Текст книги "Я вижу Ад"

Автор книги: Марк Илластрион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Марк Илластрион
Я вижу Ад

Глава 1

Константинополь. Монастырь Святой Марии.

1453 год.

Той ночью был сильный шторм. Она сидела на холодном бетоне, скорчиваясь от холода и вздрагивая от малейшего раската грома. В желудке пусто: она не ела уже несколько дней, от чего уже стала поглядывать на ту дохлую крысу, лежащую в углу. Впрочем, уже сама мысль об этом заставляет ее питать отвращение к самой себе. Она боялась выглянуть в окно, ведь узоры, украшающие его, теперь покрыты алой кровью. Девочка из богатой семьи примерно 10-11 лет, она и подумать не могла, что вся ее жизнь может быть разрушена за жалкие мгновения. Если бы ее отец сразу же после нападения не отвел ее в монастырь, то кто знает, где бы она была. Может, как и ее мать, стала бы кормом для рыб на дне Босфора.

Монастырь уже почти полностью разрушен: весь он в огне, за исключением главного зала, в котором своей участи ждут оставшиеся в живых люди со всех уголков города – теперь он является местом надежды. Всего несколько дней назад он был одним из красивейших зданий Константинополя, пока турки не разгромили его. Величественный, двухэтажный монастырь с шатровой колокольней, сейчас он превратился в руины.

– Святой отец, что нам делать? Турки вот-вот прорвутся, – сказал один из младших священников, наблюдая за побоищем через небольшое окно, – наши войны не могут их остановить, скоро начнет гореть главный зал.

Когда началось нападение, никто и глазом не успел моргнуть, как тысячи людей были жестоко убиты. В этот день вода окрасилась в красный цвет, а в воздухе витал запах крови.

– Я думал, что не дойдет до этого! Мы можем погибнуть, но я не позволю пасть всем этим людям от проклятого турецкого меча. У нас нет другого выбора.

– Святой отец, вы же не хотите сказать, что я должен…

– Монастырь – это пристанище для всех, кто ищет здесь помощи. Мы не можем дать туркам разрушить эту истину.

Святой отец вытащил меч из небольшого черного сундука и с яростью в глазах готовился выйти из монастыря, чтобы бороться за людей, искавших здесь спасение:

– Святой отец, подождите, – прокричал молодой священник из другого конца зала.

– Да, сын мой.

– Я спасу нас, я спасу нас всех.

Святой отец вышел на поле боя, нисколько не боясь за свою жизнь и думая лишь о спасении людей.

Отчаянные крики и мольбы о пощаде разрывали сердце молодого священника. Он вошел в небольшую комнату, соединенную с главным залом. Теперь он точно знал, что должен сделать. Ворота монастыря больше не могут выдерживать натиск захватчиков.

Вдруг из маленькой комнаты послышался какой-то шум, напоминающий разгорающееся пламя. Дверь распахнулась с огромной силой, и перед людьми предстало создание, которое, как они считали, пришло спасти их. Существо удивительно сильно напоминало человека: это был мужчина с черными волосами, а за его спиной ослепительным огнем пылали два огромных крыла. Люди видели в нем своего спасителя и начали падать к его ногам, умоляя забрать их на небеса. Существо, ничего не сказав, с невозмутимым лицом подошло к дверям монастыря и щелчком пальцев уничтожило защитные цепи. Двери отворились, и перед ним предстала ужасающая картина крови, боли и отчаяния. Мужчина вышел из монастыря и, посмотрев на пепелище, расправил свои огромные крылья, в момент ослепившие всех. Взмахнув ими, он направил на побоище огненную волну, уничтожившую всех, кто находился вне монастыря. Люди радовались и восхваляли чудесное божье создание, когда оно, войдя в монастырь снова, закрыло его двери, а затем взмахом руки подняло десятки людей в воздух. Через несколько мгновений тела людей начали гореть, и не знали стены этого монастыря более ужасающих криков женщин и детей. Когда все было кончено, а на пол упали сгоревшие до костей тела, мужчина с крыльями вмиг исчез.

