложную – делать все, что скажут старшие, а когда Максим спросил, что значит “все”, отбуцкали еще раз. А потом еще раз, когда он возмутился произволом и пообещал жаловаться в прокуратуру. На что ему, уже лежащему и почти на все согласному, поведали, что у них больше нет прокуратур, нет судов, и вообще почти ни черта нет. Зато есть их часть, которая становится чуть ли не городом, и только у тех, кто в ней, есть шансы пожить еще чуток на этой земле. И вообще-то, Максим мог бы и поблагодарить своих спасителей, потому что мистер Писец уже шагает по всей стране, а ему предлагают шанс спастись. Точнее, предлагали, потому что после последнего сеанса побоев спасители решили, что такой стойкий парень может работать и без согласия, заботливо связали его, заткнули кляп и закинули в багажник. Где он и пролежал несколько часов, пока я его не обнаружил.

На самом деле, мне было бы очень интересно с ним пообщаться и побольше, и поподробнее, тем более, что он и не пытался ничего скрыть. Информация очень полезная и где-то даже приятная – то мерзкое чувство от смерти капитана как-то поуменьшилось. Но время поджимало, все же с вояк станется организовать и полноценную погоню – хоть я и увез все трупы и улики с места бойни, но и кровь, и стреляные гильзы остались на месте, и наверняка там смогут сложить два и два и понять, что произошло. Вопрос только, когда заметят? На момент прошиб пот, при мысли, что они могут задействовать вертолеты, но быстро успокоился – не слышал я, чтобы у РВСН собственная авиация была.