Текст книги "Stolen Child"
Автор книги: Mariette Prince
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Что вы собираетесь делать с ним? – спросила женщина в военной форме. – До конца времени осталось не так уж много.
– Его достаточно, чтобы подождать, – равнодушно произнесла другая, одетая в монашеский костюм. – Предсказания сбываются в правильном порядке. Если верить последнему пророчеству, мальчик должен достигнуть 12 лет.
– И все эти годы вы собираетесь растить его?
Женщина-генерал не могла больше сдерживать своего негодования. Она снова взглянула на ребёнка – пусть он и не вызывал у неё неприязни, но его будущее вселяло сплошную неуверенность. Сёстры Карна уверяли, что ему нужно сохранить жизнь: уничтожение Гибрида не фиксировалось ни в одном пророчестве, поэтому на совете они убедили лорда-президента подождать с поспешными решениями.
– Если мы убьём младенца, мы рискуем потерять больше, чем имеем, – предупредила сестра Охила. – Доктор нам этого не простит. Вы помните, что случилось в прошлый раз…
– Доктору до нас не добраться! – вмешался генерал Бассилион. – У него нет координат.
– Вы зря его недооцениваете.
Сестра Охила усмехнулась и поспешила удалиться. Кто как не она знала, что Доктор найдёт путь домой даже самым окольным путём. Ради собственного сына он точно ни перед чем не остановится.
***
ТАРДИС отчаянно сопротивлялась и всякий раз недовольно гудела. Кларе оставалось лишь сочувственно кивать: она понимала, что Доктор пытается добиться от неё невозможного. Дорога на Галлифрей им была заказана – ещё с прошлого раза их там совсем не ждали. Если бы был другой способ вернуть Дэйва… Эта мысль сводила её с ума. Повелители Времени – эта гордая и развитая раса всегда отличались особого рода жестокостью. Доктор спас их, спас всю планету, сохранил им жизнь. А что в ответ? Такова цена его милосердия?
Поддавшись внезапному порыву жалости, Клара подошла к Доктору и обняла его сзади.
– Ты не заслужил этого, – прошептала она, прижавшись щекой к его плечу.
– Нет, Клара, это они не заслужили этого, – ответил Доктор решительно. – Если они что-то сделали с ним, я поступлюсь своими принципами. Клянусь, я их уничтожу.
Она знала, что он этого никогда не сделает. Сгоряча можно наговорить всякого – люди склонны давать невыполнимые обещания, когда их переполняют эмоции. Гнев Доктора был страшен, как и его отчаяние. Но этого было недостаточно для того, чтобы он решился на убийство. В прошлый раз он выстрелил в генерала, только убедившись, что у того ещё остались регенерации. Можно сказать, повезло им обоим.
Очередная попытка обернулась неудачей. Уже сотый раз или около того, Доктор направлял ТАРДИС к тому месту, где оставил Галлифрей, вводил разные координаты, экспериментировал с пространством, но так и не смог прорваться во созданную им же ловушку. Всё это время Клара держала себя в руках и молча исполняла его приказы: в основном, Доктор просил ему не мешать. Это было самым сложным заданием.
– Должен же быть какой-то способ! – Доктор со всей силы ударил по консоли ТАРДИС.
Клара вздрогнула от неожиданности, но не сдвинулась с места. Так и должно было быть, чтобы всё получилось. Именно в агонии проявлялся гений Доктора. В критический момент ему нужно было просто дать время подумать. Он что-то непременно предпримет, найдёт способ, выкрутится, рискнёт… Капля адреналина, щепотка ярости, нотка паники – это всё он. Безумный коктейль интеллекта и темперамента. Почти идеальный мужчина, подумала Клара.
Пока она размышляла об этом, Доктор начал возиться с плоским прибором в своих руках. Он торопливо откручивал мелкие винтики, соединял провода, пытался подпаять детали отвёрткой. Клара заинтересовалась этим.
– Ты что-то придумал? – спросила она, подходя к нему сзади.
– Да, – согласился он, не оборачиваясь. – Я пытаюсь создать модель исповедального диска. В прошлый раз я именно так попал на Галлифрей: механизм работал как телепорт. Теперь мне нужно только воссоздать его.