       ***

Эта история начинается с обычного для семьи Хаффри утра. Мать Дэниэла, Молли – глубоко верующая помощница святого отца в местной католической церкви в городе Хэзэрфилд. Она переехала в этот город совсем недавно, считая, что смыслом ее существования является служение богу. Молли уговорила святого отца взять на службу своего единственного сына – семнадцатилетнего Дэниэла. Из-за определенных проблем с трудоустройством сына, мисс Хаффри не спешила отдавать его в школу, однако уже через 2 недели после переезда власти города потребовали отдать мальчика в школу. Молли – женщина 43 лет худощавого телосложения, среднего роста и ярко выраженными морщинами на лице, на котором мешки под глазами отвлекали внимание от ее довольно тонких, но при этом элегантных губ. Дэниэл – худой парень с немного растрепанными волосами и аккуратными чертами лица:

– Дэн, дорогой, ты уже собрался в школу? – спросила Молли, находясь на кухне.

– Да, мам, я сейчас выйду, – ответил Дэн, тайно помещая свой старый телефон в сумку в надежде, что мать этого не заметит.

Он по горло сыт причитаниями матери о вреде “электрорадиомагнитного” поля телефонов. А оно и понятно, ведь по телевизору Молли не смотрит ничего, кроме псевдодокументальных фильмов и религиозных программ, повествующих о вреде тампонов. Сам Дэниэл уже и забыл, когда в последний раз Молли говорила с ним о чем-то, кроме бога и религиозных ценностях. Он любит ее…искренне и всем сердцем, ведь знает, что ей пришлось пройти за последние несколько лет. И он не может ее обвинять: в боге Молли нашла свое спасение, она нашла в нем надежду, которую жадно отняла жизнь. И только вера помогает ей не сломаться. Конечно, Дэниэлу бы хотелось, чтобы она жила не ради веры, а ради себя, или на худой конец ради него, но лучше уж так, чем снова впасть в глубокую депрессию, откуда ее эта самая вера и вытащила.

Дэниэл вышел из своей комнаты и направился ко входной двери:

– Дэн, ты же не хотел уйти, не попрощавшись?

– Прости, мам, – сказал Дэн, в голосе которого была некоторая раздраженность. Он подошел к матери и обнял ее.

– Милый, я не хочу скандалов в первый день школы, так что постарайся ни с кем не ругаться. Сегодня мы должны пойти в церковь. Отцу Джэймсу нужна помощь в ремонте.

– Теперь я даже это должен делать, – прошептал Дэниэл себе под нос.

– Что ты сказал?

– Ничего, мам, я постараюсь прийти пораньше.

– Отлично, сынок. И еще кое-что: я написала тебе записку, положи ее в карман на всякий случай.

– Не надо. Я уже написал себе сам, – сказал парень, доставая какую-то небольшой кусок бумаги и показывая ее матери.

– Ну, хорошо. Теперь можешь идти.

Школа находилась примерно в 10 километрах от дома Дэниэла. Мать настояла, чтобы парень ходил туда пешком. Но Дэниэл находил дома какие-то гроши, чтобы передвигаться на автобусе. Всего 10 минут, и он уже находился в школе. Несмотря на то, что она считается одной из самых престижных школ города(в частности из-за двух “новых” компьютеров, установленных в кабинете информатики), данное учебное заведение больше напоминало тюрьму: решетки на окнах, покрывшиеся ржавчиной перила и туалеты, в которых можно было находиться лишь в противогазе.

Войдя в кабинет, в котором должен начаться первый урок, Дэниэл занял свое место посреди гудящего класса. Все о чем-то разговаривали, причем на повышенных тонах, свистели, бегали и дрались. Дэниэл, будучи интровертом, явно чувствовал себя некомфортно. Казалось, за те пару недель без учебы он успел отвыкнуть от всего того, что происходит в школах.

Наконец перестав обращать внимания на гул, парень услышал разговор двух девушек, сидящих впереди него:

– Я не могу в это поверить, ты и в правду послала его? А как же ваша “нерушимая связь”, о которой ты мне твердила?

– Эта нерушимая связь разрушилась, как только я…

– Дай угадаю, застала его с другой?

– Нет, Миэла. Я…да, застала его с другой.

