Текст книги "Нет худа без добра"
Автор книги: Марина Рузант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Нет худа без добра.
Глава 1. Большовы.
События, которые описываются в этом романе, имеют свое начало задолго до рождения главных героев. Отследить и описать судьбу предков более раннего периода невозможно. К большому сожалению, нами утеряны знания о тех, благодаря кому мы явились в эту жизнь. Чьи гены и чье наследие несем в себе. В былые времена рассказы о дедушках и бабушках передавались из поколения в поколение. Когда молодой человек или девушка созревали для женитьбы или замужества для них подыскивали пару.
Знания о происхождении жениха или невесты уходили к седьмому колену. Быть может, поэтому браки сохранялись на всю жизнь. Как проявляли себя предки, того же ожидали от наследников. Мы не приходим в жизнь «чистыми листами». Говоря современным языком, в нас уже заложена родовая программа, с которой и предстоит жить. Излагая образно, мы и наши родовые предшественники вылеплены из одного теста.
Это здорово, что многие в настоящее время озаботились своим происхождением. Познавая прошлое, лучше узнаем себя и понимаем истинные мотивы собственных поступков, а это значит, можем изменить себя и собственную жизнь. Сами, становясь более чистыми, достойными, лучшими, закладываем данные характеристики в судьбы потомков, делая их счастливыми.
Весна на юг России в одна тысяча девятьсот тридцать первом году пришла довольно рано. В этих местах появление снега крайне редкое явление и если уж подобное случилось, то тоненький снежный покров сохраняется не более двух-трех дней. Температура воздуха, как правило, не опускается до отрицательных значений. Однако, благодаря своим особенностям, здешние места в зимнее время совсем не дружелюбны.
С началом весны природа вокруг оживает. На морском побережье, среди беспорядочно навороченных, матушкой – природой, каменных глыб, кое-где еще сохранились ледяные торосы. Штормящее, черно-зеленое море бросает волны на камни, они разбиваются на множество искрящихся брызг и скатываются по ледяным наростам в родное, морское пристанище. Там, где берег тянется полосой мокрого плотного песка, волны накатывают одна за другой, трамбуя береговой песок, и разливаются бурлящей белой пеной. Именно на этой параллели начинаются горы Кавказа, которые здесь ближе всего подбираются к морю. И только узкая полоса приморской низменности, окаймленная бесподобными песчаными пляжами, разделяет горы и море.
Здесь, в восемнадцати километрах, от древнего поселения, согласно решению правительства, принятого по предложению Серго Орджоникидзе – наркома тяжелой промышленности Советского Союза, началось строительство крупного завода по производству приборов для оснащения отечественных морских и речных судов.
Выбранное место, отличалось непростым ландшафтом. Узкая полоса низменности между морем и горами, представляла собой узкий естественный коридор с севера на юг, который продувался сильными холодными ветрами. Поэтому с осени до весны, даже в ясную солнечную погоду, при порывистом северном ветре, южного тепла совсем не чувствовалось. Больше того, в зимнее время ветер продувал одежду до костей, передвигаться приходилось с трудом, согнувшись в пояс. Земля в месте строительства от самого морского побережья частью заболочена, частью, наоборот, холмистая в виде невысоких песчаных дюн нанесенных ветром. Ближе к горам тянулись выжженные солнцем солончаки.
Вот сюда, на строительство завода, одним из первых прибыло семейство Большовых. Вернее сказать, сначала специальным поездом, вместе с другими добровольцами, приехал глава семьи – Иван Михайлович Большов, и только по прошествии года сумел привезти свою семью, жену Надежду Анатольевну и двух малолетних детей. Дочь Марию восьми лет от роду и трехлетнего сынишку Василия.