– Отлично, тогда я соберу то, что нам может понадобиться, – с воодушевлением заявила Клара и уже бросилась было в комнаты, когда её догнал голос Доктора.
– Я отправлюсь туда один.
Она чуть было не оступилась на лестнице.
– Прости, что? – Клара развернулась на каблуках и вскинула брови в удивлении.
Доктор не торопился встретиться с ней взглядом. Он всё ещё подклёпывал контакты, скривившись от напряжения, будто вокруг ничего не происходило. Вероятно, так он пытался оттянуть начало шторма по имени Клара Освальд.
Она просто выбила у него из рук модель исповедального диска и гневно посмотрела на него. Мелкие детальки рассыпались по полу у их ног.
– Что ты делаешь? – вскрикнул Доктор, последив за его траекторией. – Это был наш шанс!
– Не такой ценой.
Клара решительно смотрела ему в глаза, и в этом взгляде абсолютно ясно читалось одно: она ему не позволит этого сделать. Одна только мысль о том, что Доктор собрался снова заточить себя в этот жуткий прибор на чёрт знает сколько лет, вызывала у неё мурашки. А если у него не получится? Если ему не удастся создать проход и он застрянет в своём вечном кошмаре? И что всё это время делать ей?
Они могли бы спорить бесконечно, но оба были вымотаны за последние дни. Раньше это непременно вылилось бы в глобальную ссору: обвинения, аргументы, взрывные эмоции. Сколько раз они всё это проходили… И тем не менее Доктор предпринял робкую попытку её образумить.
– Я не могу рисковать тобой, – сказал он, стиснув зубы. – У меня есть некое генетическое преимущество, и я могу выдержать физически больше тебя…
– Ты не понимаешь, – перебила его Клара.
В её огромных глазах, раздувшихся от наступающих слёз, было что-то пугающее. Что-то, что должно было подсказать Доктору, что надо остановиться и просто приняться за поиск другого варианта. Но он не разглядел этого, не заметил в её взгляде той болезненной остроты, твердившей «я не могу иначе». Доктор не уловил подтекст, и это его немного разозлило.
– Я не понимаю? – хмыкнул он. – Ты смеёшься надо мной?
Схватив его за руку, Клара потянула его к себе.
– Он – мой сын! Я не могу сидеть, сложа руки, – всхлипнула она, позволив первому приступу истерики завладеть ею.
Бороться с эмоциями было уже невыносимо. Она устала, она так устала. Плескавшееся в ней отчаяние на короткий миг приняло иную форму: когда ей пришлось быть внимательной и вовлечённой, она могла подавить свой эмоциональный фон. Но теперь Доктор хотел её снова оставить наедине со своей бедой, разрешив только ждать новостей. Что могло быть хуже? Для такого человека, как Клара, бездействие было самым жестоким и невыносимым наказанием.
Доктор тяжело вздохнул и стёр большими пальцами слёзы с её щёк.
– Он – наш сын, – исправил он и обнял за плечи. – Если бы я мог что-то сделать, Клара. Если бы я только мог…
Словно опомнившись, Доктор отстранил от себя Клару и взял её лицо в свои ладони. Молча глядя ей в глаза, он наконец увидел то, до чего всё это время не мог дотянуться. Маленький взрыв, рождение новой звезды, смерть чёрной дыры. Вот он – тот момент истины, просиявший перед ним, когда больше нет никаких вариантов. Отчаяние дошло до точки: теперь он точно знал, что он может сделать.
***
Старый гончар неспешно шёл по улице. Торговый день был неудачным: покупателей почти не было из-за затянувшегося сезона дождей. Лишь к концу дня распогодилось и небо приобрело свой привычный жгуче-оранжевый оттенок. Но это не спасло торговлю – гончар возвращался домой с несколькими серебряными монетами в кармане.
