Текст книги "Капризы осени (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1

– Димон! Я купил билеты! – донесшийся из прихожей вопль заставил насторожиться и забуриться поглубже в одеяло в смутной надежде, что Евген не найдет.

– Димон! – голос был совсем близко, я затаил дыхание и поджал ноги. – Вылезай, скотина!

Матрац прогнулся под совсем не нужным здесь и сейчас весом.

– Димо-он, – проныл Евген, – вылезай, все равно же достану. Не усложняй мне жизнь.

– Сам ты скотина, – я высунул голову наружу, – никуда не поеду!

– Ты что, хочешь весь отпуск просидеть дома?

– А что в этом плохого? – хмуро поинтересовался я. – Даже больше скажу: собираюсь вообще из кровати не вылезать.

– Да брось, – отмахнулся приятель, – нельзя быть таким суеверным. Все равно весь отпуск не пролежишь. Жрать захочешь – пойдешь в магазин…

Дальше можно было не продолжать. Дальше вступал в силу закон Мерфи: если что-то плохое может случиться, оно случается. Суеверие тут совсем ни при чем. Сколько себя помню, с нами всегда что-то случалось осенью, просто проклятое какое-то время года! В детском саду в октябре мне прищемили пальцы качелями, потом Евген свалился в траншею, которую вырыли рабочие, просидел там почти час и подхватил воспаление легких, потому что на дне была ледяная вода из прохудившейся трубы. В школе я падал с оборвавшегося каната, а друг поскальзывался на мокрых ступеньках… Переломы, отравления, сотрясения мозга с сентября по ноябрь были совершенно привычным делом. Даже в одиннадцатом классе на торжественной линейке, когда от сквозняка захлопнулось окно на втором этаже и на Евгена рухнула папка с документами и рассекла ему бровь, я испытал лишь радостное облегчение: свершилось! Что не помешало мне через день сломать мизинец на правой руке, неудачно отбив мяч на физкультуре.

Поэтому, когда отдел кадров перенес нам отпуска с августа на сентябрь, то радости нашей не было конца и края. Особенно учитывая, что почти всю весну Евген имел меня в мозг нытьем о желании заняться рафтингом.

– Давай, давай, вставай! – От энтузиазма друга реально мутило. – Собираться надо!

– Не поеду!

– Дмитрий Олегович! А ну встал и пошел собираться, – Евген попытался выработать командный голос, но не преуспел. – Ну ты обеща-ал же! – закончил он жалобно и посмотрел на меня глазами ребёнка, у которого злой хулиган отнял конфетку.

– Летом! Заметьте, Евгений Васильевич, летом! Хоть на Эверест, хоть пешком вокруг Байкала.

– Дим, ну в самом деле, глупо сидеть дома из-за глупых предрассудков...

Я молча показал ему парочку шрамов, происхождение которых было хорошо известно. Предрассудки! Как же!

– Хорошо. Давай рассуждать иначе: может все наши неприятности только потому, что мы сидим и ждем, когда произойдет что-то плохое? Может быть, нужно наоборот уехать и тем самым изменить карму?

– Дома спокойнее.

– Зато тоскливо. Давай хоть раз в жизни наплюем на все и будем жить так, как хочется? В общем, решай сам, – вдруг сказал он и встал, – а я все равно поеду. Надоело быть осторожным, надоело каждую осень жить с оглядкой, все равно толку нет. Ну, ты со мной?

Я кивнул. Зная Евгена с детсадовского возраста, можно было предсказать с высокой долей вероятности: поедет. Упертый баран. Воображение рисовало сошедшие с рельсов поезда, упавшие самолеты, автомобильные аварии… Нет, лучше я буду рядом, чем сидеть дома и мучиться неизвестностью.

Добрались до места мы без приключений. Сутки в поезде позволили выспаться и снисходительно наблюдать за попытками Евгена закадрить очередную девицу. Девица не так чтобы красотка, но с формами, смотрела на вьющегося вокруг кавалера как корова на выпасе на надоедливо жужжащего овода. Привычный к такому поведению прекрасного пола, Евген оптимизма не терял и продолжал осаду.