Семья как семья, ничем не приметная, каких миллионы на просторах страны. В тоже время, основа, костяк советского общества. На их плечи легли и стройки, и войны, и восстановление разрушенного войной советского хозяйства. Сам Иван Михайлович родился и воспитывался в обычной крестьянской семье в Самарской губернии. Семья многодетная. Жили довольно бедненько хоть и слыли умелыми, работящими. Иван рос седьмым ребенком, после него на свет появились две сестренки – близняшки.
В многодетной семье трудились все. Каждый выполнял посильную работу. Ванька выделялся живостью ума, практической смышленостью. С молодых ногтей помогал старшим в поле, на сенокосе. Умело обращался со скотиной, запросто доил корову и коз. Хоть и не любил работу в огороде, да куда денешься? Прополка грядок и окучивание картошки, как кость в горле. Худшим наказанием, пожалуй, был досмотр за младшими сестренками, но и с этой напастью мальчишка легко справлялся.
Когда пареньку исполнилось четырнадцать лет, он, сговорившись с соседским Колькой, его ровесником, сбежал из дому. Беглецы направились в Самару. Не потому, что Самара это город мечты, а скорее потому, что не имели представления, ни о каком другом городе. Каждый из ребят отзанимался по две зимы в церковно-приходской школе. Довольно сносно научились читать и писать. Никаких других наук им не преподавали. Грамматике и счету обучал местный батюшка и делал это абсолютно бесплатно и добровольно. Сельчане, в знак благодарности, жертвовали церкви из своих небольших доходов и копеечкой, и продуктами и иной хозяйственной утварью.
Родные хватились беглецов не сразу, когда хватились, их давно след простыл. При тщательном осмотре своего жилища, определились с пропажами. Ребята прихватили с собой теплую одежду, да ни абы какую, а самую что ни на есть новую. Пусть даже не по размеру, на вырост, но лучшую из общего наличия. Понятное дело – в город подались. Не забыли о продуктах питания, готовились загодя, в условное место натаскали, с грехом пополам, все, что удалось стащить из общего котла.
Налаживать погоню или обращаться к властям за помощью, затея пустая. Шел двадцатый год. Здесь тебе и последствия революции, и гражданская война, и борьба с кулачеством. В стране голод, разруха, кровь рекой. Тут уж не до своевольных «балбесов». Дома, некоторое время, переживая по поводу утраты нужных дорогостоящих вещей, послав вдогонку совсем не лестные характеристики и пожелания, успокоились в надежде возвращения горе – путешественников в родные пенаты. В губернии, как во всей стране, вокруг сплошные беспорядки. Люди совсем озверели, брат на брата идет, сын на отца. Кому чужие подростки нужны? Еда закончится – вернутся.
Расчет родственников не оправдался. Молодые люди не для того двинули в большой город, навстречу судьбе, чтобы бесславно, не солоно хлебавши, вернуться в опостылевшую деревню. Правдами и неправдами, где пешком по бездорожью, где на попутных подводах, где и вовсе в лодке по воде, добрались до славного города Самары. Благо время летнее и переночевать можно в лесу у костра или в стоге сена на опушке. Шли скрытно, стараясь не показываться случайным встречным на глаза. Времена не спокойные, всякие люди по дорогам передвигаются, лучше не рисковать.
Ступив на городские улицы, подростки были обескуражены. Там, в далекой родной деревне, все мыслилось совсем иначе. Никто не заметил их пребывания в большом городе. Народу везде много, все куда-то снуют, спешат. Попробуй, пройди по деревне, всем до тебя дело есть. Еще до околицы не дошел, а люди уже знают, куда направился. Здесь же никто никому не нужен. Хоть ложись и помирай, не поинтересуются что с тобой.
На улицах вооруженные военные и гражданские то строем проходят, то небольшими группами. Грязные беспризорники разглядывают с нескрываемым любопытством. Конечно, интересуются не самими путешественниками, а их скарбом, с целью поживиться на дармовщинку. На базаре наглые горластые торговки норовят всучить ерунду в обмен на продукты.
