Текст книги "Чужая роль (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Часть 1

Лорд Маклагген быстрым шагом вошел в общий зал замка, стянул с плеч дорожный плащ и оглядел замерших слуг.

– Где он? – в тишине голос хозяина прозвучал неправдоподобно громко, но даже самому последнему мальчику на побегушках стало ясно про кого речь.

Роби забился в угол за очагом и засунул грязный кулак в рот. Отца он боялся до одури, хотя тот чаще всего просто не замечал ненужного сына. Бракованного. Омегу. У высокородных лордов не должно было быть таких отпрысков. Слуги судачили, что, мол, опоили хозяина, а то и сглазили. Кто-то шепотом передавал слова самого господина: всему виной дурная кровь леди Каролины. Жена за то бывала не раз бита, особенно когда умудрялась вновь понести, несмотря на все предосторожности. Что взять: дурная кровь! Да разве бы достойная супруга посмела сбежать, прихватив наследника?

– Роби, выходи, – дернула мальчика за рукав дурнушка Мирна. Тому ничего не оставалось делать, только выйти на середину зала и покорно встать перед отцом. Сердце сжималось в нехорошем предчувствии.

– Тощий-то какой и мелкий, – озвучил лорд очевидное.

Роби еще ниже наклонил голову. Голодом его не морили, особенно тяжелой работой не нагружали, но рос он плохо.

– Так омега же, сир, – встрял Осбалд, выполнявший при Годрике роль не то доверенного лица, не то охранника, – они все такие. Природа.

– Много ты их видел, – буркнул лорд, – выхода все равно нет.

– Не нравится мне…

– А мне нравится?! – вышел из себя Маклагген. – Эта сука сбежала с любовником, да и наплевать бы на нее, да на кой-то черт она забрала сына! Мало мне позора от неверной бабы, так еще этого не хватало! Как я при дворе покажусь? Что скажу? Молчишь? Ну и правильно! Ты!

Роби втянул голову в плечи, безошибочно определив, что последнее обращение уже к нему.

– Ты заменишь брата. Временно! Пока не вернем его домой.

От этих слов стало страшно: как это «заменишь»? Он понятия не имел чем занимался брат, что любил и что ненавидел. Они и не общались никогда. Высокородные не снисходили до второсортных людишек. Да любой слуга был выше омеги по положению. Омега – это ничто. Бесполезное, ненужное, а потому лишнее ничто.

– Кто-нибудь, отмойте и оденьте… – лорд запнулся, – моего сына. И повелеваю отныне и впредь до возвращения истинного наследника считать таковым Роберто. И назвать именем брата: Роберт.

Роби слышал удаляющиеся шаги, но глаз не поднял, продолжая разглядывать квадратные каменные плиты пола. Трещинки, выбоинки… А у этой вообще уголок отколот…

– Пойдем…те, Роберт, – кто-то потянул его за рукав, но оторваться от разглядывания пола Роби не смог. Тот вдруг стал словно якорь, как единственная постоянная составляющая в его отныне совершенно непонятной жизни. Чего ждать дальше? Что будет потом?

– Идемте же! – служанка разозлилась, а Роби стало смешно – еще вчера она бы никогда не заговорила с ним первой, а сейчас все встало с ног на голову.

* * *

В той половине замка, куда его привели, омеге бывать еще не приходилось. Он вообще мало где был. Только на кухне да хозяйственном дворе, и иногда на женской половине, когда мать снисходила и поручала служанкам пристроить его к какой-нибудь работе: помочь размотать нитки, или выбить ковры. Ничего сложного.

Вода набиралась в полукруглую емкость, такую огромную, что и утонуть недолго. Зачем изводить столько воды Роби не понимал, как не понимал и того, как же вода сама льется из стены. Так не бывает! Вот когда сам носишь кипяток от очага и моешься в лохани в уголке на кухне – тогда все ясно, а тут колдовство, чистое колдовство.

Прохладный воздух неприятно коснулся голой спины, и Роби вздрогнул. Оказывается, пока он пялился на чудеса, его уже успели раздеть.

– Полезай! – приказала служанка и подтолкнула к ванне.