– Простите, а ваш друг когда-нибудь молчит? – вежливо спросила эта то ли Ира, то ли Тамара, как-то не обратил я внимания на ее имя.

– Конечно, – сдал я Евгена, – когда спит, например, или когда ест.

– Понятно, – загрустила попутчица, а я не стал разочаровывать девушку, что ни сон, ни еда не являлись абсолютной гарантией его молчания.

– Эх, еще бы чуть-чуть и я ее уболтал! – сокрушался Евгений на вокзале южного города Сочи.

– Ну да, ты же и дохлого достанешь своими разговорами.

– Ничего ты не понимаешь, – обиделся он, – это тактика такая. Работает между прочим! Я Викусю перед поездкой все-таки уговорил дать мне разочек.

– Угу, – говорить Евгену, что девица-краса, которой настойчивый кавалер доставал в лучшем случае до подбородка, дала из жалости и чтобы отвязался, наверное, не стоило.

Вообще с подружками нам с Евгением не везло. Сам он не унывал и мог потратить кучу времени, чтобы взять измором очередную крепость, а вот мне такая тактика не подходила. А учитывая, что с другом детства мы были не разлей вода, счастье перепихнуться с кем-нибудь выпадало редко. Евген в большинстве случаев работал не хуже ультразвукового отпугивателя.

Потом мы долго ехали на автобусе, у которого по дороге даже не отвалилось колесо, и прибыли в какое-то селение ближе к вечеру.

– Вот, нам сюда, – Евгений сверился с бумажкой и смело толкнул калитку.

– Гав-гав-гав! – выскочил навстречу волкодав.

Я благоразумно остался снаружи.

– Убери его, – Евген пытался уберечь лицо от слюнявого языка. Пес был невъебенно счастлив, что на его улице настал праздник и можно кому-то выразить свою любовь и потребовать взамен немного ласки. Этакое недолюбленное в детстве дитя гор.

– И как ты себе это представляешь? На нем даже ошейника нет. Не за хвост же тащить.

– Фу! – попытался справиться Евген своими силами. – Фу!

– Бандит, скотина такая, пошел вон! – молодая женщина в синих домашних брюках и свободной футболке огрела собачину поперек спины ручкой от метлы. – Проходите. Бандит не обидит, он добрый.

Я скептически посмотрел на поднимающегося с земли необиженного Евгена и бочком вошел в калитку.

– Гав! – обрадовался еще одному гостю пес.

– Я тебя! – погрозила Бандиту метлой хозяйка.

– Гав, – расстроенный пес потрусил куда-то вглубь участка.

– Здравствуйте, – произнес я.

– Мы списывались, – одновременно со мной сказал Евген и поднялся, отряхиваясь.

– Дмитрий и Евгений? – уточнила хозяйка. – Проходите.

Видимо, здороваться здесь было не принято, или эту почетную обязанность возложили на Бандита.

Евген из грязно-помятого состояния почти мгновенно перешел в режим очарования и заработал языком. Непривычные люди терялись и редко когда могли вставить слово. Однако дамочка оказалась не промах и, не пройдя и десятка метров, зычно крикнула в сторону видневшегося сквозь густую листву дома:

– Николай! По твою душу приехали!

Мужчина, появившийся через минуту рядом с нами, был сухопар, имел блестящую лысину и стильные китайские очки с лотка «все по 300».

– Здравствуйте, здравствуйте, – Николай тряс нам руки, расспрашивал о дороге, предлагал пройти в дом, где нам будет однозначно удобнее, расспрашивал о здоровье и сам тут же рассказывал о перенесенном зимой бронхите.

Видеть ошеломленного Евгена было приятно. Я почти возлюбил нашего хозяина нежной любовью, ибо на моей улице наметился праздник: эти двое запросто могли нейтрализовать друг друга на неопределённое время. Главное тихонечко положить вещи в отведенную комнату и выбраться в сад.

– Сбежал? – встретила меня усмешкой хозяйка.

– Ага, – не стал отпираться я, – здесь можно где-то посидеть на свежем воздухе?

– А вон там, – она махнула рукой в заросли, – кресло стоит и сразу никто не заметит. Минут через сорок борщ будет готов. Я кликну.