– Не понимаю, чего ты ожидала, он же крутит со всеми подряд. Напомни, кто из нас блондинка?

– Заткнись, Миэла, – засмеялась девушка.

– Ладно, если хочешь, можешь поиздеваться над Кэти. Она тоже с ним трахалась, после чего он сразу бросил ее. А ведь бедняжка была девственницей, мог бы и дать ей второй шанс.

– Боже, помнишь, как я толкнула ее в объятия того лысого парня? Она чуть со стыда не умерла.

Перед тем, как начать урок, учитель попросил Дэниэла выйти в середину класса и немного рассказать о себе. Парень неловко встал из-за парты и направился к доске. Он старался выглядеть уверенным и даже немного грубым. И ему подобное поведение явно не шло:

– Всем привет, меня зовут Дэниэл Хаффри, я приехал из Нью-Йорка и…

Дэниэл отдал бы все, лишь бы не оказываться в подобных ситуациях. Он понимал, что никто его не слушал, и частенько ловил пренебрежительные взгляды одноклассников, изо всех сил сдерживающих то ли смех, то ли зевок.

Ему не впервой испытывать такое: Дэниэлу уже знакомы все те, с которыми он будет учиться весь следующий год. Вот, например, тот самый парень, сидящей на задней парте и пытающийся вытереть свою козявку о стену. У кого не было таких знакомых? Они не следят за внешним видом, и их вряд ли заботит что-то, кроме компьютерных игр. Одет он как и подобает задротам: серая, клетчатая рубашка, заправленная в немного испачканные брюки, которые велики ему на два размера. А ведь он вполне симпатичный: немного шампуня, мыла, геля для волос, чистой одежды, и новый кандидат в любимчика девушек готов.

– Боже, да кому интересно, откуда он там приехал, – произнесла Миэла, смотрясь в зеркало.

– Мне интересно! – сказала Тирони, – какой все-таки красавчик!

– А тебя только это и волнует, а как же внутренний мир?

– Только не это! У тебя опять начался понос низкопробными цитатами из интернета.

– Да ладно, я просто издеваюсь над тобой. Но спешу тебя разочаровать, он не похож на того, кто сразу бросится в твои объятия.

– Умеешь ты обнадежить.

Тирони и Миэла – лучшие друзья с самого детства. Кажется, вместе они пережили так много, что уже ничто не сможет их удивить. Тирони – темноволосая красавица, не нуждающаяся в косметике, чтобы выглядеть сногсшибательно (но стоит признать, что использует она ее с 13 лет). Миэла – ничуть не уступающая по красоте девушка с блондинистыми волосами, чьей страстью являются каблуки. Визитной карточкой Миэлы является сарказм. И она из тех людей, который используют его по делу и без дела. Впрочем, иногда она и сама не в восторге от унизительных шуточек, выскакивающих из ее рта на уровне рефлексов. О таких людях говорят, что они не умеют вовремя заткнуться.

– Он как раз заканчивает, – Миэла перевела взгляд с зеркала на подругу, – можешь подсесть к нему или сразу прыгнуть на колени. Уверена, он оценит и то, и другое.

– Так и сделаю!

Дэниэл, уже будучи готовым занять свое прошлое место, резко повернул в другом направлении, не желая иметь ничего общего с двумя язвительными девушками. Он сел за последнюю парту, а Тирони через несколько секунд подсела к нему, надеясь выяснить, что происходит:

– Привет! Я – Тирони, но ты можешь звать меня Террой.

– Привет. – ответил Дэн, явно показывая свою незаинтересованность в знакомстве.

– Значит ты из Нью-Йорка? Никогда там не была. Зачем переезжать из такого города сюда?

– Послушай, я думаю, нам не стоит больше говорить, хорошо?

– Если ты так хочешь, но…разве что-то не так?

Дэниэл ненавидел таких, как она. Бесконечно нуждающиеся во внимании и унижающие всех подряд стервы – вот какими он видел Тирони и Миэлу. В его прошлой школе их было полно, некоторые из них даже пытались завести его в постель. Как же он благодарен, что смог сдержаться, ведь потом от них уже не избавиться:

– У меня нет никакого желания общаться с такими, как ты, – пробормотал Дэниэл.