Роби чуть замешкался, ему было реально не по себе, но вспомнив, что лорд не похвалит за долгое ожидание, решился. Вода для босых ног показалась слишком горячей. Он неловко переминался, поднимая то одну, то другую. Служанка молча намылила губку.

– Да сядь же!

Роби машинально плюхнулся на задницу.

– О-о-у!

– Не выдумывай, хорошая вода.

«Да уж, хорошая, – думал Роби, недовольно пыхтя, но возмущаться вслух не рискуя, – так и свариться можно». Тело меж тем привыкало, расслаблялось. Служанка знала свое дело: она ловко намылила тощего мальчишку, а потом принялась за густые пряди русых волос. Роби оставалось только крепко зажмуриваться, чтобы мыло не попало в глаза.

– Постричь бы тебя, да некогда сейчас. Хозяин ждет. Одевайся, – она показала на чистое белье на скамье.

Одежда оказалась велика. Что поделать, если брат, хоть и близнец, но первенец, был гораздо крупнее и на полголовы почти выше.

– Ничего, пока так, завтра подгоним, – утешила служанка и повела Роби на хозяйскую половину.

* * *

Лорд Маклагген был мрачнее тучи. Выход, найденный от отчаяния, ему совершенно не нравился, но прошел уже почти месяц с того дня, как супруга – гореть ей в аду – исчезла вместе с наследником. Тщательные поиски, опросы крестьян и высланные во все стороны дозоры ничего не дали: ни в одном из возможных направлений леди Каролину не видели. У лорда было много оснований полагать, что не обошлось без содействия кузена супруги. Учитывая их непростые взаимоотношения, Идфред вполне мог стоять у истоков побега. Это было вполне в его характере – долго вынашивать план мести, тщательно готовиться и решительно осуществить. Только прижать мерзавца возможности не было. Разве что убийц подослать? Простенько и незатейливо, да и жена, потеряв покровителя в лице кузена, долго скрываться не сможет.

Дверь неслышно отворилась, и в комнату мелкими шагами вошел Роби. Лорд, хоть и находился в глубокой задумчивости, но появление мальчишки заметил. Жизнь давно приучила его находиться в постоянной готовности к любым сюрпризам. Это только смердам кажется, что быть лордом легко. Нет. Все время приходится быть начеку, желающих сунуть кинжал между ребер или поднести чарку отравленного вина всегда хватает. Особенно если ты богат, знатен и имеешь кучу родственников, которые спят и видят себя на твоем месте.

– Садись, – приказал лорд.

Мальчишка повиновался. Сел на стул, сложил руки на коленях и опустил глаза. Само смирение и покорность.

– Ну, чем ты занимался раньше?

– Если миледи давала какую-нибудь работу – делал, – ответил мальчик, не поднимая глаз и не меняя позу.

Это было плохо, очень плохо. Покорность хороша для омеги или слуги, а для наследника рода требовались другие качества. Придется переучивать разговаривать на равных, но уважительно.

– Грамоту знаешь? Счету обучен?

– Нет, милорд.

Маклагген, в общем, и не ожидал другого ответа, но спросить для проформы было нужно. Самое неприятное в данной ситуации заключалось в том, что неизвестно как долго этому бестолковому омеге – а в том, что тот бестолков и практически необучаем, лорд не сомневался, – придется изображать старшего брата. Неделю? Две? Месяц? Как тщательно его нужно натаскивать? Если бы знать…

– Ну что ж, – лорд задумчиво разглядывал тощее чучело, – тогда начнем, пожалуй, с правил поведения за столом и этикета.

Роби терпеливо ждал, не выказывая страха или нетерпения. Жизнь научила. Хотя внутри живота все холодело и отзывалось противной дрожью вдоль позвоночника: он прекрасно понимал, что придется играть несвойственную роль. Прикидываться тем, кем не был по сути.

– Садись за стол, – приказал Маклаген, – ровнее сядь, локти со стола убери. Сейчас слуги подадут ужин. Следи за мной и повторяй. Будешь плохо стараться – получишь плетей. Все понятно?