Его лицо было угрюмым: грозные брови венчали высокий лоб, воспалённые веки прикрывали большие холодные глаза. Виной тому была не только скудная выручка – гончар всегда выглядел излишне строгим. Умудрённый годами, он говорил мало, редко смотрел покупателям в глаза, но не склонялся перед ними. В отличие от других торговцев гончар никогда не торговался, будто бы не был заинтересован в повышении цены. Кто-то считал его простачком, недотёпой, а кто-то напротив удивлялся его горделивому делу. Хозяин рынка не имел к нему претензий и даже отчего-то не повышал стоимость ренты. Как это ему удавалось? Словом, для всех старый гончар оставался загадкой.
Никто не помнил, когда он появился в городе – о нём почти ничего не было известно. Поговаривали, что он живёт в деревне то ли с дочерью, то ли с женой. Она показывалась в городе крайне редко. Иногда она помогала приносить ему горшки на ярмарку. Её смуглая кожа не переносила галлифрейского солнца: гончар постоянно укрывал её своим плащом так, что зачастую были видны только её глаза. На рынке шептались, что он наверняка похитил её у какого-нибудь знатного лорда и теперь скрывает от лишних глаз, чтобы не попасться с поличным. Разговоров было немного, да и то они быстро утихли. Никому до них, в общем-то, не было дела.
На пути старого гончара этим днём попался военный патруль. Они усиленно искали кого-то: в городе уже неделю ходила молва, что лорд-президент усилил охрану Паноптикона и приказал досматривать каждого подозрительного прохожего, а также всех торговцев с других планет.
– Чем торгуешь, старик? – спросил его один офицер из президентского патруля.
– Глина – мой промысел, – ответил гончар и указал на один из своих горшков. – Я честный человек, сэр, мне нечего скрывать.
– У каждого честного человека нет и гроша за душой, – усмехнулся другой солдат.
Гончар взглянул на него из-под суровых бровей, не улыбнувшись. От этого взгляда могли бежать даже далеки.
– Моё ремесло не приносит мне богатства, но я люблю свой труд, – ответил он, отворачиваясь в сторону играющих в песке детей. Лишь их вид вызвал у него подобие улыбки.
Обнаружив у него десяток монет да горшки, стража пропустила его дальше, решив, что с него толку мало. Краем глаза гончар заметил листовки в их руках с ориентировками тех, кого они так усердно искали: таинственный «Доктор» и молодая девушка, чьё имя отчего-то не было указано. Гончар задумчиво почесал бороду. Неужели лорд-президент разыскивает каких-то опасных преступников? Или боится, что у него могут что-то выкрасть?
Он сам не заметил, как дошёл до дома: ветхий сарайчик служил ему приютом уже несколько лет. Отворив рассохшуюся дверь, гончар зашёл внутрь. Свет пробивался в расщелины на крыше, которые у него всё никак не было времени починить. Во время дождя это причиняло много неудобств, но… Был один человек, уверявший его, что всё не так уж плохо.
Молодая женщина в холщовой юбке бережно мыла посуду в большом металлическом чане. Когда появился гончар, она отложила своё занятие и улыбнулась. Её большие глаза были полны надежды. Однако, заметив хмурость в его лице, женщина без лишних слов поняла, в чём дело.
Ужинать сегодня они не стали. Гончар отправился в свою мастерскую – вернее в небольшую нишу под лестницей, где было мало света, но достаточно сухо, чтобы не мокла глина. Закрутив гончарный круг, он взял незавершённый прошлым вечером слепок и принялся методично вылепливать очертания будущей миски. Это занятие требовало особого терпения и сил.
Работа помогала ему отвлечься от гнетущих мыслей. Сегодня он не соврал: ремесло, действительно, не приносило ему большого дохода. Несмотря на то, что он делал прочные горшки и посуду, работал допоздна, иной раз совсем не спал, покупатели платили очень мало. Он сам бы не жаловался – ему было не так много надо. Но глядя на женщину, стелющую ему постель и подающую горячий суп, он чувствовал, что трудится недостаточно для того, чтобы она ни в чём не нуждалась.
