Текст книги "Вихрь. Южанин (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Не лоялен. Это была его метка. Каспер еще никак не мог понять, за что? Он едва мог удерживать свою сущность в узде, плачущую и воющую белугой. Южный материк. Их стерли с лица планеты. Бомбы и механизмы зачистки…

Каспер Макаренши был леопардом средней силы. Жил с довольно сильным бетой самцом уже год на Западном континенте в небольшом городке. И тут глобальная лоялизация. А Касперу "повезло" проходить ее в положении. Четыре месяца беременности. И в момент прохождения, мир рухнул. В его душе образовалась огромная дыра. Все, кого он знал и с кем делил нить жизни, были убиты. И Каспер не сдержался, зарычал и чуть было не кинулся на офицера.

Ему повезло, что в нем зрела новая жизнь. Парень застонал перетекая и хватаясь за живот. Его малыш не хотел быть убийцей и Каспер тоже. Но сделанного не воротишь и его статус резко обрезал крылья. "Не лоялен" – помирай в нищете или иди в тюрьму, или на панель. Нельзя практически ничего. Даже иметь на своем личном счете более 1000 денег в месяц. Это по сути голодная и медленная смерть.

Каспера проверяли в течение четырех месяцев каждый день. Его пара с каждым днем все больше нервничал и начались скандалы, ссоры. Мир рушился. Жизнь утекала как песок. На работу с таким статусом и в положении не принимали. Денег едва хватало. Каспер еще держался, еще уговаривал себя, что все не так страшно, что все не так… но было все не так. Абсолютно все было абсолютно не так.

За два месяца до родов его пара просто сказал, что не может больше и жить с "не лояльным" не сможет вообще. И исчез. Каспер был опустошен. Днем вымучено улыбался, а ночью… плакал в подушку и успокаивал самого себя. Да, было страшно. Да, было жутко. Но он сильный. Он выдержит. В нем зреет его малыш. Они все преодолеют. Вместе.

Каспера переселили в клетушку по указу правительства. Он был без пары и теперь обязан быть под присмотром. Клетушка, что ему предоставлялась – два на три метра с узкой кроватью и духотой лета – была словно тюремная камера. Каспер, как и еще несколько сотен беременных южан, да и не южан, ждал момента родов. С ужасом, ибо здесь рожать было бы самоубийством. "Здесь", это шесть зданий в десять этажей расположенных кольцом и все выходы из домов выведены во двор. Во дворе здание столовой и больничный корпус. Ели по часам, обследовались раз в неделю. А дальше их просто держали тут под строгим присмотром, как в тюрьме. Разве что надзиратели по этажам не ходили.

Каспер со многими познакомился. Узнал, что под гребенку "не лояльных" тут треть коренного населения заперли. Просто эмоции удержать было не так просто, когда Южный полетел в огненные всполохи. Ведь даже у коренных были родственники на Южном. И многие влипли просто потому, что боль была агонией и до сих пор трепещет, поднимает голову, хлопает крыльями.

И вот у него схватки. Соседи заголосили и вскоре прибыла бригада врачей и его перевезли в специальный медицинский центр. Каспер не помнил половину родов. У него родился альфа. Его дальнейшая способность рожать была перечеркнута. Дело в том, что бета, рожая альфу, лишается материнского мешка из-за намертво врастающей кормовой пуповины ребенка. И отделять ее бесполезно. Место не заживает и приходится потом все равно удалять мешок. Но тогда есть риск вообще умереть.

Каспер очнулся в реанимации. Губы сухие, в руке капельница, живот болит. Дверь раскрылась и вошел доктор в комбинезоне. Он осмотрел данные приборов и сказал:

– У вас альфа. Родовой мешок удалили. Ребенка сейчас принесут.

Каспер только кивнул в ответ. Его грудь ныла, требуя отдать то, что накопилось. Да, он не самка, но кормить будет грудью, как любая другая разродившаяся особь млекопитающих.

Доктор вышел. Миновало примерно минут десять и в палату вошел другой человек со свертком на руках. От свертка шел пряный запах, какого Каспер никогда не ощущал. И он потянулся к нему всем своим существом.