– Да, милорд, – произнес Роби и уставился на отца. Тот сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и небрежно поигрывал ножкой пустого бокала. Сильные пальцы, больше привычные к мечу и крепкой серебряной посуде, на изящном тонком стекле казались грубыми и нелепыми. Роби закусил губу, не понимая, стоит ли начинать копировать поведение лорда сейчас или только когда начнется трапеза. На всякий случай он принял более удобную позу и выпрямился с неожиданно независимым видом.

От наметанного взгляда Маклаггена попытка мальчишки не укрылась. Он оценил результат. Хмыкнул: что ж, толк, возможно, и выйдет.

Сам Роби так не считал. Несмотря на хорошую память, он боялся не столько своей неспособности правильно повторить и затвердить нужные сведения, сколько того, что лорд сочтет его старания недостаточными. И как он успел за свою короткую жизнь понять, оправдания никого не интересовали, да и, как правило, возможности высказаться не было. А сейчас наказание будет не от миледи, а от самого лорда. Плети у позорного столба – это не пара оплеух слабой женской ручкой. Для себя Роби решил держаться сколько будет возможно, а наказание… Что ж, быть может, смерть будет неплохим шансом избавиться от незавидного положения и мрачно-неопределенного будущего.

***

По истечении трех недель стало ясно, что рассчитывать на скорое возвращение наследника не приходится. Верные люди донесли, что беглая жена у кузена не появлялась. Лорд стал подозревать заговор. Проверены были все, кто мог быть замешан и даже те, кто не мог, но, увы, снова ничего выяснить не удалось. На фоне расследования успехи Роби остались незамеченными, а сам он радовался тому, что занятый поисками отец не так пристально следил за манерами и поведением младшего сына.

Годрик сидел за столом и исподволь наблюдал за мальчишкой. Паршивец немного отъелся и уже не производил того удручающего впечатления, что месяц тому назад. Этому немало способствовала и одежда, перешитая и подогнанная по размеру.

Лорд побарабанил пальцами по столу: в двенадцать лет придется представлять сына ко двору. Хорошо, если удастся вернуть наследника, а если нет… думать об этом не хотелось. А ещё нужно было подать прошение о разводе на основании неверности супруги. Объявить ее сбежавшей с любовником, попросить милости у короля и развестись. Тогда, когда при поимке Каролину будут судить, то пятно не ляжет на обманутого супруга. А если найдут ее с ребенком, запросто можно будет сказать, что жена увезла младшего. И пусть тогда сошлют их обоих в какой-нибудь дальний монастырь, для омеги это наилучший выход, пожалуй.

А пока наследник не найден, нужно готовиться к посещению двора. Тем более, что его величество мог запросто нанести визит и сам, водилось за ним такое развлечение.

– С завтрашнего дня ты начнешь учиться грамоте, – счел нужным сообщить лорд. – Я пригласил отца Беорона заниматься с тобой. Надеюсь, ты проявишь должное прилежание.

– Да, отец, – произнес пораженный Роби. На такое он даже не смел рассчитывать: грамоте учили не всех отпрысков даже знатных семейств. – Благодарю, отец, – не сдержался и добавил он.

Годрик хмыкнул – ну надо же какой энтузиазм! Посмотрим, что запоет шельмец после начала уроков. Наука мало кому давалась легко.

* * *

Как ни странно, но отличающийся строгим нравом отец Беорон ученика хвалил.

– Милорд, мальчик прирожденный книгочей, – говорил он за трапезой после уроков. – Пером, правда, владеет хуже, но при должном старании научится.

Маклагген кивал, размышляя, не принять ли меры для усиления прилежания, но потом решил, что ученый муж сам справится с этой задачей. Насколько помнил сам лорд, монах был весьма строгим учителем.

Дни шли за днями, а новостей ни о супруге, ни о пропавшем сыне так и не появлялось. Лорд пресекал любые разговоры про Роберта: слуги должны были привыкнуть и даже не упоминать прискорбный случай ни между собой, ни при ком либо еще, иначе… Иначе ничего хорошего не будет.

К зиме пришел ответ на ходатайство о разводе. Король благосклонно разрешил считать брак недействительным, выражал приличествующие случаю сожаления и желал долгих лет самому лорду и его сыну. Между строк явно проскальзывало недоумение и желание прояснить ситуацию. Это означало одно: его величество не преминет прибыть в гости, как только весна подсушит дороги. Любопытство и желание вершить судьбы подданных было отличительной особенностью Аугустуса.