Ночевать устроились на чердаке постоялого двора, куда залезли через открытое окно. Когда планировали побег, представлялось, что уж где-где, а в городе любой работы полно, выбирай – не хочу, занимайся, чем душа пожелает и везде оплата хорошая. Вот это жизнь? На самом деле все оказалось совсем иначе. Никто ребят не ждал и никому они не были нужны. Своих желающих сытой жизни хватало.
Неделю прослонялись по городу в поисках работы. Продукты закончились, как бы экономно их не ели. Пришлось кое-что из вещей обменять на хлеб. На работу не брали, пару раз пришлось бежать от патруля. Неизвестно куда бы вывела ребят кривая, не повстречайся в их жизни Степан.
Познакомились случайно на базаре, разговорились, и посоветовал бывший матрос черноморского флота, а ныне инвалид по состоянию здоровья, поискать пристанища в речном порту. Самара ведь крупный портовый город на Волге. По матушке-реке баржи с грузом ходят, рыбацкие баркасы и пассажирские пароходы людей перевозят. Друзьям несказанно повезло. Оба устроились юнгами, правда, на разные суда. Очень хотелось вместе плавать, не расставаться, но что поделать, жизнь есть жизнь, чаще всего случается совсем не так как хочется.
Колька на грузо – пассажирском пароходе вверх по Волге отправился, а Иван на буксире вниз. Так развела судьба друзей навсегда. После возвращения из продолжительного рейса юнга с буксира пытался найти юнгу с парохода. Расспросы ни к чему не привели. Только спустя многие годы узнал Иван от родственников товарища, что тот самый злополучный рейс для Кольки стал первым и последним. Пропал парень навсегда. Никто его больше никогда не видел.
Те четыре года, что парнишка бороздил на буксире по Волге, толкая баржи с различными грузами, начиная с песка и леса, заканчивая астраханскими арбузами, вспоминал, пожалуй, как самое интересное время в своей жизни. Даже спустя многие годы с удовольствием рассказывал своим друзьям-товарищам, родственникам, детям о невероятных историях, случившихся во время плаваний.
Команда буксира, на котором довелось работать молодому человеку, подобралась на редкость дружная. Все разного возраста, разного семейного положения, разных интересов, однако это не мешало относиться друг к другу с уважением и пониманием. Конечно, стержнем коллектива был капитан. Семеныч ходил по реке много лет. Реку, ее характер, или как сам говорил – «норов», знал лучше, чем собственную жену. Казалось, мог провести по реке любое судно с закрытыми глазами от самых низовий до судоходного верховья.
Человек обстоятельный и рассудительный, почем зря не рисковал. Ни машину, ни людей риску не подвергал. Всегда, отзывчивый и доброжелательный, он снискал уважение у тружеников реки. Всегда поможет, чем может, даст ночлег и еду. Каких только историй с ним не случалось. По любому поводу какая-нибудь рассказочка есть, если уж не из собственной жизни, то непременно от хорошего знакомого, которого лично знал.
Семеныча по всей матушке Волге речники и рыбаки знали. Предлагали ему капитанский мостик на солидном теплоходе – отказался. Душа у него вольная, назидания и высокомерия не терпит, а особенно, чванливых, недовольных пассажиров. На буксире получил задание, в оговоренные сроки выполнил задачу и никаких к тебе претензий.
Хоть и в возрасте капитан, но мужик еще, что называется, в силе. Семья проживает в Самаре. Жена, четверо детей и больная сестра. Дети выросли, сыновья по отцовскому пути пошли. Видимо, сумел Семеныч в мальчишках воспитать любовь к реке. Сами уже на пароходах по Волге ходят. Оба сына женаты, да и дети у них народились. Дочери замужем. С родителями рядом устроились, не под одной крышей конечно, но на одной улице.