Пока глина в его руках медленно принимала нужную форму, гончар думал о том, что завтра стоит попытать счастье и попробовать продать пару кувшинов рыжему бакалейщику. Этот увалень уже давно пытался с ним торговаться – он не хотел покупать кувшины за полную стоимость. Свою скупость бакалейщик именовал деловой хваткой. Бакалейщик предлагал взаимовыгодный обмен: килограмм муки за два кувшина. Гончар не хотел иметь с ним никаких дел, но теперь, когда денег едва хватало, он согласен был даже на такую сделку.
Женские руки легли на его плечи и ласково погладили через плотную ткань. Гончар обернулся к женщине. На его лице впервые за день промелькнула улыбка.
– Ты не должен отчаиваться, – сказала она. – Ярмарка уже через два дня.
Гончар отпустил свой круг, наскоро вытер ладонь полотенцем и взял женскую руку в свою. С нежностью он поднёс её к своим губам.
– Я помню, милая, – ответил гончар, поцеловав костяшки её пальцев. – Всего два дня. Осталось уже немного.
***
Совет заседал с самого утра. Лорд-президент нервно ходил по залу в гробовом молчании, пока высокопоставленные галлифрейцы обменивались недоумевающими взглядами. Никто не знал, что будет дальше: с того момента, когда Гибрида доставили в Цитадель, они ежедневно опасались появления Доктора. Везде процветала коллективная паранойя. В каждом пришельце им мерещился герой Войны Времени и по совместительству нежелательное лицо №1.
Возникло предложение отменить ежегодную ярмарку. С точки зрения безопасности это решение было здравым, но только люди этому не обрадовались бы. Путём долгих обсуждений Совет решил лишь добавить несколько патрулей, чтобы ни у кого не было возможности учинить саботаж.
– Лорд-президент, патруль выставлен на каждом входе в Капитолий, – сообщил прибывший молодой офицер.
– Хорошо, – ответил ему один из генералов, видя задумчивость Верховного главнокомандующего. – Уделите особое внимание охране Матрицы.
Повелители Времени решили в этот раз учесть все свои предыдущие ошибки. Доктор уже неоднократно сбегал именно с помощью украденных ТАРДИС. Было бы глупо не просчитать подобную вероятность в третий раз. Посчитав, что с особым усердием проще будет контролировать какое-то одно место, лорд-президент указал оставить в монастыре самый ценный из ныне охраняемых объектов.
– Вы считаете это разумным решением? – возмутилась Охила. – Он всего лишь мальчик…
– Доктор тоже однажды был всего лишь мальчиком, – перебил её президент. – И что с ним теперь случилось?
– Что мы с ним сделали, – сестра Карна покачала головой, выражая своё разочарование.
Объект был помещён в специальную камеру, открыть которую не мог ни один Повелитель Времени. Герметичная капсула, куда поступал кислород и все необходимые для жизни компоненты, ежедневно осматривалась специальными техническими работниками. Гибрид находился в состоянии своего рода анабиоза: его жизненные процессы не были до конца приостановлены и не нуждались в искусственной поддержке, но в то же время он не мог осознавать, что с ним происходит. Это никак не влияло ни на дыхание, ни на пульс, ни на другие рефлексы. Он продолжал расти, но при этом никак не контактировал с внешним миром.
– Если Доктор узнает, что мы сделали, – прошептала женщина-генерал, посмотрев на ребёнка из шахты лифта.
– Он не узнает, – перебил её другой. – Наша задача – не допустить его сюда. Не так ли?
Однако все понимали, что это – всего лишь вопрос времени.
***
Утро ярмарочного дня ознаменовалось хорошей погодой. Прорицатели оказались правы – ярмарка принесёт в город долгожданное благополучие. В тёмные времена было так мало хороших знаков. Но ярмарка в саду Капитолия – самая долгожданная традиция, которую с нетерпением предвкушали галлифрейцы все 26 сезонов.
Вдоль дороги к Паноптикону тянулась длинная вереница торговцев с самыми разными дарами. Среди них был и старый гончар: он нёс на своей спине тяжёлый мешок с лучшими своими работами. Рядом с ним шла молодая женщина. Впервые за несколько лет можно было разглядеть её лицо – розовые щёки были слишком нежны для простолюдинки. Для дочери гончара она была слишком красива. С такой внешностью её можно было бы назвать дочерью президента. Такую же красавицу много сотен лет назад на украденной ТАРДИС похитил тот, кого сейчас искала вся президентская стража.