Годрик показал письмо Осбалду.

– Сир, мальчишку надо учить фехтовать на мечах, – вынес вердикт доверенный друг.

– Сам знаю, – раздражённо ответил лорд, – кто будет этим заниматься, вот вопрос. Мелкий он. Тощий. Недокормыш.

– Брось, – Осбалд всегда легко переходил от уважительного обращения к панибратскому, – он немного отъелся и уже не такой доходяга. Умеренная физическая нагрузка пойдет только на пользу.

– Я сказал, что заниматься с ним некому! – рявкнул Маклагген. Он прощал другу многое, но порой покровительственный тон выводил лорда из себя, – а не то, что против!

– Мой младший вполне подойдет по комплекции, – Осбалд не обратил внимания на вспышку гнева собеседника.

– Руперт? – уже спокойнее спросил лорд. – А что, он уже посвящен в рыцари?

– Третьего дня как, – хмыкнул Осбалд, – ходит гордый как павлин. Вот и займется полезным делом.

Они помолчали. Потом Годрик покачал головой: – Нет, Руперт хороший парень, но опыта обучения у него совсем нет. Не справится, – он снова помолчал, и Осбалд не рискнул лезть со своим мнением. Сурово насупленные брови лорда знающим людям говорили о многом. – Пусть уж им, как и всеми остальными, занимается старик Нотмунд.

– Надо решить вопрос с мечом.

– Терпит. Мальчишке до настоящего меча как до звезд. Да и с его ростом и слабосилием не о мечах надо думать, а скорее о джамадхаре или палаше. Рубиться наравне с остальными он, даже когда вырастет, вряд ли сможет. Его стезя колоть и метать.

Маклагген умолк. Осбалд вздохнул: увы, пристроить сына не удалось, но он хотя бы попытался. Да и честно сказать из Руперта наставник был еще тот: нетерпеливый, порывистый, в общем, не походящий. Вот если их потом в спарринг ставить… Годрик как будто прочел его мысли и, усмехаясь, произнес:

– Когда заморыш немного подучится владеть оружием, твой сын придется как раз кстати.

* * *

Роби вовсе не обрадовался перспективе учиться фехтованию, но привычно скрыл эмоции, согласно наклонив голову. Говорил он по-прежнему мало и только при необходимости. Хотя придраться к нему из-за этого было нельзя: почтительный отпрыск благородного семейства не более и не менее. Только сам Роби знал, как тяжело дается ему такое поведение. Но больше всего угнетала неизвестность. Отец Беорон возносил молитвы за здравие раба Божия Роберта, сына Годрика и требовал от Роби смирения и покорности. Тому ничего не оставалось, как изо всех сил стараться соответствовать.

– Сын мой, – говорил монах в краткие минуты отдыха, – ты обязан послужить отцу своему во благо. Тебе выпала важная миссия спасти его от позора и бесчестия. Будь достоин оказанного доверия.

– Я стараюсь, – Роби говорил чистую правду, – и я очень хочу, чтобы брат поскорее вернулся, но … что будет потом со мной?

– Все в воле милорда Годрика и Господа нашего, но я замолвлю за тебя словечко: обитель наша станет для тебя прибежищем от мирской суеты.

Роби совсем не хотелось в монастырь, но из всех возможных вариантов этот был самым приемлемым. По крайней мере, если подружиться там с братом-библиотекарем, то можно будет читать книги или даже стать переписчиком. Только бы научиться как следует управляться с непослушными перьями…

Первое занятие по фехтованию прошло совсем не так, как представлялось. Не было ни мечей, ни рапир, ни кинжалов. Мастер Нотмунд долго вертел его и так и этак, больно щупал жесткими пальцами мышцы на руках и спине, хватал за бока и, в конце концов, выдал:

– Тощщой и дохлый!

Роби замер, не зная как реагировать: за последнее время он заметно поправился и даже подрос. Как же тощий?

– Значит так! – мастер упёр указательный палец ему в грудь, – прежде чем я тебе в руки дам хоть палку, ты должен будешь отжиматься хотя бы десять раз и подтягиваться пять!