Жена Семеныча, Дарья, под стать ему, такая же сердобольная, жалостливая. Пока муж по Волге на буксире ходил, жена детей воспитывала, за больной золовкой смотрела. Сестра Семеныча – инвалид детства. Когда родители были живы, ухаживали за ней. После смерти стариков, беспомощную женщину по решению капитана, перенесли в его дом. Дарья слова поперек распоряжения мужа не сказала, хоть и понимала, что вся забота на ее плечи ляжет. Ухаживала за ней, как за родным ребенком.
Механиком на буксире ходил Матвей, мужик рукастый и неторопливый. Высокий, крупного телосложения, с черной гривой всегда спутанных волос, он удивительным образом, помещался в машинном отделении. Дело свое знал и любил. Механизмы держал в образцовом состоянии. Где умудрялся доставать запасные части для ремонта, было непостижимой тайной.
Внешне капитан и механик чем-то неуловимо напоминали друг друга. Матвей, несомненно, шире в плечах, выше ростом, да и на голове полное отсутствие седины, в отличие от Семеныча. Но толи крепкая мужская стать, толи своеобразная походка, людей много времени находящихся на воде, толи обветренная смуглая кожа, а может быть, все это вмести делало настоящих, русских мужиков похожими.
Возрастом механик, навскидку, моложе капитана лет на двенадцать – пятнадцать. Молчаливый, немногословный Матвей не любил разговоров о личной жизни. Было известно, что он живет в пяти верстах от Самары, в деревне на берегу Волги. Есть жена, двое детей и старушка мать.
Ни о жене, ни о детях не рассказывал, заботливо относился к матери, возил ей всевозможные лекарства и зелья для лечения рожистого заболевания на ноге. Подарков для близких, не покупал, даже от астраханских арбузов отказывался. Замечали за ним одну странность.
Когда буксир проходил мимо его деревни, механик всякий раз поднимался на палубу и всматривался в сторону домов. Складывалось впечатление, что там, на берегу, его кто-то тайно провожает толи взглядом, толи жестом. И лишь одному ему об этом известно. Команда подтрунивала над ним, пытаясь разговорить, но он махал рукой, кривил рот в ухмылке, возвращался к оставленным делам. Спокойный, основательный вселял окружающим чувство надежности.
Третьим членом команды, а по совместительству поваром, или как говорят на флоте, коком, был матрос речного флота – Генка Попов. Генка редкий хохмач и балагур, полная противоположность Семенычу и Матвею. Удивительно, как могли уживаться на одном маленьком суденышке абсолютно разные люди.
Шустрый, никогда не унывающий, в чем-то даже беспечный матрос, частенько получал взыскания и нагоняи от капитана. Однако, несмотря на зоркий глаз руководства, умудрялся волынить. При всей лени Генки, ему в определенных жизненных условиях не было цены. Условия эти возникали в голодающей стране довольно часто. Он в любом населенном пункте мог раздобыть провиант. Мужчина обладал безусловным даром – умением уговорить любую хозяйку продать еду.
Казалось бы, мужику далеко за тридцать, а семьи нет. Может быть, еще не встретил ту единственную и неповторимую, с которой захотелось бы прожить до старости и умереть в один день, а может быть, он из тех мужчин, которые не желают обременять себя заботой о семье, живут тем, что есть здесь и сейчас.
Подружки находились у матроса везде, где буксиру доводилось бросать якорь. Умудренные жизненным опытом мужчины, снисходительно относились к «шалостям» ловеласа. Они искренне полагали, что каждый сам вправе решать, как и с кем ему жить. Если Генке нравится такой образ жизни, нравится менять женщин, тем более, они сами это позволяют, почему бы нет.
Четвертым в команду взяли Ивана Большова вместо сбежавшего накануне Лешки. Парнишка пришелся ко двору. Несмотря на молодость, юнга многое что умел, сказалась крестьянская закваска. Все порученные задания выполнял тщательно и вдумчиво, к инвентарю и материальным ценностям относился бережливо. Инструмент содержал в чистоте, поддерживал порядок.