На входе у всех проверяли товары и документы. Контроль был строже обычного: торговцев заставляли вносить свои биометрические данные в базу. Заметив это, гончар наклонился к своей спутнице, которая была на голову ниже.
– Ты помнишь про вултуроскоп? – спросил он, стараясь не шевелить губами.
Женщина едва заметно кивнула и запустила руку в левый карман.
– Включи его, когда они будут снимать твои отпечатки.
Они посмотрели друг на друга с тревогой и решительностью. Никто не должен был узнать об их маленькой тайне. Когда до охраны оставалось не больше двух человек, гончар протянул руку женщине и та крепко стиснула её в своей.
***
Датчик на запястье президента громко запищал.
– Что случилось, Себриан? – тревожно спросил он, включив видеосвязь.
Капитан президентской стражи был сильно взволнован. Он говорил быстро, но запинаясь и постоянно поглядывая на монитор слежения.
– Мы зафиксировали странный сигнал, сэр, – ответил он, переключая камеры. – Как будто кто-то пытается создать дополнительное силовое поле, чтобы сбить наши датчики.
– Это точно он! – воскликнул президент. – Приказываю усилить охрану Матрицы. Никто, слышите, никто не должен пробраться в монастырь.
Интуитивно он чувствовал, что это случится именно сегодня. Доктор всё рассчитал: ярмарка была идеальным прикрытием, чтобы проникнуть в Цитадель. Совет попытался его перехитрить и намеренно создать иллюзию того, что он может безболезненно пробраться к своей цели. Вся эта охрана – она отчасти была лишь прикрытием. Главное, чтобы Доктор поверил, что Гибрид находится именно в монастыре. Как только он попробует его выкрасть, ловушка захлопнется, и они наконец смогут выдохнуть спокойно.
Пока лорд-президент продолжал очередной сеанс самовнушения, двери в зал Совета отворились. Со всех ног к нему неслась Охила – её лицо отражало полнейший ужас.
– Всё кончено, – бросила она с отвращением. – Мы проиграли. Ребёнок пропал.
***
Тремя годами раньше…
Большой флагманский корабль приземлился у подножия Кадона – самой большой горы на Галлифрее. Из грузового люка с методичным поскрипыванием начала опускаться металлическая лестница. Перед отгрузкой товара всегда проводилась необходимая проверка. Рослый солдат с накладной подмышкой обходил каждый спущенный ящик и делал соответствующие пометки.
– Это последние? – без интереса спросил он одного из транспортировщиков.
– Да, остались только парочку маленьких шаттлов, – ответил ему тот. – К вам уже никто не сможет добраться.
– Полагаю, этого и хочет наш президент.
Пока солдат болтал с транспортировщиком и расспрашивал его о грузе, из боковой панели высунулся человек. Он торопливо огляделся по сторонам, скинул вниз крепкий канат и, обернувшись, едва заметно дал кому-то знак спускаться. Это заняло не более минуты. Вслед за ним на землю опустилась девушка.
– У них везде камеры, – предупредил Доктор, осмотрев ещё раз внешний корпус корабля. – Возможно, нам придётся отсидеться здесь до темноты.
– Пару часов можно подождать, – согласилась Клара.
– Семь часов, не меньше. И нужно как можно меньше двигаться.
У неё непроизвольно упала челюсть от этого заявления. Клара была готова на многое, но проторчать семь часов неподвижно, ожидая, пока они останутся одни… Если бы не угроза для жизни их сына, она бы подумала над такой перспективой и обязательно предъявила бы Доктору целый список претензий.
На деле эта задача оказалась ещё сложнее. Маленькими шажочками им удалось добраться до ближайшего скалистого грота – там они укрылись от почасового караула. Когда начало темнеть, Доктор решил наконец рассказать о деталях своего плана. Он протянул Кларе небольшой круглый диск, легко помещавшийся у неё в ладони.