Кресло оказалось удобным раскладывающимся шезлонгом. Устроившись полулежа, я закинул руки за голову и прикрыл глаза. Звенящая тишина ласкала барабанные перепонки, нагретый солнцем воздух еще не успел остыть и дарил тепло. В общем, настолько хорошо мне давно не было. Забылись все неприятности, напряги на работе и привычное состояние ожидания очередной подлянки от этого времени года. Да и сама осень здесь еще почти не ощущалась. Может быть, я сужу по средней полосе, когда у нас уже к концу августа холодно, сыро и в целом понятно, что лето уже кончилось. Здесь этого как-то не было или воспринималось иначе. Недаром на юге сентябрь называют бархатным сезоном, я, кажется, начал понимать, за что.

Блаженное ничегонеделание клонило в сон. Так бы и провел весь отпуск здесь, какой к чертовой матери сплав по рекам? Ладно, могу еще понять, съездить посмотреть на эту самую речку, побродить по берегу, покидать камушков в быстрые воды, но кому-то экстрима захотелось. Осенью-то…

Настроение, до этого момента бывшее почти радужным, моментально испортилось. И не сказать, что мне был чужд дух авантюризма и приключений, просто мысли сразу вернулись к тому ебаному пиздецу, который с завидной регулярностью сваливался на нас с сентября по ноябрь. Хотя, ноябрь можно исключить. Как только облетали лиcтья с деревьев, злой рок улетучивался и выжидал десять месяцев до следующей осени.

Я лениво размышлял об опасностях, подстерегающих нас в горах. Наводнение? Сход лавины? Нет, это не из этой оперы, вроде же не сезон. Землетрясение? Разверзшиеся под ногами пропасти? Нападение диких животных? Вон на Евгена уже напали, правда, зверь оказался ручным и даже почти симпатичным, и никто не пострадал. В голову закралась гадкая мыслишка: если бы Бандит куснул таки чужака, бросил бы Евген свою затею или нет? Интуиция подсказывала, что вряд ли.

– Дмитрий, идите ужинать!

Пришлось разлеплять глаза и идти на голос. Желудок при слове «ужинать» радостно заурчал.

Глава 2

 Ужин прошел под соло-выступление хозяина дома. Улавливать его мысли оказалось дьявольски тяжело, он любил разжевывать, уточнять и повторять. Евген пару раз пытался вставить свои пять копеек, но его реплики были безжалостно сметены водопадом красноречия Николая.

– Боже, это какой-то ебаный пиздец, – простонал друг, падая в изнеможении на узкую койку в летней пристройке.

– Зато он рассказал все, а вопросы сами поостережемся задавать, – фыркнул я, растягиваясь на соседней.

– Он совершенно не умеет слушать!

– Зато на вопросы отвечает подробно, – почему-то защищать почти незнакомого мужика доставляло удовольствие.

– В гробу я видел такие подробности, – буркнул Евген и повернулся на бок, лицом ко мне.

– Вы с ним просто очень похожи, – ласково сказал я, – поэтому он тебя так и раздражает.

– Хочешь сказать, что я такой же пиздобол?

– Сам знаешь, что в некоторых случаях…

– Скотина ты, Димон!

– Чего сразу скотина? – опечалился я. – Это ж правда, на правду-то чего обижаться. Кто тебе ее еще в глаза скажет, как не лучший друг.

С невнятным бурчанием Евген отвернулся, накрылся одеялом прямо поверх одежды, тем самым выражая всю глубину обиды. Я улыбнулся: это было настолько предсказуемо и настолько привычно, что вызывало даже не раздражение, а умиление. Матрац моей кровати оказался неожиданно упругим, и тело отозвалось приятной истомой и желанием вытянуться во весь рост.

– Слышь, будильник поставь на семь, – подал голос Евген, уже забывший, что вообще-то обиделся и не желает разговаривать с таким подколодным гадом, как я.

– Зачем?

– Николай повезет осматривать возможные пути сплава.

– Что-то меня этот осмотр напрягает, – поделился я сомнениями, – у них что, нет единого проверенного маршрута?

– А не сезон же уже. Поэтому только для нас. Эксклюзив.

– И что, в лодке мы будем вдвоем?