В обязанности юнге вменялась простая, обыденная работа. Проще сказать, мальчишка всегда и у всех был на подхвате, начиная с капитана и кончая матросом, каждый имел полное право командовать им. Ванюшка не роптал на мужиков, от работы не отлынивал, при случае и сам помощь предлагал. На посылках чаще всего находился у капитана. На стоянках бегал с какими-то бумагами, на словах передавал информацию от Семеныча, помогал Генке доставать еду.
Когда просили подсобить в погрузке или разгрузке баржи, не отказывался, подставлял свою спину под мешки, тем более, за это платили отдельно. С особым удовольствием помогал Матвею в механическом отделении. К машинам парень испытывал особую страсть и потому восхищался механиком, умеющим так блистательно совладать с ними.
Матвей, в свою очередь, оказывал негласное покровительство сообразительному, работящему юнге. Он замечал, как буквально на лету, паренек учится премудростям профессии, как быстро усваивает объяснения наставника. Ему нравилась в Иване та самая крестьянская жилка, что отличает мужиков от сохи от городских соплеменников.
Сам Матвей прикипел душой к деревне, хоть и работал на реке, но земли не чурался. Предъявлял свои права на помощь со стороны юнги и матрос Генка. На камбузе всегда находилась работа. Иван чистил картошку, драил палубу и гальюн. Вообщем, без всяких отговорок выполнял требования команды, чем заслужил уважение. Генка, пользуясь непосредственностью и доверчивостью, частенько разыгрывал паренька. Делал это беззлобно, больше для настроения. Юнга не обижался. Вот так жила команда буксира.
За навигацию все умудрялись неплохо заработать. Когда в погрузке-разгрузке поучаствуют своими спинами, мешки да бочки потаскают, когда сторонних людишек привлекут и свой процент получат, когда «левочка» прихватят, когда неожиданные пассажиры подвернутся. Словом, жили, как могли, вертелись. В перерывах между навигациями, Иван приспособился подрабатывать разовыми заработками. Опять же, приученный с детства к труду, дрова колол, снег чистил, истопником нанимался, подледной рыбалкой промышлял. А как лед на Волге сходил, опять на родной буксир возвращался.
Так и тянулась бы холостяцкая жизнь Ивана, не познакомься он случайно у колонки с девушкой. Та набрала воды в ведро, да поскользнулась на наледи. Упала, воду на себя вылила. Пожалел парень бедолагу. Поднял, помог с ведром управиться, до дому проводил. Завязалась, как оно водится, сначала дружба. Случилось это сразу после Рождества в одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Будущему жениху исполнилось тогда восемнадцать лет. Девушка оказалась двумя годами старше, хоть выглядела совсем подростком. Зацепила за душу Ивана печальная история новой знакомой.
Надежда, как Иван, оказалась тоже деревенской. В Гражданскую войну у нее погибла вся семья. Времена были смутные, жестокие. Белые убивали красных, красные белых. То одни деревню займут, то другие. Только у околицы всадники появятся, деревенские по домам прячутся. Каждая власть дознавалась у сельчан, кто врагам сочувствует.
Вот и нашлись «доброжелатели», указали на родителей Нади, что, мол, они красным продовольствие добровольно давали, а теперь у себя в доме раненых прячут. Белогвардейцы дом обыскали, никого не нашли. Дальше разбираться не стали, всю семью из пулемета на площади, на глазах у всего села положили. Кому невинные старики и ребятишки дорогу перешли?
Надежду случай уберег. Девочка в это самое время ухаживала за больной бабушкой в соседней деревне. Как ни старалась, не спасла старушку. Та умерла прямо у внучки на руках. А тут другое, еще большее горе, семью расстреляли. Похоронила девушка родных людей, забила в доме окна и двери и пошла в город. Оставаться в пустом доме не было сил.