Роби понятия не имел, чем это грозит на самом деле, поэтому, как всегда, просто молча согласился. На следующий день у него ныли все мышцы, руки не поднимались, и каждое движение отдавалось болью. Ко всему прочему занятия с отцом Беороном никто и не подумал отменять, так что еще через день Роби выпороли первый раз. За недостаточное старание, как объяснил лорд.

Роби старался. Делал все, что мог. Бегал, прыгал, отжимался, приседал, впихивал в себя лишние ложки каши, все, все только ради того, чтобы соответствовать требованиям, чтобы оправдать ожидания. И чтобы больше никогда плеть не гуляла по его спине. Роби не замечал, как тянется вверх, как наливаются силой мышцы, просто думал, что привыкает терпеть.

Мастер его не хвалил. Считал, что мальчишке не дано стать хоть сколько-нибудь пристойным воином. Максимум, на что тот был способен, не дать себя убить в первые минуты боя.

– Бестолочь, не на острие удар принимай, а на грань! – орал он на Роби. – Если бы это был настоящий меч, запорол бы оружие. Ну! Защищайся!

Какое там защищайся! Когда омега видел перед собой мужчину с поднятой палкой, мысли улетучивались, а все разобранные в теории ситуации и приемы исчезали из головы, как по волшебству. Он оказывался совершенно беспомощен. Нотмунд, почти месяц убивший на бестолкового щенка, нажаловался лорду. Роби всыпали плетей еще раз.

Лежа на животе в своей комнате, глядя сухими глазами на темнеющее за окном небо, Роби поклялся, что это последний раз. Он больше не позволит бить себя. Общая несправедливость ситуации больше всего располагала к слезам. Но Роби было уже слишком много лет, чтобы позволить себе от души пореветь, тем более комната не запиралась изнутри, и в любой момент дверь могла открыться и впустить в комнату кого угодно: от служанки до самого лорда. Нет! Из глубины сознания поднималась холодная чистая злость. Пусть он омега и с этим придется смириться, но позволять так обращаться с собой он больше не желал. Перед глазами сами собой вставали строчки одной из книг, которую он прочел тайком. Там было сказано, что омеги на самом деле мало чем отличаются от других людей. Да, они не совсем мужчины, хотя имеют член, но и не женщины, хоть и способны зачать. Если скрывать течку, то вполне можно жить не изгоем. Известны были случаи, что до самой смерти омеги удачно водили за нос окружающих. Благо эти самые течки случались не часто, всего пару раз в год. В преданиях говорилось, что в былые времена альфы могли чуять течного омегу за версту, но сейчас альф как таковых не осталось, а потому у Роби был шанс остаться неузнанным. Можно стать странствующим менестрелем, например. Миледи Каролина привечала в свое время этих музыкантов и один из них, скорее всего от скуки, даже показал Роби, как играть на лютне.

Принятое решение принесло успокоение. Сбежать. Стать свободным – вот та цель, к которой нужно стремиться. Теперь, когда впереди вместо неопределенности и перспективы прозябания в монастыре замаячил призрак свободы с возможностью самостоятельно принимать решения, все уроки внезапно приобретали новый смысл. Все, чему он сможет научиться, может помочь в будущем. Кто же подумает на обученного грамоте и умеющего фехтовать мужчину, что тот омега? Правда, с побегом торопиться не стоило – дождаться совершеннолетия и заодно выучиться еще чему-нибудь полезному, пока братец не вернулся, было намного разумнее.

Отлежаться ему дали, но Роби не испытывал благодарности. Ему на самом деле вдруг стало все равно, нынешняя жизнь в замке ощущалась не более чем прелюдией к чему-то большему. Он и раньше не особенно чувствовал связь ни с этим домом, ни с этими людьми, а теперь разрушилось и это эфемерное ощущение. Просто пока нужно было подождать.

Роби изменился. Это заметили все. Даже мастер Нотмунд теперь время от времени хвалил и даже доносил успехи подопечного до ушей лорда. Роби старался взять все, что давали. Время на отдых исчезло совсем. Омега боялся не успеть, упустить что-то важное, что никогда не станет известным ему при других обстоятельствах.