– Его накормили два часа назад. – Сообщил врач. – Дайте ему имя и запишите на бирку, через голосовой интерфейс. Пользоваться умеете?

– Да. – Каспер кивнул и протянул руки.

Доктор передал сверток и молодой родитель замер рассматривая маленькое личико и закрытые глазки. Розовые щечки. Носик.

– Этим обработаете грудь, прежде чем кормить. – На стол рядом был поставлен баллон антисептика, который обеззараживал и его можно было даже в глаза прыскать. Универсальная вещь и безопасная.

Каспер только кивнул на мгновение оторвав взгляд от маленького существа. Доктор вышел. Родитель опять уставился на спящее чудо и расплакался. Прижал к себе. Его кот мягко обхватил своими лапами маленького котенка и замурлыкал. Каспер замурлыкал в голос. Мягкую колыбельную. Как ему пел его родитель.

Малыш проснулся приблизительно через час и получил молоко родителя. И жадно присосался, фыркая, присасываясь еще сильнее, словно его лишат такого лакомства. Каспер только улыбался. И думал, что же дальше? Работать он не может. Малыш один не сможет оставаться. А отец их бросил. И мир отвернулся. "Не лоялен" и можно идти побираться. Нельзя жить в большом городе, нельзя иметь собственность, нельзя расти по служебной лестнице, даже устроиться продавцом в магазин нельзя. Личный счет, что есть у каждого жителя планеты, нельзя пополнять более чем 1000 руали в месяц. Это равносильно медленной смерти от истощения.

Что делать молодому родителю без помощи пары? Было страшно, но он не отчаивался.

– Альмер, мы ведь все преодолеем? – улыбаясь спрашивал Каспер у засыпающего малыша.

Его перевели из медицинского корпуса в жилой через четыре дня, когда убедились, что он сможет сам заботиться о ребенке. Каспер вошел в не менее большую комнатушку, чем была в распределителе, где он дохаживал два месяца беременности. Правда тут была кроватка для Альмера и выдавали питание в комнаты.

Швы вскоре сняли, проверили как заживает и все на этом. Над Альмером каждый день тряслись, взвешивали, проверяли. Каспер же души в нем не чаял. Малыш был его отрадой. Его лучиком света. Он мог часами лежать и рассматривать его ручки и ножки, перебирать его пальчики, гладить по голове. Делать все равно было нечего и он посвятил себя полностью заботам о малыше.

Его соседи были не менее поглощены детьми. Кто-то с кем-то подружился. Ходили в гости или на прогулки. Каспер выходил со всеми и дышал воздухом. Они жили где-то в горах и вдали был заметен забор. Что за забором, Каспер старался не вспоминать. За забором его разбитая жизнь. Он ведь любил свою пару. Думал, что у них будет крепкая семья. Что они родят малыша и будут воспитывать его вместе.

Гуляя вдоль здания, где они жили, Каспер частенько намурлыкивал песенки маленькому Альмеру и целовал его в макушку. Время текло медленно и размеренно. Он уже не кормит малыша грудью, хотя молока много было. Теперь Альмер кушает смеси, ибо врачам виднее. Они сообщили, что смеси питательнее. И он верил им. Он был молод. Он был беззащитен. Он был бесправен.

Когда Альмеру исполнилось четыре месяца пришедший доктор сообщил, что надо ставить родительский щит. Что так делают все и, что так малыш быстрее усвоит его и, разберется в щите и, сможет сам быстрее и лучше ставить их. Каспер ощущал, что произойдет что-то ужасное. Что эта спешка и заискивающие подкупающие советы врачей ведут его к катастрофе. Но ничего поделать не мог. Так действительно делали все. Все родители в корпусе.

Он все же начал вить ему кокон родительского щита. С небольшим опозданием на пару суток. Он и его кот мягко опутывали маленького котенка той самой дымкой, что закрывает ипостась от остальных. И он тискал сына, зацеловывал его и получал в ответ мелкие мурлыкающие песенки от сына. Он его любил до глубины своей сущности. Был един с ним. Был его стеной. И ткал кокон тщательно, медленно и любяще.