Сначала хотела себя жизни лишить, да люди вовремя остановили. Пошла дальше от тяжелых воспоминаний. В Самаре устроилась на ткацкую фабрику. Зарплату платят, койку в общежитии дали. Сутки напролет среди людей. Конечно, душа по близким, убитым болит, от переживаний сердце разрывается, но жить дальше надо. Не зря, видно, судьба ей жизнь сохранила. Значит, как бы не саднила еще совсем свежая рана, жить нужно за всех, за отца и мать, за братьев и сестер.
Молодые люди начали встречаться. Родственные души потянулись друг к другу. Уже на первый взгляд между ними было много общего. Оба из деревни, из многодетных семей, домашний уклад абсолютно одинаковый. Надежда в семье росла третьим ребенком, после нее родились еще братик и сестренка, а это значит, что девушка воспитывалась в послушании и уважении к старшим. В православных семьях домострой – нормальный, естественный семейный уклад.
Младшие безоговорочно подчиняются старшим, старшие, в свою очередь, заботятся о младших, защищают, воспитывают, учат малышей уму разуму. Родители – это инстанция не просто уважаемая, но почитаемая во всех отношениях. Теперь такой порядок даже сложно представить себе, а ведь много веков на Руси слову родителей никто не смел перечить. Отец в семье для жены и детей являлся наместником Бога на земле.
Семья Надежды жила в крепком достатке. Два старших брата, словно две руки у отца, во всем помогали ему. Мастеровитые, работящие, они втроем – стержень и опора достатка. Смена власти в России в семнадцатом году для деревни прошла тихо и спокойно. Сельчани занимались каждый своим хозяйством. Когда занялась Гражданская война, вот тут начались беспорядки.
Крепких хозяев объявили врагами советской власти, изъяли «излишки», агитировали вступать в ряды Красной армии. Мужчины от почетной миссии отказались. Не пошли воевать ни за красных, ни за белых. Угрожали расправой и те и другие, только считали они крестьянский труд самым важным для себя. При любой власти людям кушать хочется, хлеб растить кому-то надо.
Надежда помогала матери по дому, в огороде управляться, за скотом и птицей ухаживать. При таком воспитании девочки в семьях всем премудростям семейной жизни учатся. Маленькая помощница успела пройти женские университеты. Она знала и понимала место женщины в семье, ее обязанности и ответственность.
Ивану Надежда понравилась сразу своим добрым, покладистым характером. Сама, пережив страшное горе, связанное с потерей самых близких, родных людей, она относилась к чужой беде с особым пониманием и сочувствием. Девушка, еще в период ни к чему не обязывающих встреч, уже заботилась о друге, старалась угостить вкусненьким. Быть может потому, что чувствовала не только разницу в возрасте, но разницу в состоянии души, ведь она так много пережила в своей еще короткой, но столь трагичной жизни.
В самые спокойные, безмятежные годы детства Надюша не была болтушкой – веселушкой, росла задумчивой мечтательницей. Во время свиданий с Иваном не трещала без умолку, как другие девушки, слушала рассказы друга внимательно, не задавала вопросов из любопытства. Если спрашивала о чем, то исключительно из желания узнать особенности характера, чтобы в дальнейшем не причинить человеку неудобства или не заставить смущаться или переживать. Надежда никогда не заливалась смехом, только иногда застенчиво улыбалась, слегка поднимая кончики губ. При этом глаза всегда оставались грустными. Ивану порой, девушка казалась абсолютно понятной, своей, порой инопланетянкой, закрытой и неведомой.
Надежде Иван тоже пришелся по душе. Среднего роста, худощавого телосложения, с несколько непропорционально крупной головой для его данных, парень не производил впечатления красавца. Самый обычный молодой русский мужчина. Таких в деревнях называют жилистыми, но, пожалуй, самое главное, он именно своей заурядной внешностью напоминал расстрелянных братьев. В нем чувствовалась до боли знакомая крестьянская хватка и рачительность. Слова наполнены смыслом, поступки продуманы. Рассуждения о жизни подруга разделяла целиком и полностью. Иногда казалось, что он говорит ее словами, озвучивая ее мысли. Рядом с Иваном было спокойно и надежно.