Маклагген был доволен успехами младшего сына. Незаметно для себя он уже мысленно без внутреннего содрогания называл омегу сыном и все отчетливее понимал, что, во-первых, поиски, длившиеся почти год и не принесшие никакого результата, вряд ли принесут его в будущем, а во-вторых, что-то нужно было делать с младшим. Он провел не одну бессонную ночь за чтением старинных книг. Да, можно было хоть всю жизнь выдавать омегу за наследника, при определенных условиях, конечно, но вот женить его не получится. Да и что делать, если вдруг объявится настоящий Роберт? Иногда в голову лорда закрадывалась крамольная мысль, что хорошо бы старший погиб, но ситуация продолжала оставаться неопределенной.

Весной, в апреле, замок посетил король. Сюзерен показался Маклаггену уставшим и каким-то потухшим. Деликатные расспросы картину не прояснили, разве что король вскользь пожаловался на здоровье. Развивать тему Годрик счел неблагоразумным, но всю неделю развлекал гостей в замке, не устраивая охот и прочих любимых воинами развлечений. В глазах короля читалась неприкрытая благодарность, но какая именно хворь подкосила его, так и осталось тайной.

– Твой сын, Годрик, просто образец добродетели, – чуть насмешливо говорил Аугустус, прогуливаясь вместе с хозяином замка по дорожкам сада.

– Благодарю вас, сир, – лорд почтительно склонил голову.

– Мелковат только. Сколько ему? Двенадцать?

– Зимой сравнялось одиннадцать. Боюсь, что жену нужно было выбирать тщательнее. Роберт явно пошел не в меня.

– Не переживай, – король похлопал Годрика по плечу, – я в детстве, говорят, тоже лет до пятнадцати плохо рос, а потом нагнал. Твой мальчишка неплохо держится. Воспитан, почтителен. Видел мальчика на тренировке, силу компенсирует ловкостью и верткостью. Он будет достойным воином, поверь мне.

– Благодарю вас, сир. Вы пролили бальзам на мое отцовское сердце.

– Ах, брось! – король толкнул Годрика кулаком в бок и захохотал. – Как думаешь, не породниться ли нам? Моей младшей уже пять, можно и сговорить.

Маклагген похолодел, но нашел в себе силы ответить:

– Сир, это величайшая честь для нас. Но не слишком ли рано, они так молоды. Может быть, подождать хотя бы пару лет?

– Ты прав, друг мой, я как всегда слишком спешу. Нужно же посмотреть, во что вырастет Адлейда. Твоему роду нужны здоровые и сильные наследники, а по малышке еще ничего не скажешь. Так и быть, отложим помолвку. Но помни, я не забуду!

Годрику только и оставалось, что состроить скорбную мину и мысленно возблагодарить небеса за отсрочку.

Его величество со свитой отбыли ровно через две недели. Замок медленно возвращался к обычной жизни, возбуждение от пребывания короля улеглось, сменяясь привычным полусонным существованием.

Роби вздохнул с облегчением. Жизнь напоказ порядком подточила его силы. Чувство усталости теперь было всеобъемлющим и никак не хотело проходить. От этого Роби становился рассеянным и пугался еще больше – память о плетях была еще свежа.

– Роберт, что с тобой? – требовательный голос отца, раздавшийся внезапно, заставил затравленно обернуться. Он и сам чувствовал, что делает ошибку за ошибкой, но никак не мог настроится на нужный лад.

– Все в порядке, сир.

– Милорд, мальцу бы чуток отдохнуть. Переволновался он, столько внимания важных особ, – внезапно вступился за ученика Нотмунд.

– Перенервничал? Возможно. Тогда на сегодня занятия отменяются.

– Милорд, он же книжки читать пойдет, – тут же настучал Нотмунд, – погулять бы ему, с другими побегать.

«С какими другими? – подумал Роби. – Кто с омегой будет дружить? Как не называй речной песок черноземом, от этого он песком быть не перестанет».

– Роберт, иди, погуляй. Чтобы до ужина я тебя в замке не видел.

– Благодарю вас, сир, – вежливо склонил голову Роби и вернул учебный клинок мастеру.