Альмеру исполнилось полгода. Его забрали на обследование, как и всегда. Каспер сидел и ждал, когда малыша принесут. Он приготовил смесь, сменил постельное ребенку. Осмотрел комнату и мягко улыбнулся. Его сын, маленький и мягкий. Малыш. Еще пара дней и он закончит вить кокон. Еще крупица и у малыша будет очень хороший щит. Да, он не в паре, но его родитель научил ставить щиты так тщательно и основательно, что ему не нужна пара для подобного. Главное иметь для малыша материал отца, который тот оставил ребенку с лихвой. Он ушел, но не покинул их подонком, и его кот дал силы для поддержания жизни зверя их ребенка.

В дверь постучали. Каспер удивленно посмотрел на нее и открыл. На пороге стоял представительного вида человек.

– Могу войти? – спросил он не представляясь.

– Да, конечно. – Отступил в сторону Каспер.

– Я послан уведомить вас и остальных рожеников о постановлении закона запрещающего "не лояльным" иметь детей. Так как вы уже родили, и поставили родительский щит на детский кокон зверя, Альмер Макаренши будет изъят немедленно.

– Что? – опешил Каспер и его сердце пропустило удар.

– Это закон. Ребенка вам не вернут. Вы через два дня будете переведены в рабочий город для работы на фабрике. Не советую пытаться применять силу. – И мужчина развернулся на выход.

– Я не закончил щит. – Встрепенулся Каспер, когда человек собрался уходить.

– Так говорят все. – Покачал головой мужчина.

– Но мне осталось всего крупица. – Каспер еще не понимал, что значит "его ребенок к нему не вернется". У него в голове звенело – "он еще не завершил его щит!" – Мне нужно два дня что бы завершить ваять кокон.

– Кокон проверен. – Мужчина покачал головой. – И он полноценен.

– Это крупицы, без них он треснет через пару лет! – отчаянно выдохнул Каспер.

– Ребенка уже увезли.

– Куда? – Каспер вцепился в его руку. – Я должен завершить его щит! Он не закончен!

Каспера оттолкнули в сторону появившиеся военные.

– Стойте! Я не закончил его щит! Подождите! – кричал Каспер повисая на руках военных. – Крупицы! Их не видно даже если сам марашат будет смотреть! Дайте закончить щит! Прошу вас!

– Заткнись! – и ему врезали по голове.

Каспер очнулся лежа на полу своей коморки. Он подскочил и его повело вбок. Комната кружилась. Но он упрямо попытался встать и надавить на дверь. Заперто. Долбанув рукой в дверь Каспер завыл. Его малыш. Его забрали. И он его не ощущал. Его малыш далеко. Его малыш за стеной отчуждения.

Комната, что держала его запах, стала тюрьмой. Его ребенок умрет. Он не закончил щит. И никто не сможет этот щит удержать. Это секретная техника плетения кокона для души зверя в теле ребенка. И Касперу оставались крупинки. Немного. Он не успел совсем чуть-чуть.

Глотая слезы и сжавшись в комочек, юноша обхватил себя руками. "Не лоялен" – нет прав ни на что. А ему еще и не позволили доделать то, что сохранит жизнь его малышу. Он навзрыд рыдал несколько часов. Потом потерял сознание.

Очнулся от того, что его тащили по коридору схватив под руки. Кого-то точно так же, как и его, вытаскивали из их комнат. Здесь, в этом блоке были все, кто родил примерно в один день с Каспером. Тех, кто обращался и кидался на охрану требуя вернуть ребенка – просто стреляли. На поражение. Каспер сжимался в комочек от каждого выстрела. Ему было очень страшно. Он был так напуган всем, что происходит, что даже не осознавал все происходящее. Словно кошмарный сон. Долгий и очень страшный.

Всех, кто был таким же потерянным, как и Каспер, сгрузили в машины с охраной и повезли. Куда и зачем, никто не говорил. Просто везли и все. А потом поезд и переезд очень далеко. Каспер безразлично сидел на сиденье и смотрел в окно. Его сердце заледенело. Его кот закрыл глаза и свернулся в клубок. Он собирал силы. Он хотел отдать их сыну. Он жаждал найти его. Но куда тут сунешься? Куда бежать? Где его искать? Он даже нить еще не успел сделать, что бы знать направление. Только ощущение своего кокона, что закрывает молодую душу зверя и учит его защищаться.