Оставшись одна в целом мире, девушка не задумывалась о страстной любви или романтике в отношениях с мужчиной. Для нее, круглой сироты, это рассматривалось как непозволительная роскошь. Основным, главным желание являлось – связать свою жизнь с надежным человеком, который готов взять на себя ответственность за ее судьбу и судьбу ее будущих, еще не рожденных детей. Иван виделся таким мужчиной.
Единственное, что повергало в сомнение – двух летняя разница в возрасте. Будь моложе Надежда, никаких препятствий браку. Вот незадача, моложе жених. Не принято выходить замуж за парней младше себя. Так сложилось в обществе, что жених должен крепко стоять на ногах, обеспечивать семью, а это приходит не само собой, нужно время.
Девушки для брака созревают рано, да и век бабий короткий, главная миссия женщины на земле – рожать детей, поэтому, чем моложе жена, тем лучше. С законами жизни не поспоришь. Не только эти сомнения угнетали Надежду. Ну, хорошо, сложится все удачно, выйдет она замуж за Ивана. Пройдут годы, она состарится и будет муж на сторонних женщин заглядываться. Молодое тело, оно всегда желаннее. Выбор то у него всегда будет.
На женихов в России уже который год дефицит. Сначала, Первая мировая война призвала мужчин в ряды защитников отечества, там и похоронила на полях сражений. Потом революция рука об руку с Гражданской войной у мужиков жизни отняли. Много ли их вернулось из мясорубок кровавых? Раскулачивания, репрессии тоже поучаствовали в уничтожении мужского начала в стране. Вот и поковыряйся тут, рассуждай на тему, кто хорош, кто плох. Не ровен час, без мужа останешься. Надюшке к этому времени уже двадцать лет исполнилось, для замужества возраст солидный.
Через месяц после знакомства Иван дал понять о своих намерениях жениться на девушке. Начал неумело, издалека, что, мол, на дворе зима, холодно по свиданкам бегать, хорошо бы вместе в тепле вечера коротать, под одной крышей жить. Надя сразу смекнула, к чему дружок клонит.
– Хорошо то оно, конечно, хорошо. Вдвоем всегда лучше, чем одному. Только сожительницей никому не буду.
– А кто говорит о сожительстве? – удивился Иван
– Так ты меня замуж зовешь, что ли? – напрямую спросила девушка.
– Зову. Пошли, распишемся, и будем жить вместе, – кивнул головой жених.
– Я согласная. Ты парень хороший, добрый. Обижать не будешь? – уже после положительного ответа на предложение соискателя руки и сердца, поинтересовалась невеста.
– Не буду. Да и за что тебя обижать? Ты же вон какая!
– Какая?
– Самая хорошая, заботливая. Варежки и носки сама связала и подарила. Я тоже для тебя все сделаю.
Так просто решили свою судьбу Иван и Надежда. Свадьбу не устраивали. Его родня далеко, у нее близких и вовсе нет, а чужих людей кормить поить уж больно накладно. Ради такого случая, в виде исключения, молодоженам на фабрике, в общежитии, выделили малюсенькую комнатушку, которую, скорее, можно назвать чуланчиком размерами два метра на два, без окошек, с тусклой лампочкой под потолком.
Из мебели на первой совместной жилплощади, супруги смогли разместить только железную скрипучую кровать с продавленной сеткой и узкую тумбочку из фанеры. К концу того же года в молодом семействе родилась дочка, которую назвали в честь матери Надежды, Марией.