– Почему? – не понял Евген. – Втроем. Николай же еще.

– Ах, втроем, – я представил себе несколько дней в обществе двух пиздоболов. – А собаку возьмем?

– Собаку? – не понял он. – Зачем собаку?

– Ну как же: трое в лодке, не считая собаки, – я пожал плечами, хотя лежа это было неудобно и Евген все равно не мог оценить красоту жеста – все еще делал вид, что дуется.

– Вот любишь ты блеснуть типа эрудицией. Нет чтобы спасибо сказать, что вывез из города, организовал поездку и спланировал отпуск. Нет! Тебе надо всегда в бочку меда засунуть свои грязные ботинки! Короче, ставь будильник!

– Тебе надо, ты и ставь, – я отвернулся к стене, играть в обижалки можно было и вдвоем, – и вообще, завтра никуда не поеду.

– Ну ты и сволочь! – Евген вскочил с койки, отчего пружины жалобно взвизгнули.

– Я в отпуске раньше десяти просыпаться не намерен. Ты хотел приключений с утра пораньше – приключайся. Я буду спать, – вариант, конечно, был хреновым, зная Евгена, можно было предположить и цунами и торнадо, не считая мелких неприятностей типа заглохшего мотора и пробитых колес, но, блять, я реально хотел выспаться хотя бы раз за отпуск!

Он с грохотом вываливал на стол барахло, матерился и топал как стадо слонов на выпасе. Я применил проверенное годами средство – отвернулся и замотался в жиденькое одеяло. Опыт подсказывал, что никто никуда с ранья не поедет, будут долго и нудно будить бедного меня и взывать к совести и чувству долга, а посему заснуть надо бы пораньше, чтобы с утра не изображать вялого зомби, поднятого колдуном-недоучкой.

Утром Евген из вредности долго не отключал будильник, специально громко топал, нарочно налетал на скудную мебель, то есть делал все, чтобы разбудить и меня, вселив попутно острое чувство вины. Я делал вид, что мне ничего не мешает. Старался не жмуриться от яркого верхнего света и дышать как можно ровнее. Ну не хотелось мне в темноте куда-то переться! Опять же, если внезапно произойдёт по дороге ЧП и Евгена доставят в больницу, то кто будет сидеть в палате рядом и скрашивать досуг? Конечно, кто-то бы сказал, что в палате вдвоем лежать было бы веселее и более по-дружески, но это только тот, кто не имел такого счастья. В качестве посетителя я хотя бы имел бы возможность свалить оттуда на ночь и немного перевести дух.

Наконец, дверь хлопнула и наступила блаженная тишина. Отрубился я почти мгновенно и не слышал, как отъезжали Николай с Евгеном. Все-таки в том, чтобы не вставать с утра на работу, есть своя неизъяснимая прелесть.

– Дмитрий, у вас все в порядке? – разбудила меня хозяйка.

– М-м? – я немного удивился.

– Дело к вечеру, вы даже обед проспали. Или заболели? – обеспокоилась она.

– Нет. Все хорошо, – протер глаза я. – Спасибо, что разбудили, а то ночью бы точно не заснул.

– Тогда приходите ужинать. Полчаса хватит?

– А что, они уже приехали?

– Да рано еще. Раньше полуночи ждать смысла нет. Николай еще рыбки хотел наловить, не волнуйтесь.

Я позавидовал безмятежности этой наивной женщины.

– Спасибо, – объяснять особенности наших взаимоотношений с осенью я посчитал излишним.

Она вышла. Мне стало неудобно оттого, что я не знал, как зовут добрую хозяйку. За бесконечными разговорами обо всем и ни о чем эта информация как-то потерялась. Надо бы поинтересоваться как-то деликатно и ненавязчиво.

Завтракать почти на закате оригинальным кубанским борщом было прикольно. Хозяйка молчала, я тоже не находил ничего странного в том, чтобы не вести пустопорожние разговоры, и в этом молчании было что-то уютное. После чая захотелось узнать не пора ли бежать в больницу или вызывать МЧС, но женский голос раз за разом сообщал, что абонент временно недоступен.

– В горах связи нет.

– Жаль, – пробормотал я, убирая аппарат, – а то что-то волнуюсь уже.