Поезд ехал два дня и постоянно пополнялся такими же бедолагами, как и Каспер. Кого-то стреляли даже на перроне. Но, потерявший смысл жизни, парень не смотрел на них. Он не видел их всех. Его мир рушился с каждым метром удаления от его мальчика. От его солнышка.

Их привезли в закрытый город. Бараки и злые надсмотрщики. Их выстроили в ряды и разделили по жилым секторам и по зонам работы на трех фабриках. В бараках было сыро. На фабрике каторжный труд. И каждый день кого-то из привезенных забирали ночью и под утро он едва доползал до кровати.

Каспера забрали на шестой день. Его привели в дальний барак. Закрыли дверь. Шесть охранников и он один. Ему велели раздеваться. Но Каспер их не слышал. Замерла его душа. Замер и он сам. Что будет с его телом значения не имеет. Он уже не жил. Он просто ждал, когда его ребенок покинет этот мир. И он последует за ним. Для этого его кот собирает все свои силы. Что бы выбросить их разом. Что бы последовать за любимым ребенком.

Как он оказался без одежд? Почему на него так смотрят? Да и не все ли равно?

Каспер медленно вошел в барак. На теле живого места нет, в душе холод. Кто-то подскочил и помог ему дойти до своей кровати. Все прекрасно понимали, что произошло. И боялись, что после него будут именно они. Каспера оставили в покое, он поспал и пришел на работу.

Его еще дважды забирали, но его замороженное тело не реагировало и его вскоре оставили в покое. Он был амебой. Был послушен. Но не жил. Ждал, когда его дитя покинет этот мир. Он не мог сделать это раньше, чем ощутит, что его нет. У него еще оставались крупицы надежды и только она не давала ему закончить все мгновенно…

Каспер упал без сознания надорвавшись тягая очередную вагонетку нагруженную металлом. И не смог подняться. Спина болела, ноги отнимались. Сколько времени он тут? Сколько еще есть времени у его сына?..

Врач осмотрел его и сказал, что он сорвал спину. Надо лечить, операция.

Ночь. Каспера выволокли из барака и затащили в грузовик. Увезли. Везли долго. А потом выкинули из грузовика. В трущобах.

Он встал и просто пошел. Какая разница куда? Какая разница, что с ним будет?..

– Брен, зачем тебе чужой ребенок? – спросил друг в который раз.

Брендан заулыбался.

– Я очень хочу ребенка. – Он крутанул руль. – А тут такая возможность!

– Но ему всего полгода! – возразил друг, скривив лицо через видео звонок на приборной панели.

– И что? – Брендан заулыбался

– А то! – друг покачал головой. – Ты что, наймешь сиделку?

– И найму. Деви, давай я сейчас с тобой своей радостью делиться не буду. Ты злой.

– Еще какой злой! Ребенок этот неизвестно от кого и какая у него родословная!

– Деви, я могу обидеться.

Брендан вырулил на парковку перед домом малютки и прервал звонок. Вышел из машины и пошел в здание. Там было тихо и первый же работник показал направление в кабинет директора. В кабинете сидел довольно миролюбивый бета. Брендан поздоровался.

– Ну, что я могу сказать, – улыбнулся директор, – поздравляю. Вы теперь отец. Можете забирать малыша.

– Правда? – не веря, спросил Брендан.

– Правда. – Улыбнулся мужчина и поднялся на ноги. – Я вас провожу.

И они вышли. Прошли по коридору на второй этаж. Там располагались комнаты с малышами. И мужчины вошли в одну из них. Директор подошел к самому ближнему ребенку и посмотрел на бирку на его ноге.

– А вот и ваш малыш. Альмер.

– Какой же он маленький. – Заулыбался альфа и протянул руки.