– Тирони еле сдерживалась, но все же смогла ответить:

– Послушай, я не знаю, в чем твоя проблема, но…

Миэла, понявшая, что что-то не так, подошла к подруге:

– Так, ладно. Терра, пойдем на место, – произнесла она, ехидно улыбнувшись парню.

Тирони встала со стула, все еще пытаясь сдержать свою обиду. Терра, хоть и пытается это не показывать, очень ранима. Она понимает, за кого приняла ее Дэниэл; от этого ей становится еще более тошно, ведь свою жизнь она боялась стать именно такой. Конечно, Тирони понимает, какой образ создает, но ничего не может с этим поделать: ты либо сучка, жестоко отзывающаяся о других, либо невинная овечка, о которой распространяют слухи . Она в разные периоды жизни была и первой и второй.

– Тирони и Миэла занимают свои прежние места:

– Что произошло? – спросила Миэла, повернувшись боком к подруге.

– Похоже, он слышал нас…

– О чем ты?

– Он слышал, когда мы говорили о Кэти, – сказала Тирони чуть ли ни шепотом, пытаясь скрыть свое чувство вины.

– Терра, да ладно тебе, успокойся. Такие люди умеют лишь болтать о том, какие они хорошие, хотя на самом деле лицемерные уроды.

– Я чувствую себя хреново. Думаю, он прав. Мы не должны были так отзываться о ней.

– Ты серьезно? Да это же просто шутка. Так, знаешь что? Тебе пора освежиться, пошли на улицу.

– Хорошо, пойдем.

Тирони и Миэла вышли из класса, а через несколько минут появился преподаватель по биологии, которая, по признанию многих студентов, имела роман со своими учениками. Это была стройная женщина лет 30, имеющая зеленые глаза и темные волосы, едва доходившие до ее плеч.

Урок уже начался, но Дэн никак не мог сосредоточиться, чувствуя вину за то, что сказал Терре. У него начинается головная боль, поэтому он просит учителя разрешить ему выйти. Дэниэл выходит из класса и видит, как Миэла и Терра разговаривают с каким-то парнем.

За 3 минуты до этого.

Девушки вышли из класса и направлялись на второй этаж, как путь им преградил Израэль. Тирони, посмотрев на него, закатила глаза и отошла в сторону, притворяясь, что смотрит расписание. В последнее время она его на дух не переносит. Действительно, кому понравится парень, липнущий к тебе и не отходящий от тебя не на шаг? Терра понимает, что он чувствует к ней, и даже не хочет его обидеть, но правда есть правда – ей нужен абсолютно другой:

– Израэль? Давно не виделись. Я думала, ты перешел в другую школу, – сказала Миэла, смотря на парня с ухмылкой.

– Меня не было всего два дня…

– Точно! Я перепутала реальность со своими грезами.

– Ужасно смешно! – сказал Израэль с ничего не выражающим лицом.

Израэль – еврей, переехавший в США со своей семьей около 3 лет назад. Это парень среднего роста с невероятно красивыми карими глазами, которые при попадании на солнце отливают золотистым цветом, что сразу же замечается противоположным полом. Израэль уже который год влюблен в Тирони, но она все это время предпочитала его не замечать, даже несмотря на его привлекательную внешность.

Тирони появилась в жизни Израэля, когда он переживал сложное время. Тогда она была для него чуть ли не единственной поддержкой, заставляющей держаться на ногах. Они сразу поладили и даже начали встречаться. Стоит ли говорить, что из этого ничего не вышло? Израэль до сих пор не может забыть их долгие ночные разговоры, ее нежный голос, твердящий, что все будет хорошо.

Был случай пару лет назад, когда Терра, получив совсем небольшой и недорогой подарок от Израэля на день рождения, была так растрогана, что не смогла сдержаться от слез. До сих пор она не понимает, что именно заставило ее так отреагировать, ведь сам подарок был невзрачным. Она все еще хранит этот бирюзовый браслет с ее именем у себя дома и порой, смотря на него, вспоминает Израэля и то теплое и приятное чувство, связанное с тем днем.