– Пустое, – махнула она рукой, – что с ними может случиться?

– Вы Евгена не знаете, – не выдержал я.

– Кстати, а почему Евген-то? Странно даже.

– Он с детства не любит сокращенное Женя, – выдал я страшную тайну, – называть мелкого пацана Евгением было глупо, так и прижилось.

– Неужели так все и зовут? – хозяйка налила себе вторую чашку чая и задумчиво посмотрела на меня поверх золоченой кромки.

– В школе, как водится, учителя особо не интересовались мнением, а друзья да, только Евгеном, – я благоразумно промолчал, что из друзей у него и был только я. – На работе по имени-отчеству, разумеется.

Мы снова надолго замолчали, думая каждый о своем. Я, например, размышлял, чем заняться вечером, интуиция подсказывала, что с интернетами тут тоже будет напряг. Выходить в сеть через телефон глупо, денег сдерут наверняка немерено, телевизора в нашей комнатке не было, а проситься на хозяйскую половину и смотреть то, что предложат, тоже радости мало.

– У вас почитать ничего не будет? – я закинул удочку в надежде, что повезет.

– Не знаю, что ты любишь, в доме можешь в шкафу поглядеть подписные издания, а в сарайке старые журналы в сундуке лежат, – хозяйка за мытьем посуды даже не заметила, как перешла на «ты».

– Спасибо, я журналы посмотрю, – этот вариант был действительно более предпочтительным, даже если там валялись древние «Работницы» и «Крестьянки».

Я извелся, коротая вечер за историями из «Вокруг света». Со всех сторон хороший и интересный журнал, но восприятию мешало неслабое такое волнение: все время казалось, что «проверенная машина» лежит вверх колесами в каком-нибудь ущелье. Однако за полчаса до полуночи двор огласил натужный рев двигателя и стук открываемых ворот. Приехали! Наплевав на нашу размолвку, кинулся встречать.

Евген вывалился из машины почти в невменяемом состоянии. То ли Николай его заговорил до потери пульса, то ли устал, пока было непонятно. Хозяин зычно руководил женой, отдавая команды:

– Ворота закрой! Рыбу, рыбу достань из багажника! Лида, я кому сказал: рыбу!

– Ну достала, чистить сам будешь.

– Лид, ну что ты за баба такая?!

– Нормальная, – отрезала она, – нахрена рыбы столько приволакивать, если кроме Бандита ее никто не ест?

– Почему никто? Вот посолим, придут мужики и с пивком…

– Вот и чисти, и соли. Я спать.

Евген не дал узнать, чем закончится спор и кто в результате будет в ночи заниматься уловом, пинком придал мне ускорение в направлении нашей комнаты.

– Боже! – воскликнул он, не только закрыв, но и заперев за собой дверь. – Это ужас!

– Что?

– У него язык без костей, мелет и мелет, мелет и мелет, такую пургу несет порой. И не заткнешь. А самое хреновое знаешь что? – Евген угрюмо посмотрел на меня.

– Что?

– А то, что группа не набралась. Поэтому только для нас эксклюзивное предложение: сплавляемся вместе с ним в качестве сопровождающего.

– Ты сам на это подписался, – пожал плечами я.

– Не сыпь соль на раны, – Евген стянул джинсы, толстовку и залез под одеяло. – Еле-еле уговорил отпустить нас одних по очень-очень спокойному маршруту.

– Без меня, – отрезал я.

– Либо втроем с ним, либо мы вдвоем, либо я один, – Евген был настроен решительно.

– Сука ты, – сказал я его спине.

– Делайте свой свободный выбор, – не поворачиваясь, произнес он, – время до утра есть.

Время до утра было, что да, то да. Только для столь очевидного выбора его столько и не надо было. В перспективе светило только одно: путешествие вдвоем, ибо Николая и Евгена в одной лодке на протяжении долгого времени я не вынесу.

– А как ты собираешься возвращаться?

– В заданной точке встретят, – сонно отозвался он, я хмыкнул: ну-ну.

Радовало только одно – речки в этих местах были не слишком длинные.