Ребенок спал. И его без труда забрал новоиспеченный отец. Ему помогли одеть малыша и он вынес его из здания, где такие же малыши ожидали очереди на усыновление. Брендан уложил малыша в люльку специально прихваченную, на случай, если его отдадут сегодня. Уселся на свое место и минуту любовался малышом.

– Какой же ты все-таки маленький. – Он ласково погладил его по голове. – И будешь сильным и смелым, мой сын.

Альмер заерзал во сне и вновь замер. Брендан заулыбался сильнее и его сердце сладко сжалось от нового чувства. Он вдавил педаль газа и машина плавно стартовала и покатила по дороге.

Домой он вошел удерживая малыша и мурлыкая ему песенку. Брендан давно мечтал завести ребенка, но он слишком силен и даже ЦКП (центр контроля популяции) не смогли найти ему пару. Нет на континенте ни беты его силы, ни тем более омеги. И жить бездетным, по природе тянущимся к большой семье котом, он не собирался. А, тут такой подарок. Судьба дала ему шанс стать полноценным отцом и он ухватился за него всеми конечностями.

Зайдя в комнату, которую подготовил для него, Брендан заулыбался, медленно поставил люльку на пеленальный столик. Обвел комнату глазами. Игрушки, шкаф, хороший и теплый ковер, кроватка и окно. Подошел к окну. За окном высота и город. Высотки. И ощущение, что нечем дышать.

Посмотрев на люльку, он вдруг улыбнулся, нежно и ласково. Достал свой телефон и вышел в сеть. Полистал каталог найденного агентства, присмотрелся к картинкам, ценам и улыбнулся. Набрал номер телефона юриста. Ему ответил довольно бодрый голос.

– Аушет, дом десять. Я хочу его купить. Как можно скорее.

– Аушет, десять. Записал. – На том конце послышались переключения. – Обставить?

– Да. Детскую оборудовать под растущего сорванца, остальное на усмотрение дизайнера. Моя комната без всяких там бирюлек и прочей ненужной декоративной мелочевки.

– Будет сделано.

– Вот и ладненько. – Брендан отключил вызов и повернулся к сыну.

У него теперь есть сын. Маленький и такой беззащитный малыш, его сынок. Подошел к столику и залюбовался его личиком. Альмер во сне заворочался, медленно открыл глазенки, серые и глубокие, повернул головенку, словно искав кого-то уставился на него. Его котенок, еще за дымкой кокона, не показываясь, как и все дети, излучал надежду, излучал любопытство.

Тигр, зверь Брендана, тихонько подполз на границу мира малыша. Его понюхали и отступили жалобно замяукав. Альмер заплакал. Брендан от нежности аж застонал, осматривая скривившееся личико малыша. Достал его из люльки и прижал к широкой груди.

– Ну что такое, малыш? Ну чего ты плачешь? – он стал его баюкать. – Альфы не плачут, альфы сильные и смелые. Ты ведь такой, правда ведь? – его рука массировала его спинку.

Альмер успокоился через пару минут, по детски рыкнул и заснул. Потом его переодели, накормили и искупали вечером. Брендан лег рядом с ним, взяв к себе, нежно поглаживая его головенку, щечки. Так и уснул рядом, не раздеваясь.

Через несколько часов Альмер проснулся требуя внимания. И Брендан честно выполнил свои обязанности родителя, сменил ему детские одноразовые трусики, морща нос от довольно внушительной кучки и явственно припахивающей.

– Вот найму тебе няня, пусть нюхает, проказник!

Альмер смотрел на него и словно улыбался.

Маленький Альмер, потешный и любопытный был лучиком света. Брендан нанял няня, который ездил вместе с ними в поездки и деловые командировки. Отец души в сыне не чаял. Друг, Жуа Деви, что его отговаривал, взял все свои слова назад, когда увидел маленького альфенка Альмера, его серые ясные глаза и вместе с нянем и отцом пару раз искал его по новому дому, который был куплен спустя три недели и отделан и обставлен еще через две. Малыш был юрким, вертким и искренне любопытным. Заразительно смеялся, пищал и проказничал, дул губки на строгие взгляды и даже слезки пускал, когда не получалось чего-то добиться.