Приказ для него означал только то, что обеда сегодня не будет. А прогулка? Ну, пусть будет прогулка. Можно пойти на берег пруда и подремать в густых зарослях ивняка.

Полчаса по извилистой тропке среди молодой сочной зелени почти примирили Роби с жизнью. Если бы еще в траве можно было сыскать землянику, но конец апреля не мог похвастаться хоть какими-нибудь спелыми ягодами.

На берегу оказалось пустынно. Купаться в здравом уме не тянуло: в холодной воде быстро застудишь все самое дорогое. Гулянья тоже начинались гораздо позже, уж на что Роби был далек от деревенских традиций, но и до него долетали время от времени отголоски шумных празднеств. Он огляделся и, заприметив парочку склоненных к самой воде деревьев, решительно направился в ту сторону. Увы, казавшееся издалека уютным, местечко при ближайшем рассмотрении не порадовало: мало того, что у воды было изрядно сыро и оттого грязно, так еще и кто-то имел обыкновение жечь здесь костры. Роби поморщился от дурного запаха, пропитавшего это место. Зато кучка припасенного хвороста порадовала. Ничуть не сомневаясь в своих действиях, Роби оттащил охапку сухих веток чуть подальше туда, где было суше и не воняло. Трава и густые кусты бересклета полностью скрыли его от случайных взглядов.

Лежать на боку было неудобно. Он повернулся на спину, закинул руки за голову и уставился в яркое весеннее небо, по которому подгоняемые свежим ветерком, спешили куда-то пушистые облака. Смотреть на них можно было часами, правда, такая возможность выпадала не так часто. Да что там говорить, за последние два года первый раз.

Роби пытался угадать на что похоже то или иное облако. Овцы, лошади, медведи… А вот это вылитый отец Беорон. Роби едва не засмеялся вслух – настолько забавно выглядел толстый монах в окружении овечек.

– Иди сюда, тут нас точно никто не найдет, – раздался внезапно чей-то голос.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним второй, более звонкий, – ты хорошо придумал сказать, что пойдем в замок спрашивать, не возьмут ли на работу.

– Потом, может, и сходим, – первый голос стал как-то ниже и напомнил Роби любимого кухаркиного кота: тот также низко мурлыкал, когда хотел выпросить кусочек повкуснее.

– Идо, – чуть капризно произнес другой, – ну перестань же!

– Брось! Не говори, что тебе не хочется, – задыхаясь, уговаривал первый, – поможем друг другу.

Роби почувствовал жгучий интерес и осторожно раздвинул ветки. Буквально в десятке ярдов от него целовались два парня. От неожиданности он захлопал глазами и даже подумал не протереть ли их, ведь не может такого быть!

Пока Роби пытался понять, что же происходит, один парень уже снял с себя рубаху, обнажив крепкий торс, а потом встал на колени перед другим.

– Ну же, не закрывайся, – сказал он и стянул порты с тощих бедер второго.

Роби лихорадочно облизал губы, увидев, как покачивается перед лицом стоящего на коленях парня вздыбленное естество.

– Не бойся, будет хорошо, – сказал первый и взял мужской орган в рот.

Дыхание со свистом вырывалось из легких Роби. Незнакомый жар поднимался снизу и грозил поглотить полностью, между ног стало горячо и влажно…

Парни стонали от явного удовольствия, а Роби до боли кусал себя за руку, чтобы не выдать присутствия. Парочка вряд ли обрадовалась бы ненужному свидетелю. Ему казалось, что совокупление этих извращенцев длилось целую вечность, и когда они ушли, Роби почувствовал небывалое облегчение оттого, что теперь может жалобно застонать в голос и подняться.

Штаны оказались совершенно мокрыми сзади. Он сунул за пояс руку и ладонь оказалась испачкана в густой беловатой жидкости. Роби несколько минут тупо рассматривал эту непонятную субстанцию, пока не догадался, что это означает. Вот такой подлянки от организма он не ожидал! Течка! Спровоцированная этими двумя парнями. И то, что он испытал глядя на них, оказалось не больше и не меньше как возбуждение. Желание, чтобы повязали.