Глава 3

 – Господи, спальные мешки-то нам зачем? – непроизвольно вырвалось у меня, когда Николай стал вытаскивать из машины кроме собственно лодки, на которой нам предстояло преодолеть сколько-то там километров по шустрой горной речке, еще кучу всего.

– А как же, а как же! – задохнулся от переполнявших его чувств Николай. – Прибудете на место, и мы вам организуем незабываемую ночевку под открытым небом, будете потом вспоминать и благодарить. Ужин еще на костре, ушицу сварганим, картошечки запечем.

– Водочки тяпнем, – добавил Евген.

– И это, это обязательно, – залился счастливым смехом наш провожатый. – Но потом. Давайте еще раз все повторим. Речка хоть и без сюрпризов, но порядок есть порядок.

Я вполуха слушал бубнеж Николая, который повторял инструкции раз, наверное, в десятый, и думал, как же хочу домой. Чтобы никаких речек, лодок, гор и прочих прелестей, чтобы была хоть какая-то уверенность в том, что чертова осень закончится без катастрофических последствий для организма. В конце концов, в городе и Скорая помощь есть, и телефоны в шаговой доступности, не считая сотовых, и даже неравнодушные к чужой беде прохожие попадаются иногда. А в этой, можно сказать, враждебной и непредсказуемой среде я был совершенно беспомощен. Единственное, что я сделал в целях повышения безопасности путешествия, – сунул в карман складной перочинный нож с восемью лезвиями и замотанный в кусок целлофана коробок спичек.

– Ну, с богом! – Николай оттолкнул наше утлое суденышко от берега, и я едва успел перехватить весло поудобнее, как быстрое течение подхватило и понесло лодку в неизвестность.

Страшно было первые минут пятнадцать, вернее даже не столько страшно, сколько непривычно. Дальше острые ощущения немного приелись, и я стал поглядывать по сторонам. Деревья по берегам были в основном лиственные. У нас в городе уже в конце августа всегда чувствовалось приближение осени, яркие пятна уже пожелтевших листьев как прядки седины заметно выделялись на фоне еще зеленых собратьев. Да и сама зелень была не такой яркой и свежей, как в середине лета, а выглядела побуревшей и какой-то болеe грубой, не сочной. Ночи тоже ближе к сентябрю становились прохладными. До заморозков было, конечно, далеко, но прогуляться после захода солнца в одной футболке с короткими рукавами уже не казалось хорошей идеей. Хотелось, как минимум, надеть на себя плотную рубашку, а то и пойти на работу в ветровке.

Здесь же все еще властвовало лето. Да, зеленая листва не выглядела такой молодой и свежей, местами встречались буроватые островки, но в целом до листопада было еще далеко. Недаром сентябрь на юге называют бархатным сезоном: нежаркие дни и вполне еще теплые ночи располагают к отдыху и расслаблению.

Лодка уверенно скользила по середине водного потока. Глубину было трудно определить – из-за чистейшей воды казалось, что сантиметров двадцать, не больше. Вспомнилась одна из бывших подружек, которая рассказывала, что у местных ценятся дачи в горах по берегам таких вот речушек, что в море свои не купаются почти до октября, когда пройдут штормы и оно очистится. Летний сезон и грязь отданы на откуп отдыхающим. Я хмыкнул: какая только информация не хранится в глубинах моего мозга, всплывая неожиданно и в целом не неся никакой полезной смысловой нагрузки.

Евген, сидя впереди меня в ярком спасательном жилете и специальном шлеме, лениво орудовал веслами, помогая лодке держать курс. Я окунал в воду весло то справа, то слева, не очень-то и влияя на маршрут. По мне лучше было бы вообще отдаться на волю течению и наслаждаться окрестными видами. Жаль только, что за близко подступающими к воде деревьями особенно ничего видно не было. Оставалось надеяться, что ниже по течению пейзаж изменится и можно будет полюбоваться полянами, низко нависающими скалами или даже дольменами. Ну или хотя бы дачными поселками. Все-таки несколько часов в лодке среди буйства зелени немного скучновато. Не слишком быстрая горная речка недалеко от Сочи – это не приток Амазонки с крокодилами и пираньями, адреналина маловато.