Брендан жил как в самой прекрасной сказке. Мир был ярким, весна была пряной в окружении цветов. Нянь занимался Альмером, пока Брендан был на работе, а после нее отец вступал в свои права. Привет от джема на самом шикарном его пиджаке. Здравствуй зубная паста в башмаках. И ты, каша по всему полу, на твоем кожаном портфеле, на кашемировом пальто, здравствуй, давно не виделись.

Альмер проказничал, удирал, смех стоял по всему дому. Нянь, Леоно, бегал за ним, ловил его с лестниц, перекидывался в кота и догонял двухгодовалого сорванца, хватая его за специальные ремни на спине и таскал, как обычные кошки котят. Альмар при этом радостно верещал и еще управлял его походами то туда, то к отцу, который замаячил на горизонте, то от него играя в догонялки. А, если в дом захаживал Жуа, его лучший друг, так вообще Альмер расходился не на шутку и замучивал до испарины на лбу, и никакие уговоры не действовали. Жуа возился с ним, иногда скрипел зубами на детские радости каши на пиджак, или привет от крупы в ботинки. Но всегда все прощал.

Беда пришла в два года, сразу после Дня Рождения. Брендан сидел в своем кабинете и работал. Раздался звонок на телефон и он ответил. На той стороне был паникующий голос няня.

– Господин Брендан, Альмеру плохо. Он бегал и был весел, и вдруг упал на ровном месте. Я не знаю, что с ним. Вызвал скорую.

Брендан приехал домой одновременно со скорой. Врачи кинулись спасать малыша. Его подсоединили к аппарату и увезли в больницу. Нянь, нервно заламывая руки, все до последней секунды произошедшего, показал через своего зверя, который обеспокоенно ходил по кругу и мяукал, нервно хвостом дергал.

В больнице Брендана пригласили в кабинет.

– Что с моим сыном? – спросил он усевшись на стул перед столом за которым сидел главврач.

– У малыша не полноценный родительский щит. – Сухо сказал врач.

– Как? – Брендан даже встрепенулся. – Мне сказали, что щит целый и все протестировано!

– Понимаете, мы нашли трещины там, где еще полтора года назад было все целое и стабильное.

– И что делать? Как его защитить?

– Только его родитель сможет восстановить щит. Я такого плетения никогда не видел. Очень сложное. Очень точное. Очень запутанное с самим зверем Альмера. Он не примет никого, только родителя.

– Только родителя? – глухо отозвался Брендан.

– Да. Я так понимаю, что малыш усыновлен и его родитель южанин?

– Да. – Кивнул Брендан.

– Ищите его родителя.

– Сколько есть времени? – сглотнул Брендан.

– Пять-семь лет. Это если вы будете постоянно ему обновлять щит и у вас хватит сил. Он выкачает все, что есть и этого будет мало до получения зверя. Катастрофически мало.

Брендан прикрыл рукой глаза. Пять-семь лет. У его малыша нет времени ни на что. Даже на школу, на друзей, на первую влюбленность. У него нет времени даже на простую жизнь.

– Сейчас пройдемте, вы поставите свой щит. И следите за его интенсивностью. Вскоре малыш научится его разбивать и временные отрезки с месяцев сократятся до недель, а потом и до одного-двух дней. Это будет крайний срок.

Брендан вышел из кабинета врача и прошел вместе с ним к палате сына, пребывая, словно в тумане. Его маленький сынок погибает. Немыслимо! Он увидел малыша всего в трубках, всего такого маленького и беззащитного. Его зверь бескорыстно поделился щитом и выдал мощный купол. Врач только головой покачал.

– Берегите силы, вам они понадобятся, если его родитель погиб.

Брендан вышел из больницы и сел в машину. Закурил. Выпал из реальности. Ребенок. Малыш к которому он прикипел всем нутром. Он погибает. Надо найти нерадивого родителя и заставить доделать щит. Вернуть целостность этому маленькому лучику света.

Заведя мотор, он поехал прямиком на работу. Вывел список поиска и стал просматривать дело об усыновлении Альмера. Кто его родитель и куда его отправили. Озаботил своего юриста, отдел безопасности и сделал несколько десятков звонков.