– Подержи, – сказал он и потянулся к её рубашке, цепляя ловкими пальцами мелкие пуговицы.
– Что ты делаешь? – шёпотом возмутилась Клара. Она всё могла понять, но в такой ситуации…
– Это всего лишь нейроблокатор, – Доктор развёл руками. – Его нужно прикрепить на грудь, чтобы создать иллюзию второго сердца. Как ещё мы заставим их поверить в то, что ты местная?
Только поймав её скептический взгляд, он понял, что в этом предложении было не так. У него и в мыслях не было ничего подобного! По крайней мере сейчас. Доктор одёрнул руки и покраснел. Между ними всё ещё была доля неловкости, даже несмотря на рождение сына.
– Я подключу к нему вултуроскоп, – откашлявшись, продолжил он. – Закрепи его…
– Я поняла, – улыбнулась в ответ Клара и продолжила расстёгивать пуговицы.
Её забавляло, как Доктор смущённо отвернулся. Было что-то ребяческое в его поведении: эта робость, сменяющаяся страстью, затем снова пылающие щёки и бесконечная нежность. Он мог быть таким разным, но при этом оставался тем самым Доктором.
– Готово, – сказала Клара, дав ему знак, что он может обернуться. – А вултуро-что-то там… это зачем?
– Вултуроскоп создаст диодные помехи, – Доктор направил отвёртку на закреплённый диск. – Так они не смогут просканировать тебя и не поймут, что твоя ДНК изменена искусственно.
Ещё несколько секунд он настраивал маленькую серебряную коробочку, которая и была тем самым вултуроскопом. Всё это время Клара внимательно за ним наблюдала. Сейчас он выглядел так, как раньше – когда ещё не было этой безумной беготни за Повелителями Времени, когда ещё у них не было Дэйва. В те далёкие дни их азартных путешествий, бесконтрольных, сумасбродных, полных адреналина и опасности, они были так увлечены друг другом, что не помнили больше ни о чём. Это было так давно.
– Доктор, – окликнула его Клара, и он тут же обернулся к ней. – Пообещай мне кое-что.
– Что? – он был немного сбит с толку её внезапной просьбой.
Клара поправила свою рубашку, не прерывая зрительного контакта, и подалась вперёд. Она коснулась ладонью его лица.
– Обещай мне, что не изменишься, – прошептала она с сентиментальной улыбкой.
Доктор смутился сильнее прежнего.
– Клара, ты же знаешь, я не могу повлиять на регенерации…
– Я про них и не говорю.
Её пытливый взгляд заставлял его нервничать. О, Клара Освальд, что ты сделала с этим грозным шотландцем?
– Оставайся собой, что бы ни случилось, – продолжила она. – Я знаю, что впереди у нас большие испытания. Знаю, что нам будет трудно. Но не дай страху тебя изменить. Мы всё сможем. Вместе.
Не дожидаясь его ответа, Клара поцеловала его. Нежно и трепетно – как в первый раз. Она знала, что ему нужна её поддержка, как никогда прежде. И она сделает всё, что для этого необходимо, даже самое невозможное.
***
Прижимая Дэйва к себе крепко и в то же время очень осторожно, Доктор со всех ног нёсся к мастерским.
– Нам нужно миновать монастырь, – говорил он на бегу Кларе. – Там наверняка западня. Они не настолько глупые, чтобы позволить мне сбежать третий раз одним и тем же способом.
– Это ведь был твой план! – возразила та, поглядывая то на него, то на ребёнка.
Они свернули за поворот и остановились, чтобы отдышаться. К их удивлению, Дэвид стойко переносил такую некомфортную транспортировку, даже не собираясь плакать.
– Мы должны избегать логичности, – Доктор достал из кармана отвёртку. – Если они вычислят алгоритм наших действий, то мы попадёмся. Непредсказуемость – наш козырь.
– А если мы попадём в ловушку?
Клара волновалась не на шутку. Её сердце, которое с таким трудом удалось снова запустить несколько лет назад, нарушив все законы Вселенной, сейчас готово было выпрыгнуть из груди и поскакать впереди них. Они снова рисковали всем, чтобы удрать с этого злополучного Галлифрея. Как в старые добрые времена.