Только успел подумать, что речка слишком спокойная и предсказуемая, как за поворотом нас вынесло на каменистую равнину. Вода с шумом переливалась через камни, которые в изобилии устилали дно.

– Осторожней! – закричал Евген, и мы неожиданно ловко лавировали между препятствиями.

Опасный участок закончился так же неожиданно, как и начался. Течение стало заметно ровнее, замедлилось, и стало возможно перевести дух.

– Слушай, а прикольно! – Евген повернулся ко мне с сияющей улыбкой и лихорадочно блестящими глазами, ему определенно нравилось происходящее, да в целом и мне тоже. Пощекотали нервы, получили дозу позитива, можно ехать дальше.

– Ага, неплохо, – согласился я, выправляя лодку: она развернулась боком от неосторожного движения весла, когда Евген обернулся назад.

– Скучный ты, – заявил он и отвернулся, – а у меня душа поет! А-а-о-о-ы-ы-ы-и! – взвыл Евген, малопохоже пытаясь изобразить нечто тирольское.

Не дождавшись с моей стороны комментариев, он замолчал, но продолжал что-то гудеть себе под нос. Душа, видать, успокаиваться не спешила.

– Бандита на тебя нет, – я не удержался и поддел певца, – он бы оценил и даже спел бы с тобой дуэтом.

– Надо было взять собачатинку, – согласился Евген и снова развернул лодку поперек течения, обернувшись, – он бы радостно бежал по берегу и создавал шумовой фон. А то от этой тишины уши закладывает.

– За дорогой следи, – посоветовал я, возвращая наше плавсредство в исходное положение.

– Ой да ладно, тут хоть задом наперед, хоть передом назад, все едино.

– Сегодня восьмое сентября, – на всякий случай напомнил я.

– Заладил, – с досадой произнес Евген и отвернулся, – мы, может, даем пинка судьбе и изменяем свою карму, не прячась за толстыми стенами от предначертанного. Встречаем все ее капризы с улыбкой и лихо парируем удары!

– Евген, у меня только один вопрос…

– Да? – он снова обернулся.

– Что ты курил, чтобы нести такую ахинею?

– Это правда, между прочим! И что сразу курил!

– Нюхал? Пил? В любом случае избыток пафоса в твоих речах настораживает. Или просто переобщался с Николаем, и он тебе мозги свернул?

– Блять, ну ты сам рассуди логически! Каждую осень мы ожидаем с душевным трепетом и пытаемся пережить ее с минимальными потерями. Так не пора ли сделать все наоборот? Встречать удары судьбы с открытым забралом…

– И получить боевым топором по ебалу, – закончил я гениальную мысль. Евген запнулся и заржал, запрокинув голову и беспорядочно стуча веслами по воде.

– Осторожней, черт! – я пихнул его в спину. – Весла подними!

Мы метров триста проплыли спиной вперед. Течение никак не давало развернуть лодчонку носом. Оно, конечно, было и на самом деле неважно, но передвигаться передом как-то все же привычнее.

Еще пару часов мы наслаждались неспешным плаванием по ставшей заметно шире речке и делали вид, что управляем надувным суденышком, опуская в воду весло то с одной стороны лодки, то с другой. Горы постепенно подступали ближе, наступали на русло, вытягивали к нему свои подножия, вызывая почему-то ассоциации с чьим-то конечностями. Что уж там в мозгах так срабатывало, не знаю, но светло-серые, почти белые уступы, местами подходившие к воде вплотную, на самом деле казались лапами огромного зверя, до поры до времени притаившегося и поджидающего добычу.

Солнце то пряталось за вершинами гор, то вновь выкатывалось и слепило глаза, рассыпая миллионы ярких бликов по воде и пуская солнечные зайчики сквозь густую листву.

– Димон! – Евген обернулся ко мне с выражением полного восторга на лице. – Красота-то какая, а!

– Суши весла! – рявкнул я. Евген как всегда был в своем репертуаре: оборачивался, но весло из воды не вынимал.

– Чего?

Пока он соображал, в чем дело, я попытался немного изменить траекторию движения – впереди был довольно большой камень, натыкаться на который как-то совершенно не хотелось. Евген недовольно отвернулся и неловко взмахнул веслом. С его подачи мы прямым ходом врезались в каменюку, лодка встала на дыбы и перевернулась. Сообразить, что произошло, удалось, уже только барахтаясь в довольно прохладной воде.