Каспер в очередной раз разнес кувшины с вином и проигнорировал шлепки по заднице. Ему было все равно. Он почти потерял сына. Он был на грани. Он был готов шагнуть за ним. Шел по лезвию. И работал в клубе, где крутились проститутки и клиенты, где банды сходились в драках. Каспера пару раз раскладывали на столе и брали прилюдно. Но он даже не реагировал на это. И его оставили в полном покое. Амеба…

Миновало время. Однообразие. Одноразовые пластиковые стаканчики, использованные презервативы и мир самых низов в окружающих трущобах. И в этот мир ворвался дорогой автомобиль. Вышел тучный мужик. Вошел в бар. Ткнул пальцем в Каспера и его ему отдали. Это был барон местной банды. Извращенец каких поискать.

Каспера забрали с улицы лишь для того, что бы прилюдно играться с ним в помещении. А ему было все равно, что делали с его телом. Он был куклой. Живой и дышащей, поедающей пищу и пьющей воду и ничего не ощущающий…

Каспер услышал через вату звуки сирены полицейских машин. Звуки стрельбы. Он лежал на круге, привязанный и после очередной игры. Тупо смотрел в потолок. Его кто-то позвал. Он не отреагировал. Зачем? Что ему даст этот голос? Зачем его зовут? Делайте что хотите, мир рушится… жизнь утекает как вода… даже песок и тот развеян ветром, как прах…

Каспера подняли на каталке и вывезли из "игровой". Пройдя по коридору и спустившись на лифте, каталку втащили в машину скорой помощи. Каспер закрыл глаза. Он почти не ощущает нить своего сына. Нить его жизни. Кот Каспера почти каждый миг вздрагивает. Его щит родителя вибрирует. Еще несколько дней и все. И они уйдут за ним. Следом…

Кто-то что-то спрашивает. Пытается выяснить, кто он и откуда. Каспер молчит. Плевать куда вы определите это тело. Оно уже мертвое. Плевать.

Его проверяют на употребление наркотиков. Но он чист. Он в глубоком эмоциональном шоке. Его определяют в больничный корпус. С ним работают психологи. Но все упираются в глухую стену. Каспер молчит. Ему говорят что-то сделать и он делает, не говорят и он просто сидит и тупо смотрит в одну точку.

Брендан поцеловал в лоб своего сильного и такого смелого малыша.

– Спи, сынок. – И он укрыл его одеялом.

Уже восемь лет он ищет родителя своего малыша. Восемь лет он всеми силами ищет его, платит огромные деньги нескольким конторам. Живет одной надеждой. Его сын ментально становится монстром для своего возраста. Физически не может даже бегать. Он едва ходит. Он едва выдерживает весь день без сна. И каждые четыре-пять дней Брендан обновляет его щит. Малыш разбивает его и приходится делать все с самого начала. Времени почти не осталось.

Брендан вышел из спальни сына и пошел в свою комнату. Разделся и лег на кровать. Взял с прикроватной тумбочки фотографию, где был изображен беременный симпатичный юноша бета с легкой задумчивой улыбкой и уже родными чертами лица. Альмер его точная копия. Его глаза и нос. Его подбородок. Его волосы. Малыш имеет такую же фотографию и засыпает с ней в обнимку.

Альмер мечтает его увидеть. Найти, обнять, прижаться. Он скучает по нему. Он хочет его видеть, слышать, ощущать. И Брендан понимает его. За все восемь лет поисков он столько раз заходил в тупик, что теперь жизнь, в его, отчаянием пропитанном, сердце поддерживает только Альмер, своим желанием обрести родителя.

Брендан провел пальцем по лицу на фотографии и тихо шепнул:

– Ну где же ты, Каспер, где же ты сейчас? Прошу, дай о себе знать.

Он прижал к груди фотографию. Закрыл глаза. Его мир рушится. Он обрел смысл жизни, когда Альмер впервые на него посмотрел. Он радовался своему счастью, когда он сделал первый шаг, сказал первое слово. И этот мир рухнул, когда его щит треснул. Сейчас родительский кокон представляет из себя просто кусочки и обрывки, а между ними, как инородное тело переплетается щит Брендана. Как бы не любил Альмер его, как бы не называл, а его зверь не признает вмешательство в его пространство. Он не признает его. Отрицает. Зверь сына не подпускает, не дает помочь. И только Каспер, его родитель в силах все исправить.