– Сюда, – Доктор дёрнул её за руку в маленький коридор.
Там их ждала хрупкая винтовая лестница – таких Клара и на земле уже давно не видела. Ржавые ступеньки вели куда-то глубоко вниз. При таком спуске трудно было не свернуть себе голову. Выбора у неё, к сожалению, не было: позади за ними уже мчался патруль. Если их поймают, всё будет кончено. Они заберут Дэвида, вернут Клару в её временную линию, если та ещё не изменилась, а Доктора в лучшем случае посадят в тюрьму. Путей для отступления не было. Им оставалось только бежать.
Этот проход вёл к мастерским. Доктор был уверен, что там они смогут найти старые, списанные ТАРДИС – их путь к свободе. Даже если Повелители Времени заблокируют им выход из текущего пространства, то это не помешает им улизнуть. Доктор оставил свою ТАРДИС в фиксированной точке, на стыке пространственной петли, куда он всегда мог вернуться. Им нужно было только вырваться из Цитадели.
– Доктор!
Голос Клары заставил его опомниться. На входе в мастерскую их уже ожидали: несколько солдат с оружием президентского полка без режима оглушения преграждали им путь к ТАРДИС. Бежать обратно было невозможно – там за ними тоже была погоня. Доктор и Клара были окружены.
Наконец из-за спины солдат вышел лорд-президент. Доктор знал его – он был одним из тех высокородных Повелителей Времени, что долгое время не играли никакой роли в Совете, а просто голосовали за уже давно принятое решение. Поэтому ему и предложили должность после ухода Рассилона. Не привыкнув ничего решать, новый лидер был излишне нервным и подозрительным. Может, именно поэтому он предпочитал не выступать дальше линии стражи. Он боялся Доктора даже без оружия.
– Мы предлагаем диалог, – наконец произнёс он, гордо вздёрнув голову.
– Переговоры? – Доктор презрительно хмыкнул. – Что вы можете мне предложить? Свободу в обмен на жену и сына? Бросьте. Вы же не идиоты.
Солдаты вдруг потеснились в сторону, пропуская вперёд сестёр Карна. Среди них было много знакомых лиц. Даже слишком знакомых, больше, чем хотелось бы.
– Вы могли бы остаться, – Охила высказала предположение, которое никак не вязалось с реальностью происходящего. – Тут вы будете в безопасности.
– Учитывая, сколько солдат вы выслали, чтобы нас поймать, сомневаюсь, – отозвалась Клара и прижалась ближе к Доктору. – Почему бы вам просто не оставить нас в покое?
– Всё из-за страха, – ответил ей он, а затем обернулся к своим оппонентам. – Вы так боитесь одного маленького ребёнка, что согласны сломать ему жизнь? Ради своей безопасности.
– В пророчествах говорилось, что он будет стоять на обломках Галлифрея, – вмешался генерал, которого теперь было трудно узнать, – в прошлый раз ему крепко досталось от Доктора.
– К чёрту ваши пророчества!
Стоило Доктору сделать полшага вперёд, как солдаты тут же направили на него оружие. Ни о каких переговорах не могло быть и речи – его никто не собирался отпускать. Они вечно его недооценивали. Ему претила мысль о том, что Повелители Времени думали его купить так дёшево.
Остаться на Галлифрее? Может, им стоило предложить ему какой-нибудь высокий пост в Совете или вновь стать президентом. Его поселили бы в больших апартаментах в центре Цитадели: днём он решал бы важнейшие вопросы о спасении планеты, а вечером усталый возвращался в детскую спальню, где его бы ждала Клара и малыш Дэйв. И однажды, когда до конца Вселенной оставалось бы пять минут, весь мир рушился бы вокруг них, их сын стал бы оплакивать обломки любимого им мира в пустой ТАРДИС, пока не раздадутся четыре знакомых стука. Из этого вышла бы неплохая сказка для детей.
Обернувшись к Кларе, Доктор бережно отдал ей ребёнка, чтобы ничто не мешало ему произнести свой неподготовленный монолог. Он наклонился к ней очень близко, будто бы пытаясь поцеловать в висок, но в последний момент передумал и что-то прошептал. В ответ ему Клара лишь кивнула.