– Что это с Террой? – спросил Израэль.

– Один парень обидел ее, новенький.

– Что он сделал?

– Точно не знаю, но…после разговора с ним она была подавлена.

– Кто это? – спросил грубо Израэль.

Из кабинета выходит Дэниэл и смотрит по направлению к ребятам:

– Это как раз он, – прошептала Миэла.

Девушка заметила злость на лице парня и сразу заявила:

– Израэль, прошу тебя, не делай глупостей!

– Да я сам безбашенный, – ответил он и резко подбежал к Дэниэлу.

– Черт возьми, Израэль! – вскрикнула Тирони, заметившая драку.

Израэль ударил Дэниэла в глаз, от чего тот упал на спину. Он и сам не понял, зачем сделал это, ведь обычно он никогда не ввязывается в драки первым. Наверное, он просто хотел выпустить злость, а Дэниэл попался под горячую руку:

– Израэль, иди отсюда! – сказала Терра, оттолкнув его и помогая Дэниэлу встать.

Сам Дэниэл, кстати, очень давно не получал таких ударов. Он не мог устоять на ногах, но ярость переполняла его:

– Я всего лишь хотел…

– Послушай, чувак, – начала Миэла, – сейчас тебе лучше уйти.

– Я покажу ему, как нападать на меня, – сказал Дэниэл и через силу встал на ноги.

– Дэн, пожалуйста, успокойся. Тебя отвести в больницу?

– Не надо, сам как-нибудь справлюсь, – ответил Дэн и направился по коридору в школьный туалет.

Смотря на себя в зеркало, Дэниэл видит синяк на своем правом глазу. Боль вернулась, но в этот раз настолько сильная, что он едва сдерживался от крика. Но что произошло? Боль прошла!

Дэниэл оглядывается вокруг, и паника охватывает его разум и тело. Он не знает, где находится. Пытается вспомнить, что он здесь делает. Не получается. Он понимает, что это школьный туалет. Невероятно сильный страх овладевает Дэном. Первая мысль: похитили…Вторая: злая шутка. Начав глубоко дышать, парень немного успокаивается. Он выходит из кабинки и видит Миэлу и Тирони, которые решили подождать его, чтобы убедиться, что он в порядке.

– Дэниэл, все нормально?

Дэн все еще не понимает, что он здесь делает, и смотрит на девушек обезумевшим взглядом. Вдруг он начинает рыться в своем кармане и находит записку, которую написал себе рано утром. Читает ее и успокаивается. Он вспоминает, где он и кто стоит перед ним:

– Девчонки, все хорошо…правда.

Тирони и Миэла заметили, что с парнем происходит что-то странное, но решили не показывать виду:

– Дэн, может тебе лучше пойти домой и отдохнуть, – сказала Миэла с явной осторожностью.

– Дэниэл несколько секунд не мог ничего ответить, так как паника все еще не оставляла его. Но, взяв себя в руки, он сказал:

– Да, думаю, это хорошая идея.

– Дэниэл прошел через них и поднялся на третий этаж, чтобы взять свои вещи и уйти домой.

– Ладно… – сказала Терра, спустившись с подругой на первый этаж – и что это было?

– Ничего особенного…в нашем классе очередной сумасшедший.

– Но это ненормально. Ты же видела, как он себя вел?

– Не зацикливайся на этом, Терра. Он просто получил сильный удар от Израэля, все пройдет.

– Надеюсь. А этому придурку я еще покажу.

Дэниэл уже успел взять свой портфель из кабинета и направился домой, размышляя над тем, что произошло. Он решил не тратить свои сбережения и пойти домой пешком. Через полтора часа он уже был на месте.

Дом Хаффри был совсем необычным: он как будто располагался на расстоянии от других построек. Связано это, прежде всего, с нежеланием Молли контактировать с окружающими. Это был одноэтажный дом, который достался Дэниэлу после смерти его бабушки с папиной линии.

Когда Дэн вошел в дом, он увидел Молли, стоявшую на кухне и моющую посуду растертыми до крови руками. Пытаясь незаметно пробраться в свою комнату, он тихо снял обувь и направился к двери:

– Милый, ты пришел сегодня довольно рано. Что-то случилось?