Но где его искать? Путаница в документации. Путаница на месте. Брендан только через полгода запросов и неофициального давления на кое-кого узнал имя родителя Альмера. И узнал, что его не должны были отправлять в центр и отбирать малыша. А потом его вывезли в закрытый город. Но там его не оказалось. Два года потребовалось, что бы найти кончик веревочки. Каспера просто выкинули в одном из захолустных городов. Ни названия не запомнили конвоиры, ни местности. Каспер растворился. И только уверенность зверя сына в его присутствии в мире живых не дает опустить руки.

И вот уже пять с половиной лет он ищет его. Ищет и никак не может найти. Брендан положил фотографию в рамочке на тумбу и попытался уснуть. Когда сон его сморил, раздался звонок телефона. Его огорошил друг. Сообщил, что они добили представителя и будет прямой эфир завтра. Брендан поздравил его и приказал ложиться спать и быть готовым ко всему.

Утром, привычно проверив состояние щита и отметив, что малыш его почти разгрыз, он погладил его по голове и сказал:

– Мы додавили их.

– Правда? – засиял глазами Альмер, так как отец всегда рассказывал ему о своей работе и часто брал с собой в путешествия и командировки.

– Да. Сегодня будет прямой эфир заключения сделки.

– Порви их всех! – заулыбался Альмер еще радостнее.

– Порву. – Брендан поцеловал его в макушку и обнял. – Всех порву.

Он оставил его сидеть в инвалидном кресле, на котором мальчик теперь передвигался куда как чаще, чем на своих ногах. Брендан заскрипел зубами и вышел из дома. Сел в машину и покатил по указанному адресу, где будет проходить подписание.

Здание встретило его суетой и другом. Тот счастливым кошаком обошел вокруг статного Брендана и заулыбался. Его костюм словно сиял вместе с лоснящимся довольством лицом. И глаза горели.

– Мы в дамках. – Важно поделился друг своими достижениями.

– Это хорошо. – Брендан потер переносицу.

– Совсем плохо? – друг, единственный среди прочих друзей и знакомых, был посвящен в его проблему.

– Он уже и утром не ходит. Инвалидное кресло. – Брендан застонал. – Я плачу такие деньги, трясу все свои связи, а они не могут найти одного единственного человека!

– Брен, его найдут. Обязательно найдут.

– Твои бы слова и Богам в уши!

Они вошли в здание, прошли в зал. Расселись по своим местам. Их уже снимали. И они подписывали документы. Брендан взял в руки ручку и занес руку над документом, готовый сделать важный момент в их работе, даже исторический. Эту сделку они добивали до самого последнего момента, а Жуа приготовил все к официальной съемке, ибо было громкое событие. И тут у его сердца в кармане пиджака завибрировал телефон. Единственный аппарат который он поставил на громкий звонок и никогда не выключал и, никогда с ним не расставался. Поэтому номеру ему должны были звонить только тогда, когда родителя его сына найдут, либо сообщат, что он мертв.

Брендан замер над договором. Мелодия уже лилась рекой. И он, судорожно переведя дух, достал трубку и ответил.

– Да?

Ему сказали всего три слова и Брендан стиснул трубку так, что та заскрипела.

– Где? Где он?! – в груди закололо бешено бьющееся сердце. – Знаю. Да, я вас понял.

И Брендан прижал тыльную сторону ладони к губам все еще зажимая в пальцах телефон. Глаза наполнились слезами. Тело словно вата. Мир вакуум.

– Мистер Маури? – удивленно смотрел будущий компаньон на него и не понимал, почему тот не подписывает документ и вообще не выключил телефон.

– Его нашли. – Почти шепотом выдохнул Брендан. Он повернул лицо ища глазами друга, который уже подбирался поближе к месту, где сидели эти двое. – Жуа, его нашли. – Чуть громче сказал он встретив его взгляд.