– Вы лишили меня дома, – произнёс он, презрительно оскалившись. – Вы заперли меня наедине с моими кошмарами в исповедальном диске и убили моего самого дорогого друга, а затем, спустя время, когда в моей жизни всё исправилось, решили выкрасть моего сына. После всего, что вы сделали со мной, вы всерьёз решили предложить мне остаться здесь с вами?
Его голос, приглушённый, но хриплый от подавленного гнева, вот-вот готового вырваться наружу, походил на львиный рык. Ещё немного, и он разорвал бы кучку этих жалких венценосных особ, трясущихся от одной только мысли о том, что у него есть план.
– От кого вы прячетесь здесь на краю земли? – Доктор сделал ещё один шаг, не боясь целящихся в него солдат. – От таинственного Гибрида? Младенца, который подходит под критерии ваших глупых пророчеств? Или от меня?
Он перевёл взгляд с лорда-президента на Охилу – женщину, которая знала его дольше других. Не таким она надеялась увидеть его, когда он был мальчишкой. Охила всегда внушала ему те правила, по которым Доктор жил до некоторых пор. Никогда не был жестоким или трусливым, никогда не сдаваться… Как он мог продолжать верить в эти принципы, когда сама Охила согласилась на похищение ребёнка? Разве это не жестоко?
– Вы боитесь маленьких мальчиков, да? – усмехнулся Доктор. – Потому что из них могут вырасти такие, как я. Даже сейчас я слышу как дрожат ваши золотые воротники.
Ружья солдат уже практически упирались ему в грудь – Доктор подошёл максимально близко к своим неприятелям. Он не боялся, что кто-то из солдат случайно выстрелит в него. У него был план.
– Знаете, что самое забавное в страхе, – он улыбнулся. – Для одних страх – это суперсила. А для вас – для первой разумной расы во Вселенной – способ хорошенько вас надуть. Вы никогда не будете учиться на своих ошибках. Ведь пока я говорил, вы смотрели только на меня.
Повелители Времени испуганно взглянули на то место, где только что была Клара с ребёнком. За спиной у Доктора уже несколько секунд никого не было. Трюк успешно сработал второй раз. Пока он забалтывал Совет, Клара активировала телепорт, встроенный в её нейроблокатор, и вместе с Дэйвом переместилась к одной из свободных ТАРДИС. У неё было несколько минут для того, чтобы найти ключ: благо в списанных машинах он всегда был рядом с замком. Когда рядом с ней появился Доктор, дверь в ТАРДИС уже была не заперта.
– Однажды Гибрид, действительно, будет стоять на обломках Галлифрея, – заявил Доктор, изумлённой публике. – Но вы этого уже не увидите. Всё имеет свой конец. И даже Повелителям Времени не под силу жить вечно. Примите это.
С этими словами он закрыл дверь и бросился к пульту управления. Ему оставалось ввести нужные координаты для стыковки с его ТАРДИС, после чего они все вместе смогут наконец вернуться домой. Пока Доктор возился с рычагами и кнопками, к нему сзади подошла Клара.
– Думаешь, Дэйв доживёт до конца света? – спросила она со счастливой улыбкой на губах.
Ей поскорее хотелось снова взглянуть ему в глаза. Малыш на руках сладко сопел, будто всё это время вокруг него совсем ничего не происходило. Всё-таки он никогда не будет похож на обычного земного ребёнка!
ТАРДИС шумно загудела, оповещая своих пассажиров о достижении заданного местоположения. Только после этого Доктор наконец отвлёкся и, приобняв Клару за плечи, бережно коснулся губами её виска.
– Понятия не имею, – сказал он, поглядев на ребёнка. – У него впереди ещё столько всяких приключений. Он вырастет, приобретёт своё мнение, может, сменит имя на более звучное и совсем перестанет слушать наши глупые советы. Ему могут понравиться даже груши! Хотя это уже перебор. Но пока… он всего лишь мальчик. Дай ему подрасти.