– Нет, мам, ничего, – вздохнул Дэн.

Молли приблизилась к парню и удивленно посмотрела на синий глаз своего сына:

– Дэниэл, ты же обещал, что не будешь не с кем ссориться, – сказала Молли, прикладывая руку к глазу Дэниэла.

Несмотря на свою интровертную личность, Дэниэл в прошлом ввязывался в несколько драк. Странно, но он буквально жаждал испытывать как можно больше боли, а началось его такое поведение почти сразу после происшествия с отцом. Это был его личный способ справляться с болью: физическая боль, хоть и ненадолго, но все-таки отвлекала от страшных мыслей, разрывающих его и так уже поврежденный разум.

Однажды он даже ввязался в драку с самым крупным парнем школы, который был старше его на два года. Три Дэниэла бы в него точно уместились. Он специально пролил свой кетчуп ему на рубашку в кафетерии, а затем стоял с улыбкой до ушей. Друзей у Дэниэла было мало, поэтому вступиться за него было некому. Думаю, в подробностях расписывать, как Дэниэла размазали по стенке, ни к чему. Он отделался парой переломов, которые, кстати, до сих болят. Парень иногда сильно надавливает на один из них, чтобы отвлечься и забыться.

– Мама, все в порядке, правда. Мне просто нужно немного отдохнуть, если ты не против.

– Сегодня приступ был?

– Да…

– Иди в свою комнату и поспи, – вздохнула женщина, – У нас через час поход в церковь. О твоем проступке поговорим позже.

Дэн вошел в свою спальню и сразу же уснул. Когда пришло время выходить, Молли заходит в комнату сына и будит его.

Дэниэл просыпается от того, что кто-то сильно дергает его за руку. Он видит мать и закатывает глаза:

– Мам, а мне обязательно идти? Я совсем не хочу помогать незнакомцу красить стены.

– Во-первых, он не незнакомец, он святой отец. А во-вторых, покраску стен на сегодня отменили. Мы просто посидим и послушаем лекцию

– Еще хуже…

– Дэниэл, хватит! Вставай и пошли.

Парню ничего не оставалось, как послушаться свою мать. Он встал и начал делать вид, что собирается, пока мать не покинула комнату. Для Дэниэла церковные лекции – это самое ужасное, что можно только представить. Несколько часов сидеть и слушать, как кто-то рассказывает тебе о смысле жизни и тленности бытия. Ну вот что может быть увлекательнее, по мнению Молли.

Через несколько минут они уже были в машине, направляясь в церковь.

Церковь Святого Петра располагалась в нескольких километрах от дома Хаффри. Она была одним из самых красивых зданий города. Проповедником там был святой отец Майкл, лекции которого, кстати, были даже скучнее, чем у остальных. Иногда у него заканчиваются идеи, и он почему-то не отпускает слушателей, а начинает читать библию с такой интонацией, будто вот-вот схватит инфаркт.

Войдя в церковь, Молли и Дэниэл поняли, что опоздали: лекция началась несколько минут назад. В церкви едва было 15 человек, которые выглядели, как истинно верующие (хотя стоит отметить, что в основном это были люди без постоянного места жительства). Мать и сын заняли свои места, когда святой отец продолжал говорить:

В это тяжелое время мы, истинно верующие, должны держаться вместе, чтобы противостоять злу внешнего мира. Ибо только мы вознесемся на небеса, и только нас будет ждать благодать Рая, в то время как остальных, тех, кто сомневается в его силе, в его могуществе, постигнет страшная кара, и будут они вечно поглощены пламенем Ада.

Дэниэл больше не мог сдерживаться, ярость переполняла его, и он, наконец, резко встал со своего места и громко произнес:

– Какое же хрупкое у бога эго, раз он так боится, что кто-то вдруг засомневается в нем.

– Дэн, что ты делаешь? – спросила Молли

– Ничего. – сказал Дэн, выдохнув, и сел на место, понимая, что натворил.