– Лодку держи! – командовал Евген, пытаясь поймать вывалившееся в воду имущество.

С четверть часа мы играли с рекой в салки-догонялки. Ладно, лодку удалось вытащить на берег достаточно быстро, а вот мешки она никак не хотела отдавать, пришлось побегать, но победа досталась нам. Жаль было только, что один плотный мешок в пылу борьбы развязался, и мы долго выжимали напитавшийся водой спальник.

– Черт! – Евген стянул с себя спасжилет и рубашку. – Переодеться-то не во что!

– Костер сейчас разведем и высушимся, – я не видел проблемы в мокрой одежде. Не зима, чай. День довольно теплый, легкий ветерок поможет шмоткам быстрее просохнуть.

Заниматься заготовкой дров в одних мокрых плавках оказалось неожиданно холодно. Ветерок, казавшийся ласковым и приятным, когда на тебе надето хоть что-то, внезапно перестал быть таковым, стоило только подставить ему голые бока. Евген воткнул у разведенного огня несколько прутьев и развесил сушиться одежду.

– Особого приглашения ждешь? – буркнул он, стягивая плавки, и тоже пристроил их на поперечине.

Особого или нет, я не знал, но расхаживать голяком было как-то неловко. Евгена я, конечно, не стеснялся, но почему-то казалось, что где-то рядом есть дорога, по которой ходят люди, или вообще вон за тем уступом целое селение, и сейчас сюда набежит десяток рыбаков. С кольями.

Пока я нервно оглядывался и размышлял, снимать трусы или не стоит и они высохнут на мне, Евген расстелил спальный мешок.

– Имей в виду, в мокрых плавках не пущу, – сказал он и забрался внутрь.

Делать было нечего, пришлось повесить свои полосатые рядом с его синими и залезть следом.

Спальный мешок ожидаемо был тесным. Евген вытянулся в струнку и терпеливо ждал, пока я устроюсь рядом. Я честно пытался отодвинуться как можно дальше, но спальник не был предназначен для двоих, мы оказались лицом к лицу практически в интимной близости. Кожа у Евгена оказалась теплой, что моему подмерзшему организму показалось очень приятным. Я пошевелился и постарался отклячить задницу так, чтобы друг не подумал чего лишнего на непредсказуемые реакции тела. Лицо Евгена стало сильно задумчивым. В нем проявилась некая одухотворенность и мучительные сомнения. Он тоже подергался в попытке увеличить дистанцию. Теперь стала понятна его задумчивость.

– Я пойду у костра посижу, – попытался сбежать он.

– Лежи уж, – удержал я его и лег прямо, – тепло стало, вот и…

Евген, вместо того, чтобы благоразумно промолчать или заговорить на актуальнейшую во все времена погодную тему, радостно заулыбался:

– У тебя тоже? – и как будто мало ему было ощущений от трущихся друг о друга стоячих членов, потрогал их рукой.

Я задумчиво посмотрел на довольную физиономию друга и решил отплатить той же монетой – накрыл его руку своей. Он ошарашено посмотрел на меня, сглотнул и рефлекторно сжал кулак вокруг обоих стволов.

– Евген, – предупредил я, но он не внял. Прикрыл глаза, заливаясь жарким румянцем, нервно облизал губы и сделал пару медленных движений ладонью вверх-вниз.

Жар, идущий снизу, как пожар охватил меня мгновенно. Влажные губы Евгена, которые он еще провокационно облизывал, вряд ли соображая, что делает, манили, и я впился в них жестким поцелуем. Он дернул бедрами, жалобно застонал и решительно стал дрочить нам обоим. Я тоже прикрыл глаза, отдаваясь на волю новым, но чертовски приятным ощущениям. Я не думал о том, как называется то, что мы сейчас делаем, не навешивал ярлыков и не считал, что происходящее делает нас хуже или как-то может отразиться на нашей дружбе. Мы столько лет были вместе, что даже общий сексуальный опыт вряд ли мог что-то изменить. Зато здесь и сейчас нам обоим было просто отлично.