Женщина после рождения ребенка почти сразу вышла на работу. Матери сидеть дома с малолетними детьми, было не принято, всегда грозила опасность увольнения. Надя очень боялась потерять рабочее место. Во-первых: у мужа работа сезонная. Безусловно, за лето он прилично зарабатывал. Постоянно отсутствовал дома пока Волга не станет. Зато в межсезонье и зимой в кошельке чаще было пусто, чем густо.
У нее на фабрике зарплата стабильная и талоны на питанье бесплатные дают. Сама обед не ела, старалась дочке отнести. Суп на мясном бульоне сварен, да котлета тоже мясом пахнет. В обеденный перерыв успевала бегом еду ребенку отнести, благо рядом. На ходу кусок хлеба пожует и опят за работу.
Чтобы выйти на работу, пришлось малышку пристроить в знакомую семью. Так многие делали. Детских садов не было. Родители между собой договаривались, кто детей смотреть будет. Каждая пара за своего ребенка платила и питанием обеспечивала. Попробуй, всех накормить. В семье, куда отдавали Машу на день, своих ребятишек пятеро мал, мала, меньше. Какая уж тут работа у хозяйки? Чтобы сводить концы с концами, она брала для догляда еще троих чужих, за умеренную плату.
После рождения первенца, Иван отработал на буксире только одну навигацию, уволился с приходом осени. Пока холостым жил, романтика путешествий устраивала, кормил исключительно только себя. Дома никто не ждал, заботиться не о ком. После женитьбы все изменилось. Проявилась, заложенная в генах, ответственность. Рассудил для себя, что нельзя по пол года случайной копейкой обходиться, семью круглый год достойно должно содержать.
Попрощался с командой. Мужики поняли без лишних объяснений. Накрыл отвальную, попрощался. Пошел на фабрику, где жена работала. Пригодилось умение разбираться в механизмах. Не зря Матвей время тратил на паренька, обучая устройству двигателя. Ни один день раз они вместе ходовую часть буксира разбирали и собирали. Знания, полученные на буксире, пошли впрок. Устроился Иван на фабрику ремонтником. Новую профессию освоил быстро.
Пять лет счастливого брака пролетели, как одно мгновение. Несмотря на голодные и тяжелые времена, не только для Большовых, но и для всей страны в целом, они умели радоваться тому немногому, что давала совместная жизнь. Подросла маленькая Мария. Нянька отзывалась о ней, как о послушной, покладистой девочке, несколько грустной и задумчивой.
Большовы из клетушки – чуланчика перебрались в комнату в коммуналке. В случаях, когда на предприятии работали оба супруга, возможностей улучшить жилищные условия становилось больше. Коммуналка состояла из трех изолированных комнат в доме довольно старой постройки. В прежние времена квартира сдавалась в аренду.
Проживала в ней, как правило, одна семья с доходом средней руки. После революции недвижимость национализировали и передали в собственность ткацкой фабрике, где работали супруги. Поэтому соседями по квартире стали работники все той же фабрики. Все друг друга знали по работе. Комнаты имели приблизительно одинаковую площадь, что в значительной степени способствовало отсутствию разного рода претензий.
Дети росли во всех трех семьях. Непритязательные к жизненным условиям, Большовы ладили с соседями. Детский крик стоял в общем коридоре целыми днями, время, от времени перемещаясь то в одну комнату, то в другую, то в общую кухню. Дети дрались и мирились, никто не обращал внимания на эту чехарду. По вечерам женщины на кухне готовили поесть.
Перемывали косточки бригадирам и женщинам из бригады, начальникам цехов. Сетовали на отсутствие продуктов и высокие цены на рынке. Обсуждали свои заботы и проблемы. Здесь, на кухне, делились хорошим, и плохим. Многие вспоминают коммуналку, как общий дом, одну семью, которая жила общими праздниками, общими буднями. Часто соседи по квартире становились самыми близкими людьми. У всех имелись родственники, но они где-то там, докричишься ли им в случае беды? Еще вопрос. А эти, вот они за стеной, всегда рядом.