На несколько секунд в зале наступила мертвая тишина. Тогда Молли резко отдернула Дэниэла, вывела его на улицу и посадила в машину. Уже в машине, проезжая через улицы города, Молли начала отчитывать парня:

– Ты, сукин сын! После всего того, что Бог нам сделал! Ты еще пожалеешь о своих словах.

– Пожалею о чем, мама? Может быть о том, что мой мозг не размером с орех?

– Заткнись! Не говори ни слова! Я слишком долго потакала тебе, и я приняла решение…насчет папы.

– Что? Какое решение? О чем ты?

– Он в коме уже 3 года. Я больше не могу видеть его страдания, а врачи говорят, что шансов больше нет…мне жаль…

– Мама… – произнес он дрожащим голосом, – что ты хочешь сделать?

– Я собираюсь дать согласие на отключение аппарата искусственного жизнеобеспечения. Сегодня.

– Мама, нет. О чем ты говоришь? Как ты можешь? – на глазах Дэниэла появились слезы.

– Рак победил, Дэн. Мне больно это говорить, но это так.

– Мама…не…нет. Он будет бороться, я знаю! Он не оставит свою семью! Никогда! Я знаю, что он выживет! Мама, он очень сильный! Пожалуйста, не делай этого.

– Дэниэл…ты не представляешь, что он чувствует каждую секунду своего существования…

Дэниэл вытер слезы с щек и посмотрел на мать глазами, наполненными яростью:

– Мы оба знаем, кто в этом виноват.

– На что ты намекаешь?

– Ты отказалась от операции по переливанию крови! Сказала, что бог не позволит ему умереть. Говорила, что надо лишь молиться. Я умолял тебя дать согласие на операцию, я стоял у тебя на коленях…А теперь ты…ты превратилась в монстра.

– Дэниэл, я…

Молли посмотрела на сына и потеряла управление: огромный грузовик врезался в машину настолько сильно, что та взлетела на несколько метров в воздух, перевернулась и съехала с моста, который находился в десяти метрах от земли. Машина врезалась в землю, а Молли и Дэниэл в момент потеряли сознание.

Но вдруг что-то произошло. Дэниэл оказался в каком-то месте, матери рядом с ним не было. Местность, в которой он находился, напоминала его собственный город, но это был не он. Все вокруг горело адским огнем: улицы, дома, машины – все было полностью поглощено пламенем. Дышать было невозможно из-за клубков дыма, окружающего все вокруг. Осмотревшись, Дэниэл также увидел людей, тысячи людей погибали в страшной агонии. Крики отчаяния и невыносимый запах разлагающегося человеческого мяса – это все, что чувствовал Дэн, находясь в этом жутком месте. Невыносимый страх овладел им, и он не мог понять, что происходит. Крики были настолько громкими, что едва можно было слышать собственные мысли.

Как неожиданно он попал сюда, так же внезапно он проснулся.

Дэниэл был в полусознательном состоянии. Позади автомобиля он чувствовал запах газа:

– Мама…что происходит? – спросил парень практически шепотом.

Но Молли не отвечала. Дэн понял, что она потеряла сознание. Увидев кровь, стекающую из ее правого уха, он начал паниковать, пытаясь выбраться из машины. Пытается расстегнуть ремень безопасности…ничего не выходит. Задняя часть машины начинает гореть…Дэн понимает, что скоро произойдет взрыв. Обессиленный, он снова теряет сознание.

Просыпается Дэниэл лишь через несколько минут, почувствовав, как кто-то тащит его по земле от машины. Подняв голову на своего спасителя, он понимает, что это мужчина, но из-за ослепляющего солнца, лучи которого падали прямо на них, было невозможно увидеть ничего другого. Дэн смотрит по направлению к удаляющейся машине, она все еще горит:

– Мама…там моя мама, – сказал Дэниэл еле разборчивым и чрезвычайно обессиленным голосом

Но мужчина не реагировал, он продолжал волочить парня по земле подальше от машины. Дэн пытается выбраться, но тот не дает ему сделать это, мужчина явно сильнее. Он оставляет парня лежать на грунте в 20 метрах от машины, а сам будто бы исчезает. Дэн изо всех сил пытается подняться, но ноги не слушаются его. Когда ему это все-таки удается, он пытается добраться до машины. Хромая, он замечает, как автомобиль начинает воспламеняться все больше. Он берет себя в руки и бежит так быстро, как может, но он не успевает: машина, словно фейерверк, взрывается с Молли внутри. Ударная волна поднимает его обессиленное тело в воздух и отбрасывает на пару десятков метров назад. Невыносимый шум в ушах…боль…темнота в глазах. Будто тысячи острых игл врезались в его черепную коробку. Наконец, все закончилось, Дэн от удара теряет сознание в третий раз.