Роби прикрыл глаза, лихорадочно вспоминая, что было написано в книгах. В каком возрасте омеги начинают течь? Где-то в голове отложилось, что лет в тринадцать в среднем. Вот за что ему такое счастье привалило? Раньше почти на два года!

Идти домой в таком виде нечего было даже и думать. Все равно что во всеуслышание расписаться в своей природе и подставить лорда. И Роби, ни секунды не сомневаясь, шагнул в пруд прямо в одежде: все следы нужно было уничтожить. Вода показалась ледяной. Дрожа, он как смог замыл белесые и скользкие даже в воде пятна. Забрался пальцами между ягодиц, вымывая смазку по возможности и изнутри, а потом полез на берег, специально выбрав илистое, заросшее тиной место. Интересно, получится похоже, что он просто упал в воду?

Роби очень боялся возвращаться обратно, но выхода все равно не было. Молясь, чтобы не попасться на глаза отцу или тому же Осбалду, который не преминет донести лорду, юноша украдкой проскользнув в замок. В большой зале, к счастью, никого не было, только немолодая уже служанка мыла столы.

– Гилда, – окликнул ее Роби и, добавив в голос повелительных ноток, продолжил, – приготовь мне в комнате ванну, немедленно!

– Но…

– Немедленно, я сказал, – оборвал ее Роби и поспешил к лестнице.

С одной стороны служанка ему была без надобности, потому что наполнить емкость водой он мог и без сторонней помощи, благо в покои наследника был проведен водопровод. В свое время лорд заплатил заезжему магу немалые деньги, чтобы на хозяйскую половину горячая вода подавалась без проблем. А с другой стороны, кое-какая мысль, не совсем оформившаяся пока, но казавшаяся вполне здравой и привлекательной, требовала присутствия именно этой женщины. Выходящего с кухни лорда Роби не заметил.

Маклагген стал свидетелем интересной сцены. Безответный тихий омежка неожиданно повел себя как настоящий маленький лорд. Это не могло не радовать, наполняя родительское сердце болью и радостью. Болью от того, что на месте этого сына должен был быть другой, а радостью потому, что усилия по воспитанию не прошли даром. Опять же, мальчишка со свойственной этому возрасту шкодливостью явно попал в переделку. Годрик вспомнил свое бурное детство: в какие только переделки он не попадал! Наверное, даже у младшего сына, наконец, проснулась наследственность. Лорд хмыкнул и рыкнул на служанку: нечего прохлаждаться, когда получила приказ от молодого господина. Не хватало еще, чтобы мелкий простудился.

Роби влетел в свою комнату и, не останавливаясь, проскочил в ванную. Дернул за рычаг, чтобы вода наполняла круглую емкость, и с омерзением сорвал вонючую грязную одежду. Беловатых выделений почти не было видно на мокрой ткани. Хорошо. Значит, никто не должен был заметить следов течки на бриджах. Он с облегчением плюхнулся в воду, от которой поднимался едва заметный пар. Анус от соприкосновения с теплой водой отозвался чуть заметной пульсацией. Роби застонал, но тут же прикусил губу: нельзя расслабляться! Нужно что-то придумать, причем срочно. Такое состояние могло длиться до десяти дней, если не наступала беременность. Это Роби помнил из книг, в которых много чего было написано, не всегда понятного и оттого иногда просто пугающего. Ходить больше десяти дней в мокрых штанах он не собирался. Как-то же другие омеги могли скрывать течки, значит, и он сможет. Жалко, что на много миль вокруг ни одного омеги, чтобы спросить совета, да и кто бы его отпустил? Если узнает отец, то реакция будет однозначная – запереть сына в комнате. Дождаться пока все закончится и только тогда уж выпустить. Причину можно найти любую, да вот хотя бы простуда от несвоевременного купания в пруду. Жаль, жаль, что нет возможности расспросить старшего товарища по несчастью. Роби уставился в потолок. А вдруг где-то рядом живет самый настоящий омега, которому удалось провести всех? Вдруг он где-то в замке, ходит, ведет обычную жизнь, ничем не выдавая себя? Как бы узнать-то кто он? Всего-то и надо спросить: как скрывать выделения, как заткнуть этот… фонтан. Женщины же вон как-то справляются, у них вообще каждый месяц течки.