Через несколько минут его находит полиция. Понимая, что он еще жив, сотрудники пытаются привести его в чувства, но ничего не выходит. Они немедленно вызывают скорую помощи. Они делают все необходимое, чтобы спасти парню жизнь. К счастью, ранения были не очень тяжелыми. Полиция начинает разбираться в происшествии, а Дэниэла доставляют в местную больницу, не пользующейся хорошей репутацией среди пациентов.

С виду госпиталь был вполне обычным: белое, ничем не примечательное здание с едва работающими фонарями вокруг и с таким же оборудованием. Правда, было что-то по-настоящему ужасное в этом месте: происшествие, о котором не принято было говорить связано с убийством молодой девушки.

Дэниэл пришел в себя лишь через несколько дней. Все еще помутненными глазами он посмотрел на капельницу, осознавая, что находится в больнице, в отделении реанимации, где не было никого, кроме него. Все вокруг выглядело немного потрепанным и старым: койка, на которой лежал Дэниэл, едва могла выдержать его и скрипела при малейшем движении; тумба, находившаяся справа от парня явно пробыла здесь много лет. Однако стоит отметить, что все было довольно чисто, и лишь изредка единственная на всю палату лампочка на секунду замыкала, а затем снова начинала излучать свет. Медсестры, услышав какой-то шум (шум этот исходил от скрипучей койки Дэниэла), немедленно направились в палату:

– Мистер Хаффри, – сказала одна из сестер, – вы, наконец-то, проснулись.

Поначалу, темные круги перед глазами не давали ему увидеть кого-либо перед ним, но затем они растворились в воздухе, и Дэниэл разглядел двух девушек перед собой:

– Где я нахожусь? – спросил он, потирая глаза.

– Это больница Святого Александра на тринадцатой Авеню, – заявила другая, – как вы себя чувствуете?

– Моя мама…где она?

Повисла небольшая пауза, когда в палату реанимации вошел высокий мужчина в роговых очках. Он строгим взглядом посмотрел на молодых медсестер и сказал:

– Дженис, Клара, вы можете идти.

Девушки чуть ли не выбежали из палаты, надеясь избежать неприятного разговора. Мужчина в очках медленным шагом подошел к койке Дэниэла, взял стул и сел рядом с ним:

– Моя мама погибла, да? – спросил Дэн голосом, через который можно было прочувствовать всю его боль.

– Мне очень жаль, мистер Хаффри.

Дэниэл закрыл глаза, и одна единственная слеза потекла по его щеке. Ничто не может описать то, что чувствует парень сейчас. Ведь это даже не скорбь, это даже не боль, это – абсолютная пустота, раздирающая жалкие остатки твоей души и превращающая их в камень.

Конечно, у них были разногласия, но одно всегда останется неизменным – сильнейшая любовь сына к матери. Сейчас он вспоминает все самые прекрасные моменты с ней. Моменты, которые действительно стоило помнить. Вот, например, тот семейный поход в горы, закончившийся проливным дождем. Облака были настолько темными, что не пропускали ни одного лучика солнца. Дэниэл никогда не забудет, как мать, после того как отец ушел искать укрытие, крепко обняла его и заслонила от дождя. Она так крепко прижимала его к себе, что мальчик мог слышать биение ее сердца. В этот момент он почувствовал себя в такой безопасности, что, казалось, пусть хоть весь мир обрушится на них – его мать сможет защитить его.

Но тот маленький мальчик, в страхе закрывающий глаза при раскате грома, вырос. С тех пор он делал все, чтобы защитить свою мать от любой угрозы. Много всего они пережили за это время, но всегда были вместе…как